Текст книги "Месть драконов. Закованный эльф"

Автор книги: Бернхард Хеннен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 60 страниц)

Великий воин

Артакс направил свою колесницу на берег высохшей реки. Для перехода он выбрал то место, где во время сражения колесница Муватты хотела напасть на его открытый фланг. Если бы ягуары не преградили ему путь, все было бы кончено.

С противоположного берега донеслись звуки рогов. Очевидно, это караульные вражеского войска подали сигнал и теперь торопливо покидали свои посты, чтобы бежать в лагерь лувийцев, который располагался совсем неподалеку, спрятанный за холмами. Артакс поднял руку и обернулся к своим людям. За ним следовали больше ста колесниц и пестрый отряд численностью в сто пятьдесят воинов.

– Идите теперь на расстоянии шагов пятидесяти, – крикнул он им. – Лувийцы должны видеть, что это не атака. Мы просто потребуем выдачи предателя Бессоса.

С этими словами он щелкнул поводьями по украшенным перьями гривам обоих своих вороных коней. Подпрыгивая на кочках, колесница понеслась вниз по склону. Артаксу пришлось ухватиться за поручень сбоку, чтобы не выпасть из колесницы. Кожаный пол под ногами пружинил при каждом ударе. Он отказался от колесничего. Хотел встретиться с лувийцами в одиночку.

В неглубоком русле реки вороные перешли на быструю рысь и с разбегу влетели на берег. Пыльно-бежевые холмы на берегу были пусты. Нигде ни единого лувийца. Но сигнальные рожки не утихают.

Лабарна, новый бессмертный Лувии, наверняка готов к встрече. Он не настолько глуп, чтобы думать, что Артакс не станет преследовать предателя Бессоса. Артакс оглядел череду холмов и отыскал дорогу, где мог подняться на одну из невысоких вершин. Слева от него к борту колесницы был привязан его боевой штандарт со знаком крылатого солнца. Они должны видеть издалека, кто идет к ним.

Когда он добрался до вершины, то в просторной долине увидел войско Лувии. Лабарна не отозвал своих солдат, как он. Они были сильны и в строгом порядке двигались к пересохшей реке. Судя по всему, единственной неожиданностью для них стало то, в каком месте он перешел реку. А так они были готовы: в этот миг эскадроны колесниц обогнали колонны марширующей пехоты, чтобы встать во главе войска. Над войсками взметнулась небольшая туча пыли. Казалось, они только что пришли в движение, иначе облака пыли выдали бы их раньше.

Вторая колесница достигла гряды холмов и остановилась рядом с Артаксом.

– Дерьмо, – выругался Матаан. – Нужно отходить. Сейчас же! Они нас раздавят.

Артаксу редко доводилось видеть князя рыбаков настолько взволнованным. Несмотря на наличие у него титула сатрапа, Матаан был человеком решительным. На нем был бронзовый доспех с вмятинами, под ним – простая, запачканная кровью туника, которую, очевидно, не стирали со дня великой битвы. Плюмаж на шлеме слегка клонился набок после удара. При виде Матаана – его выдубленного непогодой лица и носа, похожего на клюв хищной птицы, – понимал, что перед ним закаленный в боях ветеран. Если такой воин приходит в отчаяние, судя по всему, дело действительно плохо.

– Мы должны отступить, бессмертный. Немедленно! Вы погубите нас всех. Очевидно, нас ждали. Возможно, Бессос договорился и с Лабарной.

Среди приближающихся войск Артакс заметил мужчину, превосходившего по росту всех. В качестве шлема у него была волчья голова, а шкура серого хищника свисала на спину. Две длинных волнистых пряди спадали с висков на плечи. На нем был простой бронзовый нагрудник и поножи без украшений. В правой руке он сжимал массивную булаву. Лабарна! Бессмертный Лувии не стоял на колеснице, не ехал верхом на слоне, как всегда поступал Муватта. Он шел пешком.

– Веди наших людей на холмы, чтобы лувийцы видели, что мы не привели с собой все войско.

Матаан вздохнул.

– Разве не разумнее было бы отойти за реку?

Артакс просто покачал головой.

