Текст книги "Проданная невеста (СИ)"
Автор книги: Анна Завгородняя
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 26 страниц)
– А что делать мне? – спросила, чувствуя, как сердце замирает от волнения и страха за мужа.
– А вы садитесь рядом с графом, дорогая графиня, и запоминайте все, что он будет говорить.
Я кивнула. Рейн посмотрел на бокал в своей руке, затем подошел к дивану, залпом выпил зелье, поморщившись от отвращения, поставил опустевший фужер на столик и лег, положив под голову мягкую подушечку.
Я не успела присесть рядом на край, когда муж дернулся всем телом, а затем широко распахнул глаза и застыл, глядя в потолок белками глаз.
От ужаса у меня перехватило дыхание, но Торн, оказавшись рядом, лишь предупредительно произнес:
– Все идет так, как надо, графиня. Ваше дело сидеть и слушать. И бога ради, не прикасайтесь к мужу.
– Хорошо, – ответила я и замерла, а маг, склонившись над Рейном, прошептал какие-то слова и закрыв глаза простер над головой графа ладони, из которых на лицо Риверса полился алый свет. Лицо Рейна приобрело жуткий оттенок, а шрам на его щеке показался черным и пугающим.
Я посмотрела на мага. Торн показался очень сосредоточенным. Он неотрывно смотрел на моего мужа, а затем убрал одну руку и заговорил:
– Рейн Риверс, мы сейчас погружаемся в вашу память, в то время, когда вы получили шрам, что уродует ваше лицо. Когда и где это было, вы помните?
Рейн нахмурился. Выглядело это очень пугающе.
– Я не вижу. Вокруг только темнота.
– Сейчас, – прошептал Торн.
То, что произошло дальше, я видела впервые. Никогда прежде ни один маг при мне не пел. Правда, сколько я вообще видела в своей жизни магов такого уровня, как Торн?
Память услужливо подсказала – ни одного.
Голос у королевского охранника был сильный, тягучий, напоминавший вокализ северных шаманов, о них я читала в книге и однажды слышала, когда была еще ребенком и мы с отцом ездили в столицу на ярмарку. Так там был шатер северных колдунов. Они сидели на шкурах, сложив ноги на восточный манер, и пели. От их голосов, сливающихся воедино, переплетающихся, как две нити, по спине пробегал мороз.
Вот и Торн пел очень похоже. От звука его голоса лицо Рейна становилось спокойнее, а я, напротив, отчего-то ощутила страх. Видимо, так действовала эта чужая магия.
Мне хотелось спросить у мужчины, где он научился такому, но я не посмела нарушать действие ритуала.
Вот черты лица моего мужа разгладились. Даже пустой взор стал будто спокойным, если можно только назвать таковым взор одними белками глаз.
Торн прекратил петь и я выдохнула с облегчением.
– А теперь, граф? Темнота ушла?
– Да, – выдохнул Риверс и повернул голову сначала в мою сторону, затем в противоположную. При этом он не видел меня, я это знала точно.
– Где вы, Рейн? – спросил Торн.
– Я… – произнес мой муж, – я в доме бабушки. Я ребенок. Мне десять лет. И они кричат, они спорят…
– Кто? – голос мага звучал спокойно, располагая к ответу.
– Мой отец и эта женщина, его жена.
– Что вы видите?
Рейн нахмурился, затем рассказал:
– Я стою у приоткрытой двери и смотрю в гостиную. Бабушка сидит в стороне. Отец и эта женщина, они спорят, они ругаются. У нее на руках горит черное пламя. Отец этого, кажется, не замечает, но я… – Рейн выдохнул, – я вижу.
– Черное пламя? – Голос королевского мага изменился. Торн бросил на меня быстрый взгляд.
– Мы в том дне, когда вы получили шрам? – спросил мужчина, снова обращаясь к Риверсу.
– Да. Я вспомнил. Я вижу! Они ругаются из-за меня. Она, эта женщина, кричит отцу, что ненавидит его и ненавидит меня, потому что я живое напоминание о том, что она никогда не будет иметь детей. Она спрашивает отца, зачем он притащил меня в их общий дом. Она в ярости.
