Текст книги "Последняя надежда"

Автор книги: Анн Плишота

Соавторы: Сандрин Вольф
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 32 страниц)

26. Семейные истории

Окса не видела ни мамы, ни бабушки вот уже две недели. Мари Поллок по-прежнему скрывалась у сестры, а Драгомира отбыла выздоравливать к Абакуму, на природу. Так что в доме на Бигтоу-сквер, внезапно ставшем очень большим, остались только Окса и ее отец.

Сложившаяся ситуация вынудила Павла изменить свой распорядок дня, и он стал реже бывать в ресторане: семья важнее карьеры. Отец вставал раньше Оксы и готовил им роскошный завтрак. А когда девочка возвращалась из колледжа, он уже был Дома, внимательный и предупредительный. Вечера они проводили вдвоем.

Хотя стоял конец лета, Павел зажигал камин, и они проводили время вместе до самого отхода ко сну. Отец снова с удовольствием погрузился в повседневные заботы о дочери, с интересом следя за выполнением ею домашних заданий. Окса же решила вплотную заняться учебой. Это был способ доказать родителям, что, несмотря на совершенные ею ошибки, они могут ею гордиться. К тому же ее усилия по умению концентрироваться начали приносить свои плоды: первые оценки были отличными, и Окса купалась в заслуженных лучах славы.

– Острый, как бритва, ум, в сочетании со здоровым и тренированным телом, ты – идеальная ниндзя! – воскликнул Гюс, крепко хлопнув подругу по плечу.

– Острый ум, это сильно сказано! – хмыкнула Окса. – Знаешь же, как я умею вляпываться!

Естественно, она имела в виду свои новые возможности. Как и предсказывал отец, эти способности запросто могли привлечь к ней внимание, а это совсем не здорово, как Окса уже выяснила. Однако несколько раз она все же не удержалась, в частности, в отношении девицы, которая, на ее взгляд, слишком уж сблизилась с Гюсом.

«Слишком красива, чтобы быть порядочной», – мысленно фыркнула Окса.

Когда девочка снова застукала своего друга за разговором с этой интриганкой, то не удержалась, и на расстоянии оторвала ей пуговицу блузки. Бедолаге пришлось быстренько сбежать, чтобы укрыться от нескромных взглядов, а Гюс, взглянув на Оксу, изумленно вскинул бровь.

– Зачем ты это сделала? Ты чудовище!

– Она меня бесит, эта девица! Вечно отирается…

– Отирается? Окса, только не говори, что из-за этого! Полный финиш! А если мне нравится, что она отирается возле меня?

Эти слова, в сочетании с событиями последних дней, заставили Оксу крепко призадуматься.

Вечером, угнездившись на диване перед потрескивающим камином, она поговорила с отцом так, как никогда не могла говорить прежде, и такая доверительность была ей в новинку. Кое-какие секреты девочка, впрочем, придержала, в частности, тревожившее ее «досье МакГроу», как она теперь его называла.

Окса как-то попыталась рассказать отцу о своем псевдоучителе и том, как он изводит учеников. Павел, даже не вникая в подробности, улыбнулся и ответил, что еще ни разу не встречал человека, которому бы хотя бы раз за школьные годы не попался странный или противный учитель. Он не видел никакой трагедии в ее восприятии МакГроу и порекомендовал дочери сопротивляться, оставаясь сильной в этой неприятной ситуации.

– Неприятной, неприятной… тебе бы так! – пробубнила Окса, сохраняя внутреннюю убежденность, что МакГроу не тот, за кого себя выдает.

Отец настоял, чтобы она рассказала ему о своих экспериментах в области магии и продемонстрировала то, что уже умеет. Весьма впечатленный, Павел поглядел на дочь с серьезным восхищением и снова предупредил о необходимости соблюдать осторожность. И хотя это было не так уж приятно слышать, Окса понимала, что отец чертовски прав.

– Ты очень талантливая, Окса. Но, пожалуйста, будь осторожна. Я сам всегда старался избегать этим пользоваться. Нет, желание-то у меня возникает, а как же, но я слишком опасаюсь, что кто-то начнет задавать вопросы.

