Текст книги "Тень Радуги"

Автор книги: Антонина Клименкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 28 страниц)

– Разберусь, – отмахнулась герцогиня. – Позвольте, я помогу?

Она забрала из тощих рук венец и с торжественным видом, точь-в-точь как на коронации, подошла к креслу. Хозяйка башни выпрямилась, замерла... Но только за короткий миг за спиной старухи герцогиня успела подменить драгоценный обруч, вынув совершенно такой же из широкого рукава дорожного плаща. И возложила на седую голову неотличимую подделку.

Старуха вскинула руку, пробежала пальцами по каменьям, кокетливо завела жидкую прядь за ухо. Черный рот расплылся в довольной ухмылке, обнажив пустые десны. Она суетливо полезла в кошель, покопавшись, вытащила маленькое мутное зеркальце.

– Как его имя? – напомнила герцогиня главное.

– Иризар. Я его отпускаю, отныне ты его хозяйка, – милостиво ответила старуха, тщетно пытаясь разглядеть в зеркальце свое отражение. – Будь с ним поласковей. Я избаловала его своей любовью.

– Позабочусь, как о родном сыне, – поклонилась гостья. – Прощайте!

Старуха махнула рукой.

Герцогиня поспешила к выходу. Но не дойдя до дверей зала, сжалась от прогремевшего вдруг крика:

– Лгунья!! Это подделка! Ты продала мне подделку?!

Старуха, сняв с головы венец, сумела разглядеть, отличить подлог – и, вскочив с трона, запустила золотым обручем в герцогиню. Сверкнув, корона упала на каменные плиты, со звоном покрутилась волчком у ног гостьи.

– Да как ты посмела?! – кричала хозяйка башни все себя от ярости. – Ты за это поплатишься!..

Она воздела руки над головой – широкие рукава упали складками на плечи, обнажив бурые кости. Над ладонями с хищно растопыренными пальцами стало собираться сиреневое сияние, стекалось из ниоткуда, наматывалось клубками.

Герцогиня застыла на месте как вкопанная. Поднялся рыльный вихрь, волосы старухи взвились в воздухе, открыв лицо – больше похожее на оскаленный череп. У герцогини леденящий озноб пробежал по спине. Она успела выхватить и выставить перед собой настоящую корону – в тот самый миг, когда с рук старухи сорвались молнии. Двойной разряд с потрясшим башню треском столкнулся с венцом – и отразившись от обруча, метнулся назад в старуху. Удар впечатал ее в трон, рассыпался искрами, разбежался яркими змейками по полу...

Хозяйка башни погибла от собственных рук.

В том, что на сей раз она мертва, у герцогини Эбер не было ни малейших сомнений. Подхватив с пола драгоценную подделку, она выбежала из зала.

– Уезжаем! Быстро! – крикнула с порога.

Кучер хлестнул плеткой, лошади, заржав, развернули карету. Сбежав вниз по ступеням, герцогиня нырнула в темноту экипажа, хлопнула дверцей – и лошади сорвались вскачь.

– Скорее! – торопила герцогиня.

Оглушительно заскрипели лебедки подъемника, перекрывающая ворота решетка начала опускаться. Герцогиня содрогнулась, услышав, как окованные железом колья вскользь задели крышу повозки...

Пронеслись через мост. Кучер охаживал лошадей, колеса дробно стучали о каменистую дорогу. Герцогиню трясло и подкидывало на сиденье.

Ей показалось, они отъехали достаточно далеко, она выглянула в окошечко, сдвинув занавеску. И волосы зашевелились на голове: всё это время они ни на локоть не сдвинулись с места! Лошади выбивались из сил, фыркая пеной, щелкал кнут, колеса крутились с бешеной скоростью – но карета стояла...

Герцогиня приоткрыла дверцу, выглянула. Крик неподдельного ужаса сорвался с губ. Дорога под ними оказалась длинным языком, покрытым бородавками и наростами, которые она приняла за камни. И язык этот, извиваясь змеей, медленно тянул их назад, к башне.

Переведя взгляд, герцогиня увидела, как и сама башня изменилась. Теперь это был высеченный в скале череп. Он скалился разинутым ртом-воротами, втягивал в себя ленту языка. В черных глазницах-провалах плясали огни...

