Текст книги "Ворон Бури (ЛП)"

Автор книги: Бен Кейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

Глава тридцать первая

Остаток дня прошел без происшествий, то есть на дороге больше никто не появлялся, а на море не было видно драккаров. Испытав огромное облегчение, потому что и то, и другое могло стать нашей гибелью, я разрешил забить двух волов с наступлением темноты. Мы разожгли огромный костер глубоко в лесу и принялись жарить мясо. Его было так много, что в конце концов даже Вали Силач, по всеобщему признанию обладатель самого большого аппетита, объявил себя побежденным. «Хорошо», – сказал я ему, потому что остальное нам нужно было в качестве припасов, или столько, сколько можно было унести. Оставшийся скот я приказал отпустить. Какой-нибудь фермер в конце концов их подберет, благодаря свои счастливые звезды за неожиданный дар.

Было далеко за полночь, когда мы подкрались к рыбацкой деревушке. Я говорю «деревня», но это была скорее деревушка, может, дюжина хижин, разбросанных вдоль освещенного луной галечного берега. Гавани не было; лодки жители просто вытаскивали на сушу. Все это было видно со скалистого утеса. Менее ясным было то, найдется ли среди них судно, достаточно большое, чтобы вместить пятнадцать человек и четыре сундука с серебром. По словам Лало, который прокрался туда незадолго до нас, одно такое было. Похоже, оно использовалось, сказал он, – на носу были сложены сети.

Мы собирались плыть вдоль южного побережья Уэссекса. На наше серебро можно было купить дюжину судов с командами, но сорить им направо и налево мы не могли, иначе какой-нибудь вождь с отрядом побольше нашего просто отобрал бы его. Поэтому план был таков: надежно спрятать большую часть сокровищ до встречи с норманнами, а затем как-нибудь наладить с ними дружеские отношения. Как именно – было неясно, но и на этот раз мои доведенные до отчаяния люди спорить не стали. После нескольких месяцев походов, сказал я им, наверняка найдутся драккары, которым не хватает гребцов. Я смирился с мыслью, что капитаном мне не быть. Второй шанс представится рано или поздно.

Мы крались за домами, стараясь оставаться незамеченными. Здешние рыбаки нам не ровня, но темнота и знание местности, не говоря уже о том, что большинство из нас были заняты сундуками, значительно уравнивали шансы в их пользу. Если бы нам удалось спустить лодку на воду и уйти до того, как кто-нибудь что-то поймет, было бы куда лучше.

Больше всего я опасался собак и их острого слуха. Одна несколько раз гавкнула, пока Лало вел разведку, но внезапно умолкла. Конечно, он перерезал ей глотку, а когда ее хозяин вышел наружу проверить, в чем дело, его постигла та же участь. Должно быть, человек жил один, сказал нам Лало, потому что больше никто не появился. Ему удалось добраться до берега без дальнейших проблем.

«Пусть рядом с нами их больше не будет», – подумал я. Я убью собак, если придется, и их хозяев тоже, но никакой ратной славы в этом не было.

В одном из домов действительно залаяла собака, но ее тут же велели замолчать. Я успокоился, потому что это означало, что предыдущий шум остался незамеченным. Я сменил Карли Коналссона у одного из сундуков и получил благодарный взгляд. Годы давали о себе знать; я замечал, как он скован по утрам и сколько времени ему требуется, чтобы размяться. Впрочем, он не жаловался, в отличие от Векеля, который, сделав несколько шагов, бросил попытки помочь.

Будь на его месте кто другой, даже я, на него обрушился бы шквал ругани, насмешек и всего прочего, но против витки никто не проронил ни слова. Помогло, решил я, и то, что после того, как мы до отвала наелись говядины, Векель бросил руны и прочел наше будущее. Перспективы были хорошие, объявил он. Лодка выдержит и нас, и серебро, и мы доплывем на ней прямо до норвежского флота. «Будет ли опасность?» – спросил Карли Коналссон. Векель фыркнул и спросил, бывало ли когда-нибудь время без опасностей. Конечно, будет опасно, сказал он, и будут битвы, но мы победим.

Он не сказал, сколько из нас выживет.

Я видел этот невысказанный вопрос в глазах людей, но никто его не задал.

Как и я. Потеря «Бримдира» и смерть Кара, Тормода, Имра и стольких других висели камнем у меня на шее, и я не хотел знать.

