Текст книги "Проданная невеста (СИ)"

Автор книги: Анна Завгородняя

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)

Глава 9

Королевский парк и сам дворец были освещены яркими огнями. В небе, над крышей резиденции нашего славного монарха, вспыхивали фейерверки, отчего небосклон казался усыпанным драгоценными камнями, которые то появлялись, то исчезали, радуя глаз.

Мы проехали по кипарисовой аллее и остановились перед длинной лестницей, поднимавшейся к центральному входу. Повсюду уже стояли экипажи и казалось, не было куда камню упасть.

Высокий лакей в цветах королевского дома с важным видом открыл дверцу кареты и подождав, когда граф выберется из салона, почтительно подал мне руку, затянутую в лаковую перчатку.

Я ступила на дорожку и запрокинув голову с восхищением посмотрела, как в небе над нами взорвался очередной фейерверк в виде огромной хризантемы. Лепестки цветка распускались снова и снова, изменяя свой цвет, а на землю сыпал блестящий серпантин, который почти мгновенно исчезал, едва коснувшись земли и ступеней.

– Его величество как всегда живет с размахом, – спокойно произнес Риверс и подал мне руку. Я взяла его под локоть, и мы последовали за лакеем наверх, туда, где из раскрытых двустворчатых дверей доносились звуки музыки.

– А мне нравится, – ответила графу.

– То, что происходит сейчас над нашими головами, работа не одного десятка магов, – сказал Риверс и взглянул на меня. – Но я рад, что вы находите это интересным.

– А вы, как погляжу, не жалуете праздники? – спросила с усмешкой.

– Ну, почему же, – Рейн вернул мне улыбку и спустя несколько ступеней мы вошли в самый удивительный холл, какой я только видела в своей жизни.

Он был ярким. Под ногами блестел золотой мрамор. Стены были из белого камня, носившего в себе прожилки гематита, отчего контраст с полом и золотыми колонами, тянувшимися к куполообразному потолку, был очень отчетливым.

Судя по всему, внутри замка тоже поработали маги, потому что на стенах то и дело расцветали яркие цветы, а в воздухе, смеясь, проносились крошечные феи, конечно же, не настоящие.

Лакей проводил нас в соседний зал, такой огромный, что я засомневалась, увижу ли его дальнюю стену. Хотя, это мог быть и морок. Здесь ничему нельзя удивляться.

– Вам пришлось по душе платье от Орилейн? – спросил меня Рейн, склонившись к моему уху, когда мы вошли в зал, миновав арочный проход и четырех лакеев, поклонившихся нам со всем почтением, на которое они были способны.

– Да. Оно восхитительно, – отозвалась я и тут же, словно в подтверждение своих слов, увидела, как леди, находившиеся поблизости, обратили на нас с Риверсом свои взоры. Причем мне досталась львиная доля их интереса. И что было не менее важно, рассматривали не меня, а мой наряд.

– Мне тоже понравилась работа Орилейн, – признался Рейн. – Просто и со вкусом. Ничего вычурного и, тем не менее, изящно. Вы в нем будто хрупкая статуэтка, Сьюзан.

Я мысленно рассмеялась и позволила себе улыбнуться.

Хотелось ответить супругу, что платье не такое уж простое, но пусть лучше убедится в этом сам. Позже. Когда придет время. Я поблагодарила мужа за комплимент, когда услышала, как кто-то зовет меня по имени. Повернув голову на голос, увидела богато одетую леди, спешившую к нам сквозь толпу гостей. В ней я без труда узнала леди Лайт.

– Надо же, граф и графиня Риверс! – прощебетала Морриган приблизившись. Она небрежно протянула Рейну руку для поцелуя и пока граф приветствовал фаворитку короля, смотрела на меня, продолжая улыбаться.

– Очень рада видеть вас на этом балу, – продолжила женщина. – Признаться, я немного сомневалась в том, что вы будете здесь, поэтому радость встречи еще более велика.

Она подмигнула Рейну, который с видимым облегчением отпустил ее руку, и подошла ко мне ближе, склонившись так, что наши головы едва не столкнулись. Я даже ощутила, как один завитой локон ее волос коснулся моей щеки, после чего леди Лайт прошептала с самым веселым и заговорщическим шепотом:

– А что еще более важно, так это то, что я рада увидеть хотя бы одного искреннего человека в этом сборище льстецов!