– А что происходит дальше? – спокойно спросил Торн, рассматривая лицо Рейна, словно пытаясь найти изменения в выражении его лица. И Риверс хмурится, затем моргает и когда открывает глаза, они по-прежнему белые и какие-то страшные. Не сами глаза, а их выражение.
– Эта женщина поворачивает голову и замечает меня, – продолжает граф. – Лицо ее искажает гримаса гнева. Она отталкивает руку моего отца и бежит ко мне. Я отпрянул от двери, намереваясь убежать, но не успеваю. Дверь распахивается. Эта женщина на пороге, она смотрит так, что я не в силах пошевелиться и сделать шаг. Мне кажется, я даже дышать не могу!
Рейн поднимает руки вверх и хватается за горло. Лицо его начинает белеть и я в страхе смотрю на Торна.
Маг грязно выругался и протянул снова обе руки над лицом Риверса, резко крикнув:
– Просыпайся!
Но Рейн продолжает задыхаться.
– Да сделайте же что-нибудь! – закричала я и…
И сделала то, что мне запретили. Я схватила мужа за руку, пытаясь оттянуть ее от его горла, понимая, что сейчас он сам себя душит и никак не желает просыпаться.
То, что случилось дальше, не описать словами. Я даже толком испугаться не успела, лишь моргнула, когда меня охватила тьма. Длилось все ничтожную секунду, а когда я снова смогла видеть, то обнаружила, что стою в широком коридоре, освещенном множеством светильников. Рядом со мной стоит высокий, для своего роста, мальчик. Глаза его полны ужаса, он схватился за горло и душит себя, а напротив него, шагах в пяти, на пороге распахнутых двустворчатых дверей, стоит красивая женщина. Одной рукой она вцепилась в дверь, вторая направлена на мальчика и с ее пальцев течет переплетающимися нитями сама тьма. Эта же тьма окутала Рейна, моего будущего супруга, и она убивает его.
– Нет! – ахнула я.
Женщина меня не видит. Но я слышу слова, которые она говорит:
– Будь проклят ты и род твой. Да не продлится он никогда. Да не родится от твоего семени дитя, да не обретешь ты счастья от тех, кого полюбишь! Все они будут лежать в могиле из-за твоей любви!
– Катерина, нет! – слышу вопль за спиной красавицы.
Она резко опускает руку и Рейн падает на пол, продолжая держаться за горло. К нему подбегает кто-то из слуг, а мой свекор, и я вижу его впервые, хватает свою жену за руку, дергает на себя, только, как я понимаю, поздно. Она прокляла Рейна.
– Почему? – кричит старший Риверс и трясет супругу за плечи.
– Потому что только я могла бы дать тебе наследников, способных продлить наш род, а не эта безродная гадина! Не позволю! Никогда! Если у меня нет детей, то и у тебя не будет внуков! И сгниет твой род.
За спиной старшего Риверса мелькает чье-то лицо. Это пожилая леди. Она кладет руку на плечо сыну, и я открываю глаза, оказавшись в Роузриверс, в кабинете мужа. Надо мной стоит сам Рейн, а рядом с ним Торн. И оба белы как мел. Королевский маг выглядит непривычно обессиленным. Он устало садится прямо на пол, роняя на грудь голову, а Рейн бросается ко мне, подхватывает на руки и шепчет безумным голосом:
– Боги, Сьюзан! Что ты натворила? Я думал, что потерял тебя!
По телу пробежала дрожь. Только сейчас я ощутила, насколько слаба.
– Я видела, – прошептала мужу и мир завертелся, а спустя секунду я провалилась во тьму. На этот раз без всяких видений из прошлого.
Глава 13
– Я же предупреждал, что нельзя! А она схватила вас за руку, – услышала я голос Торна и обрадовалась тому, что с магом все в порядке.
– Все это могло плохо кончиться. Она могла не прийти в себя, оставшись в прошлом. Здесь была бы лишь пустая оболочка без души и я, да, да, это совсем не шутка, так вот я бы не смог вернуть ее назад! – продолжал королевский маг где-то за соседней дверью.
– Проклятие слишком сильно, – ответил Рейн.
