Текст книги "Ворон Бури (ЛП)"

Автор книги: Бен Кейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

Ее взгляд остановил бы и берсерка в атаке.

– Я тебе не матушка, слава Христу, – отрезала она. Увидев щенка, ее лицо смягчилось. – И да, я ищу его.

И тут до меня дошло.

– Вы служанка Слайне!

– Служанка королевы, да, – сказала она, чопорно и официально, словно мы никогда не встречались, – и это ее собака. Ее гордость и радость.

– Уверен, он прелестный малыш. – Я не спешил его отдавать. – Мы вчера встречались.

Пустой взгляд.

– В лавке серебряника.

Долгий, оценивающий взгляд, фырканье.

– Ах да, припоминаю.

«Тоже рад тебя видеть», – подумал я.

– У моего отца была собака с таким же именем. Какое совпадение, что и у Слайне тоже.

– Действительно. Отдайте его сюда. – Она протянула руки.

– Я бы хотел сам вернуть щенка Слайне. Я его нашел.

– Ни в коем случае! – Я снова подвергся взгляду, способному остановить берсерка. Она поманила меня пальцами.

Я преувеличенно вздохнул и, как раз когда она собиралась его взять, отступил назад.

– Обязательно скажите Слайне, кто нашел Ку, хорошо?

Мой собственный тяжелый взгляд встретил ее третий.

– Христос и все его святые!

Я погладил Ку и сделал вид, что не слышу.

Убийственный взгляд.

– Хорошо, я скажу.

– Спасибо, матушка. – Я передал щенка с милой улыбкой. – Хороший мальчик, – сказал я ему, и он вильнул хвостом.

– Я ему нравлюсь, – крикнул я ей вслед.

Ответа не последовало, и я задумался, не услышит ли Слайне, как ее служанка поймала собаку, без всякого упоминания о моем участии. Надеюсь, что нет.

Прошло семь дней, а я так и не видел и не слышал ничего от новой королевы. Заходя в город, я специально проходил мимо большого зала, на случай, если Ку сбежит во второй раз, или если сама Слайне будет выходить или входить. Мне не повезло ни в том, ни в другом. Из случайного разговора, который у меня состоялся однажды днем с Бывшим воином, я узнал, что она не покидает своих покоев или большого зала.

– Должно быть, тяжело бедняжке, не только замужем, но и оторвана от семьи, и живет по-норвежски, а не по-ирландски. Хорошо, что с ней ее служанка, – сказал он. Его проницательность меня удивила; очевидно, между ушами Бывшего воина было больше, чем я предполагал.

У меня не было правдоподобной для Сигтрюгга причины посылать сообщение Слайне или искать с ней встречи, поэтому я изо всех сил старался не думать о ней, занимая себя делами. Я тренировался с Каром; ходил с Векелем на рыбалку за скумбрией, как мы делали в детстве; у меня даже нашлось время на быструю вылазку за скотом в Миде с полудюжиной товарищей по веслу. Мы не жадничали, взяли всего трех овец – достаточно, чтобы накормить всю команду «Бримдира» на одну ночь.

С полным брюхом баранины и эля я спал глубоко и без сновидений, проснувшись теплым, солнечным утром. На ум пришла Слайне, и на этот раз я не стал гнать эту мысль. Имр не дал мне никаких поручений на день, поэтому я решил снова попытать счастья у большого зала. Я надел самую чистую тунику, причесал волосы и был готов. Векель спросил, куда я иду; я сказал ему, и он подмигнул.

– Да пребудет с тобой Локи, – сказал он.

Я кивнул, думая: «Хитрый обманщик не станет возиться со мной, с такой мелочью». Я был совершенно неправ, потому что несколько мгновений спустя, сразу за городскими воротами у Черного пруда, кого же я увидел идущей мне навстречу, как не служанку Слайне. Это не могло быть совпадением, решил я.

– Заблудились, матушка? – спросил я по-ирландски.

– Амадан, – ответила она. – Не играй в игры.

Я кивнул, решив, что разумнее не злить мою единственную связь со Слайне.

– Вы меня ищете?

– А зачем еще мне приближаться к Черному пруду, месту, кишащему дикарями?

Я постарался сохранить невозмутимое лицо.

– Вот он я, матушка.

– Королева желает встретиться.

