Текст книги "Тень Радуги"

Автор книги: Антонина Клименкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц)

И хотя проливной дождь не прекращался, они немедленно отправились в деревню...

Догадка ведьмы оказалась верной – покойник никому не доверил тайну своего клада. Никому – кроме пушистого любимца. Упитанный котяра верно исполнял роль сторожа – и согласился раскрыть тайну лишь на выгодных для себя условиях. Увидав монеты, не то что дочка покойника, бывшая бесприданница – сама хозяйка порывалась расцеловать усатую морду, хотя прежде зверя не жаловала...

***

Чтобы добраться от королевского до герцогского дворца, в карете нужно было проехать через весь город. Но это путь для людей. Кот мог позволить себе другую дорогу. Пробежать там, проскользнуть здесь, перепрыгнуть, перебраться, проскочить, забраться, перелезть... Осталось лишь залезть на дерево, цепляясь острыми когтями за кору, и перепрыгнуть на стену ограды. И вот он уже оказался во внутреннем дворике позади конюшен. Справа шелестела золотой листвой аллея, слева сыпал листопадом сад.

Шустро перебирая лапками, кот легким пушистым облачком пробежался по широкой каменной кладке, соскочил на крышу каретного сарая, а оттуда спустился на землю – утонув в ворохе палых листьев.

Этот уединенный уголок, куда по целым дням никто не заглядывал, избрал для упражнений молодой граф ден Ривэн. Здесь, вдали от посторонних глаз, Гилберт пытался освоить искусство владения мечом.

– Локоть выше!.. Шире размах!.. Не поворачивайтесь спиной к врагу, ваша милость!.. Ну вот. Сынок, подай меч господину...

На пустой бочке восседал наставник – старый солдат, из-за потери руки и глаза не годный к другой службе. В помощниках у него был младший конюх – коренастый паренек, снаряженный в помятые доспехи.

Несмотря на прохладную погоду Гилберт сбросил подбитую конским волосом защитную куртку и размахивал мечом в тонкой рубашке. Паренек же давно весь взмок, большой шлем съезжал на глаза – но это не мешало ловко уклоняться от выпадов, принимать удары на деревянный щит, легко и привычно бегать в тяжелых латах по дворику от вечно злящегося хозяина. Кривой вояка за этим подобием поединка наблюдал с удручающим спокойствием.

Наконец, молодой граф сумел совладать с длинным клинком – плашмя ударил юркого противника по голове, оставив в металле очередную вмятину. Паренек обиженно охнул, потер макушку, подсунув ладонь под шлем.

Гилберт опустил меч, отер рукавом со лба пот, убрал прилипшую к щеке прядь. Нет, сколько бы он ни старался, всё бесполезно. Дед его был королем-полководцем, отец – маршал. А он...

Он уже собирался прекратить тренировку, но вдруг заметил приближающуюся к ним троицу и приказал:

– Продолжаем!

Разумеется, только демоны имели наглость мешать занятиям господина.

Поглядывая на нелепое сражение, перебрасываясь шуточками, Иризар с приятелями уселись в сторонке – на бортик каменной поилки для лошадей. Верзила по кличке Дакс вытащил из-за пазухи холщевый мешочек с лесными орешками, стал щелкать в пальцах – твердые скорлупки брызгами летели на землю.

– Нашли представление! – прошипел Гилберт. И зазевавшийся паренек схлопотал по макушке.

Уйти сейчас – значит дать повод насмешкам...

Кот решил поиграть – зарылся в палую листву, точно под покрывало нырнул. Стараясь особо не шуршать, подкрался к каменной поилке. От поилки жутко несло конским духом, кот яростно потер лапкой нос, чтобы не выдать себя чиханием.

Эти трое были мало похожи на благородных рыцарей – наёмники-убийцы, искатели приключений и легкой наживы...

Один из них, этот Дакс, показался Мэриану похожим на кабана: крепкий, плотный, тупорылая морда заросла черной щетиной. Могучие плечи в любую погоду покрывала потертая медвежья шкура, от нее за сотню шагов несло звериным духом и кислым пивом.

