Текст книги "Когда наступит рассвет (СИ)"
Автор книги: Анна Кострова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 30 страниц)
Глава 36
– Нэйт, что мы будем делать?! – в панике прокричала Миллер.
Сейчас ею обладал огромный страх, смешанный еще с ужасом и паникой. Она не знала, что им вообще делать, как правильно поступить и как избежать неминуемой гибели. Сердце колотилось в разы быстрее, дыхание уже давно сбилось, а ноги предательски подкашивались, не желая больше держать ее тело. От мысли, что в данный момент она может умереть, становилось как-то не по себе.
– Эбби, я вызвал такси. Мы пойдем через второй выход. Надеюсь, там нас никто не встретит, а сейчас нам нужно немного подождать, – произнес Фостер, смотря в окно и выглядывая черный джип, который все еще продолжал стоять на своем парковочном месте с включенными фарами.
Миллер еще раз убедилась, что это тот самый джип, который преследовал их, когда в нее стреляли. Эти номера она запомнила. И, судя по всему, это был не кто иной, как «L». Это могло означать лишь одно: они залезли туда, куда им не требовалось, узнали то, что им не положено. Они слишком близки к разгадке, раз убийца решил подкараулить их здесь и избавиться от них. Поэтому им нужно выбираться отсюда как можно быстрее, иначе они точно обрекут себя на смерть.
Честно говоря, Эбби никогда не думала, что за ней может гнаться убийца, преследовать ее по пятам. Она никогда не думала, что будет влезать во все эти дебри, лишая себя нормальной студенческой жизни. Но, наверное, это судьба, ее жизненный путь, с которого ей никуда не сойти.
Миллер все еще дрожала, потому что страх полностью овладел ею. Фостер держал ее за руку, чтобы как-то успокоить и дать понять, что он рядом и никуда от нее не денется.
Когда они увидели такси, подъезжающее ко второму входу, то еще раз посмотрели в окно, убеждая себя в том, что «L» еще там, потом быстро сорвались с места и побежали к транспорту, на котором в считанные секунды уехали с бал-маскарада. Оказавшись в машине, они облегченно вздохнули, думая, что все уже позади, что сегодня они точно выживут, но глубоко заблуждались.
Через пять минут они увидели за собой черный джип, который был так близко к их машине, что от страха сердце ушло в пятки. Они пригнули головы, скрываясь из виду, и попросили водителя ехать быстрее, убеждая его в том, что это очень важно.
Таксист надавил на газ, и на спидометре показывало «75 миль/ч». На этой скорости они мчались до бульвара, но потом им пришлось притормозить, поскольку там было много людей. Видимо, это было какое-то гулянье, потому что громко играла музыка, присутствующие танцевали, кто-то выкрикивал слова песни, кто-то стоял в руках с бутылкой пива, а кто-то просто сидел на скамье, наслаждаясь вечером. Все они были такие счастливые, беззаботные…
А вот Нэйтен и Эбби находились на волоске от смерти, поскольку черный джип обогнал белое такси и преградил ему путь. Таксист еле успел затормозить, а потом выскочил из автомобиля и начал ругаться с водителем, сидевшим за тонированными стеклами. В его ругательствах было много брани. Конечно, из-за этого водителя таксист чуть не погубил жизнь себе и своим клиентам!
Решив, что это отличный шанс ускользнуть, Эбби и Нэйтен быстро вылезли из машины, оставив одну дверь такси открытой, и пустились в бега, пока водитель белого автомобиля вычитывал обладателя черного джипа.
Они скрылись в толпе в надежде, что на некоторое время будут в безопасности. Они расталкивали прохожих и танцующих, потому что по-другому невозможно было прорваться сквозь них. В ответ им посыпались ругательства, типа «куда прете», «разуйте глаза», «аккуратнее», но им было все равно, ведь главной их целью было вырваться из лап «L», который уже должен был заметить пропажу.
Они решили бежать через переулки, дворы, чтобы сократить путь до дома Эбби, ведь он был ближе, чем квартира Нэйтена. Иногда они останавливались, чтобы перевести дыхание, облокачивались на стены и съезжали по ним вниз, набираясь больше сил, но позволить много таких вольностей они не могли, так как убийца мог их догнать.
