Текст книги "Вишенка (СИ 18+)"

Автор книги: Анна Клим

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 31 страниц)

– Малышка, если ты поела, можешь идти делать уроки. Я здесь дальше сам управлюсь, все уберу и посуду вымою. Может и Наталья Павловна составит мне компанию и не откажется помочь. Мы вдвоем быстро управимся. Так ведь, Наталья Павловна?

– Помогу, конечно. О чем речь!

"Какой же он, черт возьми, обаятельный. Ему невозможно отказать, если он захочет, то и мертвого уговорит. Только б захотел."

Они вдвоем еще немного посидели на кухне, допивая чай и разговаривая уже о посторонних вещах: о ее работе в школе, о его работе в университете, что общего и различного в этих профессиях, какие трудности. И о других мелочах повседневной жизни.

Взглянув на часы, висевшие над кухонной дверью, Наталья Павловна засобиралась домой.

– Уже поздно, я, пожалуй, пойду. Вы меня проводите?

– Непременно. Почту за честь. Позвольте, сейчас оденусь и отвезу Вас.

И пока Кирилл одевался, она зашла в комнату Ксюши. Девочка сидела за письменным столом над раскрытым учебником литературы и читала или делала вид.

– Вы уходите? – оторвала она глаза от книги, вставая.

– Да, пойду, уже поздно.

– Вам понравилось у нас?

– Да, очень.

– Приходите еще. Мы будем рады.

– Спасибо, Ксения, может быть, приду.

Они вдвоем вышли в коридор, где их дожидался уже одетый Кирилл:

– Котенок, я провожу Наталью Павловну. Будь умницей, я скоро вернусь.

Кирилл помог надеть женщине пальто и дверь мелодичным щелчком закрывающегося замка отпраздновала окончание этого необычного визита.

"О боже, еще одна воздыхательница. Но с ней желательно разобраться как-то мягко и ненавязчиво. С классным руководителем Ксюши ссориться и вступать в конфликт нельзя, чтобы не навредить моей девочке, но и завязывать отношения тоже не хочется. Надо подумать, как полюбезнее отделаться. Пока что нужно держать дистанцию и не позволять заходить за пограничную черту приличия. А там видно будет."

Уже сидя в машине, женщина обратилась к обаятельному, но недоступному опекуну Ксюши:

– Скажите, Кирилл Андреевич, Вам не тяжело с ней, она довольно шустрая. Как Вы справляетесь?

– Ну Вы ж видели. По-разному бывает, но я не привык отступать перед трудностями.

– Как же Вы решились взвалить на себя такую ответственность?

– Ну а что, Вы думаете, ей в детдоме или интернате было бы лучше?

– Нет, не думаю.

– А так она живет в домашней обстановке, в родных стенах, учится в родной школе со своими друзьями-подружками. Вы спросите у нее, хочет она поменять все это на сиротский приют?

– Даже спрашивать не нужно, Кирилл Андреевич. Ответ очевиден. Она же объявила, что очень счастлива. Да и без ответа весь ее облик красноречивее всяких слов об этом говорит.

Кирилл самодовольно усмехнулся: "То-то же."

* * *

Наталья Павловна не спеша поднималась по ступенькам подъезда в свою квартиру, оставляя себе время на раздумья:

"С виду ничего особенного, семья, как семья, хотя и необычная. У них разные комнаты, теплые, дружественные отношения. Взаимная забота и уважение. Любовь? Пожалуй, что и любовь взаимная. Что завучу говорить? Она ведь ждет от меня сенсаций. А сказать-то и нечего. Если не считать того, что очень уж аппетитный, видный, нет, скорее, ЗАвидный мужчина достался этой девочке, которая его-то и оценить по достоинству не сумеет, ввиду малолетства. Но этого говорить завучу, конечно, не стоит. Эх, таких мужиков бабы любят! Такие даже усилий особых не прилагают, чтобы женщину в постель затащить. Эти дуры сами, как козы, прыгают. Вот и я чуть не записалась в их число. А глупая девчонка даже не знает о своем счастье или наоборот, несчастье. Как посмотреть. Попробуй такого мужика удержи. С норовом жеребец. Ежовые рукавицы надо иметь. Хотя это другим надо иметь, а ей нет. За нее он сам держится, никому не отдаст, это сразу видно, вцепился, как коршун, в свою добычу и не выпустит. Он за нее любого на куски разорвет голыми руками, зубами загрызет – такая силища в нем чувствуется. Ух, волчара! Даже если она сама захочет от него уйти, то у нее вряд ли получится – так обойдет, так обольстит, так дело обставит, что никуда девочка не денется, даже не рыпнется. Интересно все-таки, спит он с ней или нет. Как это узнаешь? На извращенца не похож. Спокойный, уравновешенный, интеллигентный, себе цену знает. О-о, еще как знает. Ну с кем-то же он все-таки спит? Хотя, какое мне дело. Меня-то он явно держит на уважительном расстоянии. Застал на мечтательном разглядывании своей кровати и сразу все понял. И я оказалась в роли школьницы, пойманной на горячем. Неудобно. А теперь хоть на молекулы разложись, доказывай, что я приходила по поручению комитета или завуча, он не поверит, так как яснее ясного, что приходила я совсем за другим, и это правда, и она написана у меня на лбу. Черт с ним, пусть думает, что хочет, в меру своей распущенности. Это его дело. Умный мужчина, он виду все равно не покажет, да еще при ребенке."

Глава 11

– Кирилл, я тебя видела, – выпалила Ксюша, едва он после работы переступил порог квартиры. Вид у нее был расстроенный, губы плаксиво поджаты.

– Когда?

– Сегодня днем, в три часа.

– Ну и что? Я ехал по делам, – Кирилл бросил на нее беглый взгляд и стал спокойно снимать пальто и ботинки.

– Но ты был не один. Не обманывай меня, Кирилл. Я-вас-ви-де-ла! – раздельно и увесисто произнесла она, утверждая каждое слово.

– Кого? – невозмутимо сказал Кирилл.

– Тебя и ту женщину.

– Какую женщину?

– Которая ехала с тобой в машине на переднем сиденье. Не притворяйся.

– Хм, ну да, подвозил знакомую из библиотеки. Помнишь, она подходила, когда мы с тобой в читальном зале сидели?

– Я стояла на перекрестке, на углу улицы Мира, а ты остановился рядом на светофоре и даже не заметил меня. Куда ты ехал с ней так рано, ведь ты же в это время на работе?

– Ах вот ты о чем! Ксюша, я всего лишь подвез ее домой – это просто библиотекарь из нашего университета.

– Кирилл, но она так смотрела на тебя, как будто хотела поцеловать и кокетливо улыбалась.

– Ну может, говорила что-то смешное, я не помню.

– И ты в ответ ей что-то говорил и улыбался.

– А что я должен был – плакать?

– Кирилл, она ерошила тебе волосы. Так не подвозят просто библиотекарей.

– Но ведь не я же ерошил ей волосы.

– А ты что ей делал? – выкрикнула Ксюша с намеком, уже не сдерживая себя, – Ты приехал домой только сейчас, спустя три часа?

– Ксюша, это что, допрос с пристрастием?

– Она твоя любовница, да? Это по ней было видно, прямо на лбу написано.

– Ну а раз видно, зачем ты спрашиваешь?

– Кирилл…, Кирилл… – Ксюша стала задыхаться в потоке накатившихся рыданий и негодования, захлебываясь ими, заламывая руки, жадно хватая ртом воздух, и не в силах более продолжать, бросилась вон из прихожей.

Кирилл, сняв пальто, постоял еще с минуту в коридоре, собираясь с мыслями, продумывая стратегию утешение, прикидывая, что объяснить, а что утаить, щадя чувства девочки. Подбодрив свое отражение в зеркале жалким подобием улыбки, двинулся на поиски обиженной беглянки. Он нашел ее в детской, рыдающую в недрах подушки, изливающую перьям и пуху страдания и горечь оскорбленной души.

– Ксюшечка, моя хорошая. Успокойся. Давай я тебе все объясню. Иди сюда.

Одним рывком подхватил ее на руки и понес в залу. Усевшись на диван, посадил на колени, прижимая к себе, говорил тихие слова, которые, как он знал, беспроигрышно действовали на девочку словно седативные препараты.

– Кирилл, ты меня обманываешь. Скажи мне правду, – бормотала она сквозь слезы.

– Что ты хочешь узнать, лапуня?

– Она твоя любовница, да? Ну скажи.

