Текст книги "Побег из Фестунг Бреслау (ЛП)"
Автор книги: Анджей Земянский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 26 страниц)
– Марги, – отправишься с герром лейтенантом.
Девушка, лет шестнадцати или семнадцати, испуганно глянул на мужчину в мундире. Она поднялась, не зная, куда спрятать глаза.
– Но… Я ведь всего лишь телефонистка… Я должна телефонировать, – ляпнула она, из-за чего женщины в комнате рассмеялись.
– Ну а я архитектор, – отрезал Шильке. – Должен строить.
Женщины веселились, как только могли, начальница подтолкнула младшую в сторону двери.
– Пальто не забудь, – еще напомнила она.
– За мной, за мной, – подгонял Шильке. Сам он почти что бежал по коридору. Девушка чуть не упала по причине уж слишком высоких для данных обстоятельств каблуков. Лейтенант милостиво подождал, чтобы Марги могла забрать свое пальто в раздевалке. В нем она выглядела словно ученица пансиона, невинная девочка с бантиками в волосах, в легком, скорее осеннем, чем зимнем, пальтеце.
Зато Хайни был в своей стихии. У механиков он уже устроил кубельваген, и теперь натягивал камуфляжную куртку посреди плаца. Шлем и очки-консервы он натянул еще раньше и теперь стоял, широко расставив ноги, с автоматом на плече. Он единственный походил на последнего спасителя священного Рейха. Повар в безрукавке был похож, скорее, на садового гнома с громадным брюхом. Шильке забрал у него два автомата. Один для себя, а второй он втиснул в руки перепуганной телефонистки.
– Прошу прощения, – не по уставу пискнула та. – Но я не умею стрелять.
– Я тоже не умею, – отрезал лейтенант. – В машину!
Один лишь Хайни выполнил приказ молниеносно. Это был важнейший день в его жизни. Остальные безнадежно карабкались где-то сзади. Повар не знал, что делать с гранатами.
– Герр лейтенант, – спросил он. – А это?
– С собой тащи, – услышал он в ответ.
– А ежли меня подстрелят в такую гранату?
– Взорвешься.
Шильке вынул из папки карту и показал сидящему за рулем парню.
– Езжай приблизительно в это вот место. Это почти что самый конец Охлауэр Штадтграбен.
– Яволь, герр лейтенант.
Возможно, Хайни и не был хорошим водителем, но в шлеме, очках-консервах и камуфляжной куртке производил соответствующее впечатление. Стоявшие на перекрестках люди отскакивали в стороны. Водители немногочисленных автомобилей, которым не повезло помешать ему в движении, тоже предпочитали быстрое отступление. К счастью, широкие, запланированные с размахом улицы позволяли совершить любой маневр. Шильке в очередной раз понял, что в настоящем европейском городе пробок никогда не будет. Просто, во всем свете не было столько автомашин, чтобы вызвать здесь пробки. Германский дар предвидения!
Остановились они на Охлауэр Штадтграбен, неподалеку от Чекового Управления. Вдалеке высилось здание Центральной Почты, но они в ту сторону не глядели. Их интересовали очень красивые дома над крепостным рвом.
– Ну, Хайни, а вот где бы ты поместил радиостанцию?
Парень онемел и чуть не лопнул от накопившейся внутри гордости. Размышлял он довольно долго.
– Наверное, я бы передавал вон оттуда, – указал он рукой направление. О чудо, это окно располагалось весьма близко от того, которое в своих бумагах указал Холмс.
– Браво, мой мальчик. Мне нравится направление твоих мыслей.
Хайни был готов потерять сознание. Шлем, очки-консервы, камуфляжная куртка и свисающий с плеча шмайссер, и вдобавок ко всему – похвала командира. Вершина мальчишеских мечтаний только что была покорена.
– Ну а что скажете вы? – обратился лейтенант к телефонистке.
– Простите, mein herr. Но я ужасно боюсь.
– Чего?
– Что сейчас случится что-то ужасное.
Девушка выглядела существом из иного мира. В расстегнутом пальто, на каблуках, с автоматом в руках, который она держала так, словно бы то была ядовитая змея – подальше от тела.
– А вы? – спросил Шильке у повара.
– Кухню я бы расположил вон там, – указал тот на подвальное окно. – А радиостанцию – на крышу. Пускай их первыми убьют.