В одном из переулков Миллер сбросила каблуки, чтобы она могла быстрее бежать и не затормаживать Фостера, который держал ее все это время за руку, чтобы она не отстала и не потерялась где-нибудь. Часто они забегали в подъезды, когда видели приближающийся черный джип, яркий свет фар которого почти попадал на них. Когда же он проезжал мимо, они выходили из подъезда и вновь пускались в бега. Они напряглись и потратили все свои силы: до дома Эбби было пару метров.
Когда они были у нужного здания, то вмиг заскочили в подъезд, закрывая за собой дверь, и забежали в квартиру, которая, к счастью, находилась на третьем этаже. Они закрыли входную дверь на несколько замков и обессиленно упали на диван, тяжело дыша.
Свет они не включали во избежание быть найденными, поэтому просто лежали в темноте и смотрели в потолок, на котором отражалась белая, как смерть, луна.
– Нэйт, что с нами будет? – отдышавшись, спросила Эбби, поворачиваясь лицом к Нэйтену.
– Пока не знаю. Наверное, он захочет нас убить, потому что мы почти его вычислили, – он приложил руку к ее щеке, по которой уже катилась одна слеза, стирая ее. – Но одно я знаю точно: просто так мы не сдадимся. Ему нужно будет много побегать, чтобы поймать нас, – успокаивал он.
На минуту они прикрыли глаза, чувствуя расслабление. Наверное, они бы сейчас заснули в обнимку, но свет фар, отражающихся в окне, помешал им. Встав с дивана и аккуратно подойдя к окну, Фостер увидел черный джип, из которого вышел человек в черном пальто. Его плохо удалось разглядеть, поскольку было очень темно, но его фигура кого-то напоминала ему. Резко отойдя от окна, он взял Миллер за руку, и они присели, прячась за диван.
– Что такое? – обеспокоенно спросила Эбби, хотя сама, наверное, знала, в чем дело.
– Он нашел нас, – дрожащим голос ответил Фостер, после чего прижал к себе сильнее Миллер, как самую родную и ценную вещь в своей жизни.
Видимо, от судьбы не уйдешь. И если им уж назначено умереть сегодня, то так и будет. Что люди обычно делают перед смертью? Каются в своих грехах? Просят прощение у близкого человека?
Они тряслись всем существом, боясь умереть такими молодыми, крепко обнимали друг друга, надеясь найти спасение, которое может не прийти.
– Знаешь, а я так и не поговорила с ним. Я люблю его, но так по-идиотски себя веду, – сквозь слезы говорила Эбби. – Я не держу на него зла, понимаю, что он хочет обезопасить меня, поэтому не позволил его поцеловать… Хотя это дошло до меня только сегодня… И уж если мы умрем, то я благодарна судьбе, что она подарила мне танец с ним.
Миллер заулыбалась, вспоминая, как красиво они танцевали танго, как много людей смотрело на них, как их взгляды встречались, но ведь Уилсон не знал, что это была его Эбби.
Нэйтен улыбнулся сочувствующе Миллер. Он понимал, что смерти им не миновать, поэтому смирился с этим и ждал своего часа. Он был безумно рад за Эбби, хотя и сожалел, что она влюбилась в этого Уилсона, но, видимо, он делал ее счастливой…
Тут же ему вспомнился Кристофер, с которым ему тоже хотелось поговорить перед смертью, многое сказать, прояснить все в их отношениях, возможно, даже поцеловать его, но на это уже не было времени и, наверное, не будет.
Послышались громкие мужские шаги на лестничной клетке, а затем и настойчивый звонок в дверь. Миллер и Фостер затаили дыхание и переглянулись друг с другом. Ими завладел страх, который давал о себе знать: их ноги и руки затряслись, сердца грозились вырваться из грудной клетки. Они не подавали ни звука, лишь сидели, опершись на спинку дивана, прижавшись друг к другу, все еще на что-то надеясь…
Звонок все еще не прекращался, а после в ход пошли кулаки, которыми «L» колотил по двери, зная, что они находятся там.