– А тебе станет легче, если я скажу?

Ксюша задумалась. Ее не отягощенный жизненным опытом разум не мог подсказать ей правильного варианта ответа.

– Я не знаю, Кирилл.

– Вот видишь. Ксюшечка, милая моя, я тебя не обманываю, я тебя берегу и щажу.

– Можешь ничего не рассказывать, я и так догадалась.

– Ну вот и молодец, что догадалась, ты облегчила мне задачу. Ты у меня такая умница, я тебя обожаю.

– А ее?

Кирилл запнулся, размышляя как поступить – сказать ли как есть или выдумать правдоподобное объяснение.

– Вишенка, ягодка моя, я не знаю, говорить тебе или нет, поймешь ли меня или ты еще глупое дитя? Я ведь взрослый человек, я мужчина. Мне нужна женщина, физически нужна, понимаешь, котенок.

– Тебе с ней хорошо? Что ты с ней делаешь? Ты ее целуешь, обнимаешь? Мне противно, когда я себе это представляю.

У Ксюши уже начиналась истерика. Ее несло и она говорила, не контролируя смысла сказанных ею слов.

– Зайка, – Кирилл притянул ее, нежно обнимая, – Ну зачем ты рвешь себе душу? Поверь, чем меньше ты будешь знать, тем тебе будет легче. Не стоит себя теребить и над собой издеваться, рисуя разные сцены и насилуя свое воображение. Это ни к чему.

– Меня это мучает. Я не могу успокоиться.

– Так нужно, поверь, куколка!

– Кирилл, скажи, как ее зовут?

– Людмила.

– А она знает обо мне?

– Конечно знает. С самого первого дня. Знает, что я тебя очень люблю и никогда ни на кого не променяю.

Ксюша уставилась на него растерянными, влажными от слез глазами.

– Малышка, радость моя, вот послушай, я не люблю эту женщину. Я с ней просто… – Кирилл цокнул языком. – Вертится на языке крепкое словцо не для детских ушей. Ну, скажем так, занимаюсь любовью. Это необходимо любому мужчине, чтобы сохранить здоровье, пойми, крошка.

– Кирилл, ты мог бы заниматься любовью со мной. Я бы могла быть твоей любовницей?

– А что ты умеешь как любовница?

– Ну… – Ксюша растерялась, смутилась, загнанная в угол его вопросом, над которым она никогда раньше не задумывалась – Ну…, ты меня научишь.

– Хм… – Кирилл усмехнулся, любуясь наивным выражением ее личика, и нежно чмокнул кончик носа. – Научу, обязательно научу. Но не все сразу. Когда немножко подрастешь. А пока все останется так, как есть. Договорились?

– Кирилл, мне очень горько осознавать, что у тебя есть другая женщина.

– А ты не думай об этом. Ты моя прелесть, ты самая лучшая. Я с тобой никогда не расстанусь, в отличие от всех других женщин, которые были, есть, и – Ксюша, предупреждаю сразу! – будут еще. Знай это.

– И что, я должна их всех терпеть?

– Нет, это они все вынуждены смириться с тем, что мое сердце занято и для них в нем не осталось ни кусочка свободного места.

– А что для них осталось? – Ксюша ехидно прищурила глазки. – Все, что ниже пояса, да?

– Ксюша, ты опять? Давай не будем начинать всю песню заново. Если ты окажешься понятливой  умницей и сама меня не бросишь (хотя я тебе это не позволю сделать при любом раскладе), так вот, я всегда буду с тобой.

– Ты что, будешь удерживать меня силой?

– Конечно. Я же гегемон, а ты моя маленькая девочка и я тебя никуда не отпущу.

– Ну какой ты все-таки… – произнесла Ксюша более дружелюбно, поддаваясь на его уговоры.

– Увы, такой. Ну что, мир?

– Мир, – ответила она и грустно покачала головой в знак неизбежности согласия.

– Ксюшка, а давай скрепим наш мир поездкой на каток прямо сейчас. Давно ведь не были.

– Кирилл, ты же знаешь, что я на коньках плохо катаюсь.

– Ничего, будешь за меня держаться и научишься. Не боги горшки лепят. Пошли, успеем еще до ужина часик покататься. А заодно и поужинать куда-нибудь заедем, чтобы дома не возиться.

