Текст книги "Тень Радуги"

Автор книги: Антонина Клименкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 28 страниц)

Но если догадка верна, сегодня он наконец-то освободится от этого постоянного кошмара, который сводит его с ума вот уже столько времени. Даже не верится, что свобода так близка...

Он раскрыл книгу на закладке, начал читать. Заклятье на мертвом языке – давно позабытом, непонятном для живых. Но теперь, когда ему подвластна смерть, понять значение этих странных рун для него просто пустяк... Голос отражался от голого камня, умножая звук – усиливая значимость слов...

Свеча разгорелась. Яркий, мигающий язычок пламени вытянулся в длинную стрелу. Оглушенный эхом собственного голоса, Гилберт читал всё громче и громче. Оставалось еще несколько строчек – и он будет свободен от этой пытки ожидания...

И за минуту до разрешения он почувствовал, что его призывают. Нет, не может быть! Только не сейчас, не в этот момент!.. Напрягся каждый мускул, по виску пробежала капля холодного пота. Он пытался удержаться изо всех сил. Но зов не прекращался, выворачивая душу из тела, и он не мог противиться. Сорвавшееся с губ проклятье застыло в душном воздухе камеры. Клинок выпал из руки, упал на книгу, смахнув куда-то в темноту перстень. Огонь потревоженной свечи мигнул.

Гилберт исчез.

Герцогиня Изабелла Эбер поднялась с постели в скверном расположении духа. Ей приснился дурной сон. И хоть она тут же забыла, о чем он собственно был, герцогиню не покидала твердая уверенность, что ничего хорошего сон этот не предвещает.

Другой причиной ее неудовольствия стало полуденное солнце. Яркие лучи назойливо искрились в мелком оконном переплете, через разноцветные стекла раскрашивая пестрыми пятнами фрески на стенах и потолке. Герцогиня назначила на сегодня множество важных дел, но никто не посмел ее разбудить пораньше. Поэтому на горничных, поспешивших помочь хозяйке с утренним туалетом, щедро посыпались тычки, подзатыльники и щипки. Служанки ойкали, сокрушенно кланялись – но будто нарочно продолжали дергать за волосы, расчесывая и заплетая роскошные косы госпожи.

Герцогине нужно было срочно переговорить с сыном. Можно было, конечно, послать за ним слуг – но ждать, пока эти бездельники доковыляют от ее покоев до дальней башни дворца... Расставив локти над головами горничных, которые, опустившись на колени, надевали на нее чулки, Изабелла Эбер дважды повернула вокруг пальца перстень с квадратным фиолетовым камнем.

Младшая горничная, поступившая на службу недавно, не успела приноровиться к привычкам хозяйки. Когда вдруг из ниоткуда появился сын герцогини, девушка испуганно шарахнулась, неловко упала на зад и стукнулась макушкой об угол туалетного столика.

– Мама, ну сколько можно! – в досаде воскликнул граф ден Ривэн.

– Я оторвала тебя от важных дел? – насмешливо приподняла бровь герцогиня.

Гилберт отвел глаза.

– Нет, – буркнул он. Отошел к окну, уселся на подоконник, скрестив руки на груди.

– Я просто хотела сообщить тебе, что собираюсь к старику Стефану, – сообщила герцогиня, любуясь на свое отражение: волосы без следа седины, толстые косы перевиты золотой сеткой и уложены в два тугих кренделя. – И ты едешь со мной.

Старшая горничная принесла платья и, держа на вытянутых руках, с поклоном представила на выбор хозяйке. Герцогиня указала на темно-фиолетовое, с широкой серебристой каймой по подолу. И снова обернулась к сыну, который сумрачно ждал распоряжений:

– Нужно старику еще раз напомнить о его обещании. Заодно узнаю, не сболтнул ли уже кто-нибудь о пропаже принца. Ну, а ты, как послушный мальчик, лишний раз намекнешь о своих сердечных муках и страданиях, состоишь жалкую рожицу, у тебя это превосходно получается в последнее время. Потребуешь у Адель свидания, падешь к ногам принцессы, попросишь ее руки.

