Текст книги "Последняя надежда"

Автор книги: Анн Плишота

Соавторы: Сандрин Вольф
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 32 страниц)

28. Удивительный разговор

Как только дверь распахнулась, перед ними возник Фолдингот и согнулся в гротескном, но совершенно искреннем поклоне, взмахнув длинными ручками и наклонив вперед упитанное тельце.

– О, внучка Лучезарной, ваше присутствие в этой лачуге приветствуется!

– Лачуге? – изумилась Окса.

– Знаешь, дочка, – вмешался отец, – Фолдинготы читают все, что подвернется под руку: газеты, журналы, словари и уж конечно книги Драгомиры. А также этикетки на духах и пищевых продуктах, ярлыки на одежде – все подряд. Они заядлые читаки и весьма своеобразно используют слова, которые им попадаются. Наш друг Фолдингот наверняка где-то вычитал это слово, оно ему понравилось, и теперь он его использует. Довольно нелепым образом, надо признать, но Фолдинготы сами по себе довольно нелепые существа! – объяснил Павел.

– О, сын Лучезарной, вы так великодушны! – воскликнул домовой, похоже, совершенно счастливый от такой характеристики. – Сын Лучезарной вознес хвалу, которая наполняет мое сердце восторгом!

– Видишь, о чем я? – Павел подмигнул девочке.

– Высший класс! – прошептала Окса, четко артикулируя.

– Вы осуществили визит на этой этаж, чтобы сделать ходатайство, сын и внучка Лучезарной? С великой охотой Фолдингота и я сам окажем любое содействие, вы можете всегда рассчитывать на наше рвение, – трепетно заявил Фолдингот.

– О! Кстати, о Фолдинготе! Где она? – поинтересовался Павел.

– В углу этой комнаты, сын Лучезарной, накладывает успокаивающий бальзам на растение Горанову, которая глубоко впечатлена с того момента, как Лучезарная отбыла выздоравливать на природу. Имеете ли желание ее лицезреть?

Павел кивнул. Окса воспользовалась моментом, чтобы тихонько выразить свой энтузиазм.

– Уж конечно я хочу ее «лицезреть»! А Горанова это кто?

Отец не успел ответить, как Фолдингот вернулся в сопровождении Фолдинготы – существа не менее удивительного, чем он сам. Фолдингота была сложена совершенно непропорционально: если ее напарник был поперек себя шире, то она напоминала длинную макаронину; две трети туловища Фолдинготы составляли ноги. Лицом же, если не считать тоненьких волос лимонного цвета на макушке, она очень напоминала Фолдингота: у нее была такая же слегка коричневая кожа, маленький плоский носик, длинные уши, расположенные параллельно черепу, и два торчащих изо рта больших круглых зуба. Как вообще можно разговаривать с таким ртом? Точнее было бы сказать, что лицо Фолдинготы пересекала от уха до уха длинная изогнутая линия…

Оба Фолдингота были одеты в комбинезоны темного цвета, безукоризненно выглаженные, с веселым смайликом на груди.

Завидев Оксу, Фолдингота рванула к ней. Но, взволнованная встречей, запуталась в своих длинных ногах, тоненьких, как ручка швабры, и растянулась на ковре. Растение, которое она несла, вылетело из ее рук и приземлилось прямо в ладони ошарашенной этим зрелищем Оксы.

– О-о-о, внучка Лучезарной! – заохала неуклюжая Фолдингота, потирая поясницу. – Как я смешна, вот так упав! Мои ноги совершенно дурацкие, простите вы меня когда-нибудь?

Окса повернулась к отцу, взиравшему на происходящее, сдержано улыбаясь.

– Они всегда такие, пап? – весело спросила девочка.

– Ага!

На сей раз Павел искренне расхохотался.

– Ай! Это еще что такое? – воскликнула Окса.

Растение, которое она держала в руках, словно проснулось! От тонкого ствола высотой сантиметров сорок распустились хрупкие круглые листочки красивого ярко-зеленого цвета. Ствол покачивался, листва трепетала, будто растение дрожало, и вдруг оно издало испуганный крик.

– Да оно живое! – ахнула Окса.

– Растения всегда живые, Окса! – заметил отец, с трудом сдерживая хохот.

– Да, но не до такой же степени!