Я отогнал тревоги в дальний угол сознания. Я приближался к лодке, которая выглядела довольно большой. Лало взволнованно махнул рукой, и у меня отлегло от сердца. Мы уберемся из этого места, не перебив половину его жителей, и до того, как законные владельцы серебра явятся за ним.

Стоя над лодкой, я увидел, что она была сделана для восьми, может, десяти человек. В ней будет теснее, чем я думал, но я не позволил сомнениям закрасться в душу. Мы уже решились: либо это судно, либо ничего.

– Сначала сундуки, – прошептал я.

Мы благополучно отчалили от деревушки, восемь человек на веслах вывели нас на глубокую воду. Парус был поднят, и легкий ветер понес нас на восток. На воде было тихо и мирно, но нервы мои были натянуты как струна. Справа по борту на Уайтленде были норманны, и хотя они, вероятно, спали, завернувшись в свои одеяла, я не расслаблялся, пока остров не остался далеко позади и перед нами не раскинулось открытое море.

Боевой дух был высок. Раздавались шутки о том, что скажут владельцы лодки, когда обнаружат ее пропажу, а также много разговоров о том, как мы потратим серебро на эль, мед и женщин. Мы богаты, сказал Вали Силач, и мы это заслужили. Люди одобрительно загудели; я ухмыльнулся Векелю.

– И правда, приятно, – сказал я, похлопав по сундуку под своей задницей.

– За деньги счастья не купишь.

– Но это полпути к нему. – Я подумал о Слайне, о том, что не раздумывая отдал бы свою долю серебра, чтобы снова быть с ней.

– Правда, Ворон Бури? – Даже в темноте его взгляд был тяжелым.

– Она замужем за конунгом, – тихо сказал я. – Что я могу сделать?

– На данный момент – ничего, но твое время может прийти.

– Может?

– Будущее редко бывает определенным.

– Да, а пока я буду полагаться на серебро.

Векель прикрыл свои подведенные черным глаза, и я занялся наблюдением за далеким горизонтом. У меня и так было достаточно забот, чтобы еще тосковать по Слайне.

Путь до устья великой реки, что текла из Лунденвика, английского города, часто подвергавшегося набегам норманнов, занимал несколько дней. Вдоль побережья тоже можно было неплохо поживиться. Рано или поздно мы встретим драккары. Все искусство… нет, – поправил я себя, – вся азартная игра заключалась в том, чтобы решить, где сойти на берег и зарыть серебро. По правде говоря, я не имел ни малейшего понятия, когда это может случиться, и подозревал, что Векель и Торстейн это знали. Ни один из них не высказал своего мнения. Что до остальных, я пользовался их доверием, по крайней мере, пока. Это тяжелым грузом лежало на моих плечах.

Утро прошло без происшествий. Мы видели пару рыбацких суденышек, но они были достаточно далеко, чтобы не вызывать беспокойства. Вечером, когда ветер все еще дул нам в спину, Олаф Две-брови заметил небольшую бухту. Парус был спущен. Мы вошли на веслах, зорко высматривая неприятности. В Уэссексе это означало не только драккары, но и вообще кого угодно. Даже пастух мог донести о нашем присутствии. К счастью, вокруг не было ни души. Я все же настоял на часовых. Мы провели тихую ночь у самой кромки воды и ушли до рассвета, ускользнув в сине-зеленое море, и лишь морские птицы были тому свидетелями.

Наша удача начала меняться в середине второго утра, когда ветер усилился. Он сменил направление, превратившись в порывистого, шквалистого зверя с юга, который оставил парус хлопать впустую. Нам пришлось его убрать, чтобы его не разорвало в клочья. Прежде чем я успел отдать приказ, люди взялись за весла и начали грести. Наша перегруженная лодка едва двигалась. Море теперь тоже было против нас. С правого борта накатывали резкие волны высотой с человека. Каждый яростный удар о корпус грозил опрокинуть судно без киля. Мы быстро промокли, но это было наименьшей из наших забот. Вода скапливалась у нас под ногами, поднимая на поверхность пену из мусора – рыбьей чешуи, распустившихся кусков веревки и еще бог знает чего.

– Вычерпывайте! – крикнул я. – Шлемами!

Приказ не пришлось повторять.

Не все могли наклониться, зачерпнуть и вылить за борт, поэтому я начал искать место, чтобы пристать к берегу. У меня сжался живот. Подходящего места не было, лишь высокие белые скалы, волнами уходившие в морскую мглу.