– Может, нам уже сдаться? Пусть уже прострелит нам головы, чем мы вот так вот будет трястись в страхе, – прошептала Миллер.
– Нет, Эбби, что ты такое говоришь?! – Нэйтен посмотрел на подругу и понял, что у нее паническая атака, что она сейчас в некотором бреду, что ее разум не отвечает за слова.
Он взял ее лицо в свои руки.
– Эбби, посмотри на меня, пожалуйста, не отключайся, – Нэйтен начал бить по щекам, но все было тщетно: Миллер все-таки потеряла сознание.
Фостер хотел пойти за аптечкой и принести нашатыря, но потом вспомнил, что убийца стоит за дверьми и может услышать его шаги, поэтому остался на своем месте, взяв подругу на руки, продолжая бить по щекам.
Через десять минут стуки в дверь прекратились, а убийца, кажется, уже не стоял на лестничной клетке. Нэйтен расслабился, выдохнув скопившийся в грудной клетке лишний воздух, а потом, уложив Эбби на диван, пошел за аптечкой, где нашел нашатырь.
Водя им перед ее носом, он приводил ее в чувства, что ему, к счастью, удалось, потому что запах был такой едкий и резкий, что хотелось тошнить. Эбби чуть приоткрыла глаза, расплывчато видя друга. Потом снова прикрыла их, делая очередной вздох, который был более облегченный, ведь вроде бы все позади.
И все бы ничего, если бы не двойной выстрел в окно, в котором сразу же образовались две дыры от пуль, одна из которых потом оказалась в стене, а вторая – чуть не пробила голову Фостера. Но он успел пригнуться, поэтому она тоже полетела куда-то в стену.
Эбби быстро вскочила с дивана, сильно напуганная этим. До ее сознания стала доходить серьезность всего происходящего, от чего слезы невольно хлынули из ее глаз. Она скатилась вниз по стене и закрылась руками, выплескивая все эмоции. Ей было страшно. Очень страшно. Осознание того, что она могла сегодня или завтра умереть, туманило разум, сердце сильно покалывало от боли, накопившейся в грудной клетке. Ей хотелось кричать. Кричать в прямом смысле этого слова, и она не сдерживала себя. Она плакала и громко кричала. И знаете, ей немного полегчало, она выпустила весь пар и всю злость.
Она ненавидела свою судьбу. За что ей все это? Почему она не может быть нормальным подростком, живущим юношеской жизнью вовсю? Почему каждый день она, приходя домой, должна проливать слезы несчастья, опираясь на стену, и кричать от боли? Почему никто не может забрать эту боль? Почему все так несправедливо? Почему?
Слишком много вопросов, не дающих ей покоя. Иногда ей казалось, что судьба просто издевалась над ней, как будто ее жизнь – какой-то сериал, как будто она главная героиня, которая каждый раз попадала во всякие передряги. Но в отличие от нее главный герой оставался зачастую жив, а кто может ей дать гарантию, что завтра ее не найдут в собственной квартире с простреленной головой?
Боль. Нестерпимая боль съедала ее изнутри. Ей надоело каждый день бороться за выживание, хвататься за тонкую ниточку бытия, боясь, что она вот-вот порвется, и она упадет в пропасть и не сможет выкарабкаться оттуда, лишь распластается на земле, не в силах больше встать, и закроет обессиленно глаза. Время пройдет, а о ней и не вспомнят, как будто ее и не было…
Как бы Нэйтен хотел забрать эту боль, будь он каким-нибудь волшебником. Имея таинственные силы, он тут же избавился бы от «L», они бы отправились на какой-нибудь остров, лежали бы на берегу океана под лучами палящего солнца и радовались бы жизни. Но жизнь не сказка, не книга. Нельзя просто взять и переписать историю, вырвав старый лист. Такого, к сожалению, не бывает.
Фостер упал рядом с Миллер и крепко-крепко прижал ее к себе, целуя в макушку. Он бы сказал, что все будет хорошо, что они справятся, но не мог, так как не был в этом уверен. После сегодняшней ночи он не может так легко сказать, что они смогут победить «L», ведь этот человек очень непредсказуем.