– Ну что же, в таком случае, будем руководствоваться интуицией Хайни. Ведите нас, молодой человек!
Парень рванул вперед словно танковая дивизия Гудериана.
Тот в своей жизни не переживал еще ничего подобного. Чуть не развалил вход. По ступеням он бежал так быстро, что за ним никто не поспевал. Особенно запыхавшаяся телефонистка в своих туфлях на каблуках. Остановился герой только на предпоследнем этаже.
Шильке незаметно наводил Хайни, поскольку адрес был ему превосходно известен.
– Ну, какую бы ты выбрал квартиру? – Пацан идеально облегчал ему работу, причем – при свидетелях. – Из этой вот больше всего путей для бегства: либо сюда, где мы стоим, либо на боковую лестничную клетку. Зато из этой можно выбраться на крышу.
– Крыша крутая, – возбужденный парень почти не контролировал себя, – легко упасть. Вот эта, герр лейтенант! Эта!
Повар с телефонисткой лишь изумленно пялились, но дело заключалось именно в этом: у Шильке имелись свидетели, что это даже не он, а Хайни нашел нужный адрес.
– Я верю тебе, солдат, – тихо произнес Шильке. – Атакуем!
Хайни перезарядил шмайссер, а поскольку раньше уже сделал это, сейчас попросту выбросил целый патрон.
– Стреляем очередью по двери?
– Нет, я хочу иметь их живыми. Любой ценой!
– Яволь!
Не ожидая приказа, парень бросился на дверь всей тяжестью тела. Дверь того отразила, и Хайни рухнул на Шильке, больно ударив того шлемом в лицо. Он еще раз налетел на дверь, снова отлетел, упал на пол возле противоположной стенки. Теперь ногой ударил Шильке, тоже отлетел и задержался лишь на перепуганной телефонистке. Хайни, лежа, в очередной раз перезарядил шмайссер, выбросив из автомата еще один целый патрон. Лишь мгновения отделяли их от возможного побоища. К счастью, повар постучал по фрамуге, положил руку на ручку и открыл дверь.
– Черт, они не были закрыты на ключ.
Вовнутрь они влетели словно неподдельная, живая ярость. Правда, без телефонистки, которая съежилась под стенкой.
– Стой! Руки вверх! – вопили они все.
В небольшой двухкомнатной квартире никого не было. Но… В самом центре комнаты, на столе стояла включенная советская радиостанция. Даже у повара отобрало речь.
– Oh mein Gott! Oh mein Gott!...
– Герр лейтенант, они были здесь буквально мгновение назад.
Он вытащил из пепельницы еще тлеющую советскую папиросу с длинным бумажным мундштуком Холмс, похоже, пересаливал с мелочами, подумал Шильке. Но декорации были разработаны идеально.
– Герр лейтенант, – повар поднял лежащий на стуле пистолет – Это же пистолет иванов! Самый настоящий. Блин!… Как нас из нее не пристрелили. Это мы в сорочке родились!...
– Книга шифров! – орал Хайни во все горло. – Герр лейтенант, это же их шифры!
– Ну вы и стрельнули! Ну вы и попали, герр лейтенант, – повар только головой тряс. – Ну, блин, и выстрел. Блииин… да вас же генералом сделают.
– Это они сбежали, когда мы двери разбили!
Шильке собрал все силы.
– Обыскать квартиру! – резко бросил он.
Сам же направился к оставшейся в коридоре телефонистке. Девушка испуганно стояла на самой средине прохода, держа в руках автомат, но таким образом, словно желала показать его немногочисленным, выглядывающим из-за дверей людям.
– Прошу прощения, – говорила она более-менее спокойно. – Я не знаю, как это обслуживается, но мне наверняка известно, что это может выстрелить. Так что для вас же будет лучше, если вы спрячетесь за дверями. Умоляю вас, спрячьтесь, потому что я и сама боюсь.
– Он не заряжен, – пытался успокоить девушку Шильке. – Сначала нужно вот тут оттянуть и вот тут зацепить, а потом вставить обойму и вот здесь вот нажать, – передавал ей лейтенант свои теоретические познания.
– Ну, я не знаю, это же не телефонный коммутатор…
– Без обоймы он не выстрелит. Честное слово, – убеждал девушку Шильке.
