Текст книги "Зарубежный детектив 1979"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 30 страниц)

Но когда его друзья предложили вечером сходить в кабаре, Морита не устоял – вино и женщины были его слабостью.

Вечером они наняли такси и поехали в танцевальный зал. Не успели они сесть за столик, как к ним подскочил бой и поинтересовался, желают ли они танцевать с уже знакомыми им партнёршами. Они ответили, что здесь впервые. Тогда бой принёс им сложенный вдвое плотный лист бумаги, напоминавший меню. Там были чётко выведены на китайском и английском языках имена партнёрш, а сбоку приписано, на каком языке партнёрша может изъясняться: на японском, английском, французском, испанском или португальском. Друзья выбрали девушек, разговаривающих по-английски. Уж раз приехали за границу, половина шарма пропадёт, если они выберут девушку с японским языком, решили они.

Через несколько минут за их столик– сели пять девиц. Морита выбрал себе крупную партнёршу с большими глазами. Она ему показалась красавицей.

– Давайте потанцуем, – сразу же предложил ей репортёр, отметив, что китайское платье приятно выделяет её крупные формы. «Сколько, интересно, она запросит, если её пригласить в отель?» – подумал Морита.

Пройдя два круга, он наконец решился:

– Поедем вместе в отель? Сколько? – спросил он: на ломаном английском языке.

Девушка молча улыбнулась и согласно кивнула головой. Потом внимательно оглядела Мориту и что-то сказала скороговоркой. Морита не разобрал, но посчитал неудобным переспрашивать. Кончится танец, тогда уточню, решил он.

И в этот момент среди царившей в зале полутьмы он заметил человека, которого меньше всего ожидал здесь встретить: в нескольких шагах от него танцевал Яманэ. Он был в тёмном костюме, а его партнёрша – в платье китайского покроя. Он медленно вёл её, стараясь всё время быть лицом к оркестру, спиной – к сидевшим за столиками. Благодаря этому Морита смог разглядеть партнёршу спортсмена, насколько это было возможно в полутьме зала. Она была прекрасно сложена и очень красива. Её китайское платье выгодно отличалось от тех, в которые были одеты другие девицы. Пользуясь своей партнёршей как щитом Морита приблизился к танцующей паре. Яманэ был увлечён исключительно своей женщиной и не обращал на репортёра никакого внимания. Время от времени он прижимал её к себе и что-то шептал на ухо. Морита заметил у неё на шее тройное жемчужное ожерелье. Он разглядел её тонкие черты лица и влажно блестевшие глаза. Нет, она не была похожа на остальных партнёрш, а её бледно-голубое платье с вышитыми на нём драконами привлекало всеобщее внимание. Интуиция подсказала Морите, что перед ним Хацуко Идохара.

Репортёр решил, что на сегодня он узнал достаточно, и повёл свою партнёршу к столику, думая лишь о том, как бы его коллеги тоже не узнали Яманэ. Усадив девицу рядом с собой, Морита наклонился к ней и спросил:

– Сколько?

Девушка, решив, что он плохо понимает по-английски, пальцем нарисовала на рукаве его пиджака цифру сто пятьдесят.

– Сто пятьдесят долларов? – уточнил Морита. Он быстро прикинул, что сто пятьдесят гонконгских долларов составляют пятьдесят американских и решил, что его бюджет выдержит такую трату.

Дождавшись остальных друзей, которые отсюда намеревались идти в бар, Морита сказал, что, к сожалению, не сможет им составить компанию, он возвращается в отель – снова разболелся желудок, а девушка его немножко проводит. Коллеги понимающе рассмеялись, и Морита с девицей покинули танцевальный зал.

Репортёр сознавал, что вести её в свой отель неудобно, и кое-как дал ей понять, чтобы она повела его в подходящее место.

Звёздная ночь в Гонконге и красивая девушка рядом привели Мориту в романтическое настроение, но девица нарушила его, потребовав у первого же фонаря деньги вперёд. Такое недоверие несколько покоробило репортёра, но он послушно вытащил портмоне и отсчитал пять бумажек по десять американских долларов. Девица пересчитала их при свете фонаря и снова протянула руку.