Она тут же распрямилась. В ее руке появился веер. Леди качнула кистью, веер раскрылся, распустившись, подобно хвосту павлина, и Морриган принялась обмахиваться им, продолжая улыбаться.

За ее спиной толпилась знать. Я бегло оглядела присутствующих, отмечая знакомые лица. Затем взгляд снова вернулся к леди Лайт. Кажется, фаворитка его величества решила составить нам компанию. Что ж, я не против, решила про себя.

Рейн стоял рядом и лицо его выражало крайнюю скуку. Он определенно не жаловал приемы, или ему не нравилось слишком большое скопление людей в одном зале? Так или иначе, муж надел на лицо маску равнодушия и явно мечтал о том, чтобы как можно быстрее все закончилось, и мы смогли вернуться в замок.

– Сегодня здесь собрался весь цвет нашей столицы, – встав рядом со мной, сказала леди Лайт.

Я заметила, что на нас обращают внимание. И, кажется, сегодня мы с Рейном привлекали его в равной мере. Но никто из тех, кто находился поблизости, и не подумал шептаться, что уже радовало сердце. Вероятно, присутствие леди Лайт удерживало сплетников от излишней активности.

– Вы, верно, знаете не всех? – спросила Морриган.

– Большинство, – ответила я. – Боюсь, некоторым я просто не представлена.

– Понимаю, – кивнула леди Лайт. – Мы можем исправить это, если пожелаете.

– Зачем? – искренне удивилась я, не желая, чтобы меня узнавали лишь по той причине, что мне благоволит любовница монарха.

– И то верно, – рассмеялась леди Лайт и обратила свой взор на графа. – Вы сегодня необычайно молчаливы, Риверс.

– Не скажу, что рад быть здесь, – ответил он.

– Но вы не решились огорчить его величество и это похвально, – одобрила Морриган и едва она закончила фразу, как музыка резко стихла и в наступившей тишине прозвучали звуки труб.

– А вот и он, – шепнула леди Лайт.

Трубы замолкли. Придворные, все как один, развернулись к раскрытым дверям увидев церемониймейстера с важным видом входившего в зал. В руках у этого мужчины, разряженного в золото, была длинная трость увенчанная короной. Он прошел несколько шагов, затем остановился, преисполненный важности, и что было силы ударил тростью об пол.

Трубы запели снова. Несколько секунд, пока звучала музыка, вошедший с каменным лицом смотрел прямо перед собой, а едва звуки стихли, как он произнес и его голос, зычный, ровный, усиленный магией, разнесся по всему залу, проникая в каждый его уголок:

– Его королевское величество, Леопольд Фердинанд третий и его супруга, королева Дартленда, Амелия Алиссандра Теодора! – и снова трость громко ударила об пол, а придворные, все до одного, склонились в низком поклоне, прежде расступившись и оставив свободное место для королевского шествия.

В опустившейся тишине я расслышала шаги. Прошло еще несколько секунд, прежде чем его величество громко и весело произнес:

– Ну же, господа, у нас сегодня бал! Оставим эти лишние церемонии. Я хочу видеть ваши улыбающиеся лица и танцевать!

Леди Лайт первой распрямила спину. Я последовала ее примеру и устремила взгляд на его величество, который был одет в королевские одежды и короткую мантию, отчего совсем не походил на того мужчину, кто прибыл инкогнито в Роузриверс, чтобы поздравить своего друга со свадьбой.

Но больше, чем король, меня интересовала его супруга. Прежде мне не доводилось видеть ее величество, разве что на изображениях. И могу сказать откровенно, на них она была живее и ярче, чем в жизни, насколько это было возможно.

Я разглядела худую женщину в очаровательном белом платье с золотым корсетом и волосами цвета снега, собранными в высокую прическу на вершине которой красовалось белое, пушистое перо. На ней было слишком много золота. В волосах, в ушах, на руках и на шее. Тяжелые золотые украшения подчеркивали белизну тонкой кожи.