* * *

Уже возвращаясь с катка обратно домой, Ксюша, вдоволь нарезвившись и отдохнув душой от тягостных дум, вполне довольная жизнью, держа Кирилла под руку, вдруг вспомнила их недавний разговор.

– Кирилл, можно тебя спросить? Только ты мне честно ответь, ладно?

– Что за предисловие такое загадочное? Постараюсь ответить.

– Скажи, а у тебя было много женщин?

– О, Ксюшечка, радость моя! Ты опять? Давай не будем об этом. Зачем ты начинаешь разговор, который не доставит удовольствия ни мне, ни тебе.

– Ну скажи, только честно? Я не буду расстраиваться и закатывать истерику, ты просто скажи и всё.

– Если честно, то я не считал и никакого учета не вел и нигде не записывал. Да и не остались они у меня в памяти. Но были, конечно, что там говорить. Может, не так много, как хотелось бы. Ну что, ответил я на твой вопрос?

– Кирилл, а почему ты со своими предыдущими женщинами расставался? Что тебе в них не нравилось?

– Не нравилось? – Кирилл задумался, – не нравилось, что они пытались на меня давить, старались подчинить себе, выдвигали ультиматумы, претензии и требования. А я этого терпеть не могу. Если наши отношения доходили до такой стадии, я их бросал. Как только женщина начинает посягать на меня, на мою личность, на мое Я, на индивидуальность, у меня тут же выключается какой-то центр симпатии к ней, как по волшебству, ничего не могу с этим поделать.

– А Людмила?

– Нет. Она мудрая женщина и так не поступает. Да и вообще хороший человек, добрый, понимает меня с полуслова.

– А я?

– Ты единственная. Ты особенная. Ты мой маленький ангелочек, – и Кирилл нагнувшись, подцепил указательным пальцем ее подбородок и поцеловал.

– Кирилл, ты нас познакомишь?

– А тебе этого хочется?

– Нет, не хочется.

– Тогда не познакомлю. Видишь, выполняю все твои желания.

Глава 12

Длинная очередь в университетской столовой свидетельствовала о финансовой доступности и сносном качестве той пищи, которую здесь готовили для студентов и преподавателей четыре толстые поварихи, похожие друг на друга своими габаритами, как две капли воды. Кирилл стоял за весело щебетавшими студентками и уже нагрузил разнос салатом и компотом, когда ему на плечо опустилась увесистая рука. Он оглянулся. Сзади собственной персоной нарисовался Сергей.

– Привет, Кирилл. Давно тебя не видел.

– О, привет! Ты уже вернулся? Как твоя практика прошла?

– Буйно! И поработал хорошо – диссертацию заметно продвинул – и отдохнул в столице отлично. Одним словом, время пролетело, и охнуть не успел. А ты? Что твоя сказочная принцесса, все еще с тобой или уже надоела и ты с ней расстался?

– Более чем со мной. Мы живем вместе в одной квартире.

– Кирилл, ты шутишь? – опешил Сергей.

– Правдив, как никогда, – совершенно серьезно ответил он, всем своим видом давая понять, что в таком вопросе шутить не намерен.

– Ну ты даешь! Как же так? Ты что, женился?

– На ком? На четырнадцатилетней девочке? Серега, включи мозги. Какое законодательство мне это позволит? У нее родители погибли.

– Да ты что?! Печально. И давно?

– В конце октября. И я заделался ее опекуном, неофициально, конечно. В 14 лет лишиться обоих родителей, это тебе не шутка. Ей грозил интернат. Как я мог такое допустить? Уже больше месяца вместе живем.

– Вот как? Я в растерянности, Кирилл, даже не знаю что и делать: соболезнования тебе выражать или…?

– Или! Ты же в курсе, как мне хотелось забрать ее себе. Если бы не кровавая оторочка этого всего… А сейчас я безумно счастлив. Теперь она моя безраздельно. Я об этом мечтал – не в таком трагическом исполнении, конечно – но мечтал с того момента, когда увидел впервые.

– Так ты ее удочерил, что ли?

– Нет. Кто бы мне позволил? Один влиятельный человек помог оформить опекунство на бабушку, за хорошее вознаграждение, разумеется. После оформления документов бабуля убралась к себе в деревню, только ее и видели. А мы переехали в Ксюшину квартиру.

– Ну и как?