– Послушай, – возмутился Морита. – Это ведь не гонконгские, а американские доллары.

– Я знаю, – ответила та по-английски. – Но я договаривалась за сто пятьдесят американских.

Морита плюнул с досады, отобрал у неё свои пятьдесят долларов и пошёл прочь.

В тот вечер Морита раньше других вернулся в отель и уснул. Засыпая, он думал о том, что чёрт с ним, с развлечением, зато он сэкономил пятьдесят долларов.

На следующее утро к нему в номер заглянули коллеги и вновь поинтересовались, поедет ли он в Макао. Морита отказался, сославшись на плохое состояние здоровья.

Вечером из редакции пришёл ответ на его телеграмму: «Хацуко – супруга президента компании "Ориент" Идохары. Сообщи, зачем понадобились такие сведения». Фамилия Идохары была репортёру неизвестна, но его предположения оправдались.

– Так и есть. Праздная дамочка решила развлечься, – пробормотал он.

У него перед глазами всплыло аристократическое лицо Хацуко. Раз здесь замешана супруга президента компании, надо быть поосторожней и кое-что выяснить дополнительно. Но теперь, зная имя и положение женщины, ему проще стало обращаться к портье.

Он попросил служащего, который говорил по-китайски, позвонить в Парк-отель. Оттуда сразу ответили:

– Госпожа Идохара и госпожа Курата сегодня утром вылетели в Токио.

Морита остолбенел, потом, придя в себя, сказал:

– Позвоните в отель «Мирамир», узнайте, снимает ли ещё там номер бейсболист Яманэ…

ВСТРЕЧА В МАЛЕНЬКОЙ ХАРЧЕВНЕ

Идохара позвонил президенту Коити. Вначале трубку взял секретарь, затем послышался голос Коити.

– Рядом с вами кто-нибудь есть? – спросил Идохара.

– Никого. Секретарь, который взял трубку, находится в другой комнате. – В голосе Коити чувствовалось напряжение. Он предположил, что Идохара сейчас скажет ему что-то исключительно важное.

– Сегодня в семь вечера я хотел бы с вам встретиться. Вас это время устраивает?

До сих пор в течение нескольких дней Коити неоднократно добивался на встречи с Идохарой, но тот всё время её откладывал.

– Устраивает, – ответил Коити.

– Тогда в семь часов, в районе Кудан. В заведении Китамуры.

– Где-где? Повторите ещё раз.

– Должно быть, вы этого места не знаете. Третьеразрядное заведение. На всякий случай запишите номер телефона.

– Буду обязательно, – сказал Коити.

– Прошу вас учесть, что встреча будет конфиденциальной, поэтому возьмите с собой только управляющего финансами Накамуру.

Идохара повесил трубку и поглядел в окно. Погода стояла прекрасная, на небе – ни облачка.

«Коити явно взволнован, это чувствуется по голосу, – думал Идохара. Он понял, о чём пойдёт разговор, недаром я просил пригласить Накамуру. И он безоговорочно согласился.»

С Сугинумой всё было наоборот. Он в любое время мог вызвать Идохару, и тот сломя голову мчался, отложив все дела. Теперь настал черёд Коити. Идохара представил, как тот даёт указание отменить намеченные визиты, перенести дела на другой день, и самодовольно усмехнулся. Он по своему опыту знал, как это бывает сложно.

Он вынул из сейфа большую конторскую книгу и раскрыл её. Все страницы были сплошь испещрены цифрами: даты и суммы, даты и суммы. Этой книгой он дорожил больше всего на свете. Когда возникала необходимость, он делал из неё выписки, но саму конторскую книгу не показывал никому.

Идохара заперся у себя в кабинете и в течение двух часов выписывал из неё цифры на отдельный лист бумаги. Затем открыл сейф и положил на место конторскую книгу, мельком взглянув на стопку бумаг в самом углу сейфа. Это были долговые векселя. Он запер сейф, вернулся к столу и вызвал секретаря.

– К семи вечера поеду в район Кудан к Китамуре. Пробуду там часа два, не больше. Ты на это время оставайся здесь и, если будет что-нибудь срочное, звони туда, – предупредил Идохара.