У королевы было длинное лицо, на котором выделялся острый нос и большие глаза. Мне показалось, что их взгляд выглядит немного пустым, да и сама ее величество не производила приятного впечатления. Я, конечно, могла ошибаться. Только на первый взгляд королева Амелия создавала впечатление флегматичного и немного нервного человека, странное сочетание к блеклой внешности. Зато теперь я очень понимала, почему его величество заинтересовался леди Лайт.

– Итак, оставим все церемонии и развлекаемся, развлекаемся! – взмахнул руками король.

Он жестом отправил прочь церемониймейстера и скинув с плеч тяжелую мантию, которую тотчас подхватили следовавшие за его величеством пажи, взял под руку супругу и повел ее в центр зала.

Снова заиграла музыка. Снова возобновились голоса.

Я покосилась на леди Лайт и отметила, как женщина усмехается, думая о чем-то своем.

– Мои дорогие, боюсь, мне придется вас оставить, – вдруг проговорила она, – как фрейлина королевы, я должна быть рядом с ней. Думаю, ей сейчас понадобится мое присутствие, – Морриган улыбнулась и пошла через зал туда, где виднелось перо в волосах ее величества, возвышавшееся над толпой придворных.

– Ну и какой вы нашли королеву? – спросил у меня супруг, придвинувшись ко мне.

– Мы не можем обсуждать ее величество, – ответила я.

Рейн рассмеялся.

– Ваша правда, Сьюзан. Не будем делать этого там, где слишком много ушей, – Рейн взял меня за руку и вдруг, устремив свой взгляд куда-то в сторону, добавил, – тем более, что нам найдется, чем себя занять.

Я проследила за направлением его взора и мысленно выругалась словами, которые леди даже знать не должна. А все потому, что прямо к нам направлялись мои драгоценные родственники – лорд и леди Хартлив, а вместе с ними мои кузен и кузина. И если видеть Шолто я была искренне рада, то встречи с остальной семьей бывших опекунов, предпочла бы избежать.

– Кажется, они торопятся нас поприветствовать, – шепнул мне Рейн. – Почти что бегут. Надеюсь, не споткнутся, иначе будет такой конфуз! – добавил он со смешком в голосе.

Я, не выдержав, хихикнула и чтобы скрыть смех прижала ладонь к губам. А еще несколько секунд спустя Хартливы в полном составе своего благородного семейства, встали перед нами.

Взглянув на сестрицу, я увидела, что она в новом и очень дорогом платье. На леди Иден тоже был новый наряд, по последней моде, с широким бантом лимонного цвета, подчеркивавшего белизну дорогого шелка.

Кажется, один лишь Шолто дружески улыбнулся мне и поклонился Рейну. Лорд Хартлив тоже поприветствовал нас с Риверсом, но проделал это скорее, как необходимость, чем приятную обязанность.

– О! Сьюзан! – пропищала кузина, жадно рассматривая мое платье. На меня она даже не взглянула. Всем ее вниманием завладел наряд, сшитый эльфийской модисткой и, полагаю, драгоценности, подчеркивавшие не сколько пышный туалет, сколько мой новый статус.

– Диана! – поприветствовала я кузину спокойно и как бы невзначай уронила руки вдоль тела, демонстрируя изящные перчатки, украшенные драгоценными камнями.

– Рад видеть вас на балу, – сказал Шолто и вот ему я улыбнулась искренне.

– Надо же, – не удержался лорд Дерек. Его внимание было рассеяно, но слова…

Слова казались жалом осы и нацелены они были вовсе не на меня, а на графа.

Полагаю, дядюшка никак не мог простить Рейн то, что он отказался отдавать ему мое фамильное гнездо.

– Прежде у короля собирались только господа чистой крови. А нынче, – лорд сделал вид, что подавил зевок, прикрыв ладонью рот, – кого попало.

От этих слов меня едва не передернуло. Я с трудом удержала на губах вежливую улыбку и подавила злые слова, уже спешившие сорваться в полет и ужалить милого дядюшку в ответ.