Второго – вечно молчащего, жилистого, с тонкими сомовьями усами на вытянутой физиономии – звали Дэв-хан. На голове у него сидела мягкая войлочная шляпа, глубоко надвинутая на глаза. Спереди поля были завернуты наверх углом, напоминая птичий клюв. Шляпу украшали длинные фазаньи перья, падающие сзади на спину. При каждом повороте головы кончики перьев легко взлетали в воздух, точно специально дразнили Мэриана...

Третий напомнил своей черной гривой дикого льва. Своего собрата кот видал, когда бродячие жонглеры привозили в город зверинец. Большая кошка лежала в клетке, с непередаваемым презрением смотрела на глазеющих зрителей, и колтуны, свалявшиеся за ушами, были один в один как эти грубые колючие косицы, длинными паучьими щупальцами падающие на затянутую в дубленую куртку спину.

Совсем не к месту припомнились Мэриану шелковые косы хозяйки. Сегодня он пропустил утренний туалет и не помог их хорошенько расчесать...

А пахло от этого не едой и потом, как от остальных, а чем-то странным, опасным. Мэриан где-то встречал подобный запах, вот только где...

Мэриану дорого обошлась беспечность! Иризар сразу заметил копошение в листве – и когда кот подобрался слишком близко – одним движением выхватил за шкирку из засады. Ошарашенным зверьком, его пуховым пузом, почистил от грязи, точно щеткой, свой сапог, резко потерев вверх-вниз по голенищу. И небрежно выкинул за спину. Оглушенный, онемевший от возмущения кот улетел в кусты, кипя от гнева и позора.

– Какая интересная идея, – заметил как бы между прочим Иризар, – обучаться фехтованию у калеки-оруженосца, который в первой же своей битве потерял глаз, руку, честь и надежду стать когда-нибудь рыцарем.

– А вдруг он особые приемы знает? – хмыкнул Дакс, протянув приятелю на широкой ладони горсть очищенных ядрышек.

– Особые приемы мой господин и сам знает, – сказал Иризар. – Но боюсь, на турнире они ему не пригодятся. Не совсем же он у нас глупый, чтобы против рыцарей колдовством идти?

– А против соломенного чучела? – поддакнул Дакс.

– Не удобно. На коне, на всём скаку... Нет, копьем всё ж сподручней.

– А можно промахнуться и сразу в короля попасть. То-то герцогине радость будет.

– Нельзя, иначе кто же нашего повелителя в рыцари посвятит! А без этого свадьбе не бывать.

– Ну и пусть бы! Принцессе нужен в мужья мужчина, а не вторая принцесса.

– На турнире его светлость в пылу сражения не удержится – проявит свои способности, пару-тройку рыцарей развеет в прах одним испепеляющим взглядом... Но боюсь, чернь его талант не оценит – схватят и отправят на костер.

– Убьет пару-тройку, говоришь? – усомнился Дакс. – Но ведь на празднике наверняка будут и колдуны из Гильдии. Они сразу учуют некроманта.

– Праздник обещает быть интересным! – усмехнулся Иризар, и Дэв-хан хлопнул его по плечу. – Сначала турнир, потом драка со светопреставлением, а к ночи – костер с запеченным некро...

– Довольно! – не выдержал Гилберт, в сердцах ударив паренька так, что тот отлетел, взбороздив носом листву. Закашлявшись от поднятой пыли, граф выкрикнул: – Позабавиться явились? Больше не придумали занятия?

– Нет, господин, – нарочито подобострастно ответил Иризар. – Я жду твоих распоряжений. Или ты забыл, что теперь я принадлежу тебе? Твоя матушка так решила, я не виноват, уж извини.

– Убирайтесь! Я не нуждаюсь в ваших услугах!

Кривой наставник и паренек приняли эти слова на свой счет: как будто только ждали возможности откланяться.

– Глядя на тебя, повелитель, и мне что-то захотелось размяться, – заявил Иризар. Поднялся с места, обнажил клинок. Гилберт невольно сделал шаг назад.

Двое демонов отложили орешки и приготовились наслаждаться зрелищем.

– Чего ты от меня хочешь? – процедил Гилберт, принимая удар на клинок.

– Хотеть и желать – занятие господ. Я, твой покорный раб, могу лишь исполнять и...

– И выводить меня из себя!