– Хуже то, что вы ничего не успели увидеть, хотя я подозреваю, что именно супруга вашего отца украсила вас этим замечательным, – на слове «замечательный» Торн придал голосу саркастических нот, – шрамом. Но увы, мы не успели все узнать до конца. И я…
Я сделала попытку сесть и оглядевшись, обнаружила себя в спальне Рейна. Тело казалось таким слабым, словно я долго и сильно болела, но несмотря на это, я радовалась тому, что очнулась. Даже было любопытно, сколько я провела часов в постели.
– Рейн! – позвала я.
Голос прозвучал удивительно слабо, но муж услышал. Миг спустя он ворвался ко мне в сопровождении Торна и я выше подтянула одеяло, прячась за ним от взгляда невозмутимого мага, забывшего о манерах.
– Сьюзан! Боги! Ты очнулась!
Риверс присел рядом, взял мои руки в свои и принялся покрывать их поцелуями. А мне было приятно и его внимание и его нормальный взгляд, а не те жуткие белки.
– Леди Риверс, что вы натворили! – Торн явно не имел снисхождения к моему состоянию. Он встал надо мной, похожий на злобного великана и сверкая глазами, произнес: – Вы понимаете, что могло произойти? Я ведь не просто так просил вас не трогать графа! Застрять между прошлым и будущим, что может быть хуже? Вы едва не оставили своего супруга вдовцом. Снова.
Я вздохнула.
– Мне так жаль, господин Торн…
– Ей жаль! – рявкнул маг.
– Торн! – тут же осадил гостя мой муж. – Вы забываетесь. Она признает свою вину и не надо ее сейчас ругать. Слава богам, что все закончилось хорошо!
– Да что она там признает? – фыркнул Торн. – Вон как глаза сверкают! Эти женщины, это самые непослушные существа на свете. Поэтому я никогда не женюсь. Лучше завести собаку. Та хоть будет слушаться меня. А женщины…Им говори, не говори, все равно сделают по-своему…
– Но у меня есть хорошая новость! – улыбнулась я возмущающемуся Торну.
Он замолчал и переплел на груди руки.
– Я видела кто и за что проклял Рейна, – поспешила обрадовать мужчин.
Рейн и маг переглянулись. Во взгляде последнего промелькнуло что-то похожее на облегчение.
– Так что, господа, я не совсем безнадежна, – сказала я и улыбнулась.
– Тогда не томите наши души, – произнес Торн.
У меня было крошечное желание сделать наоборот и очень даже потомить, особенно одну вредную душу, но я одумалась, потому как все это касалось исключительно моего мужа. А Торну мы должны быть благодарны за то, что помогает нам.
– Хорошо. Прежде только скажите, как долго я спала? – спросила и посмотрела в окно. – Уже день?
Торн и Рейн снова переглянулись и мне ой как не понравился этот взгляд.
– Что не так?
Рейн вздохнул.
– Ты была без сознания целую неделю, – ответил он.
– И всю эту неделю нам с графом приходилось по очереди поддерживать в вас жизненную силу, госпожа графиня, чтобы вы не проснулись истощенной и больной, – не удержался от сарказма маг.
Целую неделю!
Я покачала головой.
Видимо, Торн не преувеличивал опасность, грозившую мне.
– Но, графиня, мы ждем рассказа, – напомнил маг и я, подняв взор, принялась рассказывать о том, что увидела, невольно попав в прошлое своего мужа.
Мужчины слушали молча. В какой-то миг Рейн поднял руку и потер шрам так, будто тот зачесался. Торн посмотрел на графа, но высказал свое мнение лишь когда я закончила рассказ.
– Итак, все получилось лучше, чем я мог надеяться. По крайней мере, мы теперь знаем, кого нам надо искать.
– Супруга моего отца, Катерина, давно куда-то переехала. Но я никогда не искал с ней встреч и теперь понимаю почему, – проговорил Рейн.
– Возможно, тогда ваша дражайшая бабушка прольет свет на происходящее и подскажет, где искать эту леди Катерину, – предположил Торн.
Я выслушала диалог мужчин и вопросительно изогнула бровь.
– Что я слышу? Старая леди почтит своим приездом Роузриверс?
Рейн улыбнулся.
