Текст книги "Ворон Бури (ЛП)"

Автор книги: Бен Кейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

Я отыскал Асхильд, чтобы сказать ей то же самое. Она стояла у могилы нашего отца. Увидев меня, она набросилась на меня.

– Типичный мужчина! Ты бросаешь свою жизнь на ветер, Финн, и ради чего?

– Ради того, что он сделал. С отцом, с тобой…

– Я не ранена! – выплюнула она. – Да, он убил отца, но он сын верховного короля. Даже если ты каким-то чудом и преуспеешь, ты тоже умрешь. Это слишком высокая цена за честь!

Я слышал мудрость в ее словах, но уязвленная гордость не позволяла мне отступить. Это, и мысль о том, что я больше никогда не увижу свой меч.

– Я ухожу, сестра, и точка. – Я хотел поцеловать ее на прощание, но она отстранилась. Сдавшись, я опустил взгляд на свежий холмик земли и понадеялся, что отец одобрит мой поступок. Затем я пошел прочь.

– Финн.

Я не остановился. Не обернулся.

– Я буду молиться за тебя, Финн.

Я резко обернулся и встретил полный чувств взгляд Асхильд.

– Спасибо.

Больше я в Линн Дуахайлле не задержался. Меня ждал долгий путь. Даже если Кормака не было в Иниш-Кро, я хотел добраться туда, пока преступление еще свежо. У меня были лук со стрелами и сакс. Я также вооружился копьем и снял со стены старый отцовский щит из липы. Из еды я взял немного бекона и ячменной муки.

Векель настоял на том, чтобы пойти со мной.

– Я бросал руны. Так предсказано. – В его подведенных черным глазах было что-то еще.

Довольный тем, что Норны сплели наши нити еще на некоторое время, я не придал этому значения.

– Велика вероятность, что мы не вернемся, – предупредил я.

Он фыркнул.

– Возможно. К тому же, без моей помощи ты далеко не уйдешь.

Я испытал огромное облегчение. Несмотря на гнев, мысль о том, чтобы в одиночку искать правосудия в резиденции верховного короля, пугала.

По дороге на запад, той же, что вела нас в Манастир-Буи, было время для разговоров. Векель сразу перешел к делу.

– Сколько воинов будет в королевском стане?

Я был готов.

– Сначала ответь на мой вопрос.

Он выглядел удивленным.

Мне было приятно видеть его в замешательстве, так что я дал ему помучиться.

Он сдался первым.

– Спрашивай!

Это мучило меня с тех пор, как я похоронил отца.

– Когда мы увидели дым над Линн Дуахайллом, мне показалось, ты сказал: «И вот началось», или что-то в этом роде. – Я уставился на него.

Он смотрел в ответ.

– Мне показалось?

Долгая пауза, словно он обдумывал, не солгать ли, а затем:

– Нет.

У меня защемило в груди.

– Ты знал, что моего отца убьют?

– Нет!

– Поклянись!

Он схватил меня за руку.

– Финн, клянусь жизнью моей бабушки.

Этого было достаточно.

– Что же ты тогда имел в виду? Правду, Векель!

– Твоя жизнь будет полна риска и возможностей, крови и смерти. Будет любовь, и утрата, и предательство.

Я моргнул; это было слишком много, чтобы сразу осознать.

– Это из-за меча?

– Вероятно. Один выбрал тебя, а не кого-то другого. Я не знал, когда события начнут развиваться сами по себе, но, увидев дым, понял, что этот момент настал.

– Мы могли бы предотвратить смерть отца?

Он решительно покачал головой.

– Нет. Это было предначертано.

Я решил принять это; любой другой путь вел к безумию.

– Что еще?

– Неясно.

Я подозревал, что Векель знает больше, но он отрицал это. Вскоре стало ясно, что сейчас я от него ничего больше не добьюсь. Я вздохнул.

– Ты спросил, сколько воинов охраняют верховного короля.

– Да.

Я снова вздохнул. Мой план, который казался смелым и очевидным, когда я стоял над телом отца, теперь представлялся опрометчивым, возможно, даже плохо продуманным. Но признавать это не хотелось.

– Сорок?

– Вероятно, больше.

Я пошел дальше, не обращая на него внимания.

– Когда мы с тобой войдем и потребуем, чтобы Кормак заплатил за свое преступление, как думаешь, что сделает Маэл?