Секретарь молча поклонился.

В начале шестого в кабинет заглянул Нэмото. Убедившись, что, кроме Идохары, там никого нет, он вошёл внутрь и без спроса сел на стул напротив хозяина.

– Я узнал от Окуно, что к семи вы собираетесь поехать в Кудан?

– Собираюсь, – ответил Идохара, не отрывая глаз от бумаг.

– Значит, наконец состоится встреча с новым президентом?

– Состоится.

– Будет бой?

– До этого, полагаю, не дойдёт. Я изложу своё мнение – на этом всё кончится.

– Цифры, по-видимому, им уже известны, и вряд ли они будут откладывать ответ, ссылаясь на необходимость всё проверить. Хотя не исключено, что поступят именно так, чтобы выиграть время.

– Не стоит загадывать. – Идохара мрачно усмехнулся. Детали он Нэмото не сообщал, но тот вёл себя таким образом, словно ему всё уже известно.

Будь перед ним другой служащий, Идохара отругал бы его: мол, нечего соваться не в свои дела. Но с Нэмото он почему-то так поступить не мог. Не раз случалось, что он готов был накричать на него, но всегда в последний момент сдерживался.

Нэмото усвоил такую манеру задавать вопросы, будто ответ ему уже заранее известен. Похоже, он выработал её путём многолетней тренировки, но эта привычка крайне раздражала Идохару, и единственным способом противостоять ей было молчание, поскольку Идохара раз и навсегда решил: вслух не возмущаться поведением Нэмото.

Кроме всего прочего, Нэмото обладал удивительным нюхом на секреты. Идохара взял за правило ни с кем не делиться тайными сведениями, даже с приёмным сыном Сёдзи и его двоюродным братом Рёсабуро. Однако Нэмото каким-то непостижимым образом докапывался до этих секретных сведений. Поэтому Идохара не решался его уволить или отослать куда-нибудь в провинциальное отделение компании. Пока это было опасно. Пока…

– Сколько времени может продлиться ваша беседа? – снова спросил Нэмото о том, чего не следовало спрашивать.

– Полагаю, часа полтора, не больше.

– Правильно, слишком затягивать не стоит. – Нэмото неожиданно поднялся и добавил: – Пока всё идёт хорошо, но не исключено, что в скором времени вам может понадобиться телохранитель.

– Ты так считаешь? – рассмеялся Идохара, но про себя подумал: «Пожалуй, он прав».

– Ну что ж, желаю успеха, – Нэмото поклонился, но дойдя до двери, неожиданно обернулся: – Сегодня вечером у меня предстоит выпивка со старыми друзьями. Давно с ними не встречался.

С чего это он вдруг вспомнил о своих старых друзьях, подумал Идохара. Среди них ведь нет ни одного стоящего человек, одна голь перекатная. Да и кем бы сейчас был сам Нэмото, если бы он, Идохара, не пристроил его у себя. Эти друзья – все бывшие его подчинённые. Из начальства, наверно, никого в живых не осталось – одни покончили жизнь самоубийством, другие умерли, отсидев положенный срок в тюрьме. Одно ясно: не зря Нэмото собирает своих друзей на попойку, что-то есть у него на уме.

Позвонил секретарь и сообщил, что у телефона Кияма из журнала «Финансы». Видимо, этот Кияма что-то разнюхал, и Коити был предупреждён о строгой секретности встречи и вряд ли проговорился, просто у Киямы на такие дела интуиция, придётся всё же с ним поговорить, решил Идохара и взял трубку.

– С благополучным возвращением, – кислым голосом приветствовал его Кияма. – Ваша поездка, судя, по всему, была приятной. Хотел бы поскорее узнать лично от вас подробности, не для публикации, конечно, а исключительно из любопытства. Буду рад, если в ближайшие дни вы найдёте для меня время. Кстати, о деле. Помните, я давно уже просил вас написать для нашего журнала о себе – что-нибудь вроде биографии преуспевающего ныне бизнесмена.

– Прошу вас, увольте меня от этого, – со смехом сказал Идохара.

