Текст книги "Когда наступит рассвет (СИ)"
Автор книги: Анна Кострова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 30 страниц)
Глава 13
– Ну, здравствуй, сынок, – Натали подошла к могиле, едва сдерживая слезы.
Женщина вытянула руку и прикоснулась к фотографии на памятнике дрожащими ладонями, прикрывая глаза. В голове пронесся момент, когда она рожала этого милого кареглазого мальчика. И вот, он уже здесь, в сырой могиле. Натали никогда не думала, что его жизнь закончится так рано, ведь у него бы могло быть все…
Иногда жизнь – несправедливая штука. Она забирает нужных людей, никого не спрашивая; смерти не важно, как молод был человек, какая жизнь у него бы могла быть. Смерть не выбирает.
Еще в тот злосчастный день Натали, да и вся семья впрочем, готова была отдать все, лишь бы вернуть горячо любимого Кристиана с того света. Эбби билась головой о подушку, говоря, что на его месте должна быть она. Натали со слезами на глазах кричала, что он должен был послушаться ее и не лететь этим рейсом, а отец просто молчал.
Не то, чтобы он не переживал. Совсем нет. Элиот был одним из тех людей, кто умеет сдерживать себя. Он создал в своей голове блок, который не позволял ему сломаться и пасть; у него в детстве было много моментов, о которых он старался не вспоминать. И именно тогда он научился справляться с болью, становиться на ноги и идти вперед, ведь жизнь только начинается. Элиот пытался их утешить в тот день, говоря, что ничем уже не поможешь, но это не останавливало Эбби и Натали от скопившейся горечи.
И вот сейчас на их щеках блестели слезы, которые были настолько горячи, что прожигали кожу.
Эбби, подойдя к матери, обняла ее сзади и прошептала:
– Он все еще с нами, так ведь?
– Да, – повернулась к Эбби Натали. – Он все еще в нашем сердце.
Эбби обняла мать крепко-крепко, как будто в этот момент она могла раствориться в ее объятьях, улететь в другой мир, просто оставив ее здесь. Она боялась потерять еще одного важного человека в своей жизни, почему-то представив похороны матери, но потом отогнала эти мысли прочь.
Через минуту она отстранилась от матери и подошла в своему рюкзаку, в котором покоилась синяя коробочка. Достав ее, Эбби подошла к могиле брата:
– Ну, вот и твой 25-й день рождения. Я знаю, как ты мечтал об этом подарке, – девушка хлюпала носом. – Да, это глупо, я знаю, но я не могла оставить тебя, мой родной, без подарка. Это тебе, – она положила коробочку рядом с памятником.
Эбби не выдержала. Слезы полились ручьем из ее зеленых глаз, щеки покрылись алым румянцем, а в душе была нестерпимая боль. Эбби в который раз уже поддалась эмоциям, нарушив свое обещание больше не плакать. Дрожащими руками девушка провела по надгробью, шепча себе что-то под нос.
Родители, увидев состояние дочери, решили оставить ее наедине со своими мыслями, ведь они прекрасно понимали, что в данный момент ничем не смогут помочь, лишь только утешением, что Эбби ненавидела больше всего на свете. Звук скрипящей калитки резал слух, однако шаги родителей были настолько тихи, что даже с помощью супертехнологий нельзя их услышать.
Оставшись одна, Миллер бессильно рухнула на могилу, вдыхая запах свежей осенней земли. Все вокруг было так запутано, так ужасно, что девушке хотелось бежать на край света, лишь бы избавиться от этого тяжкого груза. Ей хотелось, чтобы все эти проблемы решились сами собой, чтобы она могла улыбаться, радоваться юной жизни.
Витая в своих мыслях, девушка услышала чьи-то шаги. Не поднимаясь с земли, Эбби перевела свой взгляд на мужской силуэт, который, казалось, она уже где-то видела, но просто не могла вспомнить. Мужчина подошел поближе и присел на корточки рядом с лежащей девушкой. Смотря на нее с неким сожалением и отчаянием, он провел рукой по ее рыжим волосам, локоны которых слегка прикрывали ее лицо.
– Что же с тобой стало, Эбби? – грубым басом пронесся голос мужчины.
