Текст книги "Безымянная Колючка (СИ)"

Автор книги: Айя Субботина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)

– Мой принц, могу ли я задать вопрос?

– Конечно.

– Это ты прислал мне… платье?

Ашес отрицательно мотает головой, отчего хрящевидные отростки его волос издают приглушенный шелестящий звук, похожий на заговорщицкий шепот. Взошедшие, этот мужчина прекрасен буквально во всем!

– Я уже говорил, что с самого начала был убежден, что тебе на Маскараде делать нечего, в первую очередь из соображений безопасности. Но, похоже, у тебя есть покровители.

– Один так уж наверняка, – бормочу себе под нос, вспоминая появившегося в недавнем прошлом Нэсса, и его обещание все устроить.

– Не хочешь назвать имя? – Ашес вопросительно и даже почти требовательно выгибает бровь.

– Зачем? – Но, не дождавшись его ответа, продолжаю: – Он был просто одним из ухажеров Тэоны и часто бывал у нас в доме. Ничего больше.

– И все же, я настаиваю на имени.

Мимолетное движение бровей мгновенно изменяет его черты. Если там и была нежность, то теперь от нее не осталось и следа. Передо мной стоит двадцатилетний тиран, готовый кровью и раскаленным железом выжечь признание у кого бы то ни было. Даже если ради этого придется изрядно испачкаться самому. Мне остается лишь верить, что я каким-то непостижимым для себя образом перешагнула за рамки «все вокруг». По крайней мере, одной ногой.

Я рассказываю про Нэсса.

Ашес абсолютно молча слушает мой короткий пересказ истории нашего знакомства и того, что я успела узнать от Нэсса за время нашей короткой недавней встречи.

– Я помню его, – коротко бросает принц, когда я заканчиваю. – Он приезжал утверждать свой новый статус у ног моего отца. Мне он не понравился. – Ашес морщится, как будто пробует что-то крайне неприятное на вкус. – Не удивительно, что твоя сестра его отшила.

– Он хороший человек. – Я чувствую непреодолимое желание вытолкать Тэону из нашего разговора. Достаточно и того, что она при жизни всегда была впереди. Но сегодня, сейчас, она не будет топтаться своими изящными туфельками по моему счастью. – Нэсс всегда хорошо ко мне относился. Он был единственным, кто не плевал в мою стороны.

– Это не отменят того, что он скользкий тип, – отмахивается от моего аргумента Ашес и прежде, чем я высказываю новым аргумент, приближается ко мне и, строго глядя в глаза, приказывает: – Не желаю видеть тебя рядом с ним, моя эстрани.

– Но мы как раз договаривались… – пытаюсь вставить я.

– Нет.

Я набираю в грудь побольше воздуха, готовясь к чему-то совершенно невообразимому.

Нет, все же чудесное возвращение Ашеса с того света, где он, похоже и не был, пагубно сказалось почти на всех моих хороших качествах: я потеряла чувство страха, я перестала помнить, кто я и где мое место.

– Да, – глядя в алые глаза моего несравненного кронпринца, твердо возражаю я. – Мой принц может посадить меня в чулан, приковать цепями к чему-то нерушимому, как сами Заветы, но я должна поговорить с Нэстрином, даже если ради этого мне придется потерять твое дружеское расположение к моей никчемной личности.

Моя дерзость его… озадачивает. На миг мне даже кажется, что он точно выйдет из себя.

Но Ашес только натянуто улыбается.

У меня отлегает от сердца. Не каждый день понимаешь, что нашла принца своей мечты и вот-вот сделаешь то, что подействует на него, как ушат холодной воды. К счастью, мой Ашес оказывается не таким банальным, как герои любовных романов, хоть, к стыду своему, я на минуту в этом усомнилась.

– Тебе нужно переодеться, моя эстрани, и вернуться в зал. Обещай, что будешь все время на виду. Иначе мне придется сделать то, что погубит все мои планы – сбросить личину ради твоего спасения. Дважды за вечер искушать судьбу не рискнули бы даже Взошедшие.

