Текст книги "Когда наступит рассвет (СИ)"
Автор книги: Анна Кострова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 30 страниц)
Глава 52
Вечер уже почти сменял ночь, не хватало лишь каких-то пару часов до наступления нового дня, почти все горожане давно проминали под собой кровати, но лишь в одной квартире горел свет, отдающийся от яркого свечения настольной лампы.
Эбби лежала на кровати, окруженная кучей учебников, и упорно что-то выделяла разными маркерами, делая, скорее всего, важные пометки для себя. До зачета по сценическому искусству осталось всего ничего. Поэтому девушка тщательно штудировала сценарий их постановки, который она вместе со своей группой придумывала целую неделю.
Голова уже становилась тяжелой от большого объема информации, а глаза практически слипались, но, видимо, она не собиралась с этим что-то делать, лишь брала в руки очередную чашку кофе, уже совсем не припоминая, какая это по счету, подносила к губам и отпивала немного, чувствуя, как теплая жидкость приятно разливается и придает небольшой заряд для того, чтобы еще пару раз пробежаться по сценарию и возобновить в памяти немного теории.
Увлекшись своими делами, она совсем не заметила, как дверь в комнату приоткрылась и в дверном проеме застрял Уилсон, недовольно покашливая. Томас, возмущенный тем, что Эбби еще не легла спать и продолжала мучить свой организм, просящий хоть немного пощады, хоть капельку отдыха от всех этих бумажек, прошел во внутрь и лег рядом с ней, пытаясь разглядеть, что же все-таки она столь упорно изучает.
Заметив в верхнем углу слово «СЦЕНАРИЙ», сразу же осознал, что она готовится к завтрашнему дню, но не понимал, что ей бояться. Брюнет уверен, что она знает этот сценарий от корки до корки, то же самое можно сказать и про теорию, поэтому медленным движением вынул из левой руки кружку, помещая ее на прикроватную тумбочку, вытащил из ее рук тот самый сценарий, кладя его в другой угол кровати, и, аккуратно взяв Миллер за подбородок, притянул к себе, вглядываясь в зеленые глаза.
– Эбби, ты с ума сошла? Тебе бы немного поспать, – говорит он, вздымая уголки губ.
– Извини, но мне нужно готовиться, – устало говорит та и вновь тянется к сценарию, который брюнет забросил в другой угол кровати.
Но не успевает она дотянуться до сокровенной папки, как тут же оказывается заключенной в мужские объятья. Томас навис над девушкой и накрыл ее губы своими, от чего Миллер вначале недовольно хмыкнула, а потом полностью поддалась ему, приобняв за плечи.
– Томми, вообще-то у меня завтра зачет, а принимает его не кто другой, как мистер Уилсон, а ты отвлекаешь меня своими поцелуями, – отрываясь от его губ, недовольно произносит она и пытается оттолкнуть его, упираясь руками в мужскую грудь.
– Тогда я приведу тебе пару аргументов того, почему тебе не стоит волноваться, – все также нависая над ней, говорит он.
– И что за они? – изогнув одну бровь, она устремляет свой взгляд на него.
– Во-первых, я не такой тиран и придира, как вам нашептали старшие курсы, ну, а во-вторых, ты слишком умная и тебе не нужно истирать до дыр текст, ведь ты можешь отлично сымпровизировать. Я это заметил на одном из наших практических занятий, – заканчивает с аргументами он, ожидая ее ответа.
– Допустим, убедил, – улыбается Эбби и притягивает его к себе, пытаясь отблагодарить поцелуем.
А Томас и не против. Он, аккуратно поместив одну руку на правую щеку Миллер, а вторую – на талию, нежно, как будто Эбби – самое настоящее сокровище, редкий алмаз, который не многим удавалось найти, отвечал на ее жест, наслаждаясь моментом и не желая, чтобы он когда-нибудь прекращался. Ее губы такие пухлые, бархатные, со вкусом малины, они всегда притягивали его и, пожалуй, так будут делать всегда.
Уилсон, оторвавшись от них на одну секунду, посмотрел в изумрудные глаза напротив и немного замер: они отдавали блеском, как будто тысячи звезд мерцали в ее очах, они были устремлены прямо на него, смотрели как-то выжидающе, почти бодро, но в них все равно была видна усталость от столь сильного перенапряжения.
Томас провел правой рукой по скуле девушки, массируя ее большим пальцем, смотрел то на губы, то в ее глаза, но не предпринимал никаких действий. Он, заведя вторую руку в ее пушистые рыжие локоны, перебирал их с пальца на палец, продолжая любоваться столь очаровательными чертами лица, будучи не в силах оторваться от прекрасного образа.