Девушка в недоумении вскинула одну бровь, приподнимаясь с сырой земли. Миллер несколько минут всматривалась в черты лица незнакомца, то прищуривая, то расширяя и без того огромные глаза. Эбби нервно теребила вспотевшие ладошки, прежде чем что-то вымолвить.
– Откуда вы знаете мое имя?
Этот вопрос очень сильно удивил мужчину напротив, что тот истерически усмехнулся.
– Эбби, ты не помнишь меня?
Эти слова ввели Миллер в ступор.
С чего бы ей помнить его? Она даже не могла возобновить в памяти его имя, ничего не говоря уже о личности, о которой она ничего не знала. Может, она сталкивать с ним пару раз в супермаркете? Да нет, вроде бы никогда не видела его. И все-таки смутный вопрос терзал девушку изнутри, поэтому она не выдержала и выпалила:
– Извините, но я вас впервые вижу, – она отвела взгляд в сторону.
– Хей, Эбби, у тебя классные волосы, – произнес мужчина и тем самым привлек внимание Миллер.
Тут же Эбби стала возобновлять какие-то картинки в своей памяти. Девушка вспомнила, как впервые пришла в студию брата и как один из музыкантов выкрикнул: «Хей, Эбби, у тебя классные волосы».
Да, ее тогда очень сильно задевал цвет ее волос, почти каждый делал ей упреки по этому поводу, и, когда солист произнес это, девушка жутко рассмеялась, ведь она сочла это за шутку.
Переведя взгляд на мужчину и закрывая «вкладку воспоминаний», Миллер выкрикнула:
– Ричи, это ты?
– Ну, а кто? – мужчина обнял ее крепко-крепко. – Я думал, ты совсем меня не узнаешь. Я что так сильно изменился?
– Ну, знаешь, я не видела тебя полгода, – девушка закашляла. – С того самого дня.
Эбби сделала глубокий вдох, пытаясь отогнать от себя события мартовского злосчастного вечера, ведь как только она вспоминала об этом, она как будто погружалась в ту атмосферу, переживая смерть брата снова и снова.
Ричард приблизился к девушке и погрузил ее в свои объятья, прижимая к себе как можно сильнее, чтобы никто не посмел тронуть настолько хрупкую и беззащитную Эбби Миллер.
– Эбби, пожалуйста, улыбнись. Ты так прекрасна, когда на твоем лице сияет улыбка. Ты как лучик солнца, помни. Ты не должна убивать себя, понимаешь? Ты же ни в чем не виновата. Зачем же ты губишь свою жизнь? – музыкант пытался утешить Миллер, причем все эти слова были сказаны искренне, ведь мужчина именно так и считал.
– Ричи, – Эбби попыталась остановить поток струящихся слез. – Я… Я пыталась, думала, что все в прошлом, но…
Девушка положила свою голову на крепкое плечо музыканта и принялась рассказывать всю историю, изредка хлюпая носом. Глаза мужчина поминутно округлялись от услышанного. Казалось, он сам не верил в происходящее. Да, ему очень хотелось, чтобы это была выдумка, просто чья-то игра, ведь эта хрупкая девушка, в которую он когда-то был влюблен, не заслуживает таких мучений. Она создана для лучшего. Она для него идеал всего.
Ричарду хотелось прямо сейчас вернуться в Лос-Анджелес и разрешить все проблемы: найти шантажиста, съездить по лицу надоедливого Уилсона и уберечь ее от самого плохого.
Когда Миллер рассказывала про мистера Уилсона, ее грудь то вздымалась, то опускалась. Она очень тяжело дышала; было такое чувство, что ей не хватает воздуха и она вот-вот перестанет потреблять кислород.
Рассказывая о своём ненавистнике, Эбби непроизвольно прокручивала в голове его образ. Он был идеален с головы до ног: ровные черты лица, усыпанного родинками, которые хотелось самой посчитать при одном прикосновении, черные очки, которые добавляли его образу больше элегантности – все это задержалось в ее голове на долгое время.
И сейчас Эбби не понимала, почему вообще им восхищается. Она четко осознавала, что он может причинить ей боль, но ее все равно тянуло к нему. Наверное, потому, что Томас напоминает ей родного брата.