Карету подкинуло над землей... Исполинский язык обвил экипаж и ржущих лошадей, потащил назад, в разинутую пасть... Кинул вниз... Карета с четверкой проскользнула через лишенную плоти каменную челюсть, из зияющей дыры провалились ниже, еще ниже, в пустоту бездонного ущелья...

Герцогиня, вздрогнув, резко очнулась. Вскинувшись, огляделась вокруг. Это всего лишь сон, она просто задремала... Изабелла Эбер отпустила подлокотник кресла со следами царапин на кожаной обивке, оставленных ногтями. Поднявшись, она прошла в спальню. Взглянула в зеркало, поправила выбившуюся прядь, спрятала под замысловатый головной убор из сплетения золотых цепочек и розового жемчуга. Герцогиня нахмурилась, заметив седой волосок, с досадой вытянула его из прически и выдернула.

Подойдя к роскошно вышитому гобелену на стене, отогнула край, нажала на неприметный бугорок между каменных блоков. Фальшивая панель отъехала на скрытых пружинах в сторону, открыв глубокую нишу. Герцогиня вынула оттуда небольшой ларец из темного дуба, поставила на столик. Отомкнула замочек ключом, прятавшимся среди подвесок браслета.

В ларце лежал сверток, в лоскут шелковой ткани был завернут королевский венец – золотой обруч с лепестками-трилистниками...

Изабелла Эбер скривила губы в улыбке. Сон был лишь отчасти сном...

Под первым свертком покоился другой – точно такая же корона. Которая из них настоящая – отличить не сумел бы сам король.

Полюбовавшись с минуту, герцогиня спрятала ларец обратно в тайник. После чего вызвала служанку, распорядиться на счет ужина.

– А что граф? Он у себя? – спросила она в конце.

– Да, ваше высочество! – присела в поклоне девушка. – Его светлость изволит принимать мастера – примеряют доспехи к турниру.

– Любопытно взглянуть, – улыбнулась герцогиня.

Гилберт уже изнывал под тяжестью лат, а старый оружейник с помощью мальчишки-подмастерья увлеченно навешивал на него всё новые щитки и детали, застегивал на множество хитроумных пряжек, ремешков, привязывал шнурами, затягивал узлы...

– Нужно всё хорошенько проверить, – приговаривал мастер. – Чтобы ничто не мешало вашей милости бить соперников!

Чертов турнир – какой из него рыцарь?! Даже со всеми этими доспехами он не чувствовал себя рыцарем – он уже свое тело не чувствовал под панцирем да под стеганой поддевкой! Рыцарь? – как же! – не то туго спеленатый младенец, не то обморочная барышня в тесном корсете. Гилберт привык к легкой короткой кольчуге – теперь же на его плечи лег груз в добрую половину от собственного веса. Да шлем для турнира весил втрое против привычного...

Иризар, конечно, присутствовал при примерке – возлежал, растянувшись на хозяйской постели, с интересом следя за бойким стариком. Из сумки оружейника демон выудил маленький напильник – и подправив зазубрину на своем мече, теперь с увлечением шлифовал ногти.

Наконец-то последняя деталь: мастер нахлобучил на голову графу вязаную шапочку из колючей пряжи и торжественно надел шлем. Опустил забрало и отошел на шаг – полюбоваться работой.

– Еще чуток подправить, – сказал оружейник, – и отдам дочке. Она у меня мастерица узорочье наводить!

Гилберт тихо застонал – только золоченой насечки на доспехах не хватало!

– Будешь сиять ярче фальшивой монетки, – со вкусом изрек Иризар.

Дверь распахнулась. Стуча каблуками, в покои вошла матушка.

– Мой мальчик, ты настоящий рыцарь!! – всплеснула она руками, не успев даже толком посмотреть на сына. – Прекрасное облачение, достойное будущего короля!

Польщенный старик поклонился в пояс – и мальчишке-подмастерью голову пригнул.

Герцогиня неодобрительно покосилась на демона – он даже не подумал встать при ее появлении. Напротив, на ее дежурную натянутую улыбку ответил сияющей самодовольной ухмылкой – резкий контраст к мрачному взгляду сына. Но кажется, она верно поступила, определив демона к графу, у этих двоих определенно есть нечто общее. Не к месту ей вдруг вспомнилось, как при первой их встрече объявила демону, что прежняя повелительница продала его. Вот тогда в этих удивительных глазах – единственный раз ей довелось это увидеть! – не скрываясь полыхнула растерянность и обида, почти детская беспомощность. И нечто похожее затаенной искрой мерцало сейчас в глазах ее собственного сына.