– Сдерживаешься, да?

– Да нет, не сдерживаюсь! Но ни за что не хочу, чтобы это вышло наружу. Это вопрос инстинкта и самозащиты. Но ты не совсем такая, как я. Это одновременно и лучше, и хуже, потому что ты – Лучезарная!

Павел грустно взглянул на дочь. Усталая улыбка еще больше состарила его лицо.

– Папа? А ты открыл в себе эти способности еще в России? Ты ведь там родился, да?

– Да. Тогда это был еще Советский Союз. Точнее, я родился в Сибири. Когда твоя бабушка, Леомидо и Абакум бежали из Эдефии, то оказались в местности, ни капли не похожей на то, что им доводилось видеть прежде. Сибирь стала настоящим кошмаром для Внутренников. Мгновенно перенестись из теплого, солнечного, плодородного края в холодную и недружелюбную Сибирь – контраст, скажу я тебе, чудовищный. Твоя бабушка была в ужасе. Только представь: она счастливо жила с родителями в краю, полном гармонии и изобилия, и вдруг в считанные часы все перевернулось: хаос, бегство, одиночество. И Сибирь. Ты ведь наверняка слышала о Сибири, детка?

– Да, это место в России, куда ссылали противников политических режимов?

Павел весело и изумленно глянул на нее.

– Это не первое, что пришло бы мне в голову… Но я иначе смотрю на вещи, Сибирь – моя родина. Однако ты не ошибаешься. Она стала местом ссылки совсем не случайно. Там на протяжении сотен километров можно не встретить ни единой живой души, разве что животных и духов природы. Это настоящее царство природы, великолепное и жестокое, там природа правит всем – и жизнью, и смертью. Абакум, юная Драгомира и Леомидо бродили много дней, трясясь от холода. В Эдефии температура никогда не опускалась ниже плюс двадцати градусов, снега отродясь не водилось, так что представляешь, каково было их потрясение! Абакум кормил их корешками, ягодами и рыбой, выловленной в реке. Благодаря Огнедую – магии огня – они могли согреваться. А это главное, если хочешь выжить в тех местах.

Через несколько дней странствий они повстречали удивительного человека, могущественного шамана по фамилии Мечков, жившего в маленькой изолированной деревушке на опушке леса. Быстро надвигалась зима. Шаман дал кров всем троим на долгие зимние месяцы, чтобы потом проводить их до большого города, когда потеплеет.

Они с Абакумом быстро нашли общий язык и стали чуть ли не братьями. Они были очень похожи. Оба умели слышать и понимать природу, общаться с ней. Это от них Драгомира узнала о силе растений. Она была очень способной ученицей. Когда наступила весна, только Леомидо захотел уйти. Он пересек Европу и добрался до Великобритании, где и стал тем знаменитым дирижером, которого ты знаешь. А через двенадцать лет родился я, в той самой сибирской деревушке.

– Значит… твой отец – шаман Мечков?

Павел тихонько рассмеялся.

– Нет, ему тогда было больше ста лет! Мой отец – его внук. Жизнь в Сибири была тяжелой, но мы были счастливы вместе, пока мне не исполнилось восемь. Тогда все рухнуло. Моего отца убили спецслужбы, кроме того, политическая обстановка стала такой сложной, что нам пришлось стремительно покинуть нашу деревушку. Абакум поехал с нами, он ведь поклялся Малоране защищать Драгомиру. И хотя она давно стала взрослой женщиной и матерью, он все равно держал слово. Нам было очень сложно выехать из СССР, шла холодная война… Сбежать за границу можно было лишь с риском для жизни… Твоя бабушка с Абакумом тогда изрядно попользовались своими умениями, нам это очень помогло. Но мне кажется, без Леомидо у нас ничего бы не вышло. Тогда он со своим оркестром был в мировом турне и во время его гастролей в Санкт-Петербурге – тогда этот город назывался Ленинград – нам удалось тайно покинуть Россию.

– А каким образом? – рассказ отца захватил Оксу.

