Текст книги "Когда наступит рассвет (СИ)"
Автор книги: Анна Кострова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 30 страниц)
И пусть им долго придется скрывать свою любовь, думать, как не допустить ошибки, но ведь это будет потом, в будущем, в которое ей не хотелось забегать. Ей хотелось больше всего быть здесь и сейчас, получая удовольствие, ей хотелось жить настоящим, и она позволила себе это.
Мысли начинали путаться, а разум – туманиться, и Миллер просто хотела сейчас убить себя за то, что так много думает. Она прикрыла глаза, расслабляясь в его руках, а он смотрел на нее, как на фарфоровую куклу, которую украл в музее.
Ведь Эбби всегда была для него сокровищем, обладать которым было огромным счастьем. Наверное, он игрок, который выиграл большой куш, хотя глупо сравнивать любимую девушку с каким-то выигрышем, но для него это было именно так.
Этим днем они наслаждались друг другом, время полностью остановилось ради них, словно в какой-то сказке, не было никого в этом мире, кроме них двоих. Это был день наслаждений и ласки.
Глава 60
Три месяца спустя.
Стены Академии драматического искусства были полностью заполнены студентами, которые в суматохе носились по зданию. Причиной такой бурной реакции послужило еще одно замечательное мероприятие – студвесна (студенческая весна). Это было своего рода древней традицией данного учебного заведения, когда каждый студент, каждая группа могла проявить себя. Студвесна была самым обожаемым событием этого месяца, и поверьте, все принимали активное участие, именно поэтому они сейчас толпились у входа в актовый зал, где проходила очередная репетиция. Правила конкурса были достаточно просты: нужно было всего лишь показать танец или какую-нибудь пьесу, спеть песню или прочитать стихотворение, и каждый проявлял себя, как только мог.
Эбби, поставив руки в боки, жадно глотала воздух после окончания танца, который она вызвалась поставить с ее ненавистницей Корой Джонс. Надо отметить, что отношения между девушками были не самые дружелюбные, ведь они обе были лидерами в своей группе, но Джонс чего-то постоянно не хватало, не было в ней того, что было в Миллер. Сейчас Эбби начинает скандалить с ней, ведь одно движение, предложенное Корой, не поддавалось некоторым студенткам, именно поэтому она просила выбросить его из танца, но та была настолько упряма, что вовсе не хотела уступать.
– Миллер, я не буду его убирать! Оно сюда отлично подходит, это что-то вроде изюминки, без которой нам не выиграть! – Джонс машет руками, придавая своим словам большее значение.
– Кора, я все понимаю, но ты посмотри на нее, – тычет пальцем в какую-то блондинку, – или хотя бы на нее, – указывает на девушку, стоящую рядом. – Посмотри, как они двигаются. Да они же коряво его выполняют. Мы репетируем этот танец целый месяц, постоянно внося какие-то изменения, поэтому стоит сделать также и в этот раз.
– Раз у них не получается, значит, пусть уходят. Мы не должны проиграть из-за каких-то куриц, – Джонс вздернула нос, показывая свое презрение к троице.
– Но… Но без них мы не выполним важную поддержку! – Миллер старается делать медленные вдохи и выдохи, чтобы таким образом смирить нарастающий пыл.
– Слушай, хватит постоянно всеми командовать. Да, ты староста, да, ты лидер, но почему? Лично мне надоело все это, и я не собираюсь идти у тебя на поводу!
Джонс выплеснула свой гнев и вальяжной походкой, словно греческая богиня, покинула актовый зал, оставив на душе Миллер неприятный осадок. Сейчас, после колких фраз в свою сторону, Эбби чувствовала некую неловкость, будто образовалась куча недомолвок между ней и участницами. Неужели она сильно проявляет свою власть? Честно говоря, она никогда об этом не задумывалась, она лишь привыкла добиваться целей, но вроде бы ни разу жестоко ни с кем не обошлась.