– Сегодня?! – ужаснулся Гилберт. – Но почему так скоро? Мы же решили подождать...

– Сегодня! – цыкнула на сына герцогиня. – У меня появилось плохое предчувствие. И поэтому ты поторопишься с объяснениями. И в твоих же интересах хорошенько обдумать свои слова, чтобы Адель не расхохоталась и не выставила тебя сразу же за дверь.

– Но что мне ей сказать? – в отчаянье воскликнул Гилберт.

– Откуда мне знать? Мне никогда никто не признавался в любви, уж тем более твой солдафон отец! Это ты у нас любитель поэзии – вот и сочини что-нибудь чувствительное. И кстати, тебе не мешало бы переодеться. Такого жениха даже к нашей косой принцессе привести стыдно.

Гилберт нахмурился. Как всегда, матушка не спрашивает его мнения, она раздает указания – и не желает замечать, что сын уже не маленький ребенок, которым можно помыкать. "Переодеться"? Хочет, чтобы и он вырядился в какой-нибудь нелепый наряд – лишь бы угодить ее вкусам? Не передать словами, как его раздражало пристрастие матери к старым фасонам. Такие платья вышли из обихода еще во времена ее детства. При дворе все смеются над этой приверженностью к костюмам эпохи правления ее отца – но никто не смеет сказать об этом ей в лицо. Взять хоть ее пояс, украшенный на конце кистью с граненой аметистовой бусиной. Почему-то именно эта бусина сегодня больше всего нервировала Гилберта, он не сводил с нее ненавидящего взгляда.

– Ну, что тебе еще непонятно? – поторопила сына герцогиня. Гилберт мотнул головой, поднялся с места.

Дверь со стуком распахнулась, в покои вперед спиной ввалился камердинер:

– Не пущу без доклада! – истошно орал он на напирающего гостя.

– Кого там демоны принесли?! – крикнула, вырвавшись из рук горничных, герцогиня.

– Ваше чудище явилось, вас спрашивает, госпожа! – дрогнувшим голосом доложил, загораживая собой проход, слуга.

– Какое еще чудище? Что за бред! Говори толком!

– Василиск ваш там...

Гилберт вскинулся, по лицу его скользнула тень страха, изумления. Он шагнул вперед, но остановился в растерянности.

– Василиск? – переспросила герцогиня с недоумением. Отошла от зеркала, встала посреди комнаты, положив руку на бедро.

– И правда, что за бред ты несешь?! – разнесся звучный голос. – Пошел прочь, дурак! Проспись прежде!

Показавшийся в дверях визитер от души наградил слугу пинком под зад.

– Не убивайте, господин! – заскулил слуга, прикрыв глаза ладонями. – Не смотрите на меня, пожалуйста!

– Как есть дурак, – согласилась герцогиня с презрением. – Вон отсюда! Пока не приказала казнить.

Слугу точно ветром сдуло.

– Неужели сам Иризар наконец пожаловал? Соизволил навестить нас после года разлуки! – едким голосом осведомилась герцогиня, обращаясь к вошедшему.

В ответ тот легко поклонился госпоже. Он вправду выглядел так, словно только что вернулся из дальнего похода: доспехи с пятнами сажи, сапоги по колено покрыты грязью.

В дверях за его спиной маячили, но не решались переступить порог еще двое – не то рыцари, не то разбойники, оба широкоплечие и ростом даже повыше первого. И оба крайне заинтересованно внимали словам госпожи.

– Явился? Наконец-то вспомнил о своем долге и обязанностях, – протянула герцогиня, окинув взглядом вошедшего.

– Приношу свои нижайшие извинения, моя госпожа, – смиренно произнес тот, опустившись на одно колено и преклонив голову. – Я пришел, как только сумел освободиться.

– Слышать не желаю оправданий! – отрезала герцогиня. – Меня не интересует, где ты был целый год и чем занимался! Хоть в плену, хоть на том свете – мне всё равно! Я не обязана заботиться о каждой принадлежащей мне вещи. Полагаю, это вы должны мне служить, для этого я вас и купила. Надеюсь, Иризар, за это время ты не забыл, что всё еще принадлежишь мне?

