Текст книги "Когда наступит рассвет (СИ)"

Автор книги: Анна Кострова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 30 страниц)

Глава 49

Повернув на нужную улицу, мужчина попросил девушку закрыть глаза, обещая, что доведет ее в целости и сохранности до назначенного места, и поясняя, что это часть запланированного сюрприза. Миллер томно вздохнула, совсем уж измученная своим любопытством, которое никак не унималось, положила свою ладонь в мужскую, крепко сжав ее, прикрыла веки, не оставляя ни одного просвета, чтобы подсмотреть, и повиновалась ему.

Томас улыбнулся, чувствуя тепло ее рук и ее никчемную силу воли, медленно вел по полупустой улице, обводя ее через камни, небольшие ямы или очередных прохожих.

За время пути Эбби раз десять спрашивала, скоро ли они придут, долго ли вообще туда идти, что это за тайное место, о котором она не может узнать, на что Томас довольно-таки спокойно, в отличие от Эбби, отвечал, что в короткий срок все станет явным.

Это «скоро» уже наступило через десять минут, когда они оказались на пороге какого-то маленького домика, довольно-таки милого и уютного снаружи. Но Эбби еще не было разрешено открывать глаза, поэтому она стояла так пару минут, мысленно проклиная Уилсона за то, что он долго возился с входной дверью, замок которой никак не хотел поддаваться обладателю ключей.

Но когда это произошло, Томас снова взял девушку за руку, помогая ей переступить через порог, после чего повел ее в большую комнату.

– Открывай глаза, милая, – ласково произнес тот.

Эбби медленно приподняла веки, колеся взглядом по комнате, в которой находилась. Сказать, что она была удивлена, ничего не сказать.

По всей комнате были расставлены ароматические свечи, заранее зажженные мужчиной и освещавшие помещение. Где-то вдали стоял белый, обтянутый кожей диван с большим количеством подушек на нем, возле которого размещался небольшой столик с огромным подсвечником, двумя красивыми, как будто из древней коллекции, фужерами, бутылкой французского вина, фруктами и какой-то емкостью, наполненной, скорее всего, едой.

Миллер просто-напросто ахнула от того, как здесь все было красиво, было так уютно и вообще приятно. Она медленно подошла к Уилсону, прильнув к его губам. Томас прикрыл глаза, прижимая ее к себе и отвечая на поцелуй.

– Эбби, сегодняшний вечер я хочу посвятить полностью тебе. У нас ведь еще не было первого свидания, верно?

– Верно. Томми, если бы ты знал, как сильно я тебя люблю, – улыбаясь, произнесла девушка, со всей силы прижимаясь к мужчине.

Он обнял ее в ответ, водя ладонями по спине, позволил ей положить голову к нему на плечо, запустил руки в ее волосы и нежно поцеловал, так, как будто делал это в первый и последний раз.

На минуту они отстранились друг от друга, смотря в глаза напротив, любуясь каждой черточкой лица, каждым изгибом. И на душе возникло такое успокоение и умиротворение, какого оба никогда не испытывали.

Такое чувство, что они две родственные души, которые страдали, пока не нашли друг друга, которым предписано быть вместе судьбой. А ведь и в правду у них столько общего!

– Эбби, позволь снять с тебя пальто и пригласить к мини-столу. Это, конечно, не ресторан, но все же я старался, – произнес тот и после положительного кивка девушки снял с нее черное пальто, аккуратно кладя на кресло в углу комнаты.

– Томми, а где мы находимся? – начала любопытничать девушка.

– Давай в процессе этого вечера мы будем раскрывать все карты? – говорил тот, приглашая ее к столу.

Они аккуратно присели на диван, располагаясь рядом, после чего Томас открыл ту самую емкость и начал раскладывать салат «Цезарь» по тарелкам, в то время как Эбби просто любовалась им и думала, как же ей все-таки повезло.