Эбби проводила взглядом брюнетку, томно вздыхая, а затем развернулась к одногруппницам, стоявшим в недоумении. Они лишь сочувствующе смотрели на Миллер, словно их взгляд выражал поддержку, затем приняли исходное положение и начали отрабатывать новое движение, которое плохо поддавалось некоторым девушкам.
Надо отметить, что через полчаса упорной работы ей все же удалось добиться огромных успехов, ведь все они двигались в такт музыки так четко и размеренно, будто они профессиональные танцоры, а то, что ранее казалось таким непреодолимым, сейчас представлялось слишком простым.
– Молодцы, девочки. Сегодня я вами очень довольна. Мы проделали большой путь к успеху. Первое выступление уже через пару дней, так что сегодня-завтра мы должны выложиться по полной на наших репетициях, ну, а пока отдыхаем, потому что другая группа будет здесь с минуты на минуту, – договаривает Миллер, поправляя пучок на голове.
Все студентки начинают расходиться, чтобы пару часов отдохнуть где-нибудь в укромном местечке. Они что-то бурно обсуждают по пути, размахивая руками, ну, а Эбби остается там, собирая свои вещи. Она немного дергается, когда чья-то рука дотрагивается ее плеча, резко разворачивается, подготавливаясь к защитному удару, что зашло ей в привычку. Но затем успокаивается, принимая прежнее положение, слегка улыбается, когда видит знакомое лицо.
– Мне кажется, что в следующий раз ты останешься с какой-нибудь раной, – отшучивается девушка, воровато оглядываясь и боясь, что кто-нибудь еще здесь.
– Я вот думаю взять у тебя пару уроков самообороны, – проговаривает Уилсон, начиная улыбаться.
– Ну и почему ты снова улыбаешься? Иногда мне кажется, что мое красное лицо будет вечным, – слегка касается его руки, поглаживая пару пальцев.
– Просто видел ваше выступление вот через ту скважину, – указывает на дверной проем. – По-моему, ты изумительно танцуешь.
– Знаешь, об этом мы поговорим вечером. Кстати, в пять часов я встречаюсь с Бетти, у нее какой-то серьезный разговор ко мне, а потом можешь приехать ко мне часов в девять, – проговаривает Миллер, отходя от Томаса и забирая свой рюкзак. – До свидания, мистер Уилсон, – бросает она, когда зал начинает заполнять чужая группа.
Томас отвечает тем же, после чего, сунув руки в карманы, покидает помещение, направляясь на кафедру, чтобы отведать чашечку мексиканского кофе, которым его угостила одна коллега, побывав на выходных у своих родителей в Мериде. Мерида – очень древний город в Мексике, где когда-то проживали племена майя. Это старинный город со своими традициями, где присутствует архитектура испанских колонистов и европейцев, с узкими улочками и тенистыми парками. Его красота всегда манила Уилсона, именно поэтому свою следующую поездку он посвятит этому шикарному городу, куда обязательно возьмет Эбби.
Зайдя на кафедру, он встречает ту самую коллегу, чье имя – Мэрэдит Уолкер. Она дружелюбно размахивает руками, радуясь его приходу, ведь она торчит здесь в полном одиночестве уже час, что является для нее очень длительным сроком. Она ставит две чашки на стол, увидев, как Томас достает мексиканский кофе, кипятит электрический чайник, а затем заливает насыпанное водой, вдыхая приятный аромат, который сразу вбивается в ноздри.
Уилсон лишь улыбается, после чего присаживается напротив женщины, заранее достав из кожаного портфеля давно припрятанный шоколад с фундуком. Он раскрывает упаковку с характерным треском и щедро предлагает коллеге полакомиться. Мэрэдит сочла за радость это и взяла один кусочек, запивая кофе.
– Чувствуете, какой прекрасный запах? Это самый натуральный кофе из всех, что есть, – подмечает Уолкер.
