Текст книги "Проданная невеста (СИ)"
Автор книги: Анна Завгородняя
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)
– Что случилось, моя дорогая? На тебе лица нет? Мне показалось, нет, я уверена, что между тобой и графом все наладилось! Вы так смотрели друг на друга!
– Я не знаю, что происходит, Тиль, – ответила, опускаясь на кровать.
– А ты расскажи, – попросила она. – Вдруг я и пойму что… А если не пойму, то просто выговоришься?
Нянюшка присела рядом и обняла меня за плечи. А я, испытывая странную тянущую тоску в груди, кивнула и начала свой рассказ с нашего приезда на бал.
****************
Рейн не вошел, нет, он ворвался в свой кабинет едва удержавшись, чтобы не захлопнуть дверь.
Ему одновременно хотелось смеяться и разбить что-то тяжелое, а в сердце боролись страх и то чувство, которое зарождалось в нем помимо его воли.
Сегодня Сьюзан была так прекрасна, так желанная, что он не удержался. Там, во дворце, он видел, как на его молодую жену смотрят все эти мужчины. Она нравилась им. Не могла не нравиться, слишком нежная, слишком прекрасная, графиня Риверс притягивала взгляды и сам Рейн чувствовал, как его сердце стремительно бьется, стоит ей лишь одарить его взглядом.
В ней что-то неуловимо изменилось! Она теперь смотрела на него без прежнего страха и несколько дней назад он бы возликовал, ощутив себя самым счастливым из людей! Но это было до того, как маленькая Эльфийка предсказала его счастью недоброе.
«Я не должен был целовать ее! – думал граф, меряя шагами кабинет, тонувший во мраке. – Я увлекся! Я забылся, а это непозволительно, если я хочу, чтобы с Сьюзан ничего не случилось! Я не должен потакать своей слабости и тем более не должен влюбляться в нее!»
Подумав так, Риверс остановился перед камином. Подняв руку, он приблизил пальцы к холодной свече. Щелкнул ими и вспыхнувшее пламя подожгло фетиль. Стало светлее.
Рейн развернулся, заложил руки за спину и переместился к окну. Встал у подоконника, прижавшись к нему, и выглянул наружу, при этом не замечая ни дорожек, посыпанных гравием, ни деревьев у дальней аллеи. Все его мысли были связаны только с Сьюзан.
Что-то произошло. Он чувствовал это, когда целовал ее.
Казалось, какое-то время она полностью отдалась в его власть, такая сладкая, мягкая и податливая, она была спокойной рекой, в водах которой он с радостью утонул бы, а затем что-то изменилось. В ней.
Возможно, потому что она коснулась его отвратительного шрама на лице?
Рейн резко втянул воздух через стиснутые зубы, готовый что-то разбить в этом кабинете. Ну вот, хотя бы ту отвратительную вазу, стоявшую на полке между книг! Или кувшин на полу с удивительной восточной росписью, вероятно, стоивший целое состояние!
Пока граф размышлял, в дверь его кабинета кто-то громко постучал. И Рейн вдруг понял, что знает того, кто явился к нему в такой поздний час. Это точно не дворецкий. И не жена, хотя ее он был бы рад видеть снова.
Развернувшись к двери, граф резко произнес:
– Торн, входите!
Дверь тут же открылась и на пороге появилась высокая фигура мага. Выглядел при этом он немного встревоженным. Быстро оглядев кабинет, Торн вошел внутрь и, закрыв за собой дверь, сказал:
– Был всплеск темной магии. Что произошло, Риверс?
У Рейна были самые дурные предчувствия. И во всем он винил только себя одного.
Темный всплеск…
Неужели проклятие начало действовать?
Риверс посмотрел на Торна и кивком пригласил его сесть. Наверное, стоило выставить королевского мага вон, но отчего-то Рейн понял, что не сделает этого. Была вероятность, что проныра сможет ему помочь. Особенно теперь, когда Торн почувствовал то, что сам граф упустил из виду.
А все потому, что леди Сьюзан более к нему неравнодушна, как и он к ней. Рейн не был уверен, что у графини к нему проснулись истинные чувства, но у нее определенно был какой-то интерес. А что он сам?
Риверс отвернулся от пристального взгляда Торна и застыл, чувствуя, как каменеет от напряжения тело.