– Эбби, собирай вещи, нам нужно срочно уехать из этой квартиры, потому что здесь не очень безопасно, – сказал Фостер, вставая с пола и подавая руку подруге.
– Но куда? Он нас везде найдет, – отчаянно лепетала Миллер, измученная всем этим.
– Мой знакомый завтра уезжает на две недели в другой штат, мы побудем у него, – он уже нашел в шкафу ее синий чемодан и принялся наспех собирать ее вещи.
– Ты уверен, что он нас там не найдет? – вытирая слезы, спрашивала Миллер.
– Эбби, – он подошел к ней, взял за руку и, глядя прямо в глаза, сказал: – Мы будем очень осторожны. Сейчас тут шумиха, соседи наверняка вызвали полицию после выстрела, он засядет на дно, а за это короткое время мы постараемся его найти и уничтожить.
Эти слова, конечно, не успокоили Миллер, но она доверилась ему, и в очень скорое время они покинули квартиру в поисках надежного убежища, в котором могут скрыться хотя бы на две недели.
Миллер все еще тревожил этот переезд, ведь не было никаких гарантий, что там их не найдут. Нельзя быть таким уверенным, что убийца заляжет на дно, дав тем самым попытку его закопать. Сейчас бы она позвонила Томасу, который примчался к ней вмиг, который бы прижал ее к себе крепче и пообещал, что все будет хорошо, что они справятся. Это бы на миг помогло забыть те выстрелы, те настойчивые попытки их убить. Она бы растворилась в его объятьях и ни за что бы его не отпускала. Она бы была маленьким ребенком, которого бы он согревал и оберегал отцовской любовью…
Мысль о том, что она могла умереть, так и не поговорив с Томасом, мучила ее, ведь самое худшее – это не высказать любимому человеку то, что чувствуешь к нему, не извиниться перед ним за странный поступок…
Наверное, если она наберется смелости, то все же с ним поговорит, забыв все обиды, ведь они ни к чему не приведут, особенно тогда, когда знаешь, что можешь подвергнуть свою жизнь опасности в любой момент. То же самое решил для себя и Нэйтен, который был настроен завтра поговорить с Кристофером, ведь он чувствовал, что тот его любит, просто не хочет портить ему жизнь.
С этими мыслями они добрались до квартиры его знакомого, которого, кстати, звали Тео, русоволосого парня с голубыми глазами. Он учился с ними в одной академии. Надо отметить, что в квартире у него было довольно-таки уютно, интерьер был со вкусом. Хотя сейчас до этого не было никакого дела: им лишь бы скрыться от убийцы, покушающегося на их жизни.
– Вы тут можете жить, как у себя дома. Но к моему возвращению ничего не разрушьте, пожалуйста, а то отец убьет меня за это, – сказал Тео, забирая свой чемодан и собираясь уходить.
– А куда уезжаешь, если не секрет? – спросила Миллер, оглядывая гостиную, которая очень ей понравилась.
– Не секрет. Поеду к отцу на две недели, – ответил парень и пожелал им удачи, после чего покинул квартиру, захлопнув за собой дверь.
Миллер плюхнулась на диван, прикрыв веки, чувствуя расслабление по всему телу. Устав от всего, она быстро заснула, зная, что она сейчас в безопасности, что сегодня она выжила…
Глава 37
Запах подгорающего кофе распространялся по всей квартире, заставляя Уилсона подняться с дивана, на который он плюхнулся и случайно заснул. Со словами «черт, подгорает» Томас побежал на кухню, выключая конфорку, на которой стоял пригоревший к железной чаше кофе. Сняв его с плиты, он перелил содержимое в кофейную чашку, после чего поднес к носу и слегка поморщился.
– Да, дожил, Томас. Не можешь уже и кофе нормально сварить, – он с грохотом поставил чашку на стол и запустил руки в волосы, взъерошивая их.
В голове вновь пронесся образ милой незнакомки, которая будоражила его чувства. Когда он смотрел в ее глаза, ему показалось, что он уже их где-то видел, но маска помешала их хорошенько разглядеть. Ее прикосновения тогда вызвали странную реакцию: по коже пробежались мурашки, сердце забилось совсем в другом ритме. Оно то медленно стучало, то ускоряло темп; дыхание сбилось, а глаза не хотели отрываться от этой незнакомки.