– Томми, не смотри на меня так, – на ее щеках появляется алый румянец, выдавая ее небольшое смущение.
– Как так? – спрашивает он, будто не понимая, в чем собственно дело.
Продолжает водить пальцем по ее лицу, лаская бархатистую кожу, делая вид, что не замечает ее взгляда, и игнорируя ее вопросы.
– Ты знаешь как, – она улыбается и откидывает голову набок, отводя взгляд в дальний угол его комнаты.
– Я не могу смотреть на тебя по-другому, и ты это прекрасно знаешь, принцесса, – он скатывается с девушки, помещая свое тело напротив нее, не прерывая зрительного контакта.
Эбби прикрывает глаза, не в силах показывать свою бодрость. А, может, действует по-хитрому, не давая возможности брюнету смотреть в ее глаза, но улыбается, ведь ей, черт возьми, приятно.
Она лежит, зная, что он подвигается поближе, чувствуя, что Уилсон заключает ее в объятья, устраивается у него поудобнее на груди, ощущая легкость внутри себя.
В данный момент она на самом деле ощутила, поняла, как сильно он ее любит. У нее было немного парней, а, если быть точнее, всего один, но с ним у нее была влюбленность, и эти чувства точно не сравнимы с теми, которые она испытывает к этому мужчине.
И ей вовсе плевать, что он старше ее на целых восемь лет!
Глава 53
На весь Лос-Анджелес уже давно легла ночь, которая предвещала что-то особенное. Может, это было потому, что на небе мерцали бело-желтые звезды, полностью окружившие луну, которая сегодня как раз-таки достигла своей полной фазы. А, может, потому, что сегодня жители всего мира могли наблюдать редкое, но в то же время мистическое явление – лунное затмение. Некоторые до сих пор верили, что в такую ночь на землю спускаются души умерших и воцаряется хаос. Некоторые же думали, что в эту ночь с человеком может произойти что-то неладное. Время уже давно перевалило за полночь, но лишь в одном окне горел тусклый свет, исходящий от лампы.
Девушка сидела за столом, читая какую-то странную книгу в чёрном переплёте. Ее лицо было таким сосредоточенным, а тело таким неподвижным, что, казалось, это вовсе не человек, а некий робот. Она что-то чёркала карандашом на белом листе, как будто записывала какие-то важные строки из книги, и, когда с этим было покончено, тут же захлопнула ее, при этом встав из-за стола. Она нервно ходила по комнате, сминая этот листок в руках, потом переводила свой взгляд в окно, где вот-вот должно произойти лунное затмение. Ее сердце бешено колотилось, а руки предательски дрожали, выпуская лист.
– Если ты хочешь его вернуть, то должна сделать это именно сейчас, когда произойдёт полное лунное затмение, иначе все пропало, – хриплым и очень противным голосом сказала старуха, одетая в чёрную мантию.
Девушка долго колебалась, не зная, как ей поступить. С одной стороны, это был ее единственный шанс, но с другой стороны, правда ли это? Может, ее рассудок сильно затуманен, что она начинает верить во всякий бред?
Рафаэль, поправив волосы, подошла к окну, разглядывая луну, опустила взгляд на листок, где написаны странные слова, потом посмотрела на старуху, которую явно бесила эта нерешительность и спросила:
– А это точно сработает? Ему не будет плохо?
Злобный смех раздался по всей комнате. Он был настолько устрашающим, что ноги блондинки немного подкосились, и она ели-ели успела ухватиться за что-то твёрдое, чтобы удержаться на них.
– Милая, ты зачем сюда пришла? Если ты его любишь, то должна сделать то, что я тебе скажу, только помни про последствия, которых тебе не миновать, – говорила ведьма, стуча длинными ногтями по деревянной поверхности стола.
– А что может быть, Розалина? – настороженно спросила Рафаэль.
– Ты знаешь, что за все надо платить? Так вот, ради любви ты жертвуешь своей семьей. Кто-то из твоей семьи или же близких друзей может пострадать, но это маленькая цена за большую любовь, верно?! – повысила голос старуха, подойдя к девушке и смотря ей прямо в глаза.
Рафаэль на минуту остановилась, обдумывая ее слова. Стоит ли Томас того, чтобы жертвовать семьей? И правда ли все это? Может, это просто шутка? Пустая трата денег? Может, есть другой выход?
