Текст книги "Царьград. Гексалогия (СИ)"

Автор книги: Андрей Посняков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 108 страниц)

– Вижу, как ты сторожишь, – уперев руки в бока, ничуть не стесняясь, хмыкнула девушка. – Ну, что разлегся? Подвинься!

Она тут же улеглась рядом, тесно прижимаясь к Алексею горячим бедром. Рука молодого человека скользнула по девичьей спине – ах, какая пикантная родинка располагалась под левой лопаткой! – прокралась чуть ниже… Повернувшись, Фекла улыбнулась и, притянув Лешку за шею, крепко поцеловала в губы. Их тела сплелись, небольшая грудь девушки быстро налилась томным любовным соком, а стройные ноги оплели мужские бедра… И вскоре послышались стоны…

– Почему ты была такой грязной? – после всего тихо спросил Лешка.

Фекла фыркнула:

– Глупый вопрос! Я – паломница, и вовсе не хочу, чтоб меня изнасиловал первый же подвернувшийся турок или башибузук.

– А куда ты идешь?

– Я же уже говорила, в Константинов град, ко Святой Софии… Но по пути зайду в Филиппополь, там рядом – два монастыря: Богородицы и Рыльский.

– Монастыри? Но они, кажется, мужские.

– Почему? Там есть и женский.

– Хм, интересно… – Лешка ухмыльнулся. – Говоришь, что паломница – а грешишь!

– О, монах какой выискался! – рассмеялась девушка. – Доберусь до обители, покаюсь еще и в этом грехе.

– И то верно. А ты красивая!

– Да что ты говоришь?

– Нет, правда… Какая у тебя шелковистая кожа… Ай, какая спинка… И родинка… И грудь… А животик какой упругий… А это что? Пупок? А здесь, ниже…

– Что ты делаешь, а? – закатив глаза, простонала Фекла. – Ну, что?

– Но ты же говоришь – все равно замаливать… одним грехом больше – какая разница?

Прошептав, Лешка с жаром впился в девичьи губы…

Естественно, дальше они отправились вместе – Фекла изъявила желание отдохнуть несколько дней в Златице, а уж потом отправляться в путь. Алексей, уж конечно, был рад такому решению, и не только из‑за секса. В конце‑концов, ведь именно эта девушка подвигла его на увенчавшийся успехом побег и, если б не она, кто его знает, как бы еще все обернулось?

Теплый ветер и горячее солнце окончательно высушили одежду, и беглецы сразу почувствовали себя куда как увереннее и комфортней. Места пошли людные – луга, сжатые и усаженные озимыми поля, поскотины, кое‑где на склонах холмов виднелись и села с деревянными двухэтажными избами… нет, все‑таки – домами.

Узенькая, ведущая от болота, тропинка вывела путников на широкую укатанную дорогу, целый тракт, и довольно таки людный – был субботний день и на дороге все чаще встречались возы – кто‑то возвращался с рынка, а кто‑то наоборот, еще только туда ехал. Улучив момент, Фекла оторвала кусок подола, повязав вместо платка.

– А как же грязью лицо вывозить? – тут же засмеялся Лешка. – Вдруг – башибузуки?

– Да ну, – девушка отмахнулась. – Тут места людные.

Алексей хмыкнул и, немного помолчав, спросил, правда ли, что девушка собирается идти к монастырям одна?

– Теперь даже и не знаю, – со вздохом отозвалась Фекла. – Эти башибузуки… Брр! Теперь одной страшновато как‑то… Тем более, надо идти через горы.

– Да‑да, – покивал Лешка (что по‑болгарски означало бы «нет‑нет») – Вот и я о том. К тому же, представь, вдруг да пойдут дожди, поплывут туманы? Что тогда? Доберешься ли? Я полагаю, тебе следует немного пожить в Златице… Вдруг да кто соберется на юг? Тебе б по пути… Ну, в крайнем случае, весны подождешь… Ведь ты же не сильно торопишься?

– Несильно. А ты женат?

Лешка чуть не споткнулся. Покачал головой:

– Нет. Да я и вообще не местный. Мы с приятелем торгуем тканями, да вот, в этот год припозднились, не распродали вовремя свой товар. Теперь вот ждем весны, ну, заодно плетем корзины… Я же за прутьями в горы ходил. Черт! Башибузуки забрали осла! А осел‑то, между прочим – хозяйки. Придется за него платить… Уж придется. Или – вернуться? – лукаво ухмыльнулся Алексей.

