Текст книги "Ворон Бури (ЛП)"

Автор книги: Бен Кейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

Глава двадцать седьмая

– Ворон Бури!

Лало кричал. Я не знал почему. Я не обратил внимания.

– Ворон Бури, проснись! – пинок.

– Эй! – Теперь я разозлился и, открыв глаза, понял, что спал, а Лало – нет. Он стоял надо мной, вполне реальный, и, судя по лицу, встревоженный. – В чем дело?

– Флот! – Он тряс Векеля и, обойдя остатки нашего костра, подбежал к Имру. – Флот, – кричал Лало. – ПРОСНИТЕСЬ! – Он повторял это снова и снова, мечась между спящими телами команды «Бримдира».

Я встал, с заспанными глазами и обложенным языком, и посмотрел на море. Меня охватил ледяной ужас. На воде не было ни единого свободного клочка. Огромная флотилия тянулась слева направо, до самого горизонта. Было несколько драккаров, но большинство кораблей были шире и короче. «Это не норвежский флот, – подумал я, – это англичане». Что он делал в этом глухом месте, я понятия не имел, но шансы на то, что его команды будут дружелюбны, казались ничтожно малыми. Прямо на моих глазах четыре судна сменили галс и направились к нашему местоположению. Нас заметили.

Имр уже был на ногах, ругаясь и поднимая людей.

– К кораблю! – крикнул он. – Шевелитесь!

– Выведи «Бримдир» туда, – сказал Векель, – и мы все покойники.

Имр яростно обернулся на него, но он был слишком хитер, чтобы не видеть того, что было у него перед носом.

– Да, да. Какого хрена английский флот плывет вдоль этого побережья? – потребовал он ответа.

– Понятия не имею, – ответил Векель. – Важнее то, как мы собираемся спастись.

– Есть только один выход, – сказал я. – Бросить «Бримдир». Уходить вглубь острова.

Имр окинул взглядом приближающиеся корабли и снова выругался.

– Ворон Бури прав. – Его взгляд скользнул по выжидающим, похмельным лицам. – Надевайте доспехи! Берите всю еду, что сможете унести. Живо!

– А как же Кар? – спросил Вали.

– Завалите его камнями. Другого выхода нет.

Вали не стал спорить. Я и еще пятеро помогли, навалив на труп Кара столько камней, чтобы он был в безопасности от чаек и лис. Никто не упомянул, что англичане могут сделать с такой очевидной, свежей могилой.

Есть предел скорости, которую могут развить люди с больной головой и тяжелыми конечностями. И она невелика. Но Имр буквально пинал задницы, а Лало, с ясным взглядом и громким голосом, объявлял о сокращающемся расстоянии между английскими судами и берегом, и мы превзошли самих себя. Они были еще на приличном расстоянии, когда Имр и Карли Коналссон, вылив бочку смолы на палубу «Бримдира», зажгли куски трута и бросили их на борт. Корабль вспыхнул мгновенно, огонь распространялся с невероятной скоростью.

На глазах Карли Коналссона навернулись слезы, когда языки пламени взметнулись к небу. «Он руководил его постройкой, – подумал я, – и ходил на нем с первого дня, как его спустили на воду». Однако лицо его было таким же решительным, как и у Имра, когда он погнал нас прочь от берега, вглубь Уэст-Бретланда.

Имр был полон энергии, совсем не похож на человека, который полночи кутил. Несмотря на тяжелый узел из ткани на плече, он сновал вверх и вниз вдоль рваной колонны, подбадривая, поторапливая, уверяя, что все будет хорошо. Особую похвалу он высказал двоим, несшим его сундук с рубленым серебром. Он также хотел знать, кто первым увидел англичан.

В ответ качали головами. «Не могу сказать» и «не уверен» – вот и все, что он услышал.

Я догадывался.

Имр подошел ко мне и Векелю, а рядом с нами был Лало.

– Кто-нибудь из вас знает?

– Это был я, – сказал Лало. – Я проснулся рано, до рассвета. Часовые все спали, поэтому я стал на стражу.

– Слышали, парни? – взревел Имр.

– Что? – Нет! – Повтори!

– Тревогу поднял Мандинка – Мандинка!

