Текст книги "Когда наступит рассвет (СИ)"
Автор книги: Анна Кострова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 30 страниц)
Глава 5
Эбби лежала на просторной кровати, в голове был некий шум, как будто соседи за стеной сверлили дыру. Тело не хотело двигаться, казалось бы, девушка пролежала целый день, отходя после вчерашнего. Открыв глаза, она начала рассматривать комнату, в которой находилась.
Стены были приятного серого оттенка, в углу, на одной линии с входной дверью, стоял зеркальный шкаф-купе, в котором отражалось огромное панорамное окно, через которое можно было разглядеть пол-Лос-Анджелеса. Эбби понравилась обстановка в этой комнате, но смущало одно: она не знала, где находилась. В голове девушка пыталась восстановить по цепочке события вчерашней ночи, но ничего не получилось, сплошная пустота…
По суматохе, охватившей мегаполис, можно было судить о времени: сейчас было 12 часов дня. Приподнявшись на локтях, Миллер посмотрела на настенные часы и недовольно цокнула. У нее не было в приоритете опаздывать на занятия, но сегодня, кажется, все пошло не так, как хотелось бы.
Дверь комнаты приоткрылась и показалась голова брюнета. Миллер не сразу узнала лицо, но, присмотревшись внимательней, потом поняла, что находится в доме Томаса Уилсона. На ее лице появился алый румянец, который выражал смущение.
– Доброе утро, – на радостной ноте произнес Томас.
Это было так громко, что Эбби взялась за голову. Уилсон тут же подал стакан воды и таблетку аспирина.
– Спасибо, – с хрипотцой в голосе сказала Эбби, проглатывая таблетку.
Через несколько минут Миллер почувствовала облегчение: боль в голове стала проходить, а на ее лице даже появилась легкая улыбка.
Уилсон присел на кровать, и, смотря на шкаф, сказал:
– Завтрак на столе, вам стоит поторопиться, иначе вы опоздаете на пары, если уже это не сделали.
– Вам – это кому? – лицо Миллер приняло вопросительное выражение.
– Вам, мисс Миллер, и вашему другу, которых я вчера почти в бессознательном состоянии забрал из бара «No Vacancy». Даже не хочу спрашивать, что вы там делали, – Уилсон изменился в голосе, как бы выражая свое недовольство по этому поводу.
Эбби промолчала, не зная, что ответить, и, встав с кровати, побрела на кухню, чтобы набить свой пустой желудок. Ей было очень неудобно, что ее увидели в таком состоянии и что она ночует у преподавателя. Но, как бы ни старалась она восстановить события вчерашнего вечера в своей памяти, она не могла этого сделать.
Встретив на кухне Фостера, Миллер присела за стол и принялась кушать глазунью, приготовленную мистером Уилсоном.
– Сейчас бесполезно что-то выяснять, так как вы не в самом хорошем расположении духа, так что установим все подробности после, – войдя на кухню, сказал Томас. – Мисс Миллер, я оставлю вам ключи от квартиры, как приведёте себя в порядок, закроете дверь, а ключи отдадите в академии.
После этих слов был слышен стук закрывающейся двери, что говорило о том, что Уилсон покинул квартиру.
– Ты как? – спросил Нэйт, доев глазунью.
– Так себе. Неудобно как-то перед мистером Уилсоном. Когда я проснулась утром и увидела его на пороге комнаты, я была готова сгореть со стыда. Как он нас нашел?
– Не знаю, я вообще ничего не помню, – покачал головой Фостер. – Кажется, вчера мы выпили слишком много. Ситуация с Домиником Гашеком значительно выбила нас из колеи.
Миллер отчаянно покачала головой. Внутри нее было настоящее противостояние. Один внутренний голос кричал о том, что стоит дальше продолжать расследование, ведь нужно доводить начатое до конца, тем более они только у самых истоков. Но другой голос предупреждал о неминуемой опасности. И к какой стороне примкнуть, она не знала. И все рождающиеся сомнения блокировались головной болью.
Доев завтрак, Эбби и Нэйтен привели себя в порядок и отправились в академию.