Я отчего-то шмыгаю носом. Слова благодарности превращаются в вязкий тяжелый ком, который становится поперек горла и никак не хочет рассасываться. Ашес так волнуется обо мне, что готов поставит на кон … все?

Кажется, принц догадывается, в чем дело. Осторожно пожимает мне ладонь – и тут же отступает в сторону. Хвала богам, хоть у кого-то из нас хватает рассудка держать дистанцию.

– Если через десять минут я не увижу тебя в зале – я буду очень, – он сводит брови к переносице, – очень недоволен.

Я не собираюсь испытывать его терпение и выскальзываю из комнаты через окно. Благо, эта дорога уже и так мне знакома.

Глава двадцать седьмая

Глава двадцать седьмая

Прогулка по морозному ночному воздуху немного приводит меня в чувство.

В комнату Роры я возвращаюсь в полной уверенности, что прямо сегодня, возможно, в эту самую минуту, моя жизнь круто изменилась. Хотя бы потому, что теперь поблизости есть тот, кто не даст меня в обиду, даже если Его императорству вздумается все-таки избавить меня от головы.

Нужно сказать, что за время моего отсутствия праздник успел набрать значительные обороты. И вы ошибаетесь, если думаете, что речь о громкой музыке и служках, которые с ног сбились, поднося гостям новые и новые порции алкоголя. Я трижды становлюсь свидетельнице вполне недвусмысленных шепотов и стонов в темных и не очень углах. Можете считать меня чокнутой, но я разве что не локти кусаю от досады, что не могу сунуть нос в каждый чужой секрет. И пережитый урок лишь укрепляет меня в мнении, что любопытство всегда дает всходы. Главное, улизнуть до того, как всходы начнут цвести. Сегодня я замешкалась. Хотя, если разобраться, если бы не моя медлительность, я бы еще Взошедшие знает сколько блуждала в грустном неведении и оплакивала участь моего ненаглядного кронпринца.

Всегда нужно искать что-то приятное даже в самом скверном. Как любила говорить одна старая вентрана в нашем роду – я так и не выяснила, кем она мне приходится – бабкой, прабабкой или просто многоюродной теткой – «Если тебе собираются отрубить голову, радуйся – по крайней мере у тебя исчезнет эта ужасная мигрень по утрам!»

Убедившись, что за мной никто не идет следом, и моя порядком потрепанная личность на этом празднике жизни абсолютно ни для кого не интересна, я пробираюсь в спальный корпус, а оттуда – в комнату Роры.

Я захожу, прикрываю за собой дверь – и сразу понимаю, что что-то не так.

Беглого осмотра хватает, чтобы понять, что как минимум две вещи в комнате находятся не на своих местах. Точнее говоря, они исчезли: мое ужасное канареечное платье и Рора. На всякий случай осматриваю комнату и нахожу в ванной смятый наряд, в котором – совершенно точно это помню – я менее часа назад укладывала пьяную вдрызг Рору в постель. Объяснение случившемуся лежит на поверхности: девчонка проспалась, вспомнила о своем горе и разбитом сердце, напялила мое расчудесное платье – и отправилась на поиски своего незадачливого кавалера. И я совершенно точно уверена, что именно так все и произошло.

Ну и что, скажите на милость, мне делать?

Я уныло оцениваю себя в зеркале: идти в таком виде мне никак нельзя. А платье Роры… Оно мне определенно велико. Но альтернатив ее наряду у меня просто нет. Кроме того, каждая минута промедления уменьшает отведенное мне Ашесом время. А в том, что кронпринц бросится на поиски, стоит мне не появится вовремя, даже не сомневаюсь. Просто такие мужчины, как мой ненаглядный Ашес, всегда держат слово. Даже если дают его одной некрасивой рабыне.

Я быстро умываюсь холодной водой, хотя эта процедура сводится к простому обтиранию самый грязных частей тела мокрым полотенцем. Влезаю в платье Роры, пытаясь подвязать его всюду, где только можно. Из зеркала на меня смотрит сморщенный ворох голубой ткани, в котором мои тощие руки выглядят сущим нелепым уродством. И все же это лучше, чем окровавленные рваные тряпки. До сих пор не понимаю, как мне удалось в таком виде не встретить сразу всех своих злопыхателей.

