Текст книги "Чужой праздник (СИ)"

Автор книги: Анна Ломтева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц)

– Лёлька охуенная, – сказал кто-то у Елены над ухом. Елена вздрогнула, отрывая взгляд от охуенной змеищи – это Дима вернулся с ещё одним виски, сел рядом. – Обалдеть, да? Она инструктором по танцевальной гимнастике работает. Профи.

Вроде, это должно было её разочаровать, но нет. Мысль, что кто-то может вот так зарабатывать деньги, Елену скорее восхитила.

– Но я тебе от души не советую.

Елена изумилась:

– Танцевать?

Дима засмеялся:

– Да не! Лёльку клеить. Она, во-первых, универсальный солдат и ебёт всё, что не приколочено. Но чаще всего только один раз. А во-вторых, у неё сейчас вроде как сложный период, так что внезапно можно попасть на чувства. А это ещё хуже, потому что она ревнивая собственница, хуже какого «нового русского».

Елена допила всё, что оставалось в её стакане, поставила его на стол и не стала спрашивать, откуда информация. Вместо этого она сказала, произнося слова ровно и мягко:

– Я придерживаюсь гетеросексуальной ориентации. Так что предпочла бы склеить тебя, например.

– У! – Дима тоже поставил стакан и начал было уже что-то говорить, как из колонок внезапно полилась новая музыка – тоже унцаца, но медленная, приправленная эротическими стонами и вздохами, и грубым речитативом.

– О, медляк, – Дима похлопал себя по бедрам, словно завис в сомнениях, – Слушай, это дико тупо и пошло, но пошли, что ли, потопчемся?

– Ну пошли, что ли, – ответила Елена.

Стробоскоп погас, остался только подсвеченный неярким лучом зеркальный шар. На танцполе уже топтались несколько пар в заунывном кружении – с ноги на ногу, обнявшись, по часовой стрелке или против, как кому подсказывало воображение. Дима предложил Елене руку, потом придвинул к себе – она с готовностью прислонилась к его груди, положила вторую руку ему на плечо. Он был худой, но не чересчур; от его рубашки приятно пахло каким-то хвойным ароматом. На щеке, до которой она дотянулась виском, была чуть отросшая щетина по мимолётной моде последних месяцев ходить с аккуратной трёхдневной «небритостью». Шаг, шаг, с ноги на ногу, мягко покачиваясь под глухие, точно ватные, басы. Солист надрывно бормотал, ему в контрапункт нежно пел бэк-вокал. Рука Димы поглаживала Елене спину. Она подняла лицо, их губы оказались рядом, но против ожидания он не стал тут же лезть с поцелуем. Сперва немного наклонился (шаг-шаг, с ноги на ногу, шаг-шаг), коснулся кончиком носа её щеки. Потом поцеловал – осторожно – скулу, повёл губами вниз, к уголку рта. Она согласно повернула голову, чтобы ему было удобнее.

От его дыхания пахло алкоголем, но пока не противно, а даже отчасти приятно. Он умело брал её губы своими, чуть сжимал, поводил языком. Она отвечала, поцелуй становился плотнее, потом она сама скользнула языком ему в рот. Почувствовала, как его рука сползает по её спине ниже, гладит ягодицы, чуть сжимает.

Они целовались, пока не начала стихать музыка. Потом оторвались друг от друга – оба с негромкими неловкими смешками, которые тут же заглушила следующая танцевальная унца-ца. Дима взял Елену за руку и отвёл назад, за столик. Она чувствовала легкое возбуждение, словно делала что-то немного нехорошее, но чертовски увлекательное. У неё уже почти год не было постоянного парня, а на какие-то мелкие шашни ей в последнее время катастрофически не хватало времени. Работа доедала все силы, которые оставались от учёбы – и вот ещё эти дурацкие клубные тусовки, на которых она, по ощущениям, бездарно тратила время.

Пока она устраивалась на диванчике, Дима успел сходить в бар и принёс ещё стакан.

– Хорош, – сказала Елена, чуть повышая голос, чтобы перекрыть очередную музыку, – Иначе я сейчас быстро уберусь в дрова. Что ты будешь делать с пьяной девушкой?

