Текст книги "Легенды танкистов - 2"
Автор книги: Андрей Мартьянов
Жанр:
Прочий юмор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 30 страниц)
что такое прицельная стрельба. Пока что полковник находил качество стрельбы – что из
пушек, что из пулеметов – неудовлетворительным.
– Где эти двигатели, черт бы их побрал? – крикнул полковник, увидев
приближающегося адъютанта. – Не говорите мне, что состав задержался!
– Прибыли, – отрапортовал адъютант
– Отрядите второе отделение, пусть помогут с разгрузкой... Где техники? Они уже
знают?.
– Так точно, извещены.
Полковник Фурне благоразумно пропустил мимо ушей тот вопиющий факт, что техникам
«доложили» о прибытии двигателей раньше, чем командиру.
Десяток более мощных двигателей «Майбах» – полученных в качестве репараций от той
же Германии еще в девятнадцатом году, – «пылились» на военных складах с той же
поры. Теперь они оказались востребованы. Арсенал Пюто выслал их полковнику Фурне,
дабы тот переоснастил свои «дредноуты». А то старые «мерседесы» – раньше они
использовались на немецких дирижаблях, – уже не тянули.
12 мая 1940 года, Жудревилль
– Наконец-то! – воскликнул полковник Фурне, прочитав приказ погрузить свои восемь
боеспособных танков на платформы и выдвигаться к линии фронта.
Он зачитал приказ:
– Господа! Место назначения – станция Ландре. Оттуда мы направляемся в бой.
Началась обычная в таких случаях суета. Прогревали моторы, проверяли боеприпасы.
С ревом, вздымая пыль и окутывая небо дымом, танки поползли по дороге. Неожиданно
один из них странно накренился, развернулся на месте и заглох.
– Не ждать! – рявкнул полковник. – Нет времени!
И словно в ответ на эти слова заглох мотор у второго танка. Из люка высунулся командир,
красный от ужаса и смущения молодой капитан Леже.
Он что-то прокричал, делая выразительные жесты: очевидно, объясняя, в чем состоит
поломка. Но Фурне не слышал. Только отмахнул ему: потом, мол, догоните, если сумеете.
Шесть уцелевших танков добрались до станции Ландре ближе к ночи.
Полковник Фурне отправился к начальнику станции – разбираться, на какой состав
следует грузить танки.
– Да где ж я достану для вас локомотив?! – кричал растерянный, немолодой полный
человек, настоящий французский обыватель. Это и был начальник станции.
– Ты понимаешь, ты хоть понимаешь, что мы не на курорт едем? – орал на него
полковник Фурне. – Нам нужно на фронт!
Они оба остановились, чтобы перевести дух. Фурне проговорил совсем тихим,
умоляющим голосом:
– Нам на фронт... Танки, понимаешь? Танки!
– Я найду... – выдохнул начальник станции.
И действительно каким-то чудом был найден состав. Началась погрузка танков на
платформы.
13 мая 1940 года, Менвилль
Полковник Сен-Сернен ехал в автомобиле, сопровождая свой пехотный полк.
Он находился под впечатлением последнего донесения о быстром продвижении немцев.
– Что там? – Полковник коснулся плеча водителя.
Впереди, на обочине дороги, громоздилась железная громадина.
Автомобиль остановился, полковник вышел и приблизился к сломанному гиганту.
– Танк «Турень»! – доложил капитан Леже. – Остановился из-за поломки, но она будет
устранена в ближайшее...
– В ближайшее время здесь будут немцы! – заревел полковник Сен-Сернен. —
Немедленно взорвать!
15 мая 1940 года, 11 часов, Нофшато
Полковник Фурне прибыл на станцию Нофшато, где его должны были ожидать составы с
танками.
Но никаких составов и никаких танков там не оказалось.
Полковник выскочил из штабного вагона. В помещении, где должен был находиться
начальник станции, оказалось пусто. Телефон мертво молчал.