– Живое, живое… Скажете тоже! – неожиданно возмутилось растение, беря Оксу в свидетели и поворачивая к девочке все свои листочки. – Эта Фолдингота элементарно голову потеряла!

– Нет, Горанова, моя голова не потерпела никаких потерь, это равновесие у меня в дефиците, – уточнила Фолдингота.

– Да ты наверняка спятила, раз решила отправить меня описывать мертвую петлю! Хочешь, чтобы я умерла, да?

– Мертвая петля это громко сказано, Горанова. Ты осуществила идеальное удачно завершенное планирование, – поправила зеленое насаждение Фолдингота.

– Мертвая петля или планирование – это одно и то же! – завопила Горанова, дрожа всеми своими листочками. – Ты опять хотела меня убить, серийная ты убийца!

С этими словами листочки Горановы опали вдоль ствола.

– Она в обмороке, – пояснил Павел рыдающей от смеха Оксе. – Но не переживай, это ее почти естественное состояние!

– С ума сойти! Обожаю этих существ! – Окса протянула руку Фолдинготе, помогая ей подняться.

Та благодарно на нее посмотрела и приняла предложенную помощь. Внезапно раздался звонок телефона. Окса поставила Горанову, по-прежнему пребывавшую в бессознательном состоянии, на пол и поспешила к телефону.

– Я возьму! Это наверняка Гюс! Пока, Фолдинготы! До скорого!

И девочка с легким сердцем помчалась по лестнице вниз, прыгая через ступеньку.

– Значит, я на вас завтра рассчитываю, да?

Учебная неделя закончилась, и Окса в окружении друзей – Гюса, Мерлина и Зельды – делала последние уточнения, прежде чем все разошлись по домам. Они уже ближе познакомились и нравились друг другу все больше и больше. Отличная маленькая команда!

– Окса, а ничего, если я приду с подружкой? – спросила Зельда. – Это Зоэ, из «Углерода». Мы с ней вместе ходим на танцы, и, знаешь, она очень милая. Я пригласила ее к себе на выходные с ночевкой и не хотела бы ни оставлять ее одну, ни пропустить твой день рождения!

– Да без проблем! – воскликнула Окса. – По-моему, папа готовит торт минимум человек на тридцать, это вполне в его духе! Так что хватит всем!

– Вот спасибо! – просияла Зельда. – Зоэ нуждается в друзьях, она приехала сюда лишь пару недель назад. Ее родители умерли в прошлом году, и ее воспитывала бабушка, которая потом тоже умерла… Грустно это… А теперь она живет у двоюродного деда.

– Ну, еще одна причина, чтобы повеселиться вместе! Это пойдет ей на пользу… До завтра!

– Пока, Окса! До завтра!

Поставив локти на подоконник, Окса наблюдала за суетой на площади. Этим вечером девочку охватила грусть. За окном уже стемнело, но небо было ясным, и Окса решила спокойно поразмышлять в одиночестве. Хотя собраться с мыслями было несколько затруднительно… В ее голове все перемешалось, как белье в стиральной машинке на стадии отжима.

Переход от состояния обычной девчонки в статус наследницы власти над неизвестной и удивительной страной проходил далеко не просто и безболезненно. Окса была переполнена самыми разнообразными эмоциями.

Ее новые способности развивались, даря девочке головокружительное ощущение могущества, перед которым было трудно устоять. Именно эта неспособность устоять перед соблазнами и была причиной всех ее неприятностей и последующих сильных переживаний. При этом где-то в глубине сознания Оксы возникло тревожное ощущение: у нее складывалось впечатление, что ее жизнь принимает не только таинственный, но и опасный оборот. Ей ужасно хотелось узнать обо всем побольше и, в частности, об этой пресловутой Эдефии. Однако к чему все это может привести, она и понятия не имела. Как к хорошему, так и плохому, надо полагать.

С появлением Печати вся жизнь Оксы перевернулась. Точнее, ее будущее. Станет ли она астрофизиком, как мечтает с того самого момента, как обнаружила, что в небе таятся огромные богатства? Выйдет ли замуж? Будут ли у нее дети? Или же она поведет Беглецов назад в Эдефию и станет их повелительницей? Единственное, что Окса знала на данный момент, то что ужасно скучает по маме и до смерти боится, что родители разведутся.

