Текст книги "Последняя надежда"

Автор книги: Анн Плишота

Соавторы: Сандрин Вольф
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 32 страниц)

44. Тревожные откровения

Вывод, к которому пришла Окса, вызвал у нее ощущение, что все они влипли в историю, куда более опасную, чем полагали.

– Позволено ли нам узнать, о чем ты думаешь? – взволнованно поинтересовался Павел.

Окса поглядела на него пустыми глазами, а потом, моргнув, тряхнула головой, собираясь с мыслями.

– Был в Святом Проксиме препод математики, Уильямс, – хрипло начала она, – и буквально перед началом учебного года его обнаружили мертвым в Темзе. Его убили. Убийство вроде бы было жестоким и очень странным. Это нам приятель рассказал, Мерлин Пуакассе…

– Господи! – воскликнула Драгомира. – А… а известно, отчего умер этот человек?

Похоже, этот вопрос занимал всех присутствующих. Весьма серьезный вопрос с потенциально опасным возможным ответом.

– Э-э… нет, – пробормотала Окса. – Но у меня на этот счет есть идея!

Она вскочила и метнулась в кабинет Леомидо, расположенный рядом с залом. Включив компьютер двоюродного деда, Окса вышла в Интернет. Все Беглецы столпились вокруг нее, глядя на монитор.

Окса открыла страничку «Таймс», отыскала нужную статью и быстро ее прочла. В жизни она не читала с такой скоростью! Закончив, Окса присвистнула, прижав ладони к клавиатуре.

– Да говори уже! – не выдержала Мерседика. – Мы тоже хотим знать!

– Ну так вот, МакГроу не только Изменник, но и преступник! – с триумфом провозгласила девочка. – Он убил Уильямса, чтобы занять его место…

– Какой ужас! – прижала ладони к щекам Драгомира.

– И это еще не все! – живо продолжила Окса. – Он также убил и того журналиста, Питера Картера, потому что тот стал слишком опасен. И вот доказательство!

То, что в этот момент испытали Беглецы, можно было охарактеризовать как «полный атас!»

В статье «Таймс» были изложены подробности смерти Лукаса Уильямса, почтенного преподавателя математики в колледже Св. Проксима, тело которого было найдено в Темзе за две недели до начала учебного года.

Причина его смерти осталась загадкой для следователей Скотланд-Ярда: легкие жертвы буквально растворились под воздействием некоей субстанции, происхождение которой не смогла установить ни одна криминалистическая лаборатория. Крупнейшие специалисты с мировым именем занимались этой проблемой, но так и не смогли определить состав таинственного вещества. Убийство Лукаса Уильямса все еще оставалось нераскрытым, когда произошло точно такое же. Питер Картер, знаменитый американский репортер умер по той же причине, что и преподаватель математики…

– Папа? – обратилась к отцу Окса, когда все дочитали статью. – Помнишь, ты тогда сказал, что Питера Картера однозначно убил кто-то из вас? Ну, так ты был прав. Это действительно сделал Беглец… Но Беглец – Изменник! Это МакГроу! Или Ортон, если вам так больше нравится… Это он кинул Пульмону в Лукаса Уильямса и Питера Картера.

Взрослые, казалось, впали в ступор. Замерев на месте, они с трудом пытались переварить эту сногсшибательную гипотезу.

– Погодите… – неуверенно заметил Леомидо, – нельзя делать столь категоричных выводов, основываясь лишь на предположениях, дело слишком серьезное…

– Лично я зуб даю, и голову на отсечение, что все это – дело рук МакГроу! – заявила Окса, уперев руки в боки. – Как с Уильямсом, так и с Картером, у него имелся чертовски сильный мотив!

– Мотив, каким бы серьезным он ни был, не делает человека преступником… – возразил Леомидо.

– Возможно… – согласился Абакум, глядя на него. – Но если не он, значит, это кто-то из нас. А в этом, откровенно говоря, Леомидо, я сильно сомневаюсь, уж извини. Предположение Оксы, возможно, тебя огорчило, но лично мне оно кажется очень даже вероятным. Смерть Лукаса Уильямса позволила Ортону подобраться к Оксе. Что же касается Питера Картера, то этот репортер слишком близко подошел к тому, чтобы узнать, кто мы такие. И стал опасным как для нас, так и для Ортона, поскольку, смею напомнить, нас всех объединяет одна и та же тайна. Однако даже если он и избавил нас от угрозы по имени Питер Картер, это не отменяет того факта, что Ортон опасен. И случившееся сегодня – не только отличное тому подтверждение, но и также новый пункт обвинения: натравить на кого-то Хироптеров – это не мелочь. Вдобавок еще на детей и бывшего лучшего друга…

Присутствующие тревожно переглянулись, не способные вымолвить ни слова. Повисло тяжелое молчание, и Окса осознала, насколько все на самом деле серьезно и какие тяжелые последствия могут иметь сегодняшние события.