Он что влюбился? Это так называется?
Вся его голова была забита мыслями о ней, как он ни старался переключиться на что-нибудь другое. Он еще раз взъерошил волосы, встал из-за стола и пошел за плеером, который лежал в кармане его пиджака. Томас достал его и включил кнопку «Play». Заиграла та самая музыка, под которую они танцевали танго, внутри что-то перевернулось. Он прослушал все песни, даже иногда улыбался, когда слышал песни Бибера или другого исполнителя.
Но потом кто-то позвонил в дверь, и он пошел открывать ее.
– Эдмонд, дружище, заходи, – пригласил лучшего друга домой Уилсон, после заперев дверь.
Кимер, темноволосый мужчина с аккуратной укладкой на голове, большими карими глазами, длинными ресницами, прошел на кухню и присел, разглядывая чашку кофе, который пах гарью. Он слегка поморщился, но потом уже привык к этому запаху.
К слову сказать, Эдмонд Кимер – известный бизнесмен Лос-Анджелеса, который имеет внушительных размеров строительную компанию. Это очень харизматичный, своенравный и упертый молодой человек, который в свои 27 лет сумел завоевать значительную долю рынка и доверие среди партнеров. Политика его бизнеса проста: качество, качество и еще раз качество. Пожалуй, не было ни одного проекта, который бы он не проконтролировал, даже если он передан субподрядчику. Честное имя – вот то, к чему он всегда стремился.
– Рассказывай, что произошло, – сказал Эд, зная, что тому есть, чем поделиться.
Томас стал рассказывать про вчерашний бал, про ту незнакомку, которую он осмелился пригласить на танец и которая заставила его что-то почувствовать. Он делал это с такими эмоциями, то размахивая руками, то покидая свое место, то вновь занимая его. Он часто запускал руки в волосы, потирал глаза, ударял кулаком по столу, который, наверное, развалится, если он еще раз это повторит.
Эдмонд понял, что его друг влюбился, что его срочно нужно спасать, что нужно найти ту незнакомку, иначе он зачахнет, поэтому придумал план, по которому они вмиг разыщут ее.
– Пошли, нельзя терять ни минуты, – говорил Кимер, торопя друга.
Через час они оказались в академии. Сначала Томас расспрашивал у преподавательниц, не теряли ли они что-нибудь на вчерашнем балу, но ответы были разными. Кто-то говорил, что вообще не присутствовал на этом мероприятии, кто-то отвечал, что ушел с половины бала. И он понял, что это был кто-то из студенток, от чего ему становилось не по себе, ведь влюбиться снова в студентку – означало собственную гибель. Он ни на что уже не надеялся, лишь просто хотел вернуть потерянный плеер.
Уилсон зашел в кабинет, где можно сделать сообщение, которое услышит весь университет. И это было правильным решением: так он вмиг разыщет ее, вернет плеер…
– Добрый день, дорогие студенты. Я… Я хочу сделать одно объявление, – его голос невольно начал дрожать, но он быстро собрался и продолжил говорить: – Вчера на балу одна незнакомка, которая танцевала со мной, убежала второпях и потеряла свой плеер. Наверное, выпал из руки. В общем, владелица этого изделия, пожалуйста, зайди в аудиторию 315, чтобы забрать его.
Томас вздохнул: эта длинная речь вызвала сухость в горле, от чего оно немного першило. Сделав глоток воды, которую поднес рядом стоящий Эдмонд, Уилсон продолжил:
– И да, сейчас будет много доброжелателей, поэтому задача усложняется. Владелица должна назвать три первых песни на плеере. Спасибо за внимание.
Он отошел от микрофона и плюхнулся в мягкое кресло, стоящее в этом кабинете. Он опрокинул голову назад, прикрыл веки и тяжело задышал. Какое-то странное чувство мешало ему.
– Серьезно? Это опять студентка?! – возмутился Кимер. – Томми, ну сколько можно. Тебе мало той студентки? Как ее? Эбби, кажется?
