Текст книги "Последний пророк"
Автор книги: Барбара Вуд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 34 страниц)
69
Гидеону нужна собственная комната.
Обои удивят их. В любое другое время Беттина даже и не подумала бы идти на такие расходы, но раз уж Гидеону нужна собственная комната, он может жить в бывшем кабинете Фарадея, сейчас там кладовка. Как считала Беттина, это будет его маленькое королевство. И если Фарадей вернется из Мексики и снова захочет работать в своем кабинете, Беттина была уверена, они что-нибудь придумают.
Она посмотрела на образцы обоев и нахмурила брови. Вернется ли Фарадей из Мексики? Она выглянула в окно над конторкой: был полдень, на песке лежали длинные тени, от яркого солнечного цвета серовато-коричневые валуны казались золотистыми, а кусты и кактусы приобретали новые формы. Беттина окинула взором дикие просторы, которые она давно ненавидела, и неожиданно вспомнила. Фарадей никогда не вернется.
– Тетя Беттина? Можно я поговорю с тобой?
– Да, – пробормотала она, даже не обернувшись, а лишь кивнув.
Хотя из-за неожиданной встречи с Сэнди и Аделлой уверенности в Моргане поубавилось, в основном вопросе она проявила стойкость. И уверенно заявила:
– Тетя Беттина, пожалуйста, поверь, я ценю все, что ты сделала для меня, я буду всегда тебе благодарна за это, но я не хочу учиться в школе медсестер. Я хочу посещать Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе, получить диплом и заниматься исследованиями индейской культуры.
Беттина посмотрела на образцы обоев. Какие из них понравятся Гидеону?
На ее предложение об усыновлении мать Гидеона ответила ей «нет», однако Беттина была уверена, что скоро Элизабет снова к ней придет. Услышав, что о ней говорят в городе, она сразу захочет защитить репутацию Гидеона.
Беттина гордилась собой, она хорошо все придумала. Ей пришлось очень тщательно выбирать. Например, не было никакого смысла рассказывать свой секрет Этель Кэндлуэлл, все знали, что Этель умела хранить чужие тайны. А вот Селма Картрайт, наоборот, ради спасения своей шкуры могла выболтать любой секрет. И Беттина отправилась на птицеферму к Картрайтам за курицей к пятничному ужину и там по секрету поведала хозяйке, какое тяжелое испытание ей пришлось пережить – женщина из прошлого Фарадея появилась у нее дома с ребенком их любви. Селма дала обещание держать все в глубочайшем секрете. Беттина точно знала, что завтра утром уже все соседние штаты будут обсуждать эту историю.
И у Элизабет Делафилд не останется выбора.
Беттина улыбнулась. Скоро Гидеон будет ее.
– Тетя Беттина?
Продолжая сидеть спиной к Моргане, Беттина рассеянно спросила:
– Разве нам по карману посещать университет? Не знаю, сколько я смогу…
– Я найду работу, – быстро проговорила Моргана, почувствовав в себе силы. – У меня есть опыт ведения гостиничного хозяйства. Могу работать официанткой. Я умею готовить.
– Если ты этого хочешь.
Моргана заморгала. Она готовилась к сражению.
– Ты не возражаешь?
Беттина пожала плечами и взяла еще один образец. Этот был с футбольной тематикой.
– Это твоя жизнь, дорогая.
Когда Беттина поднялась в комнату Морганы, чтобы понять, почему девушка так стремительно выбежала из гостиницы и куда-то уехала на грузовике, она увидела мальчишескую фотографию Фарадея, и в ее голове как будто зажглась яркая лампочка.
Еще минуту назад она хотела, чтобы эта бродяжка Делафилд и ее сынок-ублюдок убирались отсюда. Но уже в следующую минуту Беттина поняла, что с возрастом Гидеон будет очень похож на Фарадея.
И когда она представила, каким красивым юношей станет Гидеон – точная копия своего отца, – Беттина уже не сомневалась, что он должен следовать по стопам отца и стать блестящим врачом.
