Текст книги "Ворон Бури (ЛП)"

Автор книги: Бен Кейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

Глава пятая

– Не очень-то вышло, – кисло заметил я.

Векель нахмурился. Было ясно, что этого он не предвидел.

Я взял дело в свои руки. Пара вопросов – и мы оказались у ветхой хижины на краю поселения. Кусочек рубленого серебра и благословение от Векеля – и вдова, жившая там, с радостью сдала нам угол своего сарая для урожая. Слух о нашем появлении распространился быстро. К середине следующего дня к нам уже выстроилась очередь из желающих повидать новоприбывшего витки. Хоть и поклонники Христа, они хотели получить травы, предсказания на рунах или магические заклинания. Я никогда раньше не был свидетелем дел Векеля; теперь я с изумлением слушал просьбы. Вылечить больного ребенка, сделать женщину плодовитой. Наслать болезнь на урожай пшеницы соседа или вернуть заблудшего мужа на супружеское ложе. Найти пропавшую корову; список можно было продолжать.

На низком деревянном помосте, который он велел мне сколотить, Векель внимательно выслушивал каждого просителя. Затем, закрыв глаза, он переступал с ноги на ногу в своих сапогах и нараспев читал заклинания на языке норманнов, а его железный посох двигался между ног и вычерчивал в воздухе замысловатые узоры. Произнеся заклятие или предсказав будущее, он торжественно объявлял, что их желание будет исполнено.

Сияя и бормоча благодарности, каждый проситель уходил в полной уверенности. И каждый оставлял дар. В основном это было что-то небольшое: хлеб, кусок сыра, кувшин пенистого свежего молока, но жена одного фермера оставила половину окорока, а страдающий артритом старик подарил Векелю деревянное ведро пива. Мы пировали как короли.

– Не все же может сбыться, – сказал я Векелю, когда на второй день он закончил. – Это невозможно.

То, что он предвидел, было правдой, серьезно ответил он мне, но боги – обманщики. Норны любят играть с людьми. Могут вмешаться и злые духи, посланные другими витки. Знать, сколько его предсказаний сбудется, было выше его сил.

– Я лишь сосуд, Финн. Духи говорят через меня, – сказал он.

Иной бы рассмеялся ему в лицо, но не я. Я видел ворона на мече, сам бог послал мне дар.

Если мы и надеялись на более теплый прием у ворот Маэла в назначенный день, то надеялись напрасно. На дежурстве стояли четыре других воина, и когда к середине утра мы добрались до начала очереди просителей, они обошлись с нами без лишних церемоний. Верховный король, сказал нам один, не нуждается в языческой грязи, особенно в той, что любит задницы. Векель, теряя самообладание, пригрозил проклясть воина, но тот лишь усмехнулся и вскинул копье. Я взял дело в свои руки и оттащил друга прочь, бросая стражникам извиняющиеся взгляды.

– Чтоб у него член отсох и отвалился, клянусь, – пробормотал Векель.

– Помни, зачем мы здесь. Если разозлить таких, мы никогда не увидим короля.

Он пофыркал и подулся какое-то время, но потом признал, что я был прав.

Наш план провалился.

Нужен был план получше.

Если мы не можем пойти к Маэлу Сехнайллу, решили мы с Векелем, он должен прийти к нам. Звучало это громко, но означало лишь то, что мы нашли место с видом на вход в королевский двор, достаточно далеко от стражников, чтобы не привлекать внимания, но позволявшее видеть, когда выйдет верховный король.

В тот день этого не случилось; Кормак тоже не вернулся. Череда тех, кто искал Векеля, также превратилась в ручеек, а потом и вовсе иссякла. Это было нормально, сказал он; поселение было небольшим, и помощь в одно и то же время требовалась не такому уж большому числу людей. Но от этого знания мой желудок не наполнился; пришлось довольствоваться остатками окорока и ячменной лепешкой, испеченной на огне и купленной у вдовы.

На следующее утро Векель бросил свои руны и объявил, что наша удача вот-вот переменится. Раздраженный, голодный, я чуть было не съязвил в ответ, но убедил себя, что он прав; а если и нет, то на следующий день все наладится.