Глупец! Сегодня он позволил себе то, что было просто непозволительно!
Все этот треклятый бал! Сьюзан была так прекрасна в своем платье, так нежна и смотрела на него таким взглядом, что Рейн забылся.
По своей глупости он решил, что сможет держать себя под контролем, и ошибся.
Там, где есть чувства, нет места расчету. А он уже влюблен. Нет, это произошло даже раньше, еще до королевского приглашения и бала… Стоило давно признаться себе в том, что девушка сразу его зацепила своей красотой, своим характером. Даже ее страх, который сначала отталкивал графа, теперь казался ему проявлением истинной глубины души графини. А сейчас и подавно.
Когда она прикоснулась к его шраму, Рейн с замиранием сердца взглянул ей в глаза и вдруг понял, что прежнего страха нет. Но было что-то другое, что словно оттолкнуло их друг от друга.
Проклятие? Сьюзан пробудила проклятие, коснувшись его изуродованного лица?
– Граф, так и будете стоять, как столб, или мы поговорим? – прозвучал в тишине голос мага.
Риверс развернулся и увидел, что Торн вполне справился с эмоциями и теперь восседает на стуле с самым спокойным видом. Положив ногу на ногу, он облокотился на стол и теперь взирал на хозяина дома вопросительным взглядом.
– Поговорим?
– О чем тут можно говорить? – сухо спросил Рейн.
– Наверное, о том, что вы с графиней запустили проклятие, как какой-то механизм, не так ли? Я ведь точно не ошибаюсь, – предположил Торн. – Расскажите, что послужило причиной?
Рейн упрямо поджал губы. Обсуждать с неприятным типом, непрошеным гостем заявившемся в его дом, поцелуй с Сьюзан он не желал. Это было слишком лично, слишком интимно для того, чтобы рассказывать обо всем Торну. Но маг сидел и вопросительно взирал на хозяина дома.
– Если желаете, чтобы я помог, мне нужно знать все, – сказал Торн.
– Тогда боюсь проклятие вступило в силу, – только и ответил граф.
Маг кивнул.
– Это очень темная магия, – вдруг проговорил он. – Мне очень нужно понять, кто наложил на вас проклятие, граф. Вспомните, кому вы могли перейти дорогу? Возможно, брошенная женщина? Еще в молодости? Был ли кто-то, кто злился на вас, кого вы могли обидеть?
Рейн пожал плечами, затем занял место за столом и уронив на столешницу руки, взглянул на мага, сидящего напротив.
– Я всегда старался относиться к людям так, как они того заслуживают и не обижать невинных.
– Похвально, – улыбнулся Торн. – Но ни за что такие проклятие не насылают, дорогой граф. А значит, нам придется перевернуть в вашей памяти все ваше прошлое и найти ответ.
Рейн нахмурился.
Нечто подобное говорила и дочь Орилейн. «Ответ в прошлом!» – вот что твердила маленькая Лина.
– Но я, действительно, не помню, – признался в отчаянии граф.
– У меня есть способ, но боюсь, вам он не очень понравится, – быстро проговорил Торн.
– Какой? – уточнил Рейн и тут же добавил: – Могу ли я верить вам, Торн?
– А у вас разве есть какой-то выбор? – улыбнулся маг и Риверс вздохнул, отчаянно понадеявшись, что все еще может закончиться хорошо. Для него и для Сьюзан. Ведь надежда то, что умирает последним в каждом сердце. Рейн знал, что не позволит Сьюзан умереть из-за него.
Глава 10
В эту ночь я почти не спала. Воспоминания кружились роем в голове. Я то видела нас с Рейном танцующими на балу, то мы снова возвращались домой в экипаже. Но чаще всего перед глазами вставало лицо Риверса и наш поцелуй, от которого сердце начинало биться все быстрее и быстрее.
А затем я вспомнила жуткий холод и отстраненное выражение лица у своего супруга.
Что-то было не так! Но что? Мне казалось, мы вполне поладили. Он был со мной так нежен и вот такой финал чудесного вечера!
Когда в спальню постучалась Ивонна, я уже встала и умылась. Так что, когда девушка вошла, то с удивлением увидела меня, сидящей за туалетным столиком и расчесывавшей волосы.