Ричард, ошарашенный всей историей, поцеловал Эбби в макушку, поглаживая по спине и тем самым успокаивая ее.
– Ричи, слушай, а ты можешь провести нас с Нэйтеном в вашу студию? Может, мы найдем что-нибудь полезное в его гримерке, – Миллер посмотрела в глаза музыканта.
– Боюсь, что не получится, – мужчина запнулся. – Просто… Мы оставили ее.
– Как это?
– Ну, мы не смогли выступать без Кристиана. Все очень переживали, новых песен не было, вот наш продюсер и отказался от нас, – музыкант тяжело вздохнул, сожалея о потере столь выдающегося человека.
– Эх, очень жаль. У нас нет ни одной зацепки, – Эбби привстала и начала нарезать круги возле могилы брата.
– Ну, я могу тебе кое-что рассказать, – Ричард заинтриговал Эбби настолько, что та пристально уставилась на него, высверливая дыру в его черепе.
– Ну, давай же. Любая информация будет для нас полезной.
– В последнее время Кристиан был понурый, постоянно нервничал. Многие говорили, что он подсел на наркотики. Я же придерживался другого мнения, – мужчина прочистил горло и продолжил: – На одном из наших выступлений к нему подошел странный мужчина. Они о чем-то разговаривали, позже стали быть на короткой ноге. И общение с ним, честно говоря, плохо влияло на твоего брата.
– В каком смысле? То есть, что ты имеешь в виду? Ты хочешь сказать, что он причастен к смерти Кристиана? – Эбби нервно потерла лоб и откинула рыжие локоны назад.
– Возможно. Может, это был его антифанат, жаждущий мести, – мужчина встал с земли и подошел к Миллер.
– Значит, нам нужно его найти и каким-то образом проникнуть в студию. Она заброшена или же кому-то принадлежит? – Эбби вскинула одну бровь.
– Теоретически заброшена, а практически не знаю.
– Значит, нужно выяснить все, – пыталась думать логически Миллер, после чего направилась к калитке.
От одной мысли, что еще не все потеряно, девушке становилось легче, ведь если она найдет этого человека или хотя бы проникнет в студию, то дело пойдет вперед, а потом глядишь – и вовсе разрешится. Она стремительными шагами направилась к машине, чтобы не терять ни минуты и в скором времени оказаться дома: ей нужно было оповестить Нэйтена о новой находке.
Дойдя до семейного автомобиля, Эбби молча села в салон, обдумывая, как все успеть. Ведь если и сейчас за ними идет слежка, то лучше не медлить.
– Эбби, с тобой все в порядке? – ласковым голосом спросила Натали.
Но девушка ничего не ответила, продолжив витать своих мыслях. Ее выражение лица было настолько серьезным, как будто она находится на деловых переговорах или же совершает сделку всей ее жизни.
Голова Эбби была переполнена мыслями, что ее даже было тяжело держать на плечах, поэтому девушка положила ее на сиденье и прикрыла глаза, окунаясь в идеальный мир, где нет никаких проблем, убийств, лишь спокойствие и тишина.
Глава 14
Уилсон сидел в аудитории, откинувшись на спинку стула. Из его памяти все еще не выходили те слова, вылетавшие из уст Миллер с таким гневом, что у него каждый раз при этом воспоминании округлялись глаза. Он не понимал, почему она его ненавидит.
«Ну что я такого ей сделал?»
На этот вопрос не было ответа.
Томас встал и начал ходить по аудитории, изредка почесывая затылок, как будто это поможет ему разгадать давно мучащую его головоломку. Подойдя к подоконнику и присев на него, Уилсон погрузился в воспоминания.
Прозвенел звонок. В аудиторию россыпью ввалились новоиспеченные студенты, в головах которых еще даже не было представления о том, как здесь тяжело учиться. Студенты заняли свои места и, к большому удивлению, уставились на молодого преподавателя, который что-то черкал на бумаге, но от пристального взгляда любопытных учащихся тут же встал и представился:
– Здравствуйте, первокурсники. Меня зовут мистер Уилсон, и я буду вести у вас лекции и семинары по такому предмету, как сценическое искусство. Но сначала я хочу ознакомить вас с правилами нашей академии, так как я теперь являюсь вашим куратором и несу за вас огромную ответственность.
