Текст книги "Осень"

Автор книги: Ба Цзинь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 39 страниц)

– О чем, скажи, я, конечно, обещаю, – ответил Кэ-мин, все еще находясь под впечатлением воспоминаний.

– Я о дочери, – набравшись храбрости, сказала госпожа Чжан. – Она, конечно, не должна была уходить из дому, но все же жаль ее. Она одна в Шанхае. Я помню, как ты ее любил, когда она только родилась. Тогда нам всем было хорошо. – Ее глаза наполнились слезами.

– Дочь… – промолвил задумчиво Кэ-мин. Он, казалось, был еще во власти грез, хотел продолжать, но приход тетушки Ван помешал ему.

– Господин, госпожа, кушать подано, – громко сказала тетушка Ван.

Эти обыденные слова спугнули мечту и возвратили их к действительности. Госпожа Чжан, немного смущенная, встала. Тетушка Ван тотчас вышла. Кэ-мин, поглаживая рукой подбородок, покачал головой:

– Я совсем не чувствую ненависти к ней, я знаю – что это дурное влияние Цзянь-юня и его приятелей. Но ты просишь невозможного.

– Но что хорошего в том, что ты на нее гневаешься? Ведь должен же ты помнить прошлое! – заплакала госпожа Чжан.

Кэ-мин подумал и решительно ответил:

– Прошлое остается прошлым. Но я не могу простить ей этого поступка. Не могу же я сам дать себе пощечину. Для меня дочь умерла.

– Ты не можешь, не можешь быть таким жестоким. Почему ты именно к ней так бессердечен? – захлебываясь слезами, возразила госпожа Чжан. Воспоминания о прошлом придали ей силы, раньше она редко спорила с ним.

На суровых глазах Кэ-мина показались слезы. Он с болью, мягко ответил:

– Она моя дочь, я не могу ее простить, но ты можешь с ней переписываться, можешь ей помочь. Только напиши, чтобы она не присылала мне писем, я не буду их читать. – Он закашлялся, и госпожа Чжан молча, со слезами на глазах принялась постукивать его по спине.

15

Госпожа Шэнь с Чунь-лань вошли в зал. Напротив зала были комнаты Кэ-аня и госпожи Ван. Двери этих комнат были плотно закрыты. Ей пришлось пройти через маленькую дверь. Заметив, что Чунь-лань все еще идет за ней, она велела ей вернуться и одна направилась к госпоже Ван. Перешагнув порог, она увидела, что кормилица Ян играет за обеденным столом с Шу-фан. Пиалы и палочки уже были на столе. Кормилица Ян, улыбаясь, поздоровалась с госпожой Шэнь. Та с улыбкой ответила и, легонько ущипнув ребенка за щечку, поиграла с ним. В этот момент служанка Цянь-эр вышла из другой комнаты и, увидев госпожу Шэнь, сказала:

– Вы пришли очень рано, госпожа Шэнь, наша госпожа еще причесывается.

– Я войду к ней, – сказала с улыбкой госпожа Шэнь, на лице ее не осталось и следа гнева, она как будто забыла недавнее происшествие.

– Я доложу госпоже, – сказала Цянь-эр и поспешно вышла, чтобы опередить госпожу Шэнь. Она уже знала, что госпожа Шэнь ходила ссориться с Кэ-мином, и опасалась, не пришла ли она к госпоже Ван за тем же. Торопливо войдя к своей госпоже, она доложила: – Госпожа! Госпожа Шэнь пришла.

Госпожа Ван уже знала, что произошло в кабинете Кэ-мина. Подобные вещи в этом доме очень быстро распространялись. Она догадывалась о цели прихода невестки, ко нисколько не боялась ее. В подобных делах у нее был немалый опыт, и она знала, как действовать. Она пудрилась перед зеркалом и в ответ на слова Цянь-эр пробормотала что-то, не прерывая своего занятия.

Служанка стояла у ней за спиной, ожидая распоряжений. Госпожа Ван услышала шаги госпожи Шэнь, но не стала первой здороваться с ней и сделала вид, что очень занята туалетом, и, только когда госпожа Шэнь подошла к ней и она в зеркале увидела ее улыбающееся лицо и услышала сердечное задушевное «сестрица», она, улыбаясь, ответила. Госпожа Ван не ожидала увидеть ее в таком настроении.