В зал я возвращаюсь к положенному сроку, и даже с некоторым подобием прически. Быстро осматриваюсь в поисках Роры, уверенная, что в платье такого цвета она станет если не гвоздем программы, то ее ярким пятном. Но ее словно и след простыл. А когда через несколько минут замечаю ее кавалера в компании хорошенькой студентки, я окончательно убеждаюсь, что Рора снова заливает горе чем-то горячительным. И, вполне возможно, я бы даже пошла искать эту размазню, которую меня угораздило выбрать себе в подруги, если бы мой взгляд не наткнулся на Ашеса.

Он снова в обличие библиотекаря Глера и как ни в чем не бывало мило беседует с треклятой голубоглазой красоткой. Их воркование мне не понравилось еще до того, как я узнала, кто прячется за личиной долговязого тюфяка, теперь же сам вид их непринужденного разговора и обмен улыбками вызывает во мне непреодолимое желание опрокинуть на красотку что-то несмываемое и зловонное.

Ашес поднимает взгляд и смотрит прямо на меня. Судя по едва сдерживаемой улыбке, которую он прячет за напускным откашливанием в кулак, мой «новый наряд» его веселит. Еще бы, в таком виде меня впору сажать за стекло в формалин и показывать на ярмарках за деньги. Меня так и подмывает вторгнуться своим безобразием в их идиллию и со всем ехидством, на которое только способна, поведать красотке, что не более чем полчаса назад он пообещал мне себя.

Но я сдерживаюсь. Хоть, Взошедшие мне свидетели, это абсолютно непросто. Приходится напомнить себе о долге и выудить из памяти данное мертвецам обещание. Но самым отрезвляющим оказывается свежее воспоминание о кинжале в глотке Демоса и о россыпи мозгов его убийцы.

В голове мгновенно проясняется. Ничто так убедительно не вправляет мозги, как картинки трупов своих врагов и мысль: «А ведь на их месте могла бы быть я».

На всякий случай я делаю еще один круг по залу и, убедившись, что Роры действительно нигде нет, перехожу ко второй части своего плана на этот вечер – разыскать Нэсса. К моему огромному облегчению, Веланга куда-то запропастилась, а гости уже порядком выпили, чтобы не обращать внимания на снующее между ними и грохочущее гранитными сапогами чучело. Интересно, если я попрошу Ашеса воспользоваться своим положением племянника ректора и избавить меня хотя бы от этого унизительного аксессуара, это будет милой прихотью или большой наглостью?

Но и Нэсса нигде не видно. Что ж, похоже, он давно покинул праздник. У молодого скарта есть дела поважнее, чем коротать вечер в компании снобов в ожидании одной Безымянной. В конце концов, наша старая дружба не обязывает его ни к проявлению терпения, ни к снисходительности к моему теперешнему положению.

Несмотря на приятное открытие и на его еще более приятные последствия (это я про Ашеса), я с унынием осознаю, что сегодня провалила ровно все свои замыслы. Я-то рассчитывала узнать хотя бы ту часть истории заговора, в которую меня не посвятили. И не сомневалась, что отыщу там полезную информацию. Но и это было не самым главным. Мне следовало во что бы то ни стало выяснить, кто занял мой дом, кому принадлежат земли моей семьи. Я должна была знать это хотя бы для того, чтобы узнать имя человека, ради благополучия которого моих родителей подвергли позорной пытке.

Через полчаса бесплодных блужданий по залу, опасаясь каждого громкого смешка и шарахаясь от любого резкого жеста, я вынуждена смириться с мыслью, что встретиться с Нэссом сегодня уже не представляется возможным. Несколько раз натыкаюсь на взгляд Ашеса и всякий раз подавляю в себе желание скорчить злую гримасу блондинке, повисшей на нем, словно мерзкая кровососущая тварь.

