Текст книги "Королевство Адальир. Возрождение (СИ)"

Автор книги: Артемий Чайко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 46 страниц)

Фариселл тоже узнал Стронцвета, но он и предположить не мог, что столь мощный колдун будет заниматься какой-то мелочёвкой типа порабощения крестьян. Парень оскалился, как пёс, зарычал и выхватил клинок, собираясь зарезать врага. Но Стронцвет оказался проворнее, он отскочил назад, уйдя с расстояния удара, выкинул вперёд руки и прокричал что-то на языке древнего Георальда. С пальцев его слетели алые молнии, мгновенно поразившие низкорослого рыцаря в грудь.

Фариселла подбросило в воздух, он завращался, выронил кинжал, а на снег приземлился уже чёрный безродный пёс Силия…

– Теперь в обоих мирах будешь собакой! – добавил Стронцвет. – Мало тебя проучили в Мелоди-Касл, зато я подправил их работу!

Фариселл поднялся, вновь зарычал и хотел было кинуться на Стронцвета, но вокруг колдуна уже встала незримая энергетическая стена. Пёс лишь ударился носом о невидимую преграду и отлетел назад.

Тут рядом с магом в снег ударила молния, мгновенно прожёгшая склон до камней. Стронцвет оглянулся в сторону, откуда прилетела атака, и увидел Силия. Арбитр Стихий выскочил из-за валуна, принявшись метать струи небесного электричества во врага. Молнии одна за другой срывались с его дланей, устремляясь в противника. Поняв, что защиты на долго не хватит, Стронцвет бросился наутёк. Он нёсся по склону вверх семимильными шагами, одновременно нанося энергетические удары по снежному покрову, пытаясь вызвать сход лавины.

Когда колдун добрался до хижины, по склону вниз уже неслась гигантская масса снега. Лавина с грохотом прокатилась по склону, наверняка, поглотив и Силия и Фариселла. А когда грохот стих, округу заволокло белое снежное облако, напоминающее молоко.

Стронцвет пригляделся и прислушался, казалось, что преследования нет. Сверху раздался странный протяжный звук, напоминающий голос птицы. Стронцвет поднял взор: в самом зените парило нечто с огромными крыльями, видимо, высокогорная сельерра, впрочем, за это он не мог поручиться. Делая свои тёмные делишки в здешних горах, колдун разорил множество гнёзд этих великолепных красавиц, и странно было наблюдать их поблизости.

Снизу ему даже показалось, что это не птица, а крылатый человек…

В травмированной памяти тотчас возник образ Волербуса, крушащего Шадоурок. Стронцвет сглотнул слюну, пытаясь прогнать внезапно возникший комок в горле, и поспешил скрыться в хижине. Раз сам Силий прибыл сюда, значит времени мало, и необходимо либо организовывать оборону, либо сваливать по-быстрому…

Загад не бывает богат

Стронцвет ворвался внутрь хижины. Старик сгорбился за столом, что-то мастеря. Лавена сидела в углу, явно дрожа от страха. Ощутив себя вновь сильным, рядом с покорными рабами, Стронцвет подошёл к девушке и привычным движением наотмашь ударил её по лицу. Однако на этот раз боль досталась ему. Колдун отдёрнул руку, как ошпаренную, кисть оказалась рассечена и кровоточила. Лавена тем временем скинула капюшон, и Стронцвет узрел, что на ней надет шлем герддрона.

– Ты зачем это нацепила?! – заорал он в гневе, и вдруг застыл на месте.

Буквально на подсознательном уровне колдун ощутил, что в хижине что-то не так. Присутствовала чуждая энергетика, хорошо скрываемая, но всё же чуждая. Он начал опасливо коситься в сторону старика, сидящего за столом. Страх пронзил каждую клеточку его тела, и Стронцвет впервые в жизни всерьёз пожалел, что когда-то занялся злой магией.

Старик встал из-за стола и скинул обноски, продемонстрировав огромные крылья, и как они умещались под одеждой? Он неторопливо, как-то по-будничному повернулся к колдуну, и Стронцвет просто обомлел: перед ним возвышался Волербус.