– Думаю, твое пронзительное письмо затронуло ее каменное сердце. А возможно, сыграло роль женское любопытство. Мы ведь не виделись с ней достаточно долго. – Он взял меня за руку. – Так или иначе, но бабушка приезжает послезавтра. Она была так любезна, что написала тебе, – Риверс сделал ударение на слове «тебе», прежде чем продолжил, – так вот, она написала ответ тебе, в котором сообщает, что мы можем ждать ее приезда в среду пополудни.
– Я желаю немедленно прочесть! – загорелась я идеей.
– Я распоряжусь. Письмо принесут, – ответил Рейн. – Оно ждет тебя в твоей спальне на ночном столике, но если ты хочешь узнать его содержание прямо сейчас…
– Да! – воскликнула я. – Прямо сейчас.
– Хорошо, – мягко улыбнулся муж и потянулся к колокольчику, стоявшему на столике у кровати. Он позвонил и минуту спустя в дверь постучали. В тот миг, когда Рейн позволил лакею войти, Торн испарился, исчезнув, как умеют только маги его уровня. Правда, теперь, зная о его нахождение в этом доме и в спальне, в частности, я могла определить его ауру, которая переместилась в сторону окна.
Рейн отдал необходимые распоряжения. Слуга с поклоном удалился, успев сказать мне о том, как счастлив видеть меня в здравии. Вернулся он достаточно быстро и не один.
Вместе с лакеем в спальню Рейна вошла моя нянюшка. Именно Тильда принесла письмо, но прежде чем отдать его мне, она подошла ближе и едва не плача, сказала о том, как рада, что я пришла в себя.
– Я молилась всем богам, и они услышали, – сказала Тиль.
Рейн поднялся, уступая ей место, и еще несколько минут я не могла прочесть письмо, потому что отвечала на вопросы няни о самочувствии и прочее.
– Тильда, думаю, Сьюзан надо отдохнуть. Она слишком слаба, но, – Рейн покосился на мою няню, – но она явно не откажется от кружки слабого бульона, который придаст ей сил.
Муж понял, как сильно я хочу прочесть письмо от его родственницы и таким образом помог мне получить несколько минут свободного времени.
– Да, вы правы, граф, – оживилась Тильда. – Я немедленно пойду на кухню и лично принесу бульон моей девочке, – сообщила она.
– А я пока пригляжу за ней, – кивнул граф и нянюшка, пожав мою руку, поднялась и удалилась.
Я же, едва за ней закрылась дверь, взяла вскрытое письмо, достала его из конверта и принялась читать.
– Невероятно скупой слог, – прозвучало из пустоты рядом.
Я пискнула, а Торн, так и не удосужившись стать видимым, продолжил:
– После стольких лет отдаления от единственного внука эта досточтимая особа могла бы быть немного человечнее.
Рейн пожал плечами.
– Единственный человек, которого она любила, был мой отец, – только и ответил он.
А я перечитала несколько строк, написанных решительным почерком, и не смогла не согласиться с доводами мага. Человек, написавший их, показался мне скупым на эмоции. Письмо было лаконичным.
«Рада, что вы написали мне, графиня Риверс. Благодарю за приглашение и хочу сообщить, что принимаю его. Выезжаю через два дня, так что вы с графом сможете принять меня в своем замке в среду пополудни. Заранее хочу предупредить, что я привыкла к изысканному обращению и надеюсь, что покои, которые вы выделите для меня, будут соответствовать моему высокому статусу в обществе.»
Ниже подпись. Размашистая и резкая.
Я на миг прикрыла глаза и вспомнила бабушку Рейна, которую видела в его прошлом. Что и говорить, по всей видимости, это сильная и в чем-то жесткая женщина. Я очень буду удивлена, если ошибусь в своих предположениях.
– Действительно, кратко, – сложив письмо, произнесла я.
Рейн усмехнулся.
– Могу сказать только одно: я не очень рад ее приезду. Мне кажется, она не изменилась.
– Но она нам нужна, – прозвучал голос Торна из пустоты и не согласиться с этим доводом не могли ни я, ни мой супруг.
******
За те два дня, или почти два, которые остались до приезда бабушки Рейна, я успела подняться с постели, хотя муж был против, и выбрать подходящую для старой леди комнату в замке.