Фекла обдала его пронзительным взглядом:

– Вернуться? Шутишь!

– Шучу! Но там такие мягкие камыши…

– Бесстыдник… – девушка покраснела, но тут же прыснула. – Надеюсь, хоть какая‑то церковь в этой Златице есть?

– Есть, и не одна даже, – поспешно успокоил Лешка. – Найдешь, где грехи замолить.

– О себе б лучше подумал.

Так и шли, весело, не чуя под собой усталости. А чего не идти‑то? Небо голубое, солнышко светит, птички повсюду поют, тепло – но нежарко, сухо. Красота – одно слово. Можно было и поговорить, чего молча тащиться?

– Так ты, значит, с севера, – задумчиво произнес молодой человек. – Видала крестоносцев?

– Н‑нет, – поспешно отозвалась девушка. – Но я слышала, у них огромное войско. Они уже в Валахии и, думаю, очень скоро будут здесь.

– А король Владислав? Ты его никогда не видала?

– Нет… Говорят, он славный юноша. Ему ведь всего двадцать лет, или чуть‑чуть побольше. Правит поляками, хорватами, мадьярами…

– А трансильванцы? Они не с ними?

– Не знаю, – Фекла пожала плечами. – Слышала только, что валашский воевода Влад по кличке Дракон вынужден был отправить в заложники туркам своего сына и супругу. Они в Эдирне, в крепости. Вряд ли воевода Дракул поддержит крестоносцев.

– Дракул – вряд ли, – согласился Алексей. – А Янош Хунъяди? Он же не с Дракулом, он сам по себе.

– Хунъяди, может, и примкнет к походу. У него большое войско, да и сам он, говорят, великий воин.

Лешка улыбнулся. Как замечательно было беседовать с Феклой. Все‑то она знала, обо всем имела свое мнение, просто второй вариант Марики – правда, с уклоном не в философию и литературу, а, так скажем, в практическую жизнь. Вот вам и замарашка!

Молодой человек даже передернул плечами – как ни встретишь в последнее время девушку, так та обязательно окажется такой умной, аж страшно!

– Ты сказала, крестоносцы скоро будут в Румелии?

– Да. Если разобьют турок. Те ведь вовсе не собираются их сюда пускать!

Лешка рассеянно покивал:

– Ну, ясно…

Что‑то такое… какая‑то смутная, не до конца еще оформившаяся идея вдруг промелькнула в его голове, что‑то связанное с пещерой незадачливых башибузуков…

– Значит, ты – торговец, – прервала его мысли Фекла. – Торгуешь тканями и при этом плетешь корзины? Хм…

– Что‑то не так?

– Просто я хотела спросить – вы со своим компаньоном снимаете дом?

– Нет, только комнату. Но ты можешь в ней переночевать пару дней, пока не подыщешь жилье…

Девушка хмыкнула.

– Пожалуйста, не подумай ничего такого. Мы с другом уйдем спать в сарай – сейчас пока тепло, не замерзнем.

– Да я ничего такого и не думаю… Нет, все‑таки, думаю! – Фекла лукаво улыбнулась. – Нам ведь с тобой было здорово?

– Конечно!

– Ох, Господи… Грехи наши тяжкие!

Оба одновременно перекрестились и, взглянув друг на друга, покатились со смеху – уж больно уморительно серьезно в этот момент выглядели.

А солнце светило все ярче, весело пели птицы, а небо было такими прозрачным, что казалось, снова вернулось лето.

Они пришли домой к вечеру, Марта поворчала, узнав про осла, но, получи два цехина, тут же заткнулась и пошла жарить яичницу с луком.

– Это Фекла, – Алексей представил напарнику девушку. – Пару дней переночует у нас, а мы с тобой поспим пока на дворе, в сарае… Ничего?

– Ничего, – улыбнулся Аргип. – Ночи сейчас теплые. Кстати, можно и в нашей повозке заночевать.

– Можно и там, – согласился Лешка.

Поужинав, они оставили гостью в комнате, а сами вышли во двор, с разрешения хозяйки прихватив в сарае сено. Решили спать в повозке – все ж таки, свои, родные, стены, сколько ночей в ней проведено, пока ехали. Да и за товаром заодно присмотреть – хозяйский пес Акрам – добродушный кобелек неопределенной серо‑буро‑коричневой масти – особого доверия не внушал.

