Текст книги "Сказка старого эльфийского замка (СИ)"

Автор книги: Анна Морецкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 34 страниц)

Тот потоптался, что-то еще буркнул… разжег камин и уже на выходе внятно сказал:

– Слышь, красотка, ты нос-то не задирай, чай не во дворце больше – жри, что дают. Там вон хозяин вернулся, гневен очень… так что, наверно, и тебя скоро покличут… готовься… – и захлопнул за собой дверь.

Лисса прослушав, как тот уходит, подошла к столу и… побежала в закуток. Каша, нынче похоже и вовсе вчерашняя, выглядела так, что не то чтобы есть, на нее смотреть было тошно. Она и вчера-то была серая и неприятная на вид, а сегодня и подавно громоздилась в тарелке склизкими комками с какими-то черными корками поверх. А уж воняла как, горелым и прокисшим! Это ж надо еду какую-никакую, не уберечь от порчи, когда на улице мороз! Так что, подойдя к столу снова, девушка старалась не дышать, а потом взяла тарелку и скинула все в дыру в полу. И даже не поленилась помыть посудину, чтоб суметь съесть хотя бы хлеб с сыром и яблоко.

Пока жевала то, что было в меру съедобным, она пыталась рассуждать. Так, в карете они были вместе с Кайриной, а потом та пропала и на вопрос о ней… выплыла какая-то неизвестная хозяйка, которая разговаривать с ней – Лиссой, не захотела. Потом, уж больно настойчиво Кайя ее уговаривала ехать с ней, и буквально сразу за воротами завела этот разговор насчет новых духов. А вот после того, как Лисса их понюхала… да-да, как-то неожиданно для себя уснула. А проснулась – здесь… куда они ехали, похоже, почти всю ночь. Потому как, из Лиллака выезжали перед вечерним сборищем в зале, а значит часа за два до полуночи, но когда она открыло окно, то там уже зарождалась заря. А сейчас? Девушка пригляделась в мутноватые мелкие стекла и поняла, что даже если день не солнечный, то там утро, как минимум, уже на исходе. Прибавим ко всему этому злого недавно прибывшего хозяина… И что получаем? От ответа, всплывшего сам собой, девушка поежилась и поняла… что сыр с хлебом тоже просятся вслед за кашей.

А умывшись и вернувшись, она все же заставила себя обозначить тот ответ четко. Да, по всему выходило, что это именно Кайрина с мужем пытались и Роя убить, и трон захватить, и ее вот украли. Зачем? Чтобы теперь, когда у них что-то, думается, не вышло, иметь возможность как-то влиять на всех. Вот только на кого? На Ройджена – да, на короля – возможно, но вот на Архимага и остальных – вряд ли. Им даже на руку будет, если Лиссу прибьют.

Снова стало страшно, но разнюниться, как вчера, девушка себе не позволила. Какой смысл лить слезы, если никто, кроме нее самой, ей не поможет?! Может, только Рой. Но ему еще надо убедить в великой надобности этого, всех остальных.

Она собралась и стала обдумывать сложившуюся ситуацию, исходя из того, что имела непосредственно сейчас. Под подушкой лежал ее кинжал, который вместе с ножнами девушка отцепила от пояса и сунула туда перед сном. Она его достала и, подумав немного, не вернула на ремень, а засунула за голенище сапога. Так, что еще она имеет? Ага, вот сумка, которую Лисса машинально, когда брала свечу, положила на стол еще по приезду. В ней… ничего ценного для данного момента. Хотя, вот кожаный мешочек с болтами для арбалета. Он остался на дне с того дня, когда она эту сумку еще в Силвале собирала, а вчера впопыхах она его и не заметила. Девушка достала кошель и стала совать стрелки туда же – в сапоги, за голенища. А те, что не убрались, оставила в мешочке и прицепила его к поясу – про запас. Ничего не забыла? Нет, больше ничего подходящего… плохо.

Лисса подкинула дров побольше в разгоревшийся огонь и села ждать мужика. Ну, теперь-то она его встретит!

И дождалась. Когда решетка звучно возвестила, что гад идет, она встала возле двери, прижавшись спиной к стене. В одной ладони она зажала кинжал, а в другой болт. И затаила дыхание.

