Текст книги "Месть драконов. Закованный эльф"

Автор книги: Бернхард Хеннен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 60 страниц)

Прямой путь

Ашот всегда придерживался убеждения, что его сердце стало твердым серым камнем в то утро, когда он увидел висящего в петле на кипарисе у деревенского колодца отца, наложившего на себя руки. Он ошибался. Неровный свет одного-единственного факела вырвал из темноты глубоко в недрах крепости жуткую картину. Вместе с бессмертным и еще троими воинами они спустились к цистернам и кладовым. Стоя прямо под ними на крутой лестнице, Аарон молча обвел факелом помещение.

Пол в кладовой был настолько густо усеян трупами, что нельзя было сделать ни шагу, не наступив на чье-нибудь тело. Здесь были исключительно дети и молодые женщины. Лица их были искажены от боли, тела судорожно скрючены, словно они страдали от сильных судорог. Многие держали в руках простые бокалы из красной глины. Комната была маленькой, едва ли десять шагов в диаметре, и в ней находилось пятьдесят мертвецов. Никогда, даже на поле сражения на равнине Куш, смерть не казалась Ашоту настолько близкой. Она угнездилась здесь, витала в воздухе, которым они дышали, держалась за все, к чему они прикасались. И он чувствовал злобу. Гнусного духа, измыслившего эту резню.

Раньше у него были весьма абстрактные представления о морали. Теперь он понимал, что зло действительно существует. Оно захватило Элеазара! Хорошо, что старый ожесточившийся сатрап мертв. Однако Ашот подозревал, что зло еще не уничтожено. Оно еще здесь, совсем рядом.

Аарон перестал размахивать факелом. Прямо под лестницей лежала маленькая девочка с темными волосами, казалось, смотревшая на Ашота широко раскрытыми серыми глазами. Она прижимала к груди пропитанную кровью тряпичную куклу. Ей перерезали горло.

Ашот не выдержал и отвел взгляд. Зачем Элеазар отдал такой приказ? Зачем они вообще оказались здесь? Что заставило сатрапа тащить за собой в уединенную крепость женщин и детей, а не воинов? Он обернулся к воинам, стоявшим над ним в люке для лестницы.

– Поднимитесь во двор! И не говорите о том, что видели здесь. Эта комната наполнена духами… Если мы будем говорить об этом, то заберем их с собой.

Ашот увидел, что напугал своих ребят этими словами о духах.

Несмотря на то что сам он не верил в их существование, воин не был уже в этом уверен. Из-за настолько ужасного поступка было посеяно темное семя, из которого может произрасти еще большее зло. Интуитивно он понимал, что о случившемся здесь рассказывать нельзя!

Ашот снова подумал об ожесточившемся старике и о том, как он бросился на кинжал, протянутый бессмертному. Как легко было бы увидеть в этом то, что кинжалом его ударил Аарон. Половина ребят, поднявшихся в крепость, были родом с гор. Простые, суровые люди. Они не станут рассказывать о подлом старике. То, что бессмертный Аарон собственной рукой покарал предателя, было гораздо интереснее. Но случившееся здесь, внизу… Это имело смысл только в том случае, если Элеазар хотел этими убийствами навредить Аарону. Поэтому будет лучше, если их спутники промолчат о том, что здесь произошло.

Ашот глядел вслед удалявшейся троице. Оставалось надеяться, что страх перед духами в них сильнее, чем желание поболтать.

– Яд, – Аарон снова махнул факелом, словно желая взглянуть в лицо каждому умершему. – Им дали яд. И жертвы не знали, что пьют. Когда они начали умирать, некоторые пытались бежать, поднявшись по этой лестнице… и их зарезали, – бессмертный говорил тихим, бесцветным голосом.

Ашоту показалось, что Аарон говорил сам с собой. Может быть чудовищный поступок Элеазара становился понятнее правителю, когда он обращал мысли в слова.

– Господин, не спускайтесь в эту могилу, – Ашот говорил с трудом. Его взгляд снова упал на девочку, которая даже в смерти прижимала к себе куклу. Может быть, здесь действительно есть какие-то духи? – Нужно запереть эту комнату. Оставить мертвых в покое.

Бессмертный поднял голову и посмотрел на него.

– Оставить их здесь? Это недостойно. Они лежат друг на друге. Без молитвы жреца, который проводит их души в великую тень? Я не понимаю, что здесь сделал Элеазар. Ясно только одно: их смерть имеет отношение к нам.