День был не самым лучшим: в горле прилично сушило, голова трещала, плюс три пары, на которых надо будет как-то высидеть. Особенно Эбби не желала идти на сценическое искусство: ей не хотелось, чтобы мистер Уилсон сверлил ее взглядом, осуждая, что вчера она выпила очень много спиртного со своим другом. Она думала, что сможет этого избежать, но камнем преткновения были ключи от квартиры Уилсона, которые нужно было вернуть.
Сделать это она решила до начала пары, пока в аудитории никого не было. Ей не хотелось, чтобы кто-то это видел, ведь потом начнутся сплетни, а девушке это было ни к чему. Зайдя в аудиторию 315, Эбби увидела мистера Уилсона, стоящего около окна.
– Эм, – прочистив горло, произнесла Миллер, – я принесла вам ключи…
Уилсон обернулся и вскинул бровь, после чего легкой походкой подошел к ней.
– Не за что, – забирая ключи из ее хрупких ладоней, вымолвил Уилсон.
Он пристально посмотрел на Миллер и ждал ее объяснений по поводу вчерашнего инцидента. Возможно, он бы не вдавался в подробности, однако он являлся ее куратором и отвечал за все деяния, совершенные Эбби.
– Мистер Уилсон, то, что было вчера, было случайно. Просто у меня проблемы и… – девушка размахивала руками, не зная, как лучше объяснить это.
– И именно поэтому вы решили эту проблему таким образом, – он скрестил руки на груди. – Мисс Миллер, хочу вас предупредить, что решать проблемы таким способом просто аморально. Вы, прежде всего, студентка элитной академии, которой не…..
Тираду прервала Эбби:
– Я поняла. Больше такого не будет. Я могу идти?
– Подождите, – мистер Уилсон провел рукой по волосам. – Я могу чем-то помочь?
– Спасибо, но не стоит, – Эбби улыбнулась уголками губ.
Томас улыбнулся ей в ответ. Между ними промелькнула маленькая искра, порождая в груди неизведанное чувство, словно случилась быстрая химическая реакция. Эбби тут же вспомнила, что ей нужно с ним подружиться, чтобы выведать информацию, но глядя в его медовые глаза, наполненные добротой и отвагой, она не могла с ним так поступить. Ведь он ей помог, не сдал ее руководству академии за распитие спиртных напитков, позволил у себя переночевать и сейчас предлагал свою помощь. Своими добрыми поступками Томас напоминал Эбби Кристиана, который прикрывал ее, когда она поздно возвращалась домой или прогуливала школу. Нет, Эбби не могла с ним плохо поступить, она не зверь.
Миллер, еще раз отблагодарив преподавателя, скоропостижно покинула аудиторию. Оказавшись в коридоре, в большом потоке студентов, она заметила Бетти Купер и тут же ударила себя ладонью по лбу.
– Как же я могла забыть о нашей вчерашней встрече с ней!
Увидев, что Купер сидит на подоконнике и грустит, Эбби тихо подошла к ней, и, прикоснувшись к ее плечу и заставляя ее вздрогнуть, сказала тихое «привет».
Бетти обернулась и, окинув ее взглядом, отвернулась. По ней было видно, что она обиделась. Договориться о встрече и потом не прийти было совсем по-Миллерски.
– Бетти, прости, я просто не смогла вчера, – состроив гримасу сожаления, сказала Миллер.
– Эбби, я ждала тебя два часа, а ты так и не явилась. Я вся замёрзла и сейчас сижу с небольшой температурой из-за тебя. Разве это так сложно было набрать мой номер и предупредить?
– Бет-с, прости, просто… – девушка теребила подол платья, – просто у меня были небольшие проблемы и… было как-то.
Миллер резко перебила Купер, которая, соскочив с подоконника, закончила ее фразу.
– Тебе было не до меня. Все ясно, – Бетти пошла по коридору, набирая скорость и не желая сейчас разговаривать с виновницей торжества.
