Текст книги "Легенды танкистов - 2"

Автор книги: Андрей Мартьянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 30 страниц)

указание – бдеть, смотреть в оба глаза, а при необходимости тащить и не пущать. После

патча насмотритесь!

Нездоровое оживление царило и возле бухгалтерии. Мадам Ротвейлер вызвала на ковер

командиров всех четырех казарм и в довесок китайцев (которых, собственно,

предпраздничная распродажа техники не касалась никаким боком) и устроила аттракцион

неслыханной щедрости – выписала чеки на недостающие в ангарах машины (не более

двух в одни руки!) и расщедрилась на камуфляжи, которые раньше считала пустой

прихотью и глупой тратой денег.

Товарищ Сухов с ИС-4 предположил втихомолку, что начальница финотдела или пьяна

вдрызг, или сошла с ума, что даже не пытается скрывать – прежде у Ротвейлерши было

не допроситься какие-то жалкие полмиллиона серебром на совершенно необходимую для

Объекта-704 стереотрубу (про золото на подкалиберные снаряды лучше вообще не

вспоминать!), а тут она швыряется деньгами направо и налево!

– Распоряжение командования, – мрачно ответила бухгалтерша на осторожный вопрос

товарища Сухова. – Праздничная декада! Я бы на месте руководства базой не дала вам и

ломаного гроша, но приказ есть приказ!..

Уборка в ангарах закончилась, на плац выехал КВ-5, традиционно использовавшийся

Парамоном Ниловичем Котятко в качестве трибуны. Комиссар забрался по лесенке на

башню, огладил ладонью выбритую «под Котовского» голову, благосклонно кивая

прослушал, как оркестр исполнил обязательное «Броня крепка и танки наши быстры»,

после чего толкнул речь.

– Товарищи танкисты! В ознаменование Дня международной солидарности

трудящихся...

– Мы, безусловно, трудящиеся, – согласился Ганс Шмульке. Обычно немцы всегда

посещали культмассовые мероприятия у иванов хотя бы потому, что от комиссара можно

было услышать полезные сведения: Парамон Нилыч, увлекшись ораторским искусством,

мог непроизвольно открыть завесу тайны над грядущими нововведениями. – Очень даже

трудящиеся! Герр лейтенант, сколько у нас боев?

– Только на VK4502 одна тысяча двести тридцать два, не считая тех, когда нас

пересаживали на другие машины, – не задумываясь ответил Отто Фюрст. – Причем за

два минувших года один только наш экипаж уничтожил почти две танковые армии,

немногим меньше полутора тысяч машин. Что-что, а статистику я помню преотлично —

показатели не самые выдающиеся, но у других и этого не наблюдается...

– Подумаешь, герои, – широко улыбнулся слушавший разговор Степа Жилин, мехвод

КВ-220-Т. На подарочной «Розетке» ездили внушительные широкоплечие дяди, все до

единого с офицерскими званиями: наиболее опытный экипаж, обитавший на базе с

окончания ЗБТ. – У вас максимальное число фрагов за бой какое? Девять? А у нас

четырнадцать!

– Вы, Степан, сравниваете несравнимое, – вежливо ответил лейтенант Фюрст. – У вас

какой уровень? Пятый? Полупесочница? Очень, конечно, красиво – выезжать к

маленьким на этом непробиваемом мастодонте и устраивать геноцид!

– А ведь было дело, КВ-220 сам себя не пробивал, – мечтательным голосом ответил

товарищ Жилин. – Отлично помню первый день после релиза и жесткого вайпа: ни у

кого серьезных машин еще нету, только Бета-тестерам выдали толстяков. Массовый

свальный грех на «Розетках» в Ласвилле, тринадцать сгоревших танков с одной стороны

«кишки», дюжина с другой... Но сейчас да, зверь-машина стала.

Шмульке и герр Лейтенант переглянулись: Степа косвенно подтвердил имевшиеся

подозрения о том, что КВ-220 втихомолку апнули – ученые мужи из секретного НИИ

господина Storm‘а что-то там подкрутили в характеристиках, в результате чего только

редкие неудачники не могли теперь получить на «Розетке» «стальную стену»,

«бронебойщика» или «снайпера».