– Матушка, турнир не закончится для меня добром, – выдавил глухо Гилберт. – Я не смогу...

– Глупости! – отмахнулась герцогиня. – Что ты несешь! Ты сын герцога Эбера и должен быть достоин этого имени! Отец в твои годы уже стал маршалом и помогал королю Стефану управлять войсками, сражался на равных против твоего деда! И на турнире ты просто обязан показать себя настоящим воином – не опозориться перед памятью твоих царственных предков!

– У меня скверное предчувствие, матушка, меня убьют на этом турнире, – пересилив себя, признался граф.

– С чего ты взял? – нахмурила брови герцогиня. – Что за нелепость! Никто не посмеет проявить подлость или намеренно причинить вред будущему родственнику самого короля.

– Кроме, разве что, отвергнутых женихов принцессы, – в полголоса вставил Иризар.

– Об этом тоже можете не беспокоиться, – высокомерно дернула плечом герцогиня, бросив на демона испепеляющий взгляд. – Вряд ли какой-нибудь наглый выскочка решится пойти против меня. Или маршала. Поверь, мой мальчик, уж я об этом позабочусь. К слову сказать, – продолжала она, – вместо того, чтобы сейчас жаловаться, тебе следовало самому следить за приготовлениями. Но ты предпочитаешь где-то развлекаться!.. Не забывай также, на турнире будет присутствовать твоя невеста. Надеюсь, ты не заставишь принцессу пожалеть о своем согласии? – напомнила герцогиня, перед тем как их покинуть.

Гилберт подошел к зеркалу, чувствуя себе неуклюжей игрушкой с ярмарочных представлений – куклой, которую дергают за веревочки...

Оружейник почтительно притих, ожидая, что теперь-то юный граф оценит его старания по достоинству. Гилберт же, с тоской рассматривая отразившуюся в зеркале груду стали, молчал. Расценив молчание не в свою пользу, мастер решительно выдвинул встречные претензии:

– Где-то жмет? А что вы хотите! Это вам не кафтан для танцев! Не из шелков шьем. Да и кабы ходили ко мне примерять почаще, а не дважды только за всё время! Сразу подогнал бы по фигурке, как перчатку. К тому же портняжке господа чуть не каждый день на примерку ходят!

– Ну, обычно это портные да белошвейки к господам приходят, – протянул демон.

– Да? Им-то хорошо! Нитки-иголки с ножницами взял – и иди. А мне прикажите сюда наковальню тащить?

Мастер обиделся и отошел, зарывшись в свою объемистую сумку с инструментами.

Гилберт глубоко вздохнул, закрыл глаза – нужно постараться хоть как-нибудь сделать этот пыточный костюм пригодным для движения. Объяснять оружейнику, где именно жмет, натирает и давит, у него просто не было сил.

Внимательно наблюдающий за хозяином Иризар заметил:

– Клепка вылетела.

– Где? – обернулся в изумлении мастер.

– Вот, – любезно указал демон, вытянув руку и кончиком меча прикоснувшись к подвижной чешуйке на сгибе локтя.

– Не может такого быть, – усомнился мастер.

Хотел потрогать – но тут же отдернул руку. Металл обжигал, будто только что вынутый из горна. Гилберт перехватил руку мастера. Тот вздрогнул – пальцы графа оказались холоднее льда.

– Прошу вас, – сказал граф, – оставьте всё как есть.

Он кивнул демону. Взвесив на ладони кошель с монетами, тот кинул его мастеру. Оружейник поймал на лету и вмиг повеселел.

– Получишь еще, – пообещал Гилберт, – если запретишь своей дочке наводить золочение.

– Как вашей милости будет угодно, – поклонился привыкший к капризам заказчиков оружейник.

Чтобы немного остыть после примерки, Гилберт спустился в сад. Наплевать на непогоду – на душе у него тоже было отнюдь не солнечно.