– Представь себе, он выдал нас за своих музыкантов. Это было ужасно рискованно, он мог все потерять. Даже жизнь. Труднее всего было найти выход со мной. Ну как можно было объяснить присутствие в оркестре восьмилетнего ребенка? А очень просто: всего лишь пожертвовав виолончелью и спрятав меня в ее футляре! Перед вылетом за границу спецслужбы внимательно осматривали футляры контрабасов, в которых можно спрятать взрослого человека, но, к счастью, футлярам от виолончели они уделяли куда меньше внимания. Должен тебе сказать, благодаря Леомидо мы легко отделались. Он стал весьма хорошо вписавшимся в реальную жизнь Беглецом…

– Но и вы тоже! – заметила Окса.

– Да, мы тоже. Хотя поначалу мы жили в весьма своеобразном окружении. Первые восемь лет жизни вокруг меня были только такие люди, как твоя бабушка и Абакум, которые никогда не скрывали своего могущества, так же как мой отец, дед и прадед, бывшие очень сильными шаманами… Прибавь к этому относительно изолированное существование в далекой сибирской деревушке, и ты поймешь, какое у меня было представление о мире!

Для меня родная деревня была всем, это была чудесная жизнь! Хотел бы я, чтобы это длилось вечно… Потому что то, что я потом узнал о людях, меня совсем не порадовало. Должен тебе сказать, что моя адаптация к внешнему миру проходила трудно. А бабушке с Абакумом было еще хуже! Они-то прожили в глухой глубинке двадцать один год! Но, несмотря ни на что, они все преодолели, чем я не устаю восхищаться, и вписались в этот новый мир с удивительной легкостью. Но я-то знаю, каких внутренних сил им это стоило. Думаю, Леомидо быстрее других понял, что необходимо покинуть наш маленький коллектив, если он хочет прижиться Во-Вне. Он быстро расстался с надеждой вернуться в Эдефию, в отличие от твоей бабушки и Абакума, которые, в некотором смысле, продолжали существовать, как прежде. Правда, при температуре градусов на тридцать ниже…

Мы трое жили как бы в другом мире: магия, необычные способности и наши существа были постоянной частью нашей повседневной жизни, деревенские нас принимали такими, как есть, и уважали. Все было нормально! Я лично считал, что весь мир такой же, как вокруг нас. Но едва мы покинули это место, пришлось быть предельно внимательными, а самое главное – научиться притворяться. Я ведь представления не имел, как живут обычные Внешники…

– Ты никогда не видел нормальных людей? – перебила Окса. – Э-э… Прости, папа, я не имела в виду, что ты не нормальный…

– Я понял, не переживай. Говоря о «нормальных Внешниках» я подразумеваю тех, кто не мог принять наше отличие. С тех пор наши способности стали тайной, которую нужно было хранить во что бы то ни стало. Впрочем, я быстро это усвоил на собственном опыте…

– Как это? – снова перебила его Окса.

– Леомидо помог нам обосноваться в маленькой тихой швейцарской деревушке в горах. Драгомира быстро записала меня в школу…

– Тогда ты впервые шел в школу?

– Нет, у нас в сибирской деревне школа была. Да и родители меня многому научили.

– А… как ты решил проблему с языком? Ты ведь говорил по-русски, да?

– А, узнаю практичный ум своей дочки! Действительно, я говорил по-русски, это мой родной язык. А также французский, английский, немецкий, китайский, испанский, шведский…

– ЧТО?! Издеваешься, пап? – выпучила глаза Окса.

– Вовсе нет. Все мы, Внутренники, обладаем даром Полилингвы.

– Это еще что такое?

– Способность в считаные часы обучаться и в совершенстве говорить на языке страны пребывания. Своего рода сверхбыстрое языковое погружение, если угодно. В Эдефии об этом даре никто даже не подозревал, но те, кто ее покинул, быстро его у себя обнаружили и тут же применили на практике, как ты понимаешь. Должен признаться, это умение весьма поспособствовало нашему быстрому слиянию с местным населением. Может, ты заметила, что у Леомидо и Мерседики нет ни малейшего акцента, хотя они никогда не жили во Франции – и языка тем более не учили… Однако, проведя с нами всего несколько часов, они заговорили на французском, как мы с тобой. Или русском, как бабушка с Абакумом. Или на финском с Тугдуалом. Это и есть Полилингва!