Нестройное «ура». Учитывая общее состояние, решил я, это было весьма воодушевляюще.

Лало, казалось, было все равно; он ухмылялся.

Имр протянул руку.

Они пожали ее друг другу.

– Ты такой же истинный воин, как и любой, кто ходил на «Бримдире», – провозгласил Имр.

Еще одно «ура», на этот раз более мощное. Я поискал взглядом Хрольфа. Он не улыбался и не присоединялся к общему ликованию, но я выбросил его из головы. Были дела поважнее, и самое срочное – оторваться от англичан.

«За появлением флота стоял Локи», – решил я, надеясь, что хитрый ублюдок вдоволь позабавился. Я также начал задаваться вопросом, не имело ли предсказанное Векелем кровопролитие никакого отношения к бедному Кару.

Когда Имр отправил Лало и четырех других лучников в арьергард – нашу лучшую защиту от преследования, – я опустил голову и сосредоточился на том, чтобы пробираться сквозь заросли утесника и по прогалинам между ними, где росли воловик, дикая капуста и хвощ. Было короткое обсуждение, куда идти, но никто не знал местности. Решили – прочь от моря. Оторваться от флота на достаточное расстояние, а там уже можно будет думать, что делать. Сундук Имра с рубленым серебром, зверски тяжелый и не позволявший двигаться быстро, никто не упоминал.

План был так себе, но другого у нас не было.

Бесполезность его стала ясна очень скоро.

Сзади послышались крики, вопли и возбужденный лай. Англичане использовали собак, чтобы выследить нас. Впрочем, они были не нужны, с горечью подумал я. Пятьдесят с лишним воинов в полном снаряжении, быстро двигающихся без всякой попытки скрыться, оставляли след, по которому мог бы пройти и слепой.

– Нам нужно место, где можно будет встать и сражаться, – сказал я Торстейн. – Лало и остальные сделают все возможное, но англичане высадились на берег большими силами.

Холмистая, лишенная деревьев местность не подходила для засады. Лучшее, что мы смогли придумать, – это невысокий холм, на вершине которого стояли два гигантских камня, увенчанные третьим. Древнее, покрытое лишайником и мхом, это сооружение было похоже на те, что встречались в Эриу. Никто не знал, кто их построил, но их часто возводили над могилами и считали священными. Хорошее место, чтобы прикрыть спину.

Заросли утесника на склонах были достаточно густыми, чтобы помешать вражеской цепи атаковать нас, но на этом преимущества заканчивались. Те, кто добрался первым, образовали вокруг камней неровный круг, тяжело дыша, сплевывая и вытирая пот. Быстрый подсчет показал сорок пять человек. Учитывая Лало и его четырех спутников, это означало, что семеро воинов отстали.

Лало появился немного позже и подтвердил наши подозрения. Английский отряд был силен, не менее ста пятидесяти воинов. Он и лучники уложили десятерых, а может, и больше, но англичане поумнели и теперь наступали, прикрываясь щитами. Я спросил, как далеко они позади.

– Близко, – ответил Лало. – Некоторые из наших медлительны.

– Их семеро?

– Да.

– Я пойду за ними, – сказал я Имру.

– Будь осторожен, Ворон Бури. Мне не нужно терять тебя в первой же стычке.

Лало и Торстейн пошли со мной, но Векель остался, чтобы колдовать для команды. Мы побежали, и по мере того, как ожидание битвы нарастало, я почувствовал, как усталость отступает. Это ненадолго; я слишком много выпил прошлой ночью. Но на короткое время я чувствовал себя готовым к бою. Готовым убивать. Готовым отправить как можно больше англичан в грязь.

Первым я увидел Карли Коналссона. Он хрипел, как загнанная лошадь, а его широкое лицо приобрело неприятный багровый оттенок.

Причиной, решил я, были его тучность и большой кожаный мешок с добычей.

– Ворон Бури, – прохрипел он.

– Шевелись, – сказал я ему, – если не хочешь, чтобы англичане нарезали тебя на мелкие кусочки.

Карли Коналссон был так запыхался, что лишь кивнул, но его шаг ускорился.