Томас стал зачитывать правила поведения, поведал им историю их академии, а также про праздники учебного заведения. Все слушали его с некой зачарованностью, особенно девушки, ведь он был крайне привлекателен, а его голос грел душу.
Когда Томас ознакомил студентов с правилами академии, в аудиторию вошла девушка. Уилсон отвел взгляд от документа и посмотрел на студентку.
Она была самим совершенством, которого он никогда не встречал за всю свою жизнь. Эти длинные рыжие локоны, аккуратно собранные в пучок, незаурядный, но в то же время милый и привлекательный наряд, замечательная фигура – одним словом, весь образ идеальной девушки с обложки предстал перед ним.
Девушка замялась, чувствуя себя виноватой, а в большей степени смущенной, ведь весь поток людских глаз, в том числе и преподавателя, устремился на нее.
Она была такая чистая, светлая, что, казалось, над ее головой блестел нимб. Девушка нервно теребила выбившиеся из пучка локоны и спустя минуту вымолвила жалкое «извините». Ее голос был таким мягким, приятным, что его захотелось услышать вновь.
Томас же, очарованный такой красотой, вместо того, чтобы поддержать ее, сказал:
– И кто это у нас тут опаздывает?
Когда же девушка произнесла свое имя, то мужчина ненадолго расплылся в улыбке, но потом, сообразив, что это очень странно выглядит с его стороны, принял серьезное выражение лица.
– Ну, раз вы уже опоздали, то хотя бы расскажите немного о себе, чтобы ваши одногруппники знали, как прикрывать вас в следующий раз, если вы решите прогулять мои лекции и семинары, – преподаватель поправил бабочку и занял свое место.
Эбби потупила взгляд. Ее большие зеленые глаза забегали по аудитории в надежде найти до боли знакомые лица друзей, но за партами сидели недовольные, угрюмые парни и девушки, которые сверлили взглядом новоиспеченную студентку.
– Ну что же, раз вы нам ничего не хотите рассказывать, то займите свое место и записывайте за мной лекцию, – лектор постучал пальцами по столу. – И да, меня зовут мистер Уилсон.
В этот же момент Томас злился на самого себя, мучая себя вопросами: «Что она тебе сделала? Ты мог нормально ответить? Поддержать?»
Но внутренний голос шептал, что он поступил правильно, ведь она студентка, первокурсница, как ни крути. И тогда Уилсон согласился со своим сторонником, ведь это была чистая правда.
И сейчас Томас думал, что же случилось с этим ангелочком, который постоянно улыбался. Ведь прошло чуть больше месяца с их первой встречи, а она кардинально поменялась. Она ударила его ножом в сердце, сказав «я ненавижу вас».
Все дело в том, что Томасу никогда такого не говорили. Не то, чтобы у него не было врагов, нет. Просто обычно это говорили за спиной или же у себя в голове, но никто не смел бросаться такими словами прямо в лицо.
Он хотел узнать правду, еще в тот вечер, но Эбби была не в самом хорошем расположении духа и сразу же выпроводила его из квартиры. И Уилсон не знал, что сейчас делать: подойти к ее другу, но он склонялся к той версии, что это ее парень, поскольку они были так близки, что нельзя было не заметить маленьких искр между ними (ох, уж эти мужские ложные догадки!), или же дождаться ее возвращения в академию.
Отойдя от окна, мужчина подошел к журналу, и, открыв последнюю страницу, где была написана информация учащихся группы, принялся выискивать ее фамилию. Найдя ее, он переписал на листок бумаги номер Миллер, после чего аккуратно сложил его и поместил во внутренний карман пиджака с мыслями «я позвоню ей чуть позже».
Глава 15
Нэйтен сидел в укромном местечке академии. Оно славилось тем, что здесь всегда можно побыть наедине со своими мыслями. Сюда в основном приходили, когда что-то случилось или же просто нужно было спрятаться от разгневанного преподавателя.