– Госпожа? – Ивонна присела в книксене. – Вы проснулись так рано?
Я кивнула ей и поднялась.
– Приготовь мне амазонку, – велела девушке, решив, что сегодняшнее утро, такое яркое и солнечное, отлично подойдет для конной прогулки. Мне определенно не мешало немного побывать на свежем воздухе, а ничто так не успокаивает нервы, как хорошая скачка.
– Мне сообщить господину графу? – зачем-то спросила горничная.
– Нет, – ответила я. – Не стоит его тревожить. Возможно, граф еще отдыхает после бала.
Говоря такое я, признаться, сильно в этом сомневалась, но именно сейчас мне отчаянно хотелось побыть наедине с самой собой и не в стенах замка, где все, отчего-то, давило и мешало ходу моих мыслей.
Ивонна достала амазонку и помогла мне надеть платье, после чего привела в порядок мои волосы и спустя полчаса я была готова спускаться вниз.
Пока Ивонна ходила распорядиться о том, чтобы для меня подготовили лошадь, я успела выпить стакан воды и прихватив трость, привезенную еще из дома, поправила на волосах шляпку, проверяя надежность шпилек, и покинула свои покои, направляясь в холл.
Было еще слишком рано и слуги суетились, приводя замок в должный вид. На кухне готовился завтрак. Спускаясь по лестнице, я даже уловила аромат печеного хлеба и выпечки, а когда оказалась в холле, то встретила нескольких лакеев, натиравших перила на лестнице.
– Доброе утро, госпожа графиня! – поздоровались слуги хором.
– Доброе утро, – не выделяя никого из прислуги, я крепче сжала трость и не дожидаясь, когда один из лакеев подбежит, чтобы открыть дверь, сделала это сама и миг спустя оказалась за пределами замка.
Утро и вправду было чудесным. Свежий воздух пах травами, а солнце взирало на землю с необычайно чистого синего неба. Легкий ветерок коснулся лица, словно руки матери. Такой нежный, что невольно вызвал улыбку на губах. И пока я спускалась по лестнице, конюх успел подвести ко мне оседланную лошадь и поставив лесенку, чтобы было удобнее забираться в седло, с поклоном представился, напомнив мне свое имя.
– Доброе утро, госпожа графиня. Я – Кромель, ваш старший конюх.
– Доброе утро, Кромель, – ответила любезно и, приблизившись к кобылке, приласкала животное, оказавшееся очень спокойным и ласковым.
– Лошадь зовут Аврора, – сообщил конюх.
– Вижу, она очень покладистая? – уточнила я, взглянув на мужчину.
– О, да, госпожа графиня. Очень доброе существо, эта Аврора. Вы можете не беспокоиться на ее счет, она быстрая, как ветер, и покорная.
Я погладила кобылу по мощной шее и вздохнув, покосилась на жеребца, которого привел вместе с Авророй конюх. Судя по всему, слуга собирался сопровождать меня в этой поездке. А это было именно то, чего я не хотела. Мне нужно было побыть одной, и я попыталась объяснить это старому Кромелю.
– Оставайтесь здесь, – распорядилась я, забираясь в седло не без помощи конюха. – Я не покину пределы поместья. Просто немного покатаюсь у озера. Так что в сопровождении нет надобности.
– Но… – начал было мужчина.
– Мне нужно побыть одной. И да, вы можете не беспокоиться на мой счет. Я отлично сижу в седле уже с десяти лет, – заверила Кромеля и, наклонившись к шее Авроры, потрепала животное лаская. Аврора тут же отозвалась радостным ржанием, переступила с ноги на ногу и я, улыбнувшись конюху, пустила кобылку сначала шагом, а затем легкой рысью.
Аврора слушалась великолепно. Старик Кромель не лукавил. Кобыла и вправду была очень воспитанной и умной. Чудесная объезженная лошадка напомнила мне те времена, когда мы совершали верховые прогулки с отцом в нашем имении. И сменив рысь на галоп, я с невероятным удовольствием подставила лицо ветру, чувствуя под собой сильное тело животного.