– Может быть, поступить так было бы мудро, но тогда Бессос одержал бы победу, не нанеся ни единого удара. К его восстанию присоединятся другие сатрапы. Сейчас я уже не могу повернуть назад. На холмах наши воины будут в хорошей оборонительной позиции. Веди себя уверенно с ними, Матаан. Ты хороший командир.

Сатрап отсалютовал.

– Как прикажете, бессмертный, – он натянул поводья и направил свою колесницу вниз к приближающимся войскам.

Артакс подождал еще один миг, а затем поехал навстречу лувийцам. Они встретились там, где начиналась лощина. В почти могильной тишине, среди которой раздавался лишь перестук подков лошадей, первые колесницы расступились перед ним. Он отчетливо видел страх и напряжение на лицах вражеских воинов. Каждый недоверчиво следил за его движениями.

Марширующие копьеносцы остановились перед ним. Кто-то отдавал приказы. Воины расступились, отошли к флангам и образовали стену из поблескивающих золотом бронзовых щитов, и Артакс заставил лошадей остановиться. Они встречали его так, словно он один стоил целого войска.

– Лабарна из Лувии, выйди вперед, – крикнул Артакс, и его голос разнесся далеко над холмами. – Мы оба не хотим, чтобы пролилась кровь наших людей. Давай поговорим, как мудрые правители. Я знаю, что ты гораздо дальновиднее Муватты.

– Ты льстишь ему. Умно! Если ты отнесешься к нему с уважением, это повысит его статус среди его людей. Пару дней назад он был всего лишь капитаном, каких дюжины. Сейчас ему нужна любая поддержка.

– Его сделала бессмертным богиня, – мысленно возразил Артакс. – Я-то чем лучше?

– Та же самая богиня, которая перед этим обезглавила Муватту и милость которой, судя по всему, вещь переменчивая. А ты – король с мечом духов, который одолел Муватту на поле битвы и которого еще никто не побеждал. Я полагаю, что твой авторитет среди лувийцев выше, чем престиж нового правителя. Отнесись к Лабарне с уважением, и он будет благодарен тебе за это, если он умный человек.

От группы воинов отделился Лабарна. Огромная булава покоилась у него на плече, на лице сверкала самоуверенная, наглая улыбка. Артакс представил себе, как лувиец одним ударом разбивает головы коням, запряженным в его колесницу. Он видел, как сражается Лабарна. Знал, на что способен этот великан.

Артакс потянул за поводья, затем бросил их на рукоять передней спинки колесницы. Обернулся через плечо. Матаан увел своих людей на холмы. Они увидят все. Затем спешился и прошел последние шаги навстречу Лабарне пешком. Лувиец был выше его почти на целую голову. Рядом с этим парнем он казался ребенком! Он заставил себя улыбнуться и вспомнил, как встретил его Муватта во время Небесной свадьбы в Изатами. Бессмертный выехал ему навстречу на слоне, чтобы заставить его казаться маленьким. Улыбка Артакса стала шире. Лувийцы любят эти игры с размером. Теперь Муватта лежит где-то на этой равнине в безымянной могиле. Слоны ничем не помогли ему. Он поглядел на Лабарну – что ж, и этого великана он переживет.

Лувиец махнул рукой, словно отгоняя надоедливых мух.

– Отходите! Не пристало ушам смертных слушать, что будут обсуждать в этот день бессмертные.

Стоявшие вокруг воины с уважением поклонились и отошли. Вскоре до ближайшего лувийца было более сотни шагов.

– Надеюсь, ты не намерен снова орошать эту сухую равнину кровью наших воинов, – без экивоков начал Лабарна.

– Где Бессос? – ответил вопросом на вопрос Артакс.

Лабарна поднял брови.

– Я не люблю предателей.

– Тогда выдай их мне.

Великан убрал булаву с плеча, поставил ее массивную головку на землю и обеими руками оперся на рукоятку.

– Не могу. Он уже покинул пределы моего лагеря. Я отказал ему в убежище и поддержке.

Артакс недоверчиво разглядывал своего собеседника. Правду ли он говорит?

– Почему ты не задержал его?

Лувиец холодно улыбнулся.