– Мне нужно вам кое-что показать! – девочка так резко развернулась, что толкнула стоявшего у нее на пути Фолдингота.

Провожаемая вопросительными взглядами Беглецов, Окса пулей вылетела из кабинета и едва не шлепнулась, наступив на собственный развязавшийся шнурок. Она быстро запихнула шнурок внутрь кроссовки и взлетела через две ступеньки наверх, к своей комнате. Потом хлопнула дверь, и Окса вернулась, победно размахивая сложенной в восемь раз бумажкой.

– Мы с Гюсом нашли вот это в бумажнике МакГроу! – сообщила она.

–  Нашли? – Павел потер подбородок.

– Это какой-то список, – продолжила Окса. – И в этом списке есть я, что странно… И ты тоже, Жанна! – повернулась она к матери Гюса.

Беглецы внимательно наблюдали, как девочка разворачивает листок и протягивает его Драгомире. А потом все сгрудились вокруг Бабули Поллок, начавшей вполголоса зачитывать пресловутый и таинственный список, составленный МакГроу.

Г. А. 19.04.54. Кагошима (Яп.). 10.67+08.68

Г. Ф. 09.06.60. Лондон (Англ.). 09.73+05.74+01.75

Ж. К. 12.12.64. Пльзень (Чех.) 04.77+02.78

Г. К. 01.12.67. Мянтяя (Фин.) 11.79+10.80

А. П. 07.05.79 Мюрдальсйёкудль (Мел.) 01.91+06.92

С. В. 16.03.88 Хьюстон (США) 12.99+05.01+10.01

3. Е. 29.04.96 Амстердам (Нид.) 07.08

О. П. 29.09.96 Париж (Фр.) 05.09

И с первой же строчки растерянность стала всеобщей.

– Невероятно… – протянула Драгомира, роняя листок на колени. – Но как ему удалось?

Окса нетерпеливо топталась в сторонке, грызя ноготь. Наконец Драгомира подняла голову, и все присутствующие уставились на девочку.

– Твоя находка дорогого стоит, – сказала Драгомира, стараясь сдержать волнение.

– Но что это такое? – спросила Окса.

– Это список девочек, которые потенциально могли стать Лучезарными…

– Вот это да-а! – выдохнула Окса.

– Именно, – кивнула Драгомира. – Полученные от тебя сведения очень существенны. Ортон, или МакГроу, что одно и то же, поскольку это действительно один и тот же человек, явно посвятил всю свою жизнь поиску возможности вернуться в Эдефию. Все, что он делал, было направлено на изыскания в области изучения света, что имеет прямое отношение к Порталу – единственному способу попасть в Эдефию, как известно, и неустанным поискам по всему миру потенциальной Лучезарной, которая может открыть его. От этого списка мурашки по телу, но он явственно свидетельствует обо всем вышесказанном. Большая часть из упомянутых в списке лиц нам известна, и все они – внучки или правнучки Беглецов.

– Там есть моя дочь, – подтвердил Нафтали, глядя на список.

– И моя, – тихо добавил Леомидо.

Окса сильно потерла лицо ладонями и принялась размышлять вслух.

– Какая же я дура, что раньше не догадалась… Круглая дура! Я была так уверена, что МакГроу тайный агент, что решила, что это список лиц из нашего окружения, через которых он мог подобраться к нам…

– Но так оно и есть, Окса! – вмешался Павел. – Большая часть перечисленных особ – как раз из окружения Поллоков! Ты не могла знать, что это Беглецы…

– Да ладно… – отмахнулась Окса, глядя в пространство.

– Как бы то ни было, тайный агент он или Изменник, но Ортон-МакГроу тут из-за тебя, Окса, это ясно, – добавил Абакум. – Совершенно очевидно, что тебе грозит большая опасность. Он от тебя не отстанет. Все эти маневры, эти убийства – лишь ради того, чтобы подобраться к тебе!