Все слуги, кто был свободен от своих обязанностей по дому, помогали готовить комнаты к приезду дорогой гостьи. Предполагалось, что она прибудет не одна. Каждой пожилой даме почтенного возраста полагалась компаньонка или камеристка, так что я выбрала покои, рядом с которыми находилась смежная комната. Она могла бы послужить для служанки.
За день до приезда нашей дорогой бабушки я позвала в свой кабинет кухарку и экономку, распорядившись, чтобы одна присмотрела за слугами в доме, а другой я выдала список необходимых блюд, которые желала видеть на столе. Что-то подсказывало мне, что бабушка Рейна очень привередлива в еде. А мне хотелось, чтобы у нее осталось самое приятное впечатление от посещения замка. Я не оставляла надежду на то, что Рейн найдет с ней общий язык. Все же, они были последними представителями славного рода Риверс, по крайней мере до тех самых пор, пока мы с Рейном не произведем на свет наследника. Если только проклятье не погубит меня раньше этого счастливого дня.
И вот знаменательный день наступил.
Сама не знаю, почему, но я с утра начала волноваться. То и дело подходила к окну и с любопытством выглядывала во двор.
– Мне кажется, ты бы меньше переживала, если бы мы ждали самого короля, – пошутил Рейн.
– Его величество я уже знаю, – ответила мужу, – а твоя бабушка…
– Черная лошадка! – мрачно проговорил муж и я рассмеялась, а затем выглянула в окно и тут же перестала улыбаться, увидев, как по дороге к замку едет огромный дорогой экипаж, за которым следуют четверо конных. На крыше экипажа было несколько чемоданов. Это наводило на определенные мысли. Видимо, старая леди или привыкла слишком часто менять туалеты, или приехала надолго.
– Который час, Рейн? – спросила тихо, не оглядываясь на каминную полку, на которой стояли часы.
– Двенадцать, Сьюзан! – последовал ответ и я усмехнулась.
– Эта дама очень пунктуальна, – прошептала я.
– Что? – Рейн поднялся со стула и приблизившись ко мне, нежно обнял меня за талию и выглянул в окно. – Черная каракатица прибыла?
– Рейн! – попеняла мужу. – Пойдем, мы должны встретить ее, – добавила и потянула графа за собой, чувствуя, как от волнения подрагивают колени.
– Конечно, – Риверс улыбнулся мне, но в его улыбке промелькнуло что-то заставившее меня насторожиться. – Я очень, вот правда, Сьюзан, я очень надеюсь, что возраст сотворил чудо и эта леди стала мягче, чем была, – добавил он.
– Мне уже страшно, Рейн, – пошутила я.
Муж предложил мне руку и так мы спустились достаточно вовремя, чтобы успеть до того, как бабушка графа переступила порог нашего замка.
***********
Мы стояли в зале, когда лакей распахнул дверь и в замок вошла она.
Я сразу вспомнила женщину из своего сна. Старая леди почти не изменилась, разве что в ее волосах стало больше серебра, да на лбу время отметилось тонкими морщинами, которых, к моему удивлению, почти не было вокруг глаз. Это могло означать только одно: леди не привыкла смеяться и улыбаться.
Нехорошее предчувствие сжало мне сердце. Но я заставила себя мило улыбнуться, когда почтенная леди, остановившись и опершись на трость, перевела на нас с Рейном пристальный и очень внимательный взгляд.
Ответа на мою улыбку не последовало, но я не ощутила обиды.
Несколько секунд все стояли в молчании. За спиной нашей гостьи открылась и закрылась дверь – это лакеи занесли все ее чемоданы. К слову, их оказалось довольно много. Видимо, часть находилась в самом экипаже. Были там и круглые коробки, в которых перевозят и хранят шляпки, но мое внимание привлек слуга, прибывший с бабушкой Рейна. И все потому, что у него в руках находилась самая отвратительная на вид собачка.
На голове у собачки красовался синий бант, на шее ожерелье с драгоценными камнями. Короткая шерстка лоснилась, а маленькие глазки существа пристально наблюдали за происходящим. Создавалось ощущение, что собачка прекрасно понимает все, что происходит вокруг. Еще вместе с лакеями в замок вошла высокая особа средних лет. По всей видимости, компаньонка. Она была худа, быстроглаза, одета слишком просто и имела невыразительную внешность, не бросающуюся в глаза и не остающуюся в памяти.