Парамон Нилыч тем временем глаголил: месяц предстоит праздничный, следовательно,

товарищи, нас ожидают приятные сюрпризы, от утроенного опыта, до скидок на золотые

снаряды. Экипажу Т-34-85 – особое внимание, поскольку четыре недели вы будете

привозить удвоенное количество серебра, но самое главное...

Комиссар неожиданно запнулся на полуслове и даже чуть покраснел, будто едва не

разгласил военную тайну. После паузы продолжил:

– Кхм... Словом, командиру «восемьдесятпятки» по окончанию митинга пройти в мой

кабинет для специального инструктажа!

Ганс Шмульке понимающе хмыкнул. Последние два дня на базе происходили некие не

слишком заметные на первый взгляд странности. Во-первых, в самый дальний ангар в

котором обычно стояла тестовая техника, глубоко ночью привезли какую-то новую

машину. Вокруг выставили двойную охрану, внутрь не пускали никого кроме

представителей центрального офиса, шмыгавших между штабным корпусом,

техническими службами и бухгалтерией пряча глаза и не отвечая на вопросы.

Во-вторых, при штабе поселился неизвестный никому экипаж, пять человек, вроде бы

немцы. Обедать в общую столовую они не приходили, в получивший большую

популярность среди личного состава французский офицерский клуб не заглядывали, на

общем построении не появлялись. Терзаемый любопытством Ганс Шмульке попытался

было проникнуть на второй этаж штабного здания, но был без лишних разговоров

выставлен вон службой безопасности – успел только заметить, что новенькие в чинах не

ниже гауптмана и обер-лейтенанта, значит после Академии...

Что бы это могло означать? Пасьянс не складывался – даже вокруг наглухо

засекреченных образцов и прототипов техники еще не запущенных в серийное

производство эдакой таинственности не разводили. По крайней мере всем были известны

приблизительные характеристики немецких ПТ-САУ на базе серии;, выпуск которых

откладывался уже который месяц.

По обсуждению проблемы с герром Фюрстом и остальными членами экипажа пришли к

выводу, что готовится некий необычный и уж точно небанальный инвент, похлеще

недавней шуточки с драконами на авиабазе. В конце концов, откуда вдруг в каталоге

наград появилась невиданная раньше уникальная медалька с изображением трех

золотистых Т-34-85 и «Tiger» в зимнем камуфляже?..

– Не будем ломать голову, – лейтенант подтолкнул Ганса Шмульке локтем. – Если

господин Storm действительно задумал некую глобальную пакость, нас она касаться не

будет: праздники-то у русских, значит все сюрпризы касаются только советских

экипажей. Надеюсь, если они и впрямь попадут в необычную ситуацию, хоть кто-нибудь

догадается включить видеозапись боя и затем продемонстрировать всем

заинтересованным.

– Согласен, – кивнул Шмульке. – Нам остается только ждать грядущего патча и

новостей из русской казармы. Кстати. Если сегодня День Труда, то почему бы не засучить

рукава и не отметить праздник победоносным заездом на нашем «Тапке»? Улучшить

статистику? А то иваны с КВ-220 совсем зазнались!

62. Он где-то рядом...

– Кажется, теперь понятно, что конкретно у нас происходит, – задумчиво протянул Ганс

Шмульке. – Ничего себе сюрпризы у господ разработчиков!..

В столовой, как казалось, собрался весь персонал базы. Ремонтные боты скромно

переминались с ноги на ногу у входа, пришли американские самоходчики и французы с

AMX 50 120, китайцы засели в дальнем уголке, мрачная как туча мадам Ротвейлер

приволокла папку с отчетами и ведомостями. Неслыханные новости затмили даже

всеобщее обсуждение недавнего патча и заметно снизили интерес к новым советским

машинам.

Захар Бодров, командир Т-34-85, выглядел грустно, если не сказать подавленно. По

возвращению из последнего заезда, когда его экипажу пришлось столкнуться с

неизвестной напастью, сострадательные ребята с КВ-220 немедля налили Захару стакан

ядреной «Переваловки», который тот выпил словно воду. Лейтенант отчасти пришел в

себя, обрел дар речи, а дальше...