Дима сел, снова довольно улыбаясь, сказал:

– Увезу к себе и буду ублажать до утра всеми возможными способами.

– Ой, батюшки, – Елена вдруг ощутила раздражение и как бы не разочарование, – Для этого напиваться необязательно.

– Серьёзно? – он придвинулся к ней, заглянул в глаза.

– Серьёзно, – Елена тоже придвинулась, так что снова услышала запах его дыхания. – Если хочешь – поехали к тебе, у меня только одно условие.

– Какое?

– Презерватив, – быстро сказала она. Дима склонил голову к плечу, слегка прикусил нижнюю губу, потом снова улыбнулся широко, на все тридцать два зуба:

– Да, детка.

Встал, протянул ей руку, а когда она вложила в его ладонь пальцы – подхватил и легко поднял её с диванчика.

Глава 15.

Когда-то давно, тысячу лет назад, а точнее – в девятом классе, Елена приехала на каникулы в бабушке, в огромный дом на краю районного центра. Ей было тринадцать, а её двоюродному брату – восемнадцать. Она в теории уже довольно много знала про секс, умела доставить себе удовольствие, но с противоположным полом дел ещё не имела. Брат, с которым она не виделась года три, внезапно оказался спортивным, весёлым и доброжелательным к «малявке». Она две недели ездила позади него на мотоцикле на сборища местной шпаны, где её приняли равнодушно-благосклонно и не трогали. Потом однажды они пошли купаться, и Елена увидела брата выходящим из воды в мокрых плавках – там явно что-то бугрилось, даже торчало. Он подошёл, шлёпнул её мокрой рукой по нагретым солнцем лопаткам, но она не завизжала, не убежала к воде, а словно впервые стала рассматривать его тело. Он убрал руку, но в его глазах тоже что-то поменялось.

Пару дней спустя он лишил её невинности прямо в своей комнате, довольно торопливо и не слишком бережно, пока взрослых не было рядом. Ей не очень понравилось, хотя сначала она довольно сильно возбудилась.

Родственничек не подумал про контрацепцию, и следующие пару недель она провела в довольно неприятном ожидании. Брат попытался сунуться к ней ещё раз, на усаде за домом, но она молча отпинала его по голеням и убежала. Больше он попыток не делал.

С возможной беременностью обошлось, но она дала себе зарок раз и навсегда – никакого, нахрен, незащищенного секса. Когда долгожданная менструация пришла, Елена спряталась в спальне, где спала она и родители, и торопливо, надеясь, что никто не войдёт, стала мастурбировать. Ей это всегда помогало от неприятных ощущений. В этот раз как будто что-то изменилось. Возбуждение было сильнее и нарастало быстро, Елена даже хотела чуть приостановиться, чтобы продлить удовольствие, но не успела – оргазм пришёл как шквал. Она забилась в короткой судороге, потом на мгновение замерла, а потом последняя сильная волна тряхнула её. Елена полежала, постепенно расслабляясь, чувствуя, как немного плывёт сознание, вздохнула и на несколько секунд как будто отрубилась.

Почти сразу очнулась. Что-то было не так. Почему-то кололась подушка под щекой. Елена подняла к лицу ладонь, потёрла глаза, повернулась на спину. Над ней было чистое вечернее небо, перечеркнутое качающимися стеблями какой-то травы. Она издала невнятный хриплый звук и села. Вокруг было поле. Плотными стенами стояли колосья (Елена понятия не имела – чего), под задницей была сухая земля – верно, дождя не было уже неделю. Елена отняла руку от лица – на пальцах была размазанная засохшая кровь. В лицо бросилась краска от ужаса и стыда. Она вскочила, в панике огляделась по сторонам, не сразу поняв, что видит. Справа вдалеке высилась одиноким перстом колокольня. Слева были видны деревья и крыши. Вот там, в стороне от крыш, поднялось облако пыли – это была машина, едущая по грунтовке. Елена медленно пошла в сторону дороги, оставляя за собой примятый след на поле.

– Эй, о чём задумалась? – Елена открыла глаза, повернулась от окна к водителю. Дима поглядывал на неё со сложным выражением на лице. Должно быть, прикидывал, не передумала ли она.

– Ты не поверишь, – сказала она, усмехаясь.