Однако, оказывается, я рано сложила руки. Помнится, в какой-то хронологии мне попадалось забавное жизнеописание одного ученого мужа, которого служители решили предать позорной казни за его религиозные убеждения. Весть о помиловании пришла как раз, когда палач привязывал руки приговоренного к столбу. Ученый муж сошел с плахи, смеясь и потешаясь над толпой, которой вместо кровавого зрелища чужих мук досталось лицезрение триумфа его веры. Бедняга так увлекся, что оступился, свалился со ступенек и, падая, свернул шею. Хороший урок для тех, кто вылезает из дерьма и чирикает вместо того, чтобы улетать, пока судьба и удача не передумали.

Сегодня, сейчас, обе эти ветреные дамы на моей стороне, хоть я успеваю помянуть обеих словами, не приличествующими не то, что наследнице Старшей крови, но и Безымянной рабыне тоже.

Долговязую нескладную фигуру Нэсса замечаю как раз в тот момент, когда он выходит и направляется в сторону арки, за которой находится коридор прямиком к выходу из академии. За ним следом идет один из ряженных в черное студентов. Сначала я решаю, что эти двое порознь, но Нэсс останавливается, жестом приказывает «черному» наклонится поближе к его лицу. Тот нехотя, но покоряется. Нэсс что-то говорит, «черный» резко дергает головой, словно схлопотал пощечину. Нэсс скалится, и блеск его желтоватых клыков заставляет меня поежиться от неприятного холодка. Пожалуй, в этот момент я начинаю понимать, отчего кронпринц так нелестно отзывался о человеке, которого я считала самым несчастным и безобидным среди всех себе подобных.

Распорядитель праздника объявляет какой-то по счету тур танцев. И я вместо того, чтобы сократить путь через зал, как воришка протискиваюсь следом за неуловимым Нэссом вдоль стены. Когда оба скрываются в арке, я ускоряюсь, и в результате едва не опрокидываю бокал какой-то пышнотелой дамы ей же за лиф платья. Она возмущенно визжит – и я припускаю со всех ног. О том, как нелепо при этом выгляжу и сколько внимания привлекаю, стараюсь просто не думать.

Увы, удача все-таки щелкает меня поносу и в этот раз. К тому времени как я, запыхавшись, прибегаю к арке, эти двое уже в конце коридора. Останавливаюсь, чтобы перевести дух и выкрикнуть имя Нэсса, но привратники уже распахивают для него дверь – и он растворяется в снежном занавесе, словно какой-то неуловимый призрак. Мне остается только мысленно выругаться и так же мысленно лягнуть себя под мягкое место за собственную нерасторопность. Если бы я не потратила столько времени, вешаясь на шею кронпринцу, то…

Мое внимание привлекает обезличенный костюмом спутник Нэсса. Потому что где-то между моими попытками взвалить на себя вину за все неприятности сегодняшней ночи и попыткой же от них откреститься, он успевает стащить с лица маску, тряхнуть волосами – и посмотреть в мою сторону.

Рэн?!

Несмотря на полумрак и приличное расстояние между нами, я вижу, что он смотрит прямо на меня и недовольно хмурится. А потом с досадой комкает в кулаке маску. Как будто пытается сорваться на ней за собственную неосторожность.

Я уверенно иду прямо на него, хотя прекрасно вижу, что Рэн шарит взглядом по коридору, пытаясь отыскать пути для бегства.

Для бегства.

Рэн, который никогда и ни от кого не бегает, а как раз наоборот – по поводу и без нарывается на драку, да так часто, что я успела стать чуть ли не первоклассным алхимиком, готовя для него целебные отвары. Я буду не я, если не узнаю, в чем причина такой метаморфозы. А заодно разведаю, откуда он знаком с Нэссом.

Поняв, что столкновения со своей помощницей ему никак не избежать, Рэн заканчивает дергаться, а вместо этого запихивает маску за пазуху камзола и даже снимает строгий черный плащ. Что же, если бы не чудесное возрождение Ашеса, у меня не было бы шанса отвертеться от осознания того, что он идеально, почти что невозможно красив. Но на фоне Ашеса все прочие мужчины меркнут и превращаются в жалкие подобия его тени.

– Что ты здесь делаешь? – Рэн не дает мне и рта раскрыть и сразу переходит в наступление. – Ты знаешь, что с тобой сделают, если вскроется твое присутствие?