– Потому что это не моя задача – облегчать тебе жизнь. Не пойми меня превратно. Я хочу жить в мире с Арамом. Для меня эта война окончена. Но ты не можешь ожидать от меня, что я стану хвататься за оружие, чтобы поддержать тебя. Не такие у нас отношения, – кивком головы он указал на север, туда, где караванная тропа вела к Орлиному перевалу. – Он пошел туда. У него было с собой очень много золота. Часть моих уволенных наемников присоединилась к нему. В первую очередь лучники и копьеметатели.

– Уволенных наемников… – Артакс даже не пытался скрыть свое недовольство.

Лабарна не отвел взгляда.

– Так же, как и ты, я сократил численность войска. Предоставил им право самим выбирать день отъезда. Думаю, они были в курсе, что придет Бессос и принесет много золота. Мне кажется, твои сатрапы тебе не подчиняются. Если хочешь последовать за Бессосом и наказать его за восстание, я не буду стоять у тебя на пути. Ты и твои войска сможете беспрепятственно пройти через мой лагерь.

– Поразительно, что стало с этим воином за столь краткий срок. Можно подумать, он всю жизнь провел среди дворцовых интриганов.

Но Артаксу было не до изысканных шуточек Ааронов.

– У меня есть еще один вопрос. Принцесса, которую привел Муватта для Небесной свадьбы. Отдай ее мне, и я буду у тебя в долгу.

– Этого я не могу сделать, – произнес Лабарна. – Я не могу отменить вековую традицию. После Небесной свадьбы невеста принадлежит стране. Если принцесса понесла, то она и ее ребенок будут жить в небольшом дворце до скончания века и не испытывать нужды ни в чем. Оба они воплощают в себе плодородие страны. Я не могу отдать их. А если принцесса не понесла… – Он сокрушенно вздохнул. – Согласно обычаю, ее кровь прольется, дабы напитать землю страны. Если я отдам ее тебе, это будет все равно что подарить надежду на хороший урожай в следующем году. Мой народ не поймет меня. Я раздразню жрецов и саму Ишту, которая так хотела устроить эту свадьбу.

– Сплошные слова. Он не хочет помогать тебе!

Артакс считал так же. Каждый миг, проводимый с Лабарной, увеличивал преимущество Бессоса.

– Это все люди, которых ты смог собрать для преследования Бессоса? – Лабарна указал на гребни холмов у пересохшей реки. – Мятежники попытаются расставить тебе ловушку, и они превосходят твой отряд по численности втрое. Нужно было не спешить так и собрать побольше людей. В противном случае ты просто потеряешь много людей.

– Муватта тоже не верил, что войско, состоящее из крестьян, может выстоять, – холодно ответил Артакс. – Если враги считают, что сильнее меня, обычно это играет мне на руку.

Лабарна окинул его оценивающим взглядом. Артакс сознавал, что высокомерие в этом ответе однажды обернется против него. Не стоит привыкать выказывать чрезмерную уверенность в себе. Но мятеж Бессоса должен был подавлен в зародыше, прежде чем успеет распространиться. Сейчас был дорог каждый час. Он махнул рукой своим воинам, веля покинуть позицию на холмах и присоединиться к нему.

– Эта девушка… она много значит для тебя, верно?

– Не отвечай на это, Артакс, – предупредили его голоса Ааронов. – Это не сочувствие. Он ищет твои слабые места.

– Мне жаль, что Муватта так поступил с тобой, – Артаксу казалось, что голос Лабарны звучал убедительно. Казалось, он подыскивает слова. Похоже, в принципе, он не из разговорчивых. Не болтун и не придворный.

– Я так войны не веду, – продолжал новый правитель Лувии. – Но не пытайся спасти свою принцессу. Ты вынудишь меня начать новую войну. Я не хочу этого. Что было, то прошло. Не стоит ворошить прошлое, – Лабарна протянул ему руку. – За мир!

Артакс не смог заставить себя пожать ее. Скрепить предательство по отношению к Шайе рукопожатием – он не мог вынести этого. Его люди подошли ближе, и воины Лувии расступились, образуя широкий коридор, по которому они могли пройти на север.