Парень не раз прокручивал у себя в голове разговор в кафе, вспоминая эмоции, вызванные одним прикосновением теплой ладони Стюарта. Он до сих пор смотрел на эту ладонь и улыбался. Тогда он почувствовал, что его снова влечет к практиканту, и, к великому удивлению, не испугался своего отношения к нему, приняв это как должное.
Да, его беспокоили мысли о том, как на это отреагируют родители, Эбби и все окружающие в целом, но сейчас он не чувствовал той тревоги, которая охватила его пару дней назад.
Нэйтену хотелось коротать больше времени с Кристофером, прикасаться к нему как можно чаще. Пусть даже они не будут парой – Фостер не мог требовать каких-либо чувств с другой стороны – но он будет получать неимоверное удовольствие от каждого проведенного с ним вечера.
Фостер вдруг вспомнил, что Кристофер предлагал свою помощь, и счел за нужное обратиться к нему. Но Стюарт, кажется, как будто прочел его мысли и вот уже приближался к парню.
– И что мы тут делаем? – все тем же милым, пронзающим до дрожи голосом говорил Кристофер.
– Я думаю, что было бы неплохо записаться к тебе на курсы «Как смириться с тем, что ты гей», – отшучивался Нэйтен.
– Я вижу, ты уже шутишь, а значит, не все еще потеряно, – Кристофер подошел ближе и устремил взгляд в глаза напротив.
– Что ты делаешь? – в растерянности на действия Стюарта пролепетал Фостер.
– Расслабься, просто хочу проверить твою реакцию, – практикант взял студента за руку, после чего приблизился к уху и прожигал кожу разгоряченным дыханием, которое дурманило голову Нэйтена.
Парень почувствовал, как что-то кольнуло в животе, как ноги стали ватными, а сердце забилось в тысячи раз быстрее, когда Кристофер выдыхал горячий воздух ему в шею.
– Твое сердце бьется так, будто сейчас вырвется из груди, – все еще не теряя схватки, говорил Стюарт.
Но Нэйтен не смог произнести ни слова: действия Кристофера свергли его наповал, не давая возможности на реванш. Фостер хотел было продолжить игру, затеянную практикантом, и нанести ответный удар, но не успел, так как противник был смышленее и просчитал это действие, поэтому при первой же попытке отстранился.
– Да, тебе еще учиться и учиться. Но у тебя есть прогресс: ты не сторонишься своих чувств, а значит, еще не все потеряно. Я думаю, что нам стоит где-нибудь встретиться, – взяв всю инициативу на себя, Кристофер посмотрел в серые глаза Нэйтена в ожидании ответа.
– Как насчет бильярда?
– Думаю, неплохой вариант, – согласился Стюарт и тут же ушел в неизвестном направлении.
Фостер же тяжело вздохнул и проводил взглядом объект своего воздыхания. В голове парень прокручивал недавнюю схватку, которая оставила неизгладимое впечатление в его сердце. По телу пробегала легкая дрожь, а на шее отпечаталось разгоряченное дыхание Кристофера, которое до сих пор щипало кожу.
Надо отметить, что это были самые приятные ощущения, которые когда-либо ощущал Фостер. Во-первых, это были мужские прикосновения, а во-вторых, у него давно не было секса, так что эти прикосновения могли восполнить недостающее.
Нэйтен закусил губу, предвкушая тот самый вечер в бильярдной, который принесет с собой много неизведанного. Парень уже даже решил, какой наряд надеть, чтобы не пасть в глазах практиканта.
Долго витая в своих мыслях, Фостер не заметил, как на него уже 10 минут кто-то смотрел.
– Эй, Нэйт, – Миллер помахала перед его глазами маленькой ладошкой, чтобы хоть как-то привести его в настоящий мир.
– Эбби? – вопросительно вскинув бровь, спросил Нэйтен.
– Да, я приехала так же внезапно, как и исчезла. Просто очень мало времени, – чуть ли не взахлеб говорила Эбби.
– Что случилось?
Тут Миллер рассказала все, что произошло с ней за пару дней пребывания в Ньюпорте, причем каждый раз она жадно глотала воздух, потому что новостей было много, а времени очень мало. На каждую неожиданность Нэйт открывал рот и расширял глаза, на что Эбби громко цокала, но потом все же привыкла.
Закончив историю, Миллер надеялась, что они тут же отправятся решать незадачу, но поторопилась с доводами.