Фурне пробежался по платформе. Никого. Он даже заглянул в буфет, но и там не было ни
души. Фурне взял с полки бутылку, плеснул в нечистый стакан, глотнул.
Куда все, черт побери, подевались? Он огляделся по сторонам и вдруг заметил невысокого
серенького человечка.
– Кто вы? – властно спросил полковник.
– Жан Жанен, – представился тот. – Стрелочник.
– Очень хорошо. Одно должностное лицо все-таки не покинуло пост, – кивнул Фурне.
– Где мои танки?
– По поводу танков ничего сказать не могу, – с достоинством отвечал рабочий, – а вот
что знаю: в нескольких километрах от станции немцы бомбили. Так что досюда ваши
танки, скорее всего, дойти и не могли.
– Куда их отправили? – спросил полковник.
– Я так прикидываю, по состоянию железнодорожных путей – скорее всего, через Ис-
сюр-Тиль к Дижону.
Полковник Фурне отсалютовал стрелочнику:
– Франция в моем лице благодарит вас, мсье.
Стрелочник чуть поклонился:
– Франция в моем лице принимает вашу благодарность.
15 мая 1940 года, 16 часов, Нофшато
– Капитан Ролле! – Полковник Фурне не мог больше выносить неизвестности. —
Возьмите мотоцикл и выясните, что, в конце концов, происходит с танками. Где застрял
состав?
Ролле отбыл.
15 мая 1940 года, 22 часа, Нофшато
– Господин полковник, вы меня слышите?
Связь наконец кое-как восстановили. Голос Ролле звучал глухо, пробиваясь сквозь
помехи.
Фурне закричал:
– Говорите, капитан! Где мои танки?
– Блокированы в Маасе, в сорока километрах от Нофшато. Здесь на станции скопилось
пять составов. Перед нашим состав с топливом, и он горит.
– Где машинисты? Где механики? – надрывался полковник.
– Все сбежали. Танки выведены из строя. Немцы занимают Кулмон-Шалиндри, это в
двадцати четырех километрах от Мааса.
– Можно ли выгрузить танки с платформ и прямо сейчас бросить их в бой? – Фурне
ждал ответа на этот вопрос с замиранием сердце.
Капитан долго молчал. Обдумывал ситуацию. Взвешивал все возможности. Наконец он с
трудом заставил себя произнести:
– Господин полковник... Топлива нет. Немцы уже близко. Даже если мы каким-то чудом
разгрузимся...
Он не договорил.
Фурне резко обрубил:
– Уничтожить! Все танки! Личный состав эвакуировать на грузовиках.
– Вас понял, – с тяжелым сердцем повторил капитан.
Связь прервалась.
Фурне отвернулся, коротко, сухо всхлипнул. К счастью, этому не оказалось свидетелей.
16 мая 1940 года, Маас
Капитан Шнитке морщил нос, прикладывая к лицу платок.
– Какое неэстетичное зрелище! – воскликнул он. – Эти горящие, разбитые танки...
Великолепные гиганты. Зачем нужно было взрывать их столь бездарно?
– Герр капитан, один танк еще сохранил эстетическую ценность! – сообщил унтер-
офицер Химмельсдорф. Этот служака очень, очень хотел выдвинуться и искал каждый
удобный случай угодить капитану.
– Покажите, – милостиво кивнул Шнитке.
Действительно, среди взорванных, развороченных танков один оставался
неприкосновенным. На его борту было написано личное имя – «Шампань».
– Эта «Шампань» заставит нас пить шампанское! – пошутил капитан Шнитке, заранее
зная, что Химмельсдорф громко, визгливо засмеется.
– Отправить танк в Германию! – распорядился капитан. – Пусть пополнит коллекцию
трофейной техники.
...Следы последнего гиганта по имени «Шампань» затерялись в Германии. По некоторым
данным, он погиб в Берлине, под бомбами союзников в 1944 году.
59. Стальная борзая
8 февраля 1917 года, Лондон
– К вам полковник Фуллер. – Сержант, доложивший о прибытии полковника военному
министру Англии лорду Альфреду Милнеру, отсалютовал и вышел.