– А всё-таки.

– Я вспоминала свой первый секс.

Он было открыл рот – но предполагавшаяся легкая пошлая шуточка не прозвучала. Машина повернула с улицы во двор, покрутилась по придомовой территории. Наконец, Дима остановил её, дернул ручник и повернул ключ. Мотор замолчал. Они посидели в тишине, как будто собирались что-то обсуждать, да не решались начать.

– Должен предупредить, – Дима завозился, отстёгивая ремень безопасности, – Я живу не один. В смысле, мы квартиру на двоих снимаем с чуваком.

Елена тоже отстегнула ремень, открыла дверцу, осторожно выставила ногу на покрытый снегом тротуар, убедилась, что каблук не соскользнёт, оттолкнулась от кресла. Кто бы знал, как она ненавидела вылезать из машины на каблуках! Это мерзкое чувство, что ты напрягаешь все силы, чтобы не поехать, не потерять равновесие, не шлёпнуться задницей на асфальт. Кажется, что и суставы ноют от напряжения, и каблуки эти проклятые трещат и вот-вот сломаются. Да ещё не удариться о верх. Наконец она выпрямилась, одёрнула свою мини-юбку из пушистого трикотажа и повернулась к подъезду. Дима ждал её, стоя в двух шагах, не делая попыток подать руку или как-то иначе помочь. Сама виновата, подумала она с досадой, надо было сидеть и ждать, пока он мне дверцу откроет.

– Так что там твой чувак? – спросила она, убирая волосы назад.

– Должен был сегодня уйти, но не факт. – Дима вежливым жестом указал на дверь подъезда, но на этот раз таки решил поджентльменить – обогнал и взялся за ручку сам.

– Неважно, – сказала она, шагая в подъезд. Её охватило нетерпение. Ей необходимо было заняться сексом с мужчиной, черт возьми. Ещё месяц-другой – и очередная мастурбация может закончиться… Елена тряхнула головой, прикусила губу и быстро спросила:

– Какой этаж?

– Первый. Сразу направо.

В подъезде было светло, довольно чисто. Оно и понятно, дом был «хороший», в центральном районе, старой удобной планировки квартиры. Тут жили люди обеспеченные, или снимали вот такие мажоры, как Дима. Она свернула направо, потом посторонилась, давая спутнику пройти к двери – массивной, железной двери с двумя серьёзными замками. Он позвенел ключами, замки тихо клацнули, дверь открылась, пропуская их в коридор квартиры. Внутри было тихо и темно, видимо, сосед и правда ушёл. Дима протянул руку куда-то вправо, щелкнул выключателем, загорелся одинокий плафон с тускловатой лампочкой. Дима обернулся, чуть нагнулся и прикрыл дверь за спиной Елены. И остался так стоять, нависая над ней.

– Только не говори, что у тебя нет кровати, и мы прямо здесь начнём, – сказала она резковато, поднимая к нему лицо и выпячивая подбородок.

– Не-е-а, – протянул он, наклонился ещё и неожиданно провёл языком по её подбородку. Елена вздрогнула, засмеялась, а он выпрямился, убрал руку и принялся неспешно снимать верхнюю одежду. Кинул кашне на полочку, повесил дублёнку, сбросил небрежно черные замшевые кроссовки. Обернулся.

– Тебе помочь?

– А… нет, – она тоже скинула своё пальто, повесила, нагнулась, чтобы расстегнуть молнии на сапогах.

– Позволь мне, – Дима опустился на одно колено, взялся за собачку на правом сапоге, медленно потянул вниз. На лице у него опять сияла эта безмятежная улыбка, которая вдруг начала не то, чтобы пугать, но немного напрягать. Вот он расстегнул молнию до конца, взялся за задник. Елена приподняла ногу, и ей тут же пришлось схватиться за его плечо, чтобы не потерять равновесие.

– Теперь другую, – сказал Дима, когда она поставила освобожденную от каблука ногу на прохладный ребристый коврик.

Всё это было довольно странно. Она в общем ожидала чего-то чуть более делового и при этом неловкого, как случалось у неё раньше с такими встречами на раз. Они бы быстренько прошли на кухню, выпили ещё немного спиртного – просто чтобы поддержать контакт, потом пошли бы в постель и занялись сексом. Но у её нынешнего партнёра явно был какой-то другой взгляд на эти вещи.