– Какой ты, мой господин, чувствительный, просто как девушка! Пожалуй, я буду звать тебя Бертой. Ты не против? – И он с размаха рубанул понизу – графу пришлось высоко подпрыгнуть, чтобы не остаться без ног.

Два демона под деревьями дружно заржали.

– Представить боюсь, как ты стерпишь унижения от взрослых дяденек-рыцарей на турнире, – сочувственно продолжал Иризар. – Как бы руки на себя не наложил после такого позора!

– Какой еще турнир? – пробормотал Гилберт, поглощенный парированием молниеносных нападений.

– Обычный, где мужики в железках друг другу зубы и глаза вышибают. Такая потеха устраивается при дворе, когда народу хочется праздника, а король как раз новых дураков в рыцари посвящает. По весне тебе предстоит стать одним из них, забыл?

– Я не думал о турнире...

Конечно, слуга не мог ранить своего господина, но какое же удовольствие светилось в переливающихся радугой глазах, когда демон удерживал клинок в самый последний момент. И вместо того, чтобы разрубить с хрустом и брызгами, кончик острия лишь больно жалил, точно пчела. До слез обидный и унизительный урок. Стиснув зубы, Гилберт изо всех сил старался парировать выпады. Но не успевал ответить на большинство, почти на все! И злился, и всё чаще впустую рассекал воздух клинком, махал без толку, будто деревенский мальчишка палкой на бабочек...

– Ну, разумеется, девочки не любят драться, Берта, – продолжал соболезнующим тоном демон. – Только тебе придется, тебя заставят. Как ты справишься со всеми этими традиционными испытаниями мужества, ума не приложу! Разве что колдовством? С дряхлым кудесником у тебя неплохо получалось. Загвоздка лишь в том, что раскрывших себя прилюдно чернокнижников обычно сажают на костер. Представь, что за веселье будет городу! Ты станешь героем! Всех сплетен.

– Постой, так ты знаешь? – опешил Гилберт.

Сердце замерло, пропустив удар – неужели его тайну раскрыли?

– Ты следил за мной?.. – прошептал он потерянно. Иризар улыбнулся этому беспомощному взгляду.

– А как же! Вдруг, думаю, маленькая Берта ночью в лесу заблудится, плакать станет...

Гилберт отчетливо видел, как Иризар нарочно медленно обводит его клинок своим, заставляя вывернуть запястье и выпустить рукоять. Видел – но ничего не мог сделать. Подхватив выпавший меч второй рукой за клинок, демон ухмыльнулся и, проведя крестовину между ног противника, подсек перекладиной под колени – словно в пируэте танца сделал шаг в сторону. Пораженный более морально, чем физически, Гилберт неловко упал – и, получив вдобавок сзади тычок между лопаток, рухнул на четвереньки, ударившись ладонями о жесткую землю.

– Вот я и проследил за тобой, – продолжал Иризар, вложив свой клинок в ножны. Протянул руку, помогая подняться, любезно вернул отобранное оружие. – И уж так я удивился! Даже пожалел, что не удалось тебе это представление закончить. Всего-то чуть-чуть оставалось! Право, жаль. Решил за тебя колдуну голову оторвать, что ж он стал бы недобитый мучиться. Куда тебе ее, кстати, голову-то? В зелье вскипятишь каком-нибудь или запечешь с капустой?

– Ты – что сделал? – переспросил Гилберт, побледнев.

– Отрубил голову, – пояснил тот, заботливо отряхнув с рукава хозяина соринку. – Отделил от туловища посредством перерубания шеи мечом. Что непонятного?

– Светлые Небеса! Какой бес надоумил тебя это сделать?!

– А что, безголовый тебе не подойдет?

– Нет!!

– Ну хорошо, значит, можно выбросить, – пожал плечами Иризар.

***

В покоях принцессы, как обычно в это время дня, собралось блестящее общество придворных дам. Они делали вид, будто заняты рукоделием – шьют изысканные узоры, нижут жемчуга или вяжут мужьям теплые чулки к зиме. Но на самом деле, – и это был не секрет, – приходили сюда лишь за свежими темами для разговоров.

– Душечка маркиза, какое на вас платье! Могу ли я прислать к вашей портнихе свою за выкройкой?

– Обратите внимание, какое покрывало нахлобучила графиня. Оно ее старит, не правда ли!