Стемнело. Не по-весеннему холодный ветер приятно остудил лицо, мазнули по коже частые снежинки. Припозднившаяся пурга заново выбеливала едва успевшую избавиться от холодного покрывала землю, хлопья прилипали к мокрым ветвям, рисуя белый узор на фоне неба. Зима будто навсегда решила остаться в этом уединенном уголке, забившись между дворцовой стеной и башней.

Гилберт затворил за собой дверь и медленно спустился вниз по крутой лестнице, прижимавшейся в стене. В голове гудело – слишком много сил он сегодня потратил на эти чертовы латы. А ведь испытания даже и не начинались! Что ждет его впереди – сейчас не хотелось об этом и думать...

Тихий шорох заставил очнуться от мыслей. Серая тень кралась позади ряда кустарников. Гилберт остановился – и тень замерла тоже. Он двинулся дальше – тень подпрыгнула. И исчезла из вида. Гилберт оглянулся вокруг, вглядываясь в сумрачные силуэты сада, смазанные снегопадом...

– Кого-то потерял, ваша светлость? – над головой мурлыкнул вкрадчивый голос.

Гилберт вздрогнул, поднял глаза – и с облегчением рассмеялся. В развилке ветвей пристроился серым пушистым облачком кот принцессы. Свесив лапку и обмахиваясь пышным хвостом, Мэриан свысока взирал на жениха хозяйки, прищурив мерцающие глаза.

– Как ты здесь оказался? – спросил Гилберт.

– Смею заверить, кошки умеют проникать всюду, куда нам только вздумается, – сообщил преисполненный достоинства зверь. – Я к тебе с поручением. Хозяйка велела узнать, как ты поживаешь, почему к нам давно не приходил? Ей скучно.

– Передавай мои извинения, – попросил Гилберт. – Я постараюсь... Я приду завтра.

– Завтра? Хорошо. – Кот потянулся, скрутив хвост вопросительным знаком и прогнув спину, мимоходом подточил когти о сыроватую кору. – Тогда пускай завтра всё сама тебе и скажет. А то наговорила всяких глупостей-нежностей... Говорит: непременно передай в точности, слово в слово! А как же я передам, ежели половину слов не понял, половину забыл? Тут записывать надо, а лапы в чернилах пачкать не хочу.

Махнув на прощанье хвостом, кот ловко пробежал по веткам – и вскочил на стену дворцовой ограды.

– Так ты не забудь! – обернулся Мэриан, прежде чем спрыгнуть вниз. – Не вздумай ее расстроить, иначе поцарапаю!

И только ветви остались качаться.

Гилберт стряхнул с волос снежинки, застегнул ворот – подступающая ночь обещала быть холодной...

В двух шагах от лестницы он замер. По спине, от затылка к лопаткам пробежала дрожь – но не от холода. Тысячи ледяных иголок вонзились глубоко под кожу, будто сама смерть рукой провела. Сердце забилось чаще, слух обострился, ловя каждый шорох. Опасность? Но откуда? Гилберт настороженно оглянулся – кто-то наблюдал за ним...

Верхушки деревьев пригнулись под внезапным порывом ветра. В шуме ветвей почудился колючий смешок. Кто-то незримый прятался в снежной синеве, кружил по крошечному саду.

– Кто ты? Покажись! – приказал Гилберт, вглядываясь в темноту.

И шум стих. Воцарилась тишина.

Гилберта бил озноб – некто невидимый приближался, медленно, неотвратимо... Он отвел руку назад, на ладони завился клубок из змеек-молний...

В лицо вдруг ударил ледяной поток воздуха. На глаза навернулись слезы, он закашлялся – и выпустил снаряд вперед, наугад. Темнота впереди словно расступилась, пропуская сквозь себя. Клубок рассыпался о чернеющие стволы искрами, с шипением упавшими в снег.

– Кто я? Угадай!.. – без голоса выдохнул силуэт из клочков тумана и теней, на краткий миг сложившийся перед глазами Гилберта.

Граф отшатнулся, споткнувшись, упал на ступени. Невидимые пальцы, обжигающе ледяные, схватили за горло, сдавили с нечеловеческой силой. Задыхаясь, Гилберт сумел поднять придавленную призраком руку – и ожег его снопом бесцветного пламени. Этого хватило, чтобы хватка чуть ослабла. Граф вырвался из ледяных рук и, взбежав по лестнице, скрылся за дверью, задвинул засов и торопливо наложил заклятье, которое должно было помешать призраку проникнуть во дворец.