– Не вовлекай в войну два королевства из-за женщины, – нахмурившись, произнес Лабарна и опустил руку. – Я обязан буду сражаться. И у меня получится лучше, чем у Муватты.

Гнев старика

– Он сделает это.

Бессос смотрел на хрупкого невысокого мужчину в паланкине. Это был не совсем тот союзник, которого он себе представлял. Ему нужны были полководцы. Люди, могущие подать пример и придающие мужества и уверенности воинам на полях сражений. Сатрап слишком хорошо знал, каково настроение в его войске. Все они приняли его золото. Но короля с мечом духов боялись. Теперь все дело было в том, правду ли говорит этот старик.

Бессос поглядел на север, туда, где на фоне заходящего солнца отчетливо виднелась туча пыли. Треть его колесниц удалялась. Они тащили за собой кусты, чтобы поднять больше пыли. К такому же трюку прибег Муватта во время сражения у пересохшей реки.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – голос старика в паланкине звучал глухо и прерывисто. Он говорил очень тихо. Бессосу приходилось наклоняться к нему, чтобы разобрать слова. – Мы можем рассчитывать на высокомерие и несдержанность бессмертного Аарона. Ведь твои лазутчики уже доложили, что он преследует нас со слишком маленьким отрядом. Так в чем же ты сомневаешься? В том, что он может дважды попасться на одну и ту же уловку? Мой сын когда-то был правой рукой верховного жреца Абира Аташа. Он много рассказывал мне о бессмертном. Он часто встречался с ним.

Как думаешь, зачем Абир Аташ хотел вложить власть в руки священнослужителей? Чтобы обогатиться? Он хотел защитить королевство от прихотей нашего правителя! Особенно после того, как бессмертный внезапно решил стать героем и великим воином. Ты слышал о его первой дуэли с Муваттой? Это произошло в Золотом городе. Думаю, тогда он и начал меняться.

Бессос кивнул, но он тоже знал Абира Аташа. Священнослужитель был влюблен во власть. Благородных побуждений для попытки лишить бессмертного части власти у него точно не было. Он задумчиво вглядывался в изборожденное глубокими морщинами лицо старого сатрапа Нари. Именно он подергал за ниточки и освободил Бессоса.

Элеазар давным-давно разучился улыбаться. Это читалось на каждом дюйме его вытянутого лица. Он был ворчлив, мрачен и злопамятен. Голову старика сжимал золотой обруч. Белоснежные волосы были еще достаточно крепки, завиты в локоны и спадали на плечи. Густая борода скрывала большую часть узкой, впалой груди правителя Нари, в серых глазах которого горело злорадство, совершенно не сочетавшееся с его хрупким телом. Сейчас он был одним из двух сатрапов, которые одновременно занимали должность верховного священнослужителя и наместника своей провинции. Бессос уважал его достижения, не зная, кем стал Элеазар сначала – священнослужителем высшего ранга или сатрапом. Однако держать в одних руках две эти должности значило обладать всей полнотой власти. Если бы Бессосу удалось заручиться поддержкой трех-четырех столь же могущественных людей, гибель бессмертного Аарона была бы неминуемой!

Бессос оглядел ряды лучников, занявших позицию на дальней от караванной тропы гряде холмов. Словно устье воронки вилась пыльная дорога по широкому полукругу поросших травой высоких холмов, увенчанных стелами с изображением наполовину стершихся от непогоды бородатых лиц. Никто не мог сказать, каких князей хоронили здесь прежде и сколько лет этим могилам. Теперь они представляли собой удобные укрытия. А еще местность позволяла почти тысяче лучников и более чем трем сотням копьеметателей направить выстрел в одну-единственную точку: в голову вражеской колонны, показавшейся на горизонте.

Бессос почувствовал, как судорожно сжался желудок при виде далекого блеска шлемов и остриев копий.

– Он поедет во главе, и мы убьем его, – голос старика был едва различим.

– Почему ты так сильно ненавидишь его?