Мы наткнулись еще на четверых. Они тоже отреагировали на наши грозные предупреждения, сумев полушагом-полубегом двинуться к вершине холма. Какая-то ироничная часть меня задалась вопросом, не отсрочиваем ли мы лишь их судьбу.

К этому моменту я уже видел англичан и, что пугало, других лучников совсем близко. Причина, по которой они так рисковали, находилась между нами и ними. Хрольф Рыжебородый и Тормод Крепкий двигались, как пара немощных стариков. Время от времени Хрольф останавливался и его рвало насухо, а Тормод ждал, пока брат закончит. Неудивительно, что англичане быстро сокращали расстояние.

Когда Лало побежал вверх по склону, чтобы присоединиться к своим товарищам-лучникам, я обменялся мрачным взглядом с Торстейн, и мы ринулись к отстающим, топча одуванчики и мальвы с лиловыми цветами.

– Вы что, ослепли? – крикнул я Тормоду.

– Я вижу англичан, но Хрольф не перестает блевать.

– У него будут заботы поважнее, если вы не пошевелитесь!

Тормод кивнул, и Хрольф вытер рот. С землистым лицом он выглядел как смерть, но они поплелись дальше, заметно быстрее, чем прежде.

– Атакуем? – спросила Торстейн. – Поднимем шум, и англичане подумают, что за нами идут люди.

– Может, и вызовем панику, – сказал я, не задумываясь о риске.

Лало услышал. Он подбежал вверх по склону, и я увидел, что у него осталось всего три стрелы.

– Больше никого нет? – В его голосе было недоверие.

– Мы собираемся атаковать, – сказал я.

– Отобьем англичан. – Торстейн улыбалась.

– Вы сумасшедшие, – сказал Лало. – Не бросайте свои жизни на ветер!

– Не бросим, – сказал я, но думал: «Мы покойники». Однако я не хотел позволить Хрольфу и Тормоду умереть, и это казалось единственным выходом.

– Подождите, – сказал Лало и подозвал остальных лучников. Никто не был ранен, но и у них оставались последние стрелы. Лало быстро объяснил наш план, и пока его товарищи недоверчиво переглядывались, он изложил новую стратегию. Это имело смысл, даже если и не меняло нашей судьбы. Мы пробормотали слова благодарности, и Торстейн сказала:

– Готовы?

Мы встали плечом к плечу и подняли наши широкие топоры. Из гордости я носил и меч, хотя мне еще многому предстояло научиться в обращении с ним. Нас отделяло около ста шагов от массы англичан, которые, заподозрив что-то, замедлились до шага.

Я вызвал в памяти свое самое яркое воспоминание об Ульфе, когда он прыгнул в Шаннон и пытался добраться до «Бримдира». Мгновенная ярость вскипела во мне. Затем я заставил себя представить, как лучники, включая Лало, а также Хрольф, Тормод, Карли и другие отставшие, будут перебиты англичанами, не успев добраться до Имра на вершине холма. Красный туман застлал мне глаза, на виске запульсировала жила. Я был голоден. Голоден до убийства. Однако я был осторожен, чтобы не дать гневу взять верх.

– Бримдир! – крикнул я и побежал.

Торстейн догнала меня, не пробежав и десяти шагов.

Мы кричали и ревели всю дорогу до англичан, пока Лало, сдержав обещание, издал протяжный боевой клич, похожий на вопль банши и ее пяти сестер вместе взятых. Остальные лучники тоже закричали. Это был ужасающий шум.

Это было также безумие. Да, мы были в кольчугах, в то время как большинство англичан – нет, но их было больше сотни, а нас всего двое. Однако страх – странная штука, и нашим врагам могло показаться, что мы – авангард, а в нескольких шагах позади идут Имр и вся наша команда.

Англичане остановились. Подняли щиты. Переглянулись. Несколько более хладнокровных метнули копья, но они были плохо нацелены или не долетели.

– О-дин! – закричал я. – О-дин!

Торстейн тявкала, как бешеная собака.

Лало выбрал идеальный момент. Пять стрел взмыли в воздух, нацеленные точно в передние ряды врага. Двое погибли, несколько закричали от боли. Прилетел еще один залп, нанеся аналогичный урон. Третий, и еще больше убитых и раненых. Началась паника; англичане не знали, что это были последние стрелы Лало и его спутников.