Уилсон ловил ее взгляды на себе, что вызывало легкую улыбку на его лице, но продолжал делать вид, будто не замечал оказанных жестов. Мужчина закончил раскладывать салат, после чего взял бутылку вина, умело открывая ее штопором, и аккуратно разлил его по бокалам, поставил напиток на место и присел рядом с ней, взяв ее хрупкую ладонь в свою.

– Эбби, я хочу произнести тост, – беря бокал, начал мужчина. – Когда я в первый раз тебя увидел, ты меня чем-то зацепила. Ни одна студентка и вообще девушка не смогла добиться к себе вот такого внимания, но ты… Ты на самом деле особенная. Я помню тот дурацкий семинар, когда ты мне нахамила. Наверное, тогда все и началось. Я понимал, что это неправильно, пытался как-то оградить себя от тебя, но сейчас мне кажется, что тогда был полным дураком, раз думал, что смогу без тебя прожить. Может, это кажется банальным, но это на самом деле так. Я хочу поднять этот бокал за тебя, родная.

Уилсон чокнулся с Эбби, которая залилась румянцем после таких слов. Честно говоря, ей никогда не удавалось услышать что-то подобное в свой адрес. Да, она довольно-таки симпатичная девушка, ей делали множество комплиментов, но разве они могут сравниться с его речью, произнесенной искренне, с душой?

Она сделала небольшой глоток вина, пробуя его на вкус, подняла глаза на брюнета, в упор смотрящего на нее, после чего подвинулась ближе, чтобы их лица находились в миллиметре друг от друга, пару минут смотрела на его губы, на которых остались небольшие следы от вина. Она не решалась его поцеловать, как будто что-то внутри не давало ей этого сделать, но через минуту коснулась его губ, которые были слегка приоткрыты, и притянула его ближе к себе, чтобы почувствовать все тепло его тела.

Нежно, боясь сделать неверное действие, кусала его нижнюю губу, ощущая вкус терпкого вина на ней, запускала руки в его взъерошенные волосы, немного оттягивая их, позволяла ему коснуться своей спины, на которой сразу же чувствовала его ладони, делающие круговые движения.

Внутри начинала бурно бушевать кровь от подступающих эмоций. Так хорошо, немного волнительно, нежно!

На минуту они отстранились друг от друга, чтобы набрать в легкие больше воздуха. Оба тяжело дышали после столь страстного поцелуя, смотрели друг на друга, желая продолжить начатое.

Но Томас встал с дивана, за руку поднимая Эбби, без лишних слов повел ее в другую комнату, чтобы показать что-то интересное. Эбби кивнула, мысленно разгадывая, что же это будет, но в голову приходили разные мысли, становилось сложно, ведь брюнет очень непредсказуем.

Миллер ахнула, когда Уилсон открыл дверь и перед ее глазами предстала огромная комната с кучей мебелью внутри. Сначала ей плохо удавалось разглядеть обстановку, но как только она переступила через порог, то взглядом прошлась по всему помещению.

В основном в комнате расставлены какие-то шкафчики со стеклянными дверками, поэтому девушка не сразу поняла, что это.

– Эбби, я знаю, что ты очень любишь рисовать, ты даже записалась в художественную школу, поэтому я решил сделать тебе подарок. Здесь ты можешь творить, сколько твоей душе угодно. Там, за большим шкафом, есть мольберт, прикрытый белой простыней. Я его специально спрятал, чтобы ты не догадалась. Краски докупим потом, – на одном дыхании выпалил тот, ища что-то в кармане. – А вот и ключи от мастерской. Теперь она полностью в твоем распоряжении, дорогая.

Мужчина подошел ближе к ней, кладя ключи в полураскрытую ладонь, прижал к себе и поцеловал в макушку.

Откровенно говоря, это было второе потрясение за этот вечер. И Эбби начинало казаться, что все это происходит не с ней: вот откуда у нее такой мужчина-мечта?

Миллер, отойдя от небольшого шока, повисла на его шее, громко пища от радости, много-много раз чмокнула парня, зацеловывая его с ног до головы. Брюнет смеялся с ее реакции: так бурно еще никто не радовался его подаркам.