– Он приказал убить моего сына. Моего сына, который был всего лишь мечтателем. Как я уже говорил, он был священнослужителем высокого ранга. Правой рукой Абира Аташа. Еще в детстве один из моих корабелов рассказал ему историю и вскружил голову. С тех пор он мечтал о том, чтобы встретиться с созданием из другого мира. Одной из демониц, которые настолько прекрасны, что от одного взгляда на них выжигает душу. Мой Барнаба никогда не хотел занять трон правителя. Он любил свои мечты… – Голос старика оборвался. – А теперь он мертв. Погребен в какой-то безымянной могиле. Как и многие другие священнослужители. Я… я никогда не смогу попрощаться с ним.

В приближающейся туче пыли показались первые силуэты. На острие маленького отряда бессмертного неслись колесницы. Но поведет ли он своих людей? Раньше он не был таким. Элеазар прав. Аарон изменился. Эта его глупая идея подарить землю безденежным крестьянам восстановит против него всех могущественных людей империи. Может быть, они восстали слишком рано. Бессос сжал руки в кулаки, чтобы Элеазар не увидел, как они дрожат. Несмотря на всю свою хрупкость, старик проявлял такую решимость в этом вопросе, что Бессос завидовал ему.

– И ты уверен, что мы сможем убить его?

Старик пристально смотрел на него гневным взглядом серых глаз.

– Ишта убила Муватту. Меня там не было, но мне доложили. Все видели, что бессмертные могут быть так же смертны, как и мы.

– Если меч в руке богини, – сдавленным голосом произнес Бессос. – Богини, Элеазар. Она создала этот мир. Мы не можем равняться с ней, – произнес мужчина, а про себя подумал, что бежать было нельзя. Он просто хотел выбрать правильную сторону, поэтому и предал Аарона в битве. Кто мог предугадать, что войско крестьян победит! Может быть, бессмертный простил бы ему предательство. Но теперь бегство… Такое не прощают. Если старик ошибается, ему конец.

– Посмотри на холмы, друг мой. Они были созданы рукой человека. Мы тоже обладаем властью изменять этот мир, в котором живем. Признаю, нужна сила многих людей, чтобы приблизиться к деяниям богов, но они не недосягаемы. Мы заполним небо стрелами. И поверь мне, одна из них найдет слабое место в броне Аарона и убьет тирана.

Они вместе повернулись и стали смотреть на приближающиеся колесницы. Одна из них на много корпусов опережала остальные. Заходящее солнце отразилось в золотом штандарте с крылатым солнцем.

Элеазар не ошибся. Аарон был во главе своего войска и, казалось, смотрел только на тучу пыли, поднятую мнимыми беглецами, которая виднелась на севере. Может быть, он действительно смертен? Бессос махнул рукой лучникам, и все положили стрелы на тетиву.

И небо потемнело

Аарон негромко выругался. Тяжелый львиный шлем сдавливал голову, через прорези в нем он видел лишь небольшой фрагмент мира. Однако этого было достаточно, чтобы понять, что сегодня Бессоса он уже не нагонит. Несмотря на то что туча пыли на севере казалась такой близкой, через полчаса зайдет солнце, и идти дальше они не смогут.

Его лучники и копьеносцы отстали не меньше чем на три мили. Они не могли держать тот же темп, что и колесницы. И даже его колесничим было трудно держать заданный им темп. Оба его вороных были лучшими лошадьми королевской конюшни. Они были неповторимы, но тоже уже начинали уставать. Бока были в пене. Мокрые от пота спины покрыты пылью, красные перья, вплетенные в гривы, растрепал ветер, а золотые амулеты и колокольчики в сбруе утратили блеск.

Немного впереди, шагах в трехстах караванную тропу обрамляла полукруглая гряда холмов. Хорошее место для ночлега. Он подождет там своих людей – продолжать преследование в темноте бессмысленно. Через несколько миль старая караванная тропа пойдет над пропастью и будет подниматься к крутым перевалам. Этот путь лучше пройти в светлое время суток.