– Пожалуй, я с вами соглашусь. Я бывал некогда в Мексике, наверное, еще в подростковом возрасте. И я признаюсь, что там мне приготовили отменный кофе, таких у нас не делают, – он совершает еще пару глотков, ругаясь на свою спешку, из-за которой он обжег язык.
– Нет, почему же. Вам разве не довелось быть в «LAMILL Coffee», который на Силвер Лэйк? Там замечательный кофе, правда.
– Может, когда-нибудь мне стоит туда заглянуть, – он пожимает плечами, принимая совет.
Следующие полчаса они мило болтают обо всем, начиная с прекрасных мест в их городе и заканчивая студентами, которых Уолкер считает бездарностями. Она яро утверждала, что если бы она была в приемной комиссии, то ни за что бы в жизни не приняла на этот год хотя бы и одного. По ее мнению, талантливых актеров считанные единицы, хотя поступают сюда многие. Томас же был другого мнения. Он уверял, что будь они хоть немного воспитаннее, был бы и с них какой-нибудь толк. Он расхваливал группы, у которых ему довелось вести в этом году, рассказывая, какие спектакли они ставили у него на зачете.
Мэрэдит с некой завистью слушала его рассказы, желая себе таких же талантливых студентов, а не каких-то бездарей, у которых в голове одна пустота. Она подперла подбородок одной рукой, полностью увлеченная беседой с Томасом, который, казалось бы, говорил без умолку. Затем начались разговоры о личной жизни, в котором Уолкер поведала Уилсону о несчастном замужестве, о предательстве и о том, как она через все это проходила.
Уилсон лишь слушал ее, в чем-то разделяя ее участь, ведь где-то полгода назад он переживал то же самое, испытывал неимоверную боль в области груди, пока не встретил одну рыжеволосую девушку, которая приглянулась ему с их первой встречи.
– Томас, а вы-то почему так одиноки? Вы же такой красавец, в самом расцвете сил!
– Мэрэдит, могу вас уверить в том, что у меня есть возлюбленная, но я бы не хотел с вами обсуждать мою личную жизнь, – он встал из-за стола, начиная собирать портфель, но, заметив огорченный и даже обиженный взгляд Уолкер, добавил: – Нет, вы не подумайте. Я просто не люблю обсуждать свою личную жизнь, ведь на то она и личная.
Уилсон наконец-таки дособирал свой портфель, застегнув его на защелку, затем попрощался с коллегой и покинул кафедру, спокойным шагом направляясь к выходу. По пути он встретил еще пару коллег, которые желали с ним побеседовать, но он ссылался на то, что сильно торопится, прокручивая у себя в голове грандиозные планы на вечер.
Глава 61
На улице температура превышала 75 градусов по Фаренгейту, а апрельское солнце своими лучами хорошенько припекало в спину, что жителей спасала, пожалуй, только светлая фланелевая одежда. Обычно в этот месяц температура бывает и повыше, но после прохладного климата зимой, когда температура не подымалась выше 40 градусов по Фаренгейту, это казалось самым настоящим пеклом, тем более что стрелка на циферблате приближалась к пяти, а жара все еще не хотела спадать.
Миллер ступала тонкими ножками по разгоряченному асфальту, от которого исходило тепло, и небольшие пары проходили через подошву босоножек, грея стопы. Поначалу Эбби шла не спеша по Санта Фе Аве, оглядываясь по сторонам и любуясь красотами, делала пару снимков на телефон, чтобы потом написать чудный пейзаж на холсте, но когда посмотрела на часы, то поняла, что опаздывает. Девушка начала ускорять шаг, пряча смартфон в дальний карман белой сумочки, и вскоре оказалась на пересечении Санта Фе Аве и Портер-стрит, поворачивая на нужную улицу. Она сразу же заметила нужное кафе, зашла вовнутрь и заметила Купер в дальнем углу, тихом и уютном, как раз таком, что подходит для личных разговоров.