Дальше, как однажды выразился великий писатель Михаил Булгаков, «грозные матерные

слова запрыгали по комнате, как град по подоконнику». Захар не стесняясь в выражениях

и не стыдясь эмоций в ярких и доходчивых фразах обрисовал свое отношение к событиям

на Малиновке, когда команда из пятнадцати «восемьдесятпяток» была разнесена

вдребезги и пополам одним-единственным танком обозначавшимся в списке как «Der

Weisse Tiger».

– Он появляется редко и только на одном-единственном полигоне, Малиновка, —

объяснял Захар, одновременно потребовав следующую дозу самогона. Командир КВ-220

молча налил. – Но, скажу я вам, это нечто неслыханное...

– Хотя бы приблизительные технические характеристики известны? – подался вперед

комиссар Котятко. – Я вот о чем думаю: не тот ли это абсолютно засекреченный образец,

что привезли на неделе в шестой ангар для тестовой техники?..

– Характеристики... – скривился лейтенант. – Очень хорошие у него характеристики!

Замечательные! Сказочные! Обычный «Тигр» какого уровня, никто не напомнит?

– Седьмого, – моментально подсказал Шмульке. – Его ближайший родственник от

доктора Фердинанда Порше тоже. Прочность первого тысяча четыреста пятьдесят,

второго на сотню меньше...

– Вооо! – слегка охмелевший Захар поднял палец к потолку. – А у этой самоходной

гнусности – пятнадцать тысяч! Десятый уровень!

– Пятнадцать? – поперхнулся Парамон Нилыч. – Сколько?.. Это что, личинка «Ратте»?

– По моим наблюдениям, – продолжил Захар, – у «Der Weisse Tiger» нет внутренних

модулей. Совсем! Значит бить по баку и боекомплекту бесполезно. Гусеницы не

сбиваются. В наличии бортовые противокумулятивные экраны. Понимаете, с чем мы

столкнулись?

– Добавлю, – своевременно вмешался наводчик с Т-34-85, – пуляет он

стапятидесятимиллиметровыми снарядами от Е-100, тогда как пушка по облику —

обычная «ахт-ахт». Как это понимать?..

– Я бы подала на них в арбитраж, вот как это понимать, – проворчала мадам Ротвейлер,

выкладывая на стол распечатку со статистикой. – И непременно стрясла бы десяток

миллионов за моральный ущерб. Пришлось ознакомиться с доступными сведениями по

объекту: к настоящему моменту «Der Weisse Tiger» провел восемьдесят пять боев, из них

только девять поражений. Как это отражается на финансовых поступлениях и общей

доходности не мне вам рассказывать!

– Да погодите вы! – отмахнулся товарищ Котятко. – Что за мелкобуржуазные замашки,

все сущее мерить на деньги? А как же чувство гордости? Как минимум? Захар, вы ведь

академиев не заканчивали? Экипаж далеко не самый опытный?

– Есть такое, – вздохнул лейтенант. – А толку-то? От болванки Е-100 и десять

академий не спасут.

– Не скажите, – покачал головой Парамон Нилыч. – Решено. Я со своими парнями с

«Черчилля» пересаживаюсь на «восемьдесятпятку». У нас четыре полных перка, пятый в

прокачке, уже что-то... Товарищ начальница финотдела, выпишите средства на

переучивание. И не смотрите на меня будто ротве... Тьфу! Будто на врага народа. Надо!

– Надо, так надо, – угрюмо сказала бухгалтерша, пропустив оговорку комиссара мимо

ушей. – Могу выделить подкалиберные из резервного фонда. За каждый снаряд потом

отчитаетесь лично!

– Отчитаемся, отчитаемся, – легко согласился товарищ Котятко. – Заодно «золотые»

ремкомплект, огнетушитель и аптечку? Договорились?..

* * *

– Не надо считать Т-35-85 маленьким и слабеньким танчиком, – бубнил в рацию

Парамон Нилыч, занявший командирское кресло. – Нет плохих танков, есть кривые руки,

эту аксиому стоило бы выучить с первого же боя! Кроме того, необходима грамотная

тактика!

Решили так: к «Der Weisse Tiger» не приближаться. По наблюдениям тех, кто сталкивался

с монстром, он обычно кружил около северного респа Малиновки и поджидал сломя

голову бросившихся в атаку, после чего без особых затруднений уничтожал противников.