Еще одна волна обрушилась на нас, накренив лодку на левый борт. Вода хлынула через край, сводя на нет все усилия тех, кто вычерпывал. Я взревел, обозвав их дряблорукими нидингами.

– Утонуть хотите? – спросил я.

Они удвоили усилия, как и люди на веслах. Мы немного продвинулись, и я снова увидел доски настила. Места для высадки все еще не было видно, но мы могли продолжать так, вычерпывая и гребя, пока оно не появится. Так я себе говорил.

Затем ударила большая волна. Вода уже доходила мне до щиколоток. Я почувствовал укол страха, но не позволил ему проявиться. Однако лицо Лало было серым, и он бормотал что-то на своем языке. Карли Коналссон, лучший моряк на борту, ругался. Торстейн и другие гребцы гнули спины, гребя с силой, рожденной отчаянием. Этого было недостаточно, и никогда бы не хватило. Лодка, может, и была неплохим судном с восемью или десятью рыбаками на борту, но с пятнадцатью из нас и четырьмя сундуками серебра она превратилась в неповоротливую, барахтающуюся свинью.

Решение было очевидно, как нос на моем лице. Тем не менее, я медлил. Вместо этого я попросил морскую богиню Ран о помощи. Единственным ответом была новая порция морской воды, окатившая нас. Я ждал, молясь еще усерднее.

Вода у моих ног все прибывала.

– Ворон Бури.

Я встретил взгляд Карли Коналссона.

– Мы идем ко дну.

Люди переглянулись. Взгляды их сошлись на мне. Лишь лица Векеля и Торстейн оставались спокойными.

Я больше не мог закрывать глаза на суровую правду. «Проклятье», – подумал я.

– Один сундук за борт.

Хрольф Рыжебородый возразил, но Олаф Две-брови предложил выкинуть за борт и его, и тот заткнулся. Вали и Олаф поднялись, широко расставив ноги на дне лодки. Им не нужно было говорить, что даже если просто опереть сундук на узкий борт, мы перевернемся. Бросать тоже нужно было в промежутке между волнами.

С вздувшимися на шеях жилами они подняли сундук. Бережно, словно мать с младенцем, они качнули его влево, потом вправо. Еще раз, увеличивая размах, и еще раз. Лодка закачалась, и вода хлынула через правый борт.

– Быстрее, – сказал я.

Они отпустили. На миг сундук повис в воздухе, а затем рухнул в море, прямо рядом с нами. Взметнулся фонтан брызг, силой удара отбросив лодку в сторону. С другой стороны ударила волна, и внутрь хлынул поток.

Моя мольба к Ран принять подношение замерла на губах. Я уставился себе под ноги. Лучше не стало. Я все еще не видел, где можно пристать к берегу. Море, такое приветливое вчера, превратилось в уродливого, злобного зверя с пенной пастью, жаждущего поглотить нас всех, а ветер был его шипящим спутником.

– Еще один, – проскрежетал я.

На этот раз никто не возразил.

Они не спорили и тогда, когда я приказал выбросить за борт третий сундук.

Лодка приподнялась, пошла легче, и Карли Коналссон ухмыльнулся.

Одного сундука достаточно, объявил я. Никто из нас не будет бедняком.

При этих словах я почувствовал на себе сейд-взгляд Векеля, и кожа у меня зазудела. Ясно, опасность еще не миновала. Я больше не смотрел на него и не задавал вопросов, словно это могло предотвратить то, что он увидел. С тем же успехом я мог бы сунуть голову в песок.

«Вступись перед Ран, Один, – молился я. – Позволь нам оставить один сундук. Это не жадность. У нее уже есть три».

Казалось, он исполнил мою просьбу, потому что мы немного продвинулись вдоль побережья. Места для вычерпывания стало больше, уровень воды понизился. Люди сменились на веслах; свежие силы заставили лодку резать волны. Море немного успокоилось, и я осмелился надеяться, что худшее позади.

– Это драккар?

Я в отчаянии проследил за вытянутой рукой Торстейн.

Справа по борту, примерно в пятидесяти бросках копья, показался квадрат. Это был безошибочно парус, и, судя по цветным полосам, на мачте норвежского судна.

– Да, – сказал я, добавив с призрачной надеждой: – Может, они нас не увидят.