– Леди Ортелла, – Рейн поклонился, приветствуя пожилую даму.
Она бросила на внука быстрый взгляд, затем посмотрела на меня, при этом поморщив нос, и только потом оглядела зал с таким придирчивым вниманием, словно приехала покупать это здание, а не посетила своего внука.
– Добрый день, Рейн – выдержав паузу, сказала дама.
– Рад вашему приезду, – распрямив спину, продолжил мой супруг. – И позвольте представить вам мою жену, графиню Сьюзан Риверс, в девичестве Бичем.
Бабушка снова посмотрела на меня.
– Бичем? – повторила она. – Наслышана и рада знакомству.
Мне снисходительно кивнули.
– Кажется, вы сирота, графиня?
– Да, леди Ортелла, – ответила ей и добавила, – рада познакомиться с вами, – добавила, а потом невольно задумалась, рада ли я? Кажется, уже меньше. Да и сама мысль о том, чтобы пригласить эту леди сюда, в замок, показалась мне не совсем уместной. Но уже ничего не изменить. К тому же бабушка Рейна нужна нам. Ведь она может знать, где сейчас находится его мачеха. А это шанс найти ту, кто наложил на графа проклятие!
Бабушка Рейна отвернулась и вскинув руку, жестом велела слуге поднести ближе ее собачку.
Когда лакей приблизился, леди Ортелла взяла на руки зверька, отдав слуге трость, и погладила любимца по голове. Собачка повернулась в нашу с Рейном сторону и неприятно звонко тявкнула. Этот звук отразился эхом под потолком залы и отозвался болью в ушах.
– Но-но, Тревор! – попеняла собачке бабуля. – Нельзя! – затем она наклонилась и опустила зверька на пол. Тревор тут же плюхнулся на пушистый зад, уморительно оттопырив лапку. Вот только посмотрел он на нас с графом совсем не мило.
– Я устала с дороги, – продолжила старая дама, – надеюсь, мне приготовили достойные покои. Не переношу вычурности и безвкусицы.
– Конечно. Я лично провожу вас и покажу ваши комнаты, – сказала я, отпустив локоть Рейна и только сейчас осознав, что все это время держалась за него, как за спасение.
– Это будет очень любезно с вашей стороны, – проговорила леди.
Я подозвала одного из слуг замка и приказав ему проводить лакеев леди Ортеллы наверх, чтобы они отнесли вещи дамы, повернулась к родственнице. В этот раз улыбка у меня получилась слишком искусственная. Полагаю, бабушка Рейна успела это заметить и оценить.
– Пойдемте, – пригласила я пожилую леди. – Я позже распоряжусь, чтобы вам доставили завтрак.
Леди Ортелла важно направилась к лестнице. Ее компаньонка поплыла следом, сложив руки на животе. Маленький жуткий Тревор вырвался вперед и разразился громким лаем, причем лаял он на все подряд: на слуг, на ступени, на ковер на ступенях, на картины и на все то, что ему попадалось на глаза.
Невольно поморщившись, я оглянулась на Рейна. Тот стоял и тихо смеялся, прижав к губам кулак. Взгляд его словно говорил: ты сама так решила, дорогая.
Сама, поняла я и пошла вровень с гостьей, которая не удосужилась представить свою компаньонку, больше похожую на тень, чем на живого человека.
– Боги, Тревор, прекрати лаять, – сказала пожилая леди, ступив на лестницу. – Здесь отвратительное эхо. Оно искажает твой лай.
Я подавила улыбку, понимая, что это не эхо такое отвратительное. А мелкая псинка, которая надоест нам раньше, чем ее хозяйка.
**********
Для бабушки Рейна я выбрала лучшие покои, какие только находились в замке Роузривер, а слуги вычистили комнаты до зеркального блеска. Здесь была самая лучшая мебель, самые красивые шторы на окнах, лучшее постельное белье и красивый овальный ковер в спальной комнате. Но когда леди Ортелла вошла и огляделась, нос ее тут же сморщился, а губы сжались в тонкую линию.