Уже лежа в фургоне, Алексей рассказал напарнику все, и в подробностях, исключая, разве что, любовную интрижку в камышах у реки.

– Значит, говоришь, пещера? – шепотом переспросил Аргип. – Повезло вам, что там имелся проход. А эта Фекла – странная девчонка.

– Почему странная?

– Ну, не знаю… – юноша замялся. – Не знаю, как и сказать… Паломница… А как ловко действует ятаганом! Ну, ты же сам говорил? Где и научилась только?

– Да мало ли где… Ее родные места – неспокойные. А ятаган‑то теперь у меня. Я обещал Фекле его продать – девке понадобятся деньги – снять на зиму жилье.

– А что, она не у нас будет жить?

– Нет, конечно… Знаешь, она сказала, что тоже умеет плести корзины. Может, взять ее к нам. Не жить – работать.

– Можно, – согласился Аргип. – Работящие руки никогда не лишние. А пойдет она к нам?

Алексей усмехнулся:

– Пойдет. Куда ей еще идти? К тому же, надо же до весны что‑то делать?

– Но, нам‑то не до весны!

– Нам‑то нет, но ей… Впрочем, посмотрим.

– Надо сказать о ней Пуриму… – уже засыпая, напомнил Аргип. – Что б разрешил…

Лешка сладко потянулся:

– Скажу завтра же. Ох, чувствую, снова придется дать ему денег… Одни расходы!

– Надо бы нам быть поосторожнее с этим Пуримом, – неожиданно сказал юноша. – Сегодня на рынке поболтали с соседями… Ну, знаешь, дядька Олес, гончар, Митко– зеленщик, да еще этот твой приятель, с которым ты иногда вино пьешь и в гости ходишь.

– А, Бранко Решков, торговец солью… Ну, так что они?

– Говорят, что смотритель рынка Пурим Казыл – очень умный, хитрый и коварный человек, искусно притворяющийся простецом и пропойцей.

Лешка расхохотался:

– А ты чего же ждал, Аргиша? Что турки доверят важную должность пьянице и дураку? Не‑ет, правы торговцы, Пурим – себе на уме человек, об том мне и Бранко сколько раз уже предупреждал. Ну, ладно, хватит на сегодня – спим. А то я ведь устал, знаешь.

– Спим, – кивнул юноша и тут же захрапел.

Впрочем, как и Лешка.

Утро выдалось такое же теплое, солнечное, как и весь прошлый лень, видать, и впрямь в Румелию пришла волна теплого воздуха, напоминая о минувшем лете. Вот только надолго ли?

Ятаган не продали – подарили Пуриму, и тот, немного поговорив с Феклой, разрешил ей остаться в городе до весны. Даже порекомендовал жилье – все туже тетушку Марту, которая и сдала девчонке угол в горнице, сразу за очагом. Угол парни отгородили циновками, застелили широкую лавку мягким, набитым соломой, матрасом из мешковины, ничего получилось, даже уютно. Паломница откровенно радовалась, да все приговаривала:

– Ну, вот и хорошо, ну, вот и славно, ну, вот и слава Господу!

А потом на целый день ушла в церковь и вернулась только к вечеру, когда парни приехали с рынка. Повечеряли – странно, но хозяйка Марта нынче расстаралась – испекла баницу – слоеный пирог. Может, в честь какого‑нибудь местного праздника?

– Завтра я поставлю вымачивать прутья, – улыбнулась за столом девушка. – Пора начинать плести.

– Да, – по‑болгарски покачал головой Алексей. – Пора бы.

Раненько утром Фекла вновь пошла в церковь, попеняв парням за безбожие – дескать, вот, даже заутреню не отстоять, до чего разленились.

– Да мы ходим, ходим, – истово перекрестившись, заверил ее Аргип. – Только не в тот большой собор, куда ты, а в маленькую такую церквушку, деревянную…

– Фрола и Лавра, – поддакнул Лешка. – Там и стоим службу… Не всегда, конечно.

Выйдя во двор, парни запрягли в повозку волов, поехали.

– Ну и набожная эта Фекла, – Аргип покачал головой. – Прямо самому стыдно.

– Так ведь иная бы в паломничество и не пошла, – улыбнулся Алексей. – Представить только – одна, в горах, в лесах, повсюду лихие люди… Да еще вот‑вот начнется война – крестоносное войско уже вышло к перевалам.

– Это она тебе сказала?

– Она.