Она отдала бы все, что угодно, чтобы все снова стало так, как прежде. Но возможно ли это в принципе? На небосклоне промелькнула падающая звезда, оставляя за собой светящийся золотистый след, и Окса загадала желание. Желание, такое же недостижимое, как и упавшая звезда.

И вдруг в череде ее мрачных мыслей мелькнула идея: кое-кто в этом доме мог ответить на ее вопросы!

Окса быстро поднялась на третий этаж и тихонько постучала в дверь. Ей открыла бабушкина Фолдингота, ее круглая мордашка расплылась в широкой улыбке.

– О-о, внучка Лучезарной, какой приятный визит, вот радость!

– Добрый вечер! Как дела? – поздоровалась Окса, несколько нервничая из-за того, что оказалась один на один с этим забавным маленьким существом.

– Очень хорошо всегда! Это правило, которого мы, Фолдинготы, придерживаемся! У нас есть работа, Лучезарная возложила ответственность на нас. Нужно соблюдать правила, важность велика!

– Ты совершенно права, – согласилась Окса, стараясь сохранять серьезность. – Кстати, о Драгомире… Ты, случайно, не знаешь, когда она вернется? И… моя мама?

– Я владею знанием об этой информации, но ничего не могу сказать. Мой рот не на замке, но все же должен оставаться немым. Но не впадайте в меланхолию, они обе питают к вам большую любовь, и их возвращение не за горами, это несомненно, – Фолдингота взирала на Оксу своими добрыми наивными глазами. – Не желаете ли приятный напиток?

Окса с радостью согласилась. Ей нравилось общество этого удивительно милого создания. Девочке было немножко стыдно злоупотреблять добротой Фолдинготы, но ей и правда кое-что было необходимо узнать!

– Скажи, Фолдингота, а почему бабушка так и не вернулась в Эдефию?

Фолдингота изумленно уставилась на девочку.

– Почему? Вы интересуетесь, почему? Я в полном удивлении. Вы не имеете понятия?

– Расскажи мне, пожалуйста, для меня это все так сложно! – умоляюще поглядела на нее Окса.

– То есть… Имею опасение вам ответить, но тем не менее дам пояснение. Два важных момента сделали сие возвращение невозможным: проклятие ударило в Портал возврата. Но эта проблема решена, поскольку вы – будущая Лучезарная. Благодаря союзу двух Лучезарных, возвращение снова стало вероятным. Второй момент, однако, наполняет неизбывной печалью наши сердца: незнание. Эдефия где-то есть, но кто знает – где?

– Ты хочешь сказать, никто не знает, где находится Эдефия? Даже приблизительно? На севере? На юге? Наверняка кому-то это ведь известно! – возмутилась Окса.

– Единственная персона знала Ориентир – Лучезарная Малорана. Ориентир дает Зал Пелерины, а Лучезарная Малорана была последней побывавшей в Зале. Но ее жизнь поглотила утрата Тайны-О-Которой-Не-Говорят. Однако… Могу я высказать свою мысль внучке Лучезарной? Мысль, которая есть мое убеждение?

– Да! – нетерпеливо кивнула Окса.

– Великим было предвидение Лучезарной Малораны, она всенепременно доверила Ориентир кому-то, моя надежда на этот факт огромна.

– Думаешь, моя бабушка…

– Такова моя надежда. Лучезарная идет к решению, надежда больше не пустая.

Фолдингота вытерла огромные глаза, в которых блестели розоватые слезы, и громко шмыгнула носом. Окса погладила ее по большой пушистой голове.

– Мне пора сматываться, – сказала девочка, легонько чмокнув милое существо в макушку. – Спасибо тебе большое за все, Фолдингота! До скорого!

29. С днем рождения, Окса!

– Еще чуточку терпения… Мы почти на месте… – бормотал Павел, ведя Оксу.