– Да, и это ему, несомненно, удалось! – заметила Драгомира.

– Так, если я правильно понимаю, вы хотите сказать, что этот Ортон-МакГроу, учитель математики наших детей, – Беглец из когорты Изменников, а по совместительству опасный преступник? – глухо подытожила Мари, обращаясь к Леомидо и Абакуму.

– Ну, насчет опасного преступника… это громко сказано, по-моему… – язвительно заметил Леомидо.

– Какой ты добрый! – фыркнул Нафтали.

– Я собрал вас тут сегодня, – продолжил Леомидо, словно не слыша этого комментария, – чтобы проинформировать о произошедших событиях и успокоить. Пусть прошло много лет, но я хорошо знаю Ортона. Не забывайте, что в Эдефии мы с ним были очень близки, практически выросли вместе. Он не такой, каким кажется, следует обратить внимание не только на очевидное…

Поднявший шум становился все громче. Все заговорили одновременно, и, похоже, точку зрения Леомидо никто особо не разделял. Только Абакум хранил молчание, ограничившись тяжелым неодобрительным взглядом в сторону Леомидо. Тот, казалось, растерялся, но все же сумел продолжить бесцветным голосом:

– Я знаю, что Ортон не причинит вреда Оксе…

– Но он пытался ее похитить! – возмутился Павел. – И позволь тебе напомнить, на тот случай, если ты забыл, он запустил Хироптеров Мертвая-Голова.

– Да, это так, – очень неохотно признал Леомидо. – Но они предназначались не Оксе, она слишком нужна Ортону! Он никогда и ни за что не причинит ей никакого вреда, это абсолютно точно! Девочка представляет для него слишком большую ценность!

– Да? А не скажешь… – буркнула Мари.

– Я с тобой согласен, Леомидо, нужно обращать внимание не только на очевидное, – вмешался Абакум, поглаживая короткую бородку. – Тем из нас, кто знал Ортона, известно, что он не всегда был жестоким. Но посмотри правде в глаза, дружище! Ты помнишь, каким он был мальчиком, но не забывай, каким он стал мужчиной…

Леомидо, глядя в одну точку, казалось, рассыпается на части. Он резко выпрямился, но потом тут же подавленно обмяк.

Никто из Беглецов не рискнул открыть рта, и в большом зале повисло молчание. Тут в горящем камине неожиданно громко треснуло полено, отчего одни вздрогнули, другие вскрикнули.

– А каким он был мальчиком? – тихонько спросила Окса бабушку.

Вместо ответа Драгомира поднялась с кресла и сняла со стены картину. Потому уселась обратно, уставилась на образовавшееся на стене пустое место, и на нем там тут же возникло живое изображение.

– Оковид! – выдохнула Окса, поняв, что сейчас увидит очередные воспоминания бабули.

Первая сцена относилась к тому периоду, когда Драгомира была еще маленькой.

Перед глазами зрителей предстал именинный торт с семью свечками, вокруг богатого стола сидели люди. Некоторых из них Окса узнала – она видела их на предыдущем сеансе Оковида: Лучезарная Малорана – мама Драгомиры, ее муж Вальдо и трое юношей.

– Вот это Абакум, – пояснила Драгомира, – а вот это Леомидо и Ортон.

Последнему было лет пятнадцать. Худенький, почти тщедушный подросток, с добрым лицом в обрамлении каштановых волос. Окса вздрогнула: взгляд Ортона был направлен на Драгомиру, словно юноша смотрел на нее и всех зрителей одновременно. В этом взгляде не было ничего неприятного, совсем наоборот. Доброжелательный и почтительный, он не имел ничего общего со взглядом, который Окса наблюдала не далее как сегодня днем.

– Давай, задуй свечки! И не забудь загадать желание! – обратился Ортон к маленькой Драгомире.

Оковид на миг прервался, чтобы перескочить на другую сцену: на свежем воздухе и спортивную – Драгомира была в компании Леомидо и Ортона.

– Леомидо снова выигрывает! – весело воскликнул Ортон. – Скорее, Драгомира! Надо его догнать!

Но затем воспоминания Драгомиры стали быстро сменяться оно за другим, поэтому никто так и не узнал, чем же закончились эти догонялки.

Оковид показывал третий кусок. Ортон с очень печальным видом сидел перед Леомидо.