В окрестностях Твентинайн-Палмс не было ни одного врача и вообще хоть какой-то надлежащей медицинской помощи. В случае серьезного заболевания, операции или родов все обращались в больницу в Лома-Линде, которая находилась в восьмидесяти пяти милях от их города. С легкими недомоганиями и ранами местные жители шли за помощью к Беттине Хайтауэр, ведь она когда-то была замужем за врачом и унаследовала от него все его медицинские книги, принадлежности и инструменты. Все уважали больницу в Лома-Линде, а вдове Фарадея люди стали доверять все больше и больше.
Беттина наслаждалась своим статусом вдовы врача (в Бостоне все ее воспринимали только как внебрачного ребенка кучера). К ней приходили с пчелиными укусами, воспаленным горлом, вывихнутыми лодыжками, и у нее всегда на такие случаи были припасены перекись, йод, аммиак и гамамелис, бинт и шины на руку. Но насколько лучше, если в округе будет настоящий врач! Ее собственный сын!
– Ты это серьезно? – спросила Моргана, и удивленная Беттина повернулась к ней. Она совсем забыла про племянницу.
– Конечно, я серьезно, – ответила Беттина, переключив свое внимание на Моргану. – Ты можешь делать все, что хочешь. Я доверяю тебе, но твою комнату придется сдавать. У нас осталось еще немного краски, той, которой мы красили столовую. Сохранилась с тех пор. Я перекрашу всю комнату от потолка до пола.
– О, спасибо, тетя Беттина! Я боялась, что ты будешь настаивать на том, чтобы я стала медсестрой. – Моргана обняла тетю и убежала.
Отложив в сторону образцы обоев, Беттина снова подумала о Гидеоне. Моргана ее больше не интересовала. Сын всегда предпочтительнее дочери, а врач – предпочтительнее медсестры.
70
Сэнди Кэндлуэллу хотелось дать себе хороший пинок.
За магазином своих родителей разгружая мешки с семенами, он ругал себя за то, что вел себя как болван. Никогда он не забудет, как Моргана смотрела на него, когда он остановился у гостиницы, чтобы забрать почту, и, увидев ее в брюках, сказал, что они скрывают ее ноги. Сэнди не хотел, чтобы его слова прозвучали обидно. Ведь он подумал тогда, что в брюках Моргана выглядит весьма соблазнительно. Впрочем, на Моргане все выглядело соблазнительно. Но в силу своего характера он всегда выражал свои мысли в грубоватой форме, и его слова тогда прозвучали недоброжелательно.
Потом он попытался исправить свою ошибку, но, кажется, Моргана его не услышала. И еще там была Аделла, которой не терпелось уехать. Он оказал ей любезность: увидев, что она пешком идет по дороге с посылкой в руках, завернутой в бумагу и обвязанной веревкой, он подъехал к ней и предложил подвести, чтобы она успела к отправке почты.
Он ненавидел себя за то, что ему пришлось так быстро уехать, оставив Моргану растерянной. Теперь Сэнди страдал, не зная, как загладить свою вину. Скоро Моргана уедет в школу медсестер, и ее не будет три года.
Он сделал перерыв, протер вспотевший лоб и подумал о трех годах мучительного одиночества, которые ждали его. Сэнфорд Кэндлуэлл был влюблен в Моргану с того самого дня, когда они, стоя плечо к плечу, заявили чужаку, что не позволят завозить в их пустыню животных для охоты. Моргана в тот день стояла рядом такая высокая и смелая, что-то было особенное в ее голосе и в том, как рыжими бликами отливали ее каштановые локоны, как ветер трепал подол ее юбки вокруг ее стройных икр. В тот день Моргана Хайтауэр уже не была маленькой девочкой, а Сэнди ехал домой сконфуженный и беспокойный от потрясающих новых мыслей и ощущений, они заполнили его голову и сердце.