Все эти вопросы терзали ее, но она не знала ответа на них. Сейчас она была в безвыходном положении, и на кону ее счастья стояла семья. Можно ли ради сильной любви пожертвовать родителями, которые тебя воспитали, поставили на ноги и дали самое лучшее в жизни? Рафаэль бы думала над этим ещё долго, если бы не старуха, которая помогла ей принять решение.
– А знаешь, чем он занимается? Он сейчас с ней, он целует ее, обнимает, он счастлив, а ты сидишь здесь и убиваешься! Так что решай, что тебе делать! Вот так вот мучиться или же быть с ним?!
Рафаэль стиснула зубы, проклиная Миллер, которая забрала у неё последние шансы заполучить Томаса. Как же ей хотелось быть на месте Эбби, чувствовать прикосновения Уилсона на своей коже. Но этому никогда не бывать!
– Да быстрее же! Лунное затмение вот-вот будет наблюдаться в нашем городе! – грозно вскрикнула старуха, перепугав бедную блондинку.
Но Рафаэль еще долго теребила этот листок в руках, все также не решаясь на этот поступок. Перед ее глазами проносились все моменты ее детства, за которые она готова отдать многое. Но готова ли она распрощаться с ними ради Уилсона? Ради человека, которого она любит больше жизни?
Как ни странно, но именно после расставания с ним, именно тогда, когда в его жизни появилась Эбби Миллер, Рафаэль осознала, как сильно она его любит, но было уже поздно. Она слишком виновата перед Уилсоном, ей уже не загладить своей вины: она знает, что он не прощает предательств и не дает шанса на исправление роковых ошибок.
Но как быть ей, если ее сердце больно сжимается в груди, а душа кричит по тому самому брюнету с карими глазами, которые отдают медовым оттенком, в которые постоянно хочется смотреть?!
Слезы ручьем покатились из ее глаз, когда она вспомнила, каким счастливым он был в тот вечер, находясь рядом с Миллер…
Может, оставить его в покое и не мешать ему быть счастливым?
Так бывает в типичных мелодрамах, но это жизнь, наполненная жестокой реальностью.
– За любовь нужно бороться, – шепчет она, крепко сжимая листок в руках.
– Ну давай же тогда! Чего ты стоишь? Чего ждешь?! – ведьма давит на ее.
Но в какой-то момент к ней возвращается ее рассудок, который твердит ей, что это не выход, что так поступать совсем не стоит. Рафаэль, сминая листок в огромный комок испорченной бумаги, бросает его на пол, тяжело вздыхая.
Старуха в черной мантии одаривает ее непонимающим взглядом, смотрит с презрением и поднимает смятый листок, забрасывая его в урну. Напоследок она слышит от Рафаэль «но не таким способом». Обреченно вздыхает, осознавая, что потратила время впустую.
Тем временем по коридору слышны громкие постукивания каблуков, отдававшиеся от черных замшевых ботинок Рафаэль, которая уверенными шагами направлялась к выходу, мысленно обдумывая то, что сейчас чуть не произошло. Она достает из лакированной сумочки смартфон, быстро ища номер подруги.
– Алло, Глория, нам нужно встретиться, и кое-что срочно обсудить.
Она сбрасывает вызов, получая положительный ответ от подруги, кладет телефон обратно в сумочку, закрывая ее на молнию и поправляя через плечо, выходит из помещения и вдыхает поток свежего воздуха, который сейчас ей был жизненно необходим.
Глава 54
Кофе, недавно засыпанный в турку, медленно варился в ней, разнося приятный аромат по всей кухне. Томас стоял возле плиты, поминутно помешивая напиток, чтобы он не сгорел, как в прошлые разы, и также вдыхал приятные пары.
Взглянув на часы, показывавшие ровно восемь утра, он про себя ругнулся и, выключив конфорку, побежал в комнату, чтобы разбудить Миллер, которая, скорее всего, еще находилась в теплой постели и видела сотый сон. У него совершенно вылетело из головы, что она вчера просила его разбудить ее с утра, если ей вдруг не доведется услышать звук противного и докучающего будильника.
Быстрыми шагами, словно в ботинках-скороходах, Уилсон помчался в нужном направлении и, приоткрыв дверь своей спальни, застал девушку, стоящую перед шкафом и выбирающую одежду.
Дело в том, что Эбби иногда ночевала у Томаса, поэтому перевезла пару вещей, а точнее, полчемодана сюда, чтобы ей было в чем ходить.