Последовало мгновение, когда все глаза были устремлены на драккар, в отчаянной надежде, что его команда – лентяи, не следящие за морем. Даже если они нас и заметят, говорил я себе, может, не станут связываться с какими-то рыбаками.

Но не тут-то было.

– Сукины дети идут к нам, – сказал Вали.

Я поклялся бы, что слышу хохот Норн, но потом понял, что это пара чаек пронзительно кричит над головой. «Суки, – подумал я. – Жалкие суки эти Норны».

– Что нам делать, Ворон Бури? – спросил Векель.

– Пляж! – Это был Лало, смотревший влево по борту.

Он был прав. Это была галечная полоса, не вся подпираемая скалами.

– Мы доберемся до него раньше драккара, – сказал Гуннар, нетерпеливый, как гончая на поводке, почуявшая запах оленя.

– И куда дальше? Мы не убежим от его воинов с сундуком, – прорычал я.

Гуннар понурился.

– Мы можем договориться с капитаном, – сказал я, совсем не уверенный, что это так. – Купить себе место на борту.

– Ценой будет весь сундук. – Лицо Вали Силача было грозовым.

– Это лучше, чем ничего, не так ли? – «Может сработать», – подумал я.

Но Норны еще не закончили плести свою злую паутину.

– Это «Морской жеребец», или я навозный мужик из Мунстера, – сказала Торстейн. – На носовой фигуре зарубка.

Я посмотрел, и к горлу подступила кислота. Торстейн была права. Мы не только потеряем остатки серебра, но его заберет Асгейр. «Думай как Локи, – сказал я себе. – Будь хитер. Коварен». Я вгляделся в «Морского жеребца», и меня осенило с силой удара Мьёльнира, молота Тора.

– К пляжу, – приказал я. – Гребите, псы, ваши жизни от этого зависят!

– Что ты собираешься делать? – спросила Торстейн.

Все смотрели на меня. Даже Векель выглядел заинтригованным, и я с удовлетворением отметил, что он не предугадал моих намерений.

– Я думал, ты сказал, что мы не сможем сбежать с сундуком, – сказал Вали Силач.

– Так и есть.

Вали был недоволен.

– Так мы что, улетим отсюда?

– Нет. – И я объяснил.

Глава тридцать вторая

«Морской жеребец» почти отрезал нас от пляжа, но все же не успел. Наши гребцы приложили героические усилия, и, подгоняемые приливом, наша лодка неслась, словно проворный двухместный феринг. «Морской жеребец» остался позади. Достигнув мелководья, Вали Силач, Торстейн, Карли Коналссон и я выпрыгнули в воду и вытащили лодку на берег. Сундук был поднят – мы взяли его и сделали несколько шагов, прежде чем вес заставил нас опустить его на землю. Все высыпали из лодки и, как я и приказал, образовали круг, оставив Векеля, Лало и сундук у себя за спиной. Векель не был бойцом в рукопашной, что бы он там ни говорил, а Лало лучше владел луком, чем копьем. Нас было тринадцать в нашей маленькой стене щитов, и я объявил, что это славная стена.

Возгласов одобрения не последовало, лишь несколько нерешительных «хум», но, оглядевшись, я понял, что мои люди будут сражаться, если я прикажу. Серебро помогало, укрепляя их дух.

Кормчий «Морского жеребца» высадил его на гальку. Этого было достаточно для нужд Асгейра. Мы не бежали, поэтому воины на борту не торопились. По двое, по трое они спрыгивали на берег, самодовольные донельзя. Все были в кольчугах, со щитами – готовы к бою.

– Их потрепало в боях! Глядите, как их мало, – сказал я. – Я насчитал тридцать восемь.

– А вон и Асгейр, последним идет, высокомерный скиткарл, – сказал Векель.

– Тогда тридцать девять, – ответил я.

– Их втрое больше нас, – сказал Хрольф Рыжебородый.

– И если дойдет до драки, – возразил я, – сколько мы убьем? По одному воину каждый?

Моим воинам это не понравилось, чего я и добивался.

– По двое! – крикнул Гуннар.

Вали Силач фыркнул.

– По трое!

– Я не войду в Вальхаллу, если не уложу по меньшей мере пятерых, – заявила Торстейн.

– У Асгейра не останется команды, когда мы закончим! – крикнул я.