Я увидел, как один англичанин обернулся назад, и, ликуя, я изменил направление бега, чтобы добраться до него первым. Я снова взревел, и он вздрогнул. Я приблизился на полной скорости, каким-то чудом увернувшись от нацеленных на меня копий. Мой щит врезался в его, и он отшатнулся, не пытаясь сопротивляться. Мой топор расколол его от шеи до середины грудной клетки, и кровь хлынула фонтаном. На меня, на мой щит, но лучше всего – на человека слева от него. Тот завыл и попытался повернуться, и я раскроил ему затылок.

Рядом Торстейн ругалась и била, била и ругалась. Англичане кричали, толкались, даже спорили друг с другом. Я убил третьего, и четвертого. Ряды англичан передо мной расступились; те, что были сзади, начали пятиться. Неужели они действительно сломаются, подумал я, сломаются и побегут?

Конечно, это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Появился какой-то капитан, в кольчуге и шлеме норвежского образца с защитными кольцами для глаз, он колотил людей плашмя мечом и изрыгал страшные угрозы. Англичане снова сомкнулись, и люди пошли на меня. Я нацелился на другого, неуклюжий боковой удар, который почти промахнулся. Но край лезвия моего топора зацепился за его плоть, и этого было достаточно. Он прочертил глубокую линию на его шее, вскрыв крупные сосуды. Думаю, он перерезал и трахею, потому что тот издал ужасный, булькающий звук, падая.

Это заставило ближайших замереть, и я крикнул:

– Торстейн!

– Да?

– Хрольф и Тормод достаточно далеко ушли? – Я говорил по-ирландски. Некоторые англичане знали норвежский, но мало кто мог понять мой язык.

– А кто его знает? – рассмеялась Торстейн. Звук получился безумный, дьявольский.

– Мы нужны остальным.

– Значит, отступаем с боем?

– Да!

Я отрубил англичанину руку и впечатал навершие топора в лицо другому, превратив его нос в кашу. Я сделал шаг назад, потом еще один. Англичанин бросился на меня, но скользкая от крови земля оказалась предательской, и он упал, преградив путь двоим позади. Я отступил еще на несколько шагов, быстро взглянул, на месте ли Торстейн – она была на месте, – и продолжил отход.

Английский капитан ревел. Он все видел, знал, что это прекрасная возможность навалиться и убить нас обоих, но его люди опасались. Я прикончил пятерых и вывел из строя двоих. Торстейн, должно быть, сделала то же самое. У англичан было численное преимущество, но первый, кто доберется до любого из нас, умрет, и, по всей вероятности, второй тоже. Поэтому они колебались, и, пользуясь их робостью, мы с Торстейн увеличили скорость. В двадцати с лишним шагах от них мы обменялись кивками, развернулись и побежали.

Заливаясь лаем, как гончие, англичане устремились в погоню вверх по склону. Удивительно, как быстро можно двигаться, когда на хвосте у тебя орда врагов. Мы немного оторвались, потом еще чуть-чуть, но постепенно вес наших кольчуг начал сказываться. И пиво тоже, хоть я и ненавидел это признавать.

Лало и остальные бежали рядом с англичанами, швыряя камни, но те были достаточно тяжелы лишь для того, чтобы отвлечь, а не причинить реальный вред. История могла бы закончиться плохо, но тут, неожиданно, появился Имр, более желанный, чем дождь после засухи. Он привел с собой половину нашей команды, около двадцати с лишним воинов. Построившись «кабаньей мордой», с ним во главе, они пронеслись мимо меня и Торстейн и с оглушительным треском врезались во врага.

Это была игра в одни ворота. Англичане, только что легко преследовавшие двух воинов, столкнулись с бронированным строем убийц с топорами. Люди кричали и умирали. Они отступили и побежали вниз по склону, не обращая внимания на яростные крики своего капитана.

У нас было немного времени, прежде чем англичане вернутся. Их все еще было гораздо больше. Хитрый Имр приказал воинам пятиться назад к нашей позиции.

– Долго же ты, Ворон Бури, – сказал он.

– То же самое могу сказать и о тебе, – ответил я. Мы рассмеялись, смехом облегчения и веселья.