– Вас невозможно забыть, госпожа! – покачал головой тот.

– Твое внезапное исчезновение дало повод усомниться в твоей преданности. Потрудись поклониться своей госпоже, как подобает рабу! – велела она.

Иризар послушно снял шлем, пригнул голову ниже. Волосы, свитые во множество колючих косиц, рассыпались по плечам, свесились до пола. Две косицы ожили, соскользнули вниз, обвившись по руке – освободившиеся от шлема тонкие черные змейки быстро проползли по ковру, извиваясь, между туфель герцогини – и забились в щель под мебелью. При виде змей молоденькая горничная взвизгнула, спряталась за спиной графа.

– Твоими шутками только детей пугать, – процедила герцогиня. – Год назад, когда я велела тебе избавиться от одного человека, что ты сделал?

– Одного? – хмыкнул Иризар, сверкнув из-под колючих прядей пронзительно синими глазами. – Тогда я убил по вашему приказу тысячу человек, не меньше.

– И мы десяток сотен добавили! – подтвердил с порога один из верзил.

Гилберт не сдержал кривой усмешки – демоны нагло привирали. В уничтоженном ими замке не набралось бы и трех сотен человек.

– Но я просила одного! – повысила голос герцогиня. – И душа его не присоединилась к сонму мертвецов!

– Но и среди живых, должно быть, его никто не встречал? – возразил Иризар.

– Так ты убил его? – допытывалась госпожа.

– Никто и никогда больше его не увидит, – твердо ответил он, поведя закованным в доспех плечом.

Герцогиня со злостью смотрела на склонившегося перед ней воина. Демона. Убийцу...

– С сегодняшнего дня ты будешь служить графу ден Ривэну, – решила она. – Глупости и ребячества в вас поровну, так что споетесь.

Она сорвала с пальца перстень с черным камнем – и швырнула его сыну. Тот поймал, растерянно зажал в кулак, опасаясь надеть. Знает он эти камни – обагренные кровью, обручающие демона воле повелителя... Надеть на свою руку? Его передернуло.

– Это наказание? – уточнил Иризар, взглянув на нового хозяина искрящимися золотом глазами.

– Это честь для тебя! – парировала герцогиня, с высокомерием вернулась к зеркалу.

Аудиенция была окончена. Поклонившись матери, Гилберт первым покинул покои. Следом вышел Иризар.

– Погоди! – крикнул вдогонку демону один из приятелей.

– А вы куда? – остановила этих двоих герцогиня.

– Ну... Мы же с ним, – ответил, замешкавшись, верзила.

– У меня есть для вас поручение... – начала герцогиня. Но ее перебили:

– Обойдетесь! Раз вы, госпожа, Иризара к Гилберту отправили – так мы тоже у него теперь будем. Пускай мальчишка нами и командует, а вы обойдетесь.

– Как вы смеете мне перечить?!

– У вас перстня на нас не имеется, мы демоны свободные – так что хватит приказывать! Скажите спасибо, этот год вообще вам задаром служили! – ответил наглец, а второй согласно кивнул.

– Как знаете, – вздохнув, махнула рукой хозяйка. Спорить с этими убийцами даже она не имела достаточной смелости.

В узкой галерее Иризар нагнал своего нового господина, остановил, преградив дорогу, упер в стену ладони, так что тот оказался зажат в ловушке:

– Ну, что скажешь, хозяин, какие будут указания?

– Отстань, не до тебя сейчас! – огрызнулся Гилберт. С раздражением сунул демону перстень и поднырнул под руку.

– Как прикажете! Охотно повинуюсь! – крикнул демон вслед. Взвесил перстень в ладони, подкинул и поймал, сжал в кулаке. Странно было держать собственную удавку в своих руках... Иризар на миг задумался: демоны на многое шли, лишь бы заполучить свой перстень и обрести свободу. А ему этот шанс дался так просто?..

– Пошли к Сильг, отметим твое возвращение! – предложили подоспевшие приятели. – То-то она обрадуется!.. Но сперва хоть умойся, а то вон уже змей развел!