В небольшом пустом зале с низким сводчатым потолком гулко отдавались удары, посыпавшиеся на дверь снаружи. Крепкие доски сотрясались и прогибались, силы призрака были велики.

Бежать бессмысленно – несомненно, этот призрак явился сюда именно за Гилбертом. Прятаться бесполезно, если разнесут дворец, графу легче тоже не станет. Он попытался собраться, приготовился встретить дух мертвеца самым сильным заклятием, которое смогла подсказать в этот миг память. Сосредоточившись, он сотворил между дрожащими от напряжения ладонями пламя, пульсирующее в такт бешеному биению сердца...

Засов не выдержал натиска, сломался – осколки железа разлетелись по залу, чиркнув искрами по камням. Дверь с грохотом распахнулась.

Против ожидания, призрак не влетел внутрь вихрем. Притихнув, он вполз невидимкой, исподволь заполнив собой всё пространство под низкими сводами. Гилберт всматривался в темноту, пытаясь угадать, откуда последует атака. Но противник подкрался сзади – напал, выбив клуб огня из рук. Ударившись о пол, шар вспыхнул ярким светом, на мгновение заполнив нестерпимым сиянием всю комнату, ослепив самого Гилберта. Взвившись от боли, призрак выпустил графа из ледяных объятий. Воспользовавшись этим, Гилберт вслепую наложил заклятье. Беззвучный, безголосый вой перешел в раздирающий душу визг, всхлип – и выдох-стон...

Среди пляшущих всполохов, оставленных в ослепленных глазах взрывом, Гилберт различил забившийся в угол сгусток клубящейся черноты.

– Кто ты? Назови свое имя! – потребовал граф.

Не призрак лишь сжался в комок, по комнате прокатился судорожный вдох.

– Назови себя, мертвый дух! – осторожно сделал шаг вперед Гилберт. – Если хочешь освободиться, говори!

Но еще один шаг – и сгусток развернулся бестелесными щупальцами. В мгновение призрак плотным коконом обвил собою жертву. Гилберт не мог двинуть ни пальцем, адская боль пронзила от затылка до живота, он захрипел, не в силах сопротивляться.

– ...если хочешь освободиться... – свистящим эхом отозвался призрак в насмешку.

И сквозь боль Гилберт понял, что именно нужно этому духу. Пришелец из иного мира собирается просто убить его и завладеть телом. Проникая в легкие, пронзая ребра, сжимая сердце, призрак пытается вынудить его сдаться, отказаться продолжать битву – и уступить свою жизнь.

– Ты мертвец, ты – никто! – прошептал Гилберт одними губами.

Единственное оружие, которое дух мог использовать против него – страх и боль, одно превращая в другое. Вернее – ощущение боли, ведь призраку было невыгодно портить настоящими ранами желанное тело. Вот именно – эта боль была иллюзией... Гилберт собрал все крохи оставшейся силы – и изгнал из мутившегося сознания леденящий ужас смерти. Он сумел отгородиться от кипящего в жилах огня – и разлепив веки, взглянул в лицо призраку.

– Назови свое имя! – выговорил он. – Приказываю!

Клочья тьмы взметнулись под своды, сковывающие объятья распались. Гилберт рухнул на пол.

– Я вернусь... – выдохнул призрак обещанье.

Гилберт обвел глазами колышущиеся, будто вода, стены и своды. И позволил опуститься на разум пустой темноте, окутать себя нежным покрывалом обморока. Словно из другого мира донеслись до него шум быстрых шагов и голос...

Иризар опоздал – хозяин был без сознания. Демон торопливо скинул свой плащ, подложил под спину. Но юного некроманта била дрожь явно не от холода.

– Чертовы колдуны, чертовы призраки... – зло процедил сквозь зубы Иризар.

Почувствовали вторжение духа и двое других демонов. Вихрь искажений, вызванных призраком, не позволил им перенестись сюда моментально – потеряв драгоценные минуты, они не смогли защитить хозяина.

– Что стряслось? – спросил Дакс, пряча клинок в ножны.