Каждый день рождения дочери являлся для него поводом для какого-нибудь сюрприза, предназначенного навечно остаться у нее в памяти. Ритуал был неизменным: отец приходил за Оксой, завязывал ей глаза и вел в неожиданное место. Как только они до него добирались, повязка с глаз снималась и тайна раскрывалась. На двенадцатилетие отец привел Оксу на вершину Эйфелевой башни! Потрясающий подарок, который она никогда не забудет! Павел никогда ничего не делал наполовину…

В этом году у Оксы были кое-какие соображения насчет того, что ее ожидает: после приезда в Лондон родители категорически отказывались показывать ей свой ресторан, что было довольно подозрительно. Девочка знала только, что его открытие намечено на 29 сентября, день ее тринадцатилетия.

«Счастливое число, обозначающее два самых важных события в моей жизни…», – торжественно заявил девочке отец. Так что, в общем-то, она догадывалась, куда они направляются, Окса позволила себя вести, охотно разделяя с отцом нетерпение и ликование.

– Уже пришли… Приготовься к потрясению, моя храбрая Окса-сан, – шепнул на ухо дочке Павел, снимая с ее глаз повязку.

Окса моргнула, увидев перед собой потрясающую витрину ресторана, увитую плющом, глициниями и шиповником. Над входом трепетал на ветру транспарант, извещающий прохожих, что сегодня день рождения Оксы.

– Ой, папа… Это потрясающе!

– Добро пожаловать во «Французский сад», дочка! Погоди! Ты еще не все видела…

Павел взял дочь за руку и потащил за собой. Едва он открыл дверь, как у Оксы возникло ощущение, что она попала в другое измерение: перед ней простирался идиллический растительный мир, в котором царили неожиданные и великолепные растения. Очарованная, девочка шагнула вперед.

– Но… это трава?! – воскликнула она, опускаясь на колени, чтобы потрогать пол.

– Да, – сдержанно ответил Павел. Глаза его сияли.

Окса, совершенно ошеломленная, продолжила осмотр. Повсюду были растения, цветники, деревца и даже целый дуб в центре зала! Вокруг бассейна с золотыми рыбками, под ярким светом огромных софитов, шелестели камыши и рогоз. Интимность каждого столика обеспечивали маленькие решетки из самшита или боярышника, а комфорт – большие кожаные кресла. На бельэтаже, накрывающем большую часть цокольного этажа, перед стеной воды стоял ряд матерчатых шезлонгов.

– Вы воссоздали настоящий сад… внутри дома?! С ума сойти!

– Этим я обязан своим корням. Кровь Древолюбов дала мне магию Травороста, и я смог найти ей достойное применение…

– Это великолепно, папа!

– Знаю… Но пойди-ка сюда…

Павел подвел Оксу к шпалере, увитой темными розами, за которой оказался еще один великолепный зал с застекленным потолком. Стоявшие на усеянной маргаритками траве гости запели во все горло. На столе возвышался гигантский торт из трех видов шоколада. Окса такого гигантского торта в жизни не видела.

Все с жаром бросились ее поздравлять. Одноклассники, семейство Белланже и Гюс, конечно, – все столпились вокруг Оксы, распевая «С днем рождения тебя!». Потом заиграла музыка, некоторые из гостей начали танцевать.

Праздник удался, а торт был – пальчики оближешь. Павел расстарался. Все было великолепно. Ну, или почти все… Не хватало только Мари Поллок. Окса, готовая расплакаться, не сводила глаз с двери, отчаянно надеясь увидеть маму. Павел видел, как постепенно настроение дочки портится, хотя она очень старалась казаться веселой и беззаботной. Окса чувствовала себя очень несчастной.

Этим утром Драгомира вернулась домой. Окса кинулась бабушке в объятия, едва та появилась на пороге в сопровождении Абакума, верного друга их семьи. Из вежливости девочка не посмела сказать, что бабушка плохо выглядит, но радость от возвращения Драгомиры не помешала Оксе заметить ни осунувшегося лица бабушки, ни темных кругов под ее глазами. Но бабуля была дома, и это уже хорошо!

Что же до юных гостей Оксы то, оккупировав шезлонги, они ели конфеты, рассматривая подарки, полученные их подружкой: телескоп, вебкамеру, рюкзак с изображением героини манги, зеленое надувное кресло, новый диск любимой группы Оксы и ароматное мыло.

Мыло было подарком Зоэ, подруги Зельды. Когда Окса ее увидела, то не смогла скрыть удивления: это оказалась та самая девица, что увивалась вокруг Гюса, беся Оксу, как никто другой и та, которую она окрестила Интриганкой.