Следовательно, команда разделяется на группы – разведчики под масксетью

высвечивают врага, обладатели «золотого» боекомплекта идут в обход, становятся на

высотках и постоянно маневрируя расстреливают его в наиболее уязвимые зоны.

– Ни в коем случае не целить в переднюю наклонную бронеплиту и ВЛД, верхнюю

лобовую деталь! – инструктировал комиссар. – Маску пушки тоже не трогать,

бессмысленно! По сбитие гусениц забыть, наша цель – бортовые экраны, они толщиной

всего двадцать миллиметров! Если получится – по решетке двигателя, корме и в борт

башни!

– Поехали! – донеслась команда ротного. – Никакого раша через поле, перестреляет!

Очень осторожно!

План, разумеется, не был идеален: скорострельность чудища составляла 7 в секунду,

очень быстрая перезарядка для супертяжелого танка, по всем параметрам превосходящего

десяток «Маусов». Орудие точнее, чем у «Ягдтигра». Но если он начнет отвлекаться и

преследовать сразу несколько целей, то наверняка не заметит «батарею» из пяти Т-34-85

на холмах в лесочке...

– В крайнем случае, навалимся толпой и возьмем базу, тоже неплохой вариант. Главное

не выезжать из круга, – проворчал комиссар, когда танк остановился на склоне. – Ага,

вот он!

Стереотруба все-таки очень полезное приспособление – «Der Weisse Tiger» «штурмовую

группу» пока не видел, а его самого аккуратнейшим образом подсвечивали со стороны

болотца. Пока что был потерян только один союзный танк, не успевший вовремя удрать и

подставивший борт...

– Залпом, – скомандовал Парамон Нилыч. – Потом отходим, меняем позицию,

перезаряжаемся и снова...

* * *

– Ну вот, а вы боялись, – товарищ Котятко положил на стол мадам Ротвейлер,

вещмешок, набитый кредитами. – Плюс уникальная медалька, только не у нашего

экипажа, а у союзников. Любой аппарат сделанный из железа можно разобрать, причем не

обязательно аккуратно и с помощью гаечного ключа!

– Неплохо, – смилостивилась бухгалтерша, мельком взглянув на итоги боя. – Будете

продолжать?

– Почему бы и нет? – усмехнулся комиссар. – Ходят слухи, будто эта нечисть исчезнет

еще нескоро, так почему бы не приобрести бесценный опыт? В конце концов, вдруг

однажды несбыточные мечты немецкой казармы исполнятся и на поле боя выкатят

«Ратте»? По-моему, после «Der Weisse Tiger», «Крыска» покажется картонной и

заряжающейся половину боя...

63. Парад

– Торжественный марш войск и военной техники есть дело серьезное и ответственное!

– напрямую заявил Парамон Нилыч Котятко. – Это вам не рандомный бардак где-

нибудь на Эль-Халлуфе, к проведению таких мероприятий надо готовится со всей

тщательностью! Для начала – выберем место проведения...

– Химмельсдорф, – решительно сказал товарищ Сухов с ИС-4. – Символично, все-таки

вражий город, да и пространство большое. На площади перед министерством?

– Отличные реминисценции с парадом союзных войск в Берлине, в 1945 году, —

согласился комиссар. – Кстати, именно тогда были впервые продемонстрированы танки

ИС-3, вот пусть они колонну и возглавят... Не совсем, конечно, подходит к сегодняшней

дате, поскольку совместный парад был проведен в сентябре, после победы над Японией и

окончания Второй мировой, но смысл-то одинаков? Решено!

На предпраздничное совещание в русской казарме были приглашены исключительно

представители Советского Союза, даже китайцев не позвали – конечно, во Второй

мировой Китай воевал на стороне Коалиции, но только в Азии, а не на европейском

театре...

– Если совместный, то надо звать союзников, – незамедлительно вмешался Вася, ради

такого случай примчавшийся с аэродрома и сменивший летную форму на долее

привычную, танкистскую. – Нехорошо получится, праздник-то общий!

– Так, – Парамон Нилыч задумался. – Американцев, конечно: тогда в Берлине они

вывели на Александерплац тридцать два танка из 16-й мотомеханизированной

кавалерийской группы, причем на трибуне вместе с маршалом Жуковым присутствовал

генерал Патон... Василий, отправляй вестового в американскую казарму, пусть готовят

«Шерманы»!