Теперь они взревели, гордость взыграла, и кровь застучала у меня в жилах. Часть меня хотела драться прямо сейчас, просто чтобы доказать, скольких воинов мы можем забрать с собой. Если Торстейн нацелилась на пятерых, подумал я, я должен убить шестерых. Больше, если смогу.

Наш боевой дух ошеломил людей Асгейра. Они продолжали приближаться, но медленнее и с большей опаской. Векель начал петь заклинания и направил на них свой железный посох, что заметно усилило их беспокойство.

Асгейр был змеей, но змеей умной. Пройдя перед своими людьми, в причудливом шлеме, скрывавшем большую часть его лица, он подошел почти на расстояние броска копья.

– Асгейр, – сказал я.

Удивление, затем:

– Кого я вижу, маленький Ворон Бури, да еще и со славным мечом на поясе. – Он был обходителен, как ростовщик, готовый заключить сделку. – И витки, я забыл его имя… а, и бламаур тоже!

Я услышал, как натянулась тетива лука Лало.

– Спокойно, – процедил я сквозь зубы. – Только по моему слову.

Лало подчинился, но бормотал проклятия на ирландском, норвежском и своем родном языке.

– Забавно встретить тебя здесь, – сказал я.

Глаза Асгейра были прикованы к сундуку – как и его команда, он видел, как мы выгружали его из лодки.

– Где Имр?

– Мертв.

– «Бримдир» тоже на дне морском?

– Нет. – Я не собирался ничего объяснять.

– В этом сундуке серебро, или я монах.

– Приличное количество.

– Мы его заберем, – сказал Асгейр, и его люди рассмеялись и заулыбались. Мне показалось, я заметил среди них Рогнальда, человека, напавшего на Слайне.

– Неужели?

– Да.

– Что ж, вперед, милости просим, – подначил я. – Поляжет больше половины твоих воинов, и что тогда, а? «Морскому жеребцу» нужно как минимум тридцать, а лучше сорок человек команды.

Асгейр усмехнулся, но приказа атаковать не отдал.

Мы сверлили друг друга взглядами. Я дал ему помучиться, гадая, какой козырь у меня в рукаве.

– Вам не уйти, – сказал он.

– А мы и не торопимся, – ответил я. – Верно, парни?

Они взревели в ответ, громко и зычно, и Асгейр нахмурился еще сильнее.

– У тебя есть предложение, Ворон Бури?

– Есть. Половина содержимого сундука – твоя.

– А другая половина – твоя?

– Да. Но это еще не все.

Глаза его превратились в щелочки.

– Продолжай.

– Ты возьмешь нас в команду.

Удивленный смешок.

– Ты что, ума лишился? Твои люди и мои ненавидят друг друга до печенок.

– Мы-то знаем почему, не так ли? – Торстейн, обычно сдержанная, не смогла удержаться. – Это потому, что ты бросил нас у Клуан-Мак-Нойса!

– Я бы сказал, ушел в подходящий момент. – Ухмылка Асгейра была сальной.

– Что было, то прошло. – Воспоминание о тонущем Ульфе жгло мне душу, но я сохранял примирительный тон. – О прошлом лучше забыть. Сейчас нужно найти способ избежать кровопролития.

– Просто хотите спасти свои шкуры, – сказал Асгейр, скривив губы.

– А тебе нужна команда, чтобы «Морской жеребец» мог плавать. Напади на нас со щитом и топором, и, клянусь Одином, двадцать твоих воинов, а то и больше, навсегда останутся на этом пляже.

Торстейн ударила по умбону щита, и каждый повторил за ней. Они подняли ужасный грохот, выкрикивая оскорбления и угрозы. Команда Асгейра тоже выкрикивала свои боевые кличи, но, несмотря на их число, они не смогли заглушить крики моих людей.

Шум утих, и я уставился на Асгейра.

– Так что ты решил?

Асгейр отошел на небольшое расстояние, чтобы обдумать варианты. Я крикнул, что нет смысла оставлять нас на пляже и надеяться напасть на нашу лодку в открытом море. Мы не собираемся уходить в ближайшее время, крикнул я, а когда уйдем, то сначала зароем серебро, и он его никогда не найдет.

Его воины не выглядели счастливыми. Кто бы радовался, сказал я Векелю, когда выбор стоит между бесплатным серебром и хорошим шансом умереть.

– Каждую ночь будем спать с саксами в кулаках, – проворчал Хрольф Рыжебородый.