Окса отнеслась к Зоэ с недоверием, в душе недовольная ее присутствием на своем дне рождения, подумав, что та вкралась Зельде в доверие, а на самом деле единственное, что ей нужно – быть поближе к Гюсу! И это сильно Оксе не нравилось…

Понаблюдав за гостьей некоторое время, она поняла, что все не так просто, и ее раздражение возросло. Потому что Зоэ никого не оставляла равнодушным. Она была красивой и грациозной, словно танцовщица, и того хуже: была в ней некая волнующая меланхолия, выделявшая Зоэ на фоне остальных приятелей Оксы. Большие застенчивые и грустные глаза Зоэ были очень трогательными, а ее кожа была нежной, как у фарфоровой куклы. Оксу заинтересовала эта девочка, которую явно что-то угнетало.

Раздосадованная именинница, не удержавшись, в открытую принялась наблюдать, как Зоэ ведет себя с Гюсом, и ее приятель довольно скоро заметил:

– Из тебя выйдет паршивая шпионка, старушка…

– Что? – прикинулась непонимающей Окса.

– Чего ты за нами так следишь, а?

– Эта девица меня бесит! – сообщила Окса как о чем-то само собой разумеющемся.

– Она тебя бесит, потому что разговаривает со мной и потому что я считаю ее прикольной, да?

– П-ф-ф… – только и смогла фыркнуть Окса.

– Я что, закатываю тебе концерт, когда Мерлин с тобой разговаривает? – язвительно бросил Гюс.

Ошарашенная такой отповедью, Окса вытаращилась на Гюса, потом резко развернулась и направилась прочь, что не помешало Гюсу продолжать бубнить сквозь зубы, следуя за ней по пятам:

– Я же ничего не говорю, когда вы вдвоем над чем-то гогочете. Вообще молчу… И, кстати, мне нечего скрывать, чтоб ты знала.

Окса, задетая за живое, плюхнулась в шезлонг, чтобы поговорить с Зельдой. Какой же мерзкий характер у этого Гюса! Внезапно она заметила, как что-то привлекло взгляд гостьи.

Окса повернула голову, и глаза ее загорелись.

– МАМА!

Мари Поллок пришла! Окса, тут же позабыв обо всем на свете, с радостью кинулась к матери, и они расцеловались.

– Как же я по тебе соскучилась, солнышко!

– Ой, мама, спасибо! Ты пришла!

– Нет, Окса, я не пришла, – поправила ее Мари. – Я вернулась.

Окса прижалась к матери и крепко обняла ее, мысленно твердя себе, что это самое лучшее, что случилось в ее жизни. Потом, схватив маму за руку и обняв ее за талию, торжественно провозгласила:

– Друзья, это моя мама!

Мари, тронутая до глубины души, обвела взглядом гостей.

– Я ужасно опоздала… – пробормотала она.

– Это неважно, мам! – бросила Окса.

Все радостно приветствовали Мари, отлично понимая, что она была самым ожидаемым гостем. Драгомира, Павел и Абакум встали. Мари слегка неуверенно направилась к ним, а потом бросилась в объятия мужа, прошептав ему на ухо что-то ласковое, судя по просиявшему лицу Павла. Потом настал черед Драгомиры и Абакума, к огромной радости глядевшей на них Оксы. И впрямь, отличный день рождения! Самый лучший из всех!

30. Необычные подарки

Настроение девочки было сродни солнышку, светившему в этот приятный, ясный и теплый день. После возвращения Мари гости довольно быстро удалились, оставив семейство Поллоков и Абакума радоваться воссоединению. Все с легкой душой и сердцем вернулись на Бигтоу-сквер, и, чтобы скрепить воссоединение семьи, Драгомира решила в честь этого события впервые открыть для Оксы и Мари свою личную мастерскую, что было для Бабули Поллок весьма значимым жестом.

– Вот это да! – воскликнула Окса, проходя сквозь футляр контрабаса, позволявший попасть в тайную комнату, спрятанную под самой крышей. – Ну ничего себе! Тут есть какой-то код? Как оно работает?