– Я же тебя предупреждал, что, если покинешь горную крепость, то я тебе перегрызу глотку? – спросил рок-менестрель, скрежеща от ярости клыками.

Лавена медленно сняла шлем, и оказалось, что это Ариллия. Девушка нагло ухмыльнулась и картинно помахала Стронцвету ручкой, намекая, что тому пришёл конец.

Колдун сник и обмяк, он понял, что ничего не может противопоставить Волербусу и, очевидно, карьера его завершена, впрочем, как и жизнь. Волербус раскрыл огромную пасть с гигантскими клыками, по которым сочилась слюна, и Стронцвет отчётливо вспомнил то, что происходило намедни у Зирвельдонских врат Шадоурока, как однажды он уже побывал около оскалившейся пасти Волербуса. Как верна была его догадка, что "новое воплощение Даосторга", коим он посчитал рок-менестреля, грозит быть могущественнее Т'эрауса, ибо, исходящая чудовища мощь потрясала воображение! Колдун попятился к двери, но Волербус мгновенно казался рядом, схватил его руками за голову, впившись когтями в кожу, и одним укусом оторвал Стронцвету половину головы. Слуга Свиртенгралля, чёрной магии властитель истошно завопил, выскочил из хижины и кинулся прочь. В дверях показался Волербус:

– Северный ветер, призываю тебя, действуй! – вскричал рокер.

Тотчас вокруг всё зашумело, волна ледяного воздуха завращалась над склоном, превращаясь в ураган. Смерч двинулся вниз и настиг Стронцвета, сбив его с ног. Однако, колдун поднялся и продолжил движение, уже исключительно благодаря магии. Ураган всё усиливался, становясь снежной метелью. Колдун пробежал ещё довольно далеко, преодолевая волшебную завесу, но из-за откушенного глаза не заметил обрыва и сорвался в пропасть. Стронцвет полетел в пустоту, и тут же на его тело налетели сельерры. Помня всё зло, что причинил им этот человек, они вцепились в колдуна огромными когтями и разорвали Стронцвета на части.

Волна ледяного урагана, вызванная Волербусом, устремилась далее по склону, где за камнями прятался Фариселл. Едва гудящая непогода добралась до него, пёс вновь обратился низкорослым рыцарем. Ураган тут же стих, и вокруг воцарилась умиротворяющая тишина.

Фариселл сидел на снегу, тяжело отдуваясь и с неподдельным восхищением оглядывая собственное тело. Он явно ощущал, что заклятие, терзавшее его столько лет, улетучилось, и теперь он полностью свободен.

Из-за валуна с другой стороны склона показался Силий. Он отряхнул своё рваное пальто, поправил шарф и привычным движением расправил три волосины бородёнки, протащив их сквозь плотно сжатые пальцы.

– Ты, ты свободен от своего проклятия! – с искренним восторгом произнёс Силий. – Волербус применил заклинание северного ветра, коим даже я не владею!

– Я думал, до конца жизни мне ходить псом, – вымолвил Фариселл, не совсем веря в произошедшее. – Каждый раз, отправляясь с тобой в Изначальный Мир, я делал усилие над собой, так не хотелось вновь становиться собакой, которая не может защитить ни себя, ни своих товарищей по оружию, – честно признался он. – Раньше я не хотел говорить тебе этого, но теперь, когда я свободен от власти проклятия, считаю нужным рассказать всё.

– Я знал, что ты страдаешь, – Силий похлопал рыцаря по плечу, – но есть волшебство, которое и мне неподвластно, именно поэтому я и создал Волербуса. Та же путница его Ариллия, Гиртрон наложил на не такое мощное заклинание из самых древних, которое было необоримо для меня, а Волербус разрушил его без особых усилий. Теперь и тебя освободил…

Вскоре к ним спустились Волербус с Ариллией, и вместе они вернулись к лагерю.

Лавена сидела в укрытии и плакала, сестра обнимала её, гладила по спине и волосам, пытаясь утешить, но та продолжала всхлипывать и никак не могла успокоиться. Старик отец был рядом, но даже он не мог ничего сделать.