Аргип обрадовано потер руки:

– Стало быть, и нам тут недолго сидеть осталось!

Ничего больше не сказав, Лешка легонько потянул вожжи, направляя волов в проулок…

А когда вернулись – Фекла уже сплела пару больших корзин, да каких красивых! Назавтра же они были проданы, и появились другие, и Лешка с Аргипом под вечер отправились за прутьями… Нет, в самом деле – за прутьями, ведь интересующих крестоносное воинство сведений было уже накоплено достаточно – осталось только их передать, уйти. Да это легко было сделать, правда вот, Лешка пока не очень торопился – ходили упорные слухи, что крестоносцы остановились в Сербии, в окрестностях города Ниш, куда, по словам все того же Пурима, не так давно выступило и турецкое войско. Сложно было бы пробраться через турецкие посты, лучше бы выждать, когда произойдет битва, а уж потом… потом действовать в зависимости, от сложившейся ситуации, ведь собранные парнями сведения – кстати, весьма ценные – понадобятся воинам короля Владислава лишь только тогда, когда они придут в Болгарию. А, может статься – и не придут… Нет, все равно придут, если и не сейчас, так позже. Потерпят – не дай Бог! – поражение, так наберут через год другое войско. Вся Европа под боком! Крестовый поход – святое дело, молодец папа Евгений!

Так, что нужно был ждать битвы.

А по городу уже ходили самые разные слухи. Говорили, что известный ученый и мистик султан Мурад так и не соглашается взять обратно в свои руки бразды правления государством и войском, полностью погруженный в научно‑литературные изыскания. Что он полностью доверился воеводам – даже, скорей, не доверился, а просто ему было глубоко наплевать на мирские дела. Что там с войском, как ведет себя наследник, двенадцатилетний Мехмед? Учится, говорят, из‑под палки – в буквальном смысле слова из‑под палки – а как же еще могут учиться двенадцатилетние подростки? Но учится хорошо, и достиг уже больших успехов в истории, языках, юриспруденции. Наследник необуздан, гневлив, в отличие от отца, очень любит военное дело, однако, гвардия – янычары – его презирают, обзывают юнцом… А полководцы погрязли в роскоши и мздоимстве! Так на чьей же стороне будет победа? Скорее всего – на стороне крестоносцев.

В ожидании благой вести о славной победе крестоносного воинства, Алексей и Аргип не сидели, сложа руки – все же использовали любой благоприятный момент, чтобы дополнить уже имеющиеся сведения и раздобыть новые – к примеру, вычислить проходимость загородных дорог для тяжелой артиллерии. Для того теперь ездили собирать прутья к месту ремонта небольшого мостика через ручей, смотрели, разговаривали с ремонтниками, так, вроде бы ни о чем…

– Хорошая погодка, парни!

– Да уж, слава Господу.

– Небось, утомились уже? Угостить вас свежей холодной водичкой?

– Не откажемся. Благодарствуем, добрые люди.

– Эко, сколько у вас песка… Да еще и камни! Песок‑то зачем, что, одних камней мало?

– Конечно, мало! Это вам ведь не корзинки плести – дорогу делать! В несколько слове все уложить нужно, да не как по пало, а в строго порядке… Зато такая дорога все, что угодно выдержит!

– И пушки?

– Ха! Пушки!

– И даже в распутицу?

– Да конечно!

Так вот и действовали. А Фекла все плела себе корзины. Но вот однажды…

Но вот однажды, Лешка заметил, что в их повозке кто‑то шарил, причем шарил добротно, некоторые тайники в днище даже были нарушены – и дощечки приставлены не очень‑то аккуратно, хоть и, на первый взгляд, незаметно. Но, если внимательно присмотреться, то видно было – тут волокна на досках не соответствуют, там дощечка неровно пригнана, здесь еще что‑то. Ох, недаром, недаром Алексей в этом вопросе требовал от напарника аккуратности. Слава Богу, хоть денежки не пропали!

Конечно же, парни догадывались, кто именно страдает излишним любопытством. Наверняка, Марта – по заданию Пурим‑бея. Ничего предосудительного – окромя денег – она, конечно же, не нашла, все секретные сведения тщательно записывались Лешкой на тонком пергаменте и аккуратно зашивались в овчинную жилеточку, по местному – кожух. Вот на это старший тавуллярий времени не жалел, ведь могло так статься, что придется бежать немедленно, бросив все, и уж, тем более – громоздкую повозку.