Рука Аарона опустилась к висевшему на боку мечу. После битвы он его не обнажал. Он чувствовал странную связь с этим клинком. Часто ему хотелось прикоснуться к оружию. Пальцы крепко сомкнулись на обернутой кожей рукояти. Меч хотел, чтобы его обнажили. Хотел увидеть кроваво-красную зарю над горами, почувствовать ветер. Аарон рассмеялся. Меч духов! Совершенно особое оружие, в котором стало пленником то странное жутковатое существо, которое заявилось к нему давным-давно в проклятой долине неподалеку от рудника Ум эль-Амад. Но в оружии наверняка не могло быть ничего живого, что тосковало бы по свету и теплу. Повинуясь прихоти, он обнажил его. Клинок окружило призрачное зеленое сияние. Оружие приятно лежало в руке. Он поднял его высоко над головой, проехав мимо первого из холмов, и словно подал знак, потому что на холмы вышли сотни воинов, подняли луки, и небо потемнело. Воздух наполнился свистом стрел.

Его меч описал сверкающую дугу, когда темнота неба обрушилась на него. Металл заскрежетал о металл. Затрещало дерево. В него попали дюжины раз, его швырнуло спиной вперед из колесницы. Вороные встали на дыбы и, пронзенные стрелами, рухнули наземь. Камни со стуком отскакивали от шлема, повсюду из пыльной земли густо, как трава, торчали черные древки. Круглые камешки откатывались прочь. Метательные камни. Артакс чувствовал себя так, словно по нему прошелся табун лошадей. Болела каждая клеточка тела. Он оглядел себя. Перед глазами плясали яркие точки. Во рту чувствовался металлический привкус, потому что, падая, он прокусил себе язык. От множества попаданий в шлем гудело в ушах.

Про себя Артакс возблагодарил богов за то, что решил все же надеть свой роскошный доспех, чтобы не дать лувийцам усомниться в том, что в их лагерь пришел бессмертный Аарон. Некоторое время он размышлял, не надеть ли все же простой холщовый нагрудник, который было приятнее носить в жару, чем новый доспех, который велел для него изготовить Львиноголовый.

Он видел, как вокруг него вонзаются в землю новые стрелы. Он по-прежнему ничего не слышал, шея болела. Артакс рывком сел, схватился за меч, который выронил во время падения. Все казалось несколько размытым. Воины на холмах были похожи на темные силуэты. И тут осознал, что ему невероятно повезло, что ни одна из стрел не попала в прорезь для глаз его шлема-маски.

Когда грохот в ушах наконец стих, он услышал стук подков. Его колесницы! Они идут на помощь. Нельзя допустить, чтобы его люди подставились под убийственный град. У них нет зачарованных доспехов. Никто из них не выйдет из этой ловушки живым. Бессмертный встал. Все тело болело, каждое движение давалось с трудом.

– Я Аарон, бессмертный, – громовым голосом крикнул он. – Правитель всех черноголовых, также именуемый королем с мечом духов. Как видите, вы не сумели убить меня, – он высоко поднял меч, чтобы всем было хорошо видно: вокруг клинка плясал бледный зеленый свет.

– Этот меч жаждет ваших душ. И я намерен накормить его. Тот, кто сейчас опустит оружие и спустится к караванной тропе, останется в живых. Но всякого, кто будет продолжать сопротивление, я передоверю этому клинку. Я известен как добрый правитель, но, поверьте мне, все мое терпение и доброта умерли под вашими стрелами.

Артакс раскинул руки.

– Оставайтесь за моей спиной, – крикнул он, не оборачиваясь к своим людям. А затем, покачнувшись, переступил через трупы своих лошадей. При виде благородных скакунов в пыли его охватила ярость. И подобно ярости все члены его тела обжигала боль. Но делая следующие шаги, он шел твердо.

Первые воины Бессоса бросились врассыпную. Они не сдавались, но не отваживались и поднять оружие против него. В гневе он продолжал идти на них. Он был подобен камню, брошенному в спокойное озеро. Сначала наемники волнами расступались перед ним, но потом в их рядах поднялась паника. Все больше и больше солдат бросали оружие и бежали прочь.

