Текст книги "Тень Радуги"

Автор книги: Антонина Клименкова

– Как две капли воды! – поддержала ее соседка. – Гилберт, дитя мое, помнишь ли свою старую тетку? Ты гостил у нас вместе с юной принцессой Адель. Тебе было годков восемь, а твоей подружке того меньше!

– Гилберт и принцесса Адель сыграют свадьбу весной, – напомнила герцогиня. – Сразу как только Гилберт будет посвящен в рыцари.

– А он еще оруженосец? – поперхнулся седоусый маркиз. Но поспешно поправился, воскликнув со смехом: – Да чтобы у меня такие конюхи были!..

– За эту новость нужно поднять тост!

– Поднимем кубки, господа!..

Зазвенела драгоценная посуда, гости продолжили пировать, мгновенно позабыв о виновнике тостов. Гилберт здесь был лишним.

– Разрешите откланяться? – вполголоса обратился он к матери.

– Запомни, Гилберт, здесь все твои союзники, они помогут тебе отстоять право стать королем. И помогут удержать власть, – воодушевленно зашептала герцогиня. – Ты должен понять, сколько земель в их руках...

– Я понимаю, – прервал он. – Соблаговолите, матушка, отправить меня туда, откуда вызвали?

– Ты же знаешь, я не умею обратно! – чмокнув сына в щеку, улыбнулась Изабелла Эбер. – Да и зачем тебе? Пошли слуг за вещами и пойди отдохни. Всё равно погода ужасная!

Гилберт удалился, не удостоив пирующих господ даже кивком.

– Горяч, – извиняясь, повела плечами герцогиня. – Весь в деда!..

Немногие, заметившие его уход, немедленно согласились, найдя в этом еще одно достоинство будущего правителя.

Возвращение далось нелегко. Найденная в спешке формула оказалась далеко не столь мягкой, как привычное колдовство материнского перстня. У Гилберта мутилось в глазах, он попытался сосредоточиться, но всё вокруг точно плыло. Не сразу понял, что это зарядивший снегопад. Казалось, белые хлопья повисли в воздухе...

– Да что с тобой?! – Иризар сбил его с ног, повалил наземь, уткнув лицом в жесткий пучок жухлой травы.

Над ними с утробным рычанием пронеслось чудовище: лапа с мощными когтями задела руку Иризара, вспоров толстую кожу куртки. Руку, которой он прикрыл голову графа.

– Поберегись! – азартно крикнул Дакс, размахивая кистенем. Тяжелые звезды на цепях, ощетинившиеся стальными шипами, врезались в живот чудовища. Тот зарычал и рванулся было вперед – но щелкнула плеть, и крепкий ремень, унизанный острыми заклепками, в два витка обхватил короткую шею. Колючки впились в косматый загривок и горло, чудище попыталось освободиться, схватилось за плеть – но Дэв-хан дернул на себя, и чудовище упало, придушенно захрипев, беспомощно забив лапами. Дакс, перехватив алебарду обеими руками, с размаху отсек голову.

– Это был последний! – возвестил он.

Дэв-хан молча смотал плеть, озабоченно осмотрел ремень – не перерубил ли его приятель.

– Чудесно! – воскликнул Иризар.

Он вовремя успел выдернуть барахтавшегося и скользящего по грязи Гилберта, прежде чем на них рухнул бы зверообразный монстр.

– Не ожидал, что ты вернешься, Берт, – обернулся он к с трудом приходившему в себя хозяину. – На твоем бы месте я остался дома – поел бы, обсох, отмылся.

– Сколько их было? – кивнул Гилберт на брошенные в груду тела чудовищ. Грубые шкуры уже слегка припорошило снежной крупой.

– Пять или шесть, – небрежно махнул Иризар.

– Восемь! – заявил довольный Дакс. – Знатная получилась драка! Пришлось попыхтеть.

– А где колдун? – спросил Гилберт.

– Да вон он! – указал Иризар. – Хотел сбежать, но застрял. Мы его немного подвязали, чтобы точно никуда не делся. Прикажешь прикончить?

– Позже, – произнес Гилберт.

Он подошел к плетню, отделявшему загон для скота от небольшого скромного сада. В дыре между жердей виднелась задняя часть колдуна. Костлявый зад обтягивал длинный кафтан из домотканой материи, полы которого были завязаны крепким узлом на щиколотках. Перемахнув через ограду, Гилберт увидел и другую сторону чародея. Седобородый старец висел над землей, будто собираясь в полет. Но только локти скрутили за спиной веревкой.