– Она и без того морщиниста, что мои туфли. Ее уже ничем не украсишь.

– Но почему же вы не закажете новые башмачки?

– Милочка, мой муж вместе с вашим уехал в поход, знаете ли! И запретил домашнему казначею давать мне ключи от сокровищницы.

– Ну так закажите в долг! Как моя кузина – она уж все сундуки новыми платьями набила.

– Вот вернется ейный муж, кхе-кхе... И продаст ее за долги язычнику султану. Вместе со всеми нарядами...

– Велика беда! – заливисто засмеялись дамы.

Фрейлинам ничуть не мешали попытки принцессы и милой юной баронессы разучить дуэт для лютни и свирели. В гомоне голосов музыкальные инструменты едва были слышны.

– Интересно, а какое платье выберет ее высочество для своей помолвки с графом ден Ривэном?

– Я считаю, ей к лицу будут золотые кружева.

– И фестончики на рукавах!

– Глупости! Всё нужно отделать воланами! И по рукавам, по лифу вот тут, по подолу...

– Светлые Небеса, какой вздор вы говорите, дорогие мои. Ее высочество пойдет за Гилберта? Он, конечно, милый мальчик, не спорю...

– Он такой хорошенький!

– Ах, кудри!..

– Ах, ресницы!..

– Он паж!! Дамы, наша Адель заслуживает достойного супруга. А смею вам напомнить – граф всё еще состоит пажом при собственной матери!

– Ему уж скоро двадцать лет исполнится, а в рыцари не посвящен.

– Мой старшенький стал рыцарем в пятнадцать лет, его сам король удостоил на поле брани...

– Позвольте, вы путаете – Гилберт состоит оруженосцем при маршале!

– И герцог уехал на войну, а его оруженосец остался дома?

– Ну да, его матушка не отпустила.

– Право, это смешно!

Дамы и благородные барышни вновь зашлись в неудержимом веселье.

– Хватит! – воскликнула Адель, бросив листок с нотами и свирель.

Все разом примолкли, с искренним удивлением обернувшись к госпоже.

– Довольно на сегодня! – обратилась принцесса к испуганно застывшей в обнимку с лютней девушке. – Я утомилась. Мы продолжим разбирать мотив завтра. Прошу всех меня покинуть.

Оскорбленные проявленным принцессой небрежением, фрейлины неспешно удалились – поджимая подкрашенные губы, шипяще перешептываясь между собой.

Оставшись в одиночестве, принцесса забралась в кресло с ногами, обняла колени – и, уткнувшись лицом в подол, разрыдалась.

– Дуры! Да Гилберт, он же... А вы... Курицы! Раскудахтались... – невнятно слышалось сквозь всхлипывания. – Вот узнаете, когда он королем станет!.. Если брат не вернется... Бра-а-ат!.. – и слезы вновь потекли потоком.

Выплакавшись, принцесса наконец-то заметила, что в оконные ставни кто-то скребется. И наверное, уж давно скребется – потому как уже тихонько и безнадежно.

Адель бросилась, распахнула окно.

На подоконнике сидел грустный дымчатый кот, нахохлившийся, распушивший и без того пушистую шубку. Принцесса ахнула и, прижав этот комок меха к груди, понесла скорей греться к камину.

– Я понимаю, тебе пореветь хочется, – проворчал Мэриан, устраиваясь на бархатной подушке на скамеечке перед камином. – Но мне на ветру тоже было не слишком весело. Осень на дворе, между прочим!

– Прости, Мэриан, – шмыгнув носом, быстро вытерла глаза принцесса. – Но эти проклятущие фрейлины такого опять наговорили!..

– Не ругайся, тебе не пристало, – урезонил хозяйку кот. – Выгони их всех к демонам собачьим – и дело с концом!

Голос у кота был приятный и мягкий, как он сам.

– Я бы рада... – вздохнула Адель. – Может, мне в монастырь податься?

– А кто за королевством присмотрит? – вскинулся кот. – Окно закрой, так и простудиться недолго. И позвони, пусть принесут чего-нибудь поесть! С утра ни рыбного хвостика во рту не было.

– Я справлялась на кухне, меня заверили, что перед уходом ты плотно отобедал. Где ты был, кстати?