– Похоже, голодный дух, – сказал Иризар. – Все силы из него выпил...

Дэв-хан опустился на колени, дотронулся до слабо бьющейся жилки на шее графа. Взглянув в глаза Иризара, покачал головой.

– Точно! – оживился Дакс. – Поделись с ним, Иризар! Ты же это умеешь!

– Умел! – подчеркнул Иризар. – Но не с ним...

– Давай, попробуй! – поторопил Дакс. – А то ведь неровен час мальчишка сдастся. А он ведь нам еще живой пригодится!

Иризар хмуро посмотрел на приятелей. Предложенный способ вовсе не казался ему подходящим:

– Да в нем душа еле теплится! Я просто добью его! – возразил он.

– У него и так немного шансов выжить, – пожал плечами Дакс. – Без тебя он точно не жилец.

Выбор был невелик. Иризар обязан был хотя бы попытаться...

Он приподнял графа за плечи, нагнулся над побелевшими губами. Дыхание почти не улавливалось... Иризару было непросто заставить себя сделать это. Когда-то он легко отдавал своему создателю энергию, сливаясь с трепещущей душой своим духом, насыщая уставшую сущность новыми силами. Но это было давно – и не с этим мальчишкой...

Если тело человека оживляла душа, то в теле демона жил голодный дух, призванный колдуном из иного мира. Иризар не был исключением. Где-то в глубине его по-прежнему таилась жажда – жажда, позволившая ему пересилить сомнения и невольно потянуться навстречу душе хозяина. Он осторожно нащупал грани соприкосновения – и потянул эту дрожащую искру к себе, окутал собственным сиянием энергии. На мгновения потоки объединили их сущности в одно пульсирующее целое, потоки струились и сплетались, проходя сквозь одного, пронзая другого, возвращаясь, насыщая, наполняя, неся с собой неизведанный вкус чужого естества...

Иризар отлетел к стене от удара. Не сознавая себя, он ринулся вперед, желая немедленно отомстить, убить посмевшего напасть, отобрать добычу... Но сознание прояснилось, и он понял, что сжимает горло Дакса, а Дэв-хан пытается оттащить его от приятеля.

– Ты увлекся! – просипел Дакс, потирая шею. – Ты чуть не сожрал мальчишку.

Иризар оглянулся – так и есть, он забылся. Соприкоснувшись, он не смог удержаться от соблазна. Но благодаря бдительным приятелям не зашел слишком далеко. Переданная им сила подпитала ослабевшую от нападения призрака душу: на бледном лице проявились живые краски, дыхание стало глубже и сердце теперь билось ровнее. Благодаря ему жизнь хозяина уже не висела на волоске.

Перенести Гилберта в его покои – причем так, чтобы их никто не увидел, – оказалось не так-то просто. Дакс нес хозяина на спине, точно ребенка. Иризар отдал довольно много энергии, ему и самому понадобилось плечо друга для опоры.

Но как нарочно, почти что у дверей спальни их поджидала сама герцогиня. Приметив ее через анфиладу залов, Дакс неожиданно заорал кабацкую песню дурным, как будто пьяным голосом. Иризар и Дэв-хан, поняв, в чем дело, нестройно подхватили немудреный мотив.

– Что с ним такое?! – воззрилась госпожа Эбер на сына, безвольно уронившего голову на плечо Дакса.

Но Иризар спиной заслонил приятелей и, как бы заплетающимся языком, радостно доложил:

– Госпожа ваше высочество! Всё в полнейшем порядке!

– Что вы себе позволяете? Мой сын в таком виде! Это безобразие!!

– Господин его светлость просто немного переволновался в связи с предстоящими важнейшими событиями. Пожелал развеяться, отдохнуть... И с непривычки немного утомился.

– Вы его опоили? – ужаснулась герцогиня.

– Совсем напротив! Смею заверить – если б не мы, ему досталось бы больше!

– Ужасно! Чтобы мой сын запятнал честь семьи... Надеюсь, вас никто не видел? Позор! О чем он только думал, когда позволил себе подобную выходку!.. Видеть его не желаю!

Раздосадованная непозволительным поведением наследника, госпожа Эбер поспешила удалиться.

***

Ему пригрезился рыцарь – в пылающих костром доспехах. Ярко-алое пламя играло на панцире, на полированных щитках, облизывало малиновыми языками шлем...