Он не повёл её на кухню. Он отодвинул под вешалку её сапоги, поднялся с колен и протянул ей руку ладонью вверх. «Ну ладно», подумала она, подавая руку. Дима улыбнулся и повёл её по слабо освещённому коридору в самый конец, а там, не включая свет – в просторную комнату, которую скудно освещал фонарь, горевший за окном как раз напротив. У стены стояла широкая кровать, аккуратно застеленная покрывалом. Дима отпустил её руку, взялся за покрывало и скинул его на пол.

– Располагайся.

Елена пожала плечами и начала стаскивать с себя кофточку со стразами. Кинула на пол. Подцепила резинку юбки, медленно потянула её вниз, по бёдрам, до колен, потом вышагнула из неё, тоже оставив на полу.

Когда она расстегивала бюстгалтер, Дима уже полулежал, опершись на локоть, и ждал её.

Обещания, которые давало его тело во время танца и потом, когда они целовались в постели, оказались лживыми. Он был из тех ленивых самодовольных мальчиков, которые сразу рвутся залезть членом внутрь, а потом однообразно долбят, быстро кончая. Елена сразу поняла, что от него толку мало, и попыталась сама себя дополнительно возбудить. И всё равно не успела – он кончил с шумным фырканьем, вцепившись одной рукой ей в ягодицу. Елена почти сразу отодвинулась, но он прижал её к простыне:

– Погоди, я могу тебе сделать хорошо по-другому…

– Не нужно, – она поймала его за плечо.

– Я умею, – он уже лез жадными пальцами к её лобку, наклонял голову. Елена схватила его за волосы и сказала чуть жёстче:

– Молодец, но не надо. Я так не люблю.

Он сперва замер, потом неловко задвигался, отползая в сторону, бормоча «Да ладно, как хочешь, дело твоё». Потом встал, ушёл куда-то – видимо, в душ. Елена зевнула, натянула на себя одеяло и свернулась комочком на боку. Она зверски устала и хотела спать. Ей повезло, её бездарный любовник не стал её будить и выпроваживать. Они оба проснулись от заунывно-въедливого пиканья будильника в семь утра.

– Давай проясним кое-что, – сказал он, аккуратно ставя перед Еленой чашку с кофе. – Было хорошо, но продолжения я не планирую.

Елена подняла на него взгляд (она не выспалась, резкое освещение кухни заставляло её щуриться):

– С чего ты взял, что мне надо продолжение?

Дима поставил свою чашку так же аккуратно, сел, сказал всё с той же улыбкой:

– Твоя подруга сказала, что ты хочешь найти парня. Но в нашей тусовке это тебе не светит.

Елена поставила чашку, из которой уже собиралась отпить, и спросила:

– Неужели?

– Без обид, – Дима отпил кофе, посидел пару секунд с прикрытыми глазами. – Но я тебя действительно вспомнил. Все в курсе, что ты спала с Олегом. А также с каким-то парнем с эконома, а также с чуваком из твоего бара. Ты шлюха. Тебя поэтому и позвали вчера.

Елена чуть подалась назад, но потом расслабилась и отпила кофе.

– А ты, значит, спишь с разными девицами регулярно, но не шлюха.

– Я мужчина, – Дима довольно улыбнулся.

– Пффф, – Елена снова поставила чашку на стол, – Какая разница? Ты любишь секс. Я люблю секс.

– На таких, как ты, не женятся, – сказал Дима, продолжая улыбаться, – А за таких, как я, охотно выходят замуж.

Елена покачала головой, встала.

– Если ты правда хочешь хоть на ком-то жениться, тебе надо научиться пасть вовремя захлопывать. Потому что трахаешься ты так себе, да ещё и тупой.

Елена отвернулась и пошла в прихожую. Дима сказал ей в спину «Шлюха, дешёвка» или что-то вроде этого, но она уже застегивала замочки на сапогах. Всё, что она чувствовала – это досаду за напрасно потраченное время.

Глава 16.