– С англичанами неувязочка, – напомнил командир КВ-220. – Французов на

аутентичных довоенных моделях позвать не проблема, а вот британцы...

– Вызовем из центра разработки сэра Генри, – принял решение товарищ Котятко,

вспомнив об английском майоре. – Он пока единственный представитель

Великобритании в «Мире Танков». Временно перекрасим нашего «Черчилля» в

британский камуфляж, нанесем опознавательные знаки 7-й королевской бронетанковой

дивизии и пусть участвует вместе со всеми! Согласны?

– Так точно! А с немцами-то что делать? Все-таки тоже люди не чужие, по крайней мере

сейчас, столько лет спустя...

– Извините, но это не их торжество, – непреклонно сказал Парамон Нилыч. – Ровно

наоборот. Пригласить в качестве зрителей – еще куда бы ни шло... Да, пожалуй так и

сделаем! Вася, поговори с Гансом Шмульке, он в немецкой казарме самый вменяемый и

уж точно не обидится. За дело товарищи, время не ждет! Технику подготовить, ангары

украсить! Бегом!

* * *

– Да какие могут быть обиды? – отмахнулся Ганс Шмульке, после предметного

разговора с Васей. – Что я, не понимаю? Думаю, зрелище будет любопытное, в конце

концов, за всю историю был один-единственный прецедент, когда русские, англичане,

американцы и французы вывели бронетехнику на общий парад!

– Именно, – подтвердил младший лейтенант. – Ты только представь, уже начали

сгущаться тучи Холодной войны, а маршал Жуков, генерал армии Эйзенхауэр,

фельдмаршал Монтгомери и генерал Латр де Тассиньи вместе поздравляют своих солдат с

Победой...

– А что за история с ИС-3? Краем уха слышал, будто они тогда произвели неслыханный

фурор.

– Еще бы, – усмехнулся Вася. – Подготовка велась с соблюдением строжайшей

секретности, из иностранцев эту модель танка никто никогда не видел. По личному

приказу Сталина тщательно зачехленные танки перебрасывали железной дорогой на

запад, в основном по ночам. На головном локомотиве висел лишь один лозунг: «Боевой

привет шлет Родина!» с очень таким ясным намеком насчет «привета». Станцию

назначения законспирировали во избежание диверсий – нацисты из подпольной группы

«Верфольф» еще действовали в районе Берлина. Тренировки проходили тоже ночами, в

советской зоне оккупации неподалеку от Рейхстага. Хотелось сделать сюрприз.

– Думаю, он вполне удался, – кивнул Ганс Шмульке. – Воображаю себе американцев и

французов на M4 Sherman и «Першингах», англичан на «Файрфлаях», «Кометах» и

бронетранспортерах, а тут выезжает монстр с революционной схемой бронирования

корпуса и башни, да еще и массой почти в сорок семь тонн!

– Пятьдесят два монстра, – уточнил Василий. – Не идущих ни в какое сравнение с

бронетехникой союзников! Достаточно посмотреть кинохронику, чтобы увидеть

изумленные лица англичан и американцев. Два танковых полка, способных смести с

дороги любого противника, даже не заметив. И это на фоне безнадежно устаревших

союзнических машин... Ну так что, придете? Посидеть на трибунах и посмотреть?

– Собственно, чего мы там не видели? – Ганс Шмульке задумчиво почесал в затылке. —

Каждый день наблюдаем всю линейку ИС, в страшных снах снятся... Конечно, придем.

Есть о чем вспомнить. И о чем подумать.

– Договорились, – кивнул Вася. – Ладно, я пошел – работы невпроворот!

– Постой. С праздником. Это ваша Победа. Честно заслуженная.

– Спасибо! Хорошо хоть у нас здесь все разногласия остались в далеком прошлом...

64. Штурмовой бой

– Красотища просто запредельная, что и говорить, – не скрывая иронической улыбки

сказал Ганс Шмульке. – Изящнейшее решение ходовой части, симпатичная, пускай и

абсолютно бесполезная башенка, ну и разумеется, конечно же – огромное

семидесятипятимиллимитровое достоинство!