Но почему-то сейчас у нее была самая настоящая дилемма: она не знала, какой наряд сегодня надеть. Это должно быть что-то изящное, новое, но в то же время не выходить за рамки приличия.
Уилсон, удивившись в очередной раз, как из целого шкафа одежды девушки не могут себе ничего выбрать, подошел к Миллер, приобняв ее за талию и желая прямо на ухо «доброе утро». Эбби, даже не обернувшись, но завидев его в большом зеркале, висящем в шкафу, кивнула в ответ, продолжая держать в руках две вешалки с нарядами, поминутно бросая взгляд то на один, то на другой.
– Эбби, надень вот это платье, оно очень красивое, – Томас указал на черное платье с кружевным воротом и такой же вырезкой на рукавах.
– Не слишком ли просто? – вздернула бровь та.
– Все будет на высшем уровне, – прошептал тот, целуя ее в макушку.
– Хм, теперь осталось выбрать то, в чем я буду выступать, но… – она повернулась к нему лицом. – Поскольку ты не знаешь, кого я буду играть, я думаю, что тебе придется выйти, – хитро улыбнулась та и чмокнула его в нос.
Уилсон, тяжело вздыхая и понимая, что спорить с ней совершенно бесполезно, поддался стихии и покинул помещение, что-то бурча себе под нос.
Через час все сборы закончились, и парочка готова была отправиться в академию, если бы не один неожиданный звонок в дверь, заставивший Уилсона остановиться.
– Эбби, возьми в спальне на комоде ключи от машины, а я пока посмотрю, кто там, – вымолвил тот, направляясь к входной двери, чтобы взглянуть в глазок на непрошеного гостя.
Эбби же молча кивнула, отправляясь выполнять просьбу, порученную брюнетом.
Уилсон, завидев гостя в глазок, был весьма опешен, явно не ожидая такого визита. В сердце что-то болезненно кольнуло, а глаза начали сохнуть из-за недостатка слезной железы, от чего мужчина поморгал пару раз.
Звонок продолжал раздаваться в дверь с ярой настойчивостью, из-за чего Уилсон крепко стиснул свои кулаки до побеления костяшек, но все же, скрепя сердце, повернул ключ на пару оборотов и, сильно надавливая на ручку, открыл дверь.
Рафаэль, стоявшая на пороге дома Уилсона, быстро хлопала пушистыми ресницами, на которые был нанесен знатный слой туши, придававшей им объем, и переминалась с ноги на ногу, немного боясь сверлящего взгляда Томаса, который от недовольства насупился, практически выпуская пар из ноздрей.
– М-можно войти? – как-то замявшись, промямлила Рафаэль.
Томас, была бы его воля, вообще бы не пустил ее на порог своего дома после всего случившегося и сказанного не только в его адрес, но и в сторону Миллер, однако воспитание, которое, как всегда, было нравственным, не позволяло ему сделать такой грубый жест, хотя он уже представлял у себя в голове, как нагло захлопнет входную дверь перед своей ненавистницей.
Поэтому он томно кивнул головой, рукой показывая, что та все-таки может войти. Рафаэль медленно перебирала ногами, которые стали немного ватными от того, что ею сейчас полностью овладевал страх, исходящий от Уилсона.
Пару минут в коридоре витала тишина; Томас, облокотившись на стену, ждал, пока эта девушка объяснит причину своего визита, но та лишь нервно сглатывала скопившуюся слюну, пару раз ее губы открывались, чтобы вымолвить пару слов, но тут же закрывались, когда она сталкивалась с его грозным взглядом.
– Может, все-таки скажешь, зачем ты сюда пришла? – начал тот, сжимая от злости края черного пиджака. – Или ты так и будешь стоять на пороге моего дома и раздражать меня своим присутствием?!
Рафаэль подскочила с места после таких слов, глубоко вздохнула, набирая в легкие больше воздуха, подошла ближе к нему, взяв его ладонь в свою.
– Ну, зачем же так, Томми? – опускает взгляд, чувствуя свою вину. – Я…Я люблю тебя…
От таких слов он еще больше разнервничался, а точнее, разозлился, поэтому тут же вырвал свою руку из ее, отряхивая и вытирая о брюки, тем самым показывая, что данный жест ему вовсе противен, ударил кулаком о стенку, срываясь на крик.
– Серьезно?! – он зол, очень зол. – Тогда же о чем ты думала, когда ложилась с ним в койку? Чем руководствовалась, а? Это так ты меня сильно любила?!
Вновь удар по стене, от чего на его костяшках начали проступать маленькие, вовсе незначительные капельки крови, но он не обращал на это внимания.