Мое сердце подпрыгнуло. Векель не ошибся.

– Когда?

– Завтра.

Мое сердце снова подпрыгнуло.

– Где?

– Знаешь «Медную голову»?

– Да. – Я там еще не был, но помнил, как Орм заявлял, что там лучший эль в Дюфлине.

– Будь там завтра в полдень. Скажи трактирщику, что пришел повидаться со старым другом. – Ее губы сжались в тонкую линию. – Когда спросят, скажи, что ты из Мунстера.

– Будет сделано. Передайте королеве, что ничто не сможет помешать мне встретиться с ней.

Свирепый взгляд, качание головой. Ясно, ей не нравились приказы Слайне.

– Спасибо, – тихо крикнул я ей вслед.

Она ушла, не ответив.

На следующее утро было пасмурно, что затрудняло определение времени, поэтому я решил перестраховаться, покинув «Бримдир» пораньше и пойдя вдоль реки Руитех на запад от города. «Медную голову» было легко найти. Побеленное, с улицей, выметенной от обычного мусора, это было двухэтажное здание, больше большинства домов. Зная, что у меня есть немного времени, я направился к кузнице справа от него. Из дыры в крыше вился дым; кузнец был занят внутри. У двери стоял деревянный стол, на котором аккуратно были разложены скобяные изделия. К моему удивлению, на табуретке за ним сидел не кто иной, как Орм.

Он улыбнулся в ответ на мою усмешку.

– За покупками?

– Что-то вроде того. – Под его зорким взглядом я перебирал пряжки, булавки, крючки, застежки, наконечники для ремней. Были и стремена, к которым я не привык.

– Хорошо сделано, – сказал я.

– Конечно, – напыщенно ответил он, словно я намекнул, что это удивительно.

– Работа твоего дяди? – Я заглянул внутрь. Голый до пояса мужчина внутри не поднял головы, сосредоточенный на куске металла на своей наковальне.

– Да. – За этим односложным ответом скрывалось нечто большее, и я вспомнил, что сказал серебряник.

Я поднял булавку для платья с кольцевидной головкой, такую же красивую, какую мог бы сделать и я сам. Она хорошо подошла бы к моему плащу.

– Сколько?

– Серебряный пенни. – Его глаза были дерзкими.

– Думаешь, я вчера родился? – Я подмигнул, чтобы смягчить свои слова.

– Орм!

– Да, дядя?

– Ты честен?

Он нахмурился, быстро скрыв это.

– Да, дядя. – Мне он сказал: – Полсеребряного пенни.

– Это вдвое дороже, чем я бы взял за булавку.

Хитрец или нет, но он был всего лишь мальчишкой. Его рот открылся.

– Ты кузнец?

– Да.

– Что я тебе говорил, Орм, о том, чтобы обдирать покупателей? – Его дядя, который все слышал, выскочил наружу, заставив слишком медлительную курицу с кудахтаньем и хлопаньем крыльев убраться с его пути. Его мясистая рука отлетела назад, и мальчишка съежился.

– Стой, – сказал я.

Удивление на потном, измазанном сажей лице.

– Почему?

– Твой племянник лишь пытался заработать. Он неопытен, вот и все. – Я повернулся к Орму. – В следующий раз изучай руки покупателя. – Я протянул свои, мозолистые, со старыми ожогами.

Орм старался не смотреть на своего дядю, который что-то пробормотал себе под нос.

– В следующий раз будь менее жадным, – посоветовал я. – Начни с цены в полсеребряного пенни и будь готов немного уступить. Все равно получишь выгодную сделку.

– С этим не поспоришь. – Кузнец грубо протянул булавку.

Взамен я предложил кусок рубленого серебра весом почти в полпенни.

– Это твое. Ты потел над булавкой, а еда и одежда для мальчика на деревьях не растут.

Он взял серебро с кивком. С предупреждающим взглядом на Орма он вернулся внутрь.

Я подождал, пока звон его молота не донесся снаружи, прежде чем, прикрывшись фигурой Орма, положить еще один кусок рубленого серебра. Его изумленный взгляд метнулся на серебро, затем на меня. На его губах начал формироваться вопрос, но я покачал головой, нет.