Артакс выругался и тоже перешел на бег. Он был не в себе. Вся боль была забыта. Вытянув вперед меч, он увидел, что из тыльной стороны ладони торчит древко стрелы. И ему показалось, что он смотрит на чью-то чужую руку. Рана была неглубока, но он ведь должен чувствовать ее! Может быть, это зачарованный меч заставлял его думать лишь о крови и мести, и его волшебная сила исцеляла мелкие раны еще до того, как он по-настоящему осознавал их? Даже голоса Аарона перестали звучать в голове, когда он с обнаженным мечом бросался в бой. Теперь в нем горело одно лишь желание: заставить трусливых наемников поплатиться! Тех, кто не подчинился его гневному приказу сдаться и безоружными спуститься к караванной тропе. Он бежал вверх по холму, подав мечом знак эскадрону своих колесниц разделиться и обойти холмы, чтобы отрезать беглецам путь к отступлению. Он не позволит Бессосу собрать этих людей снова, но уже в другой день!

Добравшись до вершины холма, он увидел, что все войско противника распалось. Воины разбегались в разные стороны. Ни один капитан не пытался навести порядок в этом хаосе. В удлинявшейся тени было видно, как немного в стороне небольшой отряд воинов бежит вверх по отвесной тропе, ответвлявшейся от караванной. Там ли Бессос? Один из беглецов нес на спине седовласого мужчину.

Артакс поглядел на запад. Солнце почти полностью скрылось за горами. Над чернильно-черным гребнем гор лишь на два пальца выглядывало солнце. Меньше чем полчаса – и воцарится абсолютная тьма.

Ругаясь, Артакс бросился в сторону отвесной горной тропы, мимо брошенного паланкина, пронизанный иррациональным желанием остановить беглецов. Несмотря на то что в глубине души он понимал, что сумел напугать этих людей до смерти, однако остановить не сможет никогда. Все кончится только тогда, когда он схватит Бессоса.

Во время поспешного бегства столкнулись несколько вражеских колесниц. Жалобно ржущие кони со сломанными ногами висели на оглоблях перевернувшихся колесниц. Артакс увидел воина, который пытался уйти от него ползком. Левая нога его была причудливо вывернута, пальцы смотрели туда, где должна была быть пятка. Артакс поставил ногу на грудь раненому, прижал его к земле. Поднял меч, чтобы перерезать горло своей жертве, не слушая мольбы воина. Клинок свистнул и застыл в дюйме от горла мужчины. В сознание его привели расширенные от ужаса карие глаза воина. Что с ним происходит, он едва не убил безоружного человека!

Артакс поглядел на меч духов в своих руках и тут же почувствовал, как в душе снова стал нарастать гнев. У лежавшего на земле мужчины на спине был колчан. Всего несколько мгновений тому назад он нацеливал на него лук. Так почему он должен пощадить воина, который пытался убить его?

Артакс глубоко вздохнул и снова вложил меч в ножны. Битва была окончена, а с ней и смерти! Внезапно он почувствовал такую слабость, что пришлось опереться на край перевернутой колесницы. Казалось, ноги перестали держать его, и боль от бесчисленного множества синяков унесла его за собой. Его зачарованный доспех из проклеенного холста и плотной кожи хоть и не позволил ни единому наконечнику стрелы оцарапать его, но мог лишь отчасти смягчить силу удара.

Артакс оставил раненого за спиной. И не успел он сделать и нескольких шагов, как его пронзила жгучая боль. Он хрипло вздохнул и едва удержался на ногах. Правая рука сама собой снова опустилась на рукоять меча. Прикосновение к оружию ослабило боль. Ярость и жажда сражения тут же снова охватили его. Казалось, его мечу не терпится попробовать крови врагов. Он безрадостно рассмеялся. Судя по всему, его голове досталось сильнее, чем он предполагал! Он не в себе. Меч, который хочет напиться крови! Подумал о том, что когда-то сказал ему человек-вепрь. Что в этом клинке живет исполненное ненависти существо из другого мира, с тех пор, как он убил червяка из зеленого света, а в серебристо-голубой узор на мече вплелась ветвистая зеленая молния, от которой исходило жутковатое свечение.

Артакс вспомнил, как поднял правую руку, чтобы отбить несколько стрел, выпущенных армией Бессоса. Что это было – рефлекс или оружие помогло ему защититься от стрел, которые, возможно, вошли бы в прорезь для глаз? Неужели меч его защищает?