– Я просто покорён вашей скромностью. Неужели вам так неприятно рассказывать о себе?

– Дело не в этом. Просто я ещё не заслужил, чтобы обо мне писали.

– Вот за это я вас исключительно уважаю, но открою вам секрет: многие президенты мелких компаний уговаривают меня опубликовать о них статьи в моём журнале, даже деньги сулят, но для меня они не представляют интереса. А обо всех достойных личностях уже написано. Остались одни вы. И заголовок заготовлен хороший: «Как я добился успеха?»

– Прошу вас, пока не надо. Подождите ещё немного.

– Подождать ещё немного? Так, так. Значит, вы имеете в виду подождать, пока вы после смерти Сугинумы выиграете битву и осуществите одну из намеченных вами целей?

– Таких намерений у меня нет. Ведь Сугинума был моим благодетелем.

В ответ послышался саркастический смешок.

– Во всяком случае, надеюсь на скорую встречу, – сказал Кияма и повесил трубку.

Идохара закурил и взглянул на часы. Время, на которое была назначена встреча, приближалось. С чего это Кияма долбит одно и то же. Его все считают чрезвычайно сведущим человеком в области финансовой информации. Неужели он что-то разнюхал из моего прошлого, думал Идохара. Нэмото и Кияма представились ему двумя тёмными облачками, маячившими на светлом горизонте, сулившем ему хорошие перспективы.

В кабинет вошёл Окуно.

– Вам телеграмма от супруги, – сказал он.

Идохара распечатал телеграмму. В ней сообщалось, что Хацуко сегодня прилетает в Японию.

– Когда самолёт прибывает в аэропорт Ханэда? – спросил он.

– В десять вечера.

Идохара сунул телеграмму в карман и сказал:

– Прошу никому не сообщать, что я у Китамуры. Если будут интересоваться, придумай что-нибудь.

– Слушаюсь.

– Почему о нашей встрече стало известно Нэмото? Ты сказал?

– Да. Он очень настойчиво расспрашивал. – Окуно виновато опустил голову. Его нельзя было порицать. С первой же минуты приезда Идохары Нэмото неотступно следовал за ним, и Окуно решил, что тот посвящён во все дела. В самом деле, сотрудники «Ориента» были почему-то убеждены, что Нэмото – ближайший советник Идохары.

– Раз проговорился, ничего уже не поделаешь, но на будущее запомни: никогда никому ни слова, в том числе и Нэмото.

– Прошу прощения.

– Машина готова?

– Стоит у подъезда.

Идохара направился к выходу. Окуно догнал его и спросил:

– Можно ли сообщить Сёдзи и Рёсабуро о приезде госпожи?

Идохара утвердительно кивнул и пошёл к машине.

Откуда-то вынырнул Нэмото и, улыбаясь, помахал ему рукой.

Дом Китамуры находился на окраине района Кудан на узкой улице, по которой с трудом могла проехать машина. Здесь сплошь были дома свиданий, и заведение Китамуры мало чем от них отличалось.

У входа его встретила служанка.

– Я Идохара, гости прибыли? – спросил он.

– Да, несколько минут назад. – Служанка провела его по узкому коридору и, остановившись перед дверью одной из комнат, негромко сказала: – Господин Идохара.

Идохара вошёл внутрь. За столом друг против друга сидели Коити и Накамура. Завидев Идохару, они поспешно раздавили в пепельнице сигареты.

– Извините за то, что пригласил вас сюда, несмотря на вашу занятость, – поздоровавшись, сказал Идохара.

– Вы часто пользуетесь для встреч этим заведением? – спросил Коити, окидывая взглядом комнату.

– Нет, лишь в редких случаях.

– Господин президент вам позавидовал, – вступил в разговор Накамура.

– Вот как? В каком смысле?

– Отменное место для секретных переговоров.

– Дело не в этом. Просто оно отвечает моим вкусам. Здесь не слишком чисто, еда невкусная, но заведение скромное, рассчитано на простых людей.

Вошла толстая хозяйка и приветствовала гостей. Вслед за ней появилась служанка, неся на подносе бутылочки с подогретым саке и чашечки.