– Кому ты веришь – мне или кухаркам?! Я голоден как зверь! Целый день ради тебя по холоду бегаю, босиком! А ты будешь куском хлеба попрекать?

– Ты не ешь хлеб, – улыбнулась принцесса. Опустившись подле скамеечки на колени, погладила любимца по выгнувшейся спинке. Задрав хвост развесистым страусиным пером, Мэриан заурчал, но пререкаться не закончил:

– Лапы все отморозил, брюхо... мррр... испачкал, чуть под лошадь не попал... Мррр... И всё ведь не угодишь!.. Угу, еще вот здесь почеши...

– Так ты мне расскажешь, где сегодня был?

Этот вопрос заставил Мэриана очнуться, стряхнуть накрывшее теплой волной блаженство. С некоторым неудовольствием он осознал себя в неприличной позе – раскинувшимся на подушке кверху пузом, свесив хвост и растопырив лапы. Притворно зевнув, будто нечаянно задремал, он быстро перевернулся. Завернул лапки под грудкой калачиком, прикрыл хвостом бок, округлил честные янтарные глаза:

– А что мне за это будет?

***

Гилберт не мог спать. В общем-то, это уже вошло в привычку. Безумно хотелось забраться под одеяло – и заснуть, забыть о всех проблемах, о всех ужасах, причиной которых был он сам... Но это всё пустые желания. Даже если ему удастся каким-то чудом справиться с собой, перестать тревожно вслушиваться в каждый шорох, отогнать стискивающий сердце ледяными пальцами полуночный страх, кошмары дня просто сменятся кошмарными сновидениями, от которых просыпаешься в холодном поту, в слезах, со смертельным чувством вины... Не было смысла раздеваться, ложиться – так хотя бы он может сесть над книгами и сделать вид, что занят чтением.

Герцогский дворец давно погрузился в тишину, лишь время от времени нарушаемую перекличкой ночной стражи. В камине догорал огонь, багряное пламя придавало густому сумраку кровавый оттенок, но не защищало комнату от осеннего холода.

Но пробегающая по телу дрожь была не от холода. Гилберт вглядывался в глянцевую тьму зеркала. Он старался заставить себя думать о том, что скрывалось за этой чернотой. Он сам создал этот кошмар – и он сам должен понять, как от него избавиться. Не может быть, выход наверняка есть, что-то можно сделать... Но от усталости разум словно заволокло серой пеленой тумана, все мысли стер тупой страх... Безразличие навалились на грудь, мешало дышать. Сколько он еще может выдержать? Ему всё надоело, он готов сдаться...

Гилберт подошел к зеркалу, провел рукой по тусклому отражению...

– И что такое интересное ты там прячешь?

От чернеющей полосы простенка между окон отделилась высокая фигура.

– Иризар? – дрогнувшим голосом сказал Гилберт. – Как ты сюда проник?.. Нет, какого дьявола ты здесь делаешь? Я тебя не звал!

– Я – делаю? Ничего, потому что так и не дождался твоих указаний, – насмешливо сверкнул глазами демон. – Ну, так что за секреты ты там прячешь, Берта?

И оттеснив господина, он потянулся к потайному рычагу на раме.

Гилберт не задумываясь выхватил кинжал – из ножен у пояса демона – и приставил клинок к запястью:

– Не смей. Не твое собачье дело.

– Не доверяешь? – прищурился Иризар. – Мне просто любопытно взглянуть на твое детище, из-за которого ты готов пожертвовать собственной жизнью. А ты просто-таки горишь желанием сгореть на костре!

Иризар перехватил лезвие ладонью и сжал в кулаке. По клинку вниз, на руку Гилберта, стекла струйка теплой крови. Граф отшатнулся, отпустил рукоять:

– У тебя кровь красная?.. – воскликнул он в смятении.

– А ты думал, будет зеленая? – хмыкнул демон, отбросив кинжал. – Нет, такая же, как и твоя. Мой создатель поступил несказанно умней тебя, наградив демона человеческой плотью.

– Ради твоего воплощения в жертву принесли человека? – в голосе Гилберта звучало неприкрытое отвращение.