– Придется соврать, что я всего лишь поспешила на помощь своему господину, как и положено воспитанной помощнице, – тем же вызывающим тоном возвращаю я.

Можете считать меня зарвавшейся девчонкой, которая от одного поцелуя возомнила о себе невесть что, но я уверена, что теперь в моем существовании в стенах Аринг-Хола наметились разительные перемены к лучшему. И в связи с этим я могу позволить себе некоторую вольность, в том числе и в обращении со своим «господином».

– И если меня спросят, почему это было не оговорено, – задираю нос, – я буду хлопать глазами, как невинная бестолковая дурочка, коей и являюсь, судя по твоему поведению. Мой господин.

Нужно признаться, последнюю фразу я произношу нарочито дерзко и перегибаю палку, но это тоже часть плана. Собеседник, которого застали врасплох – а Рэн выглядит именно так – дополнительно обескураженный нетипичным поведением своего протеже, в приступе паники более склонен разболтать что-то важное.

– Тебе никто не поверит, – огрызается Рэн.

– Может быть. – Я пожимаю плечами. – Мы может остаться здесь и ждать, пока кто-то еще узнает меня в этом шутовском наряде, а можем обменяться парой фраз – и разойтись каждый своим путем, не привлекая лишнего внимания. Решать тебе, мой господин. Только, боюсь, на взвешенный поступок у нас совершенно нет времени, так что решать нужно прямо сейчас.

Он чуть отстраняется, смотрит на меня так, будто все это время был слепцом и внезапно прозрел. И я не сказала бы, что этот взгляд такой уж добрый. Скорее взбешенно-нервный из-за того, что не находит аргументов против моих слов.

– Ума не приложу, что с тобой случилось, но прежняя Йоэль Безымянная нравилась мне куда больше.

– Она никуда не делась. Ну, так что, господин, совершим честный равноценный обмен? Мой вопрос, твой ответ – и я готова поклясться на могилах своих бессчетных родителей, что сегодня не потревожу тебя даже шорохом своего платья.

– Понятия не имею, что тебя интересует.

– Имеешь, иначе не был бы так зол из-за того, что я застукала тебя в компании Нэстрина эрд’Эстафа.

Рэн предупреждающие хмурится.

Значит, я снова попала в цель.

На мгновение в его взгляде мелькает явная попытка отмахнуться от меня фальшивым недоумением, но мое многозначительное движение бровей вынуждает его передумать. Приятно, что хотя бы в чем-то этот новый для меня Рэн остался прежним: не юлит там, где заведомо проигрышная ситуация. Хоть Рэн и проигрыш – вещи такие же сочетаемые, как мед и соль.

– Тебя это не касается – и это все, что тебе необходимо знать, Безымянная.

– Может быть, но это лишь твое мнение, а я считаю иначе. – Ну нет, Рэн, ты так просто от меня не отделаешься. – И чем больше ты упрямишься, тем сильнее я подозреваю, что стала свидетельницей не простого разговора двух знакомых, а какого-то тайного заговора. Вы, случаем, не на императора покушаетесь?

Честно говоря, я говорю это просто ради красного словца. Иногда – а в моем случае довольно часто – меня заносит не туда. И, как правило, я очень сильно жалею о том, что не сумела вовремя заткнуться и пошла на поводу у эмоций, потому что ничего, кроме неприятностей подобные вспышки болтливости обычно не приносят. Но глядя на то, как стремительно меняется лицо Рэна, я понимаю, что в кои-то веки угодила, как говорится, одной стрелой в оба глаза.

Прежде чем успеваю насладиться триумфом, Рэн грубо хватает меня под локоть и тащит за дверь. Да так быстро, что привратники едва успевает распахнуть створки.

Снаружи валит густой снег. Огромные хлопья в считанные мгновения покрывают меня всю с ног до головы. Я отряхиваюсь, обхватываю себя за плечи в отчаянной попытке уберечь немного тепла. Проклятье! Будь я хоть чуточку не такой «пустышкой» со странностями, мне не пришлось бы сейчас корчить из себя непоколебимую девицу. Нужно сказать, корчить весьма скверно, потому что я непроизвольно переминаюсь с ноги на ногу и то и дело постукиваю пяткой об пятку. Благо, каменные сапоги напоминают о нелепости этого действа.