Заросшие грубой щетиной лица сияли неподдельными улыбками. Медвежьи объятия, дружеские тычки, шутливая затрещина за долгое отсутствие – но Иризар незаметно сунул перстень в карман.

Гилберт едва сдерживал шаг, чувствуя спиной взгляды троих демонов – но по лестнице спустился бегом. Пронесся через анфиладу залов, по извилистым коридорам и галереям. Мать могла вызвать его к себе в любое время и где бы он ни находился, но возвращаться назад приходилось обычным способом, что отнимало слишком много драгоценного времени.

Дернул за ручку – но вспомнил, что сам же запер дверь изнутри. Переведя дух, сообразил – вынул из шейного платка длинную серебряную булавку. Легко согнул пальцами мягкий метал, попробовал открыть замок. Тщетно! Второпях булавка сломалась, и половина застряла в замочной скважине, где-то глубоко внутри. Чертыхнувшись, Гилберт с разбега врезался плечом в дверь. Не с его весом и силой меряться с дубовыми сворками – но подстегивали упрямство и безвыходность.

С четвертой попытки створки поддались, и он влетел в комнату. Перевернув попавшую под ноги чернильницу, бросился к тайнику.

Как он и боялся – свеча прогорела до основания. Кусочек фитиля с ноготь длиной потрескивал в растекшейся черной луже. Расплавленным воском залило страницы раскрытой книги, тоненький ручеёк стекал вниз, корешок обуглился.

Недолго думая, Гилберт прихлопнул огонек ладонью, зашипел – горячий воск ожег руку.

Стало темно. В кромешном мраке, наедине с неподвижным чудовищем его неизменно оглушал безотчетный ужас... Он опрокинул стойку, с шорохом упала книга. Попытался вновь высечь огонь – торопливо щелкал пальцами, но руки дрожали, и искры если и вылетали, то только слепили, ничего не осветив. Наконец брызнул целый сноп искр, больно, точно тонкими иглами, исколов ладонь. Вспышка озарила коморку – выхватила из темноты клыки, ощеренную морду – прямо перед глазами. Гилберт вскрикнул, отпрянул назад. Еще вспышка – и он перевел дух. Чудовище не ожило, это всего лишь подставка, упав, зацепила и сорвала покрывало. Нервно рассмеявшись собственному малодушию, Гилберт на ощупь нашел мешковину, накинул на чудовище, стараясь не прикасаться к колючей шкуре. Подобрал книгу, а выйдя, запер дверь каморки не только на три засова, но сверх того и на пару навесных замков.

Поднявшись в комнаты, Гилберт не обратил внимания на растекшуюся по полу чернильную лужу. Прошел к окну, оставляя синие следы, осмотрел книгу. Так и есть! Хуже и быть не может. Застывший на страницах книги черный воск невозможно отчистить, не повредив тонкий пергамент. И на просвет тоже нельзя ничего увидеть. Скорей всего воск превратил рукописные строчки в кляксы... А ведь оставалось произнести всего несколько фраз!.. Проклятая привычка матери выдергивать его к себе, где бы он ни был, в любое время – она бесила его до глубины души!..

Это был последний шанс – и всё пошло крахом из-за какой-то нелепости... Гилберт чувствовал себя опустошенным и раздавленным. Он сам создал своего убийцу – по собственной глупости. И теперь не может ничего исправить – из-за случайных помех. Просто смешно... Он всего лишь хотел доказать миру, на что способен! Какое ребячество... Хотел получить могущественную силу – и едва не погиб. Хотя, если бы знал, на что придется согласиться ради жизни, выбрал бы смерть...

Нет, конечно, выход был, и Гилберт о нем помнил. Верный способ подчинить безымянную тварь – это завершить прерванный ритуал сотворения демона, позволить чудовищу испить крови хозяина. Но для этого нужно было, во-первых, освободить чудовище от сдерживающих оков заклятья, а этого Гилберт не умел. А во-вторых, он был более чем уверен, что если пойдет на этот шаг – чудовище выпустит всю кровь из своего создателя прежде, чем тот успеет произнести хоть слово.