Дух наш был высок. Все добрались до вершины холма, даже Хрольф и Тормод. Над ними и другими зеваками безжалостно потешались, но они отвечали тем же, обвиняя остальных в том, что те сидели на задницах и ничего не делали, пока их бедные, страдающие товарищи по веслу рисковали быть перебитыми. Пока продолжался добродушный смех, люди сели отдохнуть. Пили воду, делили хлеб, проверяли снаряжение.

С вершины холма открывался вид на побережье. Облако дыма отмечало место, где мы стояли лагерем, где все еще горели остатки «Бримдира». Я насчитал четыре корабля на якоре поблизости, но остальная часть вражеского флота исчезала из виду. Это было хоть что-то, и пока английский отряд довольствовался тем, что оставался на месте – зализывая раны, строя планы, – место это было на самом деле прекрасным. Порхали луговые мотыльки. Пчелы трудились в красном вереске, а неподалеку клушица рылась в рыхлой почве в поисках личинок, зорко следя за нами, незваными гостями на ее территории. Высоко в небе парила пара соколов.

– Четыре команды – это сколько человек? – спросил Векель.

– Если как на драккарах, – сказал Имр, – то от двухсот до двухсот сорока.

– Я насчитал около ста пятидесяти, – сказал Лало.

Имр хмыкнул.

– Остальные, должно быть, охраняют корабли.

– Если вычесть тех, что пали от стрел и наших топоров, можно смело убрать тридцать, а то и тридцать пять, – сказал я.

Имру это понравилось.

– Вы хорошо поработали, все вы. Тем более что вернулись живыми. – Его взгляд скользнул к англичанам, и выражение лица стало жестким.

«До сих пор мы не понесли потерь, – подумал я, – но это скоро изменится». У наших лучников кончились стрелы, и хотя мы занимали высоту, воинов было недостаточно, чтобы помешать врагу добраться до вершины. Они окружат нас и, благодаря численному превосходству, уничтожат до последнего.

– Какого черта в Хель такой флот делает так далеко на западе? – снова проворчал Имр.

«Причина не имела значения, – подумал я. – Нам крышка».

Торстейн пожала плечами, Лало тоже. Имр пососал ус и сказал:

– Возможно, Этельред не только задницы целует и серебро раздает.

Я подумал о Бриане Бору и о том, что он делал в молодости.

– Думаешь, он зачищает землю от норвежцев?

– А как избавиться от блох на собаке? Вычесывать ее день за днем, пока не перестанешь их находить.

– Меня и похуже называли, – с усмешкой сказала Торстейн.

– А что такое блоха? – спросил Лало, что немного разрядило обстановку.

Я был благодарен Имру за то, что он не сказал, что нам было бы лучше остаться в Дюфлине. Я попал из огня да в полымя, но он и остальная команда могли бы спокойно остаться и служить Сигтрюггу, а не быть перебитыми на вершине холма посреди глухого Уэст-Бретланда.

– Ну, витки, самое время для магии, – сказал Имр.

– Мне и руны бросить?

– Не нужно, – с невозмутимым лицом ответил Имр.

Я тоже не хотел знать; наше будущее было очевидно до слепоты.

– У меня есть идея.

Это было неожиданно быстро. Мое внимание обострилось.

– Выкладывай, – сказал Имр.

– Столкните это вниз с холма. – Векель указал.

Мы все в недоумении уставились на камни.

– Верхний и вправду выглядит немного неустойчиво. – Раньше я этого не замечал.

– Из-за того маленького камня, – ответил Векель.

Верхний камень имел форму лежащего треугольника, и его узкий конец опирался на два камня, верхний из которых был размером примерно с поперечный срез ствола среднего дерева. Он был крошечным по сравнению с камнем под ним, двумя «ногами» и «крышей», которые все были огромными.

То, что предлагал Векель, разгневало бы тени тех, кто был здесь погребен, но если идея сработает, я смогу с этим жить. Имр и Торстейн тоже не возражали, как и Лало.

– Собери самых сильных, – сказал Векель, – и столкните верхний камень с маленького. Ему не нужно сильно сдвинуться, чтобы потерять равновесие. Он к тому же довольно округлый.