– Выслушает мою жалобу, – твердо сказал я.

– А потом?

– Он накажет своего сына. – В этом я был уже не так уверен. И птицам в деревьях было известно, что короли и знать почти никогда не принимали всерьез обвинения против своего сословия, не говоря уже о своих семьях. Шанс, что Кормака хотя бы публично отчитают, был ничтожен.

– Может, и так, – сказал Векель, словно вторя моим мыслям. – А может, велит вышвырнуть тебя из зала. Диармайд был прав, знаешь. Если отделаешься парой сломанных костей, считай, повезло. А если король будет не в духе, можешь и сам стать кормом для воронов, так и не отомстив за отца.

Я обернулся к нему.

– Так что, мне ничего не делать?

– Конечно, нет. Я говорю, что если ты ворвешься туда, как взбесившийся бык, результат будет один, и не самый приятный. Но если ты будешь выжидать и наблюдать, Кормак сам дастся тебе в руки.

– Как?

– Он молодой человек; держу пари, он часто охотится.

– Засада?

– Почему бы и нет? Или нож в переулке.

– Я хочу хольмганг. – Это была норвежская традиция, поединок насмерть. А также, с глубокой древности, ирландская.

Векель бросил на меня взгляд.

– Это будет лишь другой способ выбросить свою жизнь на ветер.

– Я умею драться копьем и саксом, – горячо возразил я.

– А он – сын короля. Этому ублюдку дали меч еще в колыбели, и он тренируется с ним с тех пор, как научился ходить. Кормак, может, и не закаленный воин, но он изрубит тебя на мелкие кусочки.

– Ты должен быть на моей стороне!

– Я на твоей стороне, – сказал Векель, мягче, чем обычно.

Я надулся и молчал довольно долго. Векель не пытался меня развеселить. В конце концов, я пришел к выводу, что ссориться с единственным союзником – глупо.

– Ты прав, – сказал я.

– Я знаю. – Его самодовольство было невозможно не заметить.

Раздосадованный, я замахнулся, чтобы ударить его по руке, но он с легкостью увернулся.

– Когда-нибудь ты поймешь, что я мудрее.

«Я и так это знаю», – подумал я, но не смог заставить себя произнести эти слова.

Глава четвертая

Мы миновали Манастир-Буи. Ни у кого из нас не было настроения ни на пиво, ни на медовуху, а останавливаться в церкви, чтобы вознести молитву Белому Христу, я уж точно не собирался. Подставлять другую щеку, как я часто слышал от Асхильд, было не для меня. Другое дело – Ши-ан-Вру, более древнее и поистине священное место, раскинувшееся на живописном южном склоне с видом на реку Бойн. Мы прервали свой путь, чтобы совершить подношения – я принес лезвие железного ножа и крошечный кусочек рубленого серебра. Мы зачерпнули по горсти земли перед великим курганом и, молясь, закопали дары. Не было никакой возможности узнать, услышали ли нас старые боги, и уж тем более, помогут ли они. Тем не менее, после этого я почувствовал себя лучше, бремя скорби стало чуточку легче.

Крепость Кногба, резиденция Уи Хонайнг, находилась недалеко от Ши-ан-Вру; казалось глупым не попытаться разузнать там все, что можно. Векелю не хотелось ни расставаться, ни оставаться одному, но он с ворчанием согласился, что в одиночку я привлеку меньше внимания. Отношения между Уи Хонайнг и кланом Холмайн и в лучшие времена были натянутыми, но, как я объяснил, это не помешает им отправить весточку в Иниш-Кро, если в Кногбе появится ярко одетый витки и начнет задавать вопросы. «Молись еще, – сказал я ему. – Наколдуй нам удачу». Векель погрозил мне пальцем и велел не шутить с вещами, которых я не понимаю. Чувствуя себя безрассудным, я показал ему нос и оставил его наедине с его делами.

Я шел к Кногбе один, поднимая пыль на пересохшей тропе, не обращая внимания на широкие поля пшеницы и думая об отце. При виде крепости я вернулся в настоящее. Построенная на огромном земляном кургане, похожем на Ши-ан-Вру, Кногба была окружена оборонительным рвом у основания и еще одним наверху, внутри которого стоял крепкий деревянный частокол. Вокруг были разбросаны курганы поменьше – другие останки тех, кто жил и умер здесь в глубокой древности.