– Это тебе, – тихо сказал я, – а не твоему дяде. Возможно, ты будешь видеть меня чаще, заходящим в «Медную голову». Присматривай за посетителями, а? Кто-нибудь необычный или странно выглядящий, примерно в то время, когда я здесь, я хочу знать. У меня этого добра еще много. – Я постучал по своему кошелю, так что он звякнул.

– У тебя неприятности?

– Вовсе нет. – Я отогнал мысль о реакции Сигтрюгга, если он узнает, что я тайно встречаюсь с его новой женой.

– Тогда зачем тебе знать, кто приходит и уходит?

– Это мое дело, не твое, – сказал я. Заметив, что кузнец смотрит, я взял стремя и крикнул: – Очень красиво. Может, вернусь за парой таких.

– Мальчик даст тебе хорошую цену. – Удовлетворенный, он вернулся к своей работе.

Посоветовав Орму быть начеку, я отважился войти в «Медную голову» и нашел столик в глубине, откуда мог видеть, кто входит и выходит. Было еще не полдень, поэтому я не подошел к хозяину, пузатому норманну с длинной бородой. Потягивая кружку хорошего пива – оно было намного лучше того, что подавали в «Соломенной крыше», – я сидел, опустив голову, и ни с кем не разговаривал.

Мои мысли были заняты. Даже если Векель одобрял, связываться со Слайне было безрассудно. Еще было время уйти, но это был путь нидинга, решил я. Если я собираюсь отшить Слайне, я сделаю это вежливо и лично. После принятия этого решения мне захотелось выпить еще – нервы были на пределе, – поэтому я с облегчением увидел двух женщин, вошедших чуть позже. Первой была та грозная служанка, а вторая была в капюшоне, скрывавшем ее лицо. Я наблюдал, мое сердце колотилось, как служанка коротко переговорила с трактирщиком, который провел их вверх по деревянной лестнице. Дверь открылась и закрылась, и он вернулся один.

Я подошел к стойке. Отмахнувшись от седовласого тралла-слуги, я подозвал трактирщика.

– Да? – Он не был особо разговорчив.

– Я пришел повидаться со старым другом.

Его водянистые глаза сузились.

– Ты откуда?

– Из Мунстера. – Я указал подбородком на лестницу.

Его взгляд скользнул за мое плечо, изучая других посетителей, и я подумал: «Ему хорошо заплатили, чтобы убедиться, что за Слайне никто не следил. Она молода, но не дура».

– Последняя справа. – Он уже двигался вдоль стойки, приветствуя другого посетителя.

Я рискнул сам небрежно оглядеть комнату. Убедившись, что никто не обращает внимания, я легко поднялся по лестнице. Там было четыре двери, по паре с каждой стороны. Я остановился у второй справа и поднял руку. «Еще не поздно», – сказал голос у меня в голове. Я вспомнил красоту Слайне и тихо постучал дважды.

Дверь приоткрылась, явив лицо служанки, прищуренное и подозрительное. Она фыркнула.

– Это ты.

– Я, матушка, – вежливо сказал я.

– Один?

– Да.

– Никто за тобой не следил?

– Нет.

– Уверен?

Прежде чем я успел ответить, вмешалась Слайне.

– Впусти его.

Служанка кисло посторонилась, и я вошел. Слайне сбросила свой плащ. Ее длинные рыжие волосы были собраны в хвост; ее кремовые щеки слегка раскраснелись. Цепочка из разноцветных бусин соединяла серебряные фибулы на каждой груди и удерживала ее длинное синее платье, которое, несмотря на свободный крой, умудрялось подчеркивать ее фигуру. «Это, должно быть, выбор Сигтрюгга», – подумал я, – «его королева с самого начала в норвежском наряде». Она была великолепна.

– Моя госпожа, – сказал я и поклонился.

– Ты пришел, – выдохнула она.

– Пришел. – Мне хотелось добавить, что я не останусь, но выпитый эль вымывал мою решимость, и она уходила, как вода в сухую землю.

– Я должна поблагодарить тебя – ты нашел Ку.

Значит, служанка была не такой уж и злобной, решил я.

– Пустяки.

– Не согласна. Он мог убежать дальше, и я бы больше никогда его не увидела.

– Я рад, что он твой, – сказал я. – По счастливой случайности, у моего отца была собака с той же кличкой.

– Ты должен мне о нем рассказать.