– Все, замолчи, пожалуйста, и так тошно, – пробормотал тот, после чего они направились в аудиторию 315, где они надеялись найти ту незнакомку.
Это сообщение слышала Миллер, стоявшая в коридоре академии. Честно говоря, она была ошарашена. Как можно быть такой неуклюжей, невнимательной? Как можно было потерять плеер?
Она не знала, что ей сейчас делать: пойти в эту аудиторию и забрать плеер, тем самым сдав себя, или же ничего не делать.
Миллер все рассказала Фостеру, который, услышав это, сначала удивился, но потом, придя в нормальное состояние, посоветовал пойти к Уилсону, напоминая вчерашний инцидент, чуть не унесший их жизни. Тогда, находясь в полном шоке, Миллер клялась себе, что подойдет к нему, поговорит, выяснит отношения, но сейчас, пребывая не в состоянии аффекта, почему-то не решалась.
– Эбби, иди, иначе ты упустишь свой шанс. Придет кто-то другой и займет твое место. Не упускай свое счастье, дурочка, – Нэйтен взял ее за руку и повел к нужной аудитории, возле которой столпилось много народа.
Да уж! Все хотели выдать себя за ту незнакомку, потому что многим нравился Уилсон. Интересно, а как они назовут песни? Наугад что ли?
Из аудитории выходили разные девушки, недовольные и разочарованные. Но никто из остальных не терял надежды и все равно заходил, зная, что ничего не получится.
Эбби посмотрела на эту толпу и резко развернулась. Она была возмущена, что кто-то пользуется положением и подбивает к Уилсону клинья. Ей срочно нужно было выпустить пар, иначе она сейчас взорвется. Нэйтен пытался вернуть ее назад, растолкать толпу и зайти без очереди, но все было бесполезно: она сейчас не в том состоянии, чтобы туда идти. Она быстро выбежала на улицу, сметая всех на своем пути и быстро скрываясь из виду.
Тем временем девушки не теряли надежды и все еще толпились возле аудитории. Кора Джонс, та самая соперница Эбби по учебе, тоже решила попытать счастье и вот уже стояла здесь, не зная, что делать.
– Нужно как-то узнать, что это за песни. Ты должна мне помочь, – сказала Кора Джонс, замышляя что-то неладное.
– И как? – спросила Юйлань.
– Отвлеки его, а я проберусь в кабинет и прослушаю плеер, – ответила Джонс.
– Но как? – все еще недопонимала Чжан.
– Ну, включи пожарную тревогу, я не знаю, сделай уже что-нибудь! – выплеснула гнев Кора, так как ее иногда жутко бесила Юйлань своей тупостью и узким кругозором.
Через десять минут запищал пожарный извещатель, и все студенты, крича от страха, побежали к выходу. Томас и Эдмонд тоже покинули академию, недоумевая, какой вообще пожар может быть осенью, когда солнце становилось менее палящим, чем летом. Все студенты и преподаватели столпились на улице, ожидая какого-нибудь сигнала, в то время как Кора осталась в здании и уже зашла в аудиторию.
Она стала открывать все тумбочки в столе, ища плеер, потом в ход пошли шкафчики. Но все было тщетно: плеера нигде не было.
– Так, если бы я была плейлистом, то куда бы я спряталась? – двигаясь из стороны в сторону, размышляла Джонс. – Точно, на виду.
Она стала лазать по столу Уилсона, перебирая кучу бумаг, которая лежала на поверхности, а потом открыла журнал, из которого что-то торчало.
– Ну, конечно же, – радостно захлопала в ладоши Джонс, после чего нажала кнопку «Play».
Записав первых три песни на руку, Кора положила плеер на место и быстро покинула аудиторию, так как толпа людей вновь заполнила академию. Она слилась в этой толпе, победно улыбаясь и предвкушая, как зайдет к Уилсону в кабинет, как назовет три песни и как он будет с ней.
Уилсон с Кимером зашли в академию, сильно возмущаясь чьей-то глупой выходкой, оторвавшей их от важного дела. Зайдя в аудиторию, один из них опустился на стул, а второй оперся о стол, сообщая, что следующая девушка может заходить.
Опять начался бред. Девушка, похожая на панка, зашла во второй раз и начала говорить какую-то ерунду, за что ее сразу же отсюда выгнали.