На следующий вечер, после сего события, в комнату к ребятам, вежливо постучавшись, зашла Фекла:

– Ой, как тут у вас душно! Парни, не найдется ли у вас, случайно, чернил и хотя бы плохонького кусочка самой дешевой бумаги? Хочу написать список – священнику, отцу Николаю, помолиться – за упокой, да за здравие. У меня ведь много есть кого поминать.

– Чернила? Конечно есть, – беспечно отозвался Алексей. – Мы ведь торговцы – ведем тщательный учет, все записываем. Сейчас, схожу к повозке, принесу.

– Я подожду.

Лешка вышел, оставив девчонку с Аргипом, а когда вернулся с чернилами, ему вдруг показалось, что напарник как‑то уж сильно покраснел и время от времени бросал конфузливые взгляды на Феклу. А та смеялась. Рассказывала что‑то смешное и смеялась.

– Вот тебе чернила, бумага – садись за стол, пиши, коли грамотна.

– Да грамотна… – девушка поудобнее примостилась за столом и тут же поинтересовалась, где это носит хозяйку дома?

– К воротам пошла, – негромко пояснил Аргип. – Молочницу поджидает.

– Кстати, – Фекла вдруг понизила голос. – Не далее, как вчера, я, совсем случайно, увидела, как она вылезала из вашей повозки. Что‑то искала или хотела украсть, не знаю. У вас ничего не пропало?

– Кажется, нет, – парни переглянулись.

Ну, Марта… Хотя – ничего другого от нее и не следовало ожидать.

Однако, мало того!

Они уже подъехали к рынку и развернули фургон, когда вдруг развалился правый башмак Аргипа. Просто расползся, лопнул по шву!

Бывает…

– А ну‑ка, дай! – вспомнив вчерашние слова Феклы, Лешка протянул руку.

Взял башмак, присмотрелся и тихонько свистнул:

– Нет, дратва и нитки не сгнили… Разрезаны! Аккуратно так…

– Да ты что?! – не поверил напарник.

Алексей пожал плечами:

– Смотри сам.

– Ну, бабка! – покачал головой Аргип. – Ну, змея… Что ж, уж видно, придется пойти к башмачнику.

– А что к нему идти? Вон он, недалече, на той стороне рынка!

– Нет, – быстро возразил юноша. – Я лучше пойду к тому, что у церкви Фрола и Лавра. Говорят, он куда как искуснее.

– Ну, иди, – отмахнулся Лешка. – К вечеру только вернись, товар складывать.

– Да я недолго! – убегая радостно, крикнул напарник.

И чему, спрашивается, радуется? Хотя, с другой стороны, понятно – сидеть тут, на полупустой площади – дело не очень‑то веселое, скорее, прямо сказать, скучное. Оно и Лешке‑то скучно, тем более, совсем еще молодому шестнадцатилетнему парню.

Аргип не обманул, обернулся быстро – однако, почему‑то, босиком.

– Башмачник сказал – завтра только сделает. Так схожу, заберу… – все так же радостно пояснил парень.

И всю дорогу до самого дома был весел – смеялся, насвистывал, напевал песни. Лешка даже удивился:

– С чего это ты веселишься‑то?

– Так, просто… – потупил очи Аргип. – Погода хорошая – солнышко!

И впрямь, солнышко пригревало почти что по‑летнему, даже сейчас, вечером. Однако, ночи стояли прохладные, с частыми дождями и туманами.

Аргип и дома не отошел от радости – сиял, словно начищенная мелом аспра, даже улыбнулся хозяйке, Марте, а с Феклой – так прямо шутил, а один раз – рассказывая какую‑то дурную басню – даже хлопнул девушку по плечу.

Та, кстати, восприняла все нормально, ничуть не обидевшись. А потом, улучив момент, вышла вслед за Лешкой на двор по какой‑то надобности. Догнала, придержала за локоть, шепнула:

– Есть разговор… О нашей хозяйке!

– Говори! – напрягся Лешка.

Девушка отрицательно кивнула:

– Не сейчас, завтра. Приходи ближе к обедне, Марта как раз в это время собралась куда‑то…

– Хорошо, приду.

Кажется, от этой девчонки был толк! Не зря взяли ее жить рядом. Хорошая девушка – востроглазая, приметливая, умная… и красивая – от этого уж тоже никуда не деться.