Но Эбби ее догнала: она не хотела ругаться с ней. Их дружба завязалась только вчера, и она искренне надеялась на ее долгосрочность. В душе она понимала, что Купер весьма ранимый человек, который скрывает свою истинную сущность под маской безразличия.
– Бетти, прости. Я заглажу свою вину. Как насчет кафе? Совместим приятное с полезным, – Эбби подняла одну бровь, дожидаясь ответа.
– Ладно, название кафе и время вышлю смской, – Купер поправила волосы.
Миллер была рада, что могла загладить свою вину. Это было не так уж и сложно, вопреки обидам Бетти. Эбби казалось, что она на самом деле не такая, какая на вид. Ей казалось, что внутри девушка очень добрая, отзывчивая, что ей просто не хватает друзей и приходится строить из себя королеву, чтобы как-то привлечь внимание. Но именно с ней Купер вела себя непринужденно, словно она нашла родственную душу, настоящую и верную подругу. Около десяти минут они мило беседовали, но, когда зашли в аудиторию, разошлись по разным углам, потому что по лицу Юйлань Чжан – подруги Бетти – было видно, что она ревнует.
Отсидев оставшиеся пары, Миллер спустилась в холл, где ждала Нэйтена.
Эбби уже сделала три круга, рассмотрела портреты выдающихся личностей, закончивших Академию Драматического искусства, а Фостер все еще опаздывал. Иногда ей не нравилось ждать Нэйта, но на каждое из опозданий у Фостера было оправдание.
– Прости, – доносилось от подбегавшего друга. – Я купил нам кофе, чтобы как-то разрядить мозги, – он протянул Миллер стаканчик кофе.
Эбби охотно взяла горячий кофе, который выпускал небольшой дымок (видимо, только что сваренный), и сделала маленький глоток. По всему организму разнеслось приятное тепло, а к мозгу прилила кровь.
– Ну что у нас есть? Ты втираешься в доверие к нашему Уилсону? – задал вопрос Фостер, ставя ноутбук на подоконник.
– Я не могу так, Нэйт. Он добрый и… Он очень сильно напоминает мне Кристиана… Я не могу сделать ему больно. Я бы так подло никогда не поступила со своим братом, – Эбби поболтала стаканчик с кофе.
– Ясно. Попробуем обойтись без него, но если мы ничего не выведаем, то ты пойдешь к своему псевдобрату, – Нэйт грузил новости.
– Хорошо. Что у нас есть вообще?
– У нас ничего пока что нет, так как Доминика Гашека убили. Однако Интернет не особо пестреет новостями об его убийстве. Такое чувство, что наши показания были чисто формальными и никто этим заниматься не будет.
– Нэйт, тогда что мы будем делать? Неужели тайна о той авиакатастрофе навсегда ушла с Домиником?
– Эбби, нам остается только одно: поехать в аэропорт, взять запись с камеры видеонаблюдения и посмотреть, был ли твой брат на посадке в этот самолет.
– А ты уверен, что нам предоставят эту информацию?
– Нет, но попробовать стоит.
– Отлично, тогда отправляемся прямо сейчас. Нам нельзя терять ни минуты.
Узнав адрес аэропорта, откуда ходят рейсы American Airlines, они вызвали такси и, заплатив немалую сумму за доставку, отправились на место назначения.
В аэропорту Нэйтен и Эбби старались вести себя спокойно, чтобы не привлечь к себе внимания. Подойдя к столу регистрации в порядке живой очереди, они спросили, можно ли поднять данные за 28 марта этого года. Женщина, лет 35, с ухоженным лицом и аккуратно уложенными волосами, нахмурила брови, объясняя, что это не положено. Как они ни старались, получить желаемое им не удалось, поэтому с огорченными лицами Нэйтен и Эбби побрели на выход.
В последний момент женщине стало жаль их, именно поэтому она их окликнула и позвала к себе.
– Давайте только быстро, подойдите к охраннику, он вас отведет, – шепнула им женщина.
Эбби расплылась в улыбке и отблагодарила женщину. У нее появилась надежда, что она узнает правду, ведь эта запись была единственной их зацепкой.