Полковник явился с папкой под мышкой.
– Надеюсь, вы пришли с идеей, которая поможет нам выиграть эту войну? – С такими
словами встретил министр полковника
– Я тоже на это искренне надеюсь, – отвечал Фуллер. – Собственно, я хотел бы
представить на рассмотрение концепцию нового танка.
– Логично. – Министр кивнул. – сражение у Камбрэ сделало очевидным: победить без
танков невозможным. Успешное наступление во многом зависит от этих боевых
тракторов. Те, кто до сих пор считает такую машину просто курьезом, бессмысленным
измышлением технических умов, – они уже фактически выброшены на задворки
истории.
– Прекрасно сказано, сэр! – Фуллер улыбнулся. – Однако вот на что я хотел бы
обратить особое внимание. До сих пор мы сосредотачивались на тяжелых танках.
– Да, – нахмурился лорд Альфред, – и убедились в том, что без них за каждый
километр нам пришлось бы заплатить десятками тысяч убитых. Не говоря уж о расходах
боеприпасов.
– И все же тяжелые танки не отличаются маневренностью, – продолжал Фуллер. – Они
могут доехать до вражеских позиций и смять их, но это в лучшем случае. А потом они
застревают – и на этом все.
– По-вашему, этого мало?
– По-моему, новое оружие способно на большее! – убежденно ответил Фуллер. —
Вспомните, какое впечатление производила закованная в доспехи рыцарская конница!
– Я не настолько стар, – тонко улыбнулся Милнер.
Фуллер, к его удивлению, слегка покраснел.
– Я хотел сказать, сэр, что в какой-то мере боевые тракторы должны заменить для нас
бронированную рыцарскую конницу. То есть, сочетать в себе всю мощь современного
вооружения и брони с подвижностью кавалерии.
– Кавалерийский танк? – министр поднял брови. – Как вы себе это мыслите? Придется
отказаться от слишком толстой брони, от тяжелых пушек...
– Зато мы много приобретем в скорости и маневренности.
– Гм, – министр задумался. – Полагаю, можно поручить разработку концепции такого
танка фирме Фостера. Вы уже с ними разговаривали, не так ли?
Фуллер сделал вид, будто удивлен проницательностью Милнера:
– Откуда вам это известно, сэр?
Лорд Альфред встал:
– Оттуда, сэр, что не следует недооценивать министерство. Мы здесь не только флажки
по карте передвигаем. Нам давно известно, что Фостер разрабатывает нечто подобное в
ожидании, пока мы одобрим вашу идею.
17 июня 1917 года, Линкольн
Конструктор Уильям Триттон был взволнован.
Он работал на фирме Фостера над новым проектом, начиная с весны шестнадцатого года.
Все приходилось создавать заново. Не существовало никаких прототипов, которые можно
было бы взять за основу и переделать.
«Средний танк» – так условно именовалось его детище. Фостер, впрочем, в успехе не
сомневался, и его уверенность подтвердилась, когда пришел положительный ответ из
министерства.
Фуллер, конечно, помог. Этот танковый энтузиаст отлично понимал значение нового
оружия.
«Что ж, Уильям, пробил ваш звездный час», – сказал своему конструктору владелец
фирмы Фостер, когда в декабре шестнадцатого опытный образец – Мк.А – вышел из
ворот завода.
Испытания продолжались всю зиму.
И вот теперь официально пришел правительственный заказ на первую партию в двести
машин.
Фуллер присутствовал и был искренне рад происходящему.
– Меня впечатляет скорость, которую развивает ваш танк, – обратился он к Триттону.
– Настоящий гончий пес! Предлагаю назвать его «Уиппет» – «Борзая». Это доброе
предзнаменование, друг мой, ведь оно означает, что ваш танк будет гнать врагов, точно
зайцев, по всему полю боя.
Англичане любили охоту и определенно знали в ней толк...