– О, да, – с важным видом согласился с высказыванием Хартлива мой супруг. Он огляделся вокруг, будто боялся, как бы нас не подслушали, а затем понизив голос, ответил лорду Хартливу, – вы очень правы, милорд. Пускают всех подряд. И мошенников, и воров. Я прежде и не знал, что благородные господа занимаются подобными вещами. Но они называют это вложением средств в спекуляции.

Рейн улыбнулся, а лицо дядюшки пошло пятнами.

– Настоящий джентльмен не станет марать руки работой, – зло проговорил лорд Дерек.

– Понимаю. Да и работать ведь очень сложно. А воровать, раз два и есть средства на новые наряды и экипажи, – Рейн взял меня под руку.

– Как поживаете, кузина? – спросил поспешно Шолто с явным намерением разрядить обстановку.

– Благодарю. Хорошо. – Я улыбнулась кузену. Он улыбнулся в ответ и выглядел при этом немного смущенно. Будто ему было стыдно за своих близких.

– Я был бы рад, если бы вы позволили мне навестить вас, – продолжил Шолто, а Диана, шагнув ко мне, бесцеремонно подхватила ткань на моей юбке и ощупав, удивленно вытаращила глаза.

– Надо же, не подделка! – вырвалось у нее ревнивое.

Я отступила назад, с легкостью высвободив платье из жадных ручонок кузины.

– Диана, ну где же ваши хваленые манеры? – спросила я.

– Пустое, – тут же ответила девушка. – Какие могут быть церемонии между близкими?

– А мы разве близки? – ахнула я и прижала к губам руку в перчатке. – Боже, что-то я не заметила этой близости, когда вы продавали меня. Ой, не так! Отдавали замуж!

– Мне кажется ты, моя милочка, не сильно огорчена своим замужеством, – проговорила молчавшая до сих пор леди Иден.

– И полагаю, это вас огорчает, – я не спрашивала, а констатировала факт. Тетушке мой ответ не понравился. Она подошла ближе, и я почувствовала, как заметно напряглась рука Рейна, за которую я держалась.

Только сейчас я вдруг поняла, что присутствие графа придает мне уверенности в себе.

– Не думай, что стоишь выше нас, графиня Риверс!

– Я и не думаю, – шепнула ей. – Я знаю это. А ваши слова лишь подтвердили мою уверенность.

Моя милая улыбка разозлила леди Иден, но еще больше ее огорчило, когда рядом с нами появился сам его величество.

Гости расступились, пропуская короля. Хартливы тоже поспешили кланяясь удалиться в сторону. И монарх, встав напротив Рейна, улыбнулся, сказал:

– Вот уж кого я искренне рад видеть сегодня, – он кивнул Риверсу, а когда граф поспешил ответить поклоном, положил руки ему на плечи, добавив, – нет, дорогой друг, оставим эти церемонии. Я просто доволен тем, что вы выбрались из своей скорлупы. За это, полагаю, следует поблагодарить молодую графиню?

Взор Леопольда обратился ко мне, застывшей в реверансе.

– Поднимитесь, милая графиня. Я бы хотел, чтобы вы оказали мне честь и открыли вместе со мной бал первым танцем этого вечера! – закончил он и мне не нужно было смотреть на родню, чтобы ощутить их удивление, зависть и злость.

– Это честь для меня, ваше величество, – произнесла тихо и сердце гулко ударилось в груди от волнения.

Признаюсь, свой первый, да и последующие танцы, я мечтала отдать Рейну. Вот только отказывать королю нельзя.

Его величество вскинул руку вверх и музыка стихла. По залу прошли шепотки, когда Леопольд громко велел:

– Музыканты – вальс! – и взглянув на меня, сделал шаг, сокращая расстояние между нами. Он подал мне руку и покосившись на графа, тихо уточнил: – Вы ведь не против, Риверс?

– Как я смею, мой король? – поклонился Рейн, а мне вдруг показалось, что муж против. И очень даже против. Но его величество это не остановило.

Взяв меня за руку и подарив улыбку своей супруге королеве Амелии, застывшей белым изваянием, король повел меня в центр зала.

Придворные торопливо расходились, открывая место для танцев. И вот мы с его величеством встали в самом центре зала. Он важно притянул меня к себе, положив руки на талию. Я неловко опустила пальцы на его плечо, оказавшееся довольно крепким под дорогим нарядом в цветах короны, и музыканты заиграли мелодию вальса.