Найдя охранника, Нэйтен попросил его об услуге, и тот, осматриваясь по сторонам, махнул им рукой и завел в комнату, где хранились записи с камер видеонаблюдения.
– Какое число? – грубый мужской бас разнесся по комнате.
– 28 марта 2016 год, – запнувшись, сказала Миллер.
Честно говоря, Эбби боялась узнать правду. Она опасалась, что этот лектор окажется ее родным братом. Она бы сильно разозлилась, побежала к нему и одарила бы его лицо тысячами пощечин за те слезы, которые она проливала каждую ночь. Ее руки начали дрожать, когда охранник нажал на кнопку «Рlay». Чтобы как-то сохранить спокойствие, Эбби взяла Нэйта за руку.
В аэропорту была полнейшая суматоха. Люди заполнили зал ожиданий в предвкушении полета. Кто-то летел в долгожданный отпуск, кто-то возвращался домой, а кто-то искал хорошее времяпрепровождение.
День выдался жарким несмотря на то, что был еще конец марта. Солнечные лучи бегали по стенам здания, играя в догонялки. Пару людей зарегистрировались на рейс Лос-Анджелес-Ньюпорт и пошли в дьюти-фри для приобретения сладостей для своих близких.
Парень в черной кожаной куртке подошел к столу регистраций и что-то усердно объяснял работнику. Вел себя он довольно-таки подозрительно: постоянно чесал затылок, проверял карманы и кому-то все время набирал. Через 10 минут к этому парню подошел до боли знакомый силуэт. Это был Кристиан.
В этот момент Эбби отвела взгляд. Она боялась увидеть то, что будет дальше. Эмоции брали над ней верх, ей казалось, что из-за этого мужчины случится что-то непоправимое.
Кристиан пожал ему руку, после чего, постоянно поглядывая на этого парня, регистрировался. Положив свой паспорт в карман, Кристиан побрел в зал ожидания, на нем не было лица: глаза были полны тревоги, уголки губ нервно содрогались. В руках парень теребил какую-то бумажку.
Возможно, он хотел кому-то ее передать, может, это была предсмертная записка, но об этом уже никто не узнает.
Запись прервалась, на экране показались серые волны: кто-то отключил камеры. Но осталось время.17:32.
Как раз в этот момент взлетал их самолет и в 17:34 взорвался в воздухе.
Эбби не могла сдерживать слез. Она пока ничего не понимала, она снова вспомнила тот день, как будто ее вернули на пять месяцев назад.
– Эбби, пойдем, – Нэйтен обнял девушку и медленно покинул коморку, кивая головой охраннику в знак благодарности.
Миллер прижалась к Фостеру, слезы ручьем лились с ее глаз. Во время просмотра видео она как будто погрузилась в атмосферу того дня, прочувствовав все собственным телом. На долю секунды ей показалось, что это она была в том самолете American Airlines и вместе с остальными переживала этот страшный момент.
Нэйтен довел ее до дома и уложил спать: ей было необходимо сейчас отдохнуть и переварить полученную информацию. Укрыв ее пледом, Фостер в последний раз посмотрел на нее и покинул квартиру.
Эбби, подложив свои маленькие ладошки под голову, мило сопела в подушку. Сейчас она чувствовала расслабление и успокоение, слезы высохли на щеках, а в голове девушки были приятные мысли.
Глава 6
На часах было около восьми часов вечера. Солнце практически скрылось за горизонтом, всего лишь пару лучей попадали в комнату Миллер.
Эбби проснулась от звука телефона: Бетти прислала смс, где сообщила, что будет в кафе «Грин Хаус» через час.
Миллер, вскочив с дивана, побежала в ванную, чтобы освежить себя под струями летнего душа. Ее мысли были еще немного спутаны, в голове постоянно всплывал образ подозрительного мужчины в черной кожаной куртке, который о чем-то разговаривал с Кристианом. Те странные жесты и потерянный взгляд брата никак не выходили у нее из мыслей. Она была убеждена, что он как-то связан с авиакатастрофой, но не могла сложить воедино всплывшие детали, как будто чего-то не хватало.