– Простите, уважаемый... – наклонился Гилберт, гадая, жив ли еще старик.

– Разорил, гаденыш, а теперь прошения просишь?! – зло прогнусавил колдун. – Убивай без разговоров, нечего канитель разводить!

– Скажите пожалуйста, вы сами создали тех демонов?

– Нет, моя покойная бабка!! Конечно сам! – задергался он в путах. – Ты еще сомневаешься? Своими руками уродов этих вырастил, сам и духов призвал! Да тебе какое дело?!

– Как вы держали их в повиновении? Вы знаете, как человеку можно убить демона?

– А тебе на что? Свои, что ль, эти вон надоели? – задрав голову, прищурился старик.

– Вот именно – зачем? – спросил Иризар.

Не только он, но и двое остальных, оказалось, слышали их разговор.

– Вас это не касается! – сказал Гилберт. – Оставьте нас.

Иризар, пожав плечами, отошел от ограды. Дакс и Дэв-хан не двинулись с места – занялись оружием, сделав вид, будто всецело поглощены чисткой и правкой клинков.

Гилберт присел на колено, обратился к старику, понизив голос:

– Скажите, как вам удавалось удерживать демона в первые минуты, когда дух только вошел в тело?

– Говори громче! Он глуховат, – крикнул Дакс, не отрываясь от работы.

– Парень, я всю жизнь создавал демонов! – ответил старик, дергая бородой. – Дожил бы я до седых волос, кабы был глуп и неосторожен? То-то вот! Голову надо иметь на плечах и не соваться туда, в чем ничего не смыслишь!

– Скажите, как мне убить демона – и я отпущу вас! – воскликнул Гилберт, теряя терпение.

– Узнай его имя – и делай, что вздумается, – объявил старик общеизвестную истину.

– Зная имя, кого хочешь можно прикончить! – снова вставил Дакс, деловито затачивая лезвие алебарды походным бруском. – Потому-то мы с Дэв-ханом и постарались избавить мир от всех, кто бы мог вспомнить наши имена. Признаться, своё я и сам забыл с великим удовольствием. Зато теперь свободны, как птички! Правда, Дэв-хан? Не то что наш бедный Иризар.

– А если у демона просто нет имени?! – воскликнул Гилберт. – Если демон не успел его получить?

– Ты создал безымянную тварь? – помедлив, переспросил старик. В голосе не осталось и тени насмешки. – Но... Как же ты жив остался?

– Случайно, – мрачно произнес Гилберт.

Демоны промолчали.

– Есть одно средство против таких тварей, – подумав, проговорил старик. Трудный способ, сложный. Ошибешься в чем – сам помрешь.

– Мне всё равно.

– Коли отпустишь, скажу тебе!

Гилберт достал кинжал, срезал веревку, выволок колдуна за плечи из дыры в ограде. Тот плюхнулся мешком на ржавую траву, весело хохотнул:

– То-то же! Прежде чем грубить да губить, поинтересоваться не мешает, что да как...

Но старик не договорил. Замолк на полуслове, разевая рот, точно рыба, выкинутая на берег. Засипел, задрожал, задергался. Закатив глаза, обмяк и затих.

– Нет... Не может быть?.. – опустился на колени Гилберт. – Он умер!

– Как-то подозрительно внезапно, – с сомненьем произнес Иризар. Настороженно оглянулся вокруг, но возле пещеры никого, кроме них самих, разумеется, не было.

***

За окнами завывал ветер, точно злой призрак. Метель в колючих вихрях носила над землей снежную крупу, взвивала в воздух с рыхлых сугробов, выбивала из черных туч новые льдинки... А в доме пахло свежими булочками, душистым чаем и яблочным вареньем.

Варенье осталось на столе после вечернего чаепития, но исчезало буквально на глазах – Фредерика его уничтожала неспешно, но двумя ложками.

Кроме тройного чавканья, в комнате раздавалось мерное жужжание колеса прялки. Гортензия задумчиво тянула нить, тонкую, точно паутинка, свивала на крутящееся волчком веретено.

Мериан, целый день носившийся по морозу с поручениями, с чистой совестью теперь дремал перед огнем в хозяйкином кресле.