– Я далеко не идеальный сын для такого человека, как он, – говорил Ортон своему другу. – Он терпеть не может меня таким, какой я есть. Он хотел бы иметь такого сына, как ты… Храброго, с сильным и решительным характером…

В четвертой сцене, развернувшейся на стене, Окса узнала интерьер Хрустальной Колонны, резиденции Лучезарных. Под высокими сводами эхом разносился шум громкой ссоры, когда из одной комнаты выскочил юный Ортон. Судя по всему, Драгомире не полагалось тут находиться, похоже было, что девочка спряталась за колонной.

– Как вы могли скрывать такое?! Вы хоть отдаете себе отчет, что это онирасплачиваются за это сегодня? Вся эта заваруха – целиком на вашей совести и из-за вашей чертовой тайны! Если кто и аморален, то это ВЫ, а не они! – прокричал Ортон и захлопнул за собой дверь.

Из той же комнаты вышла Малорана, вся в слезах, и направилась к дрожавшему всем телом Ортону. Она попыталась прикоснуться к нему, но парень грубо оттолкнул ее тыльной стороной ладони.

– Никогда вам этого не прощу! – крикнул он. – Слышите? НИКОГДА!

Последнюю, показанную Оковидом Драгомиры сцену, Окса отлично помнила: молодой человек в кожаном шлеме противостоит пытающимся убежать сторонникам Малораны. Ортон. Великий Хаос. Ну, конечно же…

Лицо того, кто стал Изменником, начисто утратило мягкость и доброту. Однако в тяжелом жестком взгляде парня Оксе почудилась боль, которую она не заметила во время первого просмотра воспоминаний бабушки, и эта боль удивила и смутила девочку.

Оковид уже угас, и Драгомира некоторое время просто сидела, прикрыв глаза, отстранившись от окружающих. Леомидо, который расположился напротив, казался подавленным.

– Вот таким был Ортон, – вздохнула Драгомира, придя в себя. – Очаровательный юноша, которого сломал собственный отец, хрупкий и несчастный молодой человек, бывший нашим лучшим другом и ставший нашим врагом… Узнаем ли мы когда-нибудь, что с ним тогда произошло?

Драгомира повлажневшими глазами посмотрела на брата. Леомидо открыл было рот, но не издал ни звука. Он с трудом сглотнул, и его лицо осунулось еще больше.

– Единственное, что мне известно, – выдавил он, наконец, – это что после того разговора с Малораной все пошло под откос. Ортон больше никогда не был прежним.

С этими словами старик поднялся, и, провожаемый взглядами всех Беглецов, тяжелым шагом покинул помещение.

– Леомидо прав, – через несколько показавшихся очень долгими минут, уронил Абакум. – Ортон не может себе позволить причинить вред Оксе, это ясно. Но он может чертовски много наворотить, чтобы добиться своей цели! Что он уже доказал как в Эдефии, так и Во-Вне. Для того чтобы в этом убедиться, достаточно посмотреть, что он сделал с Гюсом. Сомневаюсь, что он стал мягче за все эти годы. Скорее, наоборот… Это желчный и амбициозный человек, точно знающий, чего он хочет, и готовый пойти на все, чтобы добиться желаемого. А самое большое его желание – вернуться в Эдефию. Потому что, как вы помните, Осий, его отец, остался там…

– Этот хмырь – дьявол во плоти, – холодно бросил Тугдуал с козетки, на которой устроился в стороне от остальных. – Вы что, этого еще не поняли? Единственное, что он хочет – завоевать Эдефию и заставить нас всех ползать у него в ногах.

– ПРЕКРАТИ! – гаркнул его дед, Нафтали. – Ты ничего не знаешь…

– Но Тугдуал прав! – воскликнула вдруг Окса, встретившись взглядом со стальными глазами парня. – Когда мы были на монгольфьере, Ортон заявил, что готовится вернуться в Эдефию во главе армии и что наступит новая эра!

Абакум сник.

– А вот эту детальЛеомидо опустил…

Окса закусила губу, смутившись, что невольно сдала двоюродного деда. Но ведь это же очень важная информация!

– У Ортона есть средства справиться со всеми нами. И вы отлично знаете, что я прав, – продолжил Тугдуал, сверкнув глазами. – Обратный отсчет уже пошел!

45. Секрет семейства Белланже

В зале повисла гробовая тишина. Каждый из присутствующих погрузился в собственные размышления. Окса же пребывала в полном изумлении: жуткий МакГроу и Леомидо оказались друзьями детства!