ДОЛГИ НАДО ПЛАТИТЬ

Все трое медленно потягивали саке, но лицо Коити выражало нетерпение. Ему хотелось поскорее приступить к переговорам. Он чувствовал, что не успокоится, пока всё не будет позади.

«Пора», – решил Идохара и поставил свою чашечку с саке на стол.

– Итак, прошу ещё раз извинить меня за то, что, несмотря на вашу занятость, был вынужден пригласить вас сюда. дело в том, что господин Сугинума задолжал мне порядочную сумму денег. Вот его векселя, там проставлены суммы, которые он в разное время брал в долг. – Идохара положил перед Коити на стол лист с выписками, которые он сделал из конторской книги. Коити и Накамура склонили над листком головы. Затем Накамура вынул из портфеля объёмистую тетрадь и стал сверять номера векселей и указанные в них суммы. Некоторые цифры он показывал Коити, и тот согласно кивал головой.

– Благодарю. – Коити вернул Идохаре листок. – Мы сверили это с имеющимися у нас данными. Всё совпадает.

– Вы, Накамура, как управляющий финансовыми операциями компании согласны с этим? – уточнил Идохара.

– Да, подтверждаю, что указанные векселя были выданы вам покойным господином Сугинумой.

– Господин Сугинума был моим благодетелем, но, составляя этот список, я и сам удивился, как много денег я ему ссудил. Ведь общая сумма составляет почти тридцать миллиардов иен. – Идохара вздохнул. – Поймите, мне было нелегко. Не ссуди я эти тридцать миллиардов, я мог бы пустить их в дело. Представляете, какой я понёс ущерб?

– Да, мой отец был человеком тщеславным и всё делал сам, ни с кем не советуясь. Честно говоря, я узнал об этих векселях лишь после того, как он скончался. А Накамура, хотя и был в курсе, не смел ему перечить. Поэтому Накамуру я ни в чём не виню. Отец был настоящим диктатором и ни на минуту не потерпел бы рядом с собой человека, который действовал бы вопреки его воле. И всё же, когда Накамура сообщил мне общую сумму долга, я чуть не лишился чувств.

– Может быть, перед смертью господин Сугинума дал на этот счёт какие-то указания? – Идохаре было известно, чью фамилию написал покойный на ладони Коити, но прямо сказать об этом он не счёл нужным.

– К сожалению, всё произошло так неожиданно, что отец ничего не успел мне сказать, – ответил Коити.

– Вот как! – холодно произнёс Идохара.

Тридцать миллиардов иен, которые он ссудил Сугинуме, тот использовал, чтобы заткнуть многочисленные прорехи, приукрасить действительное положение, в котором оказалась Восточная сталелитейная компания. Всё началось со строительства завода на Хоккайдо. Люди со стороны предупреждали его о бессмысленности этого предприятия, но он не внял их советам. Свои же служащие даже не пытались ему перечить.

Новый завод с самого начала работал с большим дефицитом. Но Сугинума ни в коем случае не хотел, чтобы этот дефицит отразился на балансе, иначе бы весь его авторитет безошибочного предпринимателя пошёл бы насмарку. Его безграничное самолюбие не допускало, чтобы из-за убыточной работы нового завода снизилась прибыль Восточной сталелитейной, сократились выплачиваемые акционерам дивиденды и упали акции его компании. Он настолько уверовал в свою непогрешимость как предпринимателя, что никогда не сомневался в конечном результате, даже если сначала предприятия, в которые он вкладывал деньги, работали в убыток. Причём некоторые факты в прошлом подкрепляли его самоуверенность. Взять хотя бы тысяча девятьсот сорок девятый год. Из-за воцарившегося застоя Восточная сталелитейная оказалась на грани банкротства, но выручила война в Корее. Сугинума сразу понял, какие она сулит перспективы, резко расширил производство и ухватил самый жирный куш. Были в прошлом и другие случаи, когда он, идя наперекор советам и предупреждениям, добивался успеха. И вот он впервые споткнулся на строительстве завода. Завод приносил огромные убытки, и в ближайшем будущем не предвиделось чуда, которое могло его спасти.