– Докатить его до вершины склона… – сказал Имр, выглядя взволнованно.

– Именно, – сказал Векель.

– Нам придется стоять перед ним, иначе англичане увидят, – сказал я. – И время нужно рассчитать точно.

– Стоит попробовать, – сказал Имр, оживившись. – И нам нужно подготовиться.

– Есть еще кое-что, что мы можем сделать, – сказал Лало с хитрым видом. Он объяснил, и я снова почувствовал надежду. Лишь слабую тень, но и этого было достаточно. Судя по лицу Имра и Торстейн, им это тоже понравилось. Насчет Векеля я не был уверен, но это было не в новинку.

Время покажет.

Глава двадцать восьмая

Англичане приготовились к атаке незадолго до полудня. Было тепло, а из-за низкой облачности – влажно. Под кольчугой моя туника промокла насквозь; пот стекал из-под шлема по лицу. Воздух был неподвижен; нас донимали тучи мошкары. Мне ужасно хотелось пить, но я не пил. Воды было мало, а после начала боя захочется еще сильнее. Все были в одинаковом положении, кроме Лало. В Блаланде, сказал он, дождей не бывает от сезона к сезону, добавив, что эта погода даже не жаркая.

Возможно, из-за этого я бросал украдкой взгляды на его полный бурдюк. Это не осталось незамеченным, потому что перед тем, как уйти для выполнения своего плана, он доверил его мне.

– Пей, сколько хочешь, Ворон Бури, – объявил он. – Только оставь немного для Векеля и Торстейн.

Я кивнул в знак благодарности и пожелал ему удачи. Он ухмыльнулся и сказал, что его боги помогут. Затем он ускользнул вниз по склону, с невидимой врагам стороны, и оставил нас одних.

Английский капитан – понаблюдав некоторое время, он определенно казался главным предводителем – разделил своих людей на две группы: одна должна была атаковать нас спереди, вторая – сзади. По идее, они должны были подниматься с одинаковой скоростью, чтобы ударить по нам одновременно, но, не видя друг друга, первая группа значительно опередила вторую.

Имр тут же взялся за дело.

– Это наш шанс, – сказал он.

– Единственный шанс, – угрюмо заметил кто-то.

Смеха это не вызвало, но люди с лихорадочной энергией выстроились в одну шеренгу по обеим сторонам вершины холма, на виду у англичан. Тем временем дюжина из нас, включая Вали, меня и Торстейн, принялись сталкивать верхний камень с его «ног». Мы налегали так, что, казалось, мышцы рук вот-вот лопнут от напряжения, но он, казалось, целую вечность не поддавался. Но Имр, наблюдавший со стороны, клялся, что камень сдвинулся. Мы перевели дух и попробовали снова.

– Стойте, – сказал Имр через мгновение. – Где эти английские ублюдки? – крикнул он.

– Не дальше хорошего броска копья, – донесся отрывистый ответ. – Лучше пошевеливайтесь.

Мы снова налегли, и на этот раз я почувствовал, как камень заскрежетал о камень. Имр подтвердил это. Нам торопливо сообщили, что англичане теперь в тридцати шагах от вершины. Вали дал нам счет: раз, два, три, – и мы снова налегли.

– Сейчас рухнет! – крикнул Имр. – С дороги! – Это он кричал воинам, стоявшим перед глыбой.

С оглушительным грохотом она рухнула вниз. Земля под ногами в самом деле содрогнулась. Поднялось огромное облако пыли, и у меня упало сердце. Наш план провалился. Камень упал слишком далеко от края склона.

Затем, с тяжеловесной медлительностью, он начал скользить и, вопреки всякой надежде, катиться. Воздух разорвал ужасный крик, и камень исчез из виду.

– Вперед! – Это был Имр, выстраивавший нас в шеренгу. Мы подчинились, горя желанием развить успех.

Пронзительный крик издал один из наших воинов. Было неясно, почему он не успел отскочить с пути камня. Обе его ноги были раздроблены. Его крики оборвались, когда Вали Силач с каменным лицом ударил его по голове обухом топора. Это была милость; никто не проронил ни слова.