– А что пожертвовал безымянным духам ты? Медведя? Волка? – насмешливо спросил Иризар. – Зато, в отличие от тебя, мой творец не забыл снабдить меня разумом. Благодаря чему мне до сих пор удается сохранять свою уязвимую человеческую шкуру.

– Как ты можешь сравнивать... – с досадой произнес Гилберт.

– Тебя с моим создателем? Или твое чудище с тобой? – подхватил демон. – По-моему, твое творение получилось очень похожим на тебя! Стоит, бессмысленно выпучив глаза, и слушать ничего не желает.

– Ты его видел? – Гилберт устало опустился на край постели.

– Я же должен знать, из-за чего рискую собственной шкурой, – заявил Иризар. Сделал паузу, позволяя задать напрашивающийся вопрос. Но не дождавшись, продолжил:

– Думаешь, ты поставил на кон только собственную жизнь? Как бы ни так! Если ты решишься на новую глупость, и твое чудовище вырвется из чулана, примется жрать горожан, как долго ты сможешь скрываться? Ах, нет же! Ты ведь у нас благородный – ты сам явишься с повинной! И внимательные судьи охотно выслушают все твои вопли под пытками. Конечно, ты будешь отчаянно держаться до последнего, но долго вряд ли протянешь – и выдашь с головой и твою матушку-интриганку, и меня заодно, твоего покорного слугу.

Гилберт не отвечал. Он просто проваливался в черноту, голос Иризара звучал будто издалека, то приближаясь волнами, то отдаляясь, то глуше, то громче...

– Но если тебя отправят на костер, то мне такой легкой смерти не дождаться. Колдуны Гильдии боятся некромантии хуже чумы. Меня они отправят монахам – а ты не представляешь, до чего это любопытные твари! Мне уже доводилось бывать в монастырских подземельях, приятного в этом мало. И я отнюдь не горю желанием туда вернуться, чтобы и дальше просвещать их касательно сути моей дьявольской природы...

Красноречие демона осталось неоцененным. Гилберт свернулся поверх покрывала, обхватив себя за плечи, вздрагивая, погрузился в тревожный сон. С сожалением посмотрев на молодого хозяина, Иризар разжег в камине затухающее пламя. Мальчишка не знает, во что ввязался. Так нелепо, так глупо рискует собственной жизнью, не понимает истинную цену бьющегося сердца, горячей крови. Не ценит то, за отдаленное подобие чего безымянные духи готовы заплатить неимоверную цену, согласны становиться демонами, слугами...

Иризар достал из-за пазухи перстень – тот самый, с мерцающим черным опалом. Тот самый, который вот уже столетия держит его в этом мире. Тот самый, который герцогиня передала сегодня сыну, но он легкомысленно отверг... Демон осторожно взял руку графа и надел перстень на палец. Лишь после этого бесшумно исчез в густом сумраке.

Едва демон растворился в темноте, воздух над кроватью сжался в плотный сизый туман. Проступил силуэт человека, облаченного в серебристую мантию с низко опущенным капюшоном. Словно существо это было здесь всё это время, оставаясь невидимым даже для глаз демона. Сидело на краю постели и задумчиво проводило своей бесплотной, прозрачной ладонью по волосам графа, голова которого покоилась у него на коленях.

Только первые лучи солнца, пронзившие разноцветную мозаику оконных стекол, заставили этот безмолвный силуэт растаять...

***

Старшая фрейлина сидела как на иголках. Вообще-то она делала вид, что занята вышиванием, но от нетерпения не следила, куда втыкает иглу – и уже раз пять попадала себе в пальцы.

Наконец-то маленький паж прибежал доложить о долгожданном госте.

Грохоча сапогами, вошел статный рыцарь с надменным взглядом, широкой нижней челюстью и жесткими, как щетки, усами.

– Ах, барон дир Ваден! – подхватилась с кресла фрейлина. – Вы опоздали!

– Ничего, час можете и подождать, – отмахнулся барон, забыв поклониться даме.

Фрейлина кокетливо засмеялась, и звук этого деланного смеха был мало приятен.

– Итак, вы обещали мне свидание с принцессой наедине! – напомнил барон.

– Да-да! – взмахнула руками дама. – Она сейчас как раз в саду, мечтает...

– В саду? – поморщился барон. – Там же холодно. Ну да ладно, ведите!