– Вкусно! – вздохнула Фред, тщательно облизав опустевшую миску.

– Вишневое вкуснее, – возразила Эд, пососав ложку.

– Тетя Тень, у нас ведь есть еще вишневое варенье? – уточнила, примериваясь поканючить, Рики.

– Завтра посмотрю, – пожала плечами Гортензия. – У вас глаза еще не слиплись от сладостей? По-моему кому-то давно пора спать.

– Не мне!

– И я не хочу! – наперебой закричали Эд и Рики. – Вот она пускай идет! – и обеими лапками указали на неосторожно зевнувшую Фред. Та насупилась:

– А я днем спала!

– Когда это? – удивились сестры.

– А когда вы бусы делили.

– Какие еще бусы? – строго нахмурилась Гортензия.

– Ну, эти... Зелененькие, твои... Мы их на три нитки разделили, чтобы каждой красиво...

– Без спроса и без разрешения? – повысила голос ведьма. – А ну марш в постель! И сегодня вам сказки не будет!

– Как это? – удивилась драконесса. – Так мы не уснем! Нет, мы никак не уснем!

– Всю ночь шептаться будут, – зевнув, сказал разбуженный Мериан.

– Тогда иди почитай им что-нибудь скучное.

– Ага! Давай, Мери, пошли читать! – запрыгала драконесса. – Спокойной ночи, тетя Тень! Мы спать пошли!.. Мери, а давай ту книжку, с красной корочкой и золотыми буквами?

Драконесса подхватила неохотно поднявшегося с кресла парня под руку и потащила в свою комнатку.

– "Рыцарские хроники"? – Мериан достал с полки над кроватью толстый томик, сел на сундук возле постели. Драконесса мигом забралась под одеяло, завозилась, устраиваясь. – И откуда начинать?

– Вот тута! – из-за подушек высунулась пухлая лапка, ткнула острым коготком в закладку – торчащий между страниц черешок засушенного кленового листа.

– Опять про драконов? – вздохнул Мериан.

Три головы на высоких подушках закивали вразнобой, подтянули край одеяла к подбородкам и притихли, крепко зажмурив глаза.

Зевнув, Мериан стал читать, водя пальцем по строчкам с витиеватыми буквицами. Гортензии через приоткрытую дверь было отлично видно и слышно, как мирно засопела сперва Эд, потом Рики. И только Фред продолжала внимательно вслушиваться в строфы старинной баллады:

 
... И узнав, что ту девицу
Гадкий змей крылатый выкрал,
Рыцарь на коня садится,
Отправляется в погоню!
Конь под витязем горячий,
Не устанет, точно ветер!..
 

Гортензия вздрогнула: ей показалось, или впрямь в окно тихо постучали?.. Ветер снег швырнул? Невероятно, чтобы кто-нибудь решился в такую погоду, да еще ночью разгуливать по округе...

 
...Вот в ущелье рыцарь въехал
Меж скалистых гор и кручей.
Видит – башня в небо тычет,
Точно пальцем, крышей острой.
К башне рыцарь едет смело.
Подойдя, кричит он зычно,
Он врага зовет на битву...
 

Гортензия встрепенулась. Краем глаза она увидела промелькнувшую тень. Как будто мимо окна кто-то прошел? Что за ерунда, второй этаж... Она выбралась из-за прялки, накинув шаль, сошла вниз, выглянула в холодные сени. Постояла, прислушиваясь.

Скрип шагов?.. Показалось... Нет, снова!

Нащупав длинную рукоять колуна, Гортензия тихонько сняла засов и приоткрыла дверь. Холодный колючий ветер дунул в лицо, ожег щеки. За пеленой метели она разглядела темный силуэт, сливающийся с чернеющими стволами деревьев сада. Или вновь почудилось?.. Сморгнув с ресниц снежинку, Гортензия не увидела ничего, кроме ночного сумрака...

Воображение разыгралось? Увы, у нее имеется причина для тревоги, и отвары лечебных трав не помогут обрести покой...

Гортензия заперла дверь, задвинула дополнительно крепкий засов, которым обычно не пользовались. И вернулась наверх – ступеньки лестницы как нарочно громко расскрипелись, от каждого визга расшалившееся сердце готово было упасть в пятки...