Нашим врагам камень нанес куда больший урон, оставив за собой след из раздавленных тел. Уцелевшие были в смятении, их наступление захлебнулось, люди в ошеломлении смотрели на кровавое месиво, которое мгновение назад было их товарищами.

– За мной! – крикнул Имр и повел нас вниз по склону.

Деморализованные англичане почти не сопротивлялись, и мы перебили дюжину, прежде чем они обратились в бегство. Никто не стал их преследовать; нашим товарищам на другой стороне холма нужна была помощь. По крайней мере, мы так думали. Когда мы добрались туда, они ликовали и осыпали оскорблениями вторую группу англичан.

– Они услышали, что происходит, и отказались на нас нападать, – с восторгом сообщил Карли Коналссон.

– Желтопузые псы, – сказал Имр и сплюнул.

«Не обязательно», – подумал я. Только нидинг идет на верную смерть, а английский капитан скоро поймет, что наш трюк с камнем был одноразовым. Если он хоть какой-то вождь, он скажет своим людям, что нас все еще меньше числом, и у нас нет стрел. И действительно, вскоре наши враги снова пошли в атаку. На этот раз они были лучше организованы и достигли вершины холма одновременно.

Это была жестокая схватка. На кону стояло наше выживание, и огня в наших животах было больше, но у англичан было почти трехкратное численное преимущество, а их капитан был из тех, кто вел за собой. Исполинского роста, он напомнил мне Одда Углекуса, погибшего при Гленн-Мама. Он тоже орудовал топором, что, наряду с его шлемом, заставило меня задуматься, не течет ли в нем норвежская кровь. Каким бы ни было его происхождение, в первой же атаке он прорубил брешь в нашей жалкой шеренге, сразив Тормода Крепкого и еще одного воина. Для нас это могло бы стать концом, если бы не убитый горем Хрольф Рыжебородый, который бросился на капитана, отвлекая его достаточно долго, чтобы Карли Коналссон смог подкрасться сзади. Кольчуга и воинское мастерство ничего не значат, когда тебе подрезали сухожилие. Капитан упал, и Хрольф, ревя как дитя, перерезал ему горло.

Это выбило дух из англичан, и они отступили. Наши приветственные крики, вырывавшиеся из пересохших глоток, звучали надтреснуто и нестройно. На самом деле, праздновать было особо нечего. Пятнадцать воинов из команды «Бримдира» навсегда остались на этом холме, а еще десять были ранены. Некоторые из них могли сражаться, но таких было немного. Имр тоже был ранен, кровь пропитала рукав его туники. Он не позволил Векелю осмотреть рану, грубо приказав ему заняться остальными ранеными.

Нас осталось чуть меньше тридцати воинов, чтобы встретить следующую атаку англичан.

Я надеялся, что смерть их капитана заставит их передумать и отступить к своим кораблям. Но не тут-то было. Были отправлены гонцы, и вскоре у подножия холма появилось подкрепление. Отряд был невелик, около тридцати человек, но шансы, которые несколько выровнялись, снова были со значительным перевесом в пользу англичан.

Единственное, что это дало, – уменьшило число людей, охранявших вражеские корабли. Я сказал об этом Векелю, и он едва заметно улыбнулся – то самое любопытное выражение, которое всегда наводило меня на мысль, что он знает, что будет дальше. Мне отчаянно хотелось спросить, удастся ли Лало его затея. Но если бы ответ был «нет», это бы не помогло, поэтому я прикусил язык и сосредоточился на том, чтобы поднять боевой дух товарищей. Это была грубая тактика, но я видел, как старые волки вроде Ульфа и Углекуса делали это раньше.

– Эй, Вали, – сказал я. – Тебе ведь наша помощь и не нужна была, чтобы сдвинуть тот камень, а?

Он инстинктивно понял, к чему я клоню.

– Верно, Ворон Бури! Я просто щадил вас, девчонок, чтобы вы не краснели.

Возгласы протеста.

– Думаешь, ты силен, Вали? – крикнула Торстейн. – Когда это закончится, давай поборемся на руках. Вот и посмотрим, кто сильнее!

Улюлюканье и аплодисменты.

– Я хочу это видеть! – заметил Векель.

Вали Силач фыркнул.

– Я с радостью выиграю это состязание.