Автобус медленно плёлся по забитой машинами улице. Пробка была зачётная – через весь мост и на несколько кварталов с обеих сторон от него. Пятница, вечер, внезапный февральский снегопад, сокративший видимость до десятка метров. Елена сидела, прислонившись головой к стеклу окна и пытаясь подремать. Как только она начинала соскальзывать в сон, пробка приходила в движение, автобус дергало и трясло, вытягивая девушку из сна. В очередной раз проснувшись, она тяжело, длинно зевнула и потёрла пальцами веки. В глаза точно песку насыпали. Полноценный учебный день после смены на работе после учебного дня, того, когда она не выспалась в постели жалкого ублюдка.

Иногда ей казалось, что она не выспится уже никогда. Смены, учёба, тусня в клубах, снова учёба, потом приходили выходные, и она честно собиралась прийти домой часов в восемь и лечь спать, но всё время что-то случалось – и она опять притаскивалась заполночь или ночевала нетрезвая где-то ещё, где было чаще всего не очень удобно и не всегда безопасно. Год назад родители ещё пытались что-то говорить насчёт её образа жизни. Но потом она нашла работу и четко обозначила границы. В общем, это было уже даже и необязательно. Родители пережили её совершеннолетие, признали её взрослой и почти смирились с тем, что она прожигает свою молодость и здоровье не самым разумным образом.

В целом её всё устраивало. Ну, не выспалась, вот дела. «На том свете высплюсь», – говорила она себе, прикладывая охлаждающие полоски к красным векам, замазывая тональником сероватое лицо и нанося поверх румяна. Иной раз ей удавалось поспать шесть-семь часов в сутки, и она почти приходила в норму. Но иногда несколько дней слипались в один тяжелый липкий ком, который ей приходилось как бы тащить на спине, с трудом переставляя ноги. Она дремала в транспорте, перехватывала полчасика между вузом и работой, но ноша бессонного времени от этого словно только тяжелела.

«Зато точно ничего уже не хочется», – подумала она, усмехаясь. Снова прикрыла глаза, прислонилась к холодному окну. Автобус резко встал, Елену мотнуло вперед, и она едва успела подставить руки, иначе треснулась бы головой о подголовник кресла впереди. Некоторые пассажиры не успели среагировать, и теперь ругались и охали упавшие и ушибленные.

– Всё, приехали, – заорал со своего места водила.

– Чего такое? Что случилось? Почему встали? – заголосили пассажиры, привставая с сидений, вытягивая шеи, пытаясь протолкаться вперёд.

– Авария там, – сказала кондукторша, молодая худая девчонка в спортивном костюме и овчинной безрукавке, – Не проехать.

– Ну, выпускай тогда, – заявил кто-то у передней двери. Двери открылись, люди начали с ворчанием и руганью вываливаться наружу, кондукторша закричала «Ой, да погодите, куда вы на проезжую часть» – её не слушали.

Елена дождалась, когда в салоне станет свободно, встала, прошла вперёд. Спросила:

– Совсем глухо, или поедете ещё?

– А пёс его знает, – отозвался резким прокуренным голосом водила, – Пока гаишники подъедут. И ещё не факт, что растащат быстро, они вона как смялись.

Елена медленно спустилась вон из автобуса, отошла, поглядывая по сторонам, на тротуар. Люди не спешили расходиться, стояли кучками, тянули руки, указывая на смятые, перевёрнутые машины дальше по дороге. Елена отвернулась и пошла прочь, во дворы, рассчитывая срезать путь до соседней улицы Горького. Усилился ветер, снег летел в лицо, дома почти скрылись за волнующейся и вихрящейся белой пеленой.

Она уже почти вышла к нужной ей арке между домами, когда сзади засигналила машина. Елена вздрогнула, отошла от края тротуара. С ней поравнялся нос незнакомой серой машины, и снова раздался короткий прерывистый «би. ип». Она остановилась, машина встала тоже. Дверца хлопнула, из машины выскочил незнакомый человек.

– Извините, я не хотел вас пугать, – он обошёл бампер и остановился напротив.

– Я не напугана, – ответила она, разглядывая незнакомца. Высокий (даже по сравнению с ней), плотный, кожаная куртка, черная футболка, черные джинсы. Она вернулась взглядом к его лицу. Короткая стрижка, очки, крупный нос, тонкие бледные губы. Постарше её лет на десять, пожалуй.