«Борзая», впрочем, мало походила на подвижную и легкую собаку. Весил танк
четырнадцать тонн, в длину достигал шести метров, в ширину – более двух с половиной.
При броне от шести до четырнадцати миллиметров, танк был вооружен тремя или
четырьмя пулеметами и мог развивать скорость до четырнадцати километров в час. Если
дорога приличная.
Триттон обратил внимание Фуллера на главное отличие «Борзой» от ее
предшественников:
– Внимательно посмотрите, как у нас расположены двигатели. На тяжелом танке, к
которому мы привыкли, двигатель всего один, а на танке Мк.А – «Уиппет», как вы его
назвали, – их два. Это «Тейлоры» мощностью по сорок пять лошадиных сил. Они
находятся вот здесь, в передней части корпуса, рядом с топливными баками. Каждый
через собственную коробку передач приводит в движение одну гусеницу.
– Гм, – протянул Фуллер, – оригинально. А если один из двигателей выйдет из строя
– танк, очевидно, сможет продолжать движение на втором?
Триттон вздохнул:
– Вообще-то нет... Если хотя бы один двигатель сломается, танк остановится. Зато он
обладает хорошей маневренностью, как уже говорилось. Кстати, мы решили отказаться от
вращающейся башни – это позволит упростить производство.
– Помнится мне, на вашем легком танке – «танке Триттона» – такая башня была, —
заметил Фуллер.
– Совершенно верно, – кивнул конструктор и обтер лицо платком. – Однако сейчас мы
исходили из необходимости построить средний танк, который сочетал бы в себе
достоинства легких и тяжелых.
– Будем надеяться, что вам это удалось, – подытожил Фуллер.
26 марта 1918 года, Колинкам
Майор Грэм прошелся вдоль строя танкистов.
Совсем недавно его часть получила грозное оружие – средние танки «Уиппет». Целых
двенадцать.
Экипажи, состоящие из трех человек на танк, сразу же начали осваивать новые машины.
– В управлении сложен, – делились впечатлениями водители. – Пот ручьем льет! Пока
сообразишь, что к чему... Да еще усилия прикладывать приходится. А на пересеченной
местности еле ползет, вот и наваливайся на рычаги.
– Меня смущает плохой обзор из кормовой рубки, – заявил пулеметчик сержант Трэвис.
– Все-таки хочется видеть, куда стреляешь.
Трэвис славился тем, что читал много дешевых книжек из «народной библиотеки» и
поэтому выражался «литературно». Над ним немного посмеивались из-за этого.
– А ты, Трэвис, пали себе наудачу, может, попадешь в кого-нибудь! – смеялись
товарищи. – Кругом же будут немцы, так что не промахнешься.
Больше всего командование интересовалось возможностями танка по части преодоления
препятствий.
Оказалось, что танк может одолеть стенку в три четверти метра, ров – шириной более
двух метров и даже форсировать водный поток, если тот не глубже метра
Но самым удивительным был запас хода – целых сто тридцать километров!
– Мы можем своим ходом не только добраться до неприятеля, но и вернуться из боя в
расположение собственных войск! – заявил лейтенант Томпсон вечером в маленькой
пивной, расположенной в соседней деревушке.
Томпсон командовал одним из танков «Уиппет». Товарищи-танкисты, к которым он
обращался, подняли его на смех.
– Такого не бывает! До передовой доберешься, постреляешь – и дальше на своих двоих
обратно!
– А вот посмотрим, – надулся Топмсон. – Это вы на своих двоих побежите, а я вернусь
домой лорд лордом – на танке.
Ему не пришлось долго ждать, чтобы доказать свою правоту. Двадцать шестого марта
двенадцать танков «Уиппет» отправились на разведку.
Это было первое боевое задание танков такого типа.
Вернулись действительно своим ходом, к ночи.
Томпсон доложил командованию об увиденном – расположение противника (не
обнаружен), состояние дорог и укреплений; затем зашел в пивную.
Там уже знали о рейде «Борзых».