Его страстная увлеченность окрепла в последующие недели. Образ Морганы вытеснил все остальные мысли, он по-новому думал о ней, а когда она появлялась перед ним или передавала корзину с едой для туристов и случайно касалась его руки, его сердце начинало так сильно стучать, что казалось, сейчас выпрыгнет из груди. Наконец, он признался себе, что влюблен в нее. Сэнди, от природы немногословный, решил пригласить Моргану на пикник, вероятнее всего, к Арч-Рок, одному из ее любимых мест, и там открыто признаться ей в своих чувствах. Ему пора уже жениться. Многие мамочки, у которых дочки были на выданье, поддразнивали его: ему уже двадцать пять, а он до сих пор ходит в женихах. Но, прежде чем он успел сделать ей предложение, Моргана сообщила ему неожиданную новость: тетя Беттина собирается отправить ее в школу медсестер. Сэнди снова замолчал. Возникло новое препятствие, и ему нужно время собраться с мыслями и обстоятельно все обдумать.
Все последующие месяцы Сэнди скрывал свои чувства, хотя чем ближе становился день отъезда Морганы, тем сильнее становились его желания. Они мучили его днем и ночью, и сейчас, когда он снова начал разгружать тяжелые мешки с семенами, он пришел в отчаяние от мысли, что скоро Моргана уедет в другой мир, где она будет встречаться и общаться с умными и утонченными людьми. Сэнди знал, что он не может соревноваться с такими образованными людьми, как профессора и доктора, поэтому ему становилось не по себе, когда он представлял, что Моргана никогда не вернется сюда. Разве простой человек из Твентинайн-Палмс может сравниться с интеллектуалами, которые, по мнению Сэнди, разгуливают по священным коридорам университета?
Он снова остановился и оглядел пустыню, простирающуюся до далеких гор. Солнце уже садилось, на фиолетовом небе начинали появляться звезды. У него было столько другой работы, которую нужно было сделать до ее отъезда, но он мог думать только о Моргане.
Сэнди нравилось, что Моргана была умной и начитанной. Когда библиотека на колесах дважды в месяц заезжала в их городок, Моргана с книгами в руках всегда была первой в очереди у фургона, который останавливался возле магазина Кэндлуэллов. Сам Сэнди даже не закончил восьмого класса, бросил школу, чтобы помогать отцу в гараже. Ему вполне было достаточно, что он умеет читать и считать. Он был уверен, что его сила заключается не в знаниях, а в мастерстве. Не было ничего на свете, чего Сэнди Кэндлуэлл не смог бы починить, улучшить, обновить, подправить или изобрести. К нему приезжали со всей округи с просьбой восстановить заглохший мотор, вдохнуть жизнь в умершие механизмы, починить неисправимое, да, он умудрялся делать то, что другим было не под силу. Его вовсе не смущало, что он не читает книг. О нем любой может сказать: Сэнди Кэндлуэлл – парень на все руки, сильный и умелый, а это многого стоило.
Но он понимал, что этого недостаточно для такой девушки, как Моргана, чья жажда знаний сродни естественной жажды воды. Хотя он и мучился от своих чувств и желаний, но хотел, чтобы Моргана была свободна, чтобы она ехала учиться и занималась тем, что считает нужным. А он мог ей предложить только обручальное кольцо и детей.
Но он не собирался оставлять все, как есть, он никак не мог забыть выражения лица Морганы, когда, опустив глаза, она рассматривала свои новые брюки. Сэнди обязан по крайней мере извиниться, ведь она должна знать, что он всегда будет с любовью вспоминать ее и желать ей всего самого хорошего.
Сэнди решил, что завтра утром, когда вернется с экскурсии по пустыне на своем красном автобусе, он поговорит с ней.
Собирая полевые цветы для обеденного стола, Моргана решила уехать завтра утром. Уехать раньше, чем Сэнди на своем красном автобусе приедет в гостиницу за туристами.
Теперь, когда она свободна, нет смысла терять время. Элизабет и Гидеон отправятся в Колорадо с первыми лучами солнца. Она доберется с ними до Лос-Анджелеса и пока остановится в отеле. Потом поедет в университет и начнет готовиться к поступлению.
Ее решение уехать так скоропалительно не было связано со страстным желанием поскорее начать обучение, а с острым осознанием того, что мечты о Сэнди Кэндлуэлле навсегда останутся только мечтами.
Ему не понравилось, что она надела брюки. Это очевидно. А у них с Аделлой было свидание, на которое им не терпелось поскорее отправиться. Моргана все это видела.