– Ты хоть иногда соображаешь, что несешь?! – шипит на меня Рэн, и его пальцы еще крепче сжимаются на моем локте. – Хотя бы иногда пользуешься головой по назначению, Йоэль?!

Я попытаюсь вырваться, но тщетно. За Рэном водится много грешков, но нужно отдать ему должное – несмотря на статус наших «отношений» и мое рабское клеймо, он впервые позволяет себе распустить руки.

– Ты делаешь мне больно! – пищу как мышь, не прекращая попыток отвоевать собственную руку.

– Я могу шею тебе свернуть прямо здесь и сейчас – и мне за это ничего не будет. – Что-то в голосе Рэна наталкивает на мысль об абсолютной реальности его угрозы. И это мгновенно остужает мой пыл намного лучше морозной непогоды. Должно быть, Рэн тоже это понимает, потому что в следующее мгновение хватает меня уже за плечи и встряхивает так сильно, что моя несчастная голова едва не отламывается от шеи. – Ты всего лишь Безымянная, возомнившая о себе невесть что. Уж не знаю в связи с чем подобные метаморфозы, но имей ввиду – мне не нужна строптивая служанка. Ты должна всего лишь обеспечивать комфорт моему здесь пребыванию, но не можешь справиться даже с такой мелочью.

– И что дальше, Рэн? Отшвырнешь меня, как перчатку с руки? Как в свое время отшвырнул Тэону?

Упоминание моей сестры застает его врасплох. Я выигрываю пару секунд, чтобы освободиться из ослабевшей хватки своего господина и отойти на безопасное расстояние. Проклятье, если так пойдет и дальше, то мороз доконает меня раньше, чем это сделает Рэн.

– Разве порядочной Безымянной, которая продолжает дышать лишь благодаря милости императора, позволено упоминать имена своих родных?

– Хорошая попытка уйти от ответа, – отмахиваюсь я.

– Мне стоит лишь обмолвиться – и твоя голова скатиться с плахи раньше, чем ты успеешь помолиться Взошедшим, – угрожает он.

Не знаю в чем дело – в появлении Ашеса и его опеке или Рэн действительно не особо старается выглядеть грозным, но его слова не производят на меня никакого эффекта.

– Ты удивишься, как мало времени мне нужно на молитву, – пожимаю плечами и упорно продолжаю задавать один и тот же вопрос: – Откуда ты знаешь Нэстрина и что за дела у тебя с ним? Как видишь – ничего сложного. И, думается, ничего крамольного.

– Мы отпрыски семей Старшей крови, я когда-то стану скартом, как и он. Что, дьявол задери, может быть крамольного в том, что мы обмолвились парой слов перед тем, как дела заставили его отбыть в родной замок?

– Хотя бы то, что сам факт вашего разговора вскрыла одна не в меру любопытная Безымянная рабыня. А ты сейчас ведешь себя как застуканная в постели с любовником непорочная девица.

Да, я блефую, идя на поводу у своей интуиции, которой привыкла доверять. А сейчас она буквально вопит о том, что я нащупала очень любопытный секрет, ключ к которому отопрет для меня парочку дверей. И от того, насколько хорошо я разыграю свой блеф, зависит в том числе и моя жизнь. Потому что Рэн чертовски прав, когда говорит, что может с легкостью оправить меня в могилу. Для него это не кончится ровным счетом ничем, а здесь и сейчас нет моего ненаглядного Ашеса с вездесущей кочергой, чтобы в который раз за сегодня спасти честь одной отнюдь не прекрасной дамы.

– Мы с Нэстрином договорились встретиться и кое-что обсудить, – говорю я, чтобы внести хоть каплю действительности в эту околесицу. – Но он так спешил, что ушел раньше, чем я успела выкроить время. Но при этом, как мы оба теперь знаем, у него нашлась минутка-другая, чтобы поболтать о том о сём с человеком, с которым его связывает лишь поверхностное знакомство. Как-то не слишком вяжется, не находишь? Мы-то с ним старые друзья.