Дверь в ее комнату открылась и мужик ступил через порог, обернуться он не успел, как девушка взмахнула рукой и ударила его в шею кинжалом, и с другой добавила острой стрелкой и кинулась бежать.

Да, возможно… все могло и получиться, но, во-первых, до этого бить человека на поражение Лиссе не приходилось, а во-вторых,… противный мужик простым человеком и не был. Едва Лисса успела достичь, в общем-то близкой, распахнутой решетчатой двери, как на нее со спины кинулся… громадный медведь. В последний момент, понимая, что что-то не так пошло с ее затеей, она обернулась и… сомлела еще до того, как тот успел ее достичь.

В себя она пришла от того, что теплое веяние скользило по ее телу, а потом и вовсе застыло внизу ее живота. Неприятно не было, скорее, настораживало – напоминало то, как бабушка Росяна ее лечила. Нет, болезненным человеком Лисса никогда не была, но вот ребенком, бывало, что билась слегка и кожу счесывала, так что работа знахарки, снимавшей боль и залечивающей раны, ей была вполне знакома.

– Девушка довольно сильно напугана, господин, – меж тем, прозвучал над Лиссой старческий голос, – а так с ней нельзя сейчас поступать. Она беременна, притом не больше двух десятниц, а значит сейчас за ее здоровьем нужно особо следить!

«– Беременна? Ребенок… Малыш Роя!» – и Лисса прикусила губу, чтоб не расплыться в улыбке, а потом чтоб и не охнуть от горя, вспомнив вдруг, где она находится и при каких обстоятельствах сюда попала.

– Она в тягости?! – воскликнули в один голос мужчина и женщина. Женщина точно Кайя, а вот Мэрида Лисса так хорошо не знала… но если подумать логически…

– Да, господин, госпожа, – ответил им надтреснутый голос целителя, – вот только она голодна, а потому очень слаба. Ее, вообще, кормили?

– Вроде Сарр что-то носил… – неуверенно сказала на это Кайрина.

– Все, я понял, твои пожелания, Далк. Ее нельзя пугать и нужно лучше кормить. А теперь ступай, – и когда затихли шаги того человека, этот же голос зазвучал уже не властно, а с усмешкой, – Она мне нужна теперь еще больше! Теперь не только мальчишка, но и безногий, и даже Владиус, вцепятся в нее мертвой хваткой! Ну, что, поиграем дальше!

А Лисса поняла из его слов, что чтобы там не случилось прошедшей ночью, и Рой, и король живы! Но тут к ней кто-то подошел и неожиданно хлопнул по щеке. Довольно хлестко!

– Вставай, милашка, дай-ка я на тебя посмотрю! А то раньше и не приглядывался а ненадобностью… но теперь ты более ценная штучка, чем даже я ожидал!

Лисса открыла глаза и огляделась. Над ней стоял Мэрид и торжествующе улыбался, а в другом конце комнаты в кресле возле накрытого стола сидела не менее довольная Кайрина. Сама же она лежала, похоже, на диване.

– Ну что, сестричка… хотя нет, мне селянок в родственницы не нужно… – хлебнув из бокала, с растяжкой произнесла Кайя и девушка вдруг поняла, что та довольно пьяна, – и девки грязной, что с мужиком легла до свадьбы… тоже не нужно… – глумливо улыбнулась она.

На это Лисса могла бы конечно ей напомнить, как та откровенничала в зимнем саду о своих с мужем досвадебныхиграх, но… понятно, что благоразумно смолчала. Женщина явно была не в себе, и озлоблять ее сейчас, могло оказаться себе дороже.

– Так, дорогая, – оборвал излияния Кайрины муж, – если б девочка была правильно воспитана, то мы бы сейчас не имели красного прэма на руках!

«– Кого? – сначала не поняла Лисса, потом догадалась, что про игру, – Ах да, это про шику и самую сильную фишку в ее наборе, которая, кажется, драконом была», – а про себя девушка лишь пожала плечами.