После душа Эбби подошла к шкафу и достала черные лосины и серую кофточку с оленем на груди. Этот образ она сочла достаточно простым, милым и вполне подходящим для вечерней температуры.
Расчесав рыжие локоны, она переложила их на одну сторону, взяла рюкзак, куда закинула пару своих рисунков, и покинула квартиру.
Идя по почти безлюдным улицам Лос-Анджелеса, Эбби ощущала на себе легкий летний ветерок, который прокрадывался под кофточку и охлаждал кожу. Миллер все еще прокручивала в голове сегодняшний визит в аэропорт, думала, как этот мужчина был связан с Кристианом, и решила, что нужно будет вернуться и сделать копию видеозаписи, а потом обратиться к специалисту, чтобы можно было разобрать лицо этого подозрительного парня и найти его. Может, он приведет ее к разгадке.
Витая в своих мыслях, Миллер не заметила, как с кем-то столкнулась. Это была Купер, которая глупо улыбалась.
– Эбби, что с тобой? Ты уже не замечаешь людей, – дотронувшись до ее плеча, сказала Бетти.
– Эм, все в порядке, прости, – Эбби посмотрела в ее глаза. – Знаешь, мы сюда пришли налаживать наши отношения, а не решать мои проблемы. Как насчет порции пломбира с малиновым сиропом? – предложила Миллер, пройдя в кафе и заняв свободный столик.
– Неплохой выбор, – подмигнула Купер и подняла руку, чтобы сделать заказ.
Девушки просидели в кафе около часа, болтая на разные темы и узнавая друг друга лучше. Эбби упоминала пару моментов из своей школьной жизни, точнее сказать, о своих проделках в старшей школе. Бетти узнала, что Миллер не была тихоней. Она, конечно, училась на отлично, но попроказничать любила.
Как-то раз она включила пожарную сигнализацию, чтобы не писать контрольную по химии, за что потом краснела в кабинете у директора. В последний учебный год часто прогуливала занятия, засиживаясь с Ноа или Джексоном на чердаке какого-нибудь заброшенного здания. Такие темные стороны Эбби Миллер знали только ее друзья, которые не раз припоминали ей эти случаи.
Бетти же, в отличие от своей подруги, была в школе скоромнее: прилежно вела себя, дружила со школьной элитой и принимала активное участие в жизни школы. Единственным ее минусом была ненависть к математике: она считала этот предмет бесполезным и часто прогуливала уроки. Правда, когда ее отец узнал об этом, то ей пришлось целый месяц драить полы.
Наговорившись вдоволь и съев три порции мороженого, они все же покинули кафе. Эбби предложила Бетти сходить к ней домой и показать свои творения, на что блондинка охотно согласилась.
По дороге Купер немного замёрзла, так как была легко одета: рубашка с коротким рукавом и джинсовый комбинезон. К счастью, они уже поднимались на третий этаж и Бетти могла согреться.
– Бет-с, давай я тебе сделаю какао, ты совсем замёрзла, – предложила Эбби, зайдя в квартиру и снимая ботинки.
– Не стоит, – смущенно пролепетала Купер.
– Так, здесь решаю я. Пойди и возьми у меня в комнате байку, а я пока сварю нам какао.
– Хорошо, босс, – отсалютовала Купер и направилась в комнату Миллер.
Зайдя в комнату, Бетти пробежалась глазами по помещению: все было оформлено в постельных тонах и обставлено с хорошим вкусом. На комоде стояло пару фотографий: большая, где Эбби с Ноа, Джексоном и Эллисон стоят возле школьного крыльца, показывая выпускные ленты, и маленькая, на которой был Кристиан.
Купер удивленно вскинула бровь, ведь она не знала про Кристиана и подумала, что на фотографии был их лектор – мистер Уилсон. Взяв рамку, девушка выбежала из комнаты с огромным любопытством.
– И кто тут влюбился в нашего преподавателя? – дразнила Эбби Купер.