И тут Ашота осенила мысль, в чем состоял гнусный замысел убийцы. Элеазар был не только сатрапом, но и верховным жрецом. Он знал, какие ритуалы необходимы для достойного погребения. Знал, что бессмертный не оставит трупы просто так лежать здесь.

Одно дело сжечь тела воинов после битвы или похоронить их в общей могиле. Но лишить погребения детей… Просто оставить их здесь… Ашот понял, что Аарон никогда так не поступит. И Элеазар тоже на это рассчитывал. Однако в первую очередь безумный старик предвидел, что случится после этого. Поскольку крепость выбита в скале, и грунт здесь – сплошной камень, чтобы похоронить умерших, их придется нести вниз, к Орлиному перевалу. А там сотни воинов, которых не было здесь, наверху, станут свидетелями этой процессии. Людей, которые видели, что бессмертный был вне себя от гнева и хотел любой ценой взять эту крепость. Что они подумают?

– Вы должны оставить их здесь, господин.

Бессмертный посмотрел на него, в глазах его полыхнул ледяной гнев.

– Здесь? Стать приспешником Элеазара? Таким же бессердечным, как он?

Ашот заставил себя выдержать этот взгляд.

– Мы станем его приспешниками, если понесем умерших вниз, к Орлиному перевалу. Именно этого он и добивался. Он хорошо знал вас, повелитель, – пояснил Ашот свою мысль. – Он хотел причинить вам вред. Прошу, не облегчайте ему задачу.

Но Аарон покачал головой.

– Мы похороним их с достоинством!

В голосе правителя слышалась безапелляционность, выкованная столетиями привычки командовать. Больше Ашот возражать не посмел. И выносить взгляд бессмертного тоже больше не мог. Он потупился и снова встретился взглядом с мертвыми серыми глазами девочки.

– Элеазар победил, если ты понесешь их вниз с горы. Все подумают, что это мы их убили. Вас назовут убийцей. Ваше имя…

– Элеазар выиграл бы даже в том случае, если бы я так не поступил, – голос Аарона утратил твердость. Теперь в нем слышались лишь усталость и грусть. – Я не такой. Не ведать милосердия, это… Я не хочу быть таким! Я скорее предпочту лживые россказни обо мне. Для меня есть только один путь, прямой. Компромиссы подобны лабиринту. Если идти на них, то можно заблудиться. Я превращу этот мир в лучшее место, прежде чем уйду навсегда. Останешься ли ты рядом со мной на этом пути, Ашот, друг мой?

Внезапно голос бессмертного показался ему удивительно знакомым, словно сквозь пропасть лет с ним заговорил Артакс, давным-давно ушедший в Нангог. Тогда Ашот хотел пойти с ним, но отец отговорил его. Сказал, что он обязан помогать ему выращивать свиней. Мол, это сделает их самыми богатыми крестьянами Бельбека. И он, Ашот, принес свои мечты и дружбу в жертву свиньям, которые вскоре все передохли. Его родители умерли. Его друг Нарек пал на равнине Куш. А он стал командующим лейб-гвардией бессмертного.

Интересно, куда завела бы его судьба, если бы тогда он пошел с Артаксом? Друг его юности тоже был мечтателем и хотел изменить этот мир. Он ни мгновения не стал бы колебаться, прежде чем ответить бессмертному.

Ашот отвернулся от мертвой девочки. Почувствовал в горле комок, словно грустные воспоминания пытались задушить его. Потом собрал все свое мужество в кулак и взглянул в печальные глаза бессмертного, и на мгновение в груди у него возникло абсурдное чувство, что на него смотрит Артакс.

– Я пойду с вами, господин, пока вы будете идти прямым путем, – Ашот улыбнулся. – Когда-то у меня был друг, которого вы привели бы в восхищение.

Зара

Коля смотрел на крутую улицу, которая вела к дому Шелковой. Шлюха приказала нести себя в великолепном паланкине, словно княгиню. Он невольно усмехнулся. Подобные выходки наверняка являлись частью ее успеха. Он почти захотел простить ей то, что вчера она заставила его выглядеть дураком в цветнике Датамеса. Почти. Наказание для нее будет более мягким.

Он с удивлением рассматривал странную «свиту», шедшую за паланкином. Пять оборванцев, выглядевших так, словно только что вернулись из глуши. Какие могут быть дела у Зары с этими людьми? Откуда они? Для удушающе жаркого вечера они были одеты слишком тепло. Все кутались в длинные плащи с капюшонами. Двигались с кошачьей грациозностью, напомнившей Коле движения ягуаров из народа Цапоте.