Слайне приказала служанке сторожить за дверью, не обращая внимания на ее бормотание и неодобрительные взгляды. Когда та подчинилась, Слайне задвинула засов.

– Вот. Мы одни.

Это была не девушка, решил я, а женщина, знавшая, чего хочет. Я собрался с духом.

– Мне пора.

Она подошла ближе, положила руку мне на грудь.

– Но ты только что пришел.

Я посмотрел в ее поднятое ко мне лицо. Взгляд открытый, губы чуть приоткрыты.

– Ты замужем, – сказал я, надеясь, что это ее остановит.

– За человеком, которого я не люблю!

На это мне было нечего ответить.

Встав на цыпочки, она поцеловала меня. Медленно, томно.

У меня в горле застучала жилка.

– Тебе понравилось, Финн Торгильссон? – прошептала она.

– Понравилось.

– Тогда поцелуй меня.

И я поцеловал.

Глава двадцать четвертая

Приближалась середина лета, а нога Имра все не заживала. Первый месяц он слушал советы Векеля. Затем, в нетерпении выйти в море, он переусердствовал и вернулся к тому, с чего начал. Став еще ворчливее и часто напиваясь, он каждый день заставлял носить себя на «Бримдир», чтобы руководить подготовкой к отплытию. Составлялись графики, распределялись задачи, и горе тому, кто не являлся на свою смену штопать дыры в парусе, конопатить доски или переплетать канаты.

Имру было все равно, кто что делает, а грязной работой вроде смоления досок никто заниматься не любил, так что мне было довольно легко меняться сменами, когда они совпадали со временем встречи со Слайне. Мое намерение не связываться с ней умерло в ту первую встречу, не в последнюю очередь из-за того энтузиазма, с которым она утащила меня в постель. Каждый раз, расставаясь, я уже ждал следующей встречи.

Обычно мы встречались в середине дня, когда Сигтрюгг, как правило, занимался придворными делами. Это всегда было в «Медной голове», и Орм, племянник кузнеца, стоил каждого серебряного обломка, что я ему отдавал. Каждый раз, когда я приходил и уходил, он предоставлял мне подробный отчет. К счастью, единственным признаком того, что за Слайне и ее служанкой следят, стало неожиданное открытие, что Лало отслеживал каждый мой визит. Поскольку он был одним из немногих бламауров в Дюфлине, было легко догадаться, что это он.

Когда я потребовал объяснений, Лало ничуть не смутился и сказал, что присматривает за мной. Однажды, когда дядя Орма ушел к заказчику, а Слайне еще не пришла, я познакомил их друг с другом. Орм был поражен тем, как бегло Лало теперь говорил по-норвежски, но когда он услышал, что бламаур может быть не просто свободным, но и моим другом, и членом команды «Бримдира», у него едва не вывалились глаза. Обнаружив, что им обоим нравится рыбачить на реке Руитех, они начали планировать совместную вылазку.

Я оставил их и поспешил в «Медную голову». Я был одержим Слайне, которая была не просто страстной любовницей. Умная, остроумная и хорошо осведомленная о борьбе за власть между ее отцом, Маэлом Сехнайллом и Сигтрюггом, она обладала хорошим чувством юмора. Она никогда не насмехалась над моим скромным происхождением или рассказами о детстве, вместо этого желая себе тех свобод, о которых я никогда и не задумывался. Любознательная, она постоянно задавала вопросы о Векеле и сейде, или о Лало и о том, откуда он родом. Мне пришлось расспросить Имра о подробностях Миклагарда, настолько она была очарована моим первым описанием.

В свою очередь, я узнал о ее семье, в частности о ее знаменитом отце. В детстве я кое-что знал о Бриане Бору, но не вдавался в подробности. Слайне, по праву гордившаяся им, с удовольствием рассказывала. Один из двенадцати братьев, он потерял обоих родителей – в разных нападениях – от рук норманнов, что объясняло его решимость побеждать их везде, где бы они ни находились в Эриу. Он вырос в походах против норманнов, превратившись в храброго и способного вождя. Как младший отпрыск королевского рода, он никогда не должен был занять трон Мунстера, но около двадцати пяти лет назад, когда его старший брат Матгамайн погиб в бою, именно Бриан занял его место. Победив другого претендента на трон, он начал долгую и ожесточенную войну против верховного короля Маэла Сехнайлла. Бриан потерпел много неудач во время частых вторжений Маэла в Мунстер, но добился не меньших успехов, ведя свой большой флот вверх по Шаннону для набегов на западные границы королевства Маэла; он также захватил Лайин.