 
...Рыцарь меч из ножен вынул,
Подбегает к змею близко.
Размахнулся и ударил —
Разрубил дракону шею!
Голова скатилась наземь,
Воя, изрыгая пламя,
Ядовитою рекою
Кровь пролилася из раны...
 

Голос увлекшегося чтением Мериана звучал бодро, скрашивая унылую тишину. Всё-таки хорошо, что ведьма взяла себе помощника – сидеть в пустом доме в компании одной вороны было бы, пожалуй, невыносимо. Пока она жила в городе, одиночество никогда не казалось ей тягостным, жить одной было даже удобней. Но здесь не город, здесь до соседей из окна не докричишься...

Однако вслушавшись наконец в слова поэмы, Гортензия мгновенно изменила свое мнение о помощнике – и поспешила в спальню.

 
Но тотчас на месте раны
Обезглавленного тела
Головы расти вдруг стали —
Целых две заместо первой!
Не помешкав, рыцарь смелый
Обе их срубил тотчас же!
Только вместо двух – четыре
Выросли из тела змея.
Все четыре страшно злые,
Изрыгая дым и пламя
Из своих зубастых пастей,
Рыцаря схватить пытались,
Разорвать его на части...
 

– Да что ж ты такое ребенку-то читаешь? – прошипела Гортензия, отвесив Мериану подзатыльник.

Тот опомнился, обернулся к драконессе: Эд и Рики сладко спали, причмокивая во сне. А вот Фред слушала, распахнув глаза, от переживаний жуя край одеяла.

– А он его убьет? – тихонько спросила драконесса.

– Ну конечно да! – воскликнул Мериан и снова открыл книгу. – Вот слушай!

 
...Стал дракон той башни выше,
Шире поля крыльев взмахи!
Хвост с могучий дуб охватом
И в ручей длиною быстрый.
Взял он рыцаря – и скушал!
И водой из речки запил.
После, сильно утомившись,
Спать отправился он в башню.
Спал он крепко и спокойно,
Сладких снов он много видел:
Снились змею и конфеты,
Леденцы, варенье, плюшки,
Карамель, сироп и вафли,
Куклы, платья и игрушки!
Всем порядочным драконам
Ночью спать в кроватке нужно,
Не капризничать, не плакать
И не кушать одеяло!
 

– Я так и знала! – закричала Фред, подпрыгнув в кровати, так что Эд и Рики стукнулись об изголовье, отчего, разумеется, проснулись.

– Складно у тебя получилось, – похвалила Гортензия, забирая книгу. – А теперь вот укладывай их спать заново!

– А что было дальше?! – потребовала продолжения драконесса.

– Дальше? – смутился Мериан, почесал затылок. – Ну, думаю, дальше дракон женился на прекрасной деве. Ведь он ее не съел, а похитил просто ради шутки... Они поженились, в общем, и жили долго и счастливо.

– Фу! – сморщилась, протерев спросонья глаза, Эд. – Когда столько голов у мужа – это ж вся обцелованная-обмусоленная будешь!

– Девицам, значит, можно? – серьезно задумалась Рики. – А юноши тоже могут жениться на драконихах?

– Ну, наверно... – не стал расстраивать фантазерку Мериан.

– А когда я вырасту, ты женишься на мне?

– Зачем?!

– Чтобы мы все жили долго и счастливо! – мечтательно вздохнула Фред, укладываясь на подушку.

– Ээ... Думаю, венчаться с драконами разрешается всё-таки не любому человеку... – попытался выкрутиться Мериан. – Только настоящие принцы и принцессы могут... ээ... заключать браки...

– А ты у нас принц? – подозрительно прищурилась Фред.

– Я? – опешил Мериан. – Нет... наверное.

– А Лиза-Энн говорит, что ты на самом деле заколдованный принц! – заявила Эд.

– Не так! – поправила сестренку Рики. – Лиза-Энн говорила, что Мериан "вполне мог бы оказаться принцем, но это вряд ли!"

– А где можно найти настоящего принца? – спросила деловито Фред.

Дальше эту ерунду Гортензия слушать не стала – нужно было отнести злополучные "Рыцарские хроники" в библиотеку и спрятать подальше, чтобы воспитанница не дай бог не узнала про настоящее окончание баллады.