– Ну, сегодня я, можно сказать, отвела душу. Здорово я посмеялась над Кэ-мином, Цзюе-ину тоже как следует досталось, – самодовольно сказала госпожа Шэнь.

Ничего подобного госпожа Ван не ожидала, но это было ей приятно. Однако ей пока не были ясны истинные намерения госпожи Шэнь, и, желая прозондировать почву, она с нарочито безразличным видом сказала:

– Говорят, Цзюе-цюнь тоже безобразничал.

– Цзюе-цюнь ничего особенного не сделал, он ведь только потом вмешался в ссору. А затеял все Цзюе-ин. Кэ-мину нечего было сказать, – улыбалась госпожа Шэнь. В этой улыбке сквозило самодовольство.

Такой ответ окончательно рассеял подозрения госпожи Ван. В душе она была очень рада, но с напускным безразличием сказала:

– Что посеешь, то и пожнешь. То, что ты позлила Кэ-мина, совсем неплохо.

Она велела Цянь-эр подать полотенце и потерла им губы и виски. Госпожа Шэнь села за стол поближе к окну и спокойно наблюдала за госпожой Ван. Госпожа Ван окончила туалет, посмотрела в зеркало, смочила голову туалетной водой, встала и обратилась к госпоже Шэнь:

– Шэнь, сядем там, пусть Гао-сао приберет на столе. Госпожа Шэнь поднялась и пошла за госпожой Ван в маленькую заднюю комнату, где стояли стол, стулья и чайный столик, недавно купленные Кэ-анем. После того как они сели, госпожа Ван приказала Цянь-эр налить чаю и набить трубку.

– Сегодня Цзюе-ину крепко досталось. Этот негодник совсем распоясался. Что вздумает, то и говорит, что захочет, то и делает, – хвасталась госпожа Шэнь, желая показать, что она может усмирить Цзюе-ина и Кэ-мина.

– На этот раз ты поступила правильно, Кэ-мину просто-напросто нечего сказать, – нарочно похвалила ее госпожа Ван. В душе она совсем не уважала госпожу Шэнь и сейчас про себя с насмешкой подумала: «Глупая».

Госпожа Шэнь не догадывалась об этом и приняла ее похвалу за чистую монету.

– Собственно говоря, я сама бы не додумалась, – скромно сказала она. – Это я извлекла урок из того случая в прошлом году, когда ты разделалась с Цзюе-минем.

Госпожа Ван вдруг изменилась в лице, но быстро подавила неудовольствие. В прошлом году она избила своего сына, а сказала, что это сделал Цзюе-минь, и пошла скандалить к его мачехе, госпоже Чжоу. Однако желаемого она так и не добилась. Сама она расценивала это как свое позорное поражение и не любила, когда другие напоминали ей об этом случае. Сейчас госпожа Шэнь опрометчиво заговорила о нем. Она сделала это без всякой задней мысли, но госпожа Ван подумала, что она умышленно насмехается над ней. Хотя ей было неприятно, но она не подала виду и, изобразив улыбку, сказала:

– Ну, зачем такие похвалы? Разве мне сравняться с тобой! У тебя, наверное, все это ловко получилось. Расскажи-ка! – Последние слова Она произнесла совершенно искренне – ей очень хотелось знать подробности сегодняшней истории.

Госпожа Шэнь, конечно, не могла упустить такого случая. Она рассказала все с начала до конца, не преминув приукрасить кое-что. Дойдя до того момента, когда Кэ-мин оказался в затруднительном положении, она еще что то ввернула, и они вместе с госпожой Ван стали звонко смеяться.

– Кэ-мин последнее время очень плохо себя чувствует. На этот раз ты, право, могла совсем его уморить и оставила бы нашу красавицу Чжан вдовой, – пошутила госпожа Ван.

– Красавица? Разве она может сравниться с тобой? – возразила госпожа Шэнь. Она говорила, не замечая своей лжи и глядя на худое лицо госпожи Ван с широким лбом и сильно выдающимися скулами. – Неплохо, – продолжала она, – если Кэ-мин умрет. Хотя он теперь не решается вмешиваться в наши дела, но все-таки причиняет кое какие хлопоты, да и нравоучения его порядком надоели.