Кузнец, которого я искал, жил и работал в небольшом доме за стенами крепости, что вполне соответствовало моему желанию не привлекать к себе внимания. Он удивился моему появлению, но с радостью прервал работу, чтобы предложить кружку пива. Услышав о смерти моего отца, он перекрестился и спросил, как это случилось. Я бросил взгляд на его подмастерье, который неумело делал вид, что не подслушивает, и, понизив голос, поведал печальную историю. Могли ли это быть не люди Уи Хонайнг? – спросил я. Возможно ли, что Асхильд ошиблась?

Кузнец ничего не знал ни о каких местных вельможах или воинах, направлявшихся к Линн Дуахайллу. Однако он слышал историю, только что дошедшую из деревни, об отряде из клана Холмайн, проезжавшем мимо Кногбы на север. Он не знал, был ли среди них молодой князь по имени Кормак, но эта новость камнем легла мне на сердце, как недоваренная каша. Кузнец спросил, что я собираюсь делать дальше. Я ответил, что чем меньше он знает, тем лучше. Он не возражал; я поблагодарил его и пошел своей дорогой.

Векель воспринял новость без всякой реакции и не пытался отговорить меня от моего замысла. От этого моя задача показалась мне похожей на труд человека, которому велено катить огромный валун в гору. Что могли сделать двое против сына верховного короля, даже если один из них – витки? Однако вернуться домой, даже не попытавшись и без меча, было немыслимо. Поэтому я предложил продолжить путь. Векель серьезно склонил голову.

– Это твой путь, – сказал он.

«Да будет так», – подумал я, прося Одина о помощи. Он был мне должен, ведь именно его клинком был убит мой отец.

– Тебе никогда не было суждено стать кузнецом, Финн Торгильссон. – Темные глаза Векеля впились в мои.

– Почему ты так говоришь?

– Меч был первым настоящим знаком, хотя были и другие. Настоящая перемена произошла, когда я был в отъезде. Когда я вернулся, ты выглядел не в своей тарелке, словно перерос Линн Дуахайлл.

– Это достойное место, но я не хочу провести там всю жизнь.

– Будь уверен, не проведешь.

Несмотря на теплое солнце, меня пробрал холод. Я коснулся амулета, черпая в нем силы.

– А ты?

– Наши пути совпадают.

Я не хотел спрашивать, надолго ли. Теперь решимость Векеля обрела больше смысла. Он был верным другом, это правда, но если боги предначертали ему сопровождать меня, это лишь укрепило бы его цель. Как это часто бывало, я задался вопросом, не знает ли он больше, чем признает, но, опасаясь того, что он может сказать, не спросил.

Балэ-Шлойнэ был немного дальше. Мы миновали несколько лесных участков, но, как и в окрестностях Линн Дуахайлла, большая часть холмистой местности была отведена под земледелие. Земляные раты встречались чаще, некоторые – с деревянным частоколом. Вокруг них простирались пастбища для скота, но и посевов было много. Рожь, ячмень и овес были обычным делом. Была и пшеница, и, по словам моего отца, здесь ее было больше, чем в других частях Эриу. В Ульстере и Коннахте, полных болот и лесов, такой земли не было.

На вершине крутого холма над деревней стояла церковь и монастырь, а внизу, широкой серебряной лентой уходя на восток, текла река Бойн. Я никогда не был так далеко от дома. Векель спросил, не хочу ли я помолиться в церкви или испросить благословения святого Патрика, который веками ранее зажег здесь пасхальный огонь вопреки воле верховного короля. Одного раза на сегодня достаточно, ответил я, добавив, чтобы он засунул свое предложение туда, куда солнце не светит, и он захохотал.

Тропа вела к броду неподалеку. После него, как сказал Гуннкель, мы должны были следовать по дальнему берегу Бойна до изгиба, уходящего на юг. Именно в здешней заводи легендарный воин Финн Мак Кумал поймал Лосося Мудрости. Немного дальше река изгибалась на юго-запад, и Тара открывалась как на ладони.

Я впитывал незнакомые пейзажи. Хорошо дренированная, плодородная земля была еще более плотно засеяна, чем окрестности Манастир-Буи. Жилища и раты были большими, а стада коров – многочисленными. Неудивительно, что верховный король объявил эту землю своей, решил я.