Фрейлина вновь мелко захихикала и жестом пригласила следовать за ней.

Принцесса Адель любила подолгу оставаться в саду, даже несмотря далеко не солнечную, ветреную погоду. Сегодня ей не хотелось заниматься ни рисованием, ни музыкой. Отложив свирель, Адель задумчиво скользила взглядом по переплетающимся побегам винограда, ползущим вверх по решетчатой шпалере. Голые, цепляющиеся за деревянные рейки так, что не сорвет никакой ветер, эти стебли казались ей чем-то, заслуживающим уважения. Один-единственный листок, совершенно высохший и сморщенный, упрямо болтался на поломанном черешке под порывами ветра...

Вышедший из галереи человек случайно задел листок рукавом. Сорвавшись с плети, кувыркаясь в воздухе, листок пролетел над головой принцессы – и та, к собственному удивлению, ловко его поймала, осторожно зажала хрупкий черешок в тонких пальцах. Так странно – листок выдержал испытания сезонами и погодой, но оборвался от такой малости... Адель почудился в этом наблюдении глубокий философский символ.

Но полно раздумывать – гость выжидающе замер перед принцессой.

– Барон дир Ваден? Какая неожиданность. Вы сегодня сверкаете золотым шитьем ярче, чем епископ на праздник, – весело заметила она. – Какие неотложные дела вас сюда привели?

Барон приосанился, маслянистым взглядом обвел маленькую принцессу, ростом едва достигавшую ему до середины плеча. Низко поклонился, стянув с головы пышный бархатный берет, шаркнув пером по песчаной дорожке.

– Путеводной звездой мне светила ваша улыбка! – изрек он затверженную фразу. А пожалуй и не заметно, что невеста хромая. Если сидит – так тем более нет разницы. Да и косящего глаза не видно, коли эдак взглянуть...

– Барон, если вы думаете начать снова, то прошу уволить меня от ваших притязаний! – нахмурилась Адель. – Я ответила вам в прошлый раз. Вам мало?

– Ваше высочество, вы разумная девушка! – начал барон вкрадчиво, но в глазах сверкнуло раздражение. – Вы должны понять, что наш брачный союз взаимовыгоден!

– Вы мне деньги, я вам – титул? – фыркнула Адель. – Я дочь короля! Неужели вы вправду верите, будто я соглашусь? Выйти за вас – рыцаря, сделавшего себе имя и состояние на турнирах, на торговле отобранными у соперников лошадьми и оружием?!

– Не только! Я сражался в военных походах под знаменами вашего отца! И мое имя и состояние будут для вас лучшей поддержкой, когда вы взойдете на престол! – веско заявил барон. Его уже начинало бесить то, как принцесса крутит в пальцах пожухлый лист. – Королевская казна истощена! На что вы думаете снарядить армию против соседей?

– Небеса благословенны! Зачем мне воевать с соседями? – изумилась Адель.

Барон, не выдержав, выхватил наконец из ее рук листок и, смяв в кулаке в труху, взревел:

– Затем! Когда вы станете королевой, только ленивый не захочет завладеть страной! Девка на троне – как упустить такой шанс?!

– Во-первых, как вы смеете разговаривать со мной в подобном тоне? – побледнела принцесса, в то время как у барона физиономия налилась багрянцем. – Во-вторых, как вы вообще сюда прошли, кто вас впустил? В-третьих, наследник престола – мой брат, принц Лорен! И никто не вправе оспаривать его право!

– Ну и где же он, ваш драгоценный братец? – ядовито поинтересовался барон.

– Путешествует!

– И долго еще собирается? Не глупите, принцесса, выгодней меня вам жениха не сыскать!

– Даже если б вы остались единственным мужчиной во всем королевстве, я не дала бы вам согласия! – выпалила принцесса.

В пылу распри никто не замечал украдкой пробиравшегося между ног кота. Мэриан сразу приметил берет, брошенный бароном на скамью. Аккуратно потянув за перо, стащил роскошный головной убор на землю, на пожухлую бурую траву. Там, в тени, кот с удовольствием потоптался на бархате, задрав хвост... А от души отомстив за хозяйку – выпихнул оскверненный головной убор обратно на дорожку, к сапогам настырного гостя.