Условности – вещь весьма относительная. Если, что Кайю, что Мэрида растили в холе и вседозволенности, и надышаться на них не могли, только и, вкладывая в их головы лишь те условности, то вот из них-то и получились прескверные люди, которые ради своего «хочу» готовы предать, обобрать и даже убить. Ей ли с ними тягаться в лицемерии? Девчонке, что жила столько зим под угрозой быть сосланной в обитель, опять же – обобранной или возможно убитой? Девчонке, которая научилась ценить и малую радость, что дает сегодняшний день…

– Значит так, девочка, – меж тем, обратился к ней Мэрид, развалившись в кресле и тоже подхватив бокал, – сидишь тихо в своей комнате и делаешь то, что я тебе велю. Возможно, тогда и жених твой проникнется сложившейся ситуацией и… все для вас еще сложится совсем не так плохо. Ладно, иди, а я еще подумаю… как разыграть получше, доставшуюся мне вдруг столь ценную фишку… – последнее он уже вроде и не ей говорил, а скорее себе.

– Ты, милый, не заиграйся, помни, что обещал мне! Если ты девочку обменяешь на что-то, то я не получу к себе в услуженье ту Птичку, потому как, он будет только рядом с ней сидеть… я, вообще, зачем ее сюда привезла?! – растягивая слова, сказала на это Кайрина.

«– Значит и с Корром все в порядке, раз эта стерва на него зарится!» – порадовалась Лисса, но тут же расстроилась, вдруг поняв, что ее пленили не только из-за Роя и короля.

Но вот Мэрид, как и не слышал капризного голоса жены, он уже о своем чем-то думал и ему они все просто мешали.

И точно, оторвав задумчивый взгляд от бокала, он крикнул в сторону двери:

– Сарр, чтоб тебя, разве не слышишь, что я тебя зову!

Тут же на пороге появился оборотень, и насуплено выдал:

– Да, хозяин, я вас слышу! Но после случившегося, если она взбрыкнет, я ведь могу и пришить девку, итак еле сдержался… – но договорить ему не дали.

– Подумаешь, поцарапали шею, ты ж не пострадал ни капли, так что – заткнись! А девочку больше не пугать, в комнате топить получше и кормить с нашего стола… ну, без вина, конечно, ей сейчас этого нельзя! – и довольно так заржал… похоже уже тоже пьяный.

На обратном пути в комнату Сарр ее не тащил, а просто шагал впереди размашисто, как всегда ходил, а она, тоже почти привычно, едва за ним поспевала. Днем, в свете редких окон, стало видно, что действительно те пролеты, что шли по хозяйской части дома, были широки, красивы и высоки. А вот дальше, или вернее, глубже в этом необъятном доме, потолки понизились и лестницы соответственно стали короче. Значит, она правильно поняла про них. В короткие коридоры, по которым они проходили, выходили двери очень похожие на ту, что вела и в ее комнату – из тяжелого темного дерева, обитые железом. В общем, обстановочка напоминала… тюрьму. Нет, Лисса ни разу там не бывала, но описание таких мест в книгах встречала не раз. В балладах о героях, когда тех хватали враги, в отчетах о строительстве крепостей, что так увлекали Корра, и даже в любовных кансонах бывало, если персонажей по сюжету пленили.

И сразу возникал вопрос: где это она оказалась, в полдне пути от столицы, и чтоб это место когда-то было тюрьмой? Но, беда была в том, что она не Верб, который мог о подобных зловещих замках читать бесконечно. Потому, сколько в голове не крутила, но предположить про это место ничего не смогла.

К этому моменту раздумий, ее уже доставили в комнату и даже еще дров успели принести, и меховую полость, а она все сидела, поджав ноги, и напряженно вспоминала карты подходящих местностей.

Вдруг, прервав ее нерадостные мысли, в противоположном углу что-то хрустнуло, а потом каменная кладка вздрогнула, блеснув в слабом свете выступающей влагой, и, шурша, сдвинулась в сторону. Лисса машинально дернулась, потянувшись к правому сапогу, где у нее когда-то был нож. Но, так и не успев осознать, что голенище теперь пусто, она, обомлев, замерла. Из открывшегося проема сначала выплыл магический светляк, а следом за ним в комнату скользнула маленькая и какая-то неправильная фигурка.