– Ладно, я не буду спрашивать, почему ты решила уехать и что тебя держало в Ньюпорте, но на один вопрос я все же хочу знать ответ.
Эбби вопросительно посмотрела на друга в недоумении.
«Какие еще могут быть вопросы? Нам нужно ехать в студию брата прямо сейчас! Мы потеряли два дня, пока я пыталась уехать из Ньюпорта!» – подумала девушка.
– Я хочу знать, что у тебя произошло с Уилсоном. Позавчера он был очень странный и всю лекцию о чем-то думал. А на меня смотрел так, будто я совершил ужасное преступление, – Фостер сложил руки на груди в ожидании ответа.
– Если очень кратко, то мы с ним поругались. Я выставила его за дверь, напоследок бросив в него подушку. Устроит? – девушка посмотрела на друга.
– Более чем. Но ты с ним помиришься. Мы должны держать его на коротком поводке, помнишь?
– Ладно, – протянуто ответила Эбби, взяв товарища под руку.
Всю дорогу на лице Нэйтена играла улыбка, которая даже не собиралась оттуда сходить. Он не мог дождаться момента, когда окажется рядом с брюнетом, когда сделает его в бильярде в одной из партий, когда сможет взглянуть на него еще раз.
Эбби же шла с серьезным выражением лица: она очень сильно хотела узнать правду, а для этого нужно было хотя бы проникнуть в студию, чтобы найти какие-нибудь улики. Хорошо было бы, если бы студия осталась заброшенной: тогда бы все осталось на своих местах, а дело шло быстрее.
Выйдя из академии, они быстро выловили на дороге такси и отправились по указанному адресу.
Дорога была не из легких: прежде чем добраться до студии, нужно было проехать тысячу маленьких переулков города, в каждом из которых находился тот, кто преграждал путь. Проезжая очередной проулок, Эбби сидела неподвижно и смотрела в окно. Казалось, девушка пыталась найти в отражении хоть что-то, что вообще может порадовать ее.
Так они добрались до студии, в которой раньше работал ее брат. Едва такси остановилось у порога здания, перед их глазами открылся вид на большое строение кирпичного цвета, окна были пыльные и грязные, что даже не увидишь, что творится внутри.
Найдя дверь, которая была на удивление открыта, они зашли вовнутрь, где царила тишина и покой. Передвигаясь по пустому коридору, Эбби смотрела на комнатные двери, где должно быть написано «Кристиан Миллер».
Путь был не из легких, ведь его гримерка находилась в самом конце коридора. Пару раз ребята сбивались с пути, натыкаясь на различные коряки или же привлекательную комнату с барабанной установкой и другими музыкальными предметами.
Надо отметить, что интерьер комнаты был создан грамотными дизайнерами, которые, без сомнения, приложили много усилий, чтобы предоставить такую прекрасную картину. Было только жалко, что студия пустует вот уже полгода.
Красные стены гармонично сочетались с большими колоннами, разделяющими рабочую комнату и гримерные. На барабанных установках и гитарах было столько пыли, что, если бы провести по ним рукой, в жизни не отмоешься.
Бросив взгляд на приоткрытую дверь с вывеской «Кристиан Миллер», Эбби нервно сглотнула, и, взяв Нэйтена за руку, направилась в зловещую комнату.
Перед ее глазами предстала очень странная картина: какие-то бумаги беспорядочно валялись на полу, где-то в углу располагался стул с отломанной ножкой, а, по предположениям девушки, тайник брата был открыт.
Идя по пыльным бумагам на полу, Эбби подбежала к сейфу, где хранился пожелтевший от времени конверт и какие-то ключи.
Прикоснувшись указательным пальцем к тайному посланию или же разгадке, девушка броско посмотрела на друга, потом на конверт.
– Может, это предсмертное письмо? – спросила Эбби, не отводя взгляда от манящего к себе конверта.
– Я не знаю, что это, но нам очень повезло, что мы на это наткнулись, ибо кто-то мог найти это раньше нас, – Фостер взял конверт, который не решалась взять Миллер.
– Возьмем еще и ключи, вдруг понадобятся, – Эбби пожала плечами и пошла дальше осматривать гримерку, надеясь, что наткнется на что-то стоящее.