– Если знаешь выход получше, говори, – сказал я.

Вместо ответа он принялся жевать свой ус.

– Играть можно лишь теми фигурами, что есть на доске тафла, – сказал я. – Нам нужно попасть на драккар. Я бы предпочел другой, а не «Морского жеребца», но боги послали нам его.

– И Асгейра тоже, этого скиткарла, – добавила Торстейн.

– Он попытается выторговать у нас побольше серебра. – Мы вкратце это уже обсуждали.

– Не больше двух третей, – сказал Вали Силач под одобрительный гул.

Я кивнул.

– Вот он идет. – С ним был еще один человек, его кормчий, как я предположил. Угрюмый, тощий, он выглядел так, будто ему не мешало бы хорошенько просраться.

Никаких предисловий.

– Нам нужно больше серебра, – сказал Асгейр.

Я хмыкнул.

– Две трети содержимого сундука.

– Договорились. – Я протянул руку.

– На «Морском жеребце» вождь – я, а не ты и не кто-либо другой. Ты будешь выполнять мои приказы.

– Если ты будешь отдавать те же приказы и своим воинам, – парировал я.

– Да.

Рукопожатие Асгейра было вялым, как его член. Я не доверял ему ни на йоту.

Рядом с нами появился Векель. Его посох взметнулся вверх.

– Клянитесь богами, оба.

Губы Асгейра скривились.

– Принеси клятву, – сказал я, – или наш договор ничего не стоит.

– Ты пожал мне руку.

– А ты – мою, но это не помешает твоим воинам пырнуть меня и моих людей ножами посреди ночи.

Тихий смешок.

– Я неправ?

Кольца в косах его бороды звякнули, когда он покачал головой.

– Прав.

– Клянитесь не причинять вреда друг другу, пока вы на «Морском жеребце», – сказал Векель.

Асгейр подчинился. И я тоже, думая, что когда мы сойдем с драккара, то сможем резать друг друга в свое удовольствие. Зная Векеля, именно это он и имел в виду. Асгейр, без сомнения, это тоже заметил.

– Да будет Один, Всеотец, властен над вами обоими, – громко и властно произнес Векель. – Да примет вас обоих бог-громовержец Тор!

Мы склонили головы, пока он призывал божества в свидетели нашей клятвы. Я не нарушу этот священный обет; вряд ли и Асгейр, при всей его змеиной хитрости, на это пойдет. Но Векель еще не закончил. Он не успокоился, пока каждый присутствующий воин не дал такое же обещание. Закончив, он одарил меня и Асгейра блаженной улыбкой.

– Ну вот. Теперь мы все друзья, – сказал он, словно матушка, только что заставившая двух драчливых сорванцов помириться.

– Открывай сундук, – сказал Асгейр, ясно давая понять, что его интересует больше всего.

Я отошел в сторону, позволив Торстейн присматривать за Асгейром, пока содержимое пересчитывали и делили. Странно, но меня больше не волновало это серебро, ни то, что ушло в море. Мои большие надежды на покупку драккара рухнули, но это не умаляло моих достижений. Вопреки всему, я провел своих людей – и что бы ни говорила наша клятва, они были моими людьми – через огромную часть вражеской территории без больших потерь. В наших кошельках было немного серебра, и мы стали командой драккара. Не того судна, что мы бы выбрали, но все же драккара. Он не был нашим – мой взгляд скользнул на Асгейра, а затем на Рогнальда, обоим я не мог доверять. Однако мы были живы и свободны, и Один все еще благоволил ко мне. Я был в этом уверен.

Впрочем, Векель не выглядел счастливым, и это беспокоило. Я проследил за его взглядом в море и увидел надвигающиеся гряды темных туч, предвещавшие новую непогоду.

– Будет буря? Нам стоит остаться на берегу?

Его темные глаза встретились с моими.

– Хуже, Ворон Бури. Нас ждет величайшая из опасностей.

У меня по коже пробежали мурашки.

– Когда?

– Скоро. Тебе понадобится меч. Опасность придет оттуда, откуда не ждешь. – Он увидел, как я взглянул на Асгейра и Рогнальда, которых я упоминал. – Не они.

Значит, дело плохо, решил я.

– Тогда откуда?

– Я не знаю. – С лица Векеля сошло его обычное спокойное выражение. – Мы должны быть начеку.

Я сжал рукоять меча и попросил у богов совета.

Ответа не было.