– Вы меня, наверное, не помните, – он смотрел открыто, спокойно, – Я бываю в клубе, где вы работаете.

– А, – она покивала, – Так себе клубешник.

– Вот и я подумал, что вы могли бы больше, чем пиво разливать, – он слегка улыбнулся.

– Если вы про девочек по вызову… – начала она, засовывая руки в карманы пальто, но мужчина нетерпеливо махнул рукой, поморщился, перебил:

– Да нет.

– А что тогда?

Он снова улыбнулся. Сказал:

– Мне нужна девочка на ресепшен. Я перетёр со Стасом, он посоветовал тебя. – Елена так удивилась, что даже не заметила перехода на ты.

– Стас?!

– Он сказал, что ты аккуратная, спокойная и ответственная девочка. Хотя и совершенно не в его вкусе, – собеседник сделал шаг, оказался близко, – Я обычно ищу себе людей по рекомендациям. Не доверяю этой фигне с объявлениями.

– А… – Елена собрала мысли в кучу, – Так, а ресепшен у вас чего?

– Ага, ближе к делу. Удачно я тебя заметил, и до следующей смены ждать не пришлось, – он кивнул в сторону машины, – Поедем, покажу, объясню всё. – и, заметив, что она колеблется, добавил: – Пойми меня правильно. Девочку найти не сложно. Но ты высокая, внешность что надо, видимо, не дура, раз студентка. И для тебя это очевидное изменение к лучшему. Во всяком случае, платить я тебе буду больше, и ночных смен много не будет. Ну?

– Окей, – она шагнула к машине.

Выезжая из двора, новый знакомец говорил.

– Я Илья, у меня небольшая гостиница и сауна. Да, ты всё правильно сейчас подумала, но тебя это не коснётся. У меня всё чётко, штат – это штат, бляди – это бляди, – он дал по газам, проскакивая на желтый в поворот, – И от штата мне нужна четкая профессиональная работа. Взамен я даю нормальный оклад, приличный график работы и защиту от хуйни. – Он вполголаса выругался, когда какая-то машина притёрлась перед ним, поднимая пробуксовавшими колёсами фонтаны грязного снега.

– Официальное оформление? – спросила Елена.

– А у тебя трудовая книжка есть? – поинтересовался он, не отрывая взгляда от дороги.

– Ну… нет.

– Будет, – пообещал он, – Но учти, если проебёшься по-крупному – я тебя и уволю официально, по статье.

В машине было тепло, Илья вёл быстро и совсем чуть-чуть лишку агрессивно. Елена расслабилась, чуть съехав на сиденье. Глаза слипались, ей пришлось зажмуриться на секунду. Очень не хотелось вырубиться через пять минут знакомства с потенциальным работодателем. «А может, и не только», – подумала она, пытаясь взбодриться.

Машина свернула под арку старого кирпичного дома, резко остановилась. Илья заглушил мотор и повернулся к Елене:

– Приехали.

Десять метров до высокого крыльца с коваными перилами и навесом показались бесконечными. Ветер всё усиливался, снег теперь шёл мелкими твёрдыми крупинками, которые секли лицо. Елена кое-как поднялась по обледеневшим ступенькам, но на верхней каблук её таки подвёл, и она скользнула левой ногой. Напрягла икру изо всех сил, но уже чувствовала, как ползёт каблук, сгибается голеностоп, а колено устремляется к краю ступеньки.

Илья обернулся и взял её за оба локтя. Она ещё успела ойкнуть, но тут же поняла, что не падает, а почти висит в его руках. Потом он осторожно ослабил хватку, убедился, что она стоит нормально и сказал:

– Надо бы песку, что ли, накидать. Ещё навернётся кто-нибудь. – и взялся за ручку двери.

– С…спасибо, – сказала она ему в спину, но он уже открывал дверь, заходил, не особо интересуясь, как она там, уверенный, что она войдёт следом.