Тогда к девушке приблизился Волербус, взял за руку и пристально посмотрел прямо в глаза:

– Твоё имя – радость, как же можно тебе унывать и страдать от воли какого-то вонючего сморчка? – произнёс он спокойно. – Я убил его, клочки вашего угнетателя валяются где-то под утёсом, радуйся отныне и дыши полной грудью!

Девушка внимательно его выслушала, тотчас успокоившись, обняла крылатого гиганта за шею и какое-то время просидела так, пока последние остатки негатива не выветрились из её сознания.

– Замучил ты меня, всё время дев спасать, – злобно кинула Ариллия, вновь испытав приступ острой ревности.

– Твоя задумка, – парировал Волербус, подходя к ней и обнимая. – Они слабы и нуждаются в нашей помощи, а люблю я лишь одну женщину на свете – тебя, это говорит человек, обладающий силой демона, а ему следует верить!

Вдруг всё вокруг задрожало, небо потемнело, словно на горы нашла великая тень, и все, кроме Волербуса, стали ощущать сильный приступ уныния. Какая-то тягомотная, депрессивная одурь, словно по волшебству проникла в разум, переключив восприятие на исключительный негатив. Сёстры расплакались вновь, Силий, ощутив, что его волю что-то подавляет, стал ставить защиту, но это не сильно помогало. Ариллия же, поняв, что подпадает под некое магическое влияние, кинулась к Волербусу, прильнув к нему всем телом. Это сработало, и негатив тотчас отступил.

– Что происходит? – испугался старик, кинувшись к дочерям.

– Магия, – уверенно сказал Фариселл, – причём очень сильная! – он схватился руками за голову, стараясь перебороть чуждое влияние, но это явно не очень получалось.

– Эта энергетика мне знакома, – вдруг заявила Ариллия. – Я уже ощущала подонбе, когда была в Шадоуроке, это энергия Гиртрона!

– Нет, не Гиртрона! – возразил Волербус. – Это энергетика самого зла, породившего Даосторга и все его воплощения.

– Посмотри на энерготечения! – воскликнул Силий. – Ты же можешь увидеть, откуда исходит эта гадость!

Благодаря навыку, унаследованному от сожранного горного демона, Волербус тотчас узрел огромный сгусток отрицательной энергии, который медленно поднимался как раз из того самого ущелья, в которое свалился Стронцвет. Ещё немного, и концентрат должен был стать видим невооружённым глазом.

– Что-то в ущелье, очень мощное! – крикнул Волербус, указывая рукой в сторону, где виднелся энергетический концентрат.

Все устремили взоры, следуя за движением его длани, и тут из-за заснеженного края скалы показался, медленно поднимающийся каскад клубящихся и гудящих туч антрацитового цвета, внутри которых то и дел проскакивали фиолетовые молнии и мелькали силуэты крылатых созданий, напоминающих драконов. Это выглядело жутко и одновременно завораживало, подобно извержению вулкана, и негативная энергия исходила явно от этого странного облака.

– Эаррограссерогиратроподием, – пробормотал Силий. – Когда над королевством станет бушевать Эаррограссерогиратроподием, – повторил он слова, услышанные ими с Конструктором во дворце короля Эллера в Ормунде от крылатки Аэл'орри.

Волербус скосился на Арбитра Стихий:

– Что это значит?

– Видимо, то, что мы наблюдаем! – туманно отозвался Силий.

Туча меж тем поднялась выше самых высоких вершин и стала стремительно уноситься прочь, держа курс на северо-запад. По мере удаления объекта, ослабевали и негативные мысли, улетучивалось уныние.

– А я подумал, что здесь обретается какой-то самоучка, очень слабый колдун, раз его энергии тонули в окружающих, – заметил Волербус. – Оказывается, просто запредельно мощный фон нивелировал даже силы чёрной магии властителя Стронцвета.

Когда наводящая ужас туча скрылась из виду за самыми дальними горами, Силий поспешил сотворить "лазурь". Заклинание сработало лишь с третьей попытки, столь загрязнено было окружающее пространство негативной энергетикой, но усилия не пропали даром, и всем сразу стало значительно лучше. Слёзы высохли, и на лицах появились умиротворённые улыбки. Неизвестно, что ждало впереди всё великое королевство Адальир, но для этой семьи трудности и невзгоды были уже позади, и они могли с уверенной радостью смотреть в будущее.