Мы проехали мимо кипарисовой аллеи и вырвались к озеру. Кобыла радостно заржала, чувствуя свободу, пусть и относительную. Мне показалось, что она, как и я, рада этой прогулке и всего на несколько минут, пока мы огибали озеро по гравийной дорожке, я сумела забыть и о предательстве родных, и о том, что мне продали, и о том, что вчера Рейн как-то странно отреагировал на нашу близость, будто испугавшись того, что зарождается между нами.
Невольно вздохнув, я отвлеклась, бросив быстрый взгляд в сторону окон замка, туда, где находился кабинет Рейна.
Вряд ли он был там, но мне всего на миг показалось, будто я увидела мужской силуэт за стеклом, когда теплый ветерок, ласкавший лицо и руки, вдруг стал холодным и неприятным. А лошадь…
С Авророй было что-то не так. Прежде ласковая, покладистая, она вдруг перестала меня слушаться и понесла прочь от озера в сторону вересковой пустоши, находившейся дальше от замка.
– Стой! – крикнула я, попытавшись остановить кобылу. Натянув поводья, велела себе не бояться. Животные чувствуют страх. А Аврора и так кажется напуганной.
Неужели, замечтавшись, я что-то упустила из виду? Что могло так напугать животное?
– Стой! – крикнула я, когда лошадь побежала еще быстрее. В дамском седле было сложнее удержаться на месте. Я вскрикнула и приникла к шее кобылы, стараясь просто удержаться в седле. Падать из него на такой скорости было чревато для здоровья.
Страх, непрошеный, злой, липкими пальцами опутывал сердце, как паук опутывает паутиной свою жертву. Я стиснула зубы, уже жалея о том, что отказалась от компании Кромеля, когда вдруг услышала за спиной шум. Но возможности обернуться не было. Сделай я так, непременно упала бы из седла, потому что Аврора неслась вперед уже на немыслимой скорости, будто что-то подгоняло ее, не позволяя остановиться. Когда же в воздухе прозвучало мое имя, я ощутила, как сердце пропустило удар.
– Сьюзан!
Голос принадлежал мужу. Тогда-то я и поняла, что он увидел меня в окно и бросился на помощь. Но как получилось, что Рейн так быстро нашел лошадь, чтобы преследовать меня на обезумевшей Авроре?
Ответ на этот вопрос пришел сразу. Конечно же! Он взял жеребца мистера Кромеля, иного ответа не было, и я понимала, что сделала правильный вывод. А лошадь продолжала свой безумный бег в никуда и никакие мои попытки, ни ласки, ни слова, не могли успокоить ее. От бешеной скачки меня трясло, то и дело норовило выбросить из седла. Но я, будучи опытной наездницей, держалась всеми возможными силами, надеясь, что помощь близко. Но вот Аврора развернулась, оказавшись на кромке пустоши. Дальше был небольшой лес и дорога, ведущая в город. Судя по всему, кобыла не собиралась скакать туда. Поэтому она сделала то, что сделало бы почти каждое животное – повернула назад, к дому. Но проделала это все так резко, что я в итоге не удержалась. Пальцы, цеплявшиеся за шею лошади и за луку седла, разжались. Я поняла, что падаю, и успела лишь вскрикнуть, ощутив, что валюсь набок.
Некогда смирная кобылка взвилась на дыбы, будто пытаясь избавиться от своей ноши. Я успела только пискнуть и полетела вниз. И все бы ничего не зацепись моя нога за стремя. Падение я бы еще смогла пережить, хотя и оно было опасно. Но зацепиться за стремя и позволить лошади волочить себя по пустоши было сродни смерти.
Вот только я не коснулась земли, хотя и успела за долю секунды распрощаться с жизнью и вспомнить свое прошлое, промелькнувшее за один миг перед глазами. А все потому, что Аврора взвилась вверх, поднятая над землей чужой магической силой. Вместе с кобылой в воздух поднялась и я, повиснув вниз головой в ворохе упавших вниз юбок, закрывавших обзор.
– Мама! – только и успела пискнуть, представляя себе, как выгляжу со стороны.
Наверное, мне стоило благодарить своего спасителя, но первой мыслью было: «Как я выгляжу со стороны!» – и стыд, опаливший жаром щеки.
Над моей головой истошно ржала кобылка и прошла минута, не меньше, прежде чем сильные руки подхватили меня, высвободили ногу из стремени и, перевернув, поставила на землю, оправив амазонку, упавшую по ногам лепестками, потрепанного от жуткой скачки, цветка.