Что это было за создание, девушке рассмотреть не удалось, даже когда оно замерло посреди комнаты, потому как светляк, зависнув над самой головой скособоченной фигурки, не столько освещал ее, сколь создавал резкие тени, коверкая этим и так неопределяемые линии.

– Приветствую вас принцесса в Цитадели Над Рекой, – совершенно детским – звонким и непосредственным голосом, произнесла приветствие фигурка и вроде как поклонилась.

«– Ага-ага! Знаю, где она стоит!» – вошедшее создание, как будто знало, что ее гнетет, и выдало желаемый ответ.

– И я приветствую вас, только не знаю, как к вам обращаться, – ответила этому… Лисса и кивнула головой. Все же создание было вежливо и не хамило направо и налево, как противный оборотень.

– Арин, третий сын герцога и герцогини Морельских, к вашим услугам, – ответствовала фигурка.

«– Да, ну-у?!»

– Третий сын?! – вырвалось само у девушки, при этом она прекрасно понимала, что ее восклицание невежливо, но и сдержаться не смогла. – Я очень извиняюсь за свою неучтивость, уважаемый Арин, – тут же попыталась она исправить свою оплошность.

Но мальчик, а теперь уже определенно стало понятно, что это мальчик среднего возраста, махнул рукой и как о чем-то совершенно естественном сказал:

– Я уже давно знаю, что родители мое существование держат в тайне.

– А почему? О ваших братьях всем известно. И ведь иметь трех сыновей еще лучше, чем двух! – недоуменно спросила девушка, опять понимая, что ее высказывание было, скорее всего, невежливым.

Но парень и в этот раз отнесся к ее вопросам спокойно. Он просто взмахнул рукой и над его головой закружились в медленном танце уже не один, а три светляка. Сразу стало хорошо видно, что он невелик ростом и закутан в плащ с ног до головы, но вот ощущение неправильности его силуэта никуда не делось. Но в дополнение к ощущению рассмотреть что-то конкретное в замотанной в коричневую ткань фигуре сама Лисса так и не успела – мальчик скинул плащ, переступил, поворачиваясь кругом, и в ожидании уставился на нее.

– Потому что я такой, – дополнил он свой демарш словами, не переставая с интересом ждать ее реакции.

Что увидела Лисса? Нечто очень странное и вызывающее жалость – мальчик, по всей видимости, имел ноги разной длины, так как одна его ступня стояла полностью на полу, а вторая опиралась лишь на носок. При этом плечи все равно были не на одном уровне, а голову он держал так, как держат, если разглядывают что-то интересное, что расположено выше уровня глаз – чуть наклонив голову на сторону и вздернув подбородок. Конечно, возможно это он девушку разглядывал с таким неотрывным интересом. Но, во-первых, она сидела, и ее лицо располагалось почти вровень с глазами мальчика. А во-вторых, долго держать голову таким манером было бы сложно, если б поза не была бы вынужденной и привычной. Так что и со спинкой его было, похоже, что-то неладно.

– Что же с тобой такое произошло, малыш?! – воскликнула девушка, сдерживая набегающие слезы, и не замечая даже, что обратилась к герцогскому сыну, как к простому больному ребенку.

– Не что, а – кто, – поправил тот, тоже не обратив внимания на обращение.

– Кто?! – еще в большем ужасе от мысли, что у кого-то поднялась рука на малыша, эхом повторила Лисса.

– Говорят разное… – дернув плечами, видимо пытаясь пожать ими, ответил тот. И не меняя тона, так же спокойно спросил: – Можно я сяду с вами рядом принцесса, а то мне долго стоять труднее, даже чем ходить.

– Конечно, конечно, – поспешила девушка с ответом, расправляя на кровати затертую меховую полость, что принесли ей только что, в дополнении к одеялу. – И не зови меня принцессой – я всего лишь графская дочь. Так что вполне можешь обращаться ко мне по имени. Меня зовут Фелиссамэ. Или можно проще – Лисса.

– А я думал ты принцесса, раз невеста принца, – уже более бойко высказался мальчик, тоже легко переходя на – ты.