– Не верю. Вы же меня на войну взяли, – она обвинительно глянула на начальника, потом вновь обратилась к жителям: – Герр лейтенант утверждает иначе, но, по-моему, у меня в руках тяжелый пулемет, и он сейчас выстрелит. Спрячьтесь, пожалуйста, чтобы не случилось несчастья.
А в дверях появлялось все больше любопытных лиц. К счастью, из захваченной квартиры вышел Хайни и встал, расставив ноги.
– Нахрен отсюда! – заорал он.
И в течение секунды коридор был пуст.
– Ну, парень, откуда это ты узнал такие слова?
– Ой, герр лейтенант. Вы же и сами бывали на гулянках в деревне, оттуда и знаю. Самое главное – подействовало.
Вообще-то, парень был прав. Вот только английское воспитание такие кульбиты не допускало. Шильке был уверен, что Холмс никогда не ругался.
– Что-нибудь еще нашли?
– Да, герр лейтенант. Кухмистер обнаружил еще русский револьвер, блокнот радиотелеграфиста, какие-то бумаги, правда писаные по-ихнему, странными такими буквами. А я нашел вот это, – показал он пакет с фотографиями, – и вот это, – вытащил он из кармана мятую карту с обозначенными красным местами.
– Хайни, ты гений, – Шильке положил руку парню на плечо. – Ефрейтором станешь.
– Так точно, герр лейтенант. Спасибо, герр лейтенант.
Когда они вернулись, Шильке приказал радиостанцию и всю остальную добычу выставить в своем кабинете. Телефонистка тут же пожелала добровольно разоружиться, но лейтенант приказал сохранять отряд в целости, за что обрел дополнительную благодарность со стороны Хайни. Так что все расселись на свободных стульях, усталые и все – за исключением мальчишки – испытывающие скуку. А Шильке, развалившись в кресле, ждал телефонного звонка. Он не барабанил нервно пальцами, не смачивал слюной губ, не закидывал ногу на ногу – просто сидел, словно статуя. А еще точнее: словно Майкрофт перед операцией.
Когда телефон зазвонил, лейтенант переждал два сигнала и спокойно поднял трубку.
– Да?
Лед в голосе секретарши обладал такой силой замораживания, что скованный зимой Бреслау по сравнению с ним казался самым жарким в Сахаре местом.
– Да, конечно. Иду.
Лейтенант положил трубку на место и подошел к Хайни.
– Иди к полковнику Титцу, скажи, что мы захватили радиостанцию, шифры и пригласи его в наш кабинет.
– O mein Gott! Я, и к самому полковнику?
– В подобном виде, надеюсь, ты произведешь нужное впечатление. По дороге он наверняка станет расспрашивать у тебя про операцию, честно расскажешь, как все было. Хорошо?
– Jawohl! – взволнованный мальчишка щелкнул каблуками.
Шильке, такой же спокойный, направился в кабинет Хайгеля. Уже в секретариате к нему отнеслись словно к осужденному на смерть. К лейтенанту относились с явным холодом и отстраненностью. Но сам он не обращал на все это внимания. И сразу же направился на экзекуцию.
– Герр майор…
Хайгель сразу же начал вопить:
– Ну, и что?!
– Прошу прощения, не понял.
– И что вы наделали? Ведь это же компрометация. Вы по-настоящему смешны со всеми своими картинками и чертежиками. В жизни не видел большей чуши!
Присутствующие в кабинете офицеры незаметно отодвигались от Шильке. Пускай осколки бомбы, которая взорвется посреди комнаты, обойдут их подальше.
– Вы – некомпетентны! Вы попросту некомпетентны!!!
– Я все так же не понял…
– Чего вы не поняли? Два пеленгатора, пеший пеленг, специальный взвод и… знаете что?
– Ну?
– Знаете, что мы нашли?
– Нет
Понятное дело, сейчас Шильке просто издевался.
Коллеги глядели уже с некоторым изумлением. Неужто осужденный не знает, что его ожидает смертный приговор? А ведь он явно на слабоумного не был похож. Явно. Так что же за этим скрывалось? Наиболее умные коллеги даже перестали незаметно отступать в сторону.
– Лейтенант, – было похоже, что Хайгель вдруг успокоился. – Я не привык разговаривать на столь низком уровне.
– Если герр майор говорит о вычислениях, то я обнаружил в них ошибки. Я их исправил, что можно проверить в зале для совещаний.