Он обнял Миллер за талию, прильнув к ее пухлым губам, на которых уже давно не осталось блеска. Целовал ее, но не как в прошлый раз. На этот раз поцелуй еще страстнее, еще эмоциональнее, что у обоих произошел внутри взрыв.

Уилсон присел на диван, взяв на колени девушку, и продолжил наслаждаться ее губами, полностью подвластными его, водил руками по ее спине, не позволяя себе спуститься ниже. Девушка обхватила его лицо, водя пальчиками по его скулам, многочисленным родинкам. Внутри Миллер разливалось тепло, когда Уилсон нежно проводил ладонью по ее шее, касаясь ее ключицы, спускался до лопаток, останавливаясь на них и притягивая ее для очередного поцелуя.

Эбби пару раз улыбалась сквозь поцелуй, сильно прижимаясь к парню, из-за которого ее организм переполнен эндорфинами. Она ненадолго отстранилась от мужчины, глядя в его карие глаза, которые сейчас были с каким-то непонятным отливом из-за падающего света.

– Милая, ты протрешь во мне дыру, – он засмеялся, а внутри приятно, что им так восхищенно любовались.

Ведь Томас никогда не считал себя сверхсимпатичным. Да, он не урод, а довольно-таки красивый парень, но не настолько, чтобы попасть на обложку популярного глянца. Но для Эбби он был самым-самым, ей не нужны были качки, интеллект которых ниже, чем у рыбки. Ей нужен был тот смущающийся от ее взглядов, умеренно накаченный, саркастичный Томас, которого она любила.

Миллер взяла его за руку и повела к окну, через которое можно было видеть громадную белую луну, нависшую над мегаполисом. Мужчина приобнял девушку сзади, прижав ее к себе и поцеловав в макушку, вдыхая аромат ее волос, которые были со вкусом ванили. Эбби обхватила его руки своими и, улыбнувшись, устремила свой взгляд куда-то в даль, за горизонт, погружаясь в раздумья.

Этот вечер был волшебным, прямо как в сказке, которая всегда заканчивается хэппи-эндом. Он был таинственным, как та луна, которую стала застилать белая пелена. Этот вечер был незабываемым, расслабляющим и приятным в жизни обоих. Они наслаждались друг другом, проговорили всю ночь напролет на различные темы, любуясь звездами на небе, которых становилось все больше и больше с каждой минутой.

И кто сказал, что счастья не бывает?

Глава 50

Время близилось к полудню. Все больше студентов бегало по коридорам академии, сбивая всех со своего пути. Кто-то из них опаздывал на сдачу курсовых работ, а кто-то просто спешил домой, не выпуская зачетку из рук и радуясь, что очередной зачет прошел успешно. Дни проходили для студентов так быстро, что они и не замечали, что вот-вот наступит Рождество, которое каждый из них будет праздновать в узком семейном кругу, но после волшебного праздника им вновь придется вернуться сюда с отчаянными лицами, подтверждающими то, что они мало отдохнули перед предстоящими экзаменами.

Нэйтен сидел на подоконнике, прислонившись к окну и наблюдая за всем этим хаосом, происходящим в стенах элитного заведения. Он думал над тем, как проведет рождество, но главным было не это. Основным вопросом было то, с кем он его проведет. Парень не раз хотел быть в этот день с Кристофером, но как убедить родителей в том, что любимый сынишка не приедет к ним домой?

Фостер также не раз хотел объяснить все родителям, рассказать, что он счастлив, но как это сделать, не причинив им боли, не разрушив их веры в единственного сына?

Некоторые говорят, что в современном обществе люди толерантны ко всему, но так ли это?

Почему, стоит только человеку другой национальности или другого вероисповедания приехать в другую страну, как его начинают презирать, унижать и неблагосклонно относиться к его культуре?

Почему происходит дифференциация общества?

Почему каждый прохожий проходит мимо тебя с улыбкой, а потом тут же начинает тебя обсуждать за совершение неверного действия?