Решимость была его главной чертой и проявлялась во всем. Как только он решил, что она выйдет замуж за Сигтрюгга, ни мольбы, ни просьбы не имели никакого значения. Слайне сказала мне, что легче было бы долететь до луны, чем изменить его решение. Печальный вздох сорвался с ее губ, прежде чем она вернулась к соперничеству между Брианом и Маэлом Сехнайллом.

Мир наконец наступил четыре года назад, когда два короля признали суверенитет друг друга над северной и южной частями Эриу. Причиной жестокой битвы при Гленн-Мама было восстание Маэл-морды против власти Бриана. Это угрожало не только Бриану, но и Маэлу Сехнайллу, поэтому они на короткое время объединили силы против Маэл-морды – и Сигтрюгга. Их дружба, продолжала Слайне, длилась недолго. Ее отец твердо намеревался вторгнуться в Миде в этом году и заставить Маэла признать его верховным королем. Для меня это не было сюрпризом, потому что Сигтрюгг заявил о своей поддержке Бриана и собирался послать воинов присоединиться к мунстерцам.

Я представил себя частью той армии, сражающейся с войском Маэла. Шанс встретить Кормака в бою был невелик, но он был. Так почему же, – требовал ответа голос в моей голове, – я рискую своим положением в Дюфлине, путаясь с женой короля? Разумного ответа не было, и я не был готов разбираться с этим вопросом, поэтому я запрятал его поглубже и вместо этого утолял свою похоть.

Слайне любила пересказывать походы своего отца; я часто шутил, что ей следовало родиться мужчиной. Однажды это открыло дверь; к моему полному изумлению, она попросилась в команду «Бримдира». Как она решительно заявила, это была не жизнь – оставаться в Дюфлине, рожая детей для Сигтрюгга и, возможно, умирая при этом. Если Торстейн смогла стать одной из нас, почему не она? Она умела стрелять из лука, сказала она, и быстро научится владеть топором или копьем. Несмотря на мое увлечение, это предложение было невыполнимым. Имр, может, и похитил бы ее, рискуя вечной враждой Сигтрюгга, но он не был ее любовником. Не было ни единого шанса, что он сделает это для меня.

Желание Слайне было одним из немногих, в чем я ей не уступал. Она восприняла это плохо. Иногда она приходила в ярость, говоря, что мне на нее наплевать, а иногда в гневе уходила с наших встреч. Несколько дней не было никаких вестей, и я говорил себе, что все кончено, а затем появлялась служанка с кислым лицом и новым вызовом в «Медную голову».

Векель закатывал глаза и говорил, что женщины никогда не бывают счастливы, но влечение, которое я испытывал к Слайне, и предвкушение наших любовных утех, когда мы мирились, были так сильны, что я не слушал. Она так же жаждала меня видеть, и наши свидания стали затягиваться до раннего вечера, что делало ее «причину» покидать большой зал для похода по магазинам еще более подозрительной, чем она уже была. Оглядываясь назад, это было глупое поведение, но в то время было легко верить утверждению Слайне, что Сигтрюгг не обращает на нее внимания нигде, кроме их спальни, и что его дни проходят в планах мести Ульстеру, который отвернулся от него в час нужды.

Прошел месяц. Погода, переменчивая большую часть начала лета, наконец стала сухой и жаркой. Смрад, наполнявший Дюфлин, стал неизмеримо хуже. Трудно было решить, что было самым неприятным. Гниющий навоз. Едкий дух высыхающей на солнце мочи. Вонь гниющих потрохов. Тошнотворный смрад невостребованного трупа в переулке. Я взял за правило носить на улице повязку на лице; это стоило того, чтобы потеть.

В один особенно жаркий день мы со Слайне должны были встретиться. Я мечтал искупаться с ней в Руитех, но это было невозможно. Место для купания выше по течению, излюбленное дублинской молодежью, было ежедневно переполнено; ее узнали бы в считанные мгновения после нашего прибытия. Придется обойтись «Медной головой». Когда я добрался до нее, разгоряченный и злой, Орма на его обычном месте не было. «Пошел охладиться в реке», – решил я. Это не имело значения. Как и то, сказал я себе, что Лало исчез вместе с Векелем на корабле, недавно прибывшем из Британии. Если верить слухам, он привез товары из Серкланда и даже из более дальних краев.