– Снова ваши рисуночки? Цветные линеечки? Вы – идиот.
Присутствующие в зале окаменели. Лемпп глядел на Шильке со странной смесью презрения и превосходства одновременно. Ну а Хайгель рявкнул еще громче:
– Так вот, этой вашей радиостанции нет!!!
Шильке пожал плечами.
– Совсем даже наоборот. Она имеется.
– Где? Где-нибудь в советском укрытии?...
– Она находится у меня в кабинете, герр майор. Вместе с шифровальными книжками Иванов.
Могло показаться, что тишина – это просто тишина, но у той, что воцарилась теперь в кабинете, имелись какие-то странные оттенки. Изумление и нарастающее любопытство со стороны коллег молчали, все-таки, по-другому, чем презрение Лемппа или бешенство Хайгеля. Так все стояли какое-то время.
– Что вы сказали? – практически прошептал майор.
– Что у меня в кабинете находится советская радиостанция и шифры.
Воздух, похоже, превратился в смолу. Все движения вдруг замедлились, сложно было даже отвести взгляд.
– Ага, – буркнул Хайгель. На его лице невозможно было прочесть какую-либо мысль, какое-либо чувство. – И мы, конечно же, можем поглядеть.
– Да пожалуйста, – Шильке первым бросился открыть дверь.
Секретарши мгновенно почувствовали, что в соответствии с планом экзекуции что-то пошло не так. В них сработал профессиональный инстинкт и сообразительность. Та из них, которая как раз укладывала бумаги на полке, услужливо сошла лейтенанту с дороги.
В его же кабинете, увидав такое количество офицеров, как повар, так и телефонистка вытянулись по стойке смирно. Хайгель, мрачный и молчащий, словно градовая туча, подошел к столу, на котором стояла радиостанция. Из майора как будто бы спустили воздух. Остальные офицеры с любопытством заглядывали ему через плечо. Лемпп не знал, куда спрятать глаза.
– И вы не схватили ни единого агента? – еще схватился майор за последнюю спасательную доску.
– И как, по-вашему, я мог бы их схватить?
В этот момент Хайни распахнул дверь пропустил полковника Титца, так что Шильке тут же воспользовался случаем и повторил громче:
– И вот как я мог хватать агентов? – почти что крикнул он. – Имея в качестве помощи этого вот парнишку, повара и телефонистку?
И, как будто бы только сейчас сориентировавшись, что вошел командир, он вытянулся перед тем во фрунт. Но Титц тут же жестом успокоил все доклады.
– От этого вот парня я приблизительно знаю, что произошло, – сказал он. – Но…
Ему не было суждено закончить. Увидав высокое начальство, телефонистка захлюпала носом.
– Я не могла гнаться за какими-либо агентами, герр полковник, – начала оправдываться она. – Не могла, потому что у меня туфли на каблуках. И я не умею стрелять. Эти трое вот гнались, а я, простите, не гналась. Я не могла.
Титц инстинктивно улыбнулся.
– Ну конечно же, конечно же, фройляйн. Никто от вас этого и не требует.
– А герр лейтенант взял меня на войну, и ему пришлось во время всей операции меня успокаивать.
Полковник сжал губы, чтобы не рассмеяться. Он положил девушке руку на плечо.
– К сожалению, его можно оправдать. Он действовал в состоянии наивысшей необходимости.
– И заберите у меня, пожалуйста, этот автомат, – протянула та шмайссер без обоймы, – а не то я, того не желая, кого-нибудь застрелю.
– Ну конечно же, конечно, фройляйн. – Как бы случайно, Титц прикрыл лицо рукой. – Думаю, что длительный отпуск будет для вас достаточной наградой за те нервы, которые вы потратили в ходе этой бравурно исполненной операции.
– Так точно! Спасибо вам, герр полковник.
Тот сделал еще один шаг. Повар, услышав про отпуск, пожелал выглядеть как можно лучше.
– Ну а я – истинный солдат. Я сражался под Верденом!
– Старая гвардия не ржавеет. Поздравляю вас, гренадер. И где ваша семья?
– В Пруссии, в Гамбурге и в Дрездене, герр полковник.
– Хмм, в Пруссию, естественно, вы уже не доберетесь, в Гамбург ехать страшно, потому что город все время бомбардируют. Я выпишу вам приказ на выезд в Дрезден, туда, по крайней мере, никакие бомбардировщики не достанут.