Король повел меня за собой. Танцевал он с удивительным изяществом и легкостью и в его руках мне казалось, что я превратилась в бабочку и теперь порхаю с цветка на цветок.

А затем, миг спустя, вспомнилась демонстрация, которую устроил мне посыльный от Орилейн. И почти в тот же миг платье вспыхнуло магическим огнем и изменило цвет.

Придворные ахнули. Стражники короля схватились за мечи, но Леопольд лишь улыбнулся.

Огонь нас не обжигал. Мы кружились, похожие на пылающий закат. Я – в ярко-алом и его величество в белом с золотом. От подола платья разлетались яркие искры. Взмывая вверх, они тут же превращались в разноцветных бабочек и парили над головами господ, запрокинувших головы и следивших за чудесами эльфийской магии.

– Я сразу приметил ваш наряд, – шепнул мне Леопольд. – Вы же извините меня за то, что я украл ваш танец с Рейном?

– Разве можно отказать королю? – улыбнулась я в ответ.

– Вместе с вами мы великолепно открыли этот бал. Я доволен. Завтрашние газеты напишут о нашем танце, как о самом выдающемся событии этого вечера.

Я улыбнулась. Леопольд взял меня за руку и покрутил и платье снова изменило цвет. Теперь на мне был цветок. Его лепестки, то синие, как у василька, то желтые, как у хризантемы, распускались, придавая платью иллюзию большей пышности. С подола слетали птицы, маленькие, яркие, такие обычно обитают в теплых, южных странах. Они взмывали вверх, сменяя исчезнувших бабочек, и пели, удивительным образом повторяя мелодию вальса.

– Невероятно! – рассмеялся король и, притянув меня к себе, повел в танце по залу в близости от придворных, которые продолжали расступаться, давая нам больше пространства для этого почти полета.

Несколько раз я успела увидеть лица Хартливов. Красное – Дианы, желтое – тетушки, и мрачное – дяди.

Шолто восхищенно улыбался, а вот мой муж…

Он стоял в первых рядах. Его лицо промелькнуло несколько раз и показалось мне таким задумчивым и отчего-то полным тоски, что я почти пожалела, что согласилась принять приглашение короля.

Увидела я и леди Лайт. Морриган кивала мне и улыбалась, явно одобряя выбор платья для бала.

Нет. В одном его величество был прав. О нас непременно напишут в утренних газетах.

Полагаю, Орилейн будет довольна тем, какой фурор устроила ее искусная работа. Я и сама мысленно ликовала от ощущения какого-то полета. Признаюсь не удержалась и когда танец закончился, а его величество, как истинный джентльмен, повел меня к Риверсу, бросила взгляд на застывшую семейку Хартливов.

Ох и понравилось же мне выражение их глаз и вытянутые лица. Бедная Диана так поджала свои милые, полные губы, что они превратились в тонкую линию. Тетушка так и вовсе пошла пятнами, отчего ее лицо превратилось в калейдоскоп красок, зрелище, признаюсь, не самое приятное.

А вот дядюшка стоял, заложив руки за спину, и хмурился. Полагаю, он размышлял, не пожалуется ли на его нападки мой супруг, когда его величество поравняется с ним.

Я уже немного знала Рейна. И была убеждена, что он не опустится до подобной мелочности. Но ощущение страха, которое исходило от лорда Дерека Хартлива, мне было приятно.

– Благодарю за танец, графиня Риверс, – сказал король, отпустив мою руку с наигранным сожалением.

Я встала рядом с Рейном и сделала реверанс, благодаря его величество за оказанную мне честь.

– Всегда любил красивых партнерш, – откровенно признался король, а затем покосился на свою супругу, которая стояла, надменно вскинув острый подбородок, отчего казалась еще более угловатой, чем прежде. И даже великолепное платье не могло изменить ее фигуру, хотя я не сомневаюсь, что модистки ее величества очень старались угодить последней. – Увы, я бы еще поговорил с вами, тем более что подходящих тем предостаточно, но должен помнить о своих обязанностях.

Леопольд улыбнулся и добавил уже тише:

– Я не должен надолго оставлять супругу. Пусть я и король, но глупые слухи не нужны даже монархам!