Гортензия обошла все комнаты, погасила оставленные свечи, подложила в камин поленьев. В доме тепло – и всё же по телу пробегала дрожь. Она то и дело рассеянно похлопывала себя по бедру, проверяя припрятанный в кармане нож – хорошо заточенный, с заговоренными рунами на клинке. Конечно, носить его всегда при себе было неудобно, но так она чувствовала себя хотя бы чуть-чуть увереннее...

Накинув на плечи тулуп, Гортензия поднялась на башню – охладить разгоряченную тревожными мыслями голову.

Метель улеглась, ветер разогнал снеговые тучи. Небо над домом усеяли частые звезды. Эх, будь она моложе лет на десять – непременно вскочила б на метлу – да хоть на грабли! – и унеслась бы в искрящуюся ночь...

Гортензия всмотрелась вдаль, безотчетно перебирая гроздь амулетов, с недавнего времени постоянно висевших у нее на груди. Пусть она и не знала, когда это случится, к возвращению демона она подготовилась...

Но он всё равно застал ее врасплох.

– Ну что, придумала себе смерть? – спросил Иризар, появляясь как всегда сзади. – В твоем распоряжении было достаточно времени.

Отпрянув, Гортензия невольно опустила руку, ища в складках подола рукоятку ножа.

– Конечно! – ответила она, лихорадочно пытаясь припомнить хоть одно из многочисленных приготовленных заклинаний. Знать имя демона и не суметь от него избавиться – позор для колдуна! И для ведьмы тоже...

– Я желаю закончить свою жизнь... Я желаю умереть долгой и мучительной смертью – от удушения. В возрасте ста лет задохнуться от страстного любовного поцелуя! – выпалила она.

Но заговоренный нож метнуть в демона не получилось. Клинок выскользнул из пальцев, точно живой, и устремился вниз, прорезав карман, раскроив юбку, со стуком упал к ногам.

Демон расхохотался:

– Ну уж нет! Я убью тебя в тот миг, когда ты меньше всего будешь готова умереть!

Гортензия не на шутку разозлилась: мало что глумится, убить обещает – так еще платье испортил! И она принялась метать в развеселившегося демона заклинания – одно за другим, все, какие только смогла найти в книгах и выучить.

Но что поделать! Видимо, даже опытной ведьме не по силам боевое колдовство. Удары получались слишком слабыми, либо отскакивали, не опалив даже плаща, либо вовсе летели мимо, врезаясь в чернеющие стволы деревьев, прожигая голые кроны, вызывая град снежных комьев... Применять традиционные ведьмовские приемы не было смысла – порча, сглаз, сухотка, лихоманка, чахотка, чесотка... – всё это действовало слишком медленно, тем более срабатывала только на живых существах. А демоны, как считалось, изначально создавались наполовину мертвецами...

– Я вспомнила, где тебя видела! – воскликнула она, быстро пробормотав очередное заклятье.

– Где же? – полюбопытствовал Иризар, в ответ взорвав на груди ведьмы очередной амулет. Гортензия подскочила – было не больно, но всё равно неприятно, когда у тебя за пазухой что-то вдруг разрывается с грохотом и вонючим дымом!

– На берегу пруда, возле разрушенного замка. Ты стоял там без головы, каменюка каменюкой!

Взорвалось еще два амулета.

– Что, прости? – не расслышал демон за грохотом.

Гортензия уже чувствовала себя праздничной хлопушкой на карнавале!

– Я говорю: кабы не я, ты б так там и остался – мордой в грязи, с тиной на ушах! И где твоя благодарность?!

– Ты уверена, что ничего не путаешь? – осведомился демон.

– Не морочь меня! – разозлилась ведьма. – Пусть ты тогда был каменным истуканом, а сейчас на мою беду полон жизни – я всё равно тебя узнала! Черта с два тебя такого забудешь!!

– Неужели? – ухмыльнулся демон. – Кажется, статуя тебе приглянулась. А меня-то ты сейчас растерзать готова! В порошок стерла бы, если бы только знала, как это сделать.

– Ты еще издеваешься?! Думаешь, если не убил меня сразу, дал отсрочку – и всё, довольно с меня? Нет, милый, не на ту напал!

– Ты требуешь благодарности от демона? – напомнил Иризар. – Лучше благодари моего хозяина, что он разрешил тебе еще пожить на этом свете! На твое счастье он понял, что такая немощная ведьма не стоит затраченного на нее времени. Есть пока в королевстве чародейки привлекательней, а для тебя и в конце списка постоять много чести!