– И не смейте приходить впредь! – дрожащим от возмущения голосом говорила принцесса. – Довольно! Ваши уговоры не возымеют успеха! Я никогда вас не полюблю, даже если бы мое сердце было свободно! Я помолвлена, и закончим с этим!

– Когда? – разом побледнел барон. – Мне никто не сказал!

– Годы назад! – отрезала Адель.

– Вы лжете?

– Да как вы смеете... Стража!!

Барон понял, что свидание окончено. Подхватил берет – и ушел с оскорбленным видом.

– Ну, как всё прошло? – кинулась к нему фрейлина. Но вместо обещанной награды за пособничество рыцарь крайне невежливо отшвырнул ее с пути.

– Помолвлена она! – рыкнул он. – Когда только успела?!

– Когда? – семенила следом фрейлина. – Ничего не понимаю! Это недоразумение!

– Это недоразумение уже кому-то обещалась! – вскричал он, резко развернувшись, так что дама едва успела остановиться. – Кто-то у нее был на днях?

– Только герцогиня Эбер, – пролепетала фрейлина. – С сыном...

У барона неприятно сузились зрачки:

– Как его там, Готфрид?

– Гилберт, – подсказала фрейлина.

Кивнув, барон нахлобучил на голову берет. Но сморщившись, сдернул, поднес к носу – и забористо чертыхнувшись, швырнул наземь и бросился вон.

***

Одним осенним ветреным утром Эвигейт покинула излюбленный насест возле теплой печной трубы и забралась на крышу, откуда, оседлав флюгер в виде дракона, принялась внимательно озирать окрестности. Гортензию тоже посетило какое-то странное беспокойство – она то и дело выходила на крыльцо и всматривалась вдаль, на видневшуюся за рощицей дорогу. А накануне ведьма вдруг занялась готовкой – парила-варила-жарила так, будто созвала гостей на праздник. У помощника аж слюнки текли от заманчивых запахов – но под хмурым взглядом ведьмы бедный парень не смел и кусочка отщипнуть, покорно относил все копчения-печености в подпол на ледник.

– Вы кого-то ждете? – допытывался Мериан.

– С чего ты взял! С какой стати? – отмахивалась та. – Только гостей мне тут не хватало! И так на зиму никаких припасов не скопила.

Но после полудня ворона вдруг слетела вниз и уселась на кухонный стол.

Гремевшая посудой ведьма обернулась:

– Что?

В ответ ворона молча указала клювом в сторону дороги.

– А то просто сказать нельзя!.. – проворчала Гортензия, торопливо вытерев руки о передник, и поспешила на крыльцо.

– Значит, всё-таки гости! – уличил хозяйку Мериан, который тем временем пытался залатать прохудившуюся корзину. И за неуважение к старшим немедля получил по носу отскочившим прутком.

Гортензия остановилась на ступеньках в недоумении. От рощи к дому двигалась странная процессия. Впереди вприпрыжку торопилась Лиза-Энн, рукавом прикрывая себе нос, точно собиралась расчихаться. За ней, несколько на отдалении, ехала маленькая повозка, запряженная рыжим осликом. Правила женщина, закутанная в теплый дорожный плащ. Лицо ее скрывала ужасная повязка из порванной тряпки, намотанная вокруг головы прямо поверх шляпки с пестрыми перьями. Из щели только настороженно блестели острые глазки.

За повозкой семенила гнедая кобылка. В седле, пружинисто подскакивая в такт шагам, сидела еще одна путешественница. И так же как у спутницы, лицо ее пряталось под повязкой из большого платка. И даже морду лошади украшал перевязанный крест-накрест шарфик.

Первой подбежала к дому Лиза-Энн, страшно косясь на путешественниц, громко зашептала:

– Госпожа Гортензия, тут к вам эти! Дорогу спрашивали, вот я и довела. Только они больные какие-то, вы б с ними осторожней... – предостерегла девица. И поспешила убраться восвояси.

Проводив девицу настороженными взглядами, путешественницы с явным облегчением сняли повязки.

– Уф! – вздохнула пухлая ведьмочка средних лет, вылезая из возка. – Насилу тебя отыскали, Хермелин! Ну ты и забралась в дремучую глухомань!

– Лаура? Эрика? – узнала Гортензия подруг. – Зачем пожаловали?