– Но если Кэ-мин умрет, то Кэ-дин совсем распояшется, – заметила безразличным тоном госпожа Ван. Госпожа Шэнь видела лишь улыбку на ее лице и не уловила в ее словах скрытой иронии.

– Хоть он и жив, но мало чем мне помогает. Например, в истории с Си-эр опять же я пострадала, – со злостью ответила госпожа Шэнь. Она говорила искренне.

Госпожа Ван, видя, что невестка не поняла смысла сказанного, перешла на другую тему.

– Шэнь, ты знаешь, что Кэ-ань с Кэ-дином завтра хотят привести на ужин Сяо Хой-фана?

Сяо Хой-фан был известным исполнителем женских ролей в Сычуаньской труппе.

– Правда? – оживилась госпожа Шэнь, она сразу же забыла о Кэ-мине.

– Кэ-ань мне сам говорил. И Чжан Би-сю придет, – похвасталась госпожа Ван, – а тебе он не говорил?

Чжан Би-сю тоже был исполнителем ролей молодых женщин, но менее известным, чем Сяо Хой-фан.

– О таких вещах он никогда не говорит со мной. Боится, что я стану с ним ругаться. А Чжан Би-сю-то ведь приятель Кэ-аня, это я давно знаю. – Госпожа Шэнь, чтобы поднять свой престиж, опять без умысла сказала неприятное госпоже Ван.

– Неужели ты не знаешь, что Сяо Хой-фан тоже очень хотел бы поддерживать хорошие отношения с Кэ-дином? – холодно улыбаясь, резким тоном ответила госпожа Ван.

– Кэ-дин везде тут как тут. Ему нравится новое и надоедает старое. Никого не может долго любить. По-моему, он решительно не в состоянии полюбить кого-нибудь по-настоящему, – простодушно заметила госпожа Шэнь, она не обратила внимания на слова госпожи Ван и как будто бы не поняла их подлинного смысла.

Госпожа Ван холодно усмехнулась и, в душе презирая ее, сказала:

– Однако у тебя характер хороший.

Госпожа Шэнь, воспринимая это как похвалу, простодушно ответила:

– Из-за такого человека, как Кэ-дин, вовсе не стоит сердиться.

Это правда, – подхватила госпожа Ван, – я тоже так думаю. Я не треплю себе нервов из-за проделок Кэ-аня. Он развлекается по-своему, а я по-своему. Сейчас каждый хочет жить в свое удовольствие. – Лицо ее при этом стало злым и надменным: казалось, ей хотелось, чтобы муж в этот момент, мог видеть и слышать ее.

– Так мы сегодня опять партии четыре сыграем, – обрадовалась госпожа Шэнь.

– Четыре мало, партий восемь – вот тогда получишь удовольствие, – ответила госпожа Ван.

– Боюсь, что народ не соберется. Чжан сегодня, пожалуй, не придет. Я позову Кэ-дина, – с уверенностью ответила госпожа Шэнь. – Госпожа Чжоу у нас постоянный партнер, потом скажу Цзюе-синю, чтобы пораньше вернулся.

– Тогда скорее иди, подготовь все да разузнай у Кэ-дина, что он думает о завтрашнем ужине с Сяо Хой-фаном, – посоветовала госпожа Ван. – Вряд ли Сяо Хой-фан придет. А если придет, то мне хочется получше его посмотреть, в театре его не очень рассмотришь. – При имени Сяо Хой-фана она и про игру забыла.

На следующий день, после обеда, Сяо Хой-фан и Чжан Би-сю прибыли в паланкине. Цинь-сун, новый камердинер Кэ-аня, и слуга Кэ-дина Гао-чжун ждали их в прихожей. Сяо Хой-фан с приятелем вышли из паланкина. Слуги, собравшиеся в главном зале и перед прихожей, с любопытством смотрели на них. Актерам было лет по тридцать (Чжан Би-сю был старше). Они выглядели молодыми и красивыми. Одеты были по-мужски, в дорогие крепдешиновые халаты, в шелковые брюки и атласные туфли. Лица сильно нарумянены, даже руки подкрашены и напудрены. Губы ярко-красные, из-под черных насурмленных бровей смотрели выразительные глаза. Даже без театрального грима и костюма они были обольстительны. Все взоры устремились к ним. Под этими незнакомыми взглядами они не чувствовали смущения, на их лицах блуждала слабая улыбка. Изящно изогнувшись, женской походкой они прошли за Гао-чжуном во внешнюю гостиную. Гао-чжун пригласил их сесть и сходил за чаем. Цинь-сун отправился во внутренние покои доложить Кэ-аню и Кэ-дину.