Он еще раз кивнул графу, улыбнулся мне и развернувшись, направился к супруге, которая не двинулась с места, ожидая, пока его величество сам приблизится.

Проследив за Леопольдом, увидела, как он встал подле королевы, склонился к ней и что-то шепнул на ухо при этом улыбаясь. Но его супруга так и осталась стоять, похожая на ледяную статую.

«Неудивительно, что король предпочитает более общительных дам!» – подумала я и перевела взгляд на леди Лайт, расположившуюся за спиной Амелии Алиссандры. Затем я, с замиранием сердца, принялась выискивать среди гостей человека, которого я хотел бы видеть еще меньше, чем родственников. Но, к моему удивлению и радости, Сент-Джона здесь не оказалось. Зато была его матушка, но она, по понятным причинам, ко мне не подойдет, как и я к ней.

Станет ли сплетничать? Другой вопрос. Только мне безразличны сплетни. Теперь я не больше не боюсь.

Снова заиграла музыка. На кадриль вышла часть гостей. Хартливы отошли от нас, чем меня лишь порадовали, и лишь тогда Рейн, взяв меня под руку, наклонился и произнес так, чтобы я могла его услышать в этом шуме чужих голосов и музыки.

– Великолепное платье. И оно очень вам идет, Сьюзан.

Я опустила взгляд, отметив, что платье стало прежним. Исчезли и птицы. Все это появлялось только когда я танцевала.

– Благодарю, – прошептала в ответ.

– Вы же подарите мне несколько танцев? – улыбнулся Рейн, и от его улыбки мне вдруг стало так легко на сердце, что на миг показалось, будто я не в заполненном гостями зале, а где-то на горной поляне, где до неба достать рукой и под ногами не мрамор пола, а мягкая трава и цветы.

– Сколько угодно, Рейн, – ответила и муж на долю секунды изменился в лице. Что-то особенное промелькнуло в его взоре и несколько секунд мы просто стояли и смотрели друг на друга.

Не сомневаюсь, что щеки мои горели румянцем. Я чувствовала их жар. И сердце, мое бедное сердце, билось все сильнее и сильнее.

«Он нравится мне. Великие боги, нравится!» – подумала с каким-то отчаянием.

– Что скажете насчет вальса? – спросил Рейн. Голос его окрасился хриплыми нотками и мне понравилось и это изменение в муже. Оно выдавало его волнение. А значит, мне не одной немного не по себе!

– Да, – ответила я, наверное, слишком быстро и слишком резко.

Рейн улыбнулся.

– Желаете перетанцевать его величество? – попыталась пошутить.

– Даже не буду пытаться, – ответил муж. – Отнимать чужие лавры не в моей привычке. Пусть уж о нем пишут утренние газеты. Леопольду это польстит.

Мы стояли, держась за руки и ждали пока закончится кадриль. Но ее сменил контрданс и Рейн не выдержал. Повел меня за собой в центр зала.

Мы встали друг против друга. Наши глаза встретились, и я невольно закусила нижнюю губу, пытаясь скрыть волнение. Еще не хватало, чтобы его заметили окружающие!

Леди должна быть весела и спокойна, а я позволяю себе непростительные эмоции.

Нельзя показывать счастье там, где его могут сглазить злые глаза.

Заиграла музыка и мы с Рейном шагнули друг к другу вместе с доброй дюжиной пар, повторивших наши движения.

Мы сходились и расходились. Наши руки соприкасались, и я чувствовала, как жар Рейна проникает мне под кожу.

Что-то менялось. Во мне? В нас? Но я не могла оторвать взгляда от собственного супруга, хотя и старательно сражалась с собственными чувствами, которые становились лишь ярче.

Рейн смотрел на меня так, что казалось, будто во мне одной для него заключен целый мир! В это хотелось верить, и я позволила себе сегодня эту малость.

Следующий танец оказался вальсом, и мы никуда не двинулись с места. Риверс подошел ко мне, положил руку на мою талию и улыбнулся. А когда заиграла музыка, все вокруг исчезло и остались только мы и бабочки, парящие над нашими головами, и игра огня, охватившего мой наряд, созданный умелыми руками эльфийской мастерицы.