– Нет никакого кода, – ответила бабушка, поднимаясь по узкой винтовой лестнице. – Но футляр взломать невозможно. Он подчиняется только троим: моим верным Фолдинготам, охраняющим существ, обитающих под крышей, и мне. Нам нужно только приложить руку к внутренней стенке футляра, чтобы открыть проход.

– Сенсорное управление? – Окса пришла в восторг. – Это же высокая технология!

– А ты что думала, лапушка? Мы высокоразвитые существа! И этот способ запора стар, как мир… Ну, я имею в виду, что в Эдефии мы им пользуемся с начала времен.

– Ух ты! – прокомментировала Окса. – А в парижской квартире у тебя тоже была такая штука?

– Да, на чердаке, прямо над твоей комнатой… вот мы и пришли! – провозгласила Драгомира. – Окса, Мари, вот моя личная мастерская!

– О господи! – пробормотала Мари, прижав ладонь к губам.

– А-а-а! Класс! Я… – Окса замолчала, застыв на пороге.

Потому что от того, что предстало у нее перед глазами, кто угодно бы дар речи потерял…

В нишах, проделанных в стене, спокойно спали весьма странные обитатели: нечто вроде большой волосатой картошки, маленькие лягушки со сложенными крылышками, карликовый морж, весь в складочку, крошечная, завернутая в ватный кокон, курочка… Но удивительней всего для Оксы было осознать, что она всю жизнь жила по соседству с этим удивительными созданиями, обитавших буквально в нескольких метрах от ее комнаты, в тайном убежище, напоминавшем логово волшебника!

– Входите, входите… – пригласила Драгомира. – Ничего не бойтесь: мои тварюшки спят, как сурки.

Окса вошла и оглядела мастерскую, освещенную огромными слуховыми окнами, через которые лился приятный естественный свет. Как и во всех других помещениях, где жила Бабуля Поллок, тут тоже царил неописуемый беспорядок. «Драгомирский стиль» в чистом виде…

В алькове, завешанном коврами, стоял темно-синий диван и еще маленький шкафчик бронзового цвета. Спрут, уже виденный Оксой в тот вечер, когда она узнала фамильный секрет, устроившись на консоли из кованого железа, шевелил одиннадцатью щупальцами со светящимися кончиками. Это создавало очень симпатичный эффект. Стены, обитые тяжелыми шелковистыми тканями, поглощали все звуки и придавали комнате вид замкнутого, но уютного помещения.

Фолдинготы тоже были тут, неподвижно замершие в углу, как крошечные статуи.

– Невероятно… – выдохнула Мари на ухо Оксе.

– Пожалуйста, располагайтесь поудобней! – предложила Драгомира, указывая на длинную козетку, обитую бархатом синего цвета.

Мари взяла мужа за руку, а Окса прижалась к матери, пристроив голову к ней на плечо. Все трое, после трудных недель разлуки, являли собой очень трогательную картину…

Абакум, держась чуть в стороне, растроганно на них смотрел.

Драгомира вынула из кармана маленький пакетик, который Окса поспешно развернула.

– Что это, бабуль? Браслет? С ума сойти! И такой гибкий!

– Это Курбето-пуко, детка, – пояснила Драгомира.

Окса поглядела на нее в недоумении.

– Мы так поняли, что у тебя возникли трудности с управлением некоторыми своими способностями…

– Это еще слабо сказано! – вмешалась Мари Поллок, глядя на дочку ореховыми глазами. – Не стану от тебя скрывать, что была весьма шокирована тем, что мне рассказала твоя бабушка. Сначала я отказывалась в это поверить, к тому же была жутко напугана происшедшим. Выходя за твоего отца, я, конечно, знала, что Поллоки – люди несколько эксцентричные… Но не до такой же степени! Да еще и ты меня не пощадила, маленькая ты колдунья!

Мари не пыталась скрыть грусти, чем весьма удивила Оксу. Девочка еще никогда не видела на лице мамы такой печали, как сейчас. Обычно такое выражение лица было свойственно папе…

– Не переживай, ма, – пробормотала она.

– Ой, да я и не переживаю! Я в ужасе! – улыбнулась Мари Поллок.

В мастерской воцарилась мертвая тишина. Фолдинготы приобрели удивительный зеленоватый оттенок и попытались незаметно покинуть помещение. К несчастью, охватившее их волнение лишь усилило их обычную неловкость: они оба запнулись о валявшуюся на полу подушку и растянулись во весь рост.