Сон Селига

Селиг ещё не отошёл от долгого перелёта, в аэропорту, находящегося на военном положении Адальира, творилась суматоха, дополнительно отнимающая силы. Потом они с Адиром долго ехали по пустыне, пока не добрались до базы повстанцев, противостоящих легитимному правительству Адальира.

Это была широкая полоска побережья у самого моря, сплошь заставленная большими палатками. Капитальных строений практически не имелось, разве что несколько заглублённых в песок бункеров, но и те сделаны на скорую руку. Командование так называемой "Армии Освобождения Адальира" сконцентрировало здесь ударную группировку войск, чтобы одним блицкригом захватить Солярополис и укрепляться уже в стенах древнего города, но непредвиденная атака странного корабля вавилонцев нарушила эти планы.

Всюду под брезентовыми навесами стояла старая военная техника, закупленная Адальирскими властями ещё много лет назад. Всё это железное зло, созданное лишь для убийства людей, безнадёжно устарело и морально и технологически, но было в отличном состоянии, готовое вновь отнимать жизни ни в чём не повинных обитателей Адальира.

Силий всегда ужасался тому факту, что часть людей вполне осознанно выбирает подобную деятельность, создавая машины для массового убийства. Он любил говаривать, что если бы весь мир состоял из одних только Силиев, то войны бы давно прекратились, поскольку никто просто не изобретал бы оружия и не участвовал в конфликтах. Собеседники часто начинали спорить, указывая на кажущееся явным несоответствие речей просветлённого и его собственного образа жизни, ведь Силий, фактически, возглавлял сильнейшее воинство мира, руководя вавилонским братством. Однако сам Арбитр Стихий утверждал, что борется исключительно с демонами, а не с людьми, и потому наотрез отказывался считать вавилонцев воинами в классическом смысле слова.

Однако Селиг не был знаком с Силием и верил в совершенно иные идеалы. Много лет он обучался за границей на лётчика, готовясь исполнить миссию, уготованную для него, как ему казалось, самой судьбой. Не догадываясь, что на самом деле его ведёт лишь воля жадных до крови полководцев. Селиг наверняка знал, что он не единственный, кого готовили для этой миссии, но справедливо считал себя наиболее вероятным исполнителем. И вот, наконец, он прибыл в командный пункт АОА.

Руководство повстанцев приняло его, как почётного гостя. Ему долго рассказывали о предательстве Актеона, объясняя, что у сопротивления не осталось других возможностей. Много говорили о спасении королевства от захватчиков и великой чести, коей одарила его судьба. Но по большому счёту все эти россказни сводились к одному: АОА не обладала авиацией, поэтому Солярополис имел слабую систему противовоздушной обороны. На это и делался расчёт. В распоряжении повстанцев имелся самолёт и ядерная бомба, Селигу надлежало сбросить заряд на Солярополис, уничтожив таким образом силы противника.

Казалось бы, совершенно сумасшедшая и антигуманная затея, ещё и с риском для жизни самого пилота, но Селиг был настоящим фанатиком и всерьёз полагал, что исполняет предназначение. Утверждение на роль разрушителя целого города он воспринял, как величайшую честь, пребывая по этому поводу в состоянии эйфории. Ему уже не терпелось уничтожить врагов, которые, как утверждала пропаганда повстанцев, "много лет терзают его великое королевство". С этими мыслями и в предвкушении грядущего триумфа, Селиг покинул штаб и отправился отдыхать, чтобы набраться сил перед предстоящей миссией. От восприятия его как-то полностью ускользал тот факт, что в Солярополисе проживали сотни тысяч ирных жителей, которых он собирался уничтожить…

* * *

Самолёт набрал достаточную высоту, чтобы обойти имевшиеся у врага средства противовоздушной обороны, и устремился к великому городу в песках. Селиг смотрел вниз, воображая, как много лет назад по этим дюнам ходили босые ноги великих пророков и, быть может, даже самого Бога. Край света, преисполненный чудесами и тайнами, был ныне, как ему казалось, оккупирован негодяями, сторонниками абсолютного зла. Он летел, чтобы восстановить справедливость и воздать возмездие захватчикам.