Гилберт бросил ставшую бесполезной книгу в зев камина, невесело усмехнулся. Что ж, он проклял себя сам – он не имеет права жаловаться на свою участь.

***

В порядочном королевстве всё должно быть на своих местах и каждый обязан заниматься своим делом: ведьма – варить зелья, чернокнижник – чахнуть над гримуарами, принцесса – ждать своего рыцаря, а король...

Король Стефан Шестой не любил шумных балов и многолюдных сборищ. Пышным празднествам и придворным развлечениям он предпочитал общество немногих приближенных. Проведя молодость в победоносных военных походах, а зрелость – в поездках по завоеванным землям, в неустанных заботах о благе королевства, на старости лет Стефан мог позволить себе заслуженный покой, размеренные дни и по-домашнему уютные вечера.

Перед обедом, например, король любил сыграть в карты. Обычно компанию ему составляли канцлер, который удачно совмещал игру и доклад о государственных делах, и старшая фрейлина принцессы, которая, в свою очередь, пользовалась возможностью выпросить у короля дополнительные средства из казны, якобы на нужды принцессы, на что король, увлеченный партией, всегда соглашался и немедленно отдавал распоряжение недовольно сопевшему канцлеру.

– В этом году собран отличный урожай фруктов, – сообщал канцлер, методично сортируя доставшиеся карты по мастям. – Значительная часть яблок, вишен и, разумеется, винограда отправлена для переработки цеху виноделов. Около четверти урожая продали нашим северным соседям. Князь Вильгельм лично благодарит за высокое качество поставленного товара и в ответ обещает прислать весной дюжину возов пушнины и столько ж шерсти...

– Шерсть? Хорошо... – Король Стефан кивал, вполуха внимая словам канцлера. Задумчиво почесал затылок под шапочкой, разглядывая выпавшие карты.

В одежде короля не имелось ничего, что выдало бы титул монарха, – кроме тонкого золотого обруча на голове. Этот единственный символ власти король носил поверх бархатной шапочки, из-под которой виднелись совершенно уж седые волосы – в то время как окладистая борода было лишь чуть тронута серебром. Любивший простоту походной жизни, он и сейчас не изменял давним привычкам, отдавая предпочтение не парадным туалетам, а удобной одежде.

Канцлер, напротив, как всегда явился во дворец в кафтане, расшитом золотом и каменьями. На крутой груди, спускаясь на круглый живот, красовались тяжелые узорчатые цепи с орденами, коих председатель министров удостоился за долгие годы службы.

Не отставала от него и старшая фрейлина. Прочие придворные дамы не смели соревноваться с нею в роскоши нарядов.

– В общем, коротко говоря, ваше величество, собранного урожая зерна, овощей и прочих припасов должно хватить на две зимы, – подвел итог канцлер, вновь забирая банк себе.

– Это хорошо, – сказал король, со вздохом сгребая карты, тасуя колоду. – Лишь бы сохранить всё сумели... А что от Лорена, нет вестей? На прошлой неделе прислал сестрёнке записку, мол, жив-здоров. А отцу письмо написать недосуг! Где сам, чем занят, куда еще собирается – непонятно!

– Нет, ваше величество, его высочество пока не изволил о себе дать знать, – беззаботно откликнулась старшая фрейлина. – Однако насколько помню, принц решил изменить маршрут. Думаю, раньше весны его не дождемся. А то и раньше осени. Вы же знаете, ваше величество, эта молодежь... – она неопределенно покрутила рукой в воздухе. – Всё им надо путешествовать, везде побывать, мир посмотреть. А по мне – так и пусть, ума наберется. Пока государственными делами не обременен, можно и погулять по свету.

– Да что ж, сам такой был в молодые годы, – вздохнул король. – Только я тогда больше по военным походам разъезжал... Да, уж коли про войну вспомнили. Как там наш вояка Леопольд, взял свою крепость?

– Никак нет, ваше величество, – покачал головой канцлер.

– Сколько тянуть-то можно? – удивилась фрейлина.