Алексей явился, как и обещал, ближе к обедне. Сославшись на то, что надобно кое‑кого навестить, оставил на рынке Аргипа, а заодно и жилет – стояла жара и уж больно подозрительно было бы тащиться по всему городу в кожухе, учитывая, что Пурим‑бей – человек приметливый и неглупый.

Хозяйки, и вправду, не было. Значит, ушла… Лешка зашел в дом, останавливаясь перед занавесками, отделявшими угол Феклы:

– Ты здесь?

– Да, заходи…

Молодой человек раздвинул занавеси…

Девушка лежала на своем соломенном ложе, укрывшись тонким льняным покрывалом, так, что были видны голые плечи.

– Пришел? Наконец‑то. Выпьем вина?

Фекла повернулась к лавке, на которой стоял небольшой глиняный кувшинчик и такие же глиняные кружки. Лешка поспешно отвел взгляд от мелькнувшей голов спины с такой соблазнительной родинкой под левой лопаткой.

– На! – девушка протянула ему кружку…

И покрывало упало, обнажив до пояса торс – крепкую небольшую грудь, пупок…

Алексей непроизвольно вздрогнул.

– Что дрожишь? – нетерпеливо улыбнулась Фекла. – Или ты меня голой не видел? Пей! И… тебе надо говорить, что делать потом?

Выпив, она потянулась, легко и грациозно, как кошка, сбросила на пол покрывало, откинулась, протянула руки и властно позвала:

– Иди!

Леша поставил – чуть было не уронив – кружку на пол, чувствуя, как девичьи руки проворно срывают с него одежду. Все было выброшено за занавески, даже обувь… Зачем же туда‑то?

Ах! Горячий поцелуй, казалось, едва не сорвал с губ кожу. Теплые бархатные ладони погладили полечи и спину, увлекли за собою на ложе, ах, Лешка крепко обнял девушку и их разгоряченные тела слились в одно целое…

– Ну? – переведя дух, поинтересовался Лешка. – Что ты мне хотела сказать?

– О Марте… – Фекла нахмурилась. – Она следит за вами! И просила последить меня.

– В чем она вас подозревает, случайно, не говорила?

– Нет. Да она тут и ни причем, по‑моему… Ей просто приказывает смотритель Пурим.

– Ну, тот, похоже, подозревает всех – должность такая, – расхохотавшись, Алексей попытался подняться – не тут‑то было, девчонка прямо‑таки прилипла к его груди:

– Ой, что это у тебя такое, под крестиком? – она осторожно потрогала амулет Плифоновского братства. – Смешной какой…

Еще бы, не смешной – кудрявый Зевс!

– Это такой талисман, – Лешка ответил почти чистую правду. – На счастье.

– А…

Девушка задумчиво провела пальцем по кудрям языческого божества…

И снова поцелуй, и снова жаркое сплетение нагих тел… Какой приятный запах.

– Чем от тебя так пахнет, Фекла?

– Это мускус… и немного благовоний.

…а после…

– Мне кажется, кто‑то ходил по дому… – вздрогнул Алексей. – Тебе так не показалось?

– Нет. Да и кто может здесь ходить? Ведь Марта вернется только к вечеру? Ну, все… – девушка поднялась на ноги. – Пора собираться к обедне.

– Спасибо за предупреждение, Фекла, – молодой человек улыбнулся, натягивая рубаху. – Ты – очень красивая.

– Ты уже это говорил, – шутливо нахмурилась девушка. – Что без кожуха?

– Так жарко же!

– Странно… Обычно ты его не снимаешь.

Ого! И она заметила… Хотя, а как же! Здесь же живет…

Простившись с девчонкой до вечера, Алексей быстро зашагал к рынку. И – пока не свернул за угол – его не покидало ощущение того, что кто‑то пристально смотрит из окна ему в спину.

Едва пришел, Аргип тут же запросился к башмачнику.

– Иди, иди, – махнул рукой Лешка. Ну, в самом‑то деле, не ходить же парню босиком? Вдруг завтра холод? Да и не прилично – торговцу‑то.

Немного посидев в фургоне с товарами, старший тавуллярий вылез немного размяться, подхватив жилет, походил вокруг повозки, прошелся, здороваясь со знакомыми. Ближе к вечеру вернулся напарник – в башмаках, как путний, и, конечно, довольный. Ну, еще бы – босиком‑то кому охота шастать? И пахло от него как‑то… Лешка принюхался… Мускус! Мускус и благовония… Так‑так… Проверить, ходил ли парень к башмачнику? Впрочем, к чему такие сложности, когда можно спросить прямо.