У нее возникало странное чувство, когда она пыталась представить себе человека, доставившего ей столько неприятностей с начала учебного года, добрым и закомплексованным юношей. К тому же у нее было много вопросов насчет Леомидо.

Оксе казалось весьма странным, что дед принижал степень опасности, которую представлял собой Ортон-МакГроу, хотя уж он-то лучше многих мог подтвердить одержимость Изменника и ярость его атаки. Конечно, эти двое были друзьями, но нынешняя встреча ясно показала, что эта дружба давным-давно в прошлом. Ортон-МакГроу изменился задолго до Великого Хаоса, это подтвердили все. Так почему же ее двоюродный дед настолько уверен, что этот предатель не желает Оксе зла? А ее семья? Если он причинит зло их семье? Или Гюсу? Потому что Абакум прав: пусть МакГроу и не тайный агент, как она думала; то, что он Изменник ничуть не улучшает положения вещей. Совсем наоборот…

Воспользовавшись тем, что взрослые впали в глубокую задумчивость, Окса встала и вышла из зала. Ей необходимо было движение, чтобы не свихнуться!

Девочка направилась на кухню, налила стакан воды и залпом выпила его, а потом вернулась обратно в зал – одной было как-то страшновато. Проходя по коридору, она заметила Фолдинготов Леомидо, увлеченных беседой под лестницей.

Бесшумно приблизившись, Окса прислушалась.

– Изменник Ортон осуществил двойное убийство, сие очевидность! – в полной панике шепнул Фолдингот Фолдинготе.

– Значит, истина в том, что Ортон, сын Осия Изменника позорного, пережил отъезд из Эдефии? Как и мы, в сопровождении Старой Лучезарной? – уточнила Фолдингота, еще более бледная, чем обычно.

– Истина страшна, но непреложна, моя Фолдингота. Изменник Ортон устроил жизнь свою от нас недалеко, и строит он проекты гнусности великой. Собрать необходимо храбрость и силу, дабы отпор дать измене. А главное, надежду на возвращение в Эдефию поддерживать крайне, ловушкам скрытым вопреки.

– Скрытым, но могучим, – уточнила Фолдингота. – Память твоя дырявая…

– Великим могуществом обладает Юная Лучезарная, моя Фолдингота. Храни надежду крепко в своем сердце…

Фолдингот осекся, и его круглая мордашка стала совершенно фиолетовой – признак того, что он находится в сильном затруднении.

– Уши Юной Лучезарной впитывают слова, присутствие ее вблизи имеется…

Окса уже приспособилась понимать забавную речь этих замечательных существ. Так что смысл этих фраз от нее не ускользнул.

– Кхе-кхе!

– Юная Лучезарная, прислуга ваша осуществила присмотр весьма усиленный за мальчиком израненным, что Гюсом звать, – сообщил Фолдингот, вылезая из укрытия. – И получить должна Юная Лучезарная информацию, что тот, кто другом ей зовется, с оживлением повстречался. Он ожил!

– Ты хочешь сказать, что Гюс проснулся? – воскликнула Окса. – Класс!

И прежде чем Фолдингот успел хоть что-нибудь добавить, девочка помчалась по лестнице наверх.

– Гюс! Ты как? – влетела она в комнату друга.

Лежа головой на трех подушках, с толстой повязкой на левом ухе и щеке, Гюс поглядел на Оксу, и его лицо просияло в широкой улыбке.

– Нормально, старушка! Думал, помру в страшных мучениях, когда эта дьявольская тварь меня тяпнула. Больно зверски, и, может, я превращаюсь в мутанта, сам того не зная… А в остальном все отлично. А ты? Что новенького?

Окса невольно расхохоталась. Она одновременно и перепугалась, и обрадовалась. И эти два диаметрально противоположных чувства привели ее в состояние сильного волнения.

– Ой, Гюс! Тут такое!

И она принялась излагать ему в мельчайших подробностях все события последних часов. Гюс, сидя в постели, слушал Оксу с нескрываемым удивлением, не перебивая.

– Вот это да! Ну мы и вляпались! – присвистнул он, когда та закончила рассказ. – МакГроу? Изменник из Эдефии? Да уж…

Друзья переглянулись, мозги их работали на полную катушку, а сердца бешено колотились.