Перекусив наскоро по куску окорока, мы вернулись на свое место. Утро было, как обычно, облачным, и ветер дул, как обычно, с запада. Я опустился на корточки; день обещал быть долгим. У ворот стоял тот самый стражник, что не пустил нас в первый раз; он бросил на нас мрачный взгляд, но наше расстояние не требовало иных действий.

Присев рядом со мной, Векель погрузился в глубокую задумчивость, к чему я уже привык. Я надеялся, что он выйдет из нее с каким-нибудь посланным духами руководством. Поговорить было не с кем, мне стало скучно, но мысли об отце помогли мне обрести толику терпения.

Несмотря на это, утро тянулось бесконечно. Прибыл гонец, и его впустили. Небеса разверзлись, и мы укрылись в местной харчевне, пока дождь не прекратился. Вернувшись, я увидел, что стража сменилась. Теперь на дежурстве был еще менее дружелюбный воин, тот, что обозвал нас любителями задниц. Я поймал себя на мысли, что мы зря тратим время; месть – и меч – никогда не будут моими.

Резкий, сердитый звук вернул меня к реальности.

– Что это?

Векель пошевелился, но не ответил.

Звук повторился, и я узнал дикое ржание. Оно доносилось из рата.

Теперь его услышал и Векель.

– Вот уж несчастная лошадь.

Ржание сопровождалось испуганными криками. Грохот копыт носился по кругу. Стражники уставились во двор королевской крепости.

– Скорее, веревку.

Мне не нужно было спрашивать, зачем, и я направился к сараю за ближайшим домом. Я нашел веревку, и, к счастью, никто не заметил, как я пришел и ушел. Я побежал обратно к Векелю. Суматоха в рате продолжалась.

– Они не поймали коня, – сказал я, делая на одном конце веревки скользящую петлю.

– Судя по звуку, нет, – сказал Векель, и его лицо загорелось.

Тут раздался грохот копыт. Стражники разбежались, как куры при виде лисы. Серый жеребец, с раздувающимися ноздрями и развевающейся гривой, вылетел из ворот. Торговец, который, очевидно, надеялся войти и продать свой товар, бросился под повозку. Жеребец пронесся мимо, заставив волов торговца замычать.

– Финн, – сказал Векель.

Я уже двигался вперед, с веревкой в руках. Я привык ловить коров, но не на такой скорости, как у жеребца. Шанс будет только один. Жеребец приближался. Он не собирался останавливаться ни перед кем и ни перед чем. Ближе. У меня пересохло во рту. Провалюсь – и можно возвращаться в Линн Дуахайлл. Преуспею – и нет гарантии, что Маэл нас вообще заметит.

Жеребец несся на меня с дикими глазами.

Раскрутив петлю, я бросил. И помолился.

Веревка накинулась ему на голову так аккуратно, словно он стоял прямо передо мной. Мгновение задержки, он пронесся дальше, и узел затянулся. Затем последовал рывок, такой мощный, словно я поймал самого Слейпнира. Если бы не закаленные в кузнице руки, я бы содрал кожу с обеих ладоней. Вцепившись в веревку мертвой хваткой, я протащился за жеребцом дюжину шагов, и если бы не Векель, подбежавший и обхвативший меня за талию, я не уверен, что смог бы его остановить. Но он остановился, тяжело дыша, и его серая шерсть потемнела от пота.

Векель отпустил меня и обошел.

– Тпру, парень. – Он вытянул руку, сложив пальцы. – Все хорошо.

Жеребец взвился на дыбы, передние копыта забили воздух. К счастью, я предвидел это, и веревка провисла достаточно, чтобы не вырваться из моих рук. Я знал кое-что о лошадях, сохранял спокойствие и выбрал большую часть слабины, когда он опустился.

Векель двинулся вперед, все время что-то бормоча, успокаивая.

– Зверь не слушается. Он взбесился! – Голос принадлежал конюху, выбежавшему из рата.

– Назад, – прошипел я.

Конюх повиновался, но по его лицу было видно, что он думает, будто жеребец вот-вот вырвется.

Но он не вырвался. Векель приближался целую вечность, говоря, говоря. Я не слышал, что он говорил, но это было и неважно, потому что жеребец заметно успокоился. Когда Векель подошел на расстояние вытянутой руки, в его ладони появилось яблоко. Бархатистые губы жеребца шевельнулись, взяли его, и Векель оказался рядом, его рука скользила по мускулистой шее. Его бормотание не прекращалось.