– Рейн! – проговорила я, увидев супруга.
Он стоял, держа меня за плечи, и в темных глазах бушевало пламя. Я увидела, что мой бесстрашный граф напуган и сделала первое, что только пришло в голову – бросилась к нему на шею, обхватив руками с такой силой, что никому меня было не оторвать.
– Рейн! – прошептала, полная благодарности.
– Боги, Сьюзан! – прохрипел он в ответ и отодвинув меня от себя, даже оторвав, поскольку я никак не хотела отпускать его, пристально посмотрел мне в лицо. – Цела? – спросил и вопрос, прозвучавший с волнительным надрывом, сказал мне больше, чем любые слова.
Где-то за спиной Риверса по вересковой пустоши прямиком к нам бежали слуги. Были и несколько верховых, скорее всего кучер и его помощник, но я смотрела только на своего мужа, который принялся трогать мои плечи, руки, ноги, проделывая это столь беззастенчиво, что я невольно улыбнулась.
Он переживал! Он испугался за меня, поняла с радостью.
Над нашими головами продолжала испуганно ржать Аврора, но Рейн словно не замечал кобылку парившую в воздухе.
– Не ушиблась? Ничего не сломала? – спрашивал он, продолжая исследовать мое тело на предмет повреждений.
– Нет. Ты успел вовремя, чтобы предотвратить неминуемое! – прошептала в ответ и тут Рейн удивил и даже немного напугал меня, когда резко отпрянув, потемнел лицом и произнес:
– Это моя вина.
– Что? – нахмурив брови, спросила я.
– Моя, – он покачал головой и словно вспомнил о лошади, плавающей в пространстве, что ей, судя по испуганным крикам, совсем не нравилось. Риверс поднял руку и с его пальцев потекла прозрачная волна силы. Я увидела, как магия опутала Аврору и медленно опустив вниз, поставила кобылу на землю. Подоспевший конюх и слуги из замка, поймали животное. На нас смотрели и Рейн, словно опомнившись, взглянул на меня спросив:
– Идти сможете, Сьюзан?
Я кивнула, пораженная резкой переменой в своем супруге.
– Вернемся в замок, – сказал он и предложил мне руку, но посмотрел без прежнего тепла. Теперь в его взоре было только подозрительное сомнение.
– Отведите лошадь на конюшню, – велел граф слугам.
– Боже, госпожа графиня! – бросился ко мне Кромель. – Я ума не приложу, как такое могло произойти! Аврора самая спокойная и покладистая лошадь, она…
– Наверное, она испугалась, – предположила я, принимая руку Рейна. – Возможно, в траве была змея. Не будем обвинять животное не зная причины.
– Да, госпожа, – Кромель с опаской посмотрел на Риверса и поклонившись, поспешил взять Аврору под уздцы и также быстро пошел, ведя за собой испуганную кобылу в сторону конюшни.
Кто-то из лакеев предложил нам с графом сесть на одну лошадь, чтобы быстрее добраться домой, но у меня сейчас даже вид лошадей вызывал неприятный страх.
Уловив мои эмоции, граф отпустил слугу взмахом руки и тот побрел прочь, уводя животных под уздцы.
Мы с Рейном пошли к замку держась за руки. Держась от нас на почтительном расстоянии, в том же направлении следовали слуги – несколько лакеев и даже одна горничная, имя которой я совершенно не помнила. И тут возьми да случись еще одна маленькая неприятность. Сама не знаю, как я пропустила ямку в земле. Ахнув, покачнулась, ощутив боль в лодыжке, и тут же была подхвачена на руки Рейном, который, прижав меня к себе произнес:
– Будет спокойнее, если я отнесу вас домой.
– Я тяжелая, – зачем-то пробормотала в ответ и добавила, – зря мы отпустили слугу с лошадьми.
– Справлюсь, – ответил супруг и, крепче сжав меня в своих руках, быстрым шагом пошел дальше. Я обхватила его руками за шею, удивляясь тому, с какой легкостью Рейн несет меня. Будто и нет у него ничего в руках.
– Почему вы сказали, что виноваты в том, что произошло? – спросила не удержавшись.