– Знаешь, с Леомидо что-то происходит, странное очень… – Окса нагнулась к Гюсу. – Такое впечатление, что он чуть ли не защищает МакГроу, будто он на его стороне…

– Ты ж не думаешь на самом деле, что это он привел МакГроу к тебе? – аж задохнулся Гюс.

– Да нет! Иначе с чего бы он стал нас так защищать? Он бы тогда просто отдал меня ему, вот и все. Нет, тут что-то не сходится. Тут что-то другое… Но что?

– А ты заметила, что МакГроу выглядит куда моложе твоего двоюродного деда? – нахмурившись, поинтересовался Гюс. – А ведь они вроде бы ровесники, нет?

– Да, – задумавшись, кивнула Окса. – Странно…

– Есть еще одна проблемка, старушка…

Гюс закрыл глаза под воздействием эмоций. А когда снова открыл, Окса увидела в них тревогу.

– Я был в полубессознательном состоянии, но все же заметил, что тут мои родители, – прошептал мальчик.

– Твоя мама… – начала Окса.

– …одна из Беглецов, да? – выдохнув, продолжил Гюс.

Чье-то покашливание заставило их подскочить. Резко обернувшись, друзья обнаружили Абакума, прислонившегося к дверному проему. Скрестив руки на груди и чуть наклонившись, он смотрел на друзей проницательными серыми глазами.

– Абакум! О-ой! Ну надо же! Ты, наверняка, все слышал… – ахнула Окса.

– Не переживай, – спокойно ответил старик. – Ты отлично знаешь, что можешь на меня положиться. Я никогда никого не предам.

Окса поморщилась.

– Позволь дать тебе совет, детка. Никогда не суди, не зная. Вещи не всегда такие, какими кажутся.

– Хорошо, Абакум, – опустила голову девочка.

– Однако впечатления и инстинкт иногда бывают столь же верными, как и точное знание, – непонятно о чем добавил Абакум. – Вопрос в соотношении…

Он одарил детей долгим взглядом, а потом продолжил:

– По-моему, вы обсуждали облик Ортона… Что конкретно вы имеете в виду?

– Ну, он выглядит намного моложе Леомидо, и это очень странно, – объяснила Окса.

– Что ты подразумеваешь под «намного моложе»? – заинтересованно спросил Абакум.

Окса покосилась на Гюса.

– Я бы дала ему лет тридцать, не больше, – ответила она, а Гюс согласно кивнул.

– Даже так? – изумился Абакум. – Да, тогда мне понятно ваше удивление…

Старик, прищурив глаза, с отсутствующим видом пару секунд задумчиво поглаживал короткую бородку.

– И что это значит, Абакум?

– Есть у меня кое-какие соображения, но обсудим это позже. А сейчас, мне кажется, Гюс хочет услышать ответ на более насущный вопрос… Присутствие здесь твоих родителей тебе не понятно, да?

– Да! – Гюс отбросил со лба прядь волос. – К тому же моя мама в списке! Это значит, что она – одна из Беглецов, да? – настороженно добавил мальчик.

– Совершенно верно, твоя мама – потомок Беглеца, и с учетом этого, существовала возможность, что она может оказаться нашей следующей Лучезарной. Потому ее имя и фигурирует в этом пресловутом списке, который вы… хм… нашли. Только вот избрана была не она, – добавил Абакум, почтительно улыбнувшись Оксе. – Но тебе не кажется, что лучше тебе поговорить об этом с твоими родителями?

Абакум помог Гюсу встать и подставил руку, чтобы помочь мальчику добраться до зала. Окса прошла вперед.

– Жанна, Пьер, тут один молодой человек хочет задать вам пару вопросов…

– Гюс! – воскликнул Пьер.

Тот, которого все называли «Викингом» казался совершенно растерянным, что плохо сочеталось с его внушительными габаритами.

– Ну… – пробормотал отец Гюса, потирая подбородок, – коль уж пришло время откровений…

Он поглядел на измученного неизвестностью сына.

– Как ты уже понял, мы здесь потому, что Эдефия для нас не чужая. Как и Павел, твоя мама и я, мы не родились там и никогда там не были. Но наши родители – из той группы Беглецов, которые прошли через Портал в день Хаоса…

Гюс в приступе боли схватился за голову и сполз по стене. Отец подхватил его и положил на софу рядом с сидевшей на ней Жанной.

– Вот, выпей это, детка, – вмешалась Драгомира, протягивая мальчику маленький синий флакончик. – Думаю, еще одна доза тебе не повредит, а совсем наоборот.