– Благодарю, герр…
– Это он первым ворвался в дверь, – перебил его Шильке.
Титц лишь изумленно качал головой.
– Невероятно, насколько способен посвятить себя обычный солдат. И насколько он способен быть эффективным, – решил добить кого-то из присутствующих зале полковник, – в особенности же, по сравнению, к примеру, с профессионалами, располагающими пеленгаторами и специальным взводом. Хмм, действительно странно, meine Herren?
Он подошел к столу и положил руку на радиостанции.
– Господи Боже… Шифры, заметки радиооператора, документы, материалы…
– Если бы…
Но на сей раз полковник не дал Шильке закончить.
– Если бы у вас было хоть какое-нибудь подкрепление, сейчас у нас имелся бы живой радист и кто-нибудь еще. – Он коснулся ТТ и нагана. – Вражеское оружие, – буркнул он. – Можете сохранить его себе на память. А теперь… – снизил он голос, – расскажите, пожалуйста, как все было. Только, умоляю, без описания вычислений, я совершенно их не понимаю.
– Я выявил ошибку…
– Прошу вас, без вычислений.
– Так точно! Но по карте я мог выявить лишь район передачи, а не конкретную цель.
– У них имелась своя система дислокации? – спросил Титц.
– Да, герр полковник. Только ведь это всего лишь систем, а не путеводитель по городу. У них не было доступа во все помещения. Там, в поле, я мог только угадывать.
– И что вы сделали?
– Собственно… да ничего. Случай, но к счастью то было на Охлауэр Штадтграбен, с одной стороны ров, а с другой – стена замечательных жилых домов и вилл. Это весьма ограничивало число возможностей. Правда, с голыми руками… – Шильке снизил голос чуть ли не до шепота.
– Я вас понимаю.
– Это заслуга Хайни. Я его попросту спросил, где бы он поместил радиостанцию на вражеской территории. Он и показал.
Полковник глянул на тянущегося по стойке "смирно" парнишку.
– Так оно и было?
Повар с телефонисткой подтвердили, кивая головами.
– М забежали в средину дома, – продолжал Шильке. – А там, сплошная галиматья, я только знал, что квартира должна находиться где-то выше по причине антенны. И опять именно Хайни указал мне квартиру, которое я и сам бы выбрал. Там вместо одного имелось три пути для отступления.
Повар с телефонисткой снова кивнули. Сам же Хайни стоял словно железный памятник германскому богу, вот только щеки горели румянцем от гордости.
– Ну, ну… – Титц подошел к парню. – Так же это получается, meine Herren, что вестовой может найти советскую радиостанцию? – Он пропустил повисшие в воздухе слова: "А вы – нет".
Молчание невыносимо затягивалось.
– Ну что же, – полковник глянул на Шильке. – Доставьте все это, куда следует. Через час доложитесь у меня. Всем остальным – спасибо. А ты, – указал он пальцем на Хайгеля, – иди со мной.
Шильке не мог сдержаться и набрал номер Риты. Та прекрасно знала, о чем идет речь. Ей пришлось сидеть, словно на шпильках. После обмена любезностями в пользу возможных подслушивающих телефонисток, девушка спросила дрожащим голосом:
– Так что там у нас по самому главному вопросу?
Шильке не мог не подпустить шпильку:
– Ватерлоо!
– О, господи Иисусе!
Дитер переждал лишь мгновение. Ему не хотелось, чтобы у девушки случился сердечный приступ.
– А с тобой разговаривает герцог Веллингтон.
Рита захлебнулась восторгом, лишь через какое-то время она пришла в себя и начала смеяться.
– Нехорошо относиться так к немецким женщинам, герцог.
– Они в достаточной степени устойчивы.
– А что с тем недоростком?
– Направляется на Святую Елену, миледи.
Лучшего дня он не мог ей предложить. Только день днем, а он надеялся на вечер, который был делу венец.
– Ты гениален!
Шильке и не собирался особо возражать. Он представил Риту в обтягивающей юбке и тоненьком жакете, подчеркивающем женственные формы. Тут же он вытер платком мокрый от пота лоб, потому что в воображении увидел Риту без юбки и без жакета.
– А как там твоя касса на вокзале? – спросила девушка.
– Наконец-то в ней появились билеты.
В трубке раздался ее смех.