– Простая прогулка, – щурился артиллерист лейтенант Каски. – Посмотрим, что с вами
будет после боя.
24 апреля 1918 года, Виллер-Бретонни
Сражение становилось жарким.
Более тысячи немцев готовилось штурмовать позиции англичан.
Англичане заметно уступали им в численности. Стреляли скупо, осторожно —
отсчитывали боеприпасы.
Внезапно натиск противника ослабел, немцы подались назад, затем побежали. Из леса
появились танки – семь машин «Уиппет» на огромной скорости в десять километров в
час мчались прямо на врага.
С небольшой высоты, где укрепились немцы, ударили орудия. Танки продолжали
движение вперед, поливая врага пулеметным огнем.
Немецкие пехотинцы падали, как подкошенные. Но вот остановился и неловко
повернулся на месте один из английских танков. Второй артиллерийский снаряд доверил
его гибель, машина загорелась...
Остальные продолжали двигаться вперед. С громким криком англичане устремились
вслед за своим боевым трактором...
После битвы подсчитали погибших. Поле боя осталось за англичанами. Более четырехсот
немецких солдат были сброшены в оставленный врагом окоп – вместо братской могилы.
Томпсон, с закопченным лицом, мрачный, стоял один посреди открытой местности и
страшно ругался.
Его «Уиппет» был подбит и сгорел. Еще три танка погибли в этом сражении. Из семи
атаковавших вернулись лишь три.
8 августа 1918 года, Амьен
Лейтенант Арнольд любовно похлопал свой «Уиппет» по броне. Как и многие, он дал
своему танку личное имя – «Музыкальная шкатулка».
«Шкатулка» эта была механической и очень, очень музыкальной. Странно, правда, что
немцам не нравилась эта музыка!
Под Амьеном готовилась впечатляющая операция. Арнольд огляделся – почти сто
средних танков «Уиппет» готовились выступить. Стальная армада заводила свою
«музыку».
– Вперед!
Оставив позади пехоту, сопровождаемые кавалерией, танки «Уиппет» ворвались в тыл
противника.
Немцы ответили шквальным артиллерийским огнем. Пехотинцы, и без того отставшие,
залегли.
– Вперед, вперед! – хрипло кричал Арнольд, и «Музыкальная шкатулка» буквально
скакала по немецким окопам.
Казалось, эта «Борзая» заговорена от снарядов – артиллерия немцев была против нее
бессильна. Пулеметы танка Арнольда не умолкали.
– Батарея «бошей» впереди!
– На них, черт побери!
«Уиппет», не обращая внимания на выстрелы, на большой скорости влетел в
расположение немецкой артиллерийской батареи и за несколько минут уничтожил ее:
живая сила противника полегла под огнем, орудия были раздавлены гусеницами.
Танк спустился с холма, промчался, не снижая скорости, по ложбине и выбрался на
дорогу, по которой как раз двигалась большая германская автоколонна.
Немцы не ожидали увидеть так глубоко у себя в тылу английский танк.
Арнольд не стал ждать, пока они оправятся от удивления, и открыл огонь из всех
пулеметов.
Очереди косили немецких солдат. Автомобили остановились, налетая друг на друга,
некоторые сошли с дороги, другие повернули назад. Очень немногие сделали попытку
прорваться и были уничтожены отчаянным английским танком.
– Командир, мы горим, сэр! – доложил сержант Уилли.
Арнольд выругался страшными словами.
Пули противника пробили запасные канистры, укрепленные на крыше танка. Бензин
вытек и воспламенился, «Уиппет» загорелся.
– Отходим!
Пылающий танк скатился с дороги и на огромной, почти в пятнадцать километров в час,
скорости промчался обратно к позициям англичан.
Остаток пути танкисты проделали «на своих двоих», бросив пылающий танк.
– Какого черта вы закрепили канистры на крыше машины? – ругал вечером майор Грэм
героя-танкиста. – Согласно инструкции, их положено крепить сзади!