– За «достоинством», – фыркнул лейтенант Фюрст, – обращаться надо к «Ягдтигру»

или «Ленивцу» Т95. Я собственными глазами видел, как при удачном попадании Т95

ваншотил ИС-4 уже после того, как танк перевели на десятый уровень. Настолько

удачные попадания – большая редкость, и тем не менее к ПТ-САУ лучше не

поворачиваться бортом или кормой.

– При хорошем навыке и удачливости даже «Мардер» способен уничтожить «Мауса».

Точнее снять с него последний процент.

– Тебе смешно, но если в ближайшем будущем мы встретимся в бою с французской ПТ

наподобие AMX 50 Foch, с тысячесильным «Майбахом» и чудовищной скоростью в

шестьдесят пять километров в час, мало не покажется – один единственный барабан со

стопроцентным попаданием, и VK4502 отправляется на долгий и дорогостоящий ремонт!

– Я вовсе не смеюсь, – Ганс Шмульке пожал плечами. – За минувшие месяцы мы

научились относиться к французам с полной серьезностью, а проклятущий Bat-Chatillon

мне уже в кошмарных снах снится – кажется, он постепенно выдавливает из ниши

топовых СТ старичка Т-54, не говоря уже про Е-50.

Объект пристального внимания унтер-офицера и герра Фюрста находился в ангаре с

техникой, прошедшей основные испытания и готовой к серийному производству —

танковые заводы «Варгейминга» к лету переориентировались на выпуск принципиально

новых образцов: французской самоходной артиллерии и противотанковых машин.

Наибольший шок вызывали, конечно же, образцы старших уровней, вроде помянутого

аппарата «Маршал Фош», отчетливо смахивавшего на многократно увеличенную в

размерах «Ягдпантеру» с реактивным двигателем, но и у малышей тоже было на что

посмотреть. В частности, на Somua SAu 40.

– В любом случае эти машины выглядят какими-то... – Ганс Шмульке запнулся,

подыскивая нужное слово, – какими-то инопланетными. Отправленными на Землю

марсианами для порабощения человечества! Хотя, для своего времени S35 Somua был

неплохим танком.

– Я бы уточнил, очень хорошим, – дополнил лейтенант. – Эдакий французский Т-34 со

сравнимой бронезащищенностью. Орудие, конечно, послабее, всего сорок шесть

миллиметров, да и скорость почти в два раза меньше. Однако, в 1940 году Somua был

способен противостоять практически любому немецкому танку и запросто разделывал под

орех «единички», «двоечки» или чешские 35.t вкупе с 38.t. Другое дело – неумение

командования пользоваться танковыми соединениями в маневренной войне! У них ведь

даже собственный КВ был – тяжелый B1 bis, а толку-то?

– Ровным счетом никакого, – кивнул Шмульке. – В итоге вся техника досталась

Германии в качестве трофеев... О, взгляните-ка, кто пришел. Надо убегать и прятаться?

У входа в ангар нарисовался грузный силуэт мадам Ротвейлер. За королевой бухгалтерии

поспешала свита – французский лейтенант Тьерри, товарищ Котятко, командир Е-100

гауптман Хаммершмидт и двое взмыленных менеджеров «Варгейминга», явно

получивших нагоняй от ее божественной милости, распределявшей финансовые потоки и

там самым вершившей судьбы многих экипажей.

– Да, я знаю о чудовищных, неслыханных убытках! – низко рокотала мадам Ротвейлер.

– Будь моя воля, все французские танки немедля отправились бы на переплавку! Мсье

Тьерри, только за двухнедельный отчетный период ваш AMX 50 120 обошелся

общекомандной казне почти в полмиллиона серебром, не учитывая расходов в золоте,

выданном вам на покупку подкалиберных снарядов! Берите пример с герра гауптмана!

Шмульке и Отто Фюрст переглянулись. Е-100, традиционно участвовавший в высадках на

Глобальной карте, снабжался «золотыми» кумулятивами GR.39, что в сочетании с

калибром 150 миллиметров делало немецкий супертяж самой настоящей машиной

апокалипсиса, сеявшей вокруг себя смерть и разрушения. С одной оговоркой, конечно —

если у Е-100 были качественная поддержка и прикрытие.