– Никогда такого не видел. – Конюх подошел ко мне. – По тому, как этот жеребец себя вел, я бы поклялся, что его лучше прикончить. Словно одержимый, с тех пор как его привели пять дней назад.

– Он был напуган, не более того. – У Векеля был поразительный слух.

– Как скажешь. – Лицо конюха говорило об обратном.

Из рата донеслись новые крики. Мужской голос, привыкший повелевать.

– Это, должно быть, король, – обеспокоенно объявил конюх.

Векель толкнул жеребца в плечо и повел его по кругу, совершенно спокойно, чтобы он повернулся лицом туда, откуда прибежал.

– Тихо! – Он говорил низким голосом, но так, чтобы его было слышно. Я слышал; слышали и люди, наблюдавшие за нами.

Стражники, которые так грубо отказали нам во входе, теперь расступились, когда мы вошли на немощеный двор, составлявший центр рата. Здесь были сараи, свинарники, загоны для овец и коров, конюшни, мастерские и кладовые. Самым большим строением был круглый зал с соломенной крышей, и именно перед ним я впервые увидел верховного короля, Маэла Сехнайлла мак Домнайлла. Приземистый, средних лет мужчина в тунике темно-красного цвета, он, казалось, был удивлен не меньше других, увидев, как жеребца ведут, словно ручного ягненка.

Маэл рявкнул, и конюх, низко кланяясь, подбежал к нему.

– Лиат Маха сбежал, я так понимаю?

– Да, государь. Я… – его прервал Маэл, окинувший меня и Векеля проницательным взглядом.

– Кто его поймал?

– Я, господин. – Я уважительно склонил голову.

– И не отпустил. Это хорошо. – Маэл погладил свою заплетенную бороду, его внимание переместилось на Векеля. – А ты, я так думаю, успокоил жеребца?

– Да, господин. – В голосе Векеля послышались нотки почтения. – Великолепный зверь.

Маэл выглядел довольным, но тут же помрачнел.

– Великолепный, но необъезженный. Просто чудо, что он так спокойно стоит перед тобой.

– Я умею ладить с лошадьми. – Веки Векеля с черной каймой медленно опустились.

– Похоже на то, – улыбнулся Маэл. Он что-то сказал конюху, и тот с опаской взял веревку у Векеля. Жеребец не протестовал, и король снова улыбнулся. – Не будем стоять на улице, как бродяги. Прошу, входите в мой зал.

Именно на это я и надеялся, но приглашение казалось входом в волчье логово. Впрочем, выбора, кроме как принять его, у нас не было.

Круглое здание было, по сути, увеличенной и более роскошной версией ирландских домов, к которым я привык. По краям зала, где потолок был так низок, что только маленький ребенок мог бы ходить не пригибаясь, хранились припасы и располагались спальные места. Здесь сидели на скамьях женщины, работая и беседуя при свете каменных масляных ламп, и несколько детей, которые смотрели на нас с нескрываемым любопытством.

В центральном очаге горел огонь. Через дымовое отверстие наверху проникал яркий солнечный свет. За очагом стояло резное деревянное кресло – трон, к которому и направился Маэл. Со скамьи поднялся священник с тонкими губами, а также двое знатных мужей, косившихся и друг на друга, и на нас, когда мы подошли. Один из них был очень похож на Маэла, но у него не было длинных светлых волос, как у Кормака. «Еще один сын», – решил я. Все трое поклонились; Маэл, не обратив на это внимания, сел и спросил, не хотим ли мы пить.

– Немного медовухи пришлось бы кстати, господин, – сказал я, с трудом веря, где нахожусь.

Маэл махнул слуге, и тот поспешил прочь.

– Как вы сюда попали?

Векель сплел историю о наших странствиях. Он, по его словам, предсказывал будущее и королям, и их наместникам, и лордам, и знати по всей северной половине острова. Ведомый сейдом – это слово вызвало неодобрительное цоканье священника, – он наконец пришел в Дун-на-Ски.

– Меня привели сюда, господин, – сказал он голосом, журчащим, как вода, омывающая гальку.

– Не сомневаюсь, ты говоришь то же самое каждому лорденку, – сказал Маэл.