– Нет, на принцессах женятся только каждый третий наследный принц или король в династии. Потому как человеческих королевских Семей на данный момент всего шесть. И чтоб кровь часто не смешивать в Обители им подбирают пару без близких родственных связей. А в другое время принцы женятся просто на девушках из знатных семей, – объяснила она ему.

– Да, я читал. Теперь вспомнил. Ты немного не права в отношении причины брака между детьми из Первых Семей. Там есть какое-то древнее пророчество, чтоб обязательно смешивать кровь Темного, от которого все королевские Семьи и произошли. Потому строго третье поколение и женят на принцессах из других стран, – довольный, что вспомнил о прочитанном так к месту и блеснул перед новой знакомой знаниями, мальчик широко и совсем по-детски улыбнулся. – И можешь тоже звать меня просто по имени, – продолжая сиять, предложил он.

А Лисса заворожено разглядывала его лицо. В отличие от изуродованного кем-то тела, мордашка его была необычайно хороша. Белая кожа с легким румянцем, правильные аристократические черты, которые уже определенно проглядывались сквозь детскую округлость, карие глаза отца и светло-каштановые волосы матери, которые золотились в теплом свете зависших над их головами огоньков. И, несмотря на темные глаза, весь его облик выдавал определенное сходство с членами всей королевской семьи – и Кайей, и Кайреном, и… ну, да, ее дорогим и родным Ройдженом. Наверное, он именно вот так и выглядел в детстве – как племянник.

Разглядывая мальчика, Лисса молчала и, похоже, при сравнении этого ребенка и любимого мужчины, ее глаза выразили нечто грустное, потому что Арин погладил ее по руке и сказал:

– Не печалься. Ты, наверное, хотела спросить, кто со мной сделал такое? Но боишься меня обидеть таким вопросом. Да?

Лисса молча кивнула – так было проще, раз он ожидал подобного ответа. Не рассказывать же ребенку, что при взгляде на него, в ней поднялся целый ураган совсем нерадостных чувств – тоска по любимому мужчине, его дяде, которого он не знал, но на которого был поразительно похож, ощущение одиночества от понимания, что того рядом нет и страх, что возможно никогда больше его не увидит.

Мальчик тем временем поежился и потер ладошки. Лиса спохватилась и, отринув все свои горести, обратила внимание на ребенка сидевшего рядом с ней. Он явно замерз. Камин, хоть и горел ярко, но за два дня стылое помещение прогреть так и не успел до конца. А жаровня, которую принесли вместе с мехом, пообещали разжечь только к ночи, когда за окном ударит сильный мороз. Так что, не особенно заботясь о правилах поведения, принятых в обществе, благо Арен и сам, похоже, к ним серьезно не относился, девушка распахнула свой подбитый мехом плащ и накрыла им ребенка, крепко прижав к себе.

– Спасибо. А то я сильно мерзлявый, а у тебя тут совсем не лето, – пошутил пацан, ерзая у нее под рукой и устраиваясь поудобнее. А потом с чисто детской непосредственностью вернулся к прежней теме: – Ну, слушай. Никто меня специально не уродовал и не избивал, как ты, похоже, подумала. Кое-кто говорит, что в этом повинна моя мать, которая долго не хотела признавать, что снова в тягости и лечилась от всяких болезней, чем не попадя. Но лично я склонен думать, что во всем виновата магия отца. Ты же знаешь, что маги бесплодны? Во-от, а у батюшки Дар был запечатан почти до двадцать второй зимы. Мои братья родились еще как бы от обычного мужчины. А потом, когда он стал практиковать, все посчитали, что детей больше и у него не будет. Но обычно ведь как? В ребенке проявляется Дар и он им начинает пользоваться. И ко времени, когда одаренный может уже… это… ну, ты поняла? Или тоже пока не знаешь точно? Ты ж еще только невеста, а не жена… В общем, проходят годы, как он уже пользует магию, пока становится взрослым – поэтому деток и не получается. А отец-то, как я уже сказал, взрослым Дар использовать начал – вот и случился я, такой изломанный. Почти через восемь зим, как он магичить начал.