– Бетти, я же просила тебя только взять байку, а не трогать фотографии. Поставь, где взяла, – девушка была немного недовольна, она сама пока не знала, был ли это ее брат или их лектор.
– Прости, просто… – Купер опустила глаза, полностью осознавая свою вину.
– Ладно, проехали, это мой брат Кристиан. Поставь фотографию и идем пить какао и рассматривать мои работы, – командовала Миллер.
Бетти больше не задавала вопросов: ее вполне устроил ответ Миллер. Не желая потерять ни минуты, девушка быстро промчалась до комнаты, поставила фото и вернулась к скучающей Эбби.
Отпивая маленькими глоточками какао, Эбби показывала свои работы, даже наброски, а Бетти просто восхищалась. Она еще никогда не видела человека, который был так предан своему делу. Миллер не посещала художественные школы, но хорошо махала кисточкой.
Купер заметила, что в своих работах Эбби писала свои чувства. Если у нее было плохое настроение, то девушка рисовала позднюю осень, а если девушка влюбилась, то на листе появлялась весна. Бетти не смогла определить, сколько работ говорили о плохом и хорошем настроении: их количество было равнозначным.
Когда дело подошло к портретам, Купер расширила глаза, ведь она не понимала, как так правдоподобно можно было списать лицо человека. Глядя на работы Миллер, она понимала, что рисование для нее закончилось в третьем классе. И сколько ее отец ни учил, ничего из этого не выходило: Бетти не хотела этим заниматься. Каждый раз, когда она заходила в комнату рисования, у нее было чувство, что она не должна, а главное не хочет здесь находиться. Она ломала карандаши, пачкала гуашью листы, вымещая свой гнев и нежелание. Через полгода отец понял, что это не ее, и отдал ее на танцы, которые полюбились Купер. Она каждый день ходила туда и просто успокаивалась, когда разминалась, а потом двигалась в такт музыки. Хоть в чем-то она преуспела.
Досмотрев все работы, Бетти выразила свое восхищение и попросила пару работ, чтобы показать их отцу.
– Бетти, спасибо тебе, – благодарила девушку Миллер.
– Да ладно тебе. Я считаю, что у тебя прирожденный талант и он не должен пропадать, следует направить его в нужное русло и вуаля, – Купер щелкнула пальцами и покрутилась вокруг себя, что вызвало улыбку на лице Миллер. – Ну, я пойду, а то уже 11 часов вечера, пока я доберусь до дома…
– Ты остаешься здесь, – решила Эбби.
– Но, – пыталась возразить Купер.
– Никаких но. Ты сама сказала, что сейчас поздно. Куда ты в такую темень пойдешь? А вдруг на тебя нападут? Мне нужна живая подруга, так что ты ночуешь у меня. Я постелю тебе в зале, – указав на диван, договорила Миллер.
Эти слова согрели душу Бетти. Ей было приятно, что кто-то о ней заботится. С Юйлань у них были другие отношения: им просто было весело вместе, они никогда не рассказывали друг другу секреты, возможно, потому, что не доверяли. Тут же Купер почувствовала некую привязанность, ей хотелось проводить больше времени с Эбби и стать для нее настоящей подругой. Она бы не раз пожертвовала собой ради этой девушки.
Бетти взяла свой мобильник, чтобы позвонить родителям.
– Алло, пап, я сегодня не приду домой. Я переночую у подруги.
С той стороны послышались допросы: «У какой подруги? Почему не дома?»
– Пап, я ночую у Эбби. Она очень хорошая. Просто уже поздно, и она предложила остаться у нее. Хорошо, – Купер тяжело вздохнула и повесила трубку.
Обернувшись, Бетти увидела Миллер, которая, опершись на стену и держа в руках постельное белье, мило улыбалась.
– Ну что? – улыбнулась в ответ Купер.
– Ничего, просто у тебя очень заботливые родители, – Эбби подошла к дивану и оставила на нем постельное белье.
– Спасибо, – смутившись, сказала Купер и принялась застилать диван.
Эбби ушла в другую комнату и, бухнувшись на кровать, распласталась по всей постели. Закрыв глаза, она стала погружаться в мир снов, чувствуя всем телом расслабление и покой, которого ей так не хватало.