«Не думай о том, что могло бы быть!» – убеждала она себя, собирая дикие мохавские астры – бледно-лиловые лепестки вокруг ярко-желтого центра – и желто-оранжевые марипозы, а также ярко-красные и фиолетовые кактусовые цветы и голубые кентерберийские колокольчики. Для главной вазы, которую поставят в центре стола, она нарвала букет из белых цветов дурмана священного, добавив в него стеблей окотийо, покрытых сочными листьями.
Обычно Моргана получала громадное удовольствие от вечернего сбора цветов. Она наслаждалась свободой. Только здесь можно было помечтать, но в этот вечер она думала лишь о Сэнди, о том, что скоро они расстанутся. Раньше ей казалось, что, если тетя Беттина разрешит ей изучать индейцев, она будет на седьмом небе от счастья, но сейчас она чувствовала лишь необъяснимую пустоту. Где-то в глубине души она надеялась, что теперь, с ее независимостью, Сэнди будет смотреть на нее по-другому, может, он даже напишет ей или навестит в университете. Или даже будет ждать ее.
Но Моргана будет жить почти в двухстах милях отсюда. Пять часов езды при хорошей погоде. Разве можно надеяться, что их отношения сохранятся на таком расстоянии друг от друга? Ведь столько молодых девушек, не только Аделла Картрайт, имеют виды на Сэнди.
Значит, Моргана, как и ее отец, посвятит свою жизнь науке, а если любовь придет к ней, она отдастся ей, как это сделала Элизабет…
– Привет, Моргана!
Она резко повернулась, и громадный букет, который она нарвала, чуть не выпал из ее рук.
– Сэнди?!
Он робко улыбнулся, не зная, что сказать. Сэнди не понимал, как он здесь оказался. Он решил поговорить с Морганой на следующее утро. Но наперекор своим желаниям принял душ, переоделся и отправился во «Дворец-Хайтауэр», где, как он знал, в поле, за гостиницей, она будет собирать цветы.
Он подумал, что она выглядит как невеста. Если бы только не брюки… Он убедил себя в том, что именно из-за брюк он сюда приехал извиниться и сказать ей, что в них она выглядит потрясающе. Он хотел сказать ей, что станет скучать, пока она будет учиться в школе медсестер, но он надеется, что она отлично проведет время с новыми людьми и все же хоть иногда вспомнит о людях из Твентинайн-Палмс.
Но когда он стоял и рассматривал ее на фоне звездного неба, он понял, что оказался здесь совсем по другой причине.
Моргана ждала. Даже на расстоянии нескольких ярдов она почувствовала запах лосьона после бритья и душистого мыла, заметила, что русые волосы Сэнди все еще влажные. Он побрился и привел себя в порядок, даже надел парадную белую рубашку, правда, был без галстука.
– Да? – удивилась она, у нее перехватило дыхание. Вдалеке от гостиничных построек и других заведений и поместий, пятнами отбрасывающих свет по темному пейзажу вокруг, как будто с неба упали звездочки, она вдруг почувствовала, что они с Сэнди абсолютно одни на свете, словно все земное население куда-то исчезло.
– Я пришел сказать тебе… – Он сделал шаг ближе, вдохнул цветочный аромат, исходящий от ее букета, который она прижимала к груди.
– Да? – снова повторила она, не совсем понимая, что происходит, но интуитивно догадываясь – что-то важное. Она никогда не видела Сэнди в таком состоянии.
Он откашлялся:
– Я, хм, просто слушал радио, и в новостях сообщили, что президент Рузвельт объявил Мертвую долину национальным памятником.
– О, Сэнди! – воскликнула она, выдавив из себя улыбку, желая скрыть свое разочарование. – Какая чудесная новость!
– Миссис Хойт и Международная лига по охране пустынь собираются встретиться с самим Рузвельтом, чтобы убедить его в том, что леса джошуа тоже должны быть превращены в национальные парки. Моргана, это лишь вопрос времени. Скоро все это будет под охраной. Я подумал, – он ударил носком ботинка по камню, – тебе будет интересно это знать.