Священник хихикнул; знатные мужи, казалось, тоже были позабавлены, особенно сын верховного короля – ибо это должен был быть его сын.

– Смейся, если хочешь, господин, но это правда. Мне было предначертано прийти в твой зал.

«Чтобы я мог убить твоего сына Кормака», – подумал я.

– Может быть. Но хватит пока магии и мистики, – сказал Маэл. – Я бы хотел узнать больше о твоем умении обращаться с лошадьми. Поймать Лиат Маху было уже примечательно, но успокоить его таким образом… Я никогда не видел ничего подобного.

– Сказать особо нечего, господин. Я отношусь ко всем лошадям с уважением; они это чувствуют. Я спокоен и внушаю доверие, но и спуску не даю.

– Он теперь годится для верховой езды?

– Может понадобиться еще немного времени, господин. Если хочешь, я могу с ним поработать.

Я не ожидал, что именно умение Векеля обращаться с лошадьми, а не его дар витки, откроет нам доступ к верховному королю. Думаю, он и сам этого не ожидал.

Как мы сказали друг другу позже, возможно, так было даже лучше. Маэл казался набожным христианином; во всяком случае, священник с тонкими губами постоянно находился рядом с ним. Верховный король, похоже, заинтересовался тем, что я кузнец, хотя работы и не предложил. Тем не менее, мы многого добились. Хоть и в сарае, но мы должны были спать внутри королевского рата.

Я увижу Кормака, когда он вернется. Мне просто нужен был хитроумный способ его убить. О своей смерти я не заботился, но в рате жили еще более двух десятков воинов, и казалось невозможным, чтобы Векель не разделил мою участь.

Каждую ночь я лежал без сна, строя планы.

Я и до прибытия сюда знал, что Маэл Сехнайлл мак Домнайлл хитер как лис. Иначе, как говорил Векель, как мог правитель такой маленькой области стать одним из самых могущественных королей Эриу? Его королевство, Миде, было крошечным по сравнению с Лайином, Мунстером, Ульстером или землями северных Уи Нейллов. И все же доказательства его способностей были повсюду: от победы над норвежским королем Дюфлина четырнадцать лет назад до поражений, нанесенных правителям Лайина и Коннахта с тех пор. Были и значительные победы в Мунстере, над великим соперником Маэла, королем Брианом Бору. Зная, насколько он умен, мы должны были быть очень осторожны в общении с ним. Один неверный шаг, один намек на нашу истинную цель, и, несмотря на то что Векель был витки, нас бы выволокли на улицу и убили.

Новым открытием стало то, что кажущаяся преданность Маэла христианству не мешала ему прислушиваться к советам Векеля, разумеется, вдали от ушей священника с тонкими губами. Помогло и то, что Лиат Маха под руками Векеля стал послушным, как ручной ягненок, позволив верховному королю ездить на нем. Вскоре Маэл и Векель стали не разлей вода. Священнику это не нравилось. Как и Конхобару, старшему сыну и наследнику, присутствовавшему на нашей первой встрече с королем. Его реакцию разделяли и воины верховного короля, хотя причинить нам вред они не смели. Однако это не делало пребывание в королевском стане комфортным, и я спал, сжимая в руке сакс.

Второе откровение, самое важное, заключалось в том, что Маэл нежно любил своих детей. Можно было даже сказать, что он их баловал. Пять сыновей и две дочери. Ни с одной из дочерей, уже выданных замуж, я не встречался, как и с Домналлом, сыном, который был аббатом в соседнем монастыре. Остальные жили в Иниш-Кро с королем и его женой. Конхобар был похож на отца: холодный, спокойный и расчетливый. Маэл почти каждый день советовался с ним. Конгалах, следующий по старшинству, был замкнутым и держался особняком, но в общении с Маэлом преображался в более счастливое существо. По словам одного из воинов короля, с которым я подружился, Кормак был лучшим из всех: красивый, общительный и превосходный наездник. «Это проделки Локи», – бормотал я Векелю, когда узнал, что Кормак, по-видимому, был еще и любимцем отца.

Едкий ответ Векеля был, что это не имеет значения, потому что Маэл отомстит за смерть любого из своих детей.

Я спорил и хмурился, но мой друг был прав.