– Герцог Эбер решил брать цитадель измором, – напомнил канцлер. – Ни к чему солдатами рисковать без необходимости. Раз весь порт взят, то крепость может и подождать. Горожане ведут себя доброжелательно, бунтов не устраивают. Провизию подвозим исправно. А упрямцы со своим султаном пускай зимуют, померзнут – а к весне, глядишь, сами ворота откроют.

– Ну как знает, ему видней, на то он и маршал, – согласился король, раздавая карты.

Слуга доложил о приходе герцогини Эбер.

– А вот и Изабелла! – воскликнул король. – Только мужа твоего вспоминали!

Герцогиня величественно вплыла в зал, с достоинством поклонилась королю. Ее сын следовал за ней безмолвной хмурой тенью.

– Могу ли расценивать это как добрый знак? – улыбнулась герцогиня.

Завязалась дружеская беседа. Герцогиня участливо расспросила короля о здоровье, осведомилась о самочувствии принцессы, вспомнила о многочисленной семье старшего министра, не обделила вниманием фрейлину. Гилберт старательно прятал раздражение – слова герцогини лились точно мед, сторонний взгляд не смог бы обнаружить ни капли фальши. Но ему-то было хорошо известно – на самом деле она их всех презирает. А Стефана – просто ненавидит. Она с наслаждением подвергла бы их всех адским пыткам – но ради достижения своих целей вынуждена сейчас ластиться точно кошка... Как он и ожидал, вскоре речь зашла о нем самом.

– ...Совсем истосковался, ночами не спит! – герцогиня повела рукой на сына.

– И то правда, похудел как, – сочувственно покивал король.

Гилберт дернул бровью – он действительно перестал спать по ночам. Но совсем не из-за романтического томления.

– Ваше величество, вы обещали поговорить с принцессой о помолвке! – впрямую атаковала герцогиня.

– Эх, женщины, у вас только свадьбы на уме! – ворчливо отозвался король. – Да я разве против? Женитесь хоть завтра! Только что толку мне с ней говорить? Она у меня послушная, только и скажет – как вам угодно, батюшка! И что тут поделаешь? Как поймешь ее?.. Вон пускай Гилберт сам с ней поговорит. Коли между собой поладят – пускай, я буду только рад. Ну, а уж если Адель не захочет... – Король выразительно развел руками.

Поднявшись из-за стола, король предложил герцогине доиграть партию за него. Стефану сегодня отчаянно не везло – а Изабелла, как он прекрасно знал, никогда не проигрывала.

Герцогиня ответила милой улыбкой на хитрый прищур Стефана. Знал бы он, как на самом деле она желает занять его место! И не в карточной игре – а на троне...

Когда король покинул зал, захватив с собой мрачного жениха, игра возобновилась. Но тон беседы значительно изменился. Канцлер стер с усталого лица дежурную маску оптимизма, принялся жаловаться герцогине на потерю сна и аппетита. Герцогиня слушала и сочувственно кивала: причин для бессонницы у несчастного канцлера было предостаточно! Во-первых, поиски пропавшего принца так и не увенчались успехом – никаких следов, никаких догадок о том, кто посмел сотворить такое преступление и чего эти таинственные враги добиваются. Да и жив ли принц еще – тоже неизвестно, что тяготит больше всего... По столице уже поползли слухи о его гибели – несмотря на все принятые меры предосторожности такую новость утаить всё равно невозможно! И так уже целый год доверенный круг придворных лжет королю в глаза, пытаясь уберечь старика от губительной вести... И будто этого мало – в столице объявился некий чернокнижник! Убийца-душегуб по ночам нападает на мирных жителей – на ведьм и колдунов, жестоко расправляется с жертвами и похищает истерзанные тела. Горожане в панике, члены колдовской Гильдии попросту бегут из столицы, бросая дома, имущество, должности – лишь бы спасти себя и свои семьи. Учитывая, что и армия во главе с маршалом всё еще не вернулась из похода – столица остается совершенно беззащитна перед неведомыми врагами королевства!..