– Ой, не поверишь, Серега, чудесно. Никогда бы не подумал, что мне с ней будет так комфортно. У нас все отлично, даже говорить боюсь, чтоб не сглазить. Такое впечатление, что я знал ее всю жизнь и она всегда была рядом.

Они уже упаковали подносы первым, вторым, третьим, салатом и булочкой и, отыскав свободный столик, предавались вкушению столовской пищи. Кирилл с упоением рассказывал, а Сергей с интересом слушал, не перебивал, заметив, что другу необходимо выговориться, поделиться с кем-нибудь своим счастьем.

– Знаешь, Серый, она играет в семью. Так забавно наблюдать, как она исполняет роль маленькой хозяйки. Ей доставляет удовольствие думать, что она, как взрослая, живет с мужчиной, который о ней заботиться, а она может заботиться о нем. Хлопочет обо мне, как это у них в семье было заведено. Возвращается со школы раньше, чем я и, очевидно, копируя мать, готовить мужу (то есть мне), ужин. Прихожу, а она вместо того, чтобы уроки сделать, напечет блинчиков или оладушков. Потом двойки получает и, заодно, нагоняй от меня. Потому что, знаешь, с каким упоением эти школьные училки, особенно молодые и незамужние, меня в школу вызывают по всякому маломальскому поводу. Все норовят свечку нам подержать. А еще Ксюша стирает и гладит мне рубашки. Строго следит, чтобы каждый день у меня была непременно свежая. И так обижается, если пытаюсь одеть одну и ту же рубашку дважды. В субботу или воскресенье наглаживает их целую стопку на всю неделю. Такая забота, подсмотренная у родителей и подсказанная собственным опытом доставляет моей девочке немало радости.

– А квартира какая? – поинтересовался Сергей.

– Да обычная квартира, трехкомнатная. У нас с ней разные комнаты. Я в родительской спальне обосновался, она в своей детской. Правда, прибегает по ночам ко мне под разными предлогами – типа "Мне холодно", "Приснился страшный сон" и т.д., просит, чтобы я погладил ее и через пять минут уже сопит. Ей почему-то очень нравится спать рядом со мной, а не у себя. Малышке хорошо, а для меня мука, пытка. Вообще-то, она беспокойно спит, крутится, ворочается с боку на бок – не девочка, а вентилятор какой-то, "одеяло убежало, улетела простыня" – это про нее. А вот со мной не ворочается. Втиснется под мышку, головушку умостит на плече и замрет, не шелохнется. Боится, что если будет сильно ерзать, я ее отправлю назад в детскую. Если честно, мне с ней очень уютно спать, как с мягкой игрушкой, только живой и тепленькой.

– Так ты с ней…? – осторожно начал было Сергей.

– Нет-нет. Никакого секса. У меня есть с кем потрахаться.

Сергей даже жевать перестал, внимательно смотрел на Кирилла, удивленно пожимая плечами.

– Это кто же?

– Людмила из библиотеки.

– Да ты что, Кирилл?! И давно вы с ней?

– А когда твою книжку относил, тогда и познакомились.

– Знал бы, что так, сам бы отнес. А то все женщины тебе достаются. И девочки тоже.

– Девочки не все, девочка у меня только одна, женщина, кстати, тоже. А тебе кто мешает, Серега? Столько представительниц прекрасного пола вокруг жаждут любви, а ты ленишься оглянуться. Но своих я тебе не отдам, так и знай.

– Мне сейчас не до этого, у меня защита на носу.

Тарелки быстро пустели. Похоже, ни тот ни другой, увлеченные разговором, особо не замечали, что они поглощают.

– А как насчет денег, Киря? Вам хватает? Ты ей выдаешь?

– Хватает. Вообще-то деньги лежат в шкафу на полке. Та часть наличных, которые мы тратим. Остальные на карточках. Но она никогда сама их не берет. Просит у меня, если ей надо что-то купить. И, потом, я каждый день даю ей на карманные расходы и на школьные завтраки. Но она не транжира и распоряжается ими вполне разумно, не покупает ничего лишнего или ненужного и всегда спрашивает, если хочет приобрести что-то существенное. В этом смысле родители ее хорошо воспитали. Чувствуется, что деньгами не разбаловали, знает им цену, но честно говоря, не слишком ими интересуется: если есть – слава Богу, если нету – то и ладно. Даже не знаю, хорошо это или плохо?