Поэтому я ничего не делал. Иногда это лучшее, что можно сделать, любил говорить мой отец; выжди время, и ответ найдется сам.

На следующий день, так и не дождавшись Кормака, я скучал донельзя. Решив размяться честным трудом, я отыскал королевского кузнеца. Приветливый малый с надсадным кашлем, он узнал меня и, услышав, что я знаю толк в кузнечном деле, настоял, чтобы я вошел. Большую часть пространства внутри занимала легкая двухколесная колесница с плетеным каркасом, обшитым кожей. Я был знаком с таким видом транспорта, стандартным для королей и знати, но никогда в нем не ездил. Пара сыновей Маэла, рассказал кузнец, любили устраивать гонки на колесницах. Погнутые обода, сломанные оси и разбитые колеса были обычным результатом. Как и серьезные травмы у лошадей и возниц.

– Но это не останавливает Кормака, – сказал кузнец. – Отнюдь. Молодые люди всегда одинаковы.

Мой интерес пробудился.

– Это колесница Кормака?

– Ага. И он хотел, чтобы она была готова к его возвращению, но я что-то не в силах. – Последовал затяжной приступ кашля. – Будут неприятности, если ее не починить.

Нить моей жизни дрогнула на ткацком станке, словно три Норны, Урд, Верданди и Скульд, услышали меня.

– Я мог бы помочь, если хочешь.

– Ты уверен? – Несмотря на вопрос, было ясно, что именно на это он и надеялся.

– С удовольствием, – сказал я, чувствуя, как по жилам разливается возбуждение.

Мой ум лихорадочно работал. Вот как я встречу Кормака. Может, и зарезать его смогу прямо здесь. Опасно, да, но куда легче, чем в зале или во дворе. «А кузнец? – потребовала ответа моя совесть. – Его тоже убьешь?» «Конечно нет», – возмущенно подумал я. Ответ пришел незамедлительно: «Тогда ты не сможешь убить Кормака в кузнице». Меня разрывало от досады: представилась такая прекрасная возможность, но она была сопряжена с таким риском, что я не смел ею воспользоваться.

Под бдительным оком кузнеца я выковал железный обод и насадил его на новое колесо, сделанное местным плотником. После этого кузнец пожал мне руку. Сколько рубленого серебра я хочу за свою работу, спросил он. Плата не нужна, ответил я, объяснив, как занят Векель с Лиат Махой и королем, и как мне стало скучно. Если кузнец позволит мне и дальше работать в его кузнице, я буду счастлив. Я решил, что, по крайней мере, хочу увидеть убийцу своего отца.

Такая договоренность устраивала нас обоих – хотя, знай кузнец мою истинную цель, сомневаюсь, что он был бы так же доволен.

Глава шестая

Прошел еще один день. Кузнец чувствовал себя лучше, но работать почти не мог. Довольный тем, что занят делом, я с головой ушел в работу, делая новые наконечники для стрел и копий, а также несколько умбонов для щитов. Я также получил краткий урок по изготовлению подков, что оказалось довольно простой работой. Утро сменилось днем, и я прервал свой труд, чтобы поесть с кузнецом. Свежий хлеб и сыр, принесенные его женой, пришлись как нельзя кстати. Я закрыл глаза, с болью вспоминая похожие трапезы в кузнице моего отца.

До нас донесся шум всадников; они въезжали в ворота. Я навострил уши.

Кузнец выглянул наружу.

– Кормак вернулся.

У меня все сжалось в животе, но я сохранил невозмутимое лицо.

– Он сначала поприветствует отца?

– Держу пари, он бы предпочел посмотреть на свою колесницу, но да, думаю, ты прав.

С притворной небрежностью я выглянул из дверей кузницы. Большинство воинов занимались лошадьми, но двое мужчин, один с длинными светлыми волосами, вошли в зал. «Это должен быть он», – решил я, и сердце мое забилось чаще.

Я вернулся к работе, представляя, как мой сакс вонзается в плоть Кормака, когда я открою ему свое имя. Но я не мог этого сделать. Кузнец погибнет, а Векель был с Маэлом. Я, может, и сбежал бы, а он – нет.

Донеслись голоса.

– Отец, я должен выиграть следующие состязания. На кону честь Иниш-Кро!