– Возможно, вы были друзьями в той жизни, когда одна мелкая беззубая засранка носила фамилию эрд’Кемарри, но теперь ты всего лишь рабыня в каменных сапогах, которая жива лишь благодаря моей милости. Как думаешь, сколько времени пройдет с момента, как я откажусь тебя опекать и до момента, когда твой холодный труп найдут у подножия какой-нибудь башни? Я бы поставил часа на три.

Все так, дорогой Рэн, и если бы обстоятельства круто не изменились, я бы ни за что на свете не позволила себе подобную дерзость. Хотя бы это ты должен был понять вместо того, чтобы сыпать пустыми угрозами.

– Ты мне больше не нужна, Безымянная, – глядя мне в глаза, жестко говорит он. Как будто надеется одними только словами растереть в порошок мои несчастные кости. – Ты больше не моя помощница. И, знаешь, что? Надеюсь, Взошедшие отвернуться, когда тебя будут резать, как жертвенную овцу.

К сожалению, я не успеваю выдумать достойный ответ, потому что тишину над Аринг-Холом разрывает невыносимо громкий женский вопль.

Похоже, кто-то все-таки обнаружил немного мертвых гостей праздника.

Глава двадцать восьмая

Глава двадцать восьмая

– Я надеюсь, ты понимаешь, что отмена одного наказания не повлечет за собой отмену других дисциплинарных работ?

Веланга еще раз, нарочно тщательно и не особо церемонясь о моем моральном состоянии, проверяет железный браслет на моей руке. Точнее говоря, о моем состоянии она не заботится вовсе, ни о каких его аспектах, потому что что есть силы вкручивает браслет в мое запястье. И все бы ничего, если бы изнутри на этой треклятой штуковине не было десятка крохотных кровососущих шипов, которые с наслаждением вонзаются мне в кожу. Филигранная вязь на поверхности браслета наливается тусклым алым свечением. Не будь безделушка такой мерзкой – я бы залюбовалась ее красотой.

– Ну и как ощущения? – Веланга смотрит на меня с неприкрытой издевкой.

В ответ я лучезарно – насколько это вообще возможно в моем положении – улыбаюсь.

– Великолепные.

– За одно это я бы приказала бросить тебя в подземелье и отдать в руки императорским таумати, – фыркает она. – Понятия не имею, чем ты успела отличиться перед ректором, что он так… смягчился, но не думай, что с этих пор твоя жизнь станет проще.

– И в мыслях не было, – почти искренне отзываюсь я. Потому что, хоть каменные сапоги с меня и сняли, они, по крайней мере, не болели так сильно, как «укушенное» браслетом запястье. И все же – я безумно рада вернуть легкость своей походке! Было бы неплохо заодно избавиться и от прозвища «Громыхайло», но это вряд ли. – Я могу быть свободна?

– Можешь-можешь. – Эта женщина отмахивается от меня, как от назойливого насекомого. – Семь дней, Безымянная, – бросает вдогонку, уже не поднимая головы от огромной писчей книги. – И не вздумай что-то вытворить, чтобы избежать наказания.

Я прикладываю максимум усилий, чтобы изобразись скорбь, и поскорее, пока мою клоунаду не раскрыли, выхожу вон.

Взошедшие, эта мерзкая тётка всерьез думает, что наказывает меня отработкой в библиотеке! Мне хочется нырнуть в ближайший темный уголок и от души посмеяться над ее безмозглостью. Семь дней в обществе книг и моего ненаглядного Ашеса – да я готова носить дюжину таких браслетов!

Жаль, что этот поистине хороший день омрачают три вещи.