Я вошел. Внутри было тихо, всего несколько посетителей сидели в полумраке. Никто не привлек внимания, и я направился к лестнице. Необходимость говорить трактирщику, что я «встречаюсь со старым другом», давно отпала. Вверх по лестнице, через две ступеньки, я взлетел в ту самую комнату, где мы со Слайне встретились впервые. Крошечное окно было открыто, впуская еще больше смрада, которым я дышал всю дорогу от Черного пруда. Я не стал закрывать дверь, надеясь, что это втянет немного воздуха внутрь, пусть и гнусного, но ветерка не было, так что разницы это почти не делало.

Я сел на табурет, время от времени вытирая пот рукавом туники. Когда пришла Слайне, ей было так же жарко и неуютно, как и мне. Но это не помешало нам захотеть сделать то, что мы делали всегда. Я закрыл дверь, оставив служанку париться в жаре коридора, и мы оба сняли одежду.

События пошли своим чередом, и именно по этой причине я сначала проигнорировал голоса за дверью. Однако, когда тон служанки повысился, став еще пронзительнее, чем обычно, я почувствовал легкое беспокойство. Слайне тоже услышала. Мы перестали целоваться и прислушались.

– Нет, вам туда нельзя! Прочь, пес!

Мужской голос ответил, низкий и угрожающий.

Холодная реальность обрушилась на меня. Отскочив от Слайне, голый, я бросился к своему поясу. С саксом в руке я отодвинул засов и распахнул дверь. На меня уставились два изумленных лица: служанки и бородатого воина, которого я смутно узнал.

Выражение лица последнего сменилось с шока на восторг, и я подумал: «Он надеялся застать меня здесь». В тот же миг я вспомнил, что он один из дружинников Сигтрюгга. Он развернулся, намереваясь сбежать вниз по лестнице, и я с тошнотворной уверенностью понял, что он идет к королю. Если ему это удастся, Слайне, может, и выживет, но я – покойник.

Я перепрыгнул через служанку. Воин уже был на верхней ступеньке, крича кому-то внизу, вероятно, своему товарищу. Я обхватил его шею рукой, зажал пальцами рот и силой оттащил назад. Лезвие сакса прошло по его горлу, как по маслу. Кровь брызнула во все стороны, он обмяк в моих руках, и служанка взвизгнула.

Все шло наперекосяк, и очень быстро.

– Трактирщик! – взревел я.

– Да? – Голос его звучал настороженно.

– Тут ссора. Поднимайся сюда.

Я прошипел служанке:

– Одень свою госпожу. Быстро!

Она не потеряла рассудка и скрылась в комнате.

Я оттащил мертвого воина от лестницы и стал ждать появления трактирщика. Он увидел тело.

– Христос и все его святые, – сказал он.

– Ты и не такое видел, – сурово сказал я. – Можешь от него избавиться?

Выражение его лица стало острым, но когда я достал свой кошель, и он оценил его вес, он кивнул.

– Можно устроить.

– Так устрой. И держи язык за зубами.

– Будет сделано.

Я ткнулся ему в лицо.

– Если я услышу, что ты проболтался, я тебя оскоплю. – Я поднял сакс между нами, давая ему увидеть кровь. – Но ты не умрешь, потому что я прижгу рану. А после я сдеру кожу с твоей спины.

Он стал пепельно-серым.

– Я не скажу ни душе – клянусь Белым Христом!

Я смотрел ему в глаза, пока не убедился, что он до смерти напуган, а затем нырнул обратно в комнату.

Слайне была почти одета. Служанка помогала.

– Вы должны уйти сейчас же, – сказал я. – В капюшоне, понимаете?

– Позволь мне пойти с тобой. – Взгляд Слайне был твердым.

В моей голове пронеслись образы. Бегство из города, совместная жизнь, не знаю где. Я пришел к быстрому и неприятному выводу, что далеко мы не уйдем. Под пыткой, ибо именно это наверняка случится со служанкой, когда она вернется без Слайне, Сигтрюгг узнает, что мы сбежали. За нами пошлют каждого воина в Дюфлине.