Гюс закрыл глаза, залпом выпил содержимое флакончика и скривился, тряся головой.

– От этой штуки у меня точно кишки завяжутся!

– Напитка вкус сего не полон сладости, но действие его победно на отраву, – подбодрил мальчика Фолдингот.

Гюс слабо улыбнулся забавному созданию, потом повернулся к матери.

– Объясни мне все, пожалуйста, мама. Я хочу знать.

– Моего отца звали Темпел, – начала хрупкая Жанна Белланже. – Он был представителем Древолюбов в Помпиньяке, правительстве Эдефии. Родители Пьера были Твердоруками, отвечающими за снабжение Хрустальной Колонны. Все трое были очень привязаны к Лучезарной Малоране и поэтому имели честь удостоиться ее защиты до самого Портала. Как и все остальные, которым представился этот шанс, они поклялись охранять Драгомиру. Но, к сожалению, при выходе из Портала Беглецов разбросало по всему миру. И только те, кто в момент перехода находился рядом, оказались в одном месте. Как это вышло с Драгомирой, Абакумом и Леомидо. В другую группу входили мой отец и родители Пьера. Их выбросило в Чехословакии, в тысячах километров от Сибири. Они быстро вписались в новую жизнь, и всегда держались вместе. Мой отец женился на молодой чешке, а двенадцать лет спустя родилась я. Во время Пражских событий августа 1968 года мои родители погибли. Меня приютили родители Пьера и растили, как собственную дочь. А потом мы эмигрировали. Для родителей Пьера это было уже во второй раз. Инстинкт привел их в Париж, и по воле случая через несколько лет они встретились с Драгомирой, Абакумом и Леомидо.

– Как именно? – перебила Окса, захваченная повествованием.

– Когда моя семья еще жила в Чехословакии, это была закрытая страна, и все, что происходило на Западе, до нас практически не доходило. Но через несколько месяцев после нашего приезда во Францию отец Пьера случайно увидел газетную статью, где говорилось о Леомидо, который, как вы все знаете, стал известным дирижером. Так что благодаря известности твоего двоюродного деда, Окса, многие из Беглецов смогли найти друг друга. Те, что из первого поколения, как Мерседика в Испании, Нафтали и Брюн в Швеции, Кокрел в Японии…

– Сколько вас? Вы знаете? – спросил Гюс.

– На сегодняшний день нам известно о десяти Беглецах. Не считая Ортона, без которого мы запросто бы обошлись, – язвительно заметил Пьер «Викинг». – Список, который вы нам предоставили, дает нам подсказки, где можно попытаться отыскать других. В группе, сопровождавшей Лучезарную Малорану, было тридцать пять человек, но нам неизвестно, скольким удалось пройти Портал. Так что, как ты понимаешь, найти второе и третье поколение еще сложнее, поскольку не все сообщили своим детям об их настоящем происхождении.

– Как вы… – буркнул Гюс.

– О-о, Гюс! – мать мальчика попыталась его обнять.

– Иными словами вот уже несколько недель вам известно, что я знаю обо всей этой истории, и вы даже виду не подали! – Гюс возмущенно оттолкнул ее.

– Не обижайся… – ласково сказал его отец.

– Я не обижен, – пробурчал Гюс, – я унижен. Должно быть, вы немало посмеялись!

– Да будет тебе, Гюс! – возмутилась Жанна. – С чего это нам было смеяться? Ты действительно думаешь, что это смешно?

– Да, ты права, – сердито согласился Гюс. – Ничего смешного. Все даже хуже, чем я думал.

– Почему хуже, Гюс?

– Да потому, что теперь я еще больше чужой! – взорвался мальчик.

– Ой, ну снова-здорово! Жалобы Гюса-закомплексованного… Может, хватит уже ныть? Довольно! – возмутилась Окса. – Ты здесь, потому что ты мой самый лучший друг, друг, о котором я могла только мечтать! Что тебе еще надо? А если тебе этого мало, то не напомнишь ли ты мне, кому мы обязаны тем, что получили все эти сведения о МакГроу? Кто мне напомнил заклинание Торнадона, когда у меня из башки все вылетело? Кто всегда на месте, чтобы помочь мне включить мозги? Сообщаю – ЭТО ТЫ!

Раскрасневшаяся Окса пристально поглядела на Гюса влажными глазами, затем развернулась, промчалась в конец зала и бросилась на софу.

– Достал!