– То есть, ты считаешь, что Дар отца развивался по нарастающей, а уже имеющаяся способность иметь детей, затухала в нем тоже постепенно? – сделала вывод Лисса из слов мальчика.

– Угу, – с достоинством кивнув головой, подтвердил он.

– И ты сам да этого додумался?! – пораженно воскликнула девушка. Все же мальчик был еще мал для таких сложных умозаключений.

– Ну, нет – не совсем… – чуть сбавив нравоучительный тон, пошел на попятную Арин, – где-то что-то услышал, где-то что-то сравнил, ну, и что-то додумал сам. Я, знаешь ли, очень много читаю! И потом… ты, наверное, из-за моего роста подумала, что мне меньше зим, чем есть на самом деле?! Сколь даешь? – и хитро глянул на нее искоса.

После получаса общения и его последних слов Лисса, конечно, уже догадывалась, что относительно его примерного возраста вначале была не права. Но разочаровывать ребенка не стала – уж больно заинтересованным и ожидающим ее промаха взглядом он глядел на нее. А, как она подозревала уже, радостных и интересных моментов в жизни этого малыша было не много.

– Ну-у… зим семь– восемь… – выдала Лисса первую версию, что пришла ей в голову, когда она только разглядела мальчика.

– А вот и нет! Через месяц мне будет уже одиннадцать! – выдал он тоном, которым говорят, как минимум о грядущем совершеннолетии, и гордо вскинул он голову.

Девушка, как от нее и ожидалось, пораженно покачала головой. Говорить, что и одиннадцать зим еще никак не взрослость, она, конечно, не стала. Впрочем, ей и самой до второго – полного, совершеннолетия, еще стоило дорасти. И дожить…

Вдруг, в отдалении раздался скрип отпираемой решетки. Мальчик подхватился и, вынырнув одним махом из-под ее руки и полы плаща, кинулся к потайному ходу. Уже в самой дыре он остановился и, обернувшись, шепотом бросил:

– Это тебе трапезу несут. Я пережду и вернусь после. И это… не обижайся, но так надо. А то этот меня тут унюхает чего доброго – с него станется, – и с этими словами Арин что-то достал из кармана и бросил на середину комнаты, а сам под шорох сдвигаемого камня скрылся в проходе.

Не успела стена встать на место, как это что-то вспыхнуло и выпустило клубок дыма.

К тому моменту, как отпирали уже комнату, дым рассеялся, а по помещению плыл… плыла страшная вонь – к усилившемуся запаху плесени добавились еще и весьма впечатляющие «ароматы» гнилых фруктов и мышиного дерьма.

В общем, когда оборотень с подносом зашел в дверь, Лиссы он не увидел, а только, скорее всего, услышал – ее выворачивало в туалетном закутке.

– Фуй, что за гадостью тут у тебя воняет?! А еще девица из благородных! Что, без прислуги сама совсем жить не умеешь? Остатки от еды выкидывать надо, а не в угол кидать! А то вон и мышей уже развела, скоро и крысы объявятся! Если еще раз такое учую, то посажу на один хлеб и воду, даром, что господином велено тебя прилично кормить. А то путь сам приходит сюда и эту гадость нюхает! – под это недовольное бурчание раздался сначала стук подноса, поставленного на стол, и, конечно же, вторивший ему дзинь посуды, потом шуршанье у камина и уже последнее высказывание завершилось ударом тяжелой двери о косяк. И все – лишь тяжелые, чуть шаркающие, удаляющиеся шаги.

И, как и ожидалось, стоило скрипу и стуку закрываемой решетки отзвучать, раздался шорох трущегося друг о друга камня – мальчик возвращался в ее комнату. Лисса вытерла носовым платком умытое холодной водой лицо и пошла ему навстречу.

– Арин, будь добр, больше так не делай. У меня есть флакончик с духами – так что лучше мы им воспользуемся в следующий раз. А то ты-то уходишь, а я-то здесь остаюсь. Не забывай, – попеняла она ребенку, зажимая нос влажным платком.