«Кормак», – подумал я.

– Вот и он, – прошептал кузнец, подтверждая мою догадку.

Меня охватили ярость и страх. Ярость от варварства поступков Кормака. Страх, что я могу сразить его, но тут же разделить его участь.

Я почти слышал, как Норны хихикают в предвкушении.

Вошел Маэл в сопровождении молодого человека. Никто бы не усомнился, что это отец и сын. Мы с кузнецом отступили от работы, и мой взгляд метнулся к мечу на бедре Кормака. Это был тот самый, что я нашел на берегу. Тот, что послал мне сам Один. Чувства захлестнули меня, и я молился, чтобы выражение моего лица не выдало меня.

Маэл был в прекрасном настроении, рад возвращению сына.

– Это не может подождать?

– Нет, отец. Гонка важна!

Снисходительный смешок.

– Напомни мне, с кем она.

– Я же говорил. С Ниаллом, сыном короля Лайина. Ты должен прийти и посмотреть.

– Посмотрим, – улыбнулся Маэл. Он взглянул на нас.

Кузнец поклонился, как и я. Я подумал, как легко было бы убить Кормака в этот момент. Он бы даже не заметил. Затем я представил себе Векеля, беззащитного перед неминуемой расправой, и кузнеца тоже. Я подавил свою ненависть.

– Господин, – сказал кузнец. Затем добавил: – Ваша колесница готова, князь Кормак.

– Кто это? – Кормак указал на меня.

– Молодой кузнец, господин, по имени Финн, – ответил кузнец. – Он мне помогает.

– Он спутник витки, – сказал Маэл, делая ударение на последнем слове.

Взгляд Кормака снова обратился ко мне. Он нахмурился. С нервами, натянутыми как тетива лука, я поклонился во второй раз. «У него нет причин узнавать меня», – сказал я себе. «Сохраняй спокойствие».

– Надеюсь, его работа так же хороша, как и твоя, – сказал Кормак кузнецу.

– Так и есть, господин. Кто бы его ни учил, он хорошо сделал свою работу.

Кормак снова заговорил.

– Кто это был?

Новый приступ паники.

– М-местный кузнец, господин, – сказал я, отчаянно пытаясь придумать убедительную ложь.

– Где?

На этот раз я был готов.

– На севере, господин, в Брейфне. – Как и со стражником, я рискнул предположить, что он никогда там не был.

Это сработало. Он отвернулся, осматривая колесницу и задавая вопросы о новом колесе.

– Брейфне?

Вздрогнув, я взглянул на Маэла.

– Да, господин.

– Не так уж много там норманнов, вдали от моря. – Его взгляд был пристальным.

Я сумел выдавить смешок, хотя живот мой скрутило в узел.

– Это правда, господин. Но я наполовину ирландец. Моя мать была из Брейфне. Она встретила моего отца на Лугнасад; он был в тех краях, торговал. – Праздник урожая отмечали по всему Эриу; выпивалось огромное количество пива и медовухи, а торговцы вели бойкую торговлю.

Это правдоподобное объяснение переключило внимание Маэла обратно на Кормака, который все еще допрашивал кузнеца. Я снова вздохнул и, желая отвлечься от присутствия Кормака, вернулся к работе, выковывая полосу железа, которая должна была стать новым ободом. Я испытывал огромное удовлетворение, представляя голову Кормака на наковальне, которую я превращу в красное месиво из костей.

– Это новый меч, – раздался голос Маэла.

– Да, – Кормак продолжал говорить кузнецу, что его колесницу нужно немедленно отвезти в конюшню.

– Где ты его взял? – спросил Маэл. – Серебряная отделка похожа на норвежскую.

– В том поселении сельдежоров под названием Линн Дуахайлл, – последовал небрежный ответ.

Незаметно я стиснул зубы. Услышать от этого самодовольного лорденка, что я сельдежор, было вдвойне обидно, чем от кого-то из деревни в глубине острова. Я представил, как разворачиваюсь, занося молот, и бросаюсь на Кормака, возвращая то, что принадлежит мне.

– Твоя охота завела тебя далеко от дома.

– В первый день олень водил нас за нос. Две лошади потеряли подковы. Линн Дуахайлл был ближайшим местом с норвежским кузнецом, по крайней мере, так мы думали. Там я и увидел меч. Кузнец не хотел продавать, но я настоял.