Чжан Би-сю и Сяо Хой-фан расспрашивали Гао-чжуна о семье Гао. Гао-чжун охотно рассказывал им, но говорил тихо, чтобы господа, войдя, не услышали его. Недалеко от гостиной на лестнице и во внутреннем дворике стояли слуги и носильщики паланкинов. Одна только кормилица Ян, с давних пор пользовавшаяся благосклонностью Кэ-аня, держа за руку Шу-фан, стояла в дверях, заглядывая в гостиную. Другие служанки стояли около носильщиков. Там были только носильщики Кэ-аня и Кэ-дина. Носильщиков Кэ-мина и Цзюе-синя не было дома, так как их хозяева сегодня уехали. Зная, что сегодня Кэ-мин собирался на банкет, Кэ-ань и Кэ-дин рассчитывали повеселиться. Узнав о приезде Чжан Би-сю и Сяо Хой-фана, они очень обрадовались и, довольные, направились в гостиную. За ними следовал Цинь-сун. Когда они подошли к гостиной, Кэ-ань увидел, как кормилица Ян скривила губы, но сделал вид, что не замечает, и о достоинством прошел в зал. Актеры тотчас же встали, с улыбкой поздоровались и осведомились о здоровье. Братья были вне себя от радости – можно было подумать, что они нашли какую-то драгоценность. А актеры, наоборот, держались очень непринужденно, без тени смущения – так, словно у себя дома, и с присущим актерам кокетством томно беседовали с хозяевами. Глядя на подвижные, с поволокой глаза Чжан Би-сю, на красивое овальное лицо актера, которое было так не похоже на лицо его жены, на алый рот. откуда лились звонкие, сладкие звуки, Кэ-ань забыл про сильно выдающиеся скулы своей жены и ее ядовитый язычок, забыл обо всем вокруг и видел лишь говорившего с ним актера. Движения и речь его были непринужденными. Кэ-дин был опытнее его и держался еще свободнее с Сяо Хой-фаном. Гао-чжун все время стоял в комнате и со сдержанной улыбкой наблюдал за господами. Заметив вдруг стоявшего без дела Гао-чжуна, Кэ-дин накинулся на него:

– Чего ты здесь стоишь? Почему не принес мацзян и не расставил столы?

Гао-чжуну пришлось уйти…

– Мне сейчас не хочется играть, – капризно сказал Сяо Хой-фан, – вы обещали погулять со мной в вашем саду.

– Как тебе угодно, хочешь сперва в сад, так пойдем, я велю Гао-чжуну перенести игральный стол в сад, – ответил, заискивая, Кэ-дин. Затем он обратился к Кэ-аню: – Что ты на это скажешь?

Кэ-ань, конечно, не возражал. Чжан Би-сю тоже уговорил его пойти в сад.

– Цинь-сун! – позвал Кэ-ань, заметив, что Гао-чжун вышел.

– Я здесь! – громко ответил стоявший у входа Цинь-сун и поспешно вошел.

Кэ-ань распорядился:

– Мы сейчас идем в сад. Ты позови Гао-чжуна, и перенесите игральный стол в беседку. Захвати моего попугая и повесь его перед беседкой.

Цинь-сун почтительно кивнул и, видя, что хозяева собираются выходить, подбежал к двери и отдернул перед ними занавески. Братья в сопровождении актеров вышли через арочную калитку в сад. Они взошли на галерею, с одной стороны их взорам открылись зеленые, увитые лианами искусственные горки, с другой – изумрудные бамбук и зеленица, перед резными окнами их гостиной. Зеленицы росло всего два кустика, как раз было время цветения, и кусты сплошь покрылись бледными желто зелеными цветами. Как только они вошли в сад, густой аромат ударил им в нос, и молодой Сяо Хой-фан не удержался от похвалы:

– Кэ-дин! У вас здесь так хорошо, а вы каждый день зачем-то уходите из дома.