– Встретимся?
Именно этого он и ожидал. Только и исключительно этого вопроса. Лейтенант глянул в висящее на стене зеркало. "Гудериан, ты ничтожество по сравнению со мной"! Сладкая победа на женско-мужском фронте.
– Мне бы ужасно этого хотелось, но…
– Но? – прозвучал изумленный вопрос с другой стороны линии.
– Мне очень жаль, только на сегодня я уже договорен с фройляйн Ритой Менцель.
Ее смех был просто прелестен. Боже, как же прекрасно воевать, сидя в башне мчащегося танка, который несется прямиком на последний бункер обороны противника. А он ведь коварно приготовил орудие самого крупного калибра. Приготовил, зарядил, нацелил и сейчас лишь держал палец на спуске.
– И где мы встретимся? – игриво спросила Рита.
Точный выстрел.
– Я люблю тебя, – коротко бросил он и положил трубку.
Он должен был попасть в цель, ведь он был снайпером. Дитер представлял себе те сотни противоречивых чувств и мыслей с другой стороны, которые метали женщиной, все еще стоящей с телефонной трубкой в руке. Ее изумление, ее любопытство, все ее противоречивые, бабские инстинкты. Но у него сложилось впечатление, что в этом бою он был хорошим артиллеристом. Он всегда стрелял неожиданно и, как правило, прямо в цель.
Кабинет Титца был в самом конце коридора. Секретаршу, похоже, предупредили заранее, поскольку, увидав Шильке, она тут же схватилась на ноги.
– Прошу, – открыла она дверь.
Полковник был в превосходном настроении. Наверняка он уже похвалился командованию сегодняшней операцией и в ответ должен был услышать что-то весьма приятное. то, что в серьезной степени излечило его болящую после последних поражений душу.
– Проходи, проходи, – поднялся хозяин кабинета, увидав лейтенанта. – Вера, два кофе и два коньяка.
– Но ведь я практически не пью, герр полковник.
Титц стукнул себя по лбу.
– Где же моя голова? Мы, выпускники Сорбонны, никогда не понимали вас, выпускников Оксфорда. – Он выполнил жест извинения и обратился к секретарше: – Для меня коньяк, а для господина лейтенанта – виски, – скомандовал он. – Ну а кофе, надеюсь, пьют по обеим сторонам пролива?
– Если то что-то, разболтанное с молоком, что пьют англичане, можно назвать кофе – то, конечно же, да.
У Титца был замечательный день. Кто-то в командовании должен был подсласт ить настроение за сегодняшнее достижение. Быть может, в игру входили какие-то знаки отличия? Ну… что ни говори, а шифровальные книжки каждый день не находят. Акции шефа росли.
– Присаживайтесь, герр капитан.
Шильке на автомате отодвинул стул. И вдруг замер.
– Но ведь я только лейте…
– А я сказал: герр капитан, – перебил его полковник. – Правда, официальное уведомление о повышении чина вы получите только завтра. Бюрократия, бюрократия… А ведь раньше командующий мог наделять чинами своих людей прямо на поле боя. А сегодня: бумаги, бумаги, бумаги…
– Благодарю вас, герр полковник.
Тот не обратил внимания на неуставную форму. Секретарша внесла кофе и напитки, осторожно поставила все на письменном столе.
– Вот посмотрите, Хайгель… Закончил какую-то военную школу в Пруссии, и ему сказали, будто бы это высшее учебное заведение. В моей Сорбонне он был бы гардеробщиком, а в вашем Оксфорде – ну, не знаю – может, сортиры бы чистил?
Шильке не мог сдержать смех. Ведь сегодня и у него был замечательный день.
– Ну, за ваше повышение в чине. – Титц поднял рюмку. – Прозит!
– Прозит!
Они выпили, каждый по небольшому глотку, чтобы подчеркнуть свое превосходство над безмерно лакающими водку хамами. От внимания Шильке не ускользнуло, что полковник в свою чашку кофе насыпал целых четыре ложечки кофе. Кстати, кофе был очень даже хорош, не какой-то там военный эрзац.
– Вот знаете, это все сегодня… – Титц не знал, как оформить мысли в слова. – Очень хорошо, что так случилось. Потому что… В последнее время черные тучи накапливались над вашей головой.
– Тучи? Вы применили множественное число.