Я мысленно приготовилась услышать слова недовольства с ее губ, но вместо этого услышала странный звук, похожий на шипение.
Не сразу сообразив в чем дело, я принялась смотреть по сторонам и лишь потом заметив, что стало подозрительно тихо, опустила взгляд и увидела, что малыш Тревор просто прудит на дорогой ковер, высунув в собачьей радости длинный красный язык.
– Тревор! Что за манеры!
Старая леди тоже заметила маневр своего любимца.
– Фу! – только и сказала она. – Тревор, воспитанные собачки делают это не на ковре, а на лужайке, – добавила леди Ортелла и повернувшись ко мне велела: – Пусть слуги заменят ковер.
Я вздохнула, ощутив невыносимое желание поддать носком туфли под пушистый зад Тревору, который, сделав свое дело, почесал лапой за ухом и снова принялся бегать и лаять уже на мебель.
– Ваши горничные, – прорываясь через невыносимый лай я представила девушек, застывших у камина с почтительно сложенными руками. Гостья едва взглянула на них и, кажется, даже не потрудилась запомнить имена, которые я назвала.
«Ах ты... – промелькнуло у меня в голове. – Вот уж точно, черная каракатица!»
И как у такой разузнать то, что нам нужно? Да она из врожденной вредности ничего не расскажет!
– Вы, наверное, устали с дороги, – проговорила я, стараясь оставаться вежливой и радуясь мгновению тишины, когда Тревор решил забраться под стол и теперь что-то там тщательно обнюхивал.
– Во сколько в этом доме обед? – не глядя на меня спросила леди, покидая спальню и выходя в прилегавшую гостиную.
– В два. Но я распоряжусь, чтобы вам принесли поесть…
– Нет! – перебила меня бабушка Рейна. – Не стоит утруждать себя. Я вполне подожду до двух, – она повернулась ко мне, посмотрела так, что мне захотелось поскорее покинуть ее комнаты, и скупо улыбнулась. – А сейчас я и вправду буду рада отдыху, графиня.
Я кивнула и вышла из гостиной, едва удержавшись от того, чтобы не побежать. А уже в коридоре остановилась и рассмеялась, понимая, насколько все оказалось не тем, что я ждала. И Рейн не ошибся, когда говорил о своей бабушке. Это та еще каракатица. Чернее не бывает.
***********
Я нашла мужа в его кабинете, который, по-прежнему оставался для меня недосягаем, если Рейна не было внутри. Постучав, услышала голос графа и вошла, заметив, что он сидит за столом и улыбается, глядя на меня.
– Итак, дорогая жена, – проговорил Рейн почти весело, – надеюсь, ты теперь довольна? Моя дражайшая бабуля у нас в гостях. Не правда ли, милейшая женщина и песик у нее… – он прокашлялся, подавившись смешком, – тоже чудный!
– Этот чудный только что написал на дорогой ковер, – ответила я смеясь. – Тот самый, который я велела постелить в покоях леди Ортеллы.
Рейн рассмеялся. Я тоже. Ковер было жаль, но его почистят. Спасибо магам-бытовикам, которые придумали средства для всего и от всего на свете, что, впрочем, не меняло нелепости ситуации.
– Она нарочно, – поднявшись из-за стола, сказал муж. – Знала ведь, что собака долго была в пути. Могла бы приказать слуге выгулять этого монстра до того, как впустить в дом.
Я вздохнула и была вынуждена согласиться с доводом супруга.
Нет, определенно, леди-бабушка дама с характером. В сравнении с ней моя родня – просто цветочки. Я даже поняла, что предвкушаю наше общение на то время, пока она будет гостить в замке. Было прелюбопытно, что еще приготовила нам милая каракатица и ее любимец? Впрочем, от Тревора можно ожидать только лужи на мраморе, да кучки по углам. А вот от бабушки…
– Нам нужно как можно быстрее узнать у нее о местонахождении моей мачехи, – добавил Рейн и притянул меня к себе. От его рук, таких сильных и горячих, у меня закружилась голова. В тот момент я уже не думала ни о бабушке, ни о Треворе, потому что муж склонил ко мне голову и поцеловал, да так, что перед глазами промелькнул сладкий образ нашей общей спальни, мягкий свет свечи и нежность простыней.