– Ты не был здесь, поэтому тебе и кажется диковинным, а мы бываем здесь частенько, и нам уже надоело все это, – ответил Кэ-дин.

Кэ-ань и Чжан Би-сю шли сзади и слышали разговор Сяо Хой-фана и Кэ-дина. Кэ-ань спросил Чжан Би-сю:

– А тебе нравится здесь?

– Конечно, – со смехом кивнул Чжан Би-сю, но, притворяясь обиженным, добавил: – Что же вы раньше не приглашали меня сюда?

– Все из-за упрямства старшего брата, ведь встреча с ним не сулит ничего хорошего, – торопливо оправдывался Кэ-ань.

– Вы обманываете меня, – продолжал Чжан Би-сю, обиженно кривя губы. – Разве Ли Фын-цин не бывал у вас, да еще под видом фотографа? Вы ведь сами говорили мне.

– Ты ничего не знаешь, тогда был жив отец, и он одобрял это, так что и упрямец брат ничего не мог возразить и вынужден был смириться. Но как только отец умер, старший брат стал еще упрямее, и хотя я его не боюсь, но встреча с ним не предвещает никакого удовольствия.

Сейчас его нет дома, и он не скоро вернется, – чистосердечно разъяснил Кэ-ань.

– Тогда мы пойдем домой и не будем докучать вашему старшему брату, чтобы не было неприятностей, – притворным тоном промолвил Чжан Би-сю, повернулся и пошел прочь.

Кэ-ань бросился ему вдогонку, схватил Чжан Би сю за рукав, потом сжал его руку и шепотом начал в чем-то убеждать. Чжан Би-сю отвечал беззвучным смехом.

Впереди был только Кэ-дин, который о чем-то мило шушукался с Сяо Хой-фаном; позади тоже никого не было. Кэ-ань снова устремился вперед, не выпуская руки Чжан Би-сю из своей.

– А что это за цветок? Какой чудесный запах, – указывая на зеленицу, спросил Чжан Би-сю.

Кэ-ань уставился на цветок, не зная, что отвечать. Наконец, он выпалил первое пришедшее ему в голову название и самодовольно добавил:

– Если очень нравится, то я потом велю срезать для тебя несколько веток.

Чжан Би-сю, как человек вежливый, поспешил поблагодарить Кэ-аня. Они шли рядом, оживленно болтая, и незаметно для себя очутились в сосновой роще.

Там было довольно темно, земля под ногами была влажной. Между деревьями раздавались какие-то звуки. Разговор Кэ-дина и его спутника смутно долетал до слуха Кэ-аня и Чжан Би-сю, но они их не видели.

Чжан Би-сю испугался и прижался всем телом к Кэ-аню, а тот с удовольствием поддерживал его. Медленно пробираясь по извилистой тропинке, они, наконец, вышли на берег озера.

Солнце клонилось к западу. Разлившаяся по небу заря позолотила верхушки деревьев и крыши домов на противоположном берегу. А на прозрачной поверхности озера, как в зеркале, отражалось красно-голубое небо.

– Мы можем покататься в лодке, – похвастался Кэ-ань. Он заметил привязанную под ивой маленькую лодку и, указывая на нее Чжан Би-сю, сказал:

– Смотри, а вон и лодка.

– Вы умеете грести? – с любопытством спросил Чжан Би-сю.

– Не очень хорошо, – колеблясь, ответил Кэ-ань. – Но у нас в доме почти все ребята умеют. Вот только что кто-то катался.

– Смотрите, Кэ-дин с Сяо Хой-фаном уже катаются. Поедем и мы, – радуясь, словно ребенок, потянул Кэ-аня за руку Чжан Би-сю.

– Сейчас поздно, пойдем лучше в беседку, – промолвил Кэ-ань.

– Неважно, они ведь катаются, и мы покатаемся немного, – ответил Чжан Би-сю и потащил Кэ-аня к иве.