Сугинума не на шутку перепугался. Конечно, он взял заём в банке, перебросил кое-какие средства из других компаний, входивших в его концерн. Но существовал предел, превысив который, он вынужден был бы отобразить всё в балансе, а этого он больше всего не хотел. Вот тогда-то он впервые обратился за помощью к Идохаре.

У Идохары до сих пор свежи в памяти обстоятельства их встречи. Сугинума пригласил его в дом свиданий и, прежде чем позвать девиц, сказал: «Послушай, Идохара, ссуди мне в долг пять миллиардов». И тогда тот ответил: «Вам я отказать не смею».

Спустя два дня он пришёл к Сугинуме и выложил пять миллиардов наличными. Сугинума просил именно наличные деньги, поскольку перевод на такую сумму ценных бумаг обязательно привлёк бы к себе внимание посторонних.

«Верну через шесть месяцев», – сказал тогда Сугинума. Он хотел на векселе поставить только свою фамилию, как будто Идохара ссужал деньги ему лично, но Идохара настоял, чтобы тот подписался как председатель правления Восточной сталелитейной акционерной компании, и, следовательно, долг теперь числился за компанией, а не за Сугинумой лично.

Пять миллиардов Сугинума вернул в срок, но вскоре вновь попросил ещё пять миллиардов, потом ещё восемь, ещё десять, всякий раз переписывая векселя на новые сроки. Когда у Идохары скопилась уже солидная пачка векселей, он однажды сказал: «Господин председатель, на этот раз прошу не переписывать векселя, а вернуть долги». – «Послушай, Идохара, ты меня убиваешь. Сейчас компания в ужасном положении, она пойдёт с молотка, если я верну тебе долг, а у тебя этих денег навалом. Повремени», – сказал тогда Сугинума и снова переписал вексель. Помнится, этот разговор произошёл тоже в одном из домов свиданий в районе Симбаси. Сугинума не хотел вести такие переговоры у себя в кабинете, поскольку ссуды эти держал в тайне от своих служащих. О займах знали только Накамура и начальник финансового управления Камото.

А вокруг все удивлялись: завод на Хоккайдо работает в убыток, в металлургической промышленности застой, а Восточная сталелитейная по-прежнему даёт стабильную прибыль, выплачивает дивиденды, и акции её нисколько не понижаются. Обозреватели-экономисты приписывали это недюжинным способностям Сугинумы.

Пока Сугинума был жив, Идохара больше не делал попыток заставить его вернуть долги. Во-первых, он чувствовал себя обязанным Сугинуме, поскольку тот приблизил его к себе и всячески ему покровительствовал. Кроме того, он стеснялся лишний раз напомнить о долге, считая Сугинуму как бы человеком иного, недоступного ему мира. Наконец, Идохаре казалось, что Сугинуме в какой-то степени было известно, откуда у него появились такие огромные деньги.

Положение изменилось, когда Сугинума умер и полновластным хозяином стал его сын Коити. У Идохары перед ним не было никаких моральных и прочих обязательств, и он решил воспользоваться тяжёлым положением, в котором находилась Восточная сталелитейная, и перейти в наступление.

И вот Коити подсчитал, что по самым срочным векселям он должен в ближайшее время выплатить Идохаре девять миллиардов иен.

– Господин Идохара, я хотел обсудить это с вами в первый же день после вашего приезда из заграницы. Не смогли бы вы некоторое время подождать, как это вы делали, когда был жив отец? – сказал Коити.

– Это невозможно – сразу же ответил Идохара. – Я сам намереваюсь заняться одним делом, которое потребует больших расходов. Вы не представляете, сколько я потерял, ссужая деньги под низкий процент господину Сугинуме. Но я молчал из чувства благодарности. Теперь я не имею никакой возможности поступать так же и в дальнейшем.

– Я присоединяюсь к просьбе президента, – умоляюще сказал Накамура, кланяясь ему до самого пола.

– Перестаньте, Накамура, – одёрнул его Коити, чувствуя, что тот переигрывает.