– Пять кусков рубленого серебра на Торстейн, – сказал я, думая: «Если этот поединок когда-нибудь состоится, и я его увижу, значит, мы все трое выжили. Потерять немного серебра – ничто по сравнению с этой мечтой».

– Ты меня так низко ценишь? – бросила вызов Торстейн.

Она пыталась меня задеть. Я фыркнул.

– Десять кусков тогда, и лучше тебе выиграть.

Люди начали делать ставки; легкораненые присоединились. Почти все ставили на Вали, чьи плечи были примерно с грудную клетку Лало. К моему изумлению, Имр сказал, что поставит свое серебро на Торстейн.

– Все дело в тактике, да? – заметил он.

Вали Силач начал немного защищаться.

– На Мэне меня никто не мог одолеть!

– Мэн – островок небольшой, – сухо сказала Торстейн.

– Давай сейчас! – сказал Вали, и раздался одобрительный рев.

Я усмехнулся; было безумием устраивать состязание по армрестлингу в перерыве битвы, которую мы обречены проиграть. Отчего-то это делало затею еще более привлекательной.

Тут же выяснилось, что нет ни стола, ни другой ровной поверхности. С некоторой неохотой Вали и Торстейн, которую очень забавлял пыл ее противника, согласились отложить состязание до другого дня.

Добродушная атмосфера длилась до тех пор, пока наши часовые, расставленные по обеим сторонам вершины, не объявили, что англичане снова атакуют. Почуяв, что перевес на их стороне, наши враги поднимались с песней.

Раненых прислонили к стоячим камням или уложили между ними, а мы выстроились в наш жалкий, слабый круг. Имр тоже был там. Иначе он и не мог, хотя лицо его было белым как полотно. Векель остался позади, но подобрал копье – впервые я видел его с настоящим оружием в руках. Это подчеркивало всю мрачную реальность нашего положения.

Англичане остановились неподалеку. Они смотрели на нас и насмехались. Но не нападали. Пока.

У меня сжался живот; их было не меньше пятидесяти. Нас было семнадцать, включая троих раненых. Наши товарищи за нашими спинами стояли перед таким же подавляющим числом. Это была наша последняя битва. Моя последняя битва. Я сделаю ее славным концом.

– Эй, норманны! – заговорил воин в кольчуге из переднего ряда.

– Да? – ответил Имр.

– Вам не обязательно умирать сегодня. – Его норвежский был плох, но понятен.

– Верно, – крикнул Имр. – Мы уйдем отсюда победителями, перешагнув через тела вас и ваших товарищей!

Мы взревели в ответ, и я вспомнил поговорку, которую любил мой отец. Когда смерть смотрит человеку в лицо, все, что он может сделать, – это смотреть в ответ.

– Храбрые слова, но мы-то с тобой знаем, что это ложь, – сказал воин. – Я имел в виду, что вам следует сложить оружие. Сдаться.

Я усмехнулся. И многие тоже. Но немало воинов промолчали. Они ничего не могли с собой поделать: им хотелось знать, что им предлагают.

– Мы станем траллами, так? – потребовал ответа Имр.

– Верно, – сказал воин, – но вы останетесь в живых.

– Я спрошу своих товарищей. – Тон Имра был издевательски вежлив. – Ну, парни, что скажете? Хотите стать траллами этого рагра-англичанина?

– Нет! – Даже те, кто молчал, присоединились к общему крику. Наш рев спугнул чекана из зарослей утесника.

– Вот вам и ответ, – сказал Имр с извиняющимся пожатием плеч. – Мои воины отказываются от вашего «предложения», которое, как я подозреваю, было сделано лишь потому, что ваши прихвостни – бесхребетные черви!

Воин в кольчуге втянул щеки. Его людям это тоже не понравилось.

Вали Силач выбрал этот момент, чтобы опустить топор и щит. Он повернулся спиной к врагу и, как молния, спустил штаны и подштанники. Это было великолепно. Мы гоготали, пока он махал своей волосатой, потной задницей перед англичанами, которые в ответ осыпали его оскорблениями и копьями. Одно вонзилось рядом с Вали. В ответ он метнул его обратно вниз по склону и, по милости Локи, попал в воина. Мы снова выразили свое одобрение.