Эбби, которая все еще находилась в комнате Томаса, услышала знакомый голос, зная его обладательницу. Она тихонечко подошла к двери, сильно сжимая в руках связку ключей, недавно найденную на сером комоде, и, боясь выйти, слыша разгневанный голос Уилсона, прижалась ближе к маленькой щелочке, чтобы лучше воспринимать разговор.
– Томми, подожди, – в ее глазах начали появляться слезы. – Я… Я правда не знаю, что тогда на меня нашло, но… Но сейчас все изменилось, я.
Ее перебил Уилсон, который вплотную подошел к ней, глядя в эти глаза, которые в столь короткое время стали ему слишком противны.
– Ты права. Все давно изменилось. Я больше не люблю тебя. Уходи!
Он, взяв ее за локоть, хотел быстро выпроводить ее за дверь, однако та сопротивлялась, стараясь почти не сдвигаться со своего места.
– Подожди, Томми. Это не то, что я хотела сказать… – жалобно пищит та, пытаясь остановить Уилсона.
– Ну что еще?
– Томми, я… Я беременна от тебя…
Эти слова еле-еле сорвались с ее губ, полностью ошарашивая Уилсона. Он пару секунд стоял на одном месте, пытаясь переварить то, что сейчас было сказано Рафаэль. Он сильнее сжал кулаки, когда осознал, что она просто врет, что такого просто не может быть.
– Нет, милая, не от меня, а от того мужика! У нас с тобой не было связи уже давно, так что проваливай отсюда и иди ищи папашу!
Слезы на глазах Рафаэль начали проступать, скатываясь по ее бледным щекам. Она, не обращая внимания на возгласы Томаса, нервно копошилась в своей лакированной красной сумочке, что-то упорно выискивая в одном из ее отделов. Затем, найдя нужную вещь, протянула ее Уилсону.
– Что это? – глядя на нее с презрением, спрашивает тот.
– Это… Это справка от врача, о том, что я в положении, вот заключение УЗИ. А вот срок… Все совпадает…
Томас дрожащими руками взял медицинские бумаги у Рафаэль, сразу же развертывая их и вглядываясь в текст, написанный на них. У него округлились глаза, а сердце вот-вот готово было вырваться из груди. Он, тяжело дыша, на ватных ногах подошел к стене, чтобы опереться и не упасть, затем же медленно скатился по ней вниз, сминая бумажку в руках, откинул голову назад и прикрыл глаза, надеясь хоть так успокоиться.
Рафаэль медленно подошла к нему и присела на корточки рядом с ним, взяв его ладонь в свою и шепча себе под нос «это правда».
Эбби же, которая слышала весь разговор от и до, едва сдерживала слезы, чтобы не разрыдаться перед ним и не показать свою слабость, прикрыла рот ладошкой и тяжело задышала. Она пыталась восстановить сбившееся дыхание, но у нее ничего не получалось.
Она медленно разжала кулак, в котором она держала ключи от машины Томаса, выпуская их. По всей комнате раздался грохот упавших ключей, а сама Эбби резко распахнула дверь, одаривая злобным взглядом их обоих. Она тут же сорвалась с места, покидая квартиру и громко захлопывая за собой дверь.
Сначала Томас ничего не понимал, но потом на задворках сознания появилась мысль о том, что она слышала весь разговор, соответственно про беременность тоже. Он резко встал со своего места, поправляя пиджак и разглаживая пару складок на нем, обулся, параллельно набрасывая на плечи пальто, и побежал за ней, громко крича «Эбби, подожди, я тебе сейчас все объясню». Но все тщетно, ведь Миллер давно уже скрылась из виду, прячась где-нибудь за углом огромного дома и громко, не стесняясь никого, рыдая.
Уилсон ударил ногой одну из лавочек, от чего та немного перекосилась, стиснул зубы, злясь не только на Рафаэль, но и самого себя, провел рукой по взъерошенным волосам и перевел взгляд в небо, такое голубое, без единого облачка. Он тяжело вздохнул и буквально закричал в небо, как будто оно его услышит.
Снова. Он снова разбил ей сердце, хотя поклялся сам себе, что больше такого не сделает, обещая, что с ним она будет счастливой…
Однако одно роковое утро может изменить все…
Ты просыпаешься и думаешь, что сегодня обязательно произойдет что-нибудь хорошее, даже не подразумевая, что где-то там к тебе крадется то, что перевернет этот день с ног на голову, оставит черный след в твоей памяти…