Накамура вздрогнул и, продолжая просительно глядеть в глаза Идохаре, сказал:

– Я тоже виновен в том, что доставил вам, господин Идохара, столько неприятностей. Понимаю, вам нелегко, и всё же прошу подождать ещё полгода… Если вы сейчас предъявите эти векселя к оплате, нас ожидает крах.

– Не преувеличивайте, Накамура! Что для Восточной сталелитейной тридцать миллиардов иен? Пустяк!

– Нет, господин Идохара, не пустяк, – вступил в разговор Коити. – Мы действительно в очень тяжёлом положении. Не хочется упрекать покойного, тем более что он был моим отцом, но он слишком далеко зашёл. Я не снимаю вину и с некоторых служащих компании, но теперь вся ответственность легла на мои плечи. Конечно, я молод и не имею достаточно опыта. Откровенно говоря, ко мне многие сейчас относятся с недоверием. Особенно представители финансовых кругов. Другое дело – отец. Он пользовался абсолютным кредитом со стороны банков, на меня же банкиры глядят с опаской. Ведь, хотя я стал президентом ещё при жизни отца, все банковские операции он оставил за собой. И я даже не представляю, к каким катастрофическим последствиям может привести сейчас возврат вам долга. Прошу вас понять это.

– Не знаю, что и ответить, – спокойно сказал Идохара, закуривая. Он уже в который раз повторял эту фразу, но на уступки не шёл.

– Хорошо, – предложил Коити. – Мы как-нибудь наскребём половину суммы, а на вторую половину давайте перепишем вексель на более отдалённый срок.

Идохара ответил, что ему нужна вся сумма полностью. Это был своего рода вызов Коити. Идохара ясно дал понять: мол, отцу вашему я верил, а вам не доверяю.

– В таком случае не согласитесь ли вы половину суммы получить деньгами, а остальные акциями? – с дрожью в голосе предложил Коити. – Мы готовы выделить вам небольшую часть акций Восточной сталелитейной, а также передать определённое количество акций других подчинённых нам компаний.

Коити не хотел расплачиваться только акциями Восточной сталелитейной, опасаясь, что Идохара может прибрать её к рукам. Конечно, получив акции на указанную сумму, Идохара не стал бы сразу полновластным хозяином в компании, но он вполне мог, используя их как предмостное укрепление, начать скупать акции Восточной сталелитейной у других. От такого человека, как Идохара, всего можно было ожидать. И когда Сугинума написал на ладони сына фамилию «Идохара», он имел в виду не только долги. Это было и предупреждением: берегись Идохары! Коити это понял.

– Акции каких компаний, входящих в концерн Сугинумы, вы предлагаете? – спросил Идохара.

Коити перечислил несколько. Он рассчитал так, чтобы у Идохары не оказалась в руках большая часть акций какой-либо одной компании. Причём ни одна из них не давала большой прибыли…

– К сожалению, я не могу принять акции предложенных компаний, – покачал головой Идохара.

– А какие бы вы хотели? – спросил Коити. Он заранее был уверен, что Идохара откажется от предложенных ему акций.

– Скажу прямо: мне нужны акции строительной компании «Ятиё».

– «Ятиё»? – Накамура переглянулся с Коити.

– С каких это пор вы стали интересоваться строительством? – улыбнулся Коити, не спеша с ответом.

– Такой уж у меня противный характер. Берусь за всё подряд. В последнее время у меня появился интерес к такого рода деятельности.

Компания «Ятиё» главным образом занималась инженерными работами. В своё время, когда она начала испытывать трудности, Сугинума купил её акции, но особого интереса к строительным компаниям не питал и дополнительными капиталовложениями «Ятиё» не жаловал.

В настоящее время она работала с некоторым дефицитом, правда, значительно меньшим, чем многие другие компании, входившие в концерн Сугинумы. Дело в том, что управляющий «Ятиё» был человеком опытным в своей области, и он чётко усвоил: если не планировать чересчур крупное строительство, компания сможет кое-как сводить концы с концами.

Предложение Идохары относительно компании «Ятиё» было неожиданным для Коити и Накамуры. Они-то предполагали, что тот потребует акции ведущих компаний концерна.

– Строительное дело довольно сложное. Вы действительно хотите акции «Ятиё»? – спросил Накамура.