– О-о-о, какая незадача! – воскликнула Фолдингота, торопливо помогая своему напарнику встать. – Скрытность потерпела сокрушительную неудачу!

Фолдингот и Фолдингота, стеная, повернулись к гостям спиной и решили больше не шевелиться.

Мари посмотрела на Оксу и иронично спросила, прежде чем продолжить:

– Скажи-ка, Окса, в тот вечер на кухне я удостоилась лицезреть все, что ты умеешь?

Ой-ёй-ёй! Окса поглядела на Драгомиру, потом на отца, не зная, что ответить. Павел, соглашаясь, кивнул.

– Ты можешь мне все откровенно рассказать, – заверила дочку Мари. – Больше никаких секретов между нами, договорились?

– Ну, мам, – Окса собрала все свое мужество, – я могу на расстоянии перемещать предметы или двигать их, зажигать огонь, подниматься в воздух и левитировать…

– Да ну? Левитировать? – Мари Поллок потрясенно провела рукой по лицу. – Я этого не знала… Да уж, пожалуй, это хорошо, что тогда ты мне этого не продемонстрировала вместе со всем остальным. Наверное, я бы заорала так, что весь Лондон переполошился!

– Э-э… – Окса поколебалась, – есть еще одна штука, но я не совсем уверена…

Четверо взрослых пристально уставились на нее.

– Выкладывай все, Окса! – заявил отец.

– Мне кажется, я могу бить кулаком без рук. Я говорю именно «мне кажется»…

– Бить кулаком? – переполошилась мама. – Без рук?

– Дар Нок-Бам! Да это же великолепно! – воскликнула Драгомира, а Павел нахмурился, явно не столь уверенный в полезности этого дара.

– Проблема в том, что я не могу толком контролировать то, что в себе чувствую. Я хочу, чтобы что-то произошло, и оно происходит само по себе, без заклинаний и волшебной палочки! Я вынуждена все время быть настороже, потому что мне кажется, что это что-то сверхмощное!

– Так и есть! – подтвердила Драгомира. – Именно поэтому я и дарю тебе Курбето-пуко. Очень полезный подарок, вот увидишь! Присмотрись к нему повнимательнее.

Мари наклонила голову, чтобы вместе с дочкой рассмотреть браслет. Толщиной примерно в сантиметр, он был покрыт нежной шерсткой, рыжей в синюю полоску, а в середине браслета находилась маленькая медвежья головка с блестящими карими глазками.

Когда Окса надела браслет на руку и поискала застежку, он зашевелился, как живой!

– О-о! Это еще что такое?! – Окса аж подскочила.

Крошечные коготки на концах браслета переплелись, обхватив запястье, а браслет-существо чуть поерзал на ее запястье, устраиваясь поудобнее. Как только он пристроился, то моргнул и довольно улыбнулся. Мари подавила крик. Оксе же это не удалось.

– О-бал-деть! Никогда такого не видела… Но как оно действует? И для чего оно?

– Курбето-пуко – это такое существо, детка, – ответила Драгомира. – Маленькое создание из Эдефии. Увидишь, он безобидный. Все, что его интересует – это твое благополучие. Способности, которые ты в себе обнаружила, можно задействовать мыслью, но также их всплеск могут спровоцировать гнев и обида. А это не всегда легко контролировать…

– Уже знаю… – Окса вспомнила недавний разговор с Гюсом. – С контролем у меня все больше никак…

– Может даже оказаться, что это и невозможно! А дар, если он не подконтролен, не имеет никакого смысла. Судя по тому, что ты нам рассказала, тебе уже случалось терять контроль над своими способностями, верно?

– Да… в колледже, – смущенно призналась Окса.

За этим признанием немедленно последовал обмен встревоженными взглядами, не ускользнувший от внимания Оксы, поэтому она решила умолчать об эпизоде с МакГроу и о визите в кабинет Бонтанпи, мысленно по-прежнему отнесенных ею к категории «совершенно секретно». Не стоило усложнять ситуацию…

– Меня достает один парень из старшего класса, – продолжила девочка, тщательно подбирая слова. – Как только он меня видит, то никак мимо не пройдет. То толкнет, то оскорбит. Как-то зажал меня в туалете…

– Что? – воскликнул отец. – И ты нам ничего не сказала?