– Да. Собственно говоря, это даже смешно, но… И не знаю, что об этом думать. Вы Крупманна из гестапо знаете?
– Да.
– Так вот, заверяю, что он вам не приятель. Дело в том, что он заявил, что несколько дней назад сообщил вам об операции, цель которой заключалась в то, чтобы схватить польского агента с псевдонимом Холмс. А вы, из чистого злорадства, только для того, чтобы ему помешать, дали объявление, чтобы предупредить польскую сетку.
Полковник вынул из ящика письменного стола сложенную вдвое газету.
– Понятное дело, вначале я подумал, что это не мое дело, что просто гестапо не способно держать язык за зубами, а все свои промахи желает повесить на нас. Абвер – слишком высокие пороги на ваши гестаповские ноги, – поднял голос полковник. – Но он так вопит, что во все это чуть ли не вмешалось РСХА.
– Можно мне глянуть? – протянул руку Шильке.
– Конечно, – Титц подал ему газету.
Тот быстро нашел соответствующее объявление. "Профессор Мориарти снова атакует!".
– Замечательно, – буркнул он себе под нос. – Я очень люблю Конан Дойла, но мне кажется, что того давно нет в живых.
– И правильно. Кстати, я тоже люблю этого автора.
– Погодите… – Шильке делал вид, будто размышляет. – Про Холмса я услышал от Крупманна три дня назад. Он и сам должен будет это признать. А в объявлении написана сегодняшняя дата. То есть, срок появления книги в торговле.
– Не понимаю, так или иначе, но это глупости.
– Но ведь след проверить можно. Если я хорошо понимаю, тот, кто желал предупредить агента, имел всего три дня на написание и публикацию книги. Но ведь такое, наверное, невозможно, я в типографских делах не понимаю.
– Конечно, это совершенно невозможно.
– Следователь, если книга сегодня появилась в книжных магазинах, тогда Крупманн – идиот!
Титц злорадно усмехнулся.
– Тут вы совершенно правы.
– Тогда давайте проверим. Могу я воспользоваться вашим коммутатором?
– Да.
Шильке нажал на соответствующую клавишу и подошел к микрофону.
– Хайни, к шефу и немедленно!
– Есть! – раздалось из динамика.
– Нет, нет. Вы слишком сильно приняли это к сердцу, – успокаивал новоиспеченного капитана Титц.
– Давайте пусть все будет sicher, герр полковник. Нельзя позволить, чтобы гестапо вытирало о нас ноги.
Честно говоря, он беспокоился, справилось ли НКВД со столь скоростной печатью книги, хотя и знал, что на посаженных на Лубянке советских писателей рассчитывать можно.
Когда Хайни, все еще в боевом облачении, отрапортовал на пороге, Шильке дал ему несколько марок.
– Беги в книжный магазин и купи книжку "Профессор Мориарти снова атакует", если там такая будет. Запомнишь? Сдачу можешь оставить себе.
– Так точно! – ответил парень и ринулся с места бегом.
Титц только улыбался.
– Эх, молодость, молодость. В его возрасте я и сам был кандидатом на завоевание всего света.
– При оказии, просьба, герр полковник. Парень и вправду отличился сегодня, и я обещал ему повышение до ефрейтора.
– Да что вы говорите, я сделаю его сразу же обер-ефрейтором. Мне прекрасно понятна юношеская психика. Пускай оставит себе камуфляж и другие цацки, а то еще расплачется, когда станем забирать. Но оружие пускай сдаст.
– Вот именно. Пускай, лучше, никто не погибнет.
– Вместо этого пускай на складе ему выдадут штык и сигнальную ракетницу. Вид будет такой же грозный.
– Благодарю вас. Это и вправду наилучшее решение.
– Если могу посоветовать. Сделайте его своим ординарцем. Тогда его не возьмут в Фольксштурм.
Шильке хотел было что-то сказать, но ему помешал энергичный стук в дверь. Хайни, должно быть, побил рекорд Гитлерюгенда по бегу в снаряжении. Он прибежал весь в поту, можно было подумать, что снаружи царит чуть ли не летняя жара. Даже Титц поглядел с удивлением.
– Ну что, ты достал этот курьез? – спросил он у парнишки.
– Не понял, – вырвалось у того неуставное замечание.
– Книжку купил?
– Так точно!