Внутри была баня. То есть, разумеется, там был небольшой холл с двумя окнами, стойка с часами и полка с ключами, лимонное дерево в кадке и двери куда-то ещё, но выглядело это обшитое золотистой вагонкой помещение натурально как баня какого-нибудь состоятельного милицейского пенсионера из знакомых её дедушки. Стойка, правда, была из карельской берёзы, из неё же – ободок больших часов на стене, но делу это не помогало. Интерьер был очень смешной. На стойке в качестве украшения стояла кустарная композиция из двух глиняных фигурок – мужик и баба в бане, с вениками и шайками, розовые, толстые, с улыбающимися круглыми лицами. На стене между двух окон висело тележное колесо, на его спицы были навязаны яркие разноцветные атласные ленты. В других простенках помещались тканые панно с белотелыми голыми женщинами на голубом фоне. Над панно висели светильники-шары с бронзовыми листьями на витых креплениях. На полу чуть в сторону от входа были расстелены типичные деревенские «дорожки», тканные из нарезанных лентой остатков ткани. А-ля рюс. Деревенская романтика. «Интересно, у них и в номерах вагонка?» – подумала Елена, оглядываясь.

За стойкой обозначилась коротко стриженная темноволосая женщина лет тридцати в сером свитере, весело сказала:

– Привет, Илюш. Рыбаки твои приехали, заселились и сейчас бухают.

– Окейно, – ответил он, обернулся, показывая на Елену:

– Я тебе сменщицу привёл.

– Ой ты бааатюшки, – протянула она, облокачиваясь на стойку и раскладывая перед собой свой немаленький бюст, едва удерживаемый тонким трикотажем, – И года не прошло. – Она мгновенно обежала Елену взглядом, коротко улыбнулась и спросила:

– Как тебя звать, дева-красота?

– Елена, – ответила она, внезапно проникаясь неприязнью к этой вроде-как-простушке.

– Ишь ты, тёзка, – грудастая заулыбалась на все тридцать два зуба, – Илюшка, у тебя чутьё на Елен с хорошими сиськами? – она прищурилась и посмотрела Елене прямо в глаза:

– Смотри, я ревнивая!

– Алён, ну хорош, – Илья положил на стойку руки, чуть похлопал по гладкой медовой поверхности с коричневыми завитками, – Не пугай девочку, она студентка и воспитанная.

– Да я чего, – Алёна-Елена отодвинулась от стойки, – К тебе в кабинет пойдёте?

– Да, пойдём, побеседовать же надо. – Илья провёл ладонью по волосам, стряхивая растаявший снег, потом вытер руку о джинсы и добавил:

– Полчаса максимум, ты пока позвони Васе, пусть подскочит бумажки сделать.

– Для тебя всё, что угодно, – она села на своё вертящееся кресло, придвинула телефон, а Илья уже шёл прочь, в ближайшую дверь, за которой оказалась мрачноватая лестница с тусклыми лампочками на площадках.

Елена плелась следом, размышляя, не стоит ли извиниться и свалить. Крошечная гостиничка с интерьером генеральской бани, зубастая тетка (русалка, блин, хоть и стриженая), лестница эта чёрт знает, куда ведущая… Илья обернулся, сказал, не замедлив шагов:

– Мы тут ещё не всё здание в порядок привели. С той стороны, где клиенты ходят, уже чистенько и свет нормальный, а тут я пока оставил как есть. Не главное. – он остановился на площадке третьего – верхнего – этажа, толкнул дверь во внутренние помещения, пропуская Елену, – А Алёнку ты не бойся. У неё чувство юмора специфическое, но она тебе поможет разобраться и в работу войти. – Теперь они шли по типичному офисному коридору: серые стены, серый промышленный линолеум на полу, лампы дневного света под унылым пыльным потолком. Кабинет Ильи оказался дальним, и когда дверь открылась, Елена аж глазам не поверила.

После кичово-убогого нижнего холла она ждала тут увидеть новорусскую роскошь: «предбанник» с секретаршей, а дальше интерьер с кожаной мебелью, ковром и огромным столом на полкомнаты. Может даже стояла бы хохломская дура – ваза в виде лебедя, или фигурка из бронзы вроде копии какой-нибудь конной статуи. Елена видела такое у некоторых своих наиболее продвинувшихся в бизнесе родственников.