Перемена, хоть и носила габаритное название "большая", но не могла растянуться настолько, чтобы вместить все восторги Кирилла, даже несмотря на то, что Сергей, против своего обыкновения, по боль-шей части молчал, превратившись в слух и внимание. Звонок, не пощадивший ни единого закоулка высшего учебного заведения, громогласно возвестил о начале следующей пары и они стали прощаться.

– Заходи в гости, Серега, мы будем тебе очень рады. Посмотришь, как мы живем. Зайдешь? Обещай. Посидим, поговорим в спокойной обстановке. Оторви один вечер от своей диссертации и заходи.

– Зайду, мне и самому интересно все своими глазами увидеть. Пока. Принцессе привет!

Глава 13

Не успел звук поворачивающегося в замке ключа растаять в воздухе, как Ксюша уже висела на шее Кирилла, едва переступившего порог квартиры после работы.

– Кирилл, а Наталья Павловна предложила нашему классу поехать на новогодние каникулы в Карпаты, покататься на лыжах, кто не умеет – на санках. Я в Карпатах никогда не была.

– Ну, на санках – это для моей девочки, само собой разумеется.

– Да нет, многие не умеют на лыжах, так что ты не говори.

– Ладно, не буду.

– Я очень хочу поехать. Только учительница просила не затягивать, побыстрее спросить у родителей и дать ответ, кто поедет, чтобы успеть путевки заказать и билеты на поезд забронировать. Ты меня пустишь? Я очень хочу, – выпалила Ксюша скороговоркой.

"Спросить у родителей… А она спрашивает у меня. Значит считает меня своими родителями, ну или кем-то, полостью заменившим их. А у кого ей еще спрашивать? Я самый близкий для нее человек. И потом, девочка от меня и материально зависит, в моей власти пустить ее или не пустить, выделить деньги на поездку или нет. Хотя дело совсем не в деньгах. О них она, скорее всего, подумала в самую последнюю очередь, если вообще подумала."

Ксюша выжидательно смотрела на него.

– Конечно поезжай, я не против. Мы в школьные годы с классом много ездили. А в Карпатах очень интересно и зимой и летом. Я и сам собирался тебя туда свозить, но с классом, безусловно, веселее.

– Ой, Кирилл, спасибо тебе, какой ты у меня хороший. Знаешь, а родители бы меня не пустили… – задумавшись, с тихими грустными нотками в голосе произнесла она и глаза наполнились влагой как по мановению волшебной палочки (артистка, сущая артистка). В этой влаге и в этой грусти слились воедино прямо противоположные вещи: и тоска по родителям, и обида, что "не пустили бы" и благодарность Кириллу, что он не против.

– Только, Кирилл, понимаешь, даже не знаю как тебе сказать, – начала Ксюша обходительно и замолкла, стараясь уловить настроение и предугадать ответ (а вовремя ли вообще соваться сейчас со своей просьбой).

– Говори уж, слушаю тебя внимательно.

– Да Наталья Павловна сказала, что она одна боится ехать с нами так далеко. Нужно чтобы еще кто-то из взрослых сопровождал, для подстраховки. Переживает, что не справится с такой оравой, все-таки ответственность за чужих детей. Ну и просила меня поговорить с тобой, чтобы ты тоже поехал.

– Со мной?! – Кирилла как током ударило, – вот так новость.

– Ну да. Она узнала, что ты в лагере вожатым работал и сразу ухватилась за эту идею.

– От кого это она, интересно, узнала?

– Я сказала, – Ксюша виновато потупилась. – Она о тебе расспрашивала, как мы познакомились и все такое прочее.

– И что ты еще ей про нас сказала? – Кирилл нахмурился и девочка испугалась, что  теперь он рассердиться и у нее не получиться его уговорить.

Поэтому заглаживая свою болтливую вину, торопливо добавила:

– Больше ничего. Сказала, что ты очень хороший вожатый и тебя все слушаются. Что у тебя опыт и умение ладить с детьми. С тобой не забалуешь. Я это хорошо помню. И все. Честное слово.

– Ладно, верю.

– Кирилл, я очень хочу, чтоб ты поехал. Было бы так здорово.