Рейн почти с минуту молчал и только шел, подбивая носками сапог вереск. Затем, когда мы подошли к озеру, ответил:
– Скоро узнаете. Мне кажется, вам надо знать кое-то обо мне.
Мне не понравился тон его голоса. Он был какой-то обреченный!
– Что вы имеете в виду?
– Поговорим в моем кабинете, леди Сьюзан, – только и ответил граф.
Я сочла лучшим промолчать и держалась до тех пор, пока Рейн не поставил меня на ноги в холле замка.
– Боже, госпожа! – тут же в холл высыпали слуги. Меня окружили и принялись наперебой охать и ахать. Больше всех, конечно, старалась Тильда, спустившаяся вниз к нашему возвращению.
– Ступайте, – велел прислуге Рейн. – Леди Сьюзан в полном порядке! Занимайтесь своими делами.
Тильда, как недавно граф, принялась ощупывать меня и причитать:
– Не ушиблась? Кости целы? Может компресс наложить?
– Куда? – рассмеялась я немного неестественно. – Я не пострадала, Тиль. Ступай к себе. Нам с графом надо поговорить.
Нянюшка покосилась на Рейна, затем поклонилась и торопливо ушла вверх по лестнице, оставив нас наедине, поскольку все слуги к этому времени уже удалились.
– Идемте, – проговорил муж. – Или мне вас отнести?
– Нет! – я даже улыбнулась, вспомнив с какой легкостью муж нес меня домой. Это было приятно, но не хотелось злоупотреблять его добротой, потому что я вполне могла идти сама. Нога почти не болела. Кажется, вывиха не было, я просто неудачно поставила ногу, вот и все. Но, что лукавить, мне льстили внимание и забота графа, который, пока поднимались по лестнице, то и дело поглядывал на меня, готовый в любой момент подхватить снова на руки. И я чуть было не соблазнилась этой мыслью. В какой-то миг в голове промелькнула идея, сделать вид, что нога опять разболелась, чтобы снова ощутить тепло прикосновения сильных рук Рейна.
Правда, я почти сразу прогнала эту мысль прочь. Обманывать Риверса не хотелось, даже в такой мелочи. Помнится, матушка моя говорила, что все начинается с мелочей, как хорошее, так и плохое.
Но вот и кабинет графа.
Рейн лично открыл предо мной дверь и, скользнув за порог, я удивленно моргнула, завидев высокую знакомую фигуру, стоявшую у стола.
– Вы? – только и смогла произнести, после чего обернулась и посмотрела на Рейна.
Граф вошел следом за мной в кабинет и закрыл плотно дверь.
– Вы должны знать. Я был неправ, утаив от вас присутствие в замке королевского мага, – сказал он и, поспешно подхватив меня под руки, усадил на стул.
Торн же улыбнулся и отступил, позволяя Риверсу пройти мимо, а затем отвесил мне скорее шутовской, чем почтительный, поклон проговорив:
– Надеюсь, вы не пострадали, графиня?
Не собираясь обсуждать с магом подобное, я ответила вопросом на вопрос:
– Что вы здесь делаете и как давно находитесь? Вы приехали этим утром? – спросила уже заранее догадываясь, что он просто не мог приехать так рано. Или мог?
А что, если он остался здесь с момента, когда нас покинул его величество, якобы приезжавший, чтобы поздравить своего друга графа с днем свадьбы?
– Боюсь, я не вправе ответить на ваш вопрос, милая графиня, – Торн был сама любезность и от этого мне было не по себе. Привычнее видеть холодного и молчаливого мага, а не этого, совершенно нового для меня человека.
– Вопрос моего присутствия здесь касается короны и его величества, – продолжил маг.
– Сейчас важно совсем не это, – прервал Торна мой супруг. Он резко повернулся ко мне и приблизившись, опустился предо мной на одно колено, взяв мою руку в свою. Взгляд Рейна при этом стал такой напряженный и взволнованный, что я забыла о том, что вообще хотела сказать.
– Нам надо поговорить, – решительно заявил муж.
– Вы повторяетесь, – улыбнулась я мягко, хотя вид Риверса меня немного пугал. Да он и сам казался немного напуганным.