Чувствуя бесконечную усталость, бессмертный смотрел на горную тропу, на которой видел небольшую группку беглецов. Теперь там больше не было никого. Артакс закрыл глаза. Ему хотелось лишь отдохнуть.

– Господин?

Артакс открыл глаза. Ему потребовалось мгновение, чтобы вспомнить, где он находится. Перед ним стоял Ашот. Стемнело. Невдалеке горел сложенный из обломков колесницы обыкновенный костер, вокруг которого собрались несколько его воинов. Все они смотрели в его сторону.

– Вы так крепко задумались, господин?

– Да… – нерешительно произнес он. А потом понял. На нем все еще был шлем-маска, скрывавший лицо за серебряной мордой льва. Он устало нащупал боковые шарниры и освободился от маски. Ашот не мог видеть, сидит ли он в задумчивости или отключился.

– Мятежники…

– Большинство нам удалось остановить. Бежавшие колесницы уже тоже настигли, они сдались, – Ашот довольно улыбнулся. – Вы до смерти напугали их, повелитель. Они не могли остановиться. Матаан стал лагерем с большей частью войска чуть севернее. Там и пленники. Я остался здесь с горсткой ребят, чтобы… – Внезапно он смутился, словно стесняясь говорить об очевидном, – … чтобы сторожить вас.

– Спасибо, – Артакс говорил с трудом. Во рту пересохло. – Я задремал.

– Мы не были уверены, – несколько смущенно ответил Ашот. – Нельзя было вам идти вперед одному. На миг мы подумали… – Вместо того, чтобы завершить фразу, он просто пожал плечами. – Но ведь вы бессмертны, – на этот раз в его словах послышался и упрек.

Артакс усмехнулся. Вот это уже совсем прежний Ашот, знакомый ему по времени, прожитому в деревне. Скептик, никогда не лезущий за словом в карман.

– А Бессос? – Каждое слово царапало горло.

– Ушел, – подавленно произнес Ашот.

Бессмертный вспомнил о тех, кого видел на тропе. Нужно узнать, куда ведет эта дорога. Устало похромал к костру и сел на землю. Все тело болело. Он заметил взгляды мужчин, смотревших на него почти с суеверным трепетом.

– Дрянные они лучники, эти мятежники, – пробормотал он и взял одну из тыквенных фляг, стоявших у костра. – Рад, что в меня стреляли не вы.

Его слова разрушили плотину. Воины снова стали негромко переговариваться между собой.

Артакс пил застоявшуюся воду из фляги долгими, жадными глотками, а затем послал Ашота найти того, кто знает эту местность. Прошло много времени, прежде чем его былой товарищ вернулся. За ним шел худощавый воин с рыжей бородой, в руках у которого был самый большой лук, который доводилось видеть Артаксу.

– Орму, господин, – представил незнакомца Ашот. – Он охотник и знает эту местность.

Артакс указал на гору, казавшуюся лишь силуэтом в свете узкого серпа месяца.

– Там есть тропа. Куда она ведет?

– К Каменному гнезду.

– Что это такое? – спросил Артакс.

– Маленький замок-убежище. Неприступный. Большую часть времени там никого нет, потому что он расположен в стороне. Никто из тех, кто не находится в розыске, не захотел бы провести там зиму. Думаю, Бессос пошел туда, потому что там мы не сможем победить его.

Артакс недоверчиво поглядел на охотника. Лицо его было худым, выдубленным от ветра. Он не был похож на человека, который легко сдается.

– Почему мы не можем победить Бессоса? У него всего пара дюжин верных ему людей.

– Каменное гнездо находится на вершине скалы. Туда ведет мост, среднюю, деревянную часть которого можно поднять. В замке есть цистерны и большой склад. Имея достаточно припасов, сотня людей может прожить там год, не голодая. Если Бессос позаботился об этом заранее и там есть провиант, то нам не стоит даже подниматься по той тропе. Каменное гнездо часто осаждали, но ни разу не взяли штурмом. Там, наверху, в скалах, пляшут духи ветра. Их ледяное дыхание пробирает до костей, а шепот ночами приводит в отчаяние даже самых мужественных людей. Ни один осаждающий не выдержит там долго. Если деревянный мост поднят, в Каменное гнездо могут попасть только орлы.