– Значит, я скоро буду говорить по-английски, как королева Англии? – с надеждой спросила Окса.

– Возможно, – улыбнулся отец.

– Класс! Буду получать зашибенные оценки! Но ты мне не рассказал, что же произошло в Швейцарии.

– О, в Швейцарии…

Павел надолго задумался, потом продолжил:

– Это было ужасно… Я постоянно был в напряжении, следя за тем, чтобы не сорваться… Но через несколько дней природа взяла свое.

Отец замолчал, явно взволнованный воспоминаниями.

– И что было дальше, пап? Что случилось? – нетерпеливо затормошила его Окса.

– Случилась сущая катастрофа. Я слегка развлекся Магнито у булочницы, которую терпеть не мог.

– Зачем ты это сделал?

– От злости, Окса. От злости. Тебе ведь это хорошо знакомо, а? – как бы между делом бросил отец. – Та женщина не отличалась хорошим отношением к иностранцам и имела несчастье отпустить одно замечание, которое сильно меня задело. Все батоны в булочной взлетели как ракеты и размазались по потолку, а пирожные посыпались на эту мерзкую булочницу как бомбы. Она не поняла, что произошло, но на следующий день за нами приехал Леомидо, и из-за моей выходки нам пришлось срочно покинуть Швейцарию.

– Как семье Тугдуала, – заметила Окса, – и нам, верно?

– Почему ты это говоришь? – поразился отец.

– Нам пришлось покинуть Францию, – продолжила Окса, не удержавшись. Сердце ее бешено колотилось. – Мы бежали из-за того журналиста, которого убили.

Павел Поллок провел ладонью по лицу. Белый, как простыня, он уставился на дочь, потом закрыл глаза и глубоко вздохнул.

27. Некоторые прояснения

– Этот журналист, Питер Картер… Он ведь умер из-за нас, да? – не отставала Окса.

Увидев, в какое состояние пришел отец из-за этого вопроса, ей стало немного стыдно. Но желание узнать было куда сильней любых угрызений совести…

Павел с обреченным видом уронил:

– Да… Питер Картер умер из-за нас.

– Но это же чудовищно! – воскликнула Окса, с ужасом глядя на него. – Почему? Кто это сделал? Кто из нас?

Павел Поллок отшатнулся.

– Кто из нас? Почему ты задаешь такой вопрос, Окса? – поразился он. – И вообще, откуда тебе об этом известно? Кто тебе сказал?

– Я подслушала… бабулю и тебя… – жалко пролепетала Окса.

– Ох, Окса! Когда-нибудь скверная привычка подслушивать не доведет тебя до добра… Ладно, раз уж ты слышала, можно и рассказать… Но ты рискуешь оказаться разочарованной, потому что мне мало что известно, сразу говорю! Ты и впрямь самая неугомонная дочь, которая только может быть у отца…

Громко вздохнув, Павел продолжил.

– Все началось с одного из наших, с Петруса, которого выкинуло в Соединенные Штаты. Он решил начать карьеру вора, специализирующегося на кражах предметов искусства. И карьера эта благодаря его талантам вполне процветала. Годами он ездил по всему миру, «посещая» десятки музеев, галерей и частных коллекций. Но однажды удача ему изменила, и он попался на месте преступления. В спешке Петрус воспользовался своими возможностями, чтобы удрать с сорок седьмого этажа, на котором находились апартаменты богатого коллекционера – его потенциальной жертвы. Полицейские в панике открыли по грабителю огонь и убили его на месте.

Дома у Петруса обнаружились кое-какие картины. Некоторые – колоссальной ценности, в свое время их исчезновение стало нераскрытой тайной для многих самых умных следователей. И не без причины! Ну где им было догадаться? Но проблема была в том, что один журналист, Питер Картер, к этому времени уже больше месяца шел по следу Петруса. Он познакомился с ним на одной из распродаж произведений искусства. Петрус его заинтересовал, и журналист начал следить за ним, постепенно приходя к выводу, что имеет дело с инопланетянином.