Томас тяжело вздохнул, потирая виски.
– Они какие-то все одинаковые, понимаешь? А в ней было что-то особенное, таинственное, – промычал Уилсон.
– Да найдем мы ее, нужно просто потерпеть, – ответил Эдмонд, хлопая по плечу Томаса.
Через пару минут в аудитории оказалась Кора, настроенная на победу. Она зашла сюда красивой походкой, присела на край стола, закусила губу, глядя прямо ему в глаза.
– Я…Я и есть та незнакомка, с которой ты танцевал на балу, – правдоподобно врала Джонс.
– Эм, ну раз ты действительно она, то назови первых три песни в твоем плейлисте, – спокойно сказал Томас.
– Да, пожалуйста. Imagine Dragons – Thunder, One direction – What a feeling, Trading Yesterday – And I’ve lost who I am, – на одном дыхании выпалила Кора, да так уверенно, что Уилсон удивился и, наверное, даже поверил.
На минуту Томас задержал дыхание, приходя в себя и все еще не веря, что нашел ту самую. Его взгляд был полностью устремлен на Джонс, уголки губ едва содрогались, но почему-то не было такой радости. Глядя на Кору, Уилсон ничего не почувствовал, лишь короткое разочарование. Что-то должно было его зацепить в ней, как в тот вечер, но ничего не происходило, временная эйфория прошла, и он принял прежний вид.
Эдмонд посмотрел сначала на Уилсона, потом на Джонс, и ничего не мог понять. Не было той искорки в глазах Томаса, которая была при поисках. Да и, честно говоря, Кимер немного ей не поверил, ведь, по рассказам Томаса, та незнакомка порхала как бабочка, окрыляла Уилсона, заставляла прийти его к жизни, но, глядя на эту девушку, он понял, что что-то тут неладное.
– Эм, хорошо, – вымолвил Кимер, – раз ты та самая незнакомка, то вы должны станцевать.
Томас удивленно посмотрел на Эдмонда, который придумал гениальный план, чтобы разоблачить обман, ведь плеер можно было украсть и узнать композиции. Такой шанс был как раз тогда, когда заверещала пожарная тревога, а вот талант танцевать никто уже не заберет.
– Да, – сначала замялся Уилсон, ведь понимал, что перед ним стоит студентка, которой после случившегося он как-то должен будет смотреть в глаза, ему нельзя было пасть ниже плинтуса перед учениками и вообще коллективом. – Я не хочу, чтобы плеер попал в чужие руки, ведь это же чья-то вещь, – выкручивался Томас, что у него хорошо получалось.
– Но… Вы же говорили, что достаточно назвать три первых песни, – Кора почувствовала себя неуверенно, ведь прекрасно танцевать она не умела и прошла в академию не за счет штатского бюджета.
– Это не она, – отрезал Уилсон, после чего резко встал со стула и зашагал по аудитории.
– Эм… – начала выкручиваться Джонс. – Просто нет музыки, чтобы станцевать, да и я не готова, я не разогрелась.
Томас стоял лицом к окну, даже не обернувшись, когда та что-то говорила. Его так вымучили эти поиски, что на сегодня он решил с этим завязать, потому что голова сильно раскалывалась: ему пришлось навидеться и наслушаться такого за целый день, что он уже начинал сходить с ума. Среди этих студенток он не увидел ту, что зажгла в нем огонь. Это были обычные надоедливые первокурсницы, не теряющие надежды заполучить его.
– Вы можете идти. И да, скажите остальным, что на сегодня все окончено, – все так же стоял лицом к окну мужчина.
Кора, как пробка, выскочила из аудитории, сметая всю толпу со своего пути. Она была так зла, что ее план сорвался, что могла убить любого, кто сейчас решит с ней заговорить. Джонс, схватив Юйлань за руку, быстро выскочила из академии.
Остальные студентки, что стояли под дверью, узнав, что сегодня не попадут туда, стали возмущаться, поднимая шум в коридоре, а кто-то из них даже начал браниться. Но потом бунт утишился, толпа стала расходиться. В коридоре наконец-таки наступила тишина.