Внизу показались окраины города, сплошь уставленные военной техникой. Уродливые машины, размером с дом, вокруг которых ровными рядами выстроились отвратительные чудовища демонического вида. У них были метровые рога, гигантские когтистые лапы и светящиеся ненавистью глаза, видные даже отсюда, из кабины бомбардировщика с неимоверной высоты. Как всё легко и просто казалось ему в этот момент. Вот – зло, вот – добро, и он на стороне добра. Селиг блаженно улыбнулся, ощущая, будто само провидение руководит им, и нажал на клавишу бомбометания. Раздался характерный свист, и чёрная громадина, напоминающая бочку с нефтью, устремилась к старинному городу.

Ослепительная вспышка стёрла всё зримое в округе. Свечение, сопровождаемое разрывающим барабанные перепонки грохотом, стояло долго, а потом, когда оно стало немного утихать, над Солярополисом уже ширилось гигантских размеров грибообразное облако рукотворного апокалипсиса.

Теперь Селиг видел это уже как будто бы с земли, словно стоял на пригорке, наблюдая результаты своей "работы". Антрацитовый "гриб" поднимался всё выше, занимая горизонт, а в чреве его в огненном смерче пылали и плавились, словно пластмассовые игрушки, бесчисленные танки, ракетные установки и прочая техника врага. Уродливые чудовища, искажая пасти в бессильной злобе, тонули в огненном океане, неспособные что-либо противопоставить силе гнева ядерного оружия…

Вдруг Селиг ощутил жуткую боль в голове, он схватился за виски, сжав их. Чувство лютого ужаса пронзило всё его тело, каждую клеточку, словно разрывая изнутри. Он упал на колени и, зажмурившись, склонился над песком, едва сохраняя возможность мыслить. Казалось, что сейчас произойдёт нечто жуткое, появятся легионы демонов, которые начнут рвать его на части. Селиг чувствовал, что сотворил нечто ужасное, но не мог понять, что именно не так. Вдруг он ощутил, как взгляд его что-то притягивает, но он боялся раскрыть глаза. Веки меж тем раскрылись сами собой, и он, осторожно приподняв голову, устремил взор в сторону ядерного взрыва. Картин апокалипсиса понеслась на него с чудовищной скоростью, огонь окружил воина, в мгновение ока истребив кислород. Селиг начал задыхаться, но продолжал неотрывно смотреть в основание "гриба", где сияло рукотворное солнце. Внезапно прямо перед ним возникло лицо девушки, той самой, которую он видел в столичном метро. Алёна смотрела на него с укором, и взгляд сей было невозможно вынести.

Тотчас вся картина реальности в голове его перевернулась, злоба иссякла, сменившись раскаянием. Уже не было никаких врагов, захвативших королевство. Не было выдуманных чудовищ и великих миссий. Не было ничего из того, во что он раньше верил. Взору открылась лишь картина дымящихся развалин, искорёженные автомобили, покрытые толстым слоем пепла, и трупы, бесчисленные трупы до горизонта… Селиг истошно заорал, внезапно поняв, что это он сотворил сей ужас. Из глаз его неудержимо хлынули потоки горячих слёз, он начал кататься по песку, и биться головой оземь. Ужас переполнил его сознание, казалось, ещё мгновение, и он погибнет, сгорит в этом мраке адского огня.

Из последних сил Селиг устремил затуманенный взор в сторону разрушенного Солярополиса и вновь увидел перед собой лицо Алёны. На этот раз она смотрела на него с жалостью и снисхождением, и веяло от неё чем-то безумно родным, умиротворяющим. Селиг вцепился разумом в эту последнюю соломинку, что позволяла ему не сгореть в огне преисподней, и пополз к видению девушки. Алёна отвела взгляд, отвернувшись чуть в сторону. Парень в испуге замер вокруг сгущался мрак, гудели дымные вихри. Девушка вновь обернулась к Селигу и резко посмотрела ему прямо в глаза

– Ты же не станешь этого делать? – спросила она наивной, совсем детской интонацией.