Рейн кружил меня с такой легкостью, словно мы парили над полом. И так смотрел, что сердце грозилось вырваться из груди.

************

Мы не остались до конца бала, решив сбежать от всего мира. И наш экипаж, покидая королевский парк, ехал под яркими фейерверками, разрывавшимися в ночном небе.

Вот позади остались кованые ворота с королевским гербом. Вот промелькнули мимо улицы столицы и дорога вывела нас к Роузриверс.

Не знаю, почему, но я сидела молча. Граф устроился напротив и тоже молчал. Единственными звуками в ночи был перестук копыт и скрежет колес. Экипаж покачивался, стучали по стенам кареты фонари, освещавшие путь, а я сидела, отчего-то сжав пальцы рук с такой силой, что они впились во внутреннюю сторону ладони, несомненно, оставив на коже полумесяцы отпечатков.

У ворот нас ждали. Сонный привратник поклонился, когда экипаж проехал мимо, и исчез из виду. Еще через несколько секунд мы подъехали к замку.

– С возвращением, господин граф, госпожа графиня! – встречавшие нас лакеи поспешили осветить путь. Один поднял большой ручной фонарь, другой открыл дверцу и дождавшись, когда граф выберется наружу, шагнул было вперед, чтобы помочь мне выбраться, когда Рейн опередил его.

Прикосновение руки супруга отдалось странным томлением в груди.

Показалось, или он, сам того не желая, слишком сильно сжал мои пальцы?

– Я провожу вас в ваши покои, – произнес Риверс и я кивнула.

Рейн отпустил слуг, отдав им наши накидки и свою шляпу. Затем снова предложил мне свою руку, которую я приняла. Мои пальцы подрагивали, но граф сделал вид, будто не замечает этого.

По лестнице поднимались молча. Замок спал. Почти все его обитатели уже нежились в своих постелях. Мне же сейчас предстояло сменить наряд и умыться, а затем горничная поможет освободить волосы от украшений и…

Закончить мысль не успела. Вот мои покои. Вот дверь – длинный прямоугольник в темноте, освещенной магическим фонарем, зажженным расторопными слугами.

– Вы… – Рейн остановился и отпустил мою руку.

– Мне кажется, бал удался. Мы достойно выдержали взгляды придворных, – сказала я, вспоминая, как весь вечер на нас откровенно смотрели. И, боюсь, уже не мой наряд приковывал взгляды. Не сомневаюсь, что теперь каждый, кто прежде мог сомневаться, понял – король благоволит Рейну.

За все время его величество несколько раз подходил к нам. Да, мы говорили ни о чем. Предметами бесед была погода, наряды, даже обстановка в стране, но главное, что это видели те, кто собрался на бал. Ведь монарх выделил нас, чету Риверс, из всех своих приближенных!

– Да. Все прошло просто великолепно, – ответил муж. – Знаете, Сьюзан, это был первый раз, когда я не скучал в обществе, – добавил он и наши глаза встретились.

– Я… – в горле отчего-то стало сухо. – Я… – повторила, тут же ощутив себя невероятно глупой, потому что потеряла дар речи.

Рейн сделал шаг, уничтожая расстояние между нами. Глаза его вспыхнули и не отдавая себе отчета в том, что творю, я тоже шагнула к мужу, а секунду спустя он обхватил меня руками за талию и притянул к себе.

– Сьюзан, – прошептали горячие губы, прежде чем накрыли мои в поцелуе.

Все умные мысли, которые только были в моей голове, тут же улетучились. Я подняла руки и обняла Рейна за шею, услышав, как он в ответ что-то простонал прямо в мой рот, отодвинувшись всего на миг. И только для того, чтобы снова поцеловать меня.

Его губы были твердыми и одновременно нежными. Как только может быть подобное? И целовал он меня с таким упоением, что голова шла кругом. Я не заметила, как закрыла глаза, полностью отдавшись во власть охвативших меня ощущений. Они были новыми и такими яркими, что сердце забилось еще быстрее, почти причиняя боль. Но боль эта была приятной. Сладкой и самую малость опасной.