Миллер помахала рукой, оповещая о своем запоздалом, но все же приходе, затем поздоровалась с хостесом, девушкой лет двадцати пяти, слишком милой на вид, которая улыбнулась и проводила ее до нужного столика. Сразу же Эбби заметила недовольное лицо Купер, которая ждала ее уже более пятнадцати минут. Нет, она привыкла, что ее подруга постоянно опаздывает, но почему-то всегда нервничала, будто Эбби может упустить что-то важное в своей жизни, но Миллер знает, как ее успокоить, именно поэтому она обняла девушку, отложила сумку в сторону и заказала их любимое банановое мороженое, которым они всегда снимали стресс.
– Эбби, я поражаюсь твоей пунктуальности! – все еще дуется, словно маленький ребенок.
– Бет-с, ты же знаешь, что я всегда опаздываю, во сколько бы ни выходила из дома, – разводит руками, будто это в порядке вещей. – О чем ты хотела со мной поговорить? О декорациях к нашему выступлению?
Купер покачала отрицательно головой, будто ей совсем не до декораций, зачерпнула ложкой принесенное официантом мороженое, кладя себе небольшой кусочек в рот, и долгое время молчала, не зная, как правильно начать разговор, который, как позже показалось Эбби, не такой простой, как она думала. И она оказалась права, ведь в следующую минуту Купер выпрямилась в спине, подняла грустные глаза на подругу, в которых Эбби прочитала некую печаль. Да, с ней определенно происходит нечто странное, ведь раньше Миллер не замечала за девушкой проступков и оплошностей: на прошлой неделе она проспала лекцию, хотя такого никогда не было, вчера она, будто в тумане, смотрела в толпу людей, будто кого-то выискивала, но каково было разочарование, когда ей не удалось найти кого-то.
– Эбби, я должна тебе кое-что сказать… Для меня это очень важно, но не знаю, как ты к этому отнесешься… И мне определенно нужна будет твоя помощь, – как-то скудно пробормотала та.
– В чем дело? Ты уже давно сама не своя, но я боюсь у тебя что-то спрашивать. Что-то серьезное в семье? Что-то с отцом? – она накрыла ее ладонь своей.
Купер снова отрицательно покачала головой и набрала в легкие больше воздуха. Она была готова продолжать начатый минуту назад разговор, но рингтон звонящего телефона ее перебил. Бетти потянулась в карман шорт, чтобы сбросить звонок, но не сделала этого, лишь странно дернулась в сторону, боясь, что это увидит Миллер, нажала на зеленую кнопку и произнесла почти тихое «алло».
Разговор длился вовсе недолго и состоял из обычных коротких реплик, но подруга была так возбуждена этим звонком, что ее глаза начали искриться. Эбби поняла, что Бетти разговаривала с каким-то молодым человеком, и подтверждением этого были два факта: мужской голос, который слышно было через динамик телефона, и фото на заставке. Она улыбалась, полностью убежденная тем, что именно об этом должен быть их сегодняшний разговор, но притворилась, будто ничего не поняла.
– Извини, это был звонок, на который я не могла не ответить, – смущенно заулыбалась, ковыряясь ложкой в мороженом. – Дело не в семье, а во мне. В общем, мне кажется, что я влюбилась…
– Да? – изогнув бровь, игриво спросила та. – И кто же этот красавчик? Расскажи подробнее.
Миллер подперла локтем подбородок, ища удобную позу, чтобы выслушать всю историю, которая не кажется ей короткой, чем еще более смущает подругу, у которой это, похоже, впервые. На минуту Эбби удивилась, ведь Купер так красива, а ни разу не влюблялась в парней, словно давняя монашка, которой отец запретил гулять с противоположным полом. Но ее удивление сменилось обычной гримасой, когда она вспомнила, как строго обходится с ней Питер Купер, который окружает дочь чрезмерной заботой.