– Нет, – клятвенно прошептал Селиг, – ни за что!

– Хорошо, – Алёна улыбнулась.

Всё загудело и понеслось прочь. Огненный шторм рассеялся, дым растворился, грохот от взрыва стих. Над горизонтом встало ультрамариновое небо и, словно Феникс из пепла, поднялся старинный город. Над ним сияли радуги и летали, щебеча, небесные птицы.

Селиг вскочил на ноги, боли прошли, всё, что терзало, исчезло, лишь слёзы потоками омывали его лицо по-прежнему. Он взглянул на исцелённый Солярополис и узрел… Узрел своих сестёр и братьев, он больше не видел здесь врагов, не ощущал ненависти, лишь любовь и раскаяние переполняли его сердце…

Селиг с истошным криком вскочил на убогой походной кровати, куда-то рванулся, сам не понимая куда, и вновь упал на место, вцепившись в подушку. В голове его всё гудело, картина апокалипсиса с бесчисленными обгорелыми трупами стояла перед глазами. Сбежавшиеся на шум собратья по оружию в недоумении смотрели на него, взъерошенного, мокрого от пота и с ошалелым взглядом. Селиг тяжело выдохнул, постепенно приходя в себя, отёр пот с лица и огляделся: на подушке солнечным бликом мелькнула золотистая бабочка, тотчас растаяв в воздухе.

Селиг мотнул головой, он не знал, что делать дальше, одно было точно, он не мог бросить бомбу на людей. Обман разбился на осколки, осталась только подлинная истина, а образ девушки из метро продолжал жить в его разуме, словно пробудившаяся совесть, заставляя переосмыслить всё, что было раньше.

Совет в Вавилоне

Uberrima Fides вошёл в хижину семьи Лауры. Несмотря на «лазурь», Силий полагал, что там могла сохраниться вредоносная энергетика Свиртенгралльского колдуна, однако и толики антиэнергий не нашёл. Арбитр Стихий не уставал удивляться той силе, что обрёл его протеже. Стоило Волербусу с Ариллией побывать внутри, как там уже не оставалось места для энерготечений, им несоответствующих.

– Всё же поставлю здесь некоторую защиту, – сказал Силий, взмахивая руками. – Когда-то я уже творил подобное в хижине одного крестьянина в окрестностях крепости Кхиарон. Кстати, тоже спасал девушку, дочь магистра эрфнического рода, и именно в том путешествии я впервые узрел страницу из "Тайной книги созидания", написанной пресловутым Т'эраусом.

Воспользовавшись волшебством, Силий призвал на помощь силы стихий и окружил хижину мощной энергетической защитой, дабы Ариллия не беспокоилась о будущем своей новой подруги.

– Ну нам пора, – сказала Ариллия, нежно потрепав Лауру по щеке. – Если когда-нибудь тебе снова понадобится помощь, я появлюсь и выручу! – пообещала она.

– Что бы я без вас делала! – воскликнула Лаура, крепко обняв свою спасительницу. – Ты теперь мне сестра, я буду всегда тебя любить, всегда буду тебе благодарна за спасение!

Ариллия была неимоверно растрогана, оказалось, что ей крайне не хватало тёплых, родственных отношений, которых она была лишена в семье.

– Больше здесь колдуны не появятся, – пообещал Силий.

– А если вдруг появятся, – Волербус отломил кусочек когтя и положил его на подоконник, – я вернусь и убью их всех.

После этого Волербус отдал семье Лауры оставшиеся вещи и продовольствие, которые забрал у местных гильдийцев, какое-никакое, а всё же добро, и они двинулись прочь, оставив отца с дочерьми в теперь уже их собственной хижине.

* * *

Спустившись немного по склону, Силий уселся прямо на землю, вынул из-за пазухи навигатор, напоминающий золотой секстант, и направил его остриём ввысь. В воздухе полупрозрачным видением мелькнуло изображение древнеегипетского «глаза», а следом проступили очертания великолепного города, обнесённого высокой крепостной стеной, расписанной узорами цвета небесного ультрамарина и золотого солнца.