И как теперь дождаться ночи?
Губы Рейна дарили наслаждение. Я млела от его рук, чувствуя себя самой счастливой на свете, когда в дверь почтительно постучали.
Граф замер. Несколько секунд мы с ним просто смотрели друг на друга, а затем я тихо рассмеялась и прошептала:
– У меня ощущение, будто кто-то словно чувствует, когда не надо приходить и приходит.
Рейн усмехнулся.
– Удивительно, но ты, моя дорогая, кажется, читаешь мысли.
Он отпустил меня и громко крикнул тому, кто находился в коридоре, что можно заходить.
Дверь тут же открылась и пропустила пустоту. Затем также плотно закрылась и я со вздохом прошептала:
– Торн!
Ну, конечно же, только у него был талант приходить не всегда тогда, когда надо.
– Что? Я помешал влюбленным голубкам? – Пространство поплыло, принимая очертания высокой мужской фигуры в черном. Секунда-другая и из пустоты соткался маг.
– Шутки шутите, Торн? – спросил Рейн и, привалившись бедром к столу, скрестил на груди сильные руки.
– Нет, – ответил маг и важно вскинул руку с оттопыренным указательным пальцем, – просто я думаю логично. Вы так влюблены, что это единственное, чем вы оба могли здесь заниматься. Я прислушивался – в кабинете было подозрительно тихо.
– То есть, это чистосердечное признание в нарушении магической защиты? – спросил у Торна граф.
Маг тут же вскинул вверх руки.
– Боги упаси! – сказал он и чуть тише добавил: – Разве что самую малость? Я на большее не решился бы. Слишком уж хороша защита.
Рейн посмотрел на меня и вздохнул.
– Прежде мне казалось, что у его величества в услужении настоящий серьезный маг. А это какой-то шут, которого боги по ошибке наделили магическими способностями.
Я подавила смешок, а Торн опустил руки и уже без тени веселья произнес:
– А теперь по поводу гостьи. Нам нужно узнать у нее, где сейчас находится леди Катерина.
– Я попытаюсь сегодня за ужином вывести ее на разговор об этой леди, – сказала я.
– Леди Ортелла не так проста, как кажется, – заметил Рейн, словно я сама еще не заметила очевидного.
– А я постараюсь, – заверила мужа.
Торн кивнул и переплел пальцы рук, склонив голову набок.
– А если у вас не выйдет, в дело вступлю я, – добавил он еле слышно.
Мы с графом переглянулись.
– У меня есть чудесное зелье, которое способно развязать язык любому. Кстати, его использовали во время Ледяной войны еще сто лет тому назад. Скажем так, я его усовершенствовал и теперь оно действует просто безотказно и что радует, почти без побочных эффектов.
– Что за зелье? – удивилась я.
– Было такое, – ответил за Торна мой муж. – Когда пленник не желал говорить, но был слишком важен для пыток, ему давали выпить зелье «Длинный язык» и будь то маг, или человек, он оказывался не в силах удержать информацию.
– Конечно, все зависит от количества зелья. Чем сильнее маг, тем больше капель ему давали принять. – Торн посмотрел на графа и изогнув бровь, уточнил: – Как ваша бабуля, Риверс, сильна ли? Сколько готовить на эту особу?
– Как минимум бочонок, – пошутил Рейн, а я со вздохом отвела глаза, пряча смех.
**********
К обеду, который состоялся ровно в два часа пополудни, леди Ортелла вышла в изысканном туалете, явно сшитым по последней моде. На ней было синее платье с множеством рюшей и классическим квадратным вырезом на груди, который больше скрывал, чем выставлял на обозрение, и в тон платью синие туфельки, обтянутые эльфийским шелком.
Мы молча поприветствовали друг друга и во время трапезы, когда полагалось поддерживать беседу обо всем на свете, в том числе о погоде, моде, светских новостях, я решила пока ограничиться только этими темами, а уже на время ужина попытаться, как и обещала мужчинам, разузнать о таинственной мачехе Рейна.
Бабушка Ортелла, как я величала ее про себя, оказалась просто идеальной леди. Ее манеры за столом были безупречны в отличие от взглядов, которыми женщина награждала то меня, то своего внука.