Однако кого бы там ни притащила с собой Шелковая, сегодня нужно было сделать ее послушной. Она должна понять, что под его руководством ветер дует совсем другой. Он подчинит ее, он хорошо подготовился! Друсниец отошел от окна, пересек маленькую комнатку с узкой лавкой, принадлежавшую, должно быть, одной из служанок Шелковой, и встал у двери. Отсюда он мог видеть весь внутренний двор.

Его люди были расставлены по укромным местам. Все получили приказ вмешаться, только если слуги Шелковой попытаются предупредить хозяйку.

Ворота в городской дом шлюхи распахнулись еще до того, как в них постучали. Ей пришлось выйти из большого паланкина, поскольку для него ворота были слишком узкими. Коля рассматривал одетую в красное женщину, лицо которой было скрыто под вуалью. Она оказалась меньше ростом, чем он ожидал. Эскорт Шелковой остановился у входа, в самой густой тени. Что-то в них тревожило Колю. Они растворились в тени не потому, что боялись. На ум снова пришли воины-ягуары из Цапоте. Эта свита Шелковой пугала его.

– Я рад, что мне тоже была дарована милость воспользоваться твоим вниманием, Зара, подруга верховных жрецов и наместников. Я всего лишь человек с улицы. Отброс общества. Но я тоже люблю общество прекрасных женщин, – с этими словами Коля спустился по деревянной лестнице во двор.

Если его появление и напугало Шелковую, она не подала виду. Женщина спокойно обернулась к нему. Ее лицо было скрыто под вуалью. Он обвел взглядом ее тело. Медленно. Ей должно было хватить времени на то, чтобы представить, о чем он сейчас думает, мужчина настолько омерзительного вида, что его не узнала бы даже родная мать. Под полупрозрачными шелковыми одеждами угадывалась фигура. На груди и бедрах они прилегали плотно, пробуждали желание, ничего при этом не открывая.

– Должно быть, ты Коля, – спокойно произнесла она.

– Рад, что ты знаешь о моем существовании, несмотря на то что прежде мы никогда не встречались.

– Твое лицо, драгоценный друг, не спутаешь ни с чьим, и не нужно встречаться с тобой, чтобы знать, кто пришел ко мне, – она говорила по-друснийски с легким певучим акцентом, впрочем, ни капли не лишавшим резкости ее слова. – Поскольку, как я вижу, ты и твои напарники предвосхитили мое желание оказать вам гостеприимство и уже испытали достоинства моего дома, я предоставлю тебе возможность самому выбрать комнату, в которой мы продолжим наш дальнейший разговор.

Коля почувствовал приятную пульсацию между ног и демонстративно почесал промежность. Несмотря на то что Шелковая не сделала очевидных намеков, в словах ее слышалось обещание прекрасных часов. Значит, вот как она обводит вокруг пальца даже князей. Коля пытался сохранять невозмутимый вид. Она всего лишь шлюха. И принадлежит ему, как все шлюхи города. Она – инструмент, и ему, а не ей решать, где и как ее использовать! Он будет решать, когда они удалятся, несмотря на то что его желание совершенно очевидно.

– Что за люди сопровождают тебя? – бесцеремонно поинтересовался он.

– Я отправляла их на запад в джунгли на поиски сокровищ, о которых так много рассказывают.

Коля перевел взгляд на едва заметные в тени фигуры. Нужно будет поболтать как-нибудь с ними. Он не отказался от своего плана отыскать пещеру с кристаллами, неподалеку от которой они сражались с демонами после победы над пиратами Таркона Железноязыкого. Но сначала нужно укрепить свою власть в Золотом городе, прежде чем можно будет начать воплощать в жизнь столь дерзкие идеи.

– Ты первая шлюха из всех, с которыми я знаком, кто не тратит деньги только на наряды и драгоценности, – произнес он и кивнул головой, указывая на деревянную лестницу, по которой совсем недавно спустился. – Там, наверху, я видел комнату с прекрасным видом и огромной постелью. – Я предложил бы продолжить наш разговор там. Мне не терпится узнать, чем еще ты меня удивишь.