– Его зовут Тео Магнуссон, и он учится в нашей академии. Он очень красив и добр, правда. Мы с ним знакомы уже около месяца, но влюбилась в него я пару недель назад, когда мы ходили гулять. До этого мы общались в интернете, но вот потом решили встретиться. Но мне кажется, что ко мне он относится только, как к подруге, не более. Ведь у него есть девушки и постарше, – Бетти огорченно опускает голову.
Эбби крепко сжала ее ладонь, понимая, как тяжело сейчас Купер. Ведь около полугода назад она чувствовала то же опустошение, разочарование и обиду, что и Бетти сейчас. Она горько плакала в подушку, пинала ее из стороны в сторону, когда у нее начиналась дикая истерика и когда она начинала думать о Томасе, о его прекрасных карих глазах, об обветренных губах, которые еще тогда ей не принадлежали. Как же тогда она хотела, чтобы он приехал к ней и сознался в чувствах, взял и никогда не отпускал, но этого не происходило, что еще больше огорчало Миллер. Но сейчас, когда она просыпается рядом с ним, она понимает, что слезы выплаканы не зря, ведь именно сейчас она испытывает настоящее счастье.
Миллер что-то шепнула ей, поглаживая по спине и успокаивая. Она пообещала ей, что все будет хорошо, ведь ей стоит спросить у него самого, что он к ней чувствует, но Бетти сразу одернулась, почти крича, что она никогда не пожертвует дружбой с ним, ведь почти уверена в том, что между ними никогда и ничего не будет. И тогда Миллер решила взять все в свои руки, отобрала у нее телефон, лежащий по правую сторону, и набрала какое-то сообщение, которое отправила на номер Тео.
– Эбби, ты что творишь? Ты ему написала?!
– Не я, а ты. И не просто написала, а попросила о встрече, – улыбается, довольная своим поступком.
– Но… Но зачем?
– Знаешь, мне кажется, что вам стоит поговорить. Я с ним мельком знакома, так как когда-то он позволил нам с Нэйтеном немного пожить у него в темные времена. Так вот, пока ты не поговоришь с ним на эту тему, ты будешь в полном отчаянии, поверь мне. Не стоит мучить себя, – отставляет опустевшую хрустальную тарелочку в сторону.
– Но Эбби! Я тебя не просила делать этого! – Купер встает и собирается уйти, огорченная настойчивыми действиями своей подруги.
Но Миллер останавливает Бетти, схватывая запястье с легким нажимом, обращая вновь на себя внимание. Она понимает, что, возможно, действовала сгоряча, но делала это не из плохих целей. Дело в том, что Бетти за эти полгода стала ей родным человеком, который готов прийти в любую минуту на помощь, как и Нэйтен, но вот знала она гораздо меньше, чем парень. Но тем не менее ей не хотелось ее терять, именно поэтому она усаживает ее вновь на мягкий диван из красной кожи и заставляет посмотреть на нее.
– Бетти, подожди. Ты сейчас поступаешь слишком импульсивно. Я изобрела в голове целый план, и прошу тебя выслушать.
Эти слова подействовали на Купер, которая отложила свою маленькую сумочку в сторону, откинулась на спинку дивана, сложив руки на груди, все еще демонстрируя обиду.
– Бет-с, сейчас он придет, выпрямься. Я уже сводила стольких, что смогу отличить дружбу от любовных чувств, так что я понаблюдаю, потом мне якобы позвонит телефон, и я уйду, оставив вас наедине, – на одном дыхании проговаривает Миллер.
– Это дурацкий план, который мне не нравится.
– Ну или я могу наблюдать за вами со стороны, например, вот из-за того столика, – указывает на свободный столик возле окна. – Так хотя бы он сможет проявить себя, а я не буду смущать своим присутствием.
Купер согласилась на это, скрепя сердце, после чего позволила Миллер сесть за другой столик и стала дожидаться парня, наперед продумывая, как начнет разговор. Витая в своих мыслях, она вовсе не замечает, как чье-то мужское тело размещается рядом с ней, но запах одеколона, такой родной и знакомый, говорит сам за себя. Она поворачивает голову и видит перед собой Тео, который радостно приветствует девушку, заключив в крепкие объятья.