– Немощную?! – задохнулась Гортензия.

Догадалась наконец сорвать с себя амулеты – швырнула прямо в лицо демону. В отличие от заклятий, от них-то ему пришлось защититься – прикрыл голову плащом от трещащей, сыплющей искрами связки.

Обессиленная, ведьма опустила руки.

– Значит, я правильно поняла – ты действительно служишь этому мальчишке-некроманту? Но как он смог тебя заполучить? Сомневаюсь, что он настолько гениален, что сумел тебя создать сам.

– Это комплимент? – уточнил демон.

– Если б не твои глаза, и не догадаешься, кто ты есть на самом деле. Ты мог бы жить среди людей неузнанным! О, какой коварный замысел... Сколько лет тебя выращивал твой настоящий создатель? И как мальчишка смог тебя выкупить? – продолжала она не столько спрашивать, сколько рассуждать.

– Какая ты догадливая, моя милая фея, – усмехнулся Иризар.

– Не смей называть меня феей! – вскричала она.

И эффектно выдернув из рукава склянку, с размаха разбила пузырек, бросив под ноги ослабившему бдительность противнику. Клубами повалил ядовитый, едкий дым. Иризар закашлялся, помахал перед собой рукой в дорогой перчатке, разгоняя поднимающиеся в темном воздухе сизые завитки.

– Наглая фея, – сказал он. – Твое самомнение поражает страшнее твоих заклинаний...

Но на полуслове замолчал, прислушался:

– Что это? – спросил он с недоумением.

– Где? – не поняла с испугу Гортензия. Этот пузырек был ее последним шансом! Но и он не сработал...

– Ты держишь драконов? – удивился Иризар.

Теперь и она услышала донесшийся из глубины дома звериный рык, раскатистый, протяжный, вторящий самому себе.

– Фредерика?! – всполошилась ведьма и бросилась к лестнице.

Фред всё не спала, лежала, вздыхала, пялилась в темный потолок. Даже не верится, что в старину сочиняли такие замечательные баллады! Просто не верится!.. Подозрительно счастливый конец... Фред решительно растолкала сестричек.

Тихонько запалив от углей камина свечу, драконесса отправилась в библиотеку.

В холодной большой комнате было неуютно. Эд вздрагивала от скрипа половиц, Рики бодро уверяла, что здесь им ни в коем случае не встретится страшный призрак старого астролога, но Фред не позволила сестрам сбежать обратно и спрятаться под одеяло.

Поиски нужного томика не потребовали много времени – Гортензия добросовестно спрятала поэму, однако не учла нечеловеческого нюха воспитанницы.

Подняв облачко пыли, драконесса плюхнула книгу на стол, рядом поставила трепещущую от сквозняка свечу. Принялась с шорохом листать страницы.

– Вот тут! – обрадовалась Рики.

– Стал дра-кон той баш-ни вы-ше... – прочла Фред.

– Ага, оно! – обрадовалась Эд. – Читай дальше!

– И тог-да от-важ-ный ры-царь... – забубнила Фред, проглатывая неинтересные строчки. – Зах-ри-пел дра-кон сви-ре-пый и хвос-том за-бил, кры-ла-ми...

– Ты слишком медленно читаешь! – возмутилась Эд.

– А я вообще ничего не понимаю! – подхватила Рики. – Дай лучше я сама! Подвинься, мне не видно!.. Так... Подогнулись лапы змея. И упал он, растянувшись... Обе-обе... обезглав... вленный и... и... – Слезы задушили ее, не позволив продолжить. Рики задрала голову кверху и завыла, как обиженный волчонок.

– Да что там такое? – не поняла Эд. – Где, где это написано? Дайте мне поглядеть!

– Вот, – указала Фред. – Вот тут так и написано: обезглавленный и... и... – Она тоже не смогла выговорить это страшное слово. Подбородок мелко задрожал, по мордочке покатились крупные слезы.

– Обезглавленный и мертвый. Рыцарь выиграл сраженье!.. – с выражением прочла Эд. Чрез секунду до нее тоже дошел смысл этих слов – и она разревелась в голос.

Драконесса плюхнулась на пол и зарыдала хором. Раззадоривая друг дружку, сестрички уже не могли успокоиться. Даже стекла задребезжали в оконных ставнях.