Проснувшись рано утром, Эбби ни минуты не пролежала в кровати. Сегодня у нее продуктивный день: нужно снова съездить в аэропорт, чтобы сделать копию записи, встретиться с отцом Купер и поговорить об обучении в его художественной школе, и, наконец, посетить академию.
Поэтому девушка, не медля ни секунды, быстренько проделала утренние процедуры, выбрала одежду на сегодня и покинула свою спальню.
Эбби решила сварить кофе для себя и Бетти. Ей казалось, что Купер еще спала, поэтому она ходила на цыпочках, дабы не потревожить ее сон. Но Миллер ошиблась. Дверь в гостиную была открыта, а диван пуст. На журнальном столе лежала маленькая записка, которую Бетти оставила для нее.
«Эбби, прости, что так ушла. Отец лютует. Сказал, чтобы я была дома в семь утра. Спасибо тебе за ночлег, мне очень приятно, что у меня появилась такая заботливая подруга. Кстати, там, в холодильнике, лежит твой любимый шоколад, можешь им полакомиться за чашечкой горячего кофе. Еще раз большое спасибо! Встретимся в академии.
Бетти Купер».
Читая эту записку, Эбби слегка улыбнулась: эта девушка иногда поражала своими поступками. Иногда Бетти вела себя словно маленький ребенок, забавляясь малейшим поступком взрослых. Миллер временами казалось, что Купер вовсе не 19 лет, а 10. Внутри этой хрупкой девушки жил маленький ребенок, который иногда капризничал, иногда смеялся.
Вспомнив про шоколад, Миллер быстро подошла к холодильнику и, достав желанное, медленно погрузила кусочек лакомства себе в рот, запивая это горячим кофе.
– И все-таки она чумная, – произнесла Эбби и, покончив с завтраком, надела ботинки, собираясь выходить.
Сегодня Миллер решила не беспокоить Фостера, который больше всех страдает в этом деле. Она подумала, что ей не составит огромного труда забрать запись, поэтому приняла решение не беспокоить друга по пустякам.
Но каково же было ее удивление, когда она приехала в аэропорт и увидела там Фостера.
– Привет, Нэйт, – с улыбкой на лице Эбби обняла парня. – Ты как здесь? Я думала, что сама с этим разберусь, и решила тебя сегодня не дергать.
– Очень хорошо, что я оказался здесь раньше тебя, – парень тяжело вздохнул и поднял голову вверх.
– Нэйтен, что случилось? – встревоженно спросила Миллер, но потом поняла, в чем дело.
Прямо на ее глазах выносили два трупа, завернутых в черные мешки. Из толпы встревоженных людей она слышала имена, которые были ей знакомы. Там, в жутких, черных мешках лежали та женщина, которая позволила им посмотреть запись, и охранник. Они были убиты так же, как и Доминик Гашек: выстрелом в голову. И, судя по всему, это было дело рук одного и того же человека.
Эбби уже совсем не плакала, не ужасалась, ведь она уже привыкла. Одно только чувство терзало ее изнутри. Это была совесть. Именно из-за Эбби погибли эти невинные люди. И это была полностью ее вина. Абсолютно. Не начала бы она расследовать дело своего брата, эти люди были бы сейчас живы. А ведь у некоторых из них есть семьи, и маленькие детишки больше не увидят своих родителей. Возможно, их отправят в детдом, где их детство будет разрушено. И корнем зла были Эбби Миллер и ее проблемы.
Нэйтен пытался успокоить ее угрызения совести, объясняя, что на их месте могла бы быть она и он бы точно этого не пережил. Он не хотел терять такую мудрую, преданную, чувственную, местами непредсказуемую подругу, как Эбби Миллер. Он обещал, что они найдут этого убийцу и что он поплатится за все это. Слова Нэйтена немного успокоили Эбби, и ей уже не хотелось растерзать себя.