Когда Петруса убили, Питер Картер продолжил копать дальше, и обнаружил некоторые вещи, которые позволили ему подобраться к нам…

– А что он нашел? – зачарованно спросила Окса.

– Ну, кое-какие сувениры из Эдефии, которые Петрус бережно хранил… но главное – блокнот с именами, датами, сведениями об Эдефии и газетными вырезками о Леомидо…

– Ой! – не удержалась Окса.

– Именно что «ой», – кивнул отец. – Из всего этого Картер сделал определенные выводы, и не безосновательные. И начались неприятности… Он начал копаться в жизни Леомидо, потом твоей бабушки и нашей семьи. И некоторое время назад связался с нами, желая подороже продать свое молчание.

– Вот гад! – воскликнула Окса. – Надеюсь, вы его послали!

– Думаешь, у нас был выбор? Он угрожал все обнародовать, представляешь масштабы возможной катастрофы? Мы заплатили. Один раз, второй…

– А потом направление – Лондон, да?

– Именно. Из-за этого человека нам пришлось срочно уехать, да еще тайно, заметая следы. А это было совсем не просто, уж поверь…

– Теперь я понимаю, почему ты так спешил, – выдохнула Окса. – Но все же этот тип мертв…

– Да, и это меня тревожит, – нахмурился отец. – Картер был бессовестным мерзавцем, и я не могу сказать, что сожалею о его гибели. Никогда не следует радоваться чьей-то смерти…

Окса недоверчиво прищурилась.

– Пап?

– Да, Окса?

– Кто его убил? Кто убил Картера? Ты знаешь? Почему бабушка сказала, что это совершенно точно кто-то из наших?

Взгляд Павла Поллока дрогнул, и его лицо чуть исказила досада.

– Картера убили Пульмоной. Это такая субстанция, которую умеют делать Беглецы, – уточнил он. – Единственное, что могу тебе сказать, что ни я, ни твоя бабушка не причастны к этой смерти.

– Вот здорово! – воскликнула Окса. – Ой, папа, ты даже не представляешь, насколько мне стало легче… Я такого себе напридумывала из-за этой истории… Но ты не думаешь, что это могли сделать Леомидо или Абакум?

– Нет, они на такое не способны. Никто из нас не способен! Оттого вся эта история становится только еще более непонятной. Словно тот, кто это сделал, хотел нас защитить…

Павел Поллок встал, налил себе стакан минералки и выпил одним глотком. Затем поставил стакан на край каминной полки так резко, что едва не разбил.

Окса вздрогнула и с беспокойством поглядела на отца. Но, прежде чем она успела продолжить свой допрос, отец уставился на нее с такой серьезностью, что девочка проглотила все свои вопросы.

– Знаешь, нам часто приходилось убегать, – продолжил Павел. – Из Эдефии, из Сибири, Швейцарии, Франции…

– А как вы попали во Францию? – вопрос сам сорвался у Оксы с языка.

– Немножко благодаря Малоране, представь себе. Помнишь, бабушка говорила тебе о возможностях Лучезарной? – спросил Павел.

– В смысле, выходить из Эдефии?

– Лучезарные и впрямь обладают завидной способностью открывать Портал и выходить Во-Вне. Но Малорана знала Францию не поэтому. Лучезарные обладают еще одним даром, уникальным и поразительным. Даром Снолёта.

– Снолёта?

– Снолёт – это способность мысленно путешествовать, когда твое тело остается на месте. Своего рода перемещение души, или сознания, если тебе так больше нравится. Малорана была женщиной любознательной и часто отправляла свое сознание путешествовать, чтобы посмотреть, как живут люди Во-Вне. В отличие от большинства предыдущих Лучезарных, Малорана предпочитала знать, что происходит Во-Вне, а не закрывать на все глаза в убеждении, что Эдефия – единственный существующий мир. А потом она устраивала публичные показы при помощи Оковида.

Малорана неоднократно перемещалась во Францию. Эта страна ей очень нравилась, и она устраивала Драгомире отдельные сеансы, «показывая» ей эту страну, как другие мамы рассказывают своим детям сказки на ночь. Потому-то мы и отправились во Францию, ставшую для меня такой дорогой. Забавная история, а?