– Оставайся. Мы разберемся позже, – сказал я. – Я пойду за вторым.

Я натягивал тунику, штаны и сапоги, вытирая сакс о покрывала и засовывая его в ножны.

– Их было двое?

– По крайней мере. – Я высунул ногу в окно. – Я скоро дам о себе знать. – Я вытащил вторую ногу и спрыгнул в узкий переулок, что проходил между трактиром и соседним домом. Свинья, рывшаяся в грязи, испуганно взвизгнула и бросилась наутек. В других обстоятельствах это было бы смешно. Сейчас я просто последовал за ней на улицу, моля всех богов, чтобы моя добыча не ушла слишком далеко.

Свинья выскочила прямо перед большим мастифом, который залаял и погнался за ней. К моей радости, этот шум привлек всеобщее внимание. Удача продолжала мне сопутствовать: из «Медной головы» не вываливалась толпа, а Орм был у двери. Я подбежал.

– Кто-нибудь выбегал в спешке?

Он нахмурился.

– Только что? Мужик чуть с ног меня не сбил.

Облегчение хлынуло по моим венам. Только один.

– Думаешь, догоним?

– Дядя, – крикнул Орм, – мне надо идти! – Он не стал дожидаться ответа и бросился бежать по улице.

Я быстро его догнал.

– Мы должны добраться до него раньше, чем он до королевского зала. – «Или, – подумал я, – я присоединюсь к рядам жаждущих стать эйнхериями у врат Вальхаллы».

– Почему? – Орм всегда был прямолинеен.

– Он идет к королю.

– Сказать ему, что ты трахаешь его жену?

– А?

Он замедлился, чтобы протиснуться в щель между воловьей повозкой и забором дома. Бросив на меня хитрый взгляд, он снова побежал.

– Думаешь, я не знал?

– Кто-нибудь еще знает? – в ужасе спросил я.

– Не думаю.

Это не сильно помогло. Я бежал, изучая всех вокруг. Две женщины разговаривают, одна с младенцем на бедре, другая с корзиной овощей. Мужчина сидит у своего дома, точит нож. Группа юнцов, важничающих и хвастающихся, как это делают юнцы. Сгорбленный тралл несет мешок зерна, а за ним прогуливается его хозяин. Никто не бежал, никаких признаков того, кого я искал, и мои тревоги обострились.

– Быстрее!

– Мы еще можем его догнать. Шесть серебряных пенни, и по рукам.

– Договорились. – «Орм, может, и оппортунист», – решил я, – «но не циник. Либо так, либо он не до конца понимает, на краю какой выгребной ямы я балансирую».

Орм свернул направо, в переулок между двумя домами. Я последовал за ним. Я перепрыгивал через самые большие кучи дерьма, вываленные жителями по обе стороны, но его было так много, что я скоро бросил попытки. Засранные сапоги были наименьшей из моих бед.

– Откуда ты знаешь обо мне и Слайне? – потребовал я, тяжело дыша.

– Просто. – Орм не мог звучать более самодовольно. – Я проследил за ней и ее спутницей от «Медной головы» однажды днем. Прямиком к королевскому залу они и пошли. Я сделал это и в другой день, из любопытства, кто она такая. Порыв ветра сорвал с нее капюшон, и я ее узнал.

– Ты кому-нибудь говорил? – потребовал я.

– Я не дурак!

Мы выбежали на другую улицу, повернули налево, прошли немного и свернули в другой переулок. Я потерял ориентацию; моя судьба была полностью в руках Орма. Я надеялся, что эта авантюра того стоит.

– Если догонишь того мужика, я дам тебе двадцать серебряных пенни. Как тебе такое?

– Договорились. Что ты с ним сделаешь?

Я ничего не сказал, но когда он отвернулся, я коснулся рукояти своего сакса, убеждаясь, что он не выпал.

Мы миновали зловонный мясницкий двор, где вороны галдели над кучей выброшенных костей и потрохов. Гуси гоготали в загоне, недовольные тем, что их держат в жаре. Мать, работавшая за ткацким станком у своего дома, качала ногой колыбель, напевая колыбельную своему младенцу. У трактира мальчишка наблюдал за двумя пьяницами, устроившими соревнование по ссанью.