В углу, возле стола регистрации, стоял человек в черном капюшоне и исподлобья наблюдал за всей этой ситуацией. Эбби заметила его и хотела помчаться вдогонку, но тот, ехидно улыбнувшись, испарился, как будто минуту назад здесь никого не было.
Ее насторожил этот мужчина.
«А вдруг он начнет за нами следить? А вдруг набросится на нас в темном переулке?» – задавалась вопросами Миллер.
Его улыбка не предвещала ничего хорошего. Лишь, наоборот, она посеяла хаос, боль и страдания.
Нэйтен быстро вывел Эбби из аэропорта и доставил ее в квартиру – самое безопасное место на данный момент.
– Нэйт, кто этот человек? Ты понимаешь, что, возможно, он стоит на нашем пути. Куда бы мы ни пошли, он всегда на шаг впереди. Нам никогда не узнать всю правду, – огорченно и на одном дыхании сказала Миллер.
– Эбби, я понимаю. Но даже и у таких людей бывают ошибки и слабые места. Мы их найдем и обезвредим, так сказать, бомбу замедленного действия, – на позитивной ноте проговорил Фостер.
– Но как мы найдем?!
– Я пока ничего не могу тебе сказать. Но мы найдем его, чего бы это нам ни стоило, а сейчас надо передохнуть, нам через два часа в академию, – Нэйтен присел рядом с Эбби.
На несколько минут в комнате повисла тишина, и только тревожный стук в дверь смог ее нарушить. Нэйтен и Эбби переглянулись, явно не ожидая кого-то сейчас увидеть.
– Ты кого-нибудь ждешь? – надеясь услышать положительный ответ, спросил парень.
Эбби лишь отрицательно помахала головой. Взяв в руки хрустальную вазу, девушка подошла к двери и посмотрела в глазок: никого. Но сердце почему-то бешено билось, как будто сейчас случится что-то непоправимое. Эбби, скрепя сердце, все же открыла дверь, и ее взгляд пал на приоткрытый почтовый ящик, из которого торчал желтый конверт. Никакого адреса на письме не было, однако отправитель оставил на нем метку «L». Девушка быстрым движением руки забрала конверт и хлопнула дверью, запирая ее на три замка.
– Что такое? – спросил не менее напуганный Фостер.
– П-письмо, – дрожащим голосом вымолвила Эбби.
Она была очень напугана, ее руки дрожали, сердце стучало в бешеном ритме, а на лице была маска испуга. Так как девушка не смогла открыть конверт, это сделал Нэйтен. Внутри помещалась маленькая кассета, которая также была помечена буквой «L».
– Что это? А главное, от кого?
– Нэйт, я понятие не имею. Может, это какое-то тайное послание?
Фостер пожал плечами. Не медля ни секунды, Эбби поставила кассету в проигрыватель и включила экран, на котором большим шрифтом была выведена буква «L». Далее же последовали слова:
«Ну, здравствуйте, любопытные студенты Академии Драматического искусства. Удивлены, что я знаю, где вы учитесь? Учтите, что я знаю про вас все. Я осведомлен вашим каждым шагом. И знаете, мне надоедает, что вы суете свои носы, куда не следует. Вам, маленькие детективы, стоит прекратить эти расследования. Иначе чем глубже вы будете копать, тем больше людей будет умирать. Я не хочу причинять никому боль, но вы меня вынуждаете. Предупреждаю, что можете пострадать и сами. Не будите во мне зверя. Я думаю, до вас дошло. А если нет, то следующие знаки будут более агрессивными. Не пытайтесь вычислить меня, будет только хуже».
Запись прервалась, а на экране появились серые полоски. Некоторое время Нэйтен и Эбби находились в полном недоумении.
Кто такой этот «L» и что ему вообще нужно? Почему он мешает их собственному расследованию, и не связан ли он с Кристианом?
Все эти вопросы мучали их, но они и не знали, что им и думать. Одно было известно точно в данный момент: прекращать начатое они не собирались. Они были твердо настроены все узнать и вывести незнакомца на чистую воду.
P.S. Обсудить главу можно в группе ВК https://vk.com/booksbyannkostrova