Алексей так и сделал:

– Ты был сегодня с Феклой?

– Откуда ты знаешь? – конфузливо встрепенулся напарник. – Ну… был… – и тут же стал хорохориться:

– Был! И что с того? В конце концов, это ведь небольшой грех, ведь Фекла не замужем.

– Да я тебе и не упрекаю, что ты, – Алексей поспешно отвернулся – еще бы ему упрекать!

– А знаешь что? – ободренно воскликнул напарник. – Фекла звала меня замуж!

– Что? – негромко переспросил Лешка.

Вот это была новость! Словно камнем по голове, как пелось в песне группы «Король и шут», некогда любимой Лешкой еще там, в прошлом‑будущем.

Его‑то, Алексея, к примеру, паломница замуж не звала. А вот Аргипа… Почему? Очень интересно. А если она еще и первой набилась в любовницы…

– Да, – немного помявшись, подтвердил напарник и честно признался. – Я ведь как‑то стесняюсь… ну, с женщинами.

Лешка его больше не слушал. Думал. Размышлял. Может быть, конечно, Фекла просто очень падкая на плотскую любовь – так ведь бывает, и очень часто. Если так, то ничего страшного нет, если не считать некой неприятной конфузливости – что ж, получается, она с обоими спит? Неприятно. Словно бы не дом, а какой‑нибудь вертеп, лупанарий. С другой стороны – а не слишком ли много скопилось всяких несуразностей у этой паломницы? Слишком – слишком для простолюдинки – умна, умеет поддержать беседу – ее речь, вовсе не речь деревенской девки! Настойчива, всегда добивается своего. Умеет пользоваться оружием – ну, это как раз по нынешним временам обычное дело. Но ятаган! Ятаган – оружие непростое, не каждому по плечу с непривычки. Тут сноровка нужна, ухватистость. Откуда все это в простой деревенской девке? Или, не так‑то она и проста, эта Фекла! Фекла?

– Вот что, парень, – Лешка обернулся к напарнику. – Кажется, послезавтра твоя очередь идти за прутьями?

– Да, моя.

– Прежде чем отправиться, наденешь мой кожух… Так, чтоб все видели. И пойдешь… я тебе скажу – куда именно.

Аргип поднял брови:

– Так ты думаешь, Фекла…

– Не знаю, парень, не знаю. Вот завтра ее и проверим.

Алексей сейчас вовсе не врал своему напарнику, он и в самом деле ничего толком не знал. В отношении Феклы у него имелись лишь смутные подозрения, подозревать же ее по настоящему пока не было оснований. Пока… Впрочем, возможно, они и не появятся вовсе.

На следующий день, с утра, взяв с собою немного еды, нож и небольшую лопатку, Алексей отправился на рекогносцировку. Присмотрел удобное местечко не столь уж и далеко от Златицы, но и не очень близко – в предгорьях. Один из глубоких оврагов, густо поросший ивой и лозняком, показался старшему тавуллярию весьма подходящим. Здесь, в густо разросшемся по краям балки кустарнике, можно было легко укрыться, да и к самому оврагу вело сразу несколько троп, хорошо просматривающихся из укрытия. Лешка тщательно подготовился – натаскал веток, чтоб было мягче ждать, тщательно продумал возможные пути отхода. Потом еще раз обошел овраг с разных сторон и, на самой нахоженной тропке установил нехитрую ловушку – вырыл яму, бросив туда остатки прихваченного с собой завтрака – куриные косточки – да настелил над ней хворост, поверх которого, привязав к нижней хворостине веревку, тщательно уложил мох и траву. Обычная ловушка на не очень крупного зверя… впрочем – и не на слишком мелкого, скажем – на лису. По мысли молодого человека все так и должно было выглядеть – обычно. Скорее всего, все это и не понадобится вовсе, но вдруг да Фекла заявится не одна? Если вообще заявится… И, тем не менее, подстраховаться вовсе не помешает, в конце‑то концов, не так уж и много тут было возни.

Сделав все, как надо, Алексей с удовлетворением осмотрел дело рук своих, потом еще раз прошелся по краю оврага, полюбовавшись на кучи камней – столкни такие вниз, кому‑нибудь на голову – мало не покажется! – и, насвистывая, отправился в город. В голубом небе ярко светило солнышко, однако утро выдалось прохладным, даже холодным, и Лешка согрелся только лишь копая яму, а вот теперь с удовольствием ощущал, как солнце печет спину.