Арнольд не отвечал, из его глаз лились слезы – он искренне оплакивал свою любимую
«Музыкальную шкатулку»...
30 августа 1918 года, военное министерство, Лондон
Лорд Альфред Милнер был задумчив. С одной стороны, отчеты об успешных действиях
танков «Уиппет» впечатляли. С другой – превратить этот танк в подобие «рыцарской
конницы» не удалось: взаимодействия с кавалерией не получалось.
Наоборот. Скорее, танкисты и кавалеристы мешали друг другу на поле боя.
Средневековая аналогия не работала. При наступлении, например, у танков не получалось
развить должную скорость – кавалерия их обгоняла. В бою же конница оставалась
позади пехоты, а танки вели сражение самостоятельно, на свой страх и риск.
Какой отсюда вывод?
Очевидно, что выйти на оперативный простор без подвижных машин связи и снабжения,
без мотопехоты на бронетранспортерах или хотя бы грузовиках, – немыслимо. Как этого
достичь?
Ответ звучал неутешительно: никак. Требуются годы и годы напряженного труда
конструкторов вооружения, теоретиков военного искусства, тактиков – и наконец
рядовых танкистов.
Но начало положено. Первопроходцам всегда трудно. Тем, кто идет за нами, будет легче,
вздохнул военный министр.
10 января 1920 года, Царицын
– А вот танки, взятые у беляков, товарищ Сталин! – докладывали бойцы.
Товарищ Сталин удовлетворенно осматривал трофеи.
Он знал, что в армии у Деникина было несколько английских танков «Тейлор» —
англичане называли их как-то иначе, «борзые собаки», что ли, но в России этот танк был
известен по наименованию мотора.
Деникинцы дали своим танкам пышные имена – «Тигр», «Сфинкс», «Крокодил»,
«Сибиряк», «Садко» и даже «Генерал Врангель».
Теперь они принадлежали Красной Армии – армии трудового народа.
Естественно, они получат новые имена. Нельзя же, чтобы в Красной Армии был танк под
названием «Генерал Шкуро»!..
– Хорошо, – с сильным акцентом произнес товарищ Сталин. – Теперь эти танки будут
на нашей службе.
...Стальная английская «Борзая» оставалась на вооружении советской армии до начала
1930-х годов. Двенадцать машин честно служили, как могли. Потом они были списаны.
60. Пламя в песках
7 января 1941 года, Рим
Бенито Муссолини был разгневан.
– Еще одно такое поражение – и об Африке можно забыть! Это недопустимо. Африка
имеет для нас огромное значение в плане коммуникаций. Если англичане потеряют
влияние в африканском регионе, у них появятся проблемы при сообщении с Индией,
Австралией, Новой Зеландией. И все-таки нам пришлось уйти из Египта, из Киренаики,
недавно пали Бардия и Тобрук... Что дальше? Бенгази?.. Каковы причины столь
печального положения дел, вы можете ответить?
Недавно назначенный главой штаба граф Уго Кавальери выдерживал гнев вождя с
выдержкой истинного аристократа и штабиста.
– Невозможно вести современную войну без современных танков, – ответил Кавальери.
– Предлагаю сосредоточиться на этой проблеме.
– Гм, – Дуче поджал губы. – По-вашему, у Италии есть возможность прямо сейчас
развернуть производство современных танков? Пресвятая Дева! Да у нас нет даже
пристойного проекта новой машины... – Он махнул рукой и по-прежнему сердито
посмотрел на начальника штаба.
Граф Уго Кавальери явно что-то имел на уме. Весьма сдержанно начальник штаба
произнес:
– Мы по-прежнему считаем африканский театр военных действий основным. Потерять
Африку – проиграть войну. Жаль, что наши германские союзники этого не понимают.
Он помолчал и добавил:
– Точнее, понимают, но не в полной мере.