А там была картинка из какого-нибудь журнала по дизайну. Светлые стены, высокие белые стеллажи на одной стороне, угловой компьютерный стол с удобным рабочим креслом (Елена сразу заметила, что вокруг гнездится какая-то ещё техника). У окна – переговорный уголок, два больших серых дивана и столик со стеклянной столешницей. В углу кофе-машина и стойка со всем необходимым. И здоровенный телевизор у дальней стены. На ближнем подоконнике топорщилась листьями довольная, здоровая монстера.

– Давай, садись, – Илья кивнул на диваны, – Кофе сделаю. А, вешалка слева.

Елена кое-как стащила с себя промокшее от талого снега пальто, пристроила на вешалку, прошла к диванам. Увидела, что на столике лежат несколько глянцевых журналов, потянулась к верхнему – но они все были посвящены машинам, яхтам и дорогому оружию. Ясненько, понятненько, подумала она, усаживаясь спиной к стеллажу. Илья подошёл, поставил на стол две простых белых чашки. Спросил:

– Сахар надо?

– Нет, – она торопливо потянула одну из чашек к себе, вдохнула запах, пригрелась ладонями к горячим бочкам. Хороший кофе. Она понюхала ещё, потом отпила. Очень хороший кофе. От любимого запаха нехотя отступила сонливость, Елена сделала ещё глоток, расправила плечи, вздыхая. Подняла взгляд на Илью. Он сидел, наклонившись вперёд, уперев локти в колени. Ждал с таким видом, как будто у него никаких планов больше нет на этот февральский день с отвратной погодой. Елена поставила чашку и сказала:

– Значит, вы меня проинструктировать должны.

Он выпрямился, повёл плечами, как будто сбрасывая что-то со спины. Положил на стол ладони, похлопал легонько по стеклу, ответил:

– Давай на «ты» лучше, мне так удобнее.

– Ясно, – кивнула она.

– Инструкции тут простые. Обязанности твои будут – находиться за стойкой, регистрировать въезжающих, выдавать ключи, отвечать на звонки. Записывать бронь, если кто-то по телефону бронирует, потом старшей горничной передавать информацию. Ну, это редко у нас, люди больше по знакомству обращаются. Отвечать на вопросы гостей, вызывать при необходимости ментов и скорую. Что ещё… – он задумался, взялся за подбородок, потом снова опустил ладони на столешницу и похлопал-побарабанил. – А, ну да, рассчитывать гостей тебе не придётся, заселение у нас в час, к часу приходит бухгалтер, Вера Васильевна, она принимает оплату и всё такое. Если кто-то появляется внезапно незаписанный – будешь ей звонить, она недалеко живёт. Но это вряд ли. Теперь про график. Могу тебе поставить смены через два дня, с учёбой уж сама решай, что пропускать. Смена двенадцать часов, с шести до шести. По вечерам тут моя родственница дежурит в любом случае. В выходные тут всегда Алёна, работы много. С оплатой проблем не будет, – и он назвал цифру, которую готов был платить ей в месяц. Она одновременно возликовала и встревожилась. Это было ровно в два раза больше, чем в клубе. С чего бы ему быть таким щедрым? Смены по двенадцать часов, но тут тебе не бар, сиди себе за стойкой. Хочешь – книжку читай, хочешь – варежки вяжи.

Она начала было открывать рот, чтобы что-то сказать, но тут застучали в дверь и чей-то прокуренный голос спросил из коридора:

– Илья, ты на месте?

– Да, Василь-Петрович, заходи, – громко ответил Илья, поднялся и унёс чашки – ополовиненную Елены и свою нетронутую – к кофе-машине.

Елена подняла взгляд и увидела свою главную проблему на ближайшие полгода.

Глава 17.

В шесть часов ясного майского вечера было ещё почти жарко. Елена потела в своей белой блузке с застегнутыми доверху пуговицами и «приличных» брючках со стрелками. Пару часов назад в курилке она почти с ненавистью сверлила взглядом уборщиц Машу и Варю, которые сидели на нижней ступеньке лестницы, тыкая пальцами в журнал «Бурда моден» и советуясь по поводу какой-то выкройки. На них были футболки, шорты из обрезанных джинсов и косынки, завязанные по-пиратски на коротко стриженых головах. И сланцы на ногах, конечно.