– А скажи, Ксюша, это она сама тебе предложила? – Кирилл в упор смотрел на свою простодушную девочку, по выражению лица стараясь понять о степени ее осведомленности об истинной причине такого предложения со стороны классного руководителя.

– Не предложила, а попросила узнать.

"Подъезжает и не знает на какой кобыле ко мне подъехать. Вот теперь Ксюшу подослала. Ну что я им медом намазанный, что ли. Хотя, конечно, приятно, чего уж там. Но с классной не стоит интим завязывать – потом так просто не отцепишься и это может навредить Ксюше. Черт, что же делать?"

– Я подумаю. Давай ужинать.

– Правда? Ой как здорово! – Ксюша захлопала в ладоши и запрыгала на месте, потеряв при этом мохнатый тапок, слетевший с подошвы, запрыгала уже на одной ножке, пытаясь второй дотянуться до беглеца и водрузить на место.

– Я еще не дал своего согласия, – строго отрезал он.

– Ну пожалуйста, Кирилл, – она сразу сникла, но в глазах продолжала прыгать радость надежды.

– Ксюша, а сколько вашей классной лет?

– Тридцать лет, она сама так говорить.

– И давно ей тридцать лет?

– Как это?

– Всё, проехали. Это я пошутил, – протянул Кирилл, думая о своем.

– Ну так что мне ей ответить: ты согласен или нет? Если ты не согласишься, то она, пожалуй, и не повезет нас. Сказала, что одна не потянет такую шайку разбойников.

– Я подумаю, Ксюша, не дави на меня. Всегда надо сначала подумать, прежде чем что-то говорить или делать.

– Ладно, – Ксюша хитро улыбнулась, решив, что тоже подумает, как его уболтать, ведь поехать очень хотелось, да еще с НИМ, на глазах всего класса. Пусть все узнают какой у нее парень, а не только Лера с Мишей. Ксюше не терпелось похвастаться перед всеми, что Кирилл такой замечательный. И она в мечтах уже рисовала эту чудесную поездку и раскрашивала дни в Карпатах разноцветными красками их с Кириллом взаимоотношений у всех на виду, чтобы было почти так же, как в лагере. Только не летом, а зимой, не отряд, а класс. Ну, какая разница. Это даже лучше.

От проницательного взгляда мужчины ее наивные мысли не ушли незамеченными. "Мое солнышко размечталось, только девочка не знает, что у классной на меня свои планы. Неужели Ксюша ни о чем не догадывается? Или настолько еще глупышка или умело делает вид. Она за время нашего знакомства сильно изменилась, заметно повзрослела."

– А когда ей ответ нужно дать?

– Чем быстрее, тем лучше, чтобы успеть с билетами и путевками.

– Ладно, завтра скажу. Мне нужно с этой мыслью ночь переспать.

– Лучше со мной.

– Ты мне поговори, развратная девчонка. Всё, пошли ужинать. Я голодный и злой.

Кирилл специально лег пораньше, собираясь подумать в постели (что-то ему последнее время редко удавалось побаловать себя такой роскошью). Но не тут то было – к нему, с проворностью кошки, примчалась Ксюша, и мигом зарылась под одеяло.

– Можно к тебе, Кирилл?

– Нет, я же сказал, что буду с мыслями спать, а не с тобой. Мне надо подумать.

– Но со мной же лучше?

– Что лучше – спать или думать?

– И то и другое лучше.

– Марш к себе, живо!

– Я замерзла, – начала Ксюша давить на жалость.

– Укройся вторым одеялом. Брысь!

– Ну, Кирилл…

– Разговор окончен,  – отрезал он.

 Конечно, ничего не стоило пустить ее, тем более, что чувствовать это милое, теплое существо у себя под боком было необычайно приятно. Кирилл любил засыпать, слыша возле уха ее сонное дыхание, ощущать нежное, расслабленное тело рядом. Ксюша догадывалась и пользовалась всяким предлогом, чтобы примчаться к нему. Но сегодня он решил проявить твердость характера. Пусть знает, что если он сказал "Нет", то это будет НЕТ, а не легкое на уговоры, трансформированное, пластилиновое "Да".