Внезапно в тишине послышались выстрелы, которые заставили друзей переглянуться и нервно сглотнуть.
– Что это было? Ты слышал? – начиная задыхаться, спрашивала Эбби.
Нэйтен закрыл Миллер собой, крепко взяв за руку. Сейчас для них самым главным было выбраться из этого проклятого места и уехать куда подальше. Пробираясь через коридоры, они спотыкались о какие-то железяки, при этом громко выкрикивая нецензурные слова.
В пустоте раздался еще один выстрел, скорее всего предупреждающий, что если они не уйдут отсюда, то на третий будут убиты и вынесены из этого помещения вперед ногами.
В какой-то момент Эбби поняла, что начинает задыхаться; ее ноги стали подкашиваться, тело не слушало собственную обладательницу. Кажется, у Миллер была паническая атака.
Девушка приткнулась к стенке и сползла вниз, опираясь на руки. Перед глазами пронеслись самые чудесные моменты в ее жизни: от самого рождения до совершеннолетия. Сама того не понимая, она держалась за горло и несла всякую чушь:
– Мой черед пришел. Это он. Он нас сейчас убьет. Нам не выбраться отсюда живыми.
Нэйтен не знал, что делать. Выстрелы становились все громче и повторялись через каждые пару секунд. Казалось, обладатель пистолета вот-вот найдет их и прикончит собственными руками.
Но помощь пришла оттуда, где ее не ждали. Внезапно из многочисленных коридоров показалась голова брюнета. Это был не кто иной, как Томас Уилсон. Мужчина быстро подбежал к Миллер, которая теряла сознание, и, взяв ее лицо в свои руки, прошептал:
– Очнись, Эбби, – Томас слегка бил ладошками по щекам, чтобы привести ее в чувства, но попытки были тщетны.
– Что вы тут делаете?! – ненавистным тоном сказал Нэйтен.
– Спасаю ваши задницы, – подмигнул мужчина и, взяв девушку на руки, кинулся прочь из этого здания.
Нэйтен, конечно, недоверчиво посмотрел на преподавателя, но пошел за ним, точнее побежал, чтобы не попасть под пули, звук которых резал слух и навеивал страх.
Но противник был не так глуп, чтобы дать им сбежать. Он со скоростью света помчался на улицу и одним выстрелом задел ключицу Миллер. Дикая боль просто выбивала Эбби из колеи, кровь сочилась так быстро, что в течение нескольких минут на асфальте можно было обнаружить алую лужицу.
– Черт, – ругнулся преподаватель и – насколько это было возможно – быстрее побежал в сторону своего джипа, колеса которого еще не были тронуты вражеской пулей.
Дойдя до объекта своего спасения, Томас аккуратно уложил Эбби на заднее сиденье и заставил Фостера наблюдать за ней и не давать уснуть, а сам тем временем быстро вырулил с «парковки» и помчался стремглав с поля боя.
Всю дорогу Томас нервно посматривал на заднее сиденье, где лежала обескровленная девушка. На лбу стали проступать капельки пота, которые мужчина поминутно стирал рукавом рубашки. Держась крепко за баранку, Уилсон резко завернул в какой-то проулок, чтобы оторваться от черного джипа, который то и дело преследовал своих соперников.
На минуту Томас подумал, что не справится с управлением и вот-вот врежется в стену, но опасность миновала.
Выдохнув скопившийся в груди воздух, Томас расслабился и уже спокойно вел машину, ведь враги проехали поворот или же решили пощадить, исчезнув с их пути.
– Как она там? – не отрываясь от дороги, спрашивал Уилсон.
– Не знаю, потеряно очень много крови, ее веки почти закрылись, – Нэйтен смягчил голос, осознав, что сейчас лучше принять помощь с его стороны, даже если не очень хочется.
– Не давай ей сделать это! – вскрикнул Томас. – Мы скоро приедем.
Нажав на газ, мужчина сделал еще пару поворотов. В голове вертелись плохие мысли: он боялся, что сможет ее потерять. Пусть между ними сложились не очень хорошие отношения, но она делает его счастливее, пусть даже просто озаряя его чистой улыбкой.