Толстое, солидное издание в мягкой обложке легло на письменный стол. На НКВД можно было положиться. Полковник взял его в руки. Ширящаяся на его лице усмешка свидетельствовала о том, что сегодня он получил второй неожиданный подарок. Замечательная штука, которая позволит ему скомпрометировать соперников из гестапо в глазах начальства из РСХА. Пока же что он изучал рекламные надписи.
– Профессор Мориарти стал союзником Советов? Забавно. Но на защиту очутившегося под угрозой Бреслау становится Шерлок Холмс со своим братом Майкрофтом! Боже, и кто выдумал подобную чушь? Они оба убивают гения преступлений под Олбинским Порталом. – Полковник глянул на редакционную сноску. – Ага, все ясно. Наш любимый доктор Геббельс.
– Так публикацию заказало Министерство Пропаганды? – спросил Шильке.
– А кто еще может позволить подобную ерунду? Интересно, что получают для чтения коллеги из Рурского Бассейна? Валькирии против американских "шерманов"?
– Есть у бриттов вряд ли год, Молот Тора их снесет! – рискнул зарифмовать Шильке.
Титц весело рассмеялся.
– Вам следует стать поэтом, капитан. "Не поможет вам орудий эмпирия, нам на помощь прибудет валькирия!".
Теперь уже расхохотался Шильке.
– Прошу прощения, герр полковник. Нам нужно основать пропагандистский поэтический кружок абвера.
Оба захихикали.
– Ну да, покажем парням Геббельса, что такое настоящая пропаганда. – Тут полковник пришел в себя и глянул в сторону. – Хайни, ты ничего не слышал.
– Так точно!
– Образцовый германский подход! – Титц вынул из кармана банкнот. – А побеги-ка, парень, еще раз в книжный магазин и купи-ка один экземпляр и для меня.
– Докладываю, что не знаю, будет ли там еще, герр полковник.
– Что?
– Ну, когда я там сказал, что прибыл по тайному заданию абвера, и что нам нужен один экземпляр, так продавец заинтересовался и стал читать вслух заголовок, что Шерлок Холмс спасает Бреслау… Так тут же выстроилась очередь. Так что за это время могли все выкупить.
Титц поглядел на Шильке. Пару секунд они переглядывались в молчании, а потом одновременно расхохотались.
– Так мы еще состояние заработаем на нашей поэзии. Только я бы избегал слов типа "эмпирия", которое может быть непонятным почитателям Геббельса.
– Конечно же вы правы, герр капитан. Нужны такие слова, которые были бы им понятны: "С англичан тут толку мало, как валькирия насрала!".
– Превосходно!
– Хайни, ты все так же ничего не слышишь. Сходи в другой книжный магазин. И не обязательно бегом.
– Есть!
После того, как парень вышел, полковник выдвинул ящик письменного стола и вынул один листок. Судя по выражению на лице, у него сегодня и вправду был замечательный день.
– Последнее дело. В распоряжение фронтового линейного подразделения Хайгель постановил выслать одного нашего офицера. Этим офицером должны были стать вы. – Золотым пером авторучки "Уотерман" Титц вычеркнул фамилию Шильке. – Но ведь кого-то послать нужно. Хмм… Кто у нас показал себя, чтобы удостоить его почетной службой на фронте?
У него был очень красивый почерк. Буквы, складывающиеся в надпись "капитан Альбрехт Лемпп" были образцом каллиграфии.
Холмс производил ошеломляющее впечатление. Как только он появился в двери кафе, Шильке сразу же понял – это он. Хуже было другое, взгляды подняли люди, сидящие за другими столиками. Холмс не шел, он шествовал. Только во всем этом не было ничего неестественного, искусственного или деланного. Просто-напросто, светлейший господин решил проявить милость собравшейся в зале грязи земной и оказать ей часть собственным присутствием. Высокий, худощавый, он одновременно улыбался нескольким женщинам, а те отвечали ему своими улыбками. И разве так должен был выглядеть разведчик? Ведь он обращал на себя всеобщее внимание. Нет, он был попросту восхитителен! На него пялились все. Холмс подошел к официантке и сообщил ей, что хотел бы выпить кофе с приятелем, но просит не подавать того, что имеется в заведении. Очень милым образом он попросил заварить содержимое переданного той небольшого мешочка. Только после этого подошел к столику. Шильке, непонятно почему, уже долгое время стоял чуть ли не по стойке «смирно».