Во-первых, Рора так и не нашлась. Зато нашлись трупы двух студентов, в связи с чем на голову всем нам свалились разгневанные родственники, комиссии с кипами нелицеприятных изобличительных бумаг и три таумати с правом неограниченно совать свой нос в каждый туалет. Лишившись Роры, я так же лишилась и постоянного источника слухов, и только теперь понимаю, каким незаменимым участником моего личном расследования она была. Представьте, что у вас разом отняли один глаз, одно ухо и одну ноздрю – вот примерно так я чувствую себя, потеряв свою единственную подругу. Хоть, положа руку на сердце, я немного скучаю и по ее непрерывной бестолковой трескотне. Помнится, у моего отца был какой-то диковинный заморский зверек, который целыми днями носился по клетке и чирикал на все голоса. Мы все по очереди проклинали его, но стоило птице сдохнуть – тишина начала неимоверно тяготить. Вот почти так же меня тяготит отсутствие Роры. Ну, разве что немного меньше.

Во-вторых, Рэн действительно от меня отказался. И сделал все возможное, чтобы весть об этом расползлась по всему Аринг-Холу еще до полудня следующего дня. И я сразу ощутила на себе последствия непрошеной «свободы»: меня дважды облили какой-то дрянью, кто-то подбросил мне под дверь окровавленную сигилу, которую я, к своему огромному облегчению, по чистой случайности обошла. Если бы зацепила «подарочек», меня могла ждать отнюдь не приятная перспектива трансформироваться в слизняка или нечто подобное. Но самый неприятный сюрприз случился сегодня утром, когда мне в еду подсыпали гремучую смесь и, стило мне окунуть ложку в суп – как мой завтрак превратился в протухшую зловонную дрянь. Поэтому все лекции пришлось просидеть с каменным и бесстрастным выражением лица в духе «Нет, это урчит не мой живот». Понимая, что Ашеса подобные перемены вряд ли оставят равнодушным, я благоразумно помалкиваю. Возможно, бессовестно себе льщу, но хочется верить, что, узнай мой кронпринц, какие нужды я терплю, он бы непременно бросится меня спасать, что, вероятнее всего, приведет к раскрытию его инкогнито. К счастью, я действительно та еще лгунья и притворщица. К сожалению – и к счастью тоже! – Ашес вовсе не дурак и не простак, которого можно облапошить наигранно-беззаботной улыбкой. Поэтому мое и без того не радужное существование омрачается еще и заботами о том, как бы избавиться от толпы «поклонников» до того, как сплетни достигнут ушей Ашеса.

И третье – мне так и не удалось повидаться с Нэссом. Я рассчитывала по крайней мере на письмо с объяснениями. Хотя бы в знак старой дружбы, потому что, судя по нашему прошлому разговору, он не забыл те времена, и мое нынешнее положение его обеспокоило. Однако, Нэсс не потрудился черкнуть даже пару строк. А с оглядкой на его слишком быстрое исчезновение, это молчание выглядит еще более странным. И я собираюсь выяснить, в чем тут подвох.

А пока что, виляя закоулками Аринг-Хола, словно неупокоенный дух, бреду в библиотеку, намереваясь получить несколько часов заслуженного покоя без необходимости постоянно озираться и ждать очередную каверзу. К счастью, за последнее время я успела порядком выучить местные скрытые коридоры и проходы, и на этот раз добираюсь до места назначения без приключений.

В послеобеденный час в библиотеке малолюдно. Хотя возле стойки толпятся воркующие красотки, упражняющиеся в соблазнении милого Глера. Я была уверена, что смогу без проблем терпеть этот флирт, но, кажется, очень переоценила свои силы.

Да, я ревную. И из-за этого считаю себя трижды дурой. Но что поделать, если каждая из студенток даже в простой форме выглядит настоящей принцессой, в отличие от меня – замухрышки с изуродованной шрамом физиономией.

Чтобы хоть как-то уберечься от непредсказуемых последствий собственной импульсивности, я быстро, на ходу, киваю «библиотекарю» и скрываюсь за стеллажами. Там у меня есть собственный облюбованный стол и полумрак.

Засучив рукава, не мешкая, берусь за дело. Права была мать, когда говорила, что труд и заботы – лучшее лекарство от душевной боли. И хоть говорила она это не мне, а страдающей после очередной влюбленности Тэоне, те слова навеки вечные застряли и во мне тоже. Подозреваю, со временем и при удобном случае я вспомню все ее наставления, и – как знать – может даже посчитаю их мудрыми.