Через десять минут джип остановился. Томас открыл заднюю дверь и помог вытащить Эбби из автомобиля.
– И где здесь жилое помещение? – оглядев окрестности, спросил Нэйтен.
– Нужно пройти, сейчас нельзя оставлять машину рядом с местом, где мы будем спасать Эбби. Они могут вычислить нас, – Томас взял девушку на руки и быстрыми шагами направился во двор своей квартиры.
С каждым шагом Миллер становилось все хуже: она лежала почти без сознания, но мужественно не смыкала веки, как и было сказано. Она что-то бормотала себе под нос, со лба стекал пот. По всей видимости, Эбби была в бреду.
– Черт, Миллер, живи! – выкрикнул Уилсон, заметив, что та уже не может держать веки открытыми.
Эбби слегка улыбнулась, заставив своего носителя почувствовать облегчение, но потом все же сомкнула веки.
– Нет! Нет! – кричали уже оба.
Они были на пределе. Они сейчас не могли потерять самого важного человека в их жизни, поэтому уже действовали сообща. Нэйтен, открыв дверь подъезда, помог преподавателю пронести Эбби, после чего, поймав ключи, направился в квартиру с указанным номером.
– Найди бинты и перекись в аптечке на кухне, – приказал Уилсон. – Ну же, живее!
Нэйтен сдвинулся с места и побежал за нужными предметами, в то время как Томас, аккуратно уложив Эбби на диван, снял с нее окровавленную рубашку и стал рассматривать ранение.
– Ну что там?! – подавая мини-аптечку, спрашивал Фостер.
– Пуля, к счастью, прошла на вылет. Нужно остановить нормально кровь и продезинфицировать рану, – ответил Уилсон.
Пока Томас останавливал кровь, которая ручьем сочилась из плеча Эбби, Нэйтен пытался привести ее в чувства с помощью нашатыря.
Ромашковое поле так к себе манило. Девушка очнулась среди большого количества обожаемых ею цветов.
«Что я здесь делаю?» – задалась вопросом Эбби.
«К черту», – ответил внутренний голос.
Вдыхая аромат полевых цветов, она потянулась руками к палящему солнцу, которое немного резало глаза. Она была здесь одна. Все было так прекрасно, что радость просто прорывалась сквозь грудь. Еще никогда ей не было так хорошо. Она бежала по полю вприпрыжку, а затем вышла на маленькую тропинку и принялась собирать букет из ромашек.
Услышав до боли знакомый смех, Миллер обернулась.
– Кристиан? Ты где?! – уже более радостно кричала Эбби.
– Найди меня, – все также хохоча, говорил брат.
Эбби закатила глаза – она не любила играть с братом в прятки, потому что тот хитрец всегда выигрывал – и побежала по тропинке, прислушиваясь к смеху.
– Кристиан, выходи!
Но брат не выходил, а просто истерически хохотал, дразня младшую сестру. Эбби упала на тропинку и поджала под себя коленки, сделав жест «я сдаюсь».
– Эбби! Эбби! Эбби!
Это уже были посторонние голоса, которые Миллер почему-то не могла разобрать. Вроде бы они были ей знакомы, но девушка была в некотором ступоре.
Вскоре голоса смешались. Было слышно уже три голоса: голос брата и двух незнакомых людей.
– Эбби, вернись, пожалуйста!
Томас держал лицо Эбби и смотрел на нее со взглядом сожаления. Он надеялся, что Миллер сейчас очнется, покажет свои прекрасные зеленые глаза, засмеется заливистым смехом, но этого не происходило.
– Мы ее потеряли? – почти слезливым голосом спросил Нэйтен.
– Кажется, да, – огорченно вздохнув, ответил Уилсон.
Но тут произошло чудо: веки девушки постепенно открывались, а легкие едва сделали первый вздох.
– Жива! – радостно вымолвил Фостер и подбежал к Эбби, взяв ее ладонь в свою.
Уилсон же просто посмотрел на очнувшуюся девушку и тепло улыбнулся, согревая душу напротив. Он не мог радостно вскрикнуть «ты жива, слава богу!», не мог обнять ее: статус не позволял, да и странно бы это выглядело со стороны.