У старшей фрейлины тоже было на что жаловаться – на ее плечи легла обязанность следить, чтобы король оставался в неведении относительно исчезновения сына. До недавнего времени приходилось лгать и принцессе – но девочка каким-то образом узнала правду. Фрейлина едва не поседела раньше времени, опасаясь за рассудок своей подопечной! Но слава Небесам, принцесса оказалась сильна духом, и теперь она помогает ограждать отца, сочиняет письма, будто бы полученные от путешествующего брата. Фрейлина едва удерживала слезы, когда видела, как спокойно и легко эта крошка утешает скучающего по любимому сыну отца!.. А ведь теперь на ее хрупкие плечи легло бремя ответственности за всё королевство! Малютке приходится заботиться о будущем страны – потеряв брата, она обязана как можно скорее выйти замуж, чтобы у государства появился законный наследник престола, который сможет в необходимое время принять власть из рук стареющего Стефана. Рано или поздно – но король узнает о страшной потере и вряд ли сможет пережить такое горе...

Внешне герцогиня разделяла печаль своих собеседников. Однако поддерживая для вида – в душе ликовала. Всё шло так, как она задумывала – и даже еще лучше! Некий чернокнижник своими бесчинствами играл ей на руку. Известно дело – напуганный народ имеет обыкновение во всех бедах обвинять правителя. Старик Стефан ничего не предпринимает, хуже того – он не уберег и собственного сына. Нового короля, кем бы тот ни оказался, люди встретят с надеждой на избавление от всех несчастий... Нет сомнений, за руку принцессы уже развернулась настоящая война – невидимая для непосвященных, без взрывов и пушечной пальбы, творящаяся не на полях сражений, а в будуарах придворных дам... Но уж герцогиня позаботится, чтобы на трон взошел именно законный наследник – ее сын. И, разумеется, первое время ей придется самой взять власть в свои руки... Герцогиня мило улыбнулась фрейлине:

– Прошу прощения, ваша карта бита.

Фрейлина вздохнула. Свадьба принцессы должна непременно состояться не позже будущей весны. Но вот кто будет женихом – это еще неизвестно, пусть госпожа Эбер заранее не радуется. У первой дамы двора тоже есть на примете достойные кандидаты на руку принцессы. А уж повлиять на свою воспитанницу, чтобы та сделала правильный выбор, фрейлина просто обязана!..

Занятая своими мыслями, фрейлина обнаружила к досаде, что бесславно проиграла партию. Король Стефан будет доволен – герцогиня отыграла всё упущенные им ставки...

– Милый мой Гилберт, – разглагольствовал на ходу король Стефан. – Твоя матушка ведь росла на моих глазах. Она мне как родная дочка. А ты мне как внук! Если Адель даст согласие – я буду только счастлив!.. Постой, это получится, мой названный внучок женится на моей дочке? Вот так шутка! – рассмеялся король. – Знаешь, мне кажется, твоя матушка до сих пор на меня обиду держит. Ведь если б не я – она сейчас бы сидела на троне полновластной королевой. Но война, сам понимаешь, такое это дело – либо ты победишь, либо тебя разобьют...

– Вы поступили с моим дедом, как подобает благородному воину, – возразил Гилберт. – Он сам решил покончить с войной и сложить оружие. И вы приняли его как друга, как равного. Объединившись в одно, два королевства превратились в процветающее, влиятельное государство. Вам не в чем себя упрекать, не ваша вина в том, что короне наскучило быть на голове моего деда.

– Да, из-за короны он и сложил оружие... Но нет, мальчик мой, не верю я в эти легенды. Не могу поверить, будто бы в куске золота, да в каменьях этих заключена какая-то колдовская сила. Глупости это, сказки! И куда как легче мне поверить в то, что не сама она волшебным образом перенеслась в мой лагерь из осажденного города, а нашлись в стане твоего деда предатели. Они и устроили это чудесное явление, дабы подорвать дух защитников. И в первую очередь – дух своего правителя. Раз уж корона выбрала себе нового хозяина – какой был смысл воевать дальше...