– Нет, – с жалким видом пролепетала Окса. – Но ты не беспокойся, со мной ничего не случилось! В отличие от него…

Она неуверенно замолчала, а все присутствующие, жадно ожидая продолжения, не сводили с нее глаз.

– В отличие от него? Что ты имеешь в виду? – переспросил Оксу отец.

– Ну, в общем, я запаниковала, – призналась она. – По правде говоря, я чуть не умерла от страха. А потом вдруг этот Варвар отлетел назад, и его буквально впечатало в стенку! Он сложился пополам, как от удара кулаком. А я всего лишь выставила руку, чтобы не дать ему приблизиться. Я даже к нему не притронулась! Я в этом точно уверена! И при этом знаю, что это я сделала, с ума сойти… – совсем тоненьким голоском закончила девочка, заметив ошеломленный взгляд родителей.

Некоторое время стояла тишина, нарушаемая лишь постукиванием пальцев Драгомиры по подлокотнику кресла. Абакум прочистил горло, а Мари застыла. Окса чувствовала себя, как на угольях. Лучше бы она промолчала… Хорошо еще, что ей хватило ума не рассказать о своей левитации во двор Святого Проксима…

– Кхм-кхм… Не могу тебя похвалить, как ты сама понимаешь, – заявил отец, нахмурившись. – И никто из нас не может, верно? – продолжил он, глядя на жену, Драгомиру и Абакума с таким видом, словно желая пресечь всякое несогласие с его точкой зрения. – Никогда нельзя решать проблему насилием…

– Но, папа, я же должна была защититься! – возмутилась Окса. Щеки ее горели.

– Есть другие способы защиты! – отрезал отец. – Во-первых, это совершенно ненормально, когда взрослый парень так себя ведет, к тому же в колледже. Почему ты нам ничего не сказала? Ты так мало нам доверяешь?

– Ой, папа, не устраивай драмы, – проворчала Окса, красная от стыда.

– Я не устраиваю драмы, – сурово ответил отец. – Наоборот, считаю, что весьма реально смотрю на вещи. Тебе следовало рассказать об этом либо учителям, либо директору. Кстати говоря, именно это я и сделаю в первую очередь прямо в понедельник!

– Нет! Пожалуйста, не надо!

Изумленный горячностью просьбы дочери, Павел Поллок немного помолчал, прежде чем поинтересоваться:

– А почему?

– Я достаточно взрослая, чтобы защититься самой! – пробурчала Окса.

– Я понимаю, почему ты так поступила, потому что сама далеко не такая пацифистка, как твой отец, – вмешалась Мари, воинственно глядя на мужа. – Я считаю, что в нашем мире каждый должен защищаться всеми способами, на какие только способен. Только проблема в том, что твои способы не очень подходящие. Ты сильно рискуешь, прибегая к ним. Вот почему я так волнуюсь. Не из-за Эдефии, ни из-за твоих удивительных корней. С этим-то я вполне готова свыкнуться… А встревожена я исключительно из-за твоих «талантов», брызжущих во все стороны. Представь, кто-нибудь поймет, что ты не такая, как другие. Что тогда произойдет? Я даже думать об этом боюсь… И это для меня самое главное. Я просто в ужасе от мысли, что ты находишься в постоянной опасности, детка. С другой стороны, и тут я согласна с папой, это совершенно никуда не годится, что старшеклассник тебя третирует и тащит в туалет или еще куда, кстати говоря. Мы не будем ставить об этом в известность месье Бонтанпи в понедельник. Но если такое повторится, я хочу, чтобы ты немедленно нам сообщила, и тогда уж мы вмешаемся. Надеюсь, мы можем на тебя положиться?

– Да! – пробормотала Окса, опустив голову.

– Пойми, детка, – добавила Драгомира, – то, что ты сделала, очень неосторожно и в отношении всех нас. Никто ничего не должен знать, это жизненно важно! Никто даже подозревать не должен, что мы немного… как бы это сказать… особенные. Надеюсь, ты понимаешь, о чем мы тебе говорим, упрямица ты эдакая. Ладно… Может, можем уже закрыть эту главу, как считаете?