– Ой! – воскликнул тот, морща нос, – Я и правда, кажется, перестарался. Не правильно рассчитал дозу. Я ведь точно не знал размеров этой комнаты, когда собирался сюда. Прости меня, пожалуйста! – и с этими словами взмахнул руками, пробормотал какие-то слова и открыл створку одного окна. Тут же ветер, что сегодня не сильно-то и зверствовал на улице, вдруг вспомнив, что он зимний, мощный и главный над этими землями, сорвался с вышины тяжелого пасмурного неба и прямиком ринулся к ним в комнату. В миг, выморозив не только мерзкий запах декокта, но и все помещение.

– Щас, подожди… – сквозь зубы прошипел маленький волшебник, уже с видимым напряжением поводя руками. Ледяной мощный напор явно ему сопротивлялся, и мальчику пришлось кричать в голос, произнося слова обратного заклинания. Так что, когда последний порыв, развернувшись вылетел в окошко, кажется даже немного погнув кованную решетку, мальчик захлопнул створку и с разбега юркнул в руки к Лиссе. И уже зарываясь где-то у нее подмышкой в складки мехового плаща, стуча зубами, выдал:

– Ты д-д-д, не руг-г-гай м-меня, л-ладно? Я д-д-д не хот-тел-л, я т-только у-учусь д-д-д…

– Подожди! – спросила Лисса, вдруг догадавшись, – ты что, сам учишься? У тебя нет наставника?!

– Конечно! О моем Даре вообще никто не знает! – с жаром воскликнул мальчик, видно забыв даже от возмущения ее непонятливостью, что он мерзнет. По крайней мере, голову из-под плаща он высунул, а зубы его больше не стучали. – Ты, вообще-то, первая, кому я показал его! Но только потому, что ты тоже не любишь моих родителей и им точно ничего не расскажешь!

Мда, наивность доводов в рассуждениях ребенка поразили даже Лиссу, тоже, в общем-то, не особо сведущую в интригах. Хотя, конечно, у нее уже имелось понимание о том, что окажись на ее месте другой человек, то он мог и воспользоваться этой информацией на пользу себе.

Но так как девушка, естественно, ничего подобного делать не собиралась, то и заговорила она совсем о другом – более поразившим ее понимание:

– Арен, ты говоришь странные вещи! Я – понятно, почему не люблю твоих родителей. Они меня обманом заманили сюда и заперли в темнице, а сами пытались убить дорогих мне людей. И я уж не говорю, что они замыслили целый переворот в королевстве! Слава Светлому, что мой жених и опекун живы, да и король Кайрен тоже! Так что ясно, как день, что мне герцога и герцогиню любить не за что! И я очень рада, что у них ничего не получается с захватом власти… хотя на моем положении, наверное, это скажется не лучшим образом… Но вот почему ты своих родителей не любишь? Неужели только за то, что они тебя свету не показывают?

– Понимаешь… – протянул мальчик задумчиво, явно подбирая слова, чтобы доходчиво ей что-то объяснить, – ты вот ни разу не упомянула своих родителей. Их у тебя нет?

– Нет. Они умерли. Давно… маму я и не помню, а папа почти восемь зим назад, – подтвердила девушка его догадки.

– Но ты упоминала опекуна, о котором волнуешься сильно, – продолжил свою мысль мальчик.

– Конечно, волнуюсь! Хотя он и не человек, а оборотень, но знаешь он какой?! Заботливый, добрый, внимательный, веселый! Я его люблю так, как будто он мне родной по крови! Не отец, конечно, я того хорошо помню, но как бы дядюшка или старший кузен, – в волнении стала убеждать она Арина.

– Во-от, ты сама все и сказала, – не став с ней спорить, наоборот поддержал ее мысль мальчик. – Человек может быть любимым и родным, даже и без родственной крови. А вот у меня, как раз, наоборот, – грустно добавил он. – Мало того, что они не хотели меня, заранее зная, что здорового ребеночка у них ужебыть не может. И не избавились, когда я еще в утробе был, только потому, что это опасно для матери было, но они еще и хотели убить меня, когда я родился! – теперь Арин уже зло выкрикивал слова.

Лисса не знала, что на это сказать, пораженная теми знаниями, которые носил в себе этот, по сути, еще совсем ребенок. Но он, кажется, и не ждал от нее никаких слов, а продолжал свой страшный рассказ. Впрочем, когда девушка, стараясь его хоть как-то поддержать, крепче обняла за плечи, благодарно потерся о ее руку щекой.