Гилберт не стал перечить, хотя и был совершенно не согласен с этим объяснением. Корона, о которой зашла речь, была древней реликвией. Она, как часто повторяла герцогиня сыну, многие века принадлежала его предкам – и должна была по праву перейти к нему. Если б не завоеватель Стефан... Гилберт видел ее множество раз – на торжествах и празднествах, когда король надевал парадное облачение, и в сокровищнице, куда в детстве принц Лорен из чистого озорства тайком водил играть сестрицу и друга. Он часто оставлял детские забавы, завороженный игрой бликов и искр, подолгу смотрел, не смея отвести глаз. Нет, не прав король Стефан! Заключена в короне какая-то сила, недобрая и могущественная, заставляющая биться насмерть за право ею обладать. И он ее чувствовал...

– Но если ты и Адель обвенчаетесь – сольются в одно крепкое древо два королевских рода! – Стефан воодушевленно потряс кулаком, ускорил шаг. – Мне не в чем будет себя упрекать на смертном одре, да и стране это пойдет только на благо.

Коридоры и переходы вывели наконец-то ко внутреннему дворику, где был устроен любимый сад принцессы. Каменные стены и своды уступили место ажурным шпалерам и аркам, густо увитым виноградными лозами. Спелые гроздья из мелких ягод свешивались сверху забавным украшением.

Перед выходом в сад король остановился, обернулся к молодому графу:

– Знаешь, Гилберт, – отбросив шутливый тон, признался Стефан. – Неспокойно у меня на душе последнее время отчего-то... И это путешествие Лорена, сорвался вдруг куда-то за тридевять земель... Вот и не верится, что ты старше его всего на два года! У Лорена ветер в голове гуляет, взбалмошный мальчишка – а ты вон уже совсем взрослый, разумный парень!.. Я что сказать-то хочу... Если вдруг с Лореном что-то случится, не дай бог... Ну, вздумается ему сбежать от обязанностей королевских, податься в морские разбойники, – засмеялся король, но как-то невесело, не скрывая озабоченность, – тогда ты единственный, кого я хотел бы видеть своим наследником. Учти это. Ты один, на кого я спокойно могу оставить заботу о стране... и Адель.

Гилберт выслушал это признание с гулко стучащим сердцем. Если бы старик догадывался, насколько он не заслуживает этого доверия!.. Но Стефан и не требовал ответа. Развернувшись, вышел в сад. Гилберт последовал за ним, хотя на душе было настолько скверно, что хотелось убежать куда угодно – лишь бы не видеть принцессу. Врать ей было особенно больно...

Небольшой сад как в колодец заключали высокие стены дворца. В центре, где пересекались крестом дорожки, возвышался весело журчащий фонтан. Скованный мрамором источник изливался в круглую чашу, а оттуда вода стекала по ступенчатым порожкам в узкие желоба и, разбегаясь по саду, питала фруктовые деревья и грядки с лекарственными травами.

На скамьях, установленных вокруг фонтана, расположилась юная принцесса со своей маленькой свитой: в сторонке служанка с вязанием в руках клевала носом, а толстый кот принцессы развалился перед хозяйкой, всячески стараясь изящными позами привлечь ее внимание. От досады он пинал задней лапой шкатулку, наполненную баночками с красками и палочками цветного мела. Но хозяйка была безнадежно увлечена рисованием – на листке картона алел контур яркой ветки рябины... И уже не в первый раз ревнивая лапка в белом носочке подло скинула ветку, которой оказывалась слишком много внимания.

– Мэриан, прекрати грызть мою натуру! – возмутилась Адель. – Ты ничего не понимаешь в искусстве!

Но Мэриан и ухом не повел. Закусив ветку поперек, он перевернулся на спину и принялся в ожесточении бить задними лапами по спелым кистям. Точно кровь, брызнул сок – и довольный зверь, празднуя победу, выбросил ветку в кусты. Внимательно поглядев вслед и удостоверившись, что поверженный враг и не думает шевельнуться, кот с чувством исполненного долга растянулся на скамье, подложив под круглую голову мягкий кулачок и свесив хвост.

Поневоле пришлось принцессе перевернуть лист и взяться за угольный стержень, совершенно не обращая внимания на приближающиеся голоса...