– Честно говоря, я был удивлен, когда получил от тебя смс, – проговаривает Магнуссон, положив руку на спинку дивана. – Просто мы не общались весь день, а тут такое впечатляющее известие.
– Ну, – растерянно начала та, вспоминая, что это была идея Миллер, – просто вышла на прогулку, а одной очень скучно, вот я и решила позвать тебя на чашечку кофе. Я же не отвлекла тебя от важных дел?
– Вовсе нет. Ты же знаешь, что я всегда рад встрече с тобой, – улыбается и поднимает правую руку вверх, чтобы сделать заказ.
Вскоре к ним подбегает немного запыхавшийся официант и принимает заказ, выводя записи в своем маленьком блокноте. Выбор Бетти и Тео падает на латте и горький шоколад, и в этом вкусы их совпали. Надо сказать, что у них много общего, словно они созданы друг для друга, но пока слишком слепы или же застенчивы, чтобы признать это.
– А твоя девушка не будет ревновать? Мы с тобой стали много общаться, – с ноткой любопытства спрашивает та.
– Бетти, какая девушка. Как ни странно, я все еще одинок. Те, что бегают за мной в академии, вовсе не привлекают меня, – Магнуссон улыбается, будто знал, что Купер задаст именно этот вопрос. – А у тебя есть парень?
– Нет, – она отрицательно кивает головой, пододвигая поближе чашку принесенного кофе. – У меня вообще не было парня. Все они для меня либо друзья, либо мой отец их отпугивает, – делает маленький глоток.
– Я понимаю твоего отца. Ты очень красивая и милая девушка, и он заботится о тебе и тем самым не дает в обиду, – улыбается и наблюдает за реакцией девушки.
Бетти улыбается в ответ и благодарит за комплимент. Затем они начинают разговаривать обо всем на свете, едва не затрагивая политику. Купер чувствует себя так легко, находясь рядом с ним, словно они знакомы не один месяц, а целые года общения у них за спиной. Они то громко смеются, то затихают, делая передышку и попивая почти остывший кофе.
Миллер же тщательно наблюдает за их действиями, словно она здесь главный эксперт, хотя, наверное, так и есть. Она может смело заявить, что у Магнуссона определенно есть чувства к Купер, ведь он ненавязчиво пытается коснуться ее руки, сидит так близко, что едва пару миллиметров отделяют их тела, шутит и забавляется поведением Бетти. Может, он сейчас это не осознает, ведь чувства всегда зарыты где-то глубоко внутри, но пройдет время, и он поймет, что эта девушка – неотъемлемая часть его жизни.
Эбби смотрит на часы и понимает, что уже почти половина девятого и что она обещала Томасу быть дома к этому времени, именно поэтому она строчит подруге короткую смс, состоящую из одного слова «Дерзай!», затем бросает несколько купюр на столик, расплачиваясь за заказ, и покидает кафе, захватив сумочку и подмигнув напоследок подруге.
Она выходит из кафе, пересекает Портер-стрит и Санта Фе Аве, затем поворачивает на Восток Олимпик Бульвар, оказываясь возле огромного склада и приближается к мостовой, слушая шум воды, протекающей внизу. От нее веет прохладой, и жажда искупаться возникает с возрастающей силой, но Эбби не поддается искушению и ступает дальше в своем направлении.
Но до дома она не доходит, ведь спустя несколько минут она получает сообщение от Томаса, где тот настоятельно просит быть на Бойд-стрит в девять часов. К счастью, она находилась почти рядом, именно поэтому ей не составит труда явиться туда в назначенное время, без каких-либо опозданий. Она кладет телефон обратно в сумку, которую закрывает на молнию, и уверенным шагом направляется вперед, даже не представляя, что же задумал ее парень.