– Накамура, – вмешался Коити. – К чему ваши сомнения? Господин Идохара, видимо, всё уже взвесил, прежде чем выдвигать такое предложение. Во всяком случае, я посоветуюсь с членами правления и дам ответ.

– Капитал «Ятиё» составляет примерно два миллиарда иен, – вступил в разговор Накамура.

– Верно, – согласился Идохара, – но шестьдесят процентов акций уже принадлежит мне.

Накамура быстро подсчитал, что Идохара получит акций всего на миллиард и это покроет лишь малую часть долга. Значит, Идохара сейчас выдвинет другие требования. И тот не заставил себя ждать.

– Затем я хотел бы получить здание Восточной сталелитейной на Гиндзе…

Коити и Накамура не смогли сдержать возгласы удивления.

За два года до своей кончины Сугинума купил большой участок земли на Гиндзе и построил там двенадцатиэтажный дом, большую часть которого сдавал в аренду. Дом был расположен на бойком месте близ Симбаси, и различные компании мгновенно взяли в аренду все его помещения. Здание давало большой доход, особенно благодаря тому, что весь первый этаж был арендован магазинами. Этот дом был гордостью Сугинумы в последние годы его жизни, он как бы символизировал незыблемость Восточной сталелитейной, и Коити с Накамурой буквально остолбенели, когда Идохара предложил передать ему права на это здание.

– Это невозможно! – воскликнул Коити, приходя наконец в себя.

– Вот как? Вы считаете это невозможным? – На мрачном лице Идохары появилась лёгкая усмешка…

ПОСЛЕ ПЕРЕГОВОРОВ

Проводив Коити и Накамуру, Идохара вернулся обратно.

– Нельзя ли воспользоваться вашим телефоном? – обратился он к хозяйке заведения.

– Пожалуйста. – Хозяйка проводила его к телефону и отошла в сторонку.

Идохара набрал номер, не заглянув даже в свою записную книжку. Он знал его наизусть.

– Это я, – сказал он. – Приходи к девяти часам в «Эльм» на Гиндзе.

Он взглянул на часы. Было чуть позже восьми. Как он и предполагал, разговор с Коити занял менее двух часов. Идохара считал, что на этом основная часть переговоров окончена. Иного мнения был, видимо, Коити. Ему представлялось, будто главные требования Идохары ещё впереди, хотя на самом деле Идохара на ближайшее время решил ограничиться лишь акциями строительной компании «Ятиё» и зданием Восточной сталелитейной на Гиндзе. С «Ятиё» всё, кажется, должно пойти гладко. Что до здания на Гиндзе, то Идохара решил предпринять некоторые шаги, которые вынудят Коити согласиться на компромисс. Они договорились также о том, что часть долга будет покрыта акциями Восточной сталелитейной, а остальная сумма – оплачиваться частями в течение трёх лет – таково требование Идохары, но Коити и Накамура просили рассрочку на пять лет. На сроках они так и не сошлись, и это должно было стать предметом дальнейших переговоров.

Идохара сел в машину и поехал на Гиндзу. Там он отпустил шофёра и пешком пошёл к «Эльму» – небольшому бару, расположенному в цокольном этаже. Кинуко была уже там. Она стояла, прислонившись к стойке бара, и потягивала джин-физ^[4]. Посетители за соседним столиком не отрывали глаз от её красивого узкого лица и стройной фигуры.

Подошла хозяйка бара и поставила перед Идохарой виски с содовой. Выпив половину, Идохара сказал:

– Выйдем отсюда, Кинуко.

– Что так скоро? – удивилась хозяйка. – Возвращайтесь сюда попозже.

– Постараемся, если получится.

– Будем ждать, – улыбнулась хозяйка.

Люди за соседним столиком начали громко обсуждать бейсбол – сезон игр открывался в будущем месяце. В их разговоре часто упоминалась фамилия Яманэ.

– Кто такой Яманэ? – без особого интереса спросил Идохара у хозяйки, подававшей ему пальто.

– Неужели не знаете? – удивилась она. – Это же известный питчер из команды «Кондорс». Все считают, что в этом сезоне он ещё покажет себя.