– Надеюсь, ты заплатил ему справедливую цену. Это работа настоящего мастера.

– Он принял мое предложение. – Фырканье. – Разумно.

Кровь застучала у меня в ушах; голова закружилась. Мне пришлось напрячь колени, чтобы не упасть на земляной пол. Мой молот со слабым стуком опустился на обод.

Маэл и Кормак не заметили. Их разговор снова вернулся к гонке на колесницах, Кормак убеждал отца присутствовать, а Маэл отнекивался, ссылаясь на «государственные дела», требующие его внимания. Даже не поблагодарив, они ушли.

Я судорожно выдохнул.

– Ты бледный, как трехдневная сыворотка. – Кузнец выглядел обеспокоенным.

– Ничего, – солгал я. – Просто немного голова кружится.

– Ты так махал молотом, что чуть не лопнул, вот что с тобой. Иди, присядь. Нам обоим не помешает глоток пива после визита короля и его сына.

Я согласился, откуда-то извлек улыбку. Я чувствовал себя последним трусом. Убийца моего отца стоял передо мной, признаваясь, что забрал мой меч – верное доказательство того, что он убийца, – а я ничего не сделал.

Ничего.

Кое-как я дотянул до конца дня, с головой уйдя в работу. Я подумывал повредить колесницу, может, надпилить ось или ослабить несколько спиц, чтобы Кормак мог покалечиться или даже погибнуть. Но случай не представился, в основном потому, что кузнец суетился вокруг нее, как квочка над цыплятами. Когда работа была закончена, я помог ему, и он лично передал колесницу на попечение конюха Кормака. Угрюмый, лохматый юноша примерно моего возраста, он спал в конюшне, что исключало любую возможность для диверсии.

Одной из рабынь я нравился – вероятно, потому что говорил с ней вежливо и не приставал при каждом удобном случае, – так что раздобыть полный кувшин пива было легко. Уйдя далеко по берегу озера, я сел и начал пить. Был чудесный летний вечер, солнечный свет играл на поверхности озера, рыба выпрыгивала за мухами, в камышах кричали коростели. Со слезами на глазах я поднял тост за дух моего отца и попросил у него прощения.

– Я нидинг, – слова сорвались шепотом. Я не хотел, чтобы кто-то слышал.

– А я нахожу тебя здесь, хандрящим!

Смахнув слезы, я поднял глаза на Векеля. Он был одет как всегда диковинно, темный макияж подчеркивал веки, на шее – ожерелье из стекла и бус, на обоих запястьях – звенящие браслеты. Он сразу заметил мое состояние и сел рядом, не обращая внимания на сырую землю или мошкару, которую я игнорировал. Он наклонился и положил голову мне на плечо.

– Оплакиваешь отца?

– Да.

– И хочешь вонзить клинок в грудь Кормака.

– Вообще-то, я собирался размозжить ему череп молотом.

– Взятым из кузницы, разумеется. Как это подобает! – Векель хлопнул в ладоши, но тут же стал серьезен. – Но ты этого не сделал.

Я скорчил гримасу.

– У меня нет Скидбладнира, чтобы сбежать по озеру. – Это был волшебный корабль бога Фрейра. Его держали сложенным, как платок, но, развернув, можно было преодолевать огромные расстояния на большой скорости.

– Озеро не такое уж и большое. Тебе понадобился бы Слейпнир на том берегу.

Мысль о том, как я уезжаю с Векелем на восьминогом коне, позабавила меня.

– Его здесь тоже нет, – сказал я. – Так что убийство Кормака привело бы не только к моей смерти, но и к твоей.

– Это не так уж и плохо.

Я взглянул на Векеля, но его лицо было непроницаемо.

– Может, ты и рад сегодня перейти по мосту Биврёст, но я не собираюсь быть за это в ответе. Да и сам я к этому не готов. – Стыд обжег меня, когда я произносил эти слова.

Снова тычок локтем, взрыв смеха.

– Никогда не понимаешь, когда я шучу!

– Будь ты проклят, – сказал я, сильно толкнув его в ответ.

– Хорошо, что ты не поступил опрометчиво. – Он протянул руку, и я передал ему кувшин.