Когда мы спускались по последнему склону перед изгибом, Векель лукаво заметил, что только слепой мог бы не заметить этот огромный холм. Смеясь, я согласился. С рекой Бойн, охраняющей западный фланг, и ровной местностью, опоясывающей остальную часть, Тара выделялась впечатляюще. Самое священное место на всем острове, здесь короновали верховных королей. Чужак мог бы предположить, что клан Холмайн обоснуется там, но вершина была заброшена уже много веков. Оплоты клана, кольцевая крепость и близлежащий кранног, находились на озере Лох-Эннелл, в полутора днях пути на запад.

Добраться туда до наступления темноты было слишком далеко, хоть мы и были молоды и выносливы. Заметив ферму с хозяйственными постройками и небольшим ратом, я попросил разрешения переночевать в сарае. Взамен Векель предложил вылечить всех больных, а также принести дому удачу. Хоть и с опаской, фермер согласился; оказалось, его сын болен лихорадкой. Сушеные цветы Векеля – пиретрум – сотворили чудо, сбив мальчику температуру. Вне себя от радости, жена фермера накормила нас свежим ячменным хлебом и жареной свининой.

На следующий день, узнав у благодарного фермера верную дорогу и под благословения его жены, мы отправились к озеру Лох-Эннелл.

По мере нашего продвижения на запад пейзаж менялся, постепенно становясь все более плоским и бедным. Большие участки болот стали обычным явлением. Обойти их было невозможно, оставалось только пересекать. Высокая трава создавала обманчивое впечатление твердой земли, но наши ноги скоро узнали правду. Оленья осока и лапчатка вели нас от одного сухого клочка к другому, а между ними обувь вязла в мокрой почве. Несмотря на неудобства, болото обладало своей красотой. Пушица только начинала цвести, ее белые пушистые головки мягко колыхались на ветру. Больше всего мне нравились шестиконечные цветы асфоделя, хотя они появятся позже, а еще позже зацветет пурпуром вереск. Сине-зеленый лишайник покрывал выступающие скалы, а ярко-зеленый мох – гниющее дерево.

Были здесь и птицы. В какой-то момент из-под моих ног взмыла золотистая ржанка, ее протяжный крик «пу-у» разнесся по неподвижному воздуху. Встречались чибисы с характерными тонкими хохолками на затылке, а время от времени крик «назад, назад, назад» выдавал прячущуюся в вереске куропатку.

– Только мы назад не пойдем, – криво усмехнулся я, обращаясь к Векелю.

Он фыркнул и с покорным видом отмахнулся от своего персонального облака мошкары. У меня тоже было такое; они превращали нашу жизнь в мучение, преследуя нас на ходу. Попытки отмахнуться приносили лишь мгновенное облегчение, но они всегда возвращались. Наши лица и шеи были покрыты укусами, а зуд в волосах был постоянной пыткой.

Ближе к полудню мы наткнулись на группу мужчин, стоявших у озерца с темно-коричневой водой. Двое держали длинный резной кусок дерева. Я появился первым, Векель шел позади. Они были совсем не рады меня видеть, и все могло бы кончиться плохо, будь я один. Однако один взгляд на Векеля заставил их опустить глаза и ждать, пока мы пройдем мимо. Я взглянул на кусок дерева, который держали мужчины, и меня охватило подозрение. Толще, чем ляшка Рагнфрид, он был грубо вырезан в подобие обнаженного человека с руками по швам. Голова была сделана лучше всего. Два глубоко посаженных глаза, казалось, смотрели на меня, а выражение лица было хмурым, угрожающим.

Мы не поздоровались; мужчины тоже.

– Подношение, – пробормотал я Векелю.

– Именно. Старые обычаи еще живы.

Позади нас раздался всплеск; идола бросили в воду.

– До того как ирландцы начали поклоняться Белому Христу, они иногда приносили в болотах человеческие жертвы, – сказал Векель.

Я тоже об этом слышал. Ужасный конец, подумал я: тебя держат под водой плетеными решетками, а горло и рот наполняются коричневой мутью. Я содрогнулся и отогнал эту картину.