– У меня тоже есть новости, – проговорила она, наблюдая за тем, как теплый ветерок ерошит волосы Сэнди. Он не уложил их бриолином, как обычно, когда одевался. Ей больше нравилось, когда волосы были естественными, и ей даже захотелось их потрогать, чтобы узнать, какие они на ощупь. – Я наконец решилась и объявила тете Беттине, что не хочу учиться в школе медсестер. Но она не вспылила! Сказала мне, что я могу делать все, что сделает меня счастливой.
– Серьезно?! – спросил он. Он был потрясен. Все в долине знали, что Беттина Хайтауэр волевая женщина, которая всегда добивается того, чего хочет. Интересно, размышлял Сэнди, почему на этот раз она уступила? Но теперь это уже было не важно. Моргана не уедет!
– Тетя Беттина и с остальным согласилась, – добавила она быстро, подбодренная очевидным восторгом Сэнди. – Возможно, она даже поможет мне материально.
– Материально? – Он наморщил лоб.
– Я собираюсь поступать в Калифорнийский университет! Доктор Делафилд знает там кое-кого. Она напишет рекомендательное письмо. Я уезжаю утром.
– Калифорнийский университет? – повторил он за ней следом. – Тот, что в Лос-Анджелесе?
– Новое здание в Вествуде, что за Лос-Анджелесом, по дороге к океану. Это далеко, но это первоклассное заведение.
Он наблюдал за ее оживленным лицом в сумерках, которые сгущались за ее спиной. В бледной кремовой блузке и брюках, посреди кактусов и полевых цветов, Моргана выглядела как какое-то неземное создание. И она по-прежнему держала в руках этот невероятный букет.
– Я могу найти работу, и с помощью тети Беттины… – Она начала рассказывать о своих планах, исследованиях и индейцах, но Сэнди ее не слушал, погрузившись в свои мысли. То, что она по-прежнему хотела учиться, его не удивляло, но то, что Беттина не против, – это настораживало. Она даже собирается Моргане помогать деньгами!
Девушка смотрела на свою тетю сквозь розовые очки. Никто в долине, кроме нее, не мог выносить скупую и надменную Беттину Хайтауэр.
Но прежде всего мысленно он переживал свое сильное разочарование. Калифорнийский университет еще хуже, чем школа медсестер. Это означало, что ее не будет четыре года, что жить она будет еще дальше и среди еще более образованных людей. У Сэнди нет ни единого шанса.
Моргана вдруг стала серьезной.
– Сэнди, я хочу, чтобы ты узнал первым. После того как я уеду, по городу поползут сплетни…
Пока Моргана рассказывала ему о Элизабет Делафилд и Гидеоне (эти сплетни он уже слышал) о том, что у нее неожиданно появился сводный брат, Сэнди вспомнил то время, когда ему было тринадцать и доктор Хайтауэр привез к ним в дом свою дочь. В тот день, двенадцать лет назад, Сэнди впервые увидел бледную девочку с большой повязкой, как индейская бандана, вокруг головы. Док тогда что-то рассказал им о несчастном случае у печки. Сама девочка за все то время и слова не вымолвила. Она, это маленькое тихое создание, которое едва было слышно, пробыла у них всего несколько дней, а потом приехала ее тетя и забрала обратно в их поместье. Сразу после этого док исчез и никогда больше уже не возвращался. Вскоре по округе поползли слухи, что доктор Хайтауэр сбежал в Мексику с женщиной легкого поведения. Примерно в то же время пропала сумма, выплаченная старателям в одной из шахт Дейл, и снова люди стали говорить, что это Хайтауэр ее украл, прихватив с собой в дорогу.
Те старые истории удивляли Сэнди, доктор Хайтауэр запомнился ему как честный и благородный мужчина, впрочем, никогда не знаешь, что от человека можно ждать. Сэнди обрадовался, что после стольких лет все так сложилось и Моргана теперь соединилась со своим братом, которого никогда не знала.
– Мы пока держим это в секрете, – сказала она. – Ты знаешь, как люди любят поговорить.