Открыв глаза, Гилберт увидел алого рыцаря наяву. Красновато-золотистые блики играют на стали, отсвечивают лучистыми звездами в глаза... Гилберт зажмурился, пытаясь отогнать наваждение. Взглянул снова – рыцарь остался на месте.

– Забавное зрелище, правда? – услышал он голос Иризара. – Это твоя турнирная сбруя, Берт. Оружейник приволок, пока ты спал.

Для представительности мастер напялил латы на соломенное чучело – кое-где из щелей торчали пучки ломких желтоватых стеблей.

Гилберт обвел взглядом комнату. Его спальня, косые лучи вечернего солнца играют всполохами на предметах, отчерчивают на стенах тень от решетки оконного переплета.

– Я не стал ему доплачивать, как ты пообещал, – продолжал демон. Он сидел, развалившись в кресле, по привычке закинув ноги на стопку книг. – Старик всё-таки не удержался – или за дочуркой не углядел. Вытравили золотую гирлянду, вот здесь по краю, видишь? Так что решай сам с оплатой.

Гилберт сел в постели. Перед глазами всё поплыло, голова заболела, как будто вдруг оказалась внутри звенящего колокола. И всё тело ныло ужасно.

– Я попал под карету? – спросил он.

– Ты ничего не помнишь? – удивился демон.

– Нет... – ответил Гилберт. Качать головой было мучительно.

– ...и ты проспал почти сутки, – добавил Иризар, коротко рассказав о нападении. Однако умолчал о собственном участии в возвращении хозяина к жизни.

– Я был в саду... – попытался припомнить Гилберт. – Потом... О, Небо!

– Ну, что там у тебя еще? – спросил Иризар. Но граф стушевался под внимательным взглядом, чуть покраснел. – Не мнись, Берта, выкладывай! Я демон, а не гадалка.

– Я обещал Адель придти сегодня...

– Конечно, – хмыкнул демон. – Из объятий призрака – в объятия любимой!

– Она ждет... – потер виски граф. – Иризар, умоляю! Предупреди ее...

– О чем? Что ты заболел? Чтобы она примчалась сюда со свитой фрейлин? Уволь меня от службы быть вестником в столь опасном деле! Отправь к ней голубя с запиской, пусть ему шею свернут.

Граф только еще гуще покраснел, запылали мочки ушей.

– Если птичку по дороге не подстрелят, донесет в сохранности твои извинения, – продолжал потешаться демон. Иризара забавляло, что о свидании с невестой его юный некромант думает с куда большим волнением, нежели о едва не убившем его призраке.

– Хорошо, можешь идти, – тихо проговорил Гилберт.

Хмыкнув, демон удалился, гремя сапогами будто нарочно.

Гилберт выбрался из постели, заткнул подол длинной рубашки за пояс штанов, подошел к окну. Сквозь частый переплет он видел грязноватый внутренний дворик. От чахлых деревьев, высаженных у внешней стены, по земле протянулись наискосок длинные полосы лиловых теней. Он заметил покинувшего башню Иризара. Но демон устремился не к воротам, ведущим в город, а направился к узкой арке – проходу в маленький сад. Гилберт улыбнулся, будто прочтя его мысли – оказывается, суровый демон непреклонен на словах, но и его каменное сердце можно разжалобить...

– У тебя верные слуги, – прошелестел сзади тусклый, безжизненный голос.

От неожиданности Гилберт шарахнулся в сторону, случайно столкнул с подоконника кувшин с водой – вода выплеснулась на брошеные на полу книги и записки, чернила поплыли по листам.

– Вы... как всегда неожиданны, учитель, – произнес Гилберт.

По вкрадчивому шепоту невозможно было разобрать с уверенностью, но под туманными складками капюшона ему почудилась ухмылка.

– Мой мальчик, на тебя напал дух мертвеца?

– Да, я смутно помню...

– Я ощущаю, какой сильный пришелся на тебя удар, – точно принюхиваясь, повел головой призрак. – Но ты достойно прошел это испытание. Я могу гордиться таким смелым учеником.

– Благодарю, учитель.

– Ты превзошел мои ожидания. Похоже, ты уже не нуждаешься в наставлениях. Мне больше нечему тебя учить.