Руки Рейна соскользнули с плеч и обожгли спину прикосновением там, где прозрачная ткань едва прикрывала кожу. Я тихо ахнула, не веря своим ощущениям.

И куда только делся страх перед мрачным Риверсом и его шрамом? Я ничуть не боялась мужчину, с которым целовалась. Да и если быть честной с собой, страх этот ушел так быстро, едва ли не через день после нашей свадьбы.

Рейн оказался не таким, каким я его представляла. Он сильный, мужественный, терпеливый! Он…

Рука сама собой скользнула по волосам мужа и на долю секунды я прикоснулась пальцами к шраму на его лице. Не специально. Просто так получилось!

Странный холод коснулся кожи, словно мы из коридора переместились куда-то на северный склон горы. Вздрогнув, я резко распахнула глаза и увидела склоненное над собой лицо графа. Он отстранился и с тревогой посмотрел на меня.

– Сьюзан? – спросил он. – Я сделал что-то не так?

– Вы… – начала я и не успела закончить. Дверь в мои покои пришла в движение. Мы с Рейном, словно ученики школы магии, резво отпрянули назад, когда дверь открылась и на пороге возникла Тильда, в руке у которой была книга.

– О! – только и смогла сказать нянюшка, рассматривая нас через стекла очков. – А я-то думаю, грешным делом, что это шуршит у дверей. Уже решила, что там мышь. Все же замок старый, мало ли кто здесь водиться…

Она замолчала и улыбнулась, взглянув поочередно на нас с графом. Почти в ту же секунду лютый холод отступил, и я подумала, что мне это просто показалось. Возможно, это был всего лишь сквозняк!

– Тильда, оставь нас, пожалуйста, на минуту, – велела я няне и когда почтенная женщина отступила в комнату, прикрыв за собой дверь, повернулась к мужу.

Удивительное наваждение, охватившее нас, продолжало волновать мою кровь, но едва взглянув на графа, я поняла, что он вряд ли чувствует то же самое.

Момент был упущен, и я вздохнула, осознавая, что сейчас едва не пригласила Рейна в свою спальню.

– Я не должен был давить на вас, Сьюзан, – сказал граф. – Я обещал, а сам…

– Вы не должны извиняться, – ответила спокойно. – Я и сама хотела этого.

Риверс как-то странно посмотрел на меня и еще несколько секунд я надеялась, что сейчас он подхватит меня на руки и понесет прочь от моих покоев.

Я вдруг подумала, что эту ночь проведу рядом с ним и наконец-то мы станем настоящими мужем и женой! Но взгляд Рейна вдруг изменился. Он отпустил мою руку и сделал шаг назад, увеличивая расстояние между нами.

– Сегодня вы были прекрасны, Сьюзан Риверс, – проговорил граф. – Самая красивая женщина на балу. Я хочу, чтобы вы знали об этом. А теперь позвольте мне пожелать вам спокойной ночи.

Моему удивлению не было предела.

Как? Почему?

Я была почти готова задать эти вопросы, но Рейн уже взял мою руку в свою, почтительно поклонился и, на секунду прижавшись губами к моим пальцам, почти сразу отпустил меня. Снова поклонился и ушел прочь по темному коридору.

– Почему? – прошептала неслышно.

Звук шагов графа еще долго звучал в тишине, а затем и в моем сердце. Не знаю, сколько я стояла бы вот так в коридоре, если бы из моих покоев не выглянула любопытная Тильда.

– Сьюзан? – позвала она и оглядела пространство вокруг. Не заметив графа, нянюшка шире открыла дверь и, взяв меня за руку, потянула в комнату, приговаривая: – Чего там стоять? Надо же переодеться, вымыться и ложиться спать!

– Надо, – ответила ей.

– Ну и заодно, пока мы будем приводить тебя в порядок, я хотела бы услышать о том, как ты сегодня танцевала в королевском дворце, – добавила Тильда. – И горничной нам не надо. Сами справимся!

Она уже поняла – что-то не так, поэтому и пыталась меня отвлечь. А я шла за ней, затем позволила нянюшке помочь мне снять великолепие, созданное эльфийской мастерицей, и лишь когда я осталась в одной сорочке, Тильда спросила: