Текст книги "Когда наступит рассвет (СИ)"
Автор книги: Анна Кострова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 30 страниц)
Глава 23
Вечерние сумерки охватывали Пасадену. Солнце уже находилось за горизонтом, лишь последние лучи, упорно пробивающиеся через небольшую туманность, освещали мольберт Эбби. Звук пришедшей смс-ки заставил ее оторваться от своего занятия.
К слову, Миллер была в Арт-центре одна, поскольку рабочий день был давно окончен, а оставаться здесь за бесплатно никто не желал. Сначала ее хотели выгнать из заведения, но общение с Питером Купером давало преимущество, поэтому ей разрешили здесь порисовать.
Собрав все свои принадлежности, Эбби положила их в свой шкафчик – такой выделялся каждому учащемуся для хранения красок, карандашей – и, надев пальто, спустилась вниз, где ее ожидал Нэйтен.
– Эбби, наконец-то ты освободилась, а я уже думал, ты собираешься здесь ночевать, – обняв подругу, паясничал Фостер.
– Я просто увлеклась. Знаешь, это довольно-таки хорошо расслабляет, тем более, когда ты в кругу новых тебе людей, – Миллер шла прямо и смотрела куда-то вдаль.
– Я рад за тебя, Эбби. Я знал, что тебе когда-нибудь пригодится рисование, – говорил Фостер, не зная, как подойти к намеченной теме.
На самом деле, это не было так просто, тем более что в голове крутилась история Кристофера, имеющая печальный конец. А вдруг его ждет такая же участь? Что ж. Пусть будет так. Ведь это намного лучше, чем молчать или узнать об этом от кого-то другого.
– Эбби, мне нужно с тобой поговорить, – прочистив горло, сказал Нэйт и свернул на дорогу, ведущую в парк.
Миллер как-то встревоженно посмотрела на него и махнула головой. Несколько минут они шли без разговоров. Казалось, каждый из них настраивался на важную беседу, тема которой была известна только Фостеру. Дойдя до первой свободной лавочки, они присели на нее.
– Так о чем будет разговор, Нэйтен? – всматриваясь в его серые глаза, спрашивала Эбби.
Фостер, тяжело дыша, посмотрел на звездное небо. Он долго молчал, не решаясь начать запланированный разговор.
Что-то сдерживало его изнутри, не давая возможности вырваться эмоциям наружу. Он уже несколько минут набирался смелости, чтобы начать разговор, протирая ногой дыру в асфальте. Наблюдая за другом, Миллер поняла, что разговор будет не из легких, поэтому просто ждала.
– Эбби, то, о чем я хочу тебе рассказать, может показаться тебе странным, но я решил, что тебе нужно об этом знать, поскольку ты самый близкий для меня человек, не считая родителей, – Нэйтен сглотнул подкатившийся к горлу ком, после чего продолжил: – Ты заметила, что у меня давно нет девушки, и это не потому, что я этого не хочу или у меня какие-то проблемы, хотя это тоже… Сначала я думал, что просто у меня нет в этом потребности и…
Фостер на минуту замолчал, увидев озадаченное лицо Эбби. Казалось, этот разговор, по крайней мере, его начало ввело ее в ступор. Казалось, она не совсем понимала, к чему клонит ее друг, но умело делала лицо, что начинает во все это вникать.
– Ты также заметила, что в последнее время я больше времени провожу с парнями, – последнее слово было сказано на выдохе, как будто это было самое ужасное и печальное, что он вообще может сказать.
– Ты имеешь в виду не парней, а нашего нового практиканта, да? – Эбби взглянула в лицо друга, в то же время убирая прядь выбившихся волос за ухо.
– Да, – Фостер опустил голову вниз, не зная, как дальше обо всем рассказать.
– Я заметила это, Нэйт. Ты ведь с ним тогда ходил в бильярд, верно? – получив ответный кивок на заданный вопрос, Миллер продолжила свою реплику: – Вы хорошие друзья, и в этом нет ничего страшного, что у тебя нет девушки. Ведь на стрессовой почве сложно кого-то себе найти.
Да, все кажется сложнее, чем предполагал себе Фостер, учитывая тот факт, что Миллер находит всяческие отмазки на все слова, сказанные парнем. Но кульминационный момент становился все ближе и ближе. Наверное, если Нэйтен наберется смелости, то уже через несколько минут они подойдут к долгожданной для парня развязке.
Фостер сидел на скамейке без всякого движения, он даже не смотрел Эбби в лицо. Он сильно нервничал, от чего часто потирал вспотевшие ладони. Дышать было сложнее с каждой секундой, ведь вот-вот раскроется самая страшная для Эбби правда.
Нэйтен встал со скамьи и стал ходить из стороны в сторону, настраиваясь на самый главный момент, ради которого они здесь собрались. Проведя рукой по волосам, Фостер сел на корточки перед Миллер и, взяв ее за руки, сказал:
– Эбби, Кристофер для меня не просто друг, понимаешь?
В этот момент сердце Миллер пропустило один удар. Казалось, этот факт был для нее неким потрясением, которого она не ждала. Эбби нервно сглотнула и посмотрела Нэйтену в глаза, в которых сейчас была одна лишь пустота. Неужели это правда? Может, это какой-то глупый розыгрыш, в котором Миллер принимает участие? Может, это все страшный сон? Может, стоит Эбби ущипнуть себя и она проснется?
Миллер попыталась себя ущипнуть, закрыв глаза. Но, открыв их, очутилась в реальности.
Нет, это никакой не сон. Это суровая правда.
Глава 24
Вечерний осенний ветер дохнул хладом, пронизывая каждый миллиметр человеческого тела, пробираясь сквозь верхнюю одежду и оставляя неприятные ощущения на коже. На улице было уже темно, поэтому в этот час в парке можно было увидеть малое количество людей, бродящих по его дорожкам.
Эбби сидела на скамейке, не подавая ни звука, пытаясь осмыслить все то, что сказал ей Нэйтен пару минут назад. В голове кружился рой мыслей, а слова Фостера отдавались эхом. Казалось, в ее голове стоял шум дрели, мешающей ей понимать говорящие другом слова.
Это заявление было огромным шоком для Миллер, что, казалось, слова пронзали изнутри, доставляя неимоверную боль. Она понимала, что должна принять Нэйтена таким, какой он есть, пусть даже с такой ориентацией. Но что-то внутри мешало это сделать; наверное, это были принципы, против которых она не хотела идти.
Эти принципы были основаны на том, что в мире должны быть вместе только мужчины и женщины, что любить парню парня или же девушке девушку – это такой стыд и позор, что такие люди должны сидеть взаперти и не появляться на улицах. Да, принципы были дурацкие, однако в этой ситуации у Фостера не было выбора: его сердце не советовалось с мозгом.
Нэйтен был лучшим другом Эбби, поэтому эти принципы не должны работать. Ведь их дружба – самая крепкая, а значит, ради нее нужно идти на все, даже если это «все» связано с преломлением своих собственных принципов и нравов.
Тяжело сглотнув, Миллер подняла рыжую макушку и посмотрела в глаза Фостера, которые были наполнены печалью. Около минуты она ничего не могла вымолвить, лишь поочередно открывала и закрывала рот, поджимала губы, хлюпала носом и понимающе смотрела на друга.
Нэйтен взял Миллер за руку и потирал тыльную сторону ладони, ожидая хотя бы какого-то ответа, хоть какой-нибудь реакции, пусть даже самой плохой.
– Эбби… Я понимаю, что тебе сложно, возможно, ты даже перестанешь со мной общаться, но… Я не мог больше скрывать от тебя этот факт… Ты… Ты такая… – Нэйтен сглотнул подкатившийся к горлу ком, который начинал его душить и просто мешал говорить.
– Нэйт… – на выдохе вымолвила Эбби, потирая свои ладони, но Фостер перебил ее.
– Ты такая чистая, светлая… Ты… – Нэйтен сделал еще один, более уверенный вдох и продолжил: – Ты не заслуживаешь, чтобы тебе врали.
Слова Фостера заставили сердце Эбби биться в разы быстрее. Они были как лезвие, которое медленно резало ее нежную кожу. Эти слова заставили Миллер разжалобиться и отдаться эмоциям, выпуская из глаз слезы. Ей было жалко Нэйтена, правда. Он единственный человек, который не пытается ей лгать, если не считать мистера Уилсона, который за короткое время заслужил ее доверие.
Сейчас она не могла придерживаться своих принципов. Не сейчас, не тогда, когда ее друг нуждается в помощи.
Она понимала, насколько тяжело ему было об этом говорить. Но он выбрал ее, доверился ей. Он искал помощи в этих зеленых глазах и холодном от горестей сердце.
– Нэйт, все в порядке. Это на самом деле нормально… Я… понимаю, как тебе тяжело… Я готова вместе с тобой идти этой дорогой. Я приму любую твою сторону, ведь ты мой лучший друг, ты нужен мне, а я – тебе, – почти на одном дыхании проговорила Миллер.
После этих слов на лице Фостера появилась легкая и обнадеживающая улыбка, которая вселяла тепло в его душу. Легким движением руки Нэйтен притянул к себе Эбби и, целуя в макушку, приобнял.
В этот момент Фостер чувствовал облегчение, потому что он был рад, что от него не отвернулись в такой ситуации, потому что Эбби пошла вопреки своим принципам, потому что теперь они с Кристофером могут быть вместе и им не нужно будет прятаться по углам в поисках укромного местечка, в котором они смогут пообщаться вдали от людских глаз.
Эбби устроила голову удобнее на его плече, а Нэйтен прижал ее ближе, поглаживая по спине.
Сейчас в этом парке царил мир и покой, лишь холодный ветер, срывающий с деревьев листья, бушевал здесь и трепал их волосы, пронизывая каждый миллиметр их тел. Они и не заметили, как вечер сменился ночью.
Уже ночной ветер сильно бил по лицу, на улице было так тихо, что было такое чувство, будто бы город вымер на пару часов.
Нэйтен и Эбби разгуливали по городу, болтая обо всем на свете. Фостеру даже как-то полегчало, после того как он рассказал все своей подруге; Эбби вела себя довольно спокойно, как будто пару часов назад не она узнала, что ее друг – гей.
Звук звонящего телефона прервал их разговор об «идеальном мире». Посмотрев на дисплей, Эбби увидела имя «Томас Уилсон» и тут же потушила экран, пряча телефон обратно в пальто.
По правде говоря, она очень сильно стеснялась говорить с Томасом при Нэйтене, ведь она знала о глубоком недоверии Фостера к нему, да и нелепо выглядело бы со стороны, что за такой короткий срок они заделались друзьями, а, может быть, и не только ими…
Нэйтен краем глаза увидел имя на экране, поэтому сразу же задал вопрос:
– Почему ты не ответила на звонок?
– Да так, думаю, что это не очень важно, – Эбби опустила глаза, не желая встречаться с глазами Нэйтена, в которых было очень много любопытства.
– А вдруг это важно? Что между вами происходит? – Фостер остановился, слегка схватив Миллер за локоть и обернув к себе.
Эбби тяжело сглотнула, понимая, куда клонит Нэйтен, но отвечать на вопрос не хотела, поскольку сама точно не знала.
– Эбби… Я твой друг, понимаешь? Я не хочу, чтобы ты вновь подверглась опасности, – вспоминая инцидент, произошедший несколько дней, произнес Фостер и добавил: – Ты можешь мне доверять на сто процентов, просто скажи, что происходит. Ты несколько дней ходишь сама не своя…
Миллер тяжело вздохнула, поднимая голову вверх и вдыхая ночной воздух. В этот момент ей стало так больно и тяжело, что она не выдержала и, припав к плечу Нэйтена, начала плакать, высказываясь тому, кто может ее понять.
– Нэйт, я не знаю… Он… Он такой милый, добрый, он спас мне жизнь… И, знаешь, он смотрит на меня так, как никто и никогда не смотрел… Сегодня утром мы были у него дома, и… – Миллер всхлипнула пару раз, продолжая свой рассказ.
Сейчас Эбби поведывала эту историю с легкой улыбкой на лице, представляя, что в данный момент находится именно с Томасом, вдыхая до боли приятный аромат.
Перебирая локоны Миллер, Фостер понял, что девочка по-настоящему влюбилась. Но что поделать, если это запретная любовь? Как быть со своими чувствами?
Нэйтен ничего не знал, хотя в данный момент ему все больше и больше хотелось помочь ей, но от незнания становилось так неловко.
Через пару минут Миллер отодвинулась от Фостера, поправила рыжие локоны, кладя их на левое плечо, и посмотрела на друга зелеными глазами.
– Нэйт, только никому, пожалуйста. Я не хочу, чтобы кто-то знал об этом нелепом случае, не хочу лишних суждений. В особенности не говори ему об этом. Это пройдет, я переживу, хорошо? Сейчас мы не можем его терять, ведь с помощью его смекалки мы раскроем то, в чем копаемся полтора месяцев, – Эбби сказала это на одном дыхании, после чего просунула руку в карман, где разрывался от звонков ее смартфон.
– Эбби, все хорошо. Ведь это нормально любить кого-то, пусть даже безответно. Ведь сердце каждого из нас должно принадлежать кому-то, но самое обидное то, что ты можешь влюбиться в подлеца, кем, на мой взгляд, и является мистер Уилсон. Он погубит тебя. А вдруг он предатель? Меня до сих пор смущает тот факт, что он вовремя подоспел тебе на помощь. Как он узнал?
– Нэйт, он не такой, правда. Он абсолютно искренен с нами, мы можем ему доверять, – пытаясь убедить Фостера в обратном, говорила Миллер.
На это Фостер только промолчал, так как понимал, что влюблённые девушки готовы на все, лишь бы защитить вторую половинку, пусть даже обманывая себя.
Вдыхая ночной воздух, Нэйтен подбивал камушки на асфальте кверху, пытаясь отвлечься от звонящего телефона. Эбби начала делать то же самое, только бы не снимать трубку. На вопрос «может, ты все-таки ответишь?» Миллер отрицательно кивнула головой и продолжила сбивать разноцветные камушки.
Может, ей и хотелось поговорить с ним, поделиться рассказами о своей прошлой жизни, пить удивительный кофе, болтать попусту, но Эбби сдерживала себя. Она дала себе обет, что больше никогда не останется наедине с Уилсоном. Она больше никогда не позволит ему так смотреть в ее зеленые бездонные глаза. Она больше никогда не позволит своим чувствам овладеть ею…
Глава 25
В сотый раз, набирая номер Эбби, Томас ходил из стороны в сторону, поминутно поглядывая в окно в надежде на то, что она появится на горизонте. Получив очередной отрицательный гудок, Уилсон швырнул телефон на диван и запустил руки в волосы, взъерошивая их и срывая на них свои нервы.
Стрелка на часах показывала полночь, а Эбби до сих не было дома. В глубине души Томас понимал, что она не вернется сегодня, возможно, потому, что решила переночевать у себя дома, а возможно, потому, что просто не хочет здесь находиться.
Томас прокручивал в голове моменты вчерашнего утра и искал то, на что она могла обидеться. Но почему-то он ничего обидного там не находил, кроме непозволительных взглядов, которые он бросал на нее.
Тогда, когда они находились в миллиметре друг от друга, ему показалось, что между ними пробежала какая-то искра, что Эбби испытывает такое же светлое чувство к нему, как и он к ней. Но лишь по своим догадкам он не мог точно утверждать, что между ними может что-то получиться.
Да и какое «получиться»? Очнись, Томас, ты старше ее, она маленькая, беззащитная девушка, которая ищет поддержки в чьих-либо надежных руках. Поддержки, но не любви.
Присев на диван, Уилсон облокотился на его спинку и завел руки за голову. Сердце почему-то предательски сжималось от боли, которую может компенсировать присутствие той задорной девушки с огненными волосами, способной излечить любую боль, пусть даже самую сильную.
Сделав последний звонок, Томас все же добился ответа. На той стороне послышался веселый голос Миллер, которая, судя по всему, с чего-то смеялась.
– Эбби, ты где? Ты видела время? – с ноткой беспокойства, но в то же время и облегчения, потому что она ответила, спрашивал Томас.
– Мистер Уилсон, я переночую у себя дома. Мне неловко находиться у вас в квартире два дня подряд. Если у вас есть какая-нибудь информация, то давайте обсудим ее завтра, я немного устала, – с ноткой безразличия парировала Миллер.
От этого Уилсону стало еще больнее, ведь совсем недавно она обращалась к нему на «ты», радовала своим мягким голоском, а тут уже разговаривает с ним так, как будто пришла в нему на первое занятие.
Услышав на той стороне голос парня, сердце Томаса сильнее сжалось, и он тут же сбросил вызов, довольно импульсивно и эмоционально откидывая телефон в другую часть комнаты.
От мысли, что она может быть с другим, одаривая его лучезарной улыбкой, Уилсону становилось только хуже. По-моему, он сильно влюбился, чтобы остановиться и дать себе очередной обет «Не трогай ее».
Вчерашнее утро перевернуло все его мысли, после этого он хотел проводить с ней каждую минуту своего свободного времени, но что поделать, если она предпочитает проводить его с другими?
Ничего. Остается только смириться с этой болью, которая, казалось, преследовала его всегда. Сначала его предала любимая девушка, которая почти стала его невестой, потом появилась та, которая закрыла пустоту в его душе и отогрела его сердце, но потом тут же вонзила в него нож.
Оказавшись на кухне, Уилсон достал бутылку виски и прямо из горла сделал пару глотков, морщась от того, насколько крепок был этот напиток.
Почему-то если у мужчин в жизни все плохо, они отдаются алкоголю, надеясь на то, что это поможет. Но как? Как можно решить проблему, постоянно отравляя свой организм этим противным веществом? Может, он лечит душевную боль?
На это, по крайней мере, и надеялся Томас, когда выпил полбутылки терпкого виски, закусывая напиток лимоном. Сейчас ему хотелось лишь расслабиться и отвлечься от всех проблем, особенно от одной, которая живет с ним уже полтора месяца.
Рисуя в голове образ Эбби, Томас заснул на кухне, облокотившись одной рукой на столешницу, а другой – держа опустевшую бутылку.
Глава 26
Лучи сентябрьского солнца слабо пробирались в гостиную, оставляя следы на стенах комнаты. Томас лежал на диване, съежившись в клубочек, как маленький котенок, которого только что подобрали с улицы. В голове стоял назойливый шум, от которого тотчас же хотелось избавиться, который появлялся при малейшем его движении, поэтому, чтобы хоть как-то облегчить себе участь, он решил не шевелиться.
Пытаясь вспомнить, что вчера произошло, Уилсон провел рукой по волосам, немного зажмуриваясь. Перед глазами вновь предстала Эбби, веселая и жизнерадостная, от чего он тут же открыл глаза. При каждой встрече, при любом ее взгляде внутри что-то сжималось, в душе появлялась некая дыра, через которую просачивался весь позитив, все его счастье.
«Почему она вчера так со мной разговаривала?» – пронеслось вдруг у него в голове.
Он пытался понять, разобраться в этой рыжеволосой девчонке, но решив, что сейчас не самое время, перестал о ней думать.
Вяло поднявшись с дивана и направляясь в сторону кухни, Уилсон расширил глаза, бросая взгляд на опустевшую бутылку виски, которая валялась под столом. Почесав затылок в недоумении, Уилсон направился к аптечке в надежде найти таблетку от головной боли. Долго роясь в чемоданчике, он все-таки нашел нужный медикамент и уже хотел его принять, как вдруг послышался звонок в дверь.
Недовольно закатив глаза, Томас поплелся к двери, что-то бурча себе под нос. Остановившись, Уилсон посмотрел в глазок и на минуту замер: за пределами его квартиры стояла Эбби, переминаясь с ноги на ногу и уверенно смотря на дверь, в которую надеялась в скорое время зайти.
Уилсон неуверенным движением руки повернул ключ, и дверь распахнулась, пуская Миллер в хоромы Томаса.
– Проходи, – стараясь не смотреть в эти зеленые глаза, сказал Томас и указал на гостиную.
Эбби сглотнула скопившуюся слюну и маленькими, неуверенными шагами пошла в комнату, собираясь с мыслями. Ей сейчас больше всего хотелось провалиться сквозь землю, ударить себя за невыполнение обещания. Еще вчера она зарекалась, что никогда не останется с ним с глазу на глаз, а сейчас находится в его комнате, в которой царит молчание, в которой столько неловкости и напряжения, что обязательно нужна разрядка.
Через пару минут молчания Эбби повернулась лицом к своему собеседнику, который стоял довольно-таки на длинной дистанции от нее, но почему-то не решалась вымолвить и слова.
Томас тоже не собирался ничего говорить, ведь с недавних пор она является причиной его уныний, ведь это она вчера разбила последние надежды на их будущее. По крайней мере, так думал Уилсон.
– Почему вас сегодня не было в академии? – нервно сглотнув, стараясь быть более решительной, спрашивала Миллер.
– Скажем, взял отгул, хотя на самом деле я проспал, потому что вчера… А, впрочем, не важно, что вчера, – прочистив горло и пытаясь совладать с собой, говорил Уилсон, который поминутно морщился от подступающей головной боли.
– Вы плохо себя чувствуете? – подойдя поближе Томасу и положив руку на его плечо, интересовалась Миллер.
– Мне казалось, что мы давно перешли на «ты», – накрыв своей ладонью руку Эбби, он посмотрел ей прямо в глаза.
В этот момент по ее телу пробежался табун мурашек, внутри что-то закололо, а кровь стала разливаться по всему телу с огромной скоростью. Эбби улыбнулась уголками губ, глядя в эти бездонные карие глаза. Но потом опомнилась, тут же убрала его руку, после чего отошла от кресла, где сидел Томас.
– Может, тебе сделать чаю? Говорят, зеленый чай успокаивает, освежает, – избавляясь от неловкости, говорила Миллер.
– Думаю, это не очень удобно, давай лучше я? У меня где-то завалялся пористый шоколад, – широко улыбнувшись, сказал Томас, после чего направился на кухню, чтобы провести чайную церемонию.
Эбби согласилась на столь заманчивое предложение, понимая, что уже к вечеру будет себя проклинать за то, что еще раз подпустила к себе Уилсона.
«Ну и что! Зато я сейчас счастлива!» – отвечала своему внутреннему голосу Миллер.
Придя на кухню, Эбби бросила взгляд на опустевшую бутылку виски, которую Томас так и не успел убрать. Подняв слегка одну бровь вверх, она поинтересовалась:
– У тебя что-то случилось?
Уилсон повернулся на 180 градусов, опуская глаза под стол. Сейчас ему было так неловко и даже стыдно, что его щеки залились легким румянцем, а в горле начало пересыхать и першить. Томас не знал, что ответить ей, поэтому без всяких слов подошел к столу, взял бутылку и тут же поместил ее в мусорный бак.
Эбби поняла, что смутила его таким вопросом, поэтому тут же перевела тему.
– Все студенты интересовались, почему тебя не было. Некоторые даже расстроились, надеялись, что сегодня мы наконец-таки приступим к практике, – Эбби сидела, облокотившись на столешницу, и смотрела на Томаса, который поспешно готовил зеленый чай.
– Ох, эти первокурсницы хотят видеть меня под любым предлогом, – Уилсон взял две чашки заваренного зеленого чая и тут же поставил их на стол. – Одна даже написала стихотворение, – Томас усмехнулся и присел рядом с Миллер, открывая пачку пористого шоколада.
Эбби улыбнулась ему в ответ, пытаясь сделать вид, что сейчас ничего не произошло, хотя на самом деле ей было неприятно, что он рассказывает, как какая-то первокурсница положила на него глаз.
Ревность? Возможно.
Миллер отломала кусочек шоколада, помещая его в рот и тут же запивая зеленым чаем. Надо отметить, что преподаватель был неплох в выборе шоколада и его вкусы совпадали со вкусами Миллер.
– Эм, кстати, – решил завести разговор Уилсон, который, по правде говоря, почувствовал облегчение от головной боли, которая после чашки зеленого чая испарилась невиданным образом. – Когда мы можем пойти в квартиру твоего брата? Нужно добраться туда раньше, чем это сделает «L», а то мы снова ничего не узнаем.
Эбби широко распахнула глаза, так как, честно признаться, вовсе не ожидала такого начала разговора. Она уже даже забыла о том, что полтора месяца назад решила расследовать дело погибшего брата, ведь сейчас ее мысли были заполнены чем-то другим, а точнее, кем-то другим. Неуверенно приоткрыв рот для ответа, Миллер глубоко вздохнула и тут же была перебита Уилсоном.
– Эм, Эбби, если ты не хочешь, то мы можем этого не делать, – смотря в зеленые глаза, наполненные непонятными эмоциями, говорил Томас.
– Нет, все в порядке, – поджав губы, ответила Миллер.
– Может, сегодня вечером? – не отводя взгляда от Эбби, улыбаясь, вел диалог Уилсон.
Миллер немного растерялась, даже занервничала, хотя и сама не понимала своей реакции. Поправив свои рыжие локоны, она сделала последний глоток чая и только через пару минут ответила.
– Я даже не знаю, просто мне еще нужно заскочить в Арт-центр в Пасадене, – вдруг начала придумывать отговорки Миллер.
С одной стороны, она очень хотела с ним поехать, ведь это расследование было единственным, что объединяло их. Она могла часами проводить с ним время, обдумывая каждую мелочь столь сложного и крайне запутанного дела. Она могла часами любоваться им, его карими глазами, которые были словно океан, в котором так хотелось утонуть, его милыми чертами лица. Она могла часами слушать его голос, от которого внутри все переворачивалось, а по коже пробегал табун мурашек.
Но с другой стороны, она понимала, что не может этого сделать, ведь когда они вместе, ее чувства углубляются, она все больше и больше влюбляется в Томаса Уилсона.
Кажется, в ее голове сейчас была дискуссия, где две Эбби решали, как ей поступить.
Уилсона смущало долгое молчание, поэтому он, помахав рукой перед ее лицом, решил привести ее в этот мир.
– Эбби, все в порядке? Ты сейчас очень странная, – Томас подвинулся ближе, расстояние между ними значительно сократилось, от чего сердце Миллер стало биться в разы быстрее. – Я могу за тобой заехать, только скажи время.
Он был так близко, что Эбби учуяла его аромат, который дурманил ей голову. Слова Томаса стали отдаваться эхом, голова немного кружилась, что, казалось, она вот-вот потеряет сознание. Но Миллер тщательно старалась не потерять над собой контроль, поэтому резким движением отодвинула стул и встала, увеличивая расстояние между ними.
– Да, хорошо, где-то в семь я закончу, – жадно глотая воздух, говорила Эбби.
Томас лишь улыбнулся. Он на самом деле был удивлен ее поведением, что это даже забавляло его больше, чем волновало. Решив, что Миллер надо идти, Уилсон проводил ее до двери.
– До встречи, Эбби, – мягким голосом произнес Томас, четко выговаривая ее имя.