– Что случилось?! – вскричала, вбежав, Гортензия.

Следом влетел заспанный Мериан, с ведром воды в руках:

– Пожар?!

Ведьма подбежала к прыгающему столу, под которым и нашлась зареванная Фредерика.

– Что такое? Ушиблась? Обожглась? Поранилась? – наперебой посыпались вопросы.

– Ты мне н... н... н-наврал-л, Мериан-н-н, – стуча зубами, еле выговорила Фред. – Я н-не пойду за тебя замуж! Врун!!

– Они прочитали конец поэмы, – понял, взглянув на стол, Мериан.

– Ты научил их читать? – удивилась ведьма, подав драконессе ведро с водой, откуда сестрички охотно напились, клацая клыками о бортик.

– Я?! – ошеломленно переспросил тот. – Они сами научились... А если сами умеете – зачем меня заставляли? Каждый вечер? Вслух?! – обиделся он не на шутку. – Да знаете что! Знаете, барышни, да за такое я сам на вас не женюсь!

Икающая драконесса и ведьма воззрились на него с неподдельным изумлением.

***

Смеркалось, угасали последние всполохи заката, окрасившие городские шпили и крыши в праздничный багрянец. Но и в вечернем сумраке столица не торопилась затихать. Горожане, ища развлечений после однообразия дневного труда, наполняли шумом кабаки, окружали любопытствующей толпой выступающих на площадях певцов и жонглеров.

Гилберт предпочитал избегать шумные скопища, направляя коня через мрачные безлюдные переулки. Отправляясь на встречу с невестой, граф никогда не брал с собой слуг, а тем более демонов. Он не боялся промышляющих под покровом тьмы грабителей – напротив, как будто даже открыто искал встречи с опасностью.

Едва покинув герцогский дворец, Гилберт приметил слежку. Как обычно, две крадущиеся тени – с самого начала зимы они сопровождали его неотступно. Нет, то были не призраки, а обычные люди, и не составляло особого труда от них отделаться, запутав или откровенно напустив морок. Если отправлялся с демонами за очередной жертвой, Гилберт так и поступал. Но если выезжал в город не как некромант, но как граф, не преследуя тайных целей, он позволял этим темным типам следить за собой. В конце концов, он пока еще не узнал, кто их нанял. А всякий раз избавляться от слежки – этим он выдал бы себя сам, усугубив чью-то и без того чрезмерную подозрительность...

А вот и они. Двое оборванцев, точно тараканы, вынырнули из какой-то черной щели и, держась на почтительном расстоянии, потрусили за одиноким всадником. Вскоре, догадавшись по привычному маршруту, куда именно направляется граф ден Ривэн, один свернул в проулок и припустил во все лопатки – не иначе доложить своему хозяину. Второй продолжил красться следом. Гилберт специально не понукал коня, спокойно ехал, словно совершенно ничего не замечал. Даже при свете солнца никто не догадался бы о том, какая злость поднялась, закипела в его сердце. Жаль лишь, что при нем только один кинжал – отправляясь в королевский дворец, он оставлял мечи и кольчугу, чтобы вид оружия лишний раз не тревожил принцессу...

– Нет, ваша милость! Нутром чую, на этот раз дело сладится! Нынче от нас никуда не денется!

– Вы мне это обещаете уже сколько времени?

– Клянусь, господин! Сейчас всё сами увидите! Замечательное местечко тут приглядели – самое оно! Лучше не бывает!

– А если щенок туда не пойдет? Если свернет в сторону? Я вам обоим тогда шеи сверну!

– А коли и свернет – не упустим! У нас на то метки особые имеются, вот полюбуйтесь! – и бродяга опустил фонарь, осветив на подмерзшей грязи конскую кучу. Один из кругляшей был нарочно расступлен, причем дважды, крестообразно.

– Какая мерзость, – скривился господин.

Потертый плащ, в который он закутался до самых глаз, не мог скрыть массивной фигуры богатого рыцаря, слишком явно отличающейся от согбенной спины и впалой груди нанятого оборванца.

– Ох, поторопиться бы! – приплясывал на месте оборванец, не столько от холода, сколько от предвкушения.

– Ты смеешь меня подгонять?! – рыкнул господин, награждая не слабым тычком в висок.