Присутствовавший при разговоре военный атташе Германии в Италии – генерал фон
Ринтелен – едва заметно пожал плечами. В личном разговоре с графом он, почти не
церемонясь, намекал на то, что нередко так бывает: слабейший союзник тянет на дно
сильнейшего. В роли сильнейшего фон Ринтелен, разумеется, видел Германию, а в роли
обузы – Италию.
– Я согласен с господином Кавальери, – высказался наконец фон Ринтелен. – Италия
страдает от недостатка бронетанковых вооружений. Германия отправила в Африку
экспедиционный корпус под командованием Эрвина Роммеля, но она не в силах вытянуть
эту войну одна.
– Помимо стратегического значения, Африка – вопрос престижа, – буркнул дуче. – А
англичане выбили нас оттуда, как школьников.
Фон Ринтелен выпрямился и нахмурился. «Пора бы уже привыкнуть к манере итальянцев
выражать свои мысли и чувства, – подумал он. – В конце концов, в одном Муссолини
прав: они наши союзники».
– Имеется перспективный проект, – неожиданно объявил Кавальери, когда «типично
итальянские» страсти немного улеглись. – Предполагается строить не абсолютно
новаторский танк, а штурмовое орудие на базе уже имеющегося танка М 13/40. Он
прекрасно себя зарекомендовал в Африке, поэтому нетрудно будет воспользоваться уже
готовыми наработками для создания нового оружия...
– Проясните, – потребовал дуче. – Насколько я помню, делались какие-то
безуспешные попытки улучшить этот средний танк. Против английских он недостаточно
мощен.
– Германский опыт, – Кавальери чуть поклонился в сторону фон Ринтелена, – дал нам
хорошую подсказку.
– Вы имеете в виду применение германских штурмовых орудий StuG III Ausf B во
Франции? – Фон Ринтелен самодовольно улыбнулся. – Да, мы считаем этот опыт весьма
удачным. Учитывая, в сколь короткие сроки Франция пала к нашим ногам.
Кавальери проглотил намек. При вторжении немцев во Францию Италия заняла
выжидательную позицию. И просчиталась: немцы победили слишком быстро, итальянцы
не успели примкнуть к победителю. Точнее успели, но с минимальными выгодами.
– Именно. Штурмовые орудия – вот выход, – сказал Кавальери. – Мы создали аналог
на базе упоминавшегося танка. Испытания показали, что вполне можно разместить заказ
на фирме «Ансальдо». Выпустим первую партию, а там видно будет.
– Отлично, – подытожил дуче. – Это очень по-итальянски: там видно будет... Готовьте
документацию!
18 ноября 1941 года, Киренаика
Роммель готовился перейти в наступление. Он собирал силы. Хвала германским
подводным лодкам: стальные акулы гроссадмирала Дѐница разогнали британские корабли
и позволили наладить морские коммуникации.
В порты Триполитании были уже доставлены одиннадцать батальонов пехоты и более
двухсот танков.
Прибыли и новые итальянские самоходки – «Земовенте». Те самые, которых здесь так
долго ждали.
Итальянцы называли их Semovente da 75/18 su scafo М40. Цифровой код относился к
калибру орудия и происхождению ходовой части.
– Наконец-то! – высказался генерал Балдассари, командир танковой дивизии «Ариете».
– Теперь немцы перестанут смотреть на нас свысока. Наша задача – как можно скорее
освоить новое оружие и вступить в бой.
Самоходка «Земовенте» пришлась «ко двору» быстро. Она вызывала приятное чувство
узнавания: шасси танка М 13/40 с бронированной рубкой в середине корпуса, где была
установлена семидесятипятимиллиметровая гаубица М34 «Ансальдо».
Командир недавно уничтоженного англичанами танка М 13/40, одного из многих
разбитых в сражениях за Бенгази, – «безлошадный» майор Лукка – первым опробовал
орудие и остался доволен: угол горизонтальной наводки составлял сорок градусов – это
было больше аналогичной характеристики любой другой машины такого типа.
Бронекорпус делился на три отделения: трансмиссионное, боевое и силовое.