Шелковая обернулась к своей свите и негромко заговорила с мужчиной, который стоял к ней ближе всех. Худощавый парень, глядевший на Колю большими черными глазами. Судя по взгляду, страх ему был неведом. Этот взгляд обещал беду. Должно быть, нужно быть слепленным из совершенно особого теста, чтобы рискнуть сунуться в большие леса, где живут Зеленые духи и другие страшные твари. Пугливые ребята долго там продержаться не могли. Теперь Коля принял решение: как можно скорее побеседовать с этой пятеркой. Они наверняка будут полезны в поисках пещеры с кристаллами. Он примирительно улыбнулся, поскольку был уверен, что сможет заплатить им больше, чем Шелковая. А расставляя для него ноги и наполняя его мошну, она еще и будет зарабатывать деньги, на которые он будет нанимать полезных людей.

И, пребывая в прекрасном расположении духа, Коля стал подниматься по лестнице. Шелковая шла за ним.

Комната с большой кроватью понравилась Коле с первого взгляда. Над постелью висел большой веер из желтого шелка, который наверняка приводился в движение из комнаты наверху при помощи какого-то особого механизма. Вечер был душным. При мысли о том, как невидимые слуги охлаждают его задницу, пока он получает удовольствие, друсниец усмехнулся. Подобные веера нужно будет установить в некоторых самых лучших домах, где работают его девочки.

Шелковая стояла в дверях и смотрела на него своими зелеными, подведенными черной краской глазами. На веках тоже был легкий зеленоватый оттенок. Почему эта потаскуха не снимет вуаль? Играет таким образом? Что ж, еще немного позволить можно.

– Ну что, Коля, мой повелитель, есть у тебя какие-то особые пожелания?

– Я-то думал, при твоей славе, ты должна читать мои желания по лицу.

– Что ж, по твоему лицу трудно что-либо прочесть.

Коля улыбнулся фальшивой улыбкой, которая обычно пугала даже самых храбрых, но Зара не опустила взгляда. Проклятая вуаль! В ее глазах не было страха, а больше ничего нельзя было разглядеть. Постепенно ее дерзость начинала злить Колю.

Друсниец сел на кровати, широко расставив ноги. Она подошла ближе, покачивая бедрами. Он попытался представить себе, как может выглядеть тело, скрытое под тонкой тканью. Представил себе, как хватает ее. Как сжимает ее маленькую грудь своими могучими руками. Теперь она стояла прямо перед ним. От нее приятно пахло. Она коснулась рукой его покрытой шрамами щеки, провела по короткой жилистой шее, тронула пальцами грубую ткань его туники, спустилась глубже. А потом, не колеблясь, запустила руку под подол его одежды. Он спал со многими женщинами, но редко возбуждался настолько сильно, несмотря на то что пока она ничего еще не сделала.

Левой рукой Зара сдернула вуаль. Ткань наконец-то отброшена назад, и Коля увидел ее лицо: полные чувственные губы, выделяющиеся на узком лице с высокими скулами. Коля видел женщин и покрасивее, и, несмотря на это, было в Шелковой что-то такое, от чего у него кружилась голова. Опускаясь на колени, она не сводила с него взгляда больших зеленых глаз. При этом ее правая рука по-прежнему оставалась под подолом его туники, массировала хозяйство и обещала неземное наслаждение.

– Поцелуй меня, – вырвалось у него.

Она поняла и отбросила тунику. Теперь ее левая рука схватила его шарики. Он застонал и откинулся на постель.

– Каждый раз удивляюсь тому, что рост мужчины не имеет никакого отношения к размеру его величайшего сокровища.

Коле показалось, что он ослышался. Приподнявшись на локте, он почувствовал, как слабеет сила его чресл. Никогда еще ни одна баба не говорила ему, что у него слишком маленький!

– Ты забыла, кто я такой, мерзкая потаскуха?!

– Думаешь, для меня имеет какое-то значение, что за мужик прячется за членом, который я беру в рот? Ты хочешь, чтобы я была твоей шлюхой, и я к тебе буду относиться точно так же.

Коля схватил ее за длинные, черные волосы, поднял ее и занес кулак.

– Ударь меня, и каждый твой удар будет стоить тебе целого кошелька золота. Ты продаешь мою красоту, забыл? Ты не только плохой любовник, но и плохой делец?

Он обрушил кулак на ложе. Кровать затрещала от удара. Она права. И тем не менее… Нет, бить ее нельзя. Он хотел получить не только золото. Он хотел получить ее влияние на власть имущих.

Женщина холодно смотрела на него.

– Я знаю, о чем ты думаешь, друсниец. Ты хочешь, чтобы я слушала, что говорят сильные мира сего. Знаешь, что после любовной игры мужчины говорят обо всем. Хвастаются. Вся кровь приливает к члену между ног. В мозгу пусто. Расспросить их – такая малость. Часто они начинают говорить сами по себе. Ты хорошо продумал, что это значит? Отпусти меня, друсниец!