Считая неудобным отказаться, Кэ-ань пошел за Чжан Би-сю и, отвязав лодку, помог ему сесть. Кэ-аню давно не приходилось грести, и ощущение весел в руках было непривычным. С большим трудом он выехал на середину, но лодка не шла вперед, она или вертелась на месте, или клонилась набок. Чжан Би-сю торопил Кэ-аня, но чем больше тот старался, тем непослушнее становилась лодка. Кэ-ань весь взмок, а лодка продвинулась вперед всего на каких-нибудь несколько метров. Кэ-ань готов был рассердиться. На его недавно выбритых щеках ясно обозначалась густая щетина, как будто она успела отрасти за этот короткий промежуток времени. Чжан Би-сю видел состояние Кэ-аня. Он знал его характер и поэтому молчал, в душе посмеиваясь над ним.

Вдруг Чжан Би-сю увидал впереди под деревом лодку Кэ-дина, окруженную зарослями лотоса. Кэ-дин и Сяо Хой-фан сидели рядом и о чем-то горячо беседовали. Чжан Би-сю лукаво взглянул на Кэ-аня и, сдерживая смех, показал рукой на лодку Кэ-дина.

– Смотрите, а они уже на том берегу.

– Сейчас и мы подплывем к ним, – с воодушевлением произнес Кэ-ань и с новой силой приналег на весла. Но ему очень не везло, хотя до берега было рукой подать, лодка никак не могла до него добраться. Гребец уже выбился из сил, а тут еще заросли лотоса мешали свободно двигаться.

– Ладно, сойдем на берег, – с легкой усмешкой проговорил Чжан Би-сю и, словно заманивая птенца в ловушку, добавил: – Мы первые выйдем на берег.

– Хорошо, – ответил Кэ-ань. – Но только на берегу ты должен спеть со мной один куплет из «Прогулки в саду».

Чжан Би-сю посмотрел на Кэ-аня и улыбнулся.

– Ты согласен? – продолжал наседать Кэ-ань.

Чжан Би-сю засмеялся сквозь зубы.

– Я никогда еще не слышал, как вы поете. Вы можете испортить все впечатление от моего пения.

– С такой Ян Гуй-фэй, как ты, разве может плохо получиться? – весело проговорил Кэ-ань, любуясь ямочками на щеках у своего собеседника. Вдруг он сделал неосторожное движение, лодка накренилась влево и сильно закачалась.

– Ой! – испуганно вскрикнул Чжан Би-сю, – осторожнее!

– Ничего, лодка уже у берега, – растерянно ответил Кэ-ань.

Через некоторое время он успокоился, причалил к берегу, первый вышел из лодки и помог Чжан Би-сю.

Выбравшись из лодки, они посмотрели в сторону озера – не видно ли где Кэ-дина и Сяо Хой-фана. Однако ветви ивы и заросли лотоса скрывали их спутников.

– Пойдем вперед, – потянув Кэ-аня за рукав, повелительным тоном сказал Чжан Би-Сю. Кэ-ань согласился и, убедившись, что вокруг никого нет, схватил Чжан Би сю за руку.

– Впереди кто-то идет! – кокетливо смеясь, вскрикнул Чжан Би-сю.

Вдали показался Цинь-сун, он шел от беседки. Кэ ань отпрянул от Чжан Би-сю и промямлил:

– Ну что же, пойдем.

Чжан Би-сю весело взглянул на него и, не говоря ни слова, пошел навстречу Цинь-суну. Подойдя ближе, Цинь сун остановился и доложил:

– Господин Кэ-ань, в беседке все приготовлено.

– Хорошо, – с важным видом ответил Кэ-ань. – Иди позови господина Кэ-дина, поторопи его с возвращением.

Цинь-сун, не зная, где искать Кэ-дина, по-прежнему стоял перед Кэ-анем, ожидая дальнейших распоряжений, но Кэ-ань вовсе не собирался продолжать. Видя, что Цинь-сун не двигается с места, он удивился и повторил приказание:

– Иди быстрей.

Однако Чжан Би-сю догадался, почему Цинь-сун стоит в нерешительности, и отправил слугу со словами:

– Они катаются на лодке.

Перед самой беседкой у забора они увидели Лао-чжао.