– Что мне не очень нравится, – заметил майор, – так это перегруженность членов
экипажа. Всего двое, и этим двоим приходится выполнять задачи наводчика,
заряжающего, командира, радиста. Третий – водитель-механик – хвала Мадонне! —
только водитель-механик, а не мастер на все руки...
– У немцев, небось, на самоходке для каждой задачи по отдельному члену экипажа, —
вздыхали солдаты.
– У немцев мозги проще, – сказал майор Лукка и грубо захохотал. – Больше одной
мысли не держится. А итальянец устроен куда более сложно. – Он дождался, пока
стихнет смех, и прибавил уже серьезно: – Предстоит большое наступление. Мы должны
проявить себя с наилучшей стороны.
Расчеты показывали: поразить в лоб современный английский танк – «Шерман»,
«Матильду» – «Земовенте» практически не в состоянии. Но кто, собственно, сказал, что
стрелять по танкам следует исключительно в лоб?
Опорные пункты надлежит организовать таким образом, чтобы при лобовой атаке на один
из них танк неизбежно оказывался повернут бортом к другому. С борта многие танки
противника бронированы куда слабее, вот этим-то и следует пользоваться.
Начались тренировки.
– Времени нет! Времени нет! – подгонял своих подчиненных генерал Балдассаре. – Вы
должны знать основное: как управлять этой штукой, как целиться и вести огонь.
– Как бы нас самих не перебили, – вполголоса сказал майору Лукке его «правая рука»
– капитан Мариани. – Броня-то слабовата.
– Будем быстро менять позицию, – сказал Лукка. – На то орудия и называются
«самоходными». – Он покачал головой. – Мне нравится, что они такие небольшие,
малозаметные. Их легко замаскировать, их просто перемещать с места на место и таким
образом производить быструю смену огневых позиций.
– А что в боевом отделении творится во время стрельбы – уже понюхали? – резковато
осведомился капитан Мариани.
– Гм... А что там, собственно, творится такое особо выдающееся? – деланно удивился
Лукка.
– Ад и пламя! – ответил Мариани, не выбирая выражений. – Загазованность отчаянная.
И температура поднимается до невыносимых пределов – свыше пятидесяти градусов по
Цельсию.
– Придется вести огонь с открытыми люками, ничего не поделаешь, – ответил Лукка.
– Мы так и делали, – кивнул капитан, – в люки забивается песок. Вместе с пороховыми
газами.
– Patria не в состоянии обеспечить нас идеальным вооружением, мы должны воевать с
тем, что у нас есть.
Он увидел, что Мариани хочет сказать что-то еще, и резко кивнул:
– Заканчивайте, капитан, раз уж начали.
– Сдается мне, броня у «Земовенте» все-таки здорово слабовата, а скорость стрельбы
невысока. При попадании снарядов легких противотанковых орудий и даже, возможно,
пуль противотанковых ружей, шансов уцелеть у нас не будет.
– Наступление начнется со дня на день, – к разговаривающим подошел генерал
Балдассаре. – Нас ждет слава. Юлий Цезарь когда-то говорил, что пути славы далеко не
всегда легки и приятны.
26 января 1942 года, район Марса Берга – Вади Фарех, место дислокации танковой
дивизии «Ариете»
Генерал Балдассаре окинул взглядом равнину.
Английские танки шли навстречу итальянским. Как в былые времена – один
бронированный рыцарь на другого, с копьем наперевес.
Как всегда, подводила авиация: фланги оставались не прикрытыми. Отставала пехота, но к
этому тоже привыкли.
«Только ты и я», – думал Балдассаре. В прошлом году было допущено немало ошибок в
командовании, и англичане не преминули этим воспользоваться.
Потом на помощь своим союзникам пришли немцы. Удивить мрачных тевтонов почти
невозможно, и «Ариете» пролила немало итальянской крови прежде, чем заслужила их
уважение.
Взревели моторы. Впервые «Земовенте» участвуют в сражении.
...Майор Лукка наметил «свою» «Матильду» еще издалека. Кончились