Коля схватил ее еще крепче.

– Я могу причинить тебе боль, которая не оставит следов на теле, – он говорил очень тихо, но в голосе был только лед. – Не дразни меня, или ты узнаешь, что значит навлекать на себя мой гнев, – он видел, как натянулась кожа на ее лбу – так сильно натянулись волосы. Она не стонала, лишь с ненавистью смотрела на него.

– Знаешь, что самое прекрасное в том, когда тебя любит ларис Трурии? – Голос ее звучал глухо от боли, и он слегка ослабил хватку.

– Он с огромным удовольствием насаживает на пики головы друснийцев. Он рассказывал мне, что побеждал вас в более чем двадцати сражениях. Как думаешь, что он сделает, если узнает, что ты причинил мне боль? Он привел с собой пятьсот воинов, когда стал наместником в Нангоге. Все его люди очень опытны в вопросах потрошения друснийцев. Если с моей головы упадет хоть один волосок, Аркуменна отрежет твой крохотный член и засунет его тебе в глотку, Коля. И можешь считать, что тебе повезло, если он придет первым. Субаи, сын бессмертного Мадьяса и наместник ишкуцайя, тоже любит, когда я его развлекаю. Говорят, степняки очень изобретательны в вопросах убийства своих врагов, и смерть может растянуться не на один день.

Коля оттолкнул ее от себя.

– Ты мне угрожаешь, шлюха? Думаешь, это действительно умно? Посмотри на меня! – Он поправил тунику, потому что она смотрела ему между ног, продолжая провоцировать. – Моя работа – нести смерть. А ты продаешь радость любви. Как думаешь, как часто мне угрожали могущественными друзьями? Большинства из тех, кто пытался сделать это, уже нет в живых. И даже о тех, кто не поплатился смертью за свою дерзость, я с уверенностью могу сказать, что они пожалели о том, что бросили мне вызов, – он поднял свой лоснящийся протез и хлопнул им по открытой ладони правой руки. – Один удар, и в будущем ты будешь обслуживать клиентов за медяк или зарабатывать кусок сухого хлеба в настолько темных переулках, что овладевающие тобой не будут видеть твоего лица.

– Собираешься выкинуть золото на помойку?

– Ты действительно хочешь бросить мне вызов? – Коля встал и подошел к ней. Зара все еще стояла на коленях. Униженно смотрела на него. Прошел миг, прежде чем он понял, что она снова играет с ним. Тон ее голоса не сочетался с позой рабыни. Она была совершенно уверена в своей правоте.

– Сейчас я скажу тебе, чего от тебя жду, а потом ты дашь мне ясный ответ, будешь ты это делать или нет.

Она смотрела на него вызывающе. Проклятье! Было в ней что-то, что нельзя было описать словами. Вообще-то ему больше нравились женщины с несколько более круглым лицом и более полным телом. Губы у нее были слишком большими. Нос слишком неясно выражен. Большая родинка уродует щеку прямо под правым глазом. Высокий лоб, что не очень-то хорошо для женщин. И, несмотря на это, все эти недостатки, в сочетании с ее дерзким взглядом и самоуверенностью делали ее неотразимой. Никогда еще ему не встречались такие женщины, как Зара. Он уже понял, что так просто она не подчинится. Не дождавшись ответа, он продолжал.

– Я хочу, чтобы ты докладывала мне обо всем, о чем говорят мужчины в твоей постели. И расспрашивала их для меня. За это я буду оберегать тебя. Подарю тебе дворец, вдвое больше твоего дома. У тебя ни в чем не будет недостатка. Будешь жить, как княгиня.

Она покачала головой и посмотрела на него так, что он почувствовал себя дураком.

– Ты не понимаешь, чем я занимаюсь. Я продаю не только свое тело. Каждый клиент рассчитывает на сохранение тайны. Если я буду делать то, о чем ты меня просишь, скоро никто не будет приходить.

Коля вздохнул. К такому ответу он был готов.

– Эврилох! – крикнул он в сторону двери и удовлетворенно отметил, что Зара впервые проявила неуверенность.

Штурман показался в дверях, и Коля достал длинный кинжал, который носил на поясе.

– Она упряма, Эврилох, совсем как я и опасался, – с этими словами он протянул воину кинжал. – К сожалению, теперь тебе придется сделать то, о чем мы говорили вчера. Баба, которая не подчиняется нашей воле, в нашем деле не нужна.