– Забавная? Ты хочешь сказать по-тряс-на-я?! – с жаром ответила Окса. – Но признай все же, что это не самое невероятное… Могу тебе перечислить кучу странных вещей, которые слышала за последние дни, если хочешь!

– Не понимаю, о чем ты, – с деланно-наивным видом заявил Павел. – «Инопланетянин вызывает дом… – добавил он, закатив глаза и сунув мизинец в ухо. – Нет, на горизонте ничего странного не наблюдается…»

Окса прыснула, а потом очень серьезно сказала:

– Пап… меня кое-что сильно беспокоит…

– Так рассказывай, детка. Рассказывай!

– Если Лучезарные обладают даром Снолёта, значит, я тоже им обладаю?

Девочка взволнованно поглядела на отца. Павел глубоко вздохнул, вытянул длинные ноги и некоторое время помолчал, прежде чем ответить.

– Так оно и есть. Этот дар в тебе. Но ты сможешь им воспользоваться, только если войдешь в Зал Пелерины. Это Пелерина запускает эту способность.

Окса слегка огорчилась. Ей бы точно понравилось использовать Снолёт. Павел, заметив огорчение дочери, прижал ее к себе.

– Знаешь, мне бы тоже хотелось уметь это делать. И, думаю, не мне одному. Но есть другие способности, которые мы поможем тебе проявить. Ну… главным образом, бабушка и Леомидо помогут. Абакум тоже будет тебе хорошим учителем. Он очень силен. Он самый сильный из нас.

– Сильнее Лучезарной? – поинтересовалась Окса.

Тут их перебил телефонный звонок. Это была Мари Поллок. Она звонила каждый вечер и подолгу разговаривала с Оксой.

Голос Мари был напряженный, взволнованный и полный слез, но Окса старалась делать вид, что не замечает, насколько маму выбила из колеи вся эта история. Ведь все произошло из-за нее, Оксы. У нее самой просто сердце разрывалось от маминой грусти. И девочка стала пытаться поднять матери настроение, рассказывая, как прошел ее день, словно та была дома и сидела напротив за кухонным столом перед тарелкой с горячими пирожками. И Оксе становилось легче, когда она чувствовала, что мама улыбается на том конце провода.

– Восемнадцать баллов из двадцати возможных по математике, как тебе это, мам?

– Неплохо, – ответила Мари с деланным равнодушием.

– Ну мама! Это же я получила это у мерзкого МакГроу, самого страшного диктатора колледжа!

– А, ну тогда конечно, с учетом таких экстремальных условий, признаю твое достижение, дочь моя…

– Ты бы видела выражение его лица, когда он отдавал мне работу! Обхохочешься!

– Я тобой горжусь, детка. А в остальном как дела? Как там папа?

И, как каждый вечер, они еще некоторое время поговорили в таком же духе, потом пожелали друг другу спокойной ночи и обменялись по телефону поцелуями. Потом Окса предложила маме поговорить с папой, но когда Павел взял телефон, Мари повесила трубку.

– Ну почему она все время так делает?! – возмутилась Окса, сглатывая ком в горле.

Этим вечером ей как никогда хотелось, чтобы родители поговорили друг с другом. Просто нормально поговорили.

– Она так сильно на тебя злится? – продолжила девочка. Щеки ее раскраснелись от волнения, а сердце готово было разорваться.

– Ты тоже на меня злилась, если помнишь, – грустно ответил отец. – Все утрясется, вот увидишь…

– Думаешь?

– Уверен!

Окса положила голову отцу на плечо и закрыла глаза, словно загадывая желание.

– Только бы она пришла на мой день рождения…

– Не переживай, думаю, она не пропустит его ни за что на свете! – Чуть помолчав, Павел сказал: – Не хочешь немного развлечься?

– Еще как хочу! – воскликнула Окса с внезапно проснувшимся любопытством. – А что ты предлагаешь?

Вместо ответа отец взял ее за руку и повел в апартаменты Драгомиры.