Лох-Эннелл был самым большим внутренним водоемом, который я когда-либо видел. Значительно длиннее, чем в ширину, он был вытянут с северо-востока на юго-запад. Расспросив дорогу у одного фермера, мы двинулись вдоль северного берега. По кромке воды бродили журавли. В камышах ухали выпи и визжали водяные пастушки, а над головой парил болотный лунь. Векель указал на пару орланов-белохвостов еще выше и сказал, что это добрый знак.

Надеюсь, он прав.

В таком естественно защищенном месте на озере было множество кранногов. Я предположил, что первый искусственный остров принадлежит Маэлу, но воин, охранявший ведущую к нему дамбу, быстро меня разубедил. Вид Векеля внушил ему мгновенное уважение. Он сказал нам, что Иниш-Кро, кранног верховного короля, и связанная с ним крепость Дун-на-Ски находятся дальше по берегу озера. Ищите деревянный частокол на юго-западном берегу, вежливо сообщили нам, и большой кранног рядом с ним. Оглянувшись, я увидел, как воин чертит в воздухе знак от сглаза, глядя на Векеля. Я был доволен. Немного страха не повредит.

Теперь, когда мы были так близко к цели, мои собственные страхи вернулись. Сначала я замедлил шаг, потом остановился, наблюдая за цаплей на мелководье, застывшей в ожидании, когда неосторожная рыба окажется в пределах досягаемости ее копьевидного клюва.

Интуиция Векеля была поразительной.

– Что мы будем делать? – потребовал он ответа.

Я не ответил.

С самого Линн Дуахайлла мы спорили, какую историю лучше всего преподнести. Самая простая – правда, что мой отец был убит сыном верховного короля из-за меча, который ему не принадлежал, – была слишком опасной, в этом мы сошлись. Мое слово против слова Кормака и всех, кто был с ним.

Векель великодушно предложил сказать Маэлу, что он желает служить ему – я мог бы быть его слугой, – и, живя в королевском доме, получить доступ к Кормаку. Я отказался. Если уж и приносить клятвы, сказал я, то это должен делать я.

Его мысль натолкнула меня на собственную. Но даже если моя идея окажется осуществимой и успешной, любой исход сулил нам с Векелем мучительную смерть – либо сразу после убийства Кормака, либо после того, как нас догонят и схватят, когда мы будем бежать из крепости Маэла. Моя собственная смерть не имела значения, но я не хотел быть причиной смерти Векеля. Я пойду один, сказал я. Он категорически отказался. Духи сказали ему, что он должен сопровождать меня. Я испытал огромное облегчение.

Однако хорошего плана я придумать не мог. Мой шаг по берегу озера становился все медленнее.

– Ничто не мешает нам осмотреться на месте, Финн. Мы всего лишь два путника, ищущие ночлег.

– И ты – витки? Ты привлекаешь внимание, как мухи слетаются на дерьмо. Все, включая Маэла, если нам удастся получить аудиенцию, захотят знать, зачем ты явился.

– Разве не очевидно? Я странствую по всей стране, ведомый сейдом. Мало кто усомнится в этом.

– А если Кормак еще не вернулся?

– Вернется. Щенки его возраста никогда не отходят далеко от соска. Я могу наплести достаточно историй, чтобы нас несколько дней кормили и поили по-королевски.

Я легко мог представить, как Векель это провернет, но был менее уверен в том, как вести себя мне.

– А какова будет моя роль?

Он бросил на меня томный взгляд.

– Ты мой спутник.

Этого удара я не ожидал. Покраснев, я сказал:

– Но мы не… мы не…

– Я знаю. Ты знаешь, но все остальные будут в неведении.

Хотя я и не возражал против его наклонностей, его предложение меня смутило. Среди норманнов это было бы неприемлемо, но ирландцы были другими, а другой идеи у меня не было. Я нахмурился и велел Векелю держать руки при себе. Ожидаемый едкий ответ гласил, что он будет прикасаться ко мне «только при необходимости».

Мы не остановились у второго краннога, который был таким же маленьким, как и первый. Иниш-Кро был третьим, величественным сооружением на северной стороне озера, диаметром в хороший бросок копья. Он соединялся с берегом мостом, который вел прямо в большой, двойной рат – Дун-на-Ски. Вокруг него раскинулось поселение – дома тех, кто не был достоин жить в стенах верховного короля. Место было больше Манастир-Буи и произвело на меня огромное впечатление. Векель, возможно, думал так же, но он всегда лучше умел скрывать свои чувства.