– Но убить так и не смогли. Но знаешь почему? – он вывернулся и, подняв вопросительно бровки, посмотрел на Лиссу. Та, понимая, что все не так просто и какой-то банальный ответ тут будет не к месту, просто пожала плечами.

– Нет, не потому что увидели новорожденного и сразу полюбили, и не потому, что пожалели, а просто… это оказалось некому сделать. Да-да! Не делай такие глаза, а то мне себя опять жалко становится! А я это поборол в себе уже… зимы три как! – теперь мальчик свел бровки грозно, но Лиссе почему-то показалось, что ребенок, таким образом, пытается сдержать слезы. И девушка сама закусила губу, чтоб не разреветься от жалости к нему.

– Понимаешь, отец этого сделать не мог – он же уже магом тогда был, и хотя кровью животных, а в последние годы, думаю, и не только, он усиливал свои заклинания, но убийство кровного родственника на нем бы плохо отразилось. Мать тоже не могла, понятно почему – она хоть и жесткая очень, но все же женщина. А всем остальным было не по рангу лишать герцогского сына жизни. Так что я, как видишь, выжил только чудом. Мне нашли няньку и кормилицу, и заперли в этом замке, не ставя никого в известность о моем существовании. Потом, когда я из младенческого возраста вышел, мне нашли учителя – старичка совсем, чтоб читать-писать научил и собственной смертью как-нибудь помер. Что, собственно, и случилось полгода назад. Кстати кормилицу, как нужда в ней отпала, не в деревню домой отправили, а просто, придушили по-тихому, чтоб упаси Светлый, лишнего языком не тренькнула. Тут и титула не надо – простая тетка из деревни, так, что кто-то из преданных слуг и расстарался. Я-то ее совсем не помню, а вот дину Лесяну жалко. Это нянюшка моя – единственный человек, который меня любит. Поэтому до сих пор делаю вид, что сам и пряжки на туфлях застегнуть не могу, чтоб все считали, что она еще нужна мне. А родители верят – они меня, вообще, убогоньким считают. Но оно может и к лучшему…

Мальчик частил, спеша выложить Лиссе свою историю, а она сидела, как пришибленная от такого рассказа и только машинально поглаживала его по спине. Ей было страшно. Представив всю картину, открывшуюся ей, глазами этого ребенка, она вдруг поняла, что ее детство, по сравнению с его, это так, небольшие неприятности. Да, у нее была злобная мачеха, желавшая сжить ее со света. Но, в тоже же время, у нее были и Корр, и Лилейка, и Верб с Дымянкой, и бабушка Росяна, да и все остальные, кто ее любил, защищал и о ней заботился. Да, она росла в полуразвалившемся замке, и на столе у них порой не было ничего кроме дичи, добытой опекуном, и овощей, выращенных диной Кленой на огородике, разбитом за развалинами. Но в отличие от Арина, который кроме этой Цитадели – военного замка, в котором нет, ни розового куста, ни грядки с укропом, а кругом только каменные стены, ничего в своей жизни не видел, она имела полную свободу и доступные просторы. И это не считая тех зим, когда еще был жив отец…

А мальчик тем временем примолк и видно понял, что сгустил краски, а его собеседница сейчас рыдать начнет. И пошел на попятную:

– Ты меня не смей жалеть! Я сильный маг и будущий мужчина. Я даже немного кинжалом владею, меня стражники учат. И, вообще, последние несколько зим я живу прекрасно! У моего отца, кроме магического Дара, еще есть непомерная гордость и раздутая господская спесь. И раз уж меня не убили сразу после рождения и дали вырасти, то кое-какие блага, положенные сыну герцога, и мне порой перепадают. Когда родители отсутствуют, я тут – господин! А бывают они в Цитадели редко – пару-тройку раз за год на несколько дней заезжают, когда из столицы в Морель или обратно едут. А в остальное время все ко мне уважительно относятся, с шестой зимы я за высоким столом трапезничаю и библиотека в моем полном распоряжении!