Ксюша надула губки и зашлепала босыми ногами в направлении детской: "Ну и ладно, лишь бы согласился. Так хочется поехать…"

"Поехать с малышкой в Карпаты было бы неплохо – я и так собирался ее повезти – не в этом году, так в следующем. Но Ксюше с классом интересно – это понятно. Мною хочет перед всеми похвастаться – это тоже понятно. А ведь я не удивлюсь, что это была Ксюшина идея, чтобы я поехал сопровождающим, а училка только с радостью за нее уцепилась. Сговорились девчонки против меня, преследуя каждая свою цель. Эх, тяжела ты шапка Ловеласа. Эти женщины в могилу меня сведут своей любовью, не дадут своей смертью умереть.

Придется ехать. С одной стороны, интересно понаблюдать за Ксюшей в среде сверстников – как она в школьном коллективе себя ведет, как общается. Что там мне классная говорила о каких-то мальчиках, якобы влюбившихся в нее? В общем, стоит поехать, оценить картину изнутри. Я знаю какая Ксюша дома, а вот какая она в школе? Увижу своими глазами, это объективней, чем со слов малютки или учительницы.

С другой стороны экономия – сопровождающий едет со скидкой, а то и вовсе бесплатно. Уже плюс. Та-ак, ну что еще? С Натальей надо как-то разобраться. У нее на меня свои планы. Но это можно по ходу дела, исходя из ситуации, корректировать. А может и закрутить интрижку, черт с ней, чтоб в поездке не скучать, раз уж она так навязчиво набивается. Совместить приятное с полезным (хотя что тут приятное, а что полезное – большой вопрос). Что мне, жалко? Сотрется, что ли? Надо только заранее поставить в известность, что роман без продолжения. Хлопотно, конечно, возни много… «Что-то ты, Абдула, старый стал, ленивый. А помнишь раньше какой был?» А теперь? Получил то, что хотел – свою Вишенку – и успокоился?"

Кирилл зевнул, внушительно развалившись на кровати, блаженно закинув руки за голову,  прислушиваясь к завыванию ветра за окнами…

На следующее утро Ксюша подорвалась рано, без посторонней помощи, хотя обычно Кириллу приходилось долго ее будить и стаскивать с кровати за руки и за ноги. И тут же прошлепав в обратном направлении – из детской в спальню – быстро и как ни в чем не бывало юркнула к нему. Понятно, зачем примчалась. Он притворился, что спит. Ксюша терпеливо примостилась рядом. Лежала, время от времени тяжко вздыхая, искоса поглядывая на него. Кучеряшки на виске защекотали Кириллу скулу, предательские ресницы дрогнули и Ксюша с воодушевлением воскликнула:

– Кирилл, ты же не спишь!

– Не сплю, не сплю, радость моя. Что ты хотела? – притворно удивился он.

Она даже "Доброе утро" забыла сказать, так была переполнена нетерпением услышать его ответ:

– Ну что, ты подумал?

– Подумал.

– И…? Говори, не мучай меня.

– А может мне хочется тебя помучить, подразнить. Так забавно за тобой наблюдать, видя твое нетерпение.

– Ну говори, Кирилл, не тяни.

– Ладно, поеду. Что с тобой делать!

– Ура-а!!!

Ксюша вскочила на ноги и запрыгала на пружинном матрасе, балансируя, чтобы не упасть.

– Тише, тише. Кровать продавишь. Ну что ты делаешь, разбойница. Где я потом буду спать?

– Со мной будешь спать, – радостно кричала она, прыгая на постели, как маленький ребенок, – У меня в детской. Я тебя к себе пущу.

– У тебя кровать узкая.

– А мы тесно друг к дружке будем прижиматься.

Кирилл поймал ее за щиколотку и, дернув, повалил на кровать. Но она еще продолжала вибрировать от восторга и он, навалившись на нее, поцеловал, успокаивая, приводя в адекватное состояние.

– Всё, всё, хватит, разошлась девочка. Только запомни, моя прелесть, никаких исключений тебе не будет, не надейся. Будешь как все остальные дети. Опять по имени-отчеству. Никаких поцелуев и прогулок под луной. Ясно?

– А как же наша коллекция? Что, ты меня на вершине горы не поцелуешь?

– На вершине горы так и быть, поцелую, если никто не будет подсматривать за нами.

– А в поезде на верхней полке?

– Ну, может и в поезде. Но больше ни-ни…

Ксюша захихикала, предвкушая эти восторги, про себя думая: "Ладно-ладно, это мы еще посмотрим, как у тебя получится без поцелуев выдержать."