Длинные, крытые вереском мазанки стояли вдоль главной улицы. Она была запружена народом; в основном ирландцы в коричневой и черной одежде, но было и несколько норманнов, и даже темнокожий торговец с золотой серьгой и в диковинных одеждах. Женщины стояли в дверях лавок, торгуясь за еду, ткань, железные изделия. Лысеющий мужчина кричал на мальчика, игравшего слишком близко к его собаке.

– Укусит! – вопил он. – Вот тогда пожалеешь!

В переулке между двумя зданиями я заметил плотника, склонившегося над козлами и обтесывавшего рубанком балку для крыши. Его подмастерье, тощий юноша, смотрел на него с отсутствующим выражением.

Мы пристроились за воловьей повозкой; она двигалась медленно, но все уступали ей дорогу. У входа в частокол повозка въехала, даже не остановившись. Вскоре я понял почему. Трое из четырех стражников пытались произвести впечатление на симпатичную девушку с большим узлом шерсти, а четвертый, значительно старше, прислонился к деревянному валу и чистил ногти кинжалом.

Векель привлек внимание этого последнего, одетого в традиционную длинную тунику, перехваченную на талии поясом. Он выпрямился, сунул кинжал в ножны и шагнул нам наперерез. С его губ сорвался свист.

– Парни.

К моему ужасу, троица, боровшаяся за внимание красавицы, повиновалась зову.

– Какое у вас дело, а хара? – Вопрос был адресован мне; по тому, как крепко он сжимал копье, было ясно, что он не считает меня своим другом.

Векель вышел вперед, выставив посох.

– Меня послали духи. – Он улыбнулся; его ресницы дрогнули.

Двое молодых воинов отступили на шаг. Третий побледнел и перекрестился. Старший был сделан из более крепкого теста, но даже он остерегался посланного духами витки. Он сухо поклонился.

– А твой друг?

– Спутник в дороге, – сладко ответил Векель. Так сладко, что стало ясно: мы любовники. Это было остроумно, и стражники ухмыльнулись. Их реакция резко контрастировала с тем, как Ольвир назвал Векеля: эрги и рагр, эпитеты, связанные с трусостью, немужественностью и множеством других дурных качеств.

Векель с похотью потер большим и указательным пальцами кончик посоха.

– Что-нибудь еще?

– Да. – Главный стражник никуда не собирался уходить. – Откуда вы?

– Отовсюду, – сказал Векель. – У меня никогда не было дома.

Стражник пропустил это мимо ушей, но его взгляд переместился на меня.

– А ты?

– Из Брейфне, – солгал я, назвав первое, что пришло в голову. Небольшое королевство между Миде и северными землями Уи Нейллов, оно было достаточно далеко, чтобы он вряд ли знал там кого-нибудь.

Он не отреагировал.

– Мы ищем аудиенции у верховного короля, – сказал Векель, уже вежливее.

– Как и вы, и половина Эриу, – ответил стражник, бросив на своих товарищей взгляд, говоривший: «Вы это слышите?». – Что Маэлу нужно от такого существа, как ты? Он добрый христианин, как и все мы.

Его спутники ощетинились, и я подумал: «Только бы не дошло до драки. Нам не поздоровится».

– Верховный король любит Христа, но правители ищут мудрости во многих местах. – Выражение лица Векеля стало надменным. – И решать это верховному королю, а не тебе!

Стражник задумался, потом пробормотал:

– Может, и так, но нельзя же вваливаться к королю просто потому, что тебе вздумалось. – Он продолжил, объясняя, что Маэл дает аудиенцию каждые три дня, и что мы можем прийти и подождать с теми, кто желает о чем-то просить верховного короля.

– Когда следующая аудиенция? – спросил я.

– Через три дня, – самодовольно сказал он, добавив: – Сегодня утром уже была.

Векель запротестовал, начав живописать свои сны и послания из мира духов. Главный стражник прервал его, его тон стал менее дружелюбным.

– Хватит. Верховный король, может, и выслушает твою чушь, но я не стану. Прочь.

Мы отступили с максимально возможным достоинством, а стражники смотрели нам вслед в торжествующем молчании.