– Отправляемся в Вавилон! – пояснил Силий.

Вокруг тотчас всё зашумело, а пространство заполнило слепящим светом. Силий спешно расправил бородёнку, привычным движением, протащив её сквозь плотно сжатые пальцы. Когда же свет иссяк, склон был уже пуст.

Жизнь в Фаллен-Граунде

Так внезапно возвысившись по воле фаворитов Даркфлесса до властителя величайшей земли Фаллен-Граунда, бывший король Ревельерта Эльсенто-Сиренто Вильвильерентэ Сано Первый ожидал от новой власти гораздо больше, чем получил. Обожающий забавы, привыкший к вольготной и непринуждённой жизни, Сано вынужден был всё время заниматься делами нового королевства. И дело даже не в том, что Фаллен-Граунд превосходил Ревельерт по размерам, просто дела в королевстве были доведены до полнейшего развала. Фактически, единственное, что пребывало здесь в хорошем состоянии и работало слажено, это было воинство. Герддроны и дартгроты не нуждались в особой заботе и управлении, а энергией их снабжал неутомимый Гоаронт, постоянно понемногу извергающийся. В остальных же отраслях наблюдалось полнейшее убожество и разгром. Фаур-Каст являлся более военной крепостью, нежели столицей королевства в полном смысле этого слова, в нём ничего не производилось, отсутствовали ремёсла и искусство. Сано просто за голову хватался, всё больше вникая в дела вверенного ему королевства, совершенно не понимая, как можно было бы их наладить.

Искренне полагая, что получает в руки богатейшую империю, на деле Сано оказался властителем крепости демонической армии, с которой невозможно было выжать никакой выгоды. По сути, Фаур-Каст являлся лишь запасным оплотом Гиртрона, откуда тот черпал войска, и жил исключительно за счёт грабительских налогов на близлежащие королевства. Это была единственная струйка доходов, зато расходов у Фаллен-Граунда числилось просто море.

Сано уже сто раз пожалел, что прельстился сей должностью и местом сим, но назад дороги не было. Никто бы добровольно не согласился сменить короля Сано на трижды проклятом троне.

В очередной раз работая с амбарными книгами королевства в тронном зале Граса Даркфлесса, Сано вдруг почувствовал приближение какой-то неимоверной энергии. Он даже вскочил из-за стола гильдии и обернулся. Тотчас витраж окна разлетелся на тысячи соколков, и в залу влетел огненный смерч, принеся в своём чреве груду ржавых доспехов, что дымящейся кучей свалились прямо перед королём Сано.

На шум в зал поспешила стража, но воины не сумели взломать двери, которые заледенели и не поддались натиску. Вильвильерентэ понял, что прибывший гость обладает величайшей силой, и сопротивляться бесполезно, потому поспешил к огромному трону Граса и уселся на его край, придав себе максимально непринуждённый и спокойный вид, как и подобает истинному монарху.

Тем временем дым уже сошёл с доспехов, и те с треском окутало синими молниями. Разряды наполнили пустоту, придав ржавым железякам форму человеческого тела. Несуразное явление с электрическим треском метнулось к трону и застыло прямо напротив Сано. Новоиспечённый король, совершенно не понимая, что наблюдает перед собой, непроизвольно отстранился, взявшись за рукоять меча, и брезгливо поморщился:

– Слушаю вас, любезнейший! – максимально мягко произнёс Сано, поправив сползшую корону.

– Свиртенгралль повелевает собрать войска, – прошипел доспех, перемежая речь электрическим треском. – Вскоре к вам прибудут гонцы от наших врагов, они спросят о позиции нового короля Фаур-Каста в войне: противление, союзничество или нейтралитет.

– Противление! – мгновенно поняв, как следует отвечать, воскликнул Сано.

Сам он, впрочем, был за нейтралитет, но понимал, что возражать посланнику Свиртенгралля опасно для здоровья.

– Нет, – прошипел доспех, ощетинившись слепящими молниями. – Союзничество!