Но зачем давать голду французам, и так славившимся на танкистской базе если не

криворукостью, то по меньшей мере не всегда адекватным поведением: высадить весь

барабан во вражеского тяжа и тут же героически погибнуть – невелик подвиг. Отсюда,

кстати, и большие траты на постоянный ремонт.

Ясность в вопрос внес Парамон Нилыч:

– Товарищ начальник финотдела самую суть уловила, – сказал комиссар, обращаясь к

французу. – Поймите же, в режиме штурмового боя время будет играть против нас, как

атакующей стороны! На вашей совести поддержка сверхтяжелых танков прорыва и

отвлечение противника – необходимо по максимуму использовать преимущество в

скорости!.. Та-ак, а вы что здесь делаете? Подслушивали?

Товарищ Котятко заметил Ганса Шмульке и господина лейтенанта. Нахмурился.

– Насколько я понял, речь идет о новых режимах боев, введенных на супертесте? – не

смутился Отто Фюрст. – Подумаешь, военная тайна! Во встречном бою мы уже

участвовали.

– Ах да, конечно, любимчики господина Storm‘а, – вздохнул комиссар. – Тогда идите

сюда, поговорим, дело-то серьезное. Первый выезд на штурмовку, мы как раз набираем

роту. «Тапок» машина крепкая, будете поддерживать десятый уровень. Как, согласны?

– Когда мы отказывались? – Шмульке развел руками. – Насколько я понял, в штабе

уже составлен план действий?

– Именно, – кивнул Парамон Нилыч. – Полигон Карелия, отбить у противника

северный респ. Задачка сложная – двухуровневая возвышенность, опасность массового

применения ПТ, подходы отлично простреливаются. Ради такого дела руководство

выделяет дополнительные средства в золоте.

Мадам Ротвейлер недовольно поджала губы. Слова «дополнительные средства» были ей

как ножом по сердцу. Идеальный Мир Танков представлялся бухгалтерше как череда

нескончаемых побед без малейшего повреждения техники, без расходов на снаряды,

«ненужное» оборудование и прочие глупости наподобие доппайков или шоколадок.

– Мысль такова, – продолжил комиссар, – данный тип боев большинству экипажей

пока что непривычен, следовательно обе

стороны могут совершать самые нелепые ошибки. Наша задача таковых ошибок избегать,

одновременно пользуясь неуверенностью и промахами врага. Герр Фюрст, вы командир с

огромным опытом, больше полутора тысяч боев. Есть предложения по тактике и составу?

– Три тяжелые арты, три светляка, лучше всего легкие AMX, – не раздумывая ответил

лейтенант. – Три средних в поддержку. Остальные – тяжелые и супертяжелые.

Самоходки, полагаю, атакующей стороне не требуются. ПТ девятого уровня слишком

медлительны, за исключением Объекта 704.

– Разумно, – согласился Парамон Нилыч. – В первые минуты работаем на расстоянии,

отстреливая выявленные цели, затем попытка прорыва. Теоретически, обороняющаяся

сторона будет сидеть на базе...

– Теория часто расходится с практикой, – заметил Шмульке. – Противник может

оказаться не глупее нас с вами и выставить половину команды артиллерии, пяток

самоходных ДОТов вроде Е-100 или ИС-4 для прикрытия базы и ближнего боя, плюс

малышня для максимального засвета. В результате на нас обрушивается дождь из

«чемоданов» и прорыв заканчивается мясорубкой. Нет?

– Да, – мрачно подтвердил комиссар. – Придется разрабатывать сразу несколько

вариантов тактики. Предложение: вернуться в штаб, собрать командиров всех топовых

машин и подумать над их предложениями. Незачем бросаться в бой сломя голову, можем

серьезно нарваться.

– Поддерживаю, – кивнул лейтенант Фюрст. – И тогда уж следовало бы организовать

тренировочный бой, проверить, насколько адекватны наши наработки. Идемте, господа!

– Стоять! – рявкнула мадам Ротвейлер. – Это я не вам. Тьерри, останьтесь! Мы еще не

закончили с отчетностью. И кроме того, для компенсации убытков командованием

приказано купить для французской команды премиумную машину.