Он, сидя на корточках, разжигал печку, на которой стоял чайник. Внезапно до их слуха донесся странный голос:

– Цянь-эр, пришли гости, набивай трубки, разливай чай!

Кэ-ань знал, что это попугай, а для Чжан Би-сю это было неожиданностью, и он стал с удивлением осматриваться вокруг.

Под карнизом беседки висел обруч с попугаем. Птица с красным клювом и зеленоватыми перьями, увидев людей, самодовольно кричала и, наклонив голову, удивленно уставилась на них.

– Какой интересный попугай! Где вы его купили? – весело полюбопытствовал Чжан Би-сю. Он протянул руку к обручу, чтобы подразнить попугая.

– Друзья подарили, – гордо ответил Кэ-ань.

– А вы мне и не говорили, – обиделся Чжан Би-сю.

Кэ-ань не успел ответить, как ходившая по жердочке птица издала резкий крик, выпустила коготки, расправила. крылья и устремилась к Чжан Би-сю. Не ожидавший от нее такой прыти, он в испуге шарахнулся в сторону, ища спасения в объятиях Кэ-аня. Кэ-ань с улыбкой стал успокаивать его:

– Ничего! Попугай не клюется, да к тому же он привязан.

Чжан Би-сю тоже засмеялся и отодвинулся от Кэ-аня. К этому времени попугай вернулся на свою жердочку и продолжал вертеться, не находя себе места.

– И эта птичка так меня напугала, – засмеялся Чжан Би-сю, повернувшись к Кэ-аню.

Птица еще раз прошлась по жердочке, затем вдруг остановилась и сказала в сторону Чжан Би-сю:

– Цуй-хуань, разливай чай, барышня Цинь пришла.

– Ты посмотри только, да он тебя кличет, словно служанку. Эта тварь даже людей не различает, – указывая на птицу, произнес Кэ-ань.

– Сам ты тварь! – глядя на Кэ-аня, выпалил попугай.

Чжан Би-сю звонко засмеялся и наклонился к Кэ-аню:

– Вы слышите? Он вас ругает.

– Этот безобразник еще и ругаться выучился. Это не иначе как дело рук сорванцов-мальчишек. Ну погоди, я тебе покажу! – Кэ-ань шутливо пригрозил птице кулаком, топнул ногой, и с губ его сорвалось еще несколько угроз.

Попугай мгновенье не двигался, потом вдруг прыгнул на железный шест и свесился вниз.

– Не пугайте его, он такой занятный. Пойдемте в беседку. – Чжан Би-сю легонько потянул за рукав своего собеседника.

– Если он тебе так нравится, я могу подарить его, – засмеялся Кэ-ань.

– Серьезно? – обрадовался Чжан Би-сю.

– Конечно.

– Я так благодарен. – Лицо Чжан Би-сю расплылось в улыбке, и, повернувшись, он отвесил поклон Кэ-аню.

Кэ-ань был вне себя от радости, но, сделав недовольную мину, промолвил, качая головой:

– Такой благодарности еще недостаточно.

– Но скажите, как нужно отблагодарить вас, чтобы вы были довольны, – перестав смеяться, спросил Чжан Би-сю.

Кэ-ань шепнул ему что-то на ухо.

– Тьфу! – отвернувшись, негромко выругался Чжан Би-сю, обнажив при этом белые, как снег, зубы.

– Ты согласен? – приставал Кэ-ань, щуря глаза.

Чжан Би-сю отрицательно покачал головой. Кэ-ань снова шепнул ему на ухо несколько слов, но не успел Чжан Би-сю ответить, как вдруг послышался чей-то кашель. Подняв глаза, он увидел Гао-чжуна, спускавшегося им навстречу. Чжан Би-сю понял, что попал в глупое положение. Но ему было не до смеха. Он весь покраснел и сделал вид, что забавляется с попугаем.

– Господин Кэ-ань, стол для игры готов, – с нарочитой почтительностью произнес Гао-чжун.

– М… да, – еле выдавил из себя Кэ-ань, побагровев как рак, и с усмешкой обратился к Чжан Би-сю: – Фан-вэнь, войдем в беседку.

Имя Фан-вэнь он сам выбрал для Чжан Би-сю.