Добычи все не было. Страх нарастал. Не поймаю его – и придется покинуть Дюфлин до темноты, иначе меня ждет долгая и мучительная смерть. Но даже в случае удачи перспективы были безрадостны. Нельзя убить воина конунга средь бела дня и выйти сухим из воды. Я уже достаточно долго пробыл в городе; кто-нибудь да узнает меня. Бежать придется в любом случае, решил я.

– Это он? – указал Орм. Мужчина, что был на некотором расстоянии впереди, одет был как и все, но ножны, хлопавшие по левой ноге при беге, выдавали в нем воина. Время от времени он оглядывался назад, что тоже было показательно.

– Должно быть. – Во рту у меня пересохло.

– Держись прямо за ним. Ничего не делай, пока не увидишь меня.

Я хотел, чтобы Орм объяснил, но он уже исчез в очередном переулке между домами. Выругавшись, я подумал, что это удача в духе Локи – моя судьба оказалась в руках ребенка, которого я едва знал. Я продолжал преследовать воина, сократив расстояние до двадцати шагов. Между нами оставалось несколько человек – достаточно далеко, надеялся я, чтобы он не понял, как я близко.

Моя надежда была напрасной. Он обернулся, увидел меня и припустил еще быстрее.

Это был второй воин.

– Господин! – Орм каким-то образом возник прямо перед ним. – Минутку, господин!

– С дороги!

Орм выставил ногу, но воин ловко увернулся.

До королевского зала было уже недалеко. Я проиграл.

И тут, вопреки всякой надежде, появились Векель и Лало.

Векель и Лало, прямо на пути воина. Векель, с выбеленным лицом и черными кругами вокруг глаз, выглядел как существо из иного мира. Лало, оскаливший зубы на своем темном лице, со сжатыми кулаками.

– Я исторгаю из себя дыхание гёндуля, – вскричал Векель, указывая своим посохом.

Воин резко остановился. Его рука взметнулась в защитном жесте.

– Одно дыхание, чтобы укусить тебя в спину, другое, чтобы укусить тебя в грудь, – нараспев произнес Векель, – а третье, чтобы обратить вред и зло против тебя.

Люди в ужасе застыли. Никто не смел вмешаться.

Векель продолжал свое заклинание.

Воин сначала дрогнул, но когда ничего не произошло, он пришел в себя.

– С дороги, – проскрежетал он и выхватил меч.

– Не трогай витки! – взревел я.

Рука воина отлетела назад. Векель не дрогнул. Лало потянулся за кинжалом, но было уже поздно.

Я врезался в воина плечом со спины, отправив его лицом в грязь. Но он был ловок и сумел по-кошачьи извернуться, вскочив на колени. Обхватив обеими руками мои бедра, он повалил меня на землю. Я рухнул в грязь, ударившись головой, плечом и бедром – раз, два, три. От боли я не увидел удара, нацеленного мне в челюсть. Перед глазами вспыхнули искры, в черепе взорвалась боль. Кто-то закричал – это был Векель. И еще один, пронзительный голос – Орм. Я услышал звук удара, глухой стук металла о кость, и рядом со мной упало тело.

Настала тишина. Люди задавали вопросы, и я слышал, как Векель говорил, что воин взъелся на него из-за пророчества, за которое заплатил, но которое ему не понравилось. Шатаясь, я сел. Воин лежал рядом. Векель ударил его посохом по голове, решил я, но лишь частично выбил из него дурь. Он шевелился и стонал, и мои страхи вернулись. Как только он поднимется на ноги, он пойдет к Сигтрюггу, и я снова буду обречен.

Векель поднял меня.

– Давай, – сказал он мне на ухо. – Перебирайся через реку, а там доберемся до Линн Дуахайлла.

– Конунг пошлет за нами людей – всадников.

– Им еще придется нас догнать. Или ты предпочитаешь остаться здесь?

– Берегись! – голос Орма.

Движение краем глаза. Когда воин, пошатываясь, поднялся на ноги со злобным ножом для свежевания в кулаке, я выхватил свой сакс и бросился вперед. По инерции он налетел прямо на острую сталь. Прорезав тунику, кожу, мышцы, кончик ударился о кость – ребро, – скользнул чуть вверх и вошел по самую рукоять.