Так ли просто принять человека, который влюбился в человека того же пола?

Есть разные люди с совершенно иными мнениями и взглядами. Кто-то может отнестись к этому нейтрально, а кто-то скептически. Поэтому не стоит думать, что все люди добры и толерантны, не стоит обманывать себя.

Нэйтен провел руками по волосам, немного сжимая их. В голове у него происходила настоящая дискуссия, при помощи которой он решал, как ему поступить: рассказать родителям про Стюарта или же продолжать притворяться?

Он сильнее прижался к стеклу, оставлявшему холодный и мокрый след на его щеке, как почувствовал чье-то прикосновение у себя на плече. Обернувшись, он увидел Стюарта, улыбающегося во все тридцать два.

Стюарт, оглянувшись по сторонам, прильнул к губам парня, зарываясь в его волосы и впечатывая в оконную раму.

– Ты с ума сошел, – отрываясь от родных губ и тяжело дыша прошептал Нэйт. – Нас же могут увидеть.

– Никого здесь нет, посмотри, коридор совершенно пустой. Между прочим, я соскучился, – вновь прильнув к его губам, сказал практикант.

Фостер не стал сопротивляться, а, наоборот, стал действовать настойчивее: он углублял поцелуй, выводя различные узоры на спине парня, который даже через рубашку чувствовал все его прикосновения, от чего мурашки пробегали по всему его телу.

Оторвавшись от приятного занятия, Кристофер присел рядом с Нэйтеном, взгляд которого выдал его. Стюарт понял, что Фостеру нужен какой-то совет, поэтому он был твердо настроен помочь ему во что бы то ни стало.

Он, взяв ладонь Нэйтена в свою, посмотрел ему в глаза, сообщая, что готов выслушать.

Фостер глубоко вздохнул и начал разговор:

– Кристофер, я, наверное, хочу рассказать все родителям. Понимаешь, мне трудно от них это скрывать, они должны знать, – он опустил глаза, полностью отчаявшись.

– Но … Но ты боишься, так? – читал его мысли практикант.

– Да, я всегда вспоминаю твою историю, когда хочу им об этом сказать. Я не хочу их терять, как это сделал ты однажды… Я сильно их люблю, не хочу причинять боль и обманывать тоже…

Фостер опустил голову вниз, чувствуя, как ком все ближе подходит к горлу, а слезы предательски начинают катиться из глаз.

Стюарт, спрыгнув с подоконника и сев на корточки напротив Нэйтена, взял его за подбородок, одним пальцем приподнимая его.

– Тише, слышишь, все хорошо… Просто посмотри на меня.

Слова Кристофера будто бы подействовали на парня, и его всхлипы стали реже.

– Послушай, Нэйт. Ты не должен бояться этого, понимаешь? Со мной так произошло, потому что в этом виноват был я. Если бы я сам объяснил все родителям, то могло быть все иначе, – он тяжело вздохнул, сглатывая скопившуюся в горле слюну. – Мы вместе, слышишь, вместе сделаем это. Ты и я…

От этих слов Нэйтен улыбнулся, как будто ничего и не было. Поддержка Кристофера в эту минуту была кстати, он всегда рядом, когда это нужно. Он как будто чувствует, что парню плохо, и всегда спешит на помощь, и вовсе неважно, как далеко они находятся. В эти минуты Фостер понимал, что не зря выбрал его.

Нэйтен, словно маленький ребенок, прижался к Кристоферу, позволяя тому зарыться в своих волосах. Он крепко сжимал пальцами края кофты, пытаясь не заплакать вновь. И даже если бы сумел это сделать, это были слезы вовсе не горя, а счастья. Счастья быть любимым.

Они просидели в таком положении около пяти минут, наслаждаясь друг другом. И в эти минуты они осознали, что все звезды складываются не против них.