Финансистка зыркнула на менеджеров из центрального офиса. Те передали папку с

документацией.

– Издеваетесь? – ахнул французский лейтенант. – Эта каракатица – премиум? Я

танкист, а не самоходчик!

– Именно. Других машин пока нет и не предвидится. Покатайтесь на FCM36 с немецкой

пушкой PaK.40, поучитесь воевать, а там посмотрим – выпускать вас в ротные бои или

нет!..

65. Гром и молния

– Шмульке! – от резкого голоса дневального унтер-офицер аж вздрогнул. – К

комиссару! Бегом!

– Что-о? – недоуменно протянул лейтенант Фюрст. – Иваны окончательно совесть

потеряли! Между прочим, у нас собственная гордость и мы имеем честь служить под

знаменами другой державы! Не ходи.

– А вдруг что-то действительно важное? – нахмурился Ганс Шмульке. – Сбегаю, от

меня не убудет. Во-первых, патча ждем со дня на день, а во-вторых, герр комиссар имеет

доступ к совершенно секретным сведениям и предпочитает делиться ими с коллегами.

Особенно если центральный офис «Варгейминга» планирует какую-либо особенно лихую

авантюру! Мы должны встретить опасность во всеоружии.

– Резонно, – согласился лейтенант. – Преддверие патча всегда вызывает у меня легкий

мандраж...

Шмульке спустился по лесенке к выходу из казармы, пересек плац и направился к

штабному корпусу. Машинально отметил, что на фасаде появился новый флагшток,

временно пустующий – рано или поздно там появится британский Юнион Джек.

Постучался в дверь кабинета с табличкой «тов. Котятко П. Н.».

– Здравствуйте, – Парамон Нилыч отвлекся от разложенных на столе бумаг. – Чаю

сами себе налейте, у пролетариата слуг нет. Присаживайтесь. Известия, прямо скажем,

удручающие...

– Простите, герр комиссар, но если вы хотели поделиться взаимоинтересующей

информацией, то почему не пригласили офицеров, старших по должности и званию?

Например, гауптмана Хаммершмидта, командира Е-100?

– Потому, что вы имеете в своей части определенный авторитет, к вам прислушиваются,

– прямо сказал Парамон Нилыч. – И наверняка сумеете придумать, как безболезненно

донести до личного состава вот такие новости...

Комиссар передал Гансу Шмульке директиву, отпечатанную на официальном бланке

«Варгейминга». Унтер-офицер вчитался. Сдвинул брови.

– Это как прикажете понимать? Да мы эту награду честно заслужили еще полтора года

назад! Когда ни о каких французах речи не шло, а у американцев и половины ныне

существующей техники в ангарах не было! Нет, ну вы представьте, если во время войны

дают тебе Железный крест, допустим, за взятие вражеского города, а потом отбирают с

условием – вернем только когда возьмешь следующие два! Возмутительно!

Директива гласила: медаль «Эксперт» становится динамической и пропадает как только

вводится очередной новый танк. С учетом скорого появления французских ПТ САУ и

артиллерии, а за ними и англичан, все экипажи лишались одной из самых престижных

наград очень надолго, если вообще не навсегда – встретить по нынешним временам в

рандомном бою такую экзотику как Pz.IV/V, КВ-220 или американского «Утконоса»

M6A2E1 практически нереально, а значит медаль катастрофически обесценивается просто

потому, что получить ее становится до крайности сложно...

– Для получения «Эксперта» уничтожение премиум-моделей не засчитывается, —

напомнил комиссар.

– Хорошо, пусть. Но банальную «Пантеру» я видел в бою месяца полтора назад, Е-50

начинают становиться если не исчезающим, то по меньшей мере редким видом, на

«Горбатой горе» M3 Lee воюют считанные единицы и так далее...

– Вот и я о том, гражданин Шмульке, – уныло кивнул Парамон Нилыч. – Некрасиво

получается. Ввели бы хоть степени, что ли? Представляете себе неудобное положение,

когда мне придется объявить экипажам, что награды придется сдать... На хранение.

Вечное, возможно. Что мне танкисты скажут?

– Насколько я понял, это далеко не все плохие новости? – настроение у Ганса Шмульке

окончательно испортилось. – Что еще они придумали? Перевели «Мауса» на пятый