– Боюсь, я вел себя непростительно глупо, – продолжил Рейн, когда Торн быстро сказал:
– Риверс, мне кажется, вам не стоит впутывать в эту историю свою супругу. Женщине не пристало…
– Менее всего, Торн, меня волнует ваше мнение, – прервал мага граф. – Она должна знать, что ей грозит опасность.
Я увидела, как Торн наигранно закатил глаза и сложил руки на груди.
– Оставьте нас, – приказал ему Риверс.
– Мы можем и должны разобраться во всем сами, граф, не вовлекая в этот процесс вашу супругу, – сделал попытку королевский охранник, но Рейн уже принял какое-то решение. И сомневаюсь, чтобы кто-то мог его переубедить.
– Оставьте нас, – повторил граф.
– Как знаете, – пожал плечами маг. – Ваша супруга. Вам решать. – И более не сказав ни слова, Торн вышел за дверь, оставив нас с графом наедине, хотя не сомневаюсь, стоя там в коридоре, он старательно прислушивался. Вот только напрасно. Кабинет графа был буквально напичкан магической защитой и, прежде чем Торн сумеет пробиться через нее, что еще не факт, мы успеем поговорить.
– Вы оставили Торна в своем кабинете? – сказала я тихо, пытаясь разрядить обстановку.
– Боюсь, когда я увидел, что произошло с вами, у меня не было ни времени, ни даже мыслей о чем-то ином кроме как бежать к вам на помощь, – признался муж и мое сердце снова забилось быстро-быстро. – Впрочем, Сьюзан, не отвлекайте меня. Сейчас важно не это. Вы цела и невредима, я должен исполнить свой долг и открыться вам.
Он с явной неохотой отпустил мою руку и поднялся на ноги. Сделал шаг в направлении окна, затем метнулся назад. Его поведение выдавало волнение. А я ждала, как и положено жене: терпеливо и молча.
– Вы помните наш визит к эльфам? – спросил Риверс, застыв надо мной и сверкая темным взглядом.
– Конечно.
– И то, что случилось с девочкой, дочерью Орилейн? – граф вздохнул. – Впрочем, о чем я. Вы все прекрасно помните. Слишком мало времени прошло, чтобы можно было забыть такое. Так вот, Лина предсказала мне беду. Она, и вы уже знаете об этом, видит то, что не видят другие.
Я сложила руки на коленях и вопросительно посмотрела на мужа.
– У меня до вас были две супруги. Одна, – Рейн криво усмехнулся, – наверное, она была моей первой, юношеской любовью, которая, как я понимаю теперь, вряд ли продлилась бы долго. И тем не менее, я ее любил. Пусть с тем непостоянством, которое присуще юности и пылу горячей крови, но чувство было. – Он выдержал паузу, прежде чем произнес: – И она умерла. Тогда я не знал почему. Думал, что это несчастный случай. Затем я женился во второй раз. Скажу откровенно, моя вторая супруга была мне безразлична. Это был договорной брак, который тоже не принес нам обоим счастья. Но я любил свою жену за то, что она носила моего наследника. Да, чувство пришло не сразу. Я осознал свое счастье, когда осознал и то, что скоро стану отцом. Должен был стать. Увы…
Рейн вздохнул.
– Мне очень жаль, – проговорила я, чувствуя, что просто обязана что-то сказать.
Риверс покачал головой.
– Лина открыла мне истину. Оказывается, дело во мне. Я проклят. Да, Сьюзан. Не смотрите на меня такими глазами. Это правда. Жуткая, леденящая кровь, правда. И она заключается в том, что все мои жены, которых я полюблю, будут умирать, – последние слова он произнес рвано, с надрывом, столь непривычным для его сдержанного образа. А я только и смогла лишь моргать ресницами, чувствуя, как внутри тяжелеет неприятный ком.
Правда не всегда приносит счастье.
– Поэтому ваше падение с лошади, боюсь, это не случайно, – закончил свой короткий рассказ Рейн.
Я еще раз моргнула и тут поняла то, что пытался объяснить мне граф. Помимо опасности, грозившей мне, я услышала то, что пока и не надеялась услышать.
Погибали те, кого он полюбит. То есть…
Получается, он в меня влюблен?