Глава 51

Аромат вкусных пряностей разносился по всей квартире, пробираясь сквозь маленькие щели. Эбби, поминутно вдыхая эти пары, пританцовывала возле плиты, переворачивая необходимые ингредиенты на сковороде с антипригарным покрытием. Она ловкими движениями то и дело переворачивала продукты, как будто являлась настоящим поваром французской или другой кухни.

Томас, измученный вкусными запахами с кухни, встал из-за стола, на котором валялись различные папки, контрольные студентов и прочая неразбериха, и поплелся медленными шагами на кухню, чтобы проведать обстановку. Зайдя на кухню, где вовсю хозяйничала его девушка, Уилсон чуть ли не подавился собственной слюной, подходящей к горлу из-за слишком вкусного запаха, пробивающегося сквозь мужской нос.

– И чем ты собралась баловать меня на этот раз, принцесса? – любопытничал Томас.

Миллер, явно неожидавшая прихода парня, резко подскочила, испугавшись голоса со стороны, но потом пришла в себя, увидев за спиной Уилсона.

– Конфи из кролика со специями, будешь? – положив лопатку на подставку и подойдя к своему мужчине, спросила Эбби.

Томас, не выдержав, притянул ее к себе, вовлекая в нежный поцелуй.

– Ты не сильно балуешь меня? – на секунду оторвавшись от пухлых губ, произнес он.

– А я не могу побаловать своего любимого мужчину? Ты же знаешь, как сильно я тебя люблю и что я отдала бы все за такие прекрасные моменты, – она вновь потянулась к его устам, зарываясь в волосы и немного оттягивая их.

Она целовала его так нежно, с такой любовью, как будто делала это в последний раз. Прикосновения ее рук, которые в данный момент блуждали по спине парня, буквально сводили брюнета с ума, вызывая миллион мурашек. Он, улыбаясь сквозь поцелуй, приподнял Эбби, которая, пытаясь дотянуться до его губ, вынуждена стоять на носочках из-за огромной разницы в росте, и усадил ее на высокий стул, не отрываясь от нее.

Она точно была для него наркотиком, от которого, употребив однажды, уже не можешь отказаться. Ее губы, с вечным привкусом малины, словно пьянили его, а зеленые глаза, в которые взглянешь хотя бы на пару секунд, сбивали с толку, и мужчина уже не мог воспроизвести то, что хотел донести до нее пару минут назад.

Она была для него идеальной от макушки до кончиков пальцев. Все ее изгибы на теле, каждую пульсирующую от напряжения венку – все хотелось целовать, однако, мужчина не мог позволить себе большего, чем поцелуй в губы.

Может, это покажется странным, но это так. И это вовсе не потому, что он ее не любит, совсем нет. Он любил ее, даже больше, чем самого себя, однако не мог нарушить выстроенную им стену, за которой, безусловно, были его тайные и мужские желания. Другой бы, завидев красивую девушку, сделал бы это через две недели их отношений, но точно не Томас, который встречался с Эбби уже больше полутора месяцев.

Слишком правильный, слишком много этики у него в крови.

Каждый раз, когда Эбби засыпала в черных коротких шортиках у него на плече, рассказывая очередную историю из прочитанного ею романа, он сжимал руки в кулаки так сильно, что начинали белеть костяшки, пытаясь преодолеть в себе глупое желание овладеть ее хрупким телом, тяжело дышал. Пытаясь восстановить сбившееся дыхание после ее страстных поцелуев, отводил взгляд в сторону. Когда она в одном полотенце выходила из душа и стояла перед его шкафом, выбирая, какую бы из его маек надеть, лишь бы не смотреть на нее и не поддаться соблазну. Другой бы уже давно сорвался с поводка, поддался сильному искушению, но не он, только не Томас Уилсон.

И вот сейчас, сильно разогретый ее поцелуями, он оторвался от нее, отходя на небольшое расстояние и восстанавливая дыхание, ловил удивленные и немного недоуменные взгляды Миллер, не понимающей, почему он отскочил от нее, как ошпаренный, а он лишь ссылался на то, что сейчас у нее на сковороде все подгорит, нервно закусывая губу.