– Не смею! – заскулил тот, растирая по клочковатой бороде заструившуюся из носа кровь. – Боюсь, не опоздать бы...

– За шкуру свою бойся, червь, – сплюнул барон дир Ваден, но шаг ускорил.

Переулок вильнул в сторону, и расступившиеся строения открыли небольшой пустырь. Через него тянулась канава с нечистотами, посредством которой отбросы города сливались в опоясывающий столицу ров, для чего в величественно возвышающейся напротив городской стене было проделано отверстие. Однако по зимнему времени заполняющая желоб вонючая жижа замерзла неровным льдом. Местечко и впрямь удобное – по льду, как по горке, можно скинуть вниз тело, и его еще долго никто не увидит, не найдет.

Заблаговременно притушивший фонарь оборванец удержал хотевшего было выйти из тени домов барона. Вжал голову в плечи под гневным взглядом, но руку не опустил. Но барон уже и сам понял, что за развернувшимся на пустыре действием лучше наблюдать, оставаясь незамеченным.

Едва из поля зрения пропала одна из преследующих теней, как впереди вырисовалось еще четыре силуэта. Поджидали, не двигаясь. Гилберт успокаивающе похлопал по холке встревожившегося коня, но сдержал, не позволил перейти на быструю рысь. Он невозмутимо проехал мимо этих типов, они же тронулись следом, присоединившись к первому.

– Чертова свита, – фыркнул граф.

Жаль, очень жаль, что оставил меч...

Его не пришлось заставлять свернуть к пустырю. Не слишком большая площадка, с одной стороны огороженная мощной городской стеной, с другой – глухими стенами домов, безусловно идеальна для боя. Спешившись, он стегнул перчаткой по лошадиному крупу, конь отбежал, но недалеко, остановившись возле чернеющих строений. Обернувшись к преследователям, граф положил ладонь на рукоять кинжала. Поняв, что уже незачем скрываться, шайка приблизилась, встала полукругом. Но не выказывали спешки, чего-то выжидая.

Небо стремительно темнело, но света было еще достаточно, чтобы определить оружие в руках противников. Пятеро перед графом оказались отборными представителями уличного сброда. У них не было благородных мечей, в руках поблескивали ножи, обрывки цепей. Один достал плетку кучера, другой – топор мясника. Третий вообще пошел на дело с отточенными граблями. Право, о таких клинок марать стыдно.

Из просвета между домов донеслось короткое собачье тявканье. Оно и послужило сигналом.

Тот, что с граблями, кинулся вперед первым, размахнулся, хотел обрушить зубья на незащищенную голову. Но Гилберт уклонился, одновременно с тем ударив под колено второго нападавшего, размахивающего куском тяжелой цепи. Неуклюже поскользнувшись на обледеневшей луже нечистот, тот всплеснул руками – и цепь обвилась вокруг древка грабель. Дернул на себя – шест треснул надвое.

Не теряя ни мгновения, Гилберт, обнажив кинжал, полоснул по горлу ринувшегося на него с ножом. Развернувшись, отсек кисть вскинувшему плеть. Еще один набросился сзади, хотел пырнуть в бок, но лезвие соскользнуло, распоров одежду, оставив жгучую царапину и злость. Уклонившись, Гилберт зажал его локоть, с хрустом вывернул руку, всадил клинок под ребра, безошибочно достав сердце. Но в этот миг почувствовал, как щеку огнем перечеркнула плетка. Тот, что с граблями, догадался бросить бесполезные щепки, подхватил с земли, выдрал из отрубленной руки хлыст – и улучил удобный момент. Ослепленный болью, Гилберт вскинулся – и второй набросил на шею цепь, сдавил горло, прижав к себе спиной, пнул под ногу. Гилберт рухнул на колени, задыхаясь, под весом собственного тела еще больше затягивая петлю.

Барон шагнул вперед. Он желал самолично увидеть, как свет померкнет в глазах этого щенка, посмевшего заступить ему дорогу... Но остановился в изумлении.

Один из убитых, тот, которому клинок графа рассек горло до позвонков, пошатываясь, поднялся из лужи собственной крови. Увидев окровавленное лицо с вывалившимся языком и выпученными глазами, державший цепь заорал точно напуганная девка – и невольно выпустил жертву. Гилберт упал на четвереньки, замарав перчатки в подтаявшей жиже и крови, хватая ртом воздух.