Томас и Эдмонд по-прежнему находились в аудитории. Уилсон нервно стучал костяшками по столу, а Кимер ходил вокруг него и успокаивал, говоря, что они обязательно найдут ее. Но тот не верил, начал думать, что это могла быть девушка вовсе не из их академии, что она проникла в здание через черный ход. Слова Эдмонда как-то не успокаивали его, на душе было тревожно.
– Так, дружище, надо отдохнуть, – похлопал того по плечу Кимер. – Поехали-ка в кафе, выпьем по чашечке кофе и подумаем, что делать дальше.
Уилсон был полностью согласен с другом, поэтому принял это предложение. Встав из-за стола, он аккуратно сложил бумаги в одну стопку, ручки, собрав в одну кучу, поставил в подставку, после чего, взяв кожаный портфель, подкинул ключи вверх, ловя их той же рукой. Кимер закатил глаза, так как его жутко бесила привычка Томаса. Уилсон делал так всегда, даже еще когда они учились в школе. Но отучить его от этого обряда Кимеру не удалось, поэтому он просто-напросто смирился с этим.
Они шли по коридору и что-то воодушевленно обсуждали. Такими темпами они вышли на парковку, где стоял джип Томаса, на котором они быстро попадут в кафе.
Они прошли мимо Миллер и Фостера, которые сидели рядом с парковкой, но даже не обратили на них внимание. Наверное, беседа была очень занимательная.
– Эбби, ты должна с ним срочно поговорить, пока он не уехал, – сказал Фостер, подталкивая подругу.
– Эм, нет, я не буду этого делать, – отнекивалась Миллер.
– Так, давай быстро! Помни, что у нас мало времени, что другого момента может и не представиться, – немного повысил голос Нэйтен, потому что иногда Миллер бывала невыносима, и с ней приходилось обращаться вот так, чтобы как-то заставить ее двигаться.
– Ну… Может, еще по мороженому? – все еще надеясь на то, что ей удастся избежать разговора, предлагала Миллер.
– Нет, иди, – Фостер толкнул Миллер так, что она подвинулась на пару метров.
Эбби поняла, что Нэйтен от нее не отстанет, если она не сделает этого, поэтому решила, что нужно идти. Еще немного потоптавшись на одном месте, она сделала глубокий вдох и с высоко поднятой головой пошла к джипу, все еще стоявшему на парковке.
Когда Миллер оказалась на стоянке, то тут же поймала на себе взгляд Томаса, который удивленно смотрел на нее. Она стояла на месте, теребя подол вязаного платья и не решаясь заговорить. Эдмонд улыбнулся на ее действия, потом понял, что это та самая Эбби и решил сесть в машину, чтобы дать им поговорить.
Томас посмотрел на Кимера, которого посчитал сейчас предателем, потом на Миллер, которая что-то бубнила себе под нос.
– Эбби, ты что-то хотела? – нарушил тишину Уилсон.
– Эм, да. Томас, то есть мистер Уилсон… Или лучше Томас… – о боже, она сейчас так растерялась, что несла всякую ерунду! – Я должна тебе кое-что сказать… Для меня это очень важно и… Я считаю, что ты должен это знать…
– Эбби, прости, но давай в другой раз, – сжав губы в одну полоску, сказал Уилсон, проведя рукой по волосам. – Я сейчас очень тороплюсь. Я пытаюсь найти одну девушку, впрочем, неважно. Лучше в следующий раз.
Он договорил и сел в джип, захлопнув за собой дверь. Через секунду машина завелась и тронулась с места, а Миллер продолжала стоять на той парковке, чувствуя себя неловко, ощущая себя полной дурой, которая себе вообразила, что сейчас они поговорят и будут вместе.
Наивная дурочка!
Увидев, что Эбби прикрывает рот рукой и слезы начинают литься из ее глаз, Нэйтен быстро подбежал к ней, прижимая к себе.
– Вы поговорили? – тихо спросил он.
– Нет, он просто уехал, даже не дослушав меня до конца, – всхлипывая, бормотала Миллер.
– Вот козел! – выкрикнул Фостер так громко, что, наверное, его услышала половина академии.