– Я понимаю, – тихо ответил он, не решаясь признаться ей, что Селма Картрайт уже распространяла эту новость по всей окрестности до самого Баннинга. Но потом он посмотрел на ее волосы, в которых теперь отражались звезды, а высоко в небо поднималась луна, окрашивая Моргану белым светом, и все внутри него вспыхнуло от боли и желания, от осознания того, что завтра она уедет и ее долго не будет здесь. – Ну что ж, – продолжал он и смотрел через плечо в пустоту, – думаю, мне пора ехать. Мама приготовит ужин и станет волноваться, где я. – Он прикусил язык. Он говорил, как тринадцатилетний мальчик! Хотя какая разница, ведь Моргана всегда смотрела на него как на соседского мальчишку, и не больше.
А если представить себе всех тех мудрых людей, с которыми она собирается общаться…
– Думаю, завтра утром я тебя уже не увижу. – Его голос дрожал. – У меня завтра экскурсия по всей долине. Туристы хотят понаблюдать за дикой природой. Нам нужно выехать пораньше, если мы хотим хотя бы мельком увидеть пустынную черепаху или стаю койотов. Животные прячутся днем, ты же знаешь. – Сэнди рассказывал Моргане о том, что она знала лучше, чем кто либо, поэтому смущался еще больше. Он болтал, боясь проговориться, сказать о своих чувствах. Он смущался.
– Ты знаешь, – быстро начала Моргана, – университет находится всего в ста шестидесяти милях отсюда. Ты сможешь приехать ко мне. А на выходные я буду приезжать домой, и по праздникам и на летние каникулы… – Она умолкла. Зачем она рассказывает ему об этом?
– Может быть. – Он опустил руки в карманы. – Ну, что ж, спокойной ночи.
У нее затряслись руки.
– Спокойной ночи, – едва слышно вымолвила она.
Он повернулся и пошел прочь, под его ботинками захрустел песок, слюда и кварц.
Моргана не в силах была пошевелиться. Сэнди выглядел так, словно он совершал нечто более важное, чем просто направлялся к городу: он уходил из ее жизни! Она всхлипнула. Моргана старалась подавить рыдание, но Сэнди услышал, повернулся, увидел слезы в ее глазах и, сделав пять быстрых шагов, снова оказался возле нее, обнял ее, прижался губами к ее губам в долгом крепком поцелуе. Цветы помялись, а воздух вокруг заполнился крепким ароматом жизни и природы.
– О боже, Моргана, я люблю тебя, – сказал он, отпрянув назад, так как он не мог поверить, что она прижимается к нему, не мог поверить в ее близость и красоту, в такое поразительное чудо.
Слезы полились по ее щекам.
– Я тоже тебя люблю, Сэнди. Я думала, что ты никогда не будешь испытывать такие же чувства ко мне.
– Почему же никогда? – спросил он. Его глаза блуждали по ее лицу, волосам, плечам.
– Аделла Картрайт…
– Она – самодовольная дурочка! – Он снова поцеловал ее, но теперь медленно и нежно, хотя внутри него бушевали такие страсти, что он готов был заняться с ней любовью прямо здесь, в поле, в астрах, лилиях и цветах опунции.
– Я не вынесу разлуки с тобой, Моргана.
– Я буду не далеко.
– Я буду приезжать к тебе.
– А я буду приезжать домой.
Они начали возбужденно разговаривать, и скрываемые до сих пор чувства теперь полились через край.
– Выходи за меня, Моргана. Обещай, что выйдешь за меня.
– Да, Сэнди! Да! Но я должна ехать учиться…
Он прикоснулся кончиками пальцев к ее губам, и она замолчала.
– Конечно, ты должна. Я никогда не стал бы мешать тебе. А когда ты получишь диплом, мы будет просвещать туристов и рассказывать им о пустыне и индейцах, что когда-то жили здесь.
Моргана крепко прижалась к нему, оранжевые, розовые, фиолетовые и желтые лепестки прилипли к ее блузке, а покрытые листьями стебли окотийо укололи ее обнаженные руки. Каждой клеточкой своего крепкого тела Сэнди ощущал ее прикосновения. И прекрасное светлое будущее виделось ему.
Он посмотрел на нее, в ее глазах заблестели слезы. Сэнди улыбнулся.
– Моя умная леди, – тихо произнес он, – с твоим умом и моими мускулами наша жизнь будет великолепной!