– Но... – осекся в замешательстве Гилберт.

– Я передал тебе мои знания. Но решать, как и когда ими воспользоваться на деле, ты способен понять только самостоятельно.

– Но, учитель, вы оставляете меня? Как же наш договор? В списке осталось еще много имен...

– Не заботься об этом, – перебил призрак. Полупрозрачный рукав потянулся к нему, Гилберт едва сдержался, чтобы не отшатнуться, почувствовав холодное, скользящее прикосновение к щеке, шее, плечу. – Ты свой долг исполнил сполна, более чем. Остальное не имеет значения.

– Вы обещали избавить меня от того чудовища, когда я соберу для вас достаточно мертвецов! – с тревогой напомнил Гилберт.

– Разумеется, – ответил призрак. – Я сдержу слово. Прояви терпение, ведь мне тоже пришлось подождать, пока ты выполнишь свое обещание. Будь спокоен, ибо важное событие ожидает тебя впереди...

За дверью послышался шум, топот.

– Я не прощаюсь с тобой, мой мальчик. Мы еще увидимся. Я приду к тебе после...

И сложив рукава на груди, призрачный учитель мгновенно отплыл назад, втянулся в стену, исчез без следа...

Пытаясь отдышаться, Гилберт схватился за спинку кресла.

Ввалившийся без стука Дакс круглыми глазами уставился на графа:

– Что, опять призраки?!

Гилберт отрицательно помотал головой, через силу скривил губы в улыбке.

Поддразнить хозяина было одно удовольствие. Однако, покинув апартаменты графа, Иризар помедлил. Окинул взглядом прищуренных глаз заключенный в колодец стен дворик. И направился не к воротам в город, а к входу в сад. Там, в тени крепостных стен, нашли себе местечко чахлые кустики шиповника.

Присев на корточки, демон запустил руку в сплетение голых веток, пошарил позади кустиков – на голову посыпались тоненькие сосульки, комки подтаявшего снега – и извлек на свет упирающегося, машущего когтистыми лапами Мэриана.

– Следишь, лазутчик? – Демон поднял кота повыше, держа за шкирку. Оказавшись на высоте, зверь притих. Только злобно пыхтел, сверкая глазами, и бил по воздуху распушенным хвостом. – Как кстати ты мне попался!

– Отпусти! – взвыл кот, вновь забившись, силясь достать когтями до лица.

– Хорошо. Выбирай, куда тебя отпустить – в ров, в колодец или на псарню?

– Ты не посмеешь! – зашипел Мэриан. – Я придворный кот ее высочества принцессы Адель! Меня подарил ей сам король!!

– Будто я не знаю, – усмехнулся Иризар. – Раз не желаешь на псарню, будь добр сбегать к своей принцессе с посланием от моего графа.

– Нашел мальчика на посылках, – проворчал кот. – Что ей передать-то? Только покороче, у меня на изящную словесность память плохая...

Демон перехватил покорно обвисшего кота одной рукой, крепко прижал локтем к боку, чтобы не думал рыпаться. Мэриан вцепился когтями в рукав, хвостом обметая головку меча.

– Передай, что наш граф нижайше простит извинения за то, что не оправдал ожиданий и не явился в условленное время в назначенное место. Его задержали... непреодолимые преграды! Его мама не отпустила.

Сочиняя сию извинительную речь, демон склонился над колючим кустиком, свободной от кота рукой накрыл торчащую вверх веточку. Кот с интересом наблюдал, как за считанные мгновения свершилось волшебство: безжизненный прутик быстро выпрямился, налился весенними соками. Набухли почки – и сразу же лопнули, вмиг развернувшись изумрудными листьями, над которыми вознесся бутон. Бледно-зеленые, туго скрученные лепестки сперва побелели, после окрасились в нежно-розовый цвет утренней зари.

– Вообще-то хозяйка предпочитает ландыши, – заметил Мэриан.

– Обойдется розой, – ответил Иризар.

Но начавшие приоткрываться лепестки приобрели причудливую кайму с зубчиками, а в воздухе разнесся тонкий аромат весны.

Одним взмахом кинжала демон срезал чудесный цветок – и успел подхватить прежде, чем подарок упал на черные мокрые ветки, нежные лепестки не коснулись грубых колючек.