На базарной площади старший тавуллярий не сразу направился к своему фургону, а сначала свернул к крестьянским возам, сторговав там овчинный кожух, точно такой же, какой был и на нем. Зайдя за собственную повозку, кивнул напарнику, снял старый кожух, «заряженный» секретными сведениями, свернув, спрятал его в заплечную суму и, накинув на плечи обновку, как ни в чем ни бывало, уселся на облучке рядом с Аргипом.

– Ну, как? – нетерпеливо поинтересовался тот.

– Все нормально. Завтра пойдешь по южной дороге к оврагу… Знаешь?

– Да помню такой, – с усмешкой отозвался напарник. – Думаешь, все же – Фекла?

– Не знаю… – Лешка помолчал. – Может быть, и зря прогуляемся.

– Вот то‑то и хорошо бы, ежели б зря… – негромко протянул Аргип.

Алексей подавил усмешку: видать запала парню на сердце эта разбитная девка! Паломница… Н‑да‑а… Ну, уж точно – этой уж будет, что отмаливать. Нет, скорее всего, девчонка не при делах, просто… Просто вот возникло подозрение – пусть небольшое – и надо было проверить, иначе, как бы не опоздать.

Следующий день снова выдался солнечным, а утро было еще холодней предыдущего. По всему чувствовалось – осень, и недолго уже стоять чудом вырвавшимся из минувшего лета теплым погожим денькам.

– Да‑а, – вставая из‑за стола, громко промолвил Аргип. – Холодненько с утра‑то. Надеть, что ли, плащ?

Алексей хохотнул:

– Да ну – плащ! Это сейчас холодно, а, покуда дойдешь до места – семь потов сойдет. Надень‑ка лучше мой кожух!

– И то правда, – напарник зябко потер ладони.

– Куда это ты собрался? – словно бы невзначай поинтересовалась Фекла.

– Так за прутьями. Моя очередь.

– А… Ну да, ну да…

– Ох, и идти далеко, – пожаловался юноша. – На южную сторону – к оврагам.

Фекла загремела кружками под рукомойником – споласкивала, и Алексей, подойдя ближе, вдруг обратил внимание на ее руки – мягкие, с длинными пальцами, в чем‑то даже – холеные. Аристократические, можно сказать, руки… Как такими пальчиками корзины плести? Действительно – как?

Парни вышли во двор, запрягли в повозку волов.

– Не очень‑то торопись, – выезжая на улицу, тихо предупредил Лешка.

Аргип лишь отмахнулся:

– Да знаю…

Добравшись до рынка, Алексей попросил соседей присмотреть за фургоном:

– Что‑то плоховато себя чувствую, – повздыхал молодой человек. – Пойду к лекарю схожу…

– Так лучше – к бабке, я знаю одну, недалеко живет.

– Может, и к ней загляну. Дорого берет?

– Да не очень… Слышь, Лексий, а приказчик твой где?

– За прутьями ушел, за город.

– А, за прутьями… Это хорошо, что вы еще и корзины вяжете.

Проходя мимо церкви Флора и Лавра, Лешка вдруг увидел Феклу. В глухом платке, в накинутой на плечи дерюжке, она деловито поспешала куда‑то, наверное, как раз вышла с заутрени, эвон – народу сколько. Так, может быть – зря все? Похоже, ни за каким Аргипом девчонка и не собиралась следить, если б собиралась – так не бегала бы по всему городу, а, немножко выждав, пошла бы за парнем следом.

Алексей уже хотел плюнуть, махнуть на все рукой, да и не ходить никуда, вернуться обратно на рынок. Да так и сделал бы, будь он прежним – обычным российским пареньком. Однако, жизнь в Константинополе, служба в одном из важнейших государственных ведомств и все такое прочее уже наложили на Лешку свой несмываемый отпечаток – приучили к ответственности и к тому, чтобы доводить до конца каждой начатое дело, пусть даже и казавшееся не очень‑то нужным. Как вот сейчас…

А куда, интересно, поспешать сейчас Фекле? Да мало ли, куда… Церквей в городке порядочно, пока все обойдешь… Да, а какой сегодня день? Воскресенье, Господи! Утреннюю службу пропустили из‑за всяких дурацких подозрений… Фекла, так, небось, не пропустила, молодец, девка! А что грешница – так то дело молодое. Ну, что? Идти, что ли? Идти…