«Какая же ты глупая, Сьюзан! – пронеслась в голове яркая мысль. – Он только что сказал тебе, что ты можешь умереть, а ты размышляешь над его чувствами к тебе? Ну разве это не бред?»
Рейн продолжал следить за выражением моего лица, затем, то ли не увидев то, что хотел, то ли еще по какой причине, он шагнул к двери и резко распахнув ее произнес:
– Торн, вы можете войти.
Маг тенью скользнул в кабинет и устроившись на подоконнике спиной ко всему миру и лицом к нам с Рейном, сказал:
– Вижу, вы поговорили. А я, пока вы тут беседовали, подумал о паре вариантов, которые могут помочь.
Я сидела, размышляя над завуалированным признанием графа в любви, а Рейна волновали другие вещи. Такие, как моя жизнь.
– Говорите, Торн, – велел магу граф.
– Итак, – королевский охранник поднял руку с длинными пальцами и показательно загнув указательный произнес, – я могу сделать так, что вы, Риверс, забудете Сьюзан. Немного покопаюсь с вашей памятью и никакой любви, если ее не будет рядом. Отправьте госпожу графиню в провинцию. Свежий воздух еще никому не вредил, а мы тем временем…
– Исключено. Я не желаю ее забывать, к тому же, не факт, что проклятие остановится.
Мужчины принялись обсуждать этот вопрос, когда я, не выдержав, спросила:
– А кто наложил на вас проклятие, Рейн, и за что?
Граф замолчал и взглянув на меня ответил:
– Увы, но я не знаю этого.
– А что сказала вам девочка? Вы можете повторить подробно?
– Еще бы, – ухмыльнулся он. – Я помню слово в слово то, что произнесла Лина. – И он повторил мне слова ребенка.
– А ваша супруга не из слабонервных, – шепнул маг Рейну. – Другая бы, узнав о проклятии, уже опрометью выбежала бы не то, что из этого кабинета, но и из замка, да сразу в экипаже и прихватив все свои пожитки.
– Сразу видно, что вы плохо знаете женщин, – я посмотрела на Торна, кажется, впервые не чувствуя страха перед этим сильным магом.
Маг отчего-то сделался серьезным и ответил на мое высказывание:
– Увы, графиня, я напротив слишком хорошо знаю их.
«Тогда вам просто встречались недостойные!» – хотела было возмутиться, но поняла, что вряд ли смогу переубедить Торна. Да и оно мне не нужно.
Посмотрев на Рейна я спросила:
– Что могло быть в вашем прошлом такого, о чем вы забыли?
Он пожал плечами.
– Я искренне надеюсь, что вел себя достаточно достойно, чтобы не вызывать желания у окружающих нанести мне подобный удар, – честно ответил он.
– О, – Торн рассмеялся. Маг был в своем духе. – Вы даже не представляете, граф, как часто люди, сами того не желая, да, да, бывает и так, проклинают других. Конечно, – он сложил руки на груди, – не все проклятья сбываются. Часто мы ругаем других в порыве, который после проходит, но многие забывают о силе слова.
Торн перестал улыбаться и спросил, пристально глядя в лицо Риверсу:
– Так что прикажете делать? Вы попросили моей помощи. Я предложил вам варианты.
– Ни один не подходит! – вмешалась я. – Не смейте отправлять меня в провинцию, – добавила уже обращаясь к мужу. В ответ он лишь усмехнулся.
– Даже не подумаю.
– Вот и отлично, – я сложила руки на груди, правда, не вполне уверенная в том, что Рейн сделает так, как сказал. Что-то подсказывало, если придется, Рейн пойдет на все, лишь бы я жила.
– Тогда у меня есть еще один вариант, – проговорил Торн, обращая на себя наше с графом внимание.
– Какой? – едва ли не в унисон спросили мы с Рейном.
– Будет неприятно, предупреждаю сразу, но мы сможем немного побродить по вашей памяти, Риверс и, возможно, найдем там, если не ответ, то зацепку. Юная эльфийская леди сказала, чтобы вы искали в своем прошлом. А что есть прошлое, если не наша память? У вас она, полагаю, светлая и долгая? – ирония была неуместна, но магу нравилось говорить в подобном тоне. А мы с Рейном были слишком озабочены проклятием, чтобы акцентировать внимание на подобные мелочи.