Мы сидели и пили какое-то время, не обращая внимания на мошкару, любуясь красными, пурпурными и золотыми красками меняющегося неба и молчали.

– Если ты уйдешь, как же твоя месть?

– Придется подождать, – пробормотал я, убеждая себя, что мое решение – это решение благоразумного человека. Я не мог придумать способа убить Кормака так, чтобы не быть немедленно уличенным.

– Куда ты пойдешь?

– В Линн Дуахайлл.

– А потом?

– Не знаю! – Теперь я был раздражен. Я надеялся на легкое решение. Быстрая месть Кормаку, возвращение домой, жизнь снова войдет в привычное русло. Я не особо задумывался о том, что будет потом. Но Векель по своей природе не мог сидеть сложа руки. Ответишь на один вопрос, и у него всегда найдется другой.

– Линн Дуахайлл не такое уж и плохое место. Будешь зарабатывать на жизнь; для кузнеца дел хватит. Может, даже жену себе найдешь. Дочь Гуннкеля, Грелод, например? У нее хорошие бедра для деторождения.

– И глаза, которые смотрят в разные стороны, – с ужасом сказал я.

– Как только твой член нырнет в ее нутро, ты быстро об этом забудешь.

Я фыркнул от смеха и сказал Векелю, что он может жениться на брате Грелод, Бергхарде, который был с насупленными бровями и тупее короткой доски.

– Ха!

– Двойная свадьба? – предложил я.

Мы покатились со смеху. Испуганная лысуха с плеском метнулась по воде.

– Уйти может быть не так-то просто, – сказал я. – Ты приглянулся Маэлу.

– Предоставь это мне.

Могилы предков Маэла, «загоны для трупов», как называл их Векель, находились недалеко от рата. После ужина Векель позаботился о том, чтобы все знали, что он собирается провести там ночь. Никто в здравом уме, за очевидным исключением витки, не решился бы на такое.

– Я спрошу о твоем будущем, господин. Магия утисеты будет сильна, – сказал он Маэлу, который выглядел удивленным. Недовольный священник быстро что-то шепнул ему на ухо, но получил отказ. «Христианство Маэла – лишь напускное», – подумал я. Если можно было извлечь выгоду из старых богов, из сейда, он ею воспользуется.

Векель вернулся утром, с осунувшимся и мрачным лицом. Он говорил с несколькими духами. Один из них, Сын Ужаса Асов, предупредил его, что Бриан Бору строит козни против верховного короля. Священник фыркнул и сказал так, чтобы все слышали, что это не новость; правитель Мунстера и Маэл были заклятыми врагами уже много лет. Невозмутимый Маэл потребовал подробностей. Векель кивнул, словно ожидал этой просьбы, и закрыл глаза.

Внутри раздался стук копыт; звук был обычным, никто не обратил на него внимания.

Веки Векеля открылись.

Нахмурившись, Маэл наблюдал за ним.

Даже священник выглядел напряженным.

Я и сам занервничал.

– Войско в движении, – нараспев произнес Векель.

Маэл подался вперед в своем кресле.

Застучали шаги. Раздался окрик, и на него ответили.

Дверь распахнулась.

Вошел гонец, запыленный с дороги.

– Господин, я принес вести, срочные вести!

Маэл махнул рукой; Векель отошел в сторону. Гонец подошел и опустился на одно колено. Не только из уважения. Человек был измотан.

Сведения, которые он принес от лорда, чьи западные земли граничили с Мунстером, были серьезными. Войско Бриана Бору подошло к границе с Миде. Оно было большим, возможно, две тысячи человек, и, казалось, вот-вот вторгнется.

Выполнив свою задачу, гонец замялся, а затем, побагровев от смущения, попросил разрешения отлучиться по нужде.

– Кишки, господин, – объяснил он.

Маэл махнул рукой, разрешая, и когда мужчина торопливо прошел мимо, я увидел, как взгляд Векеля проводил его. Он тут же сообщил верховному королю, что дух также призвал его покинуть Дун-на-Ски. Такова его судьба, сказал он, никогда не задерживаться долго на одном месте. Мне придется идти с ним. Поглощенный мыслями, зовя Конхобара, приказывая своим советникам явиться, Маэл едва заметил, как мы ушли.