Эбби встала со стула и поплелась к плите, переворачивая кусочки крольчатины, задумываясь о том, что происходит с Томасом, ведь такое уже не в первый раз. Каждый раз, когда ее рука тянулась к краям его майки, чтобы снять ненужную вещь, он отстранялся, придумывал кучу отговорок, покидая комнату и оставляя Эбби наедине со своими мыслями.

Но она не задавала лишних вопросов, а воспринимала все, как есть, ссылалась на то, что не стоит торопить события, понимая, как ему тяжело дается сдерживать себя. Миллер, повернувшись в сторону Томаса, стоящего возле стены, кинула на него понимающий взгляд, снимающий камень с души у Томаса.

Он, подойдя к ней сзади, приобнял ее за плечи, оставляя зыбкий поцелуй на шее, и зарылся в ее волосах, вдыхая аромат ванили.

– Ты не думала, что тебе стоит поучаствовать в конкурсе шеф-поваров? – ласково спрашивал тот, принюхиваясь к почти приготовленной пище.

– Шутишь? – лишь усмехалась Миллер, не поворачиваясь к нему лицом.

– Я серьезно, между прочим. Ты шикарно готовишь. Мне кажется, что еще пару таких изысканных ужинов и я точно не пролезу в тот дверной проем, – указывая на арку, говорил брюнет. – И я больше не буду лицом Академии Драматического Искусства, – усмехнулся и вызвал улыбку на лице девушки.

– Знаешь, тогда я специально буду тебя раскармливать, чтобы ни одна новоиспеченная аспирантка или студентка не приставала к тебе с глупыми вопросами, флиртуя с тобой.

– Люблю тебя за это и больше мне ничего не нужно, – прошептал на ухо тот, горячо дыша в ее шею.

Миллер просто молчала, выключая газ и накрывая содержимое сковороды крышкой. Ей, черт возьми, приятно слышать эти слова. Пусть Томас ей уже говорил эти слова пару раз, но это как свежий воздух, в котором она так нуждалась каждый день, это зависимость, черт возьми. Кажется, она больна и сходит с ума, как Маргарита, сошедшая с ума вместе с Мастером.

Она так сильно любит его, что готова пойти с ним на край света, бросить все и улететь на другую планету, лишь бы с ним, но не одна.

Прочистив горло и нарушая воцарившуюся тишину, она повернулась к нему, упираясь ладонями в его грудь и расправляя складки на его майке, посмотрела в карие глаза, направленные на нее, стала на носочки, обхватывая его лицо обеими руками. Проведя указательным пальцем по его губам, тяжело вздохнула, а потом просто прижалась к слегка приоткрытым устам.

Один поцелуй вместо тысячи сказанных слов, говорящий «люблю».

Сердце Уилсона пропустило пару ударов, а в душе разлилось тепло от взаимных чувств.

– Кажется, наш ужин может остыть, – улыбаясь, сказала Эбби, а румянец продолжал светиться на ее лице.

– Давай помогу, – выпуская из рук хрупкое тело, он получил одобрительный кивок и направился к стеллажу с посудой, доставая оттуда белые тарелки, те самые, которые он брал на свидание.

Улыбнулся от нахлынувших воспоминаний и подошел к столу, аккуратно помещая на него тарелки и столовые приборы, пока Миллер копошилась со стаканами для сока. Через пару минут все элементы были на своих местах, составляя идеальную комбинацию для написания натюрморта. Томас, как истинный джентльмен, разлил по стаканам ананасовый сок, а затем приступил к трапезе.

На некоторое время на кухне воцарилась абсолютная тишина, в которой даже не слышно ни грохота соприкасающихся с тарелками вилок, ни стука бокалов, ни шуршания салфетками, лишь мимолетные взгляды, которые они бросали друг на друга, искренние улыбки, а больше ничего не надо, ведь идиллия и любовь между ними уже есть, она проникла в каждую клеточку их тела, они буквально живут ею.