– Союзничество? – удивлённо переспросил Сано. – С врагами?!

– Да, скажешь им, что Фаур-Каст более не служит Свиртенграллю, что вы отринули власть Т'эрауса и готовы поддержать Вавилон в войне. Ты лично поведёшь герддронов и дартгротов, а, когда начнётся сражение, вы ударите по воинам Вавилона изнутри.

Сано понимающе закивал:

– Отличный план! – похвалил он, сам подумав, что при таком раскладе первым выхватит от просветлённых Вавилона, ведь окажется со всем своим войском фактически между молотом и наковальней.

– Исполняй! – шепнул доспех, засияв как полуденное солнце. Его вновь окутало огненным смерчем, на котором он и унёсся прочь обратно через окно.

Весь последующий день Вильвильерентэ пребывал в дурнейшем настроении. Перспектива лично ввязываться в новую войну его совсем не прельщала и он в сто первый раз пожалел, что позарился на этот гнилой трон.

Ночью Сано привиделся странный сон: он видел какую-то деву с серыми глазами и в необычном одеянии, коего ранее никогда не видывал, она преследовала его по всему замку. Куда бы он ни прятался, дева появлялась там, словно проходя сквозь стены. Наконец она настигла короля в тронном зале, он выхватил меч, но клинок рассыпался в прах. А дева направила на него длань, на которой сидел усатый жучок, и с перстов её метнулись молнии, испепелив Вильвильерентэ. Король в ужасе вскочил, едва не упав с кровати, и до рассвета больше не смыкал глаз. От внимания его, меж тем, не ускользнула крохотная золотистая бабочка, солнечным бликом мелькнувшая над ложем в самом кончике сна, но, что это такое было, Сано постичь не сумел.

Понимая, что выхода из сложившейся ситуации нет и кто-нибудь из противоборствующих гигантов, Вавилон или Свиртенгралль, его точно затопчет, Сано впервые в жизни решил вознести прошения Кэльвиару. Он не знал, как это делать, ибо знаком был лишь с тёмным колдовством, и потому просто попытался настроиться на энергию пурче-дхарны. Пообещав взамен за помощь сотворить множество добрых дел. Каких именно, впрочем, он пока не знал.

На следующее утро, проверяя текущие дела, Сано принимал начальника стражи. Мощный герддрон, ростом под три метра, сообщил, что один из воинов Фаур-Каста, патрулируя Гвирендорфские леса, поймал лазутчика из числа жителей разорённого Ормолунда. Сано хранил память о том провале и испытывал особую ненависть к обитателям города, поэтому решил пообщаться с пойманным лично.

Вскоре явился дартгрот из дозора, неся на плече мешок для пленников. Скинув ношу, стальной великан, гремя крыльями, проворно развязал мешок, и Сано просто остолбенел от того, что увидел. Казалось, что Кэльвиар услышал его мольбы и подарил шанс…

Те, кто правит в Вавилоне

Путешественники с Силием во главе вновь очутились на горном склоне, только вокруг уже царило роскошное лето, наполненное зеленью трав, миллионами бабочек и трелями райских птиц. Здесь было очень тепло, даже, можно сказать, жарко. Склон плавно переходил в равнину, за которой высились сотканные ультрамарином и золотом стены Вавилона. Воздух переполняли завораживающие красотой ароматы лесных цветов и дикой клубники, дополняемые лёгким привкусом озона. Настоящее наслаждение для обоняния! Авельир бы наверняка оценил… А за стенами в небо устремлялось чудесное сооружение, золотая пирамида с узким основанием и сильно вытянутая вертикально. Конечно же, все сразу узнали некогда разрушенное строение – знаменитую Вавилонскую башню. Силий нахмурился, вся конструкция была покрыта странными трещинами, словно кто-то долго колотил по сооружению, раньше такого он не замечал.

Прямо напротив в стенах города располагались необозримо гигантские ворота из чистого золота, они оказались даже больше тех, что могли бы поместиться в крепостной стене монастыря Альтвериуса, а уж Брелов-то помнил, сколь величественно то сооружение. Стены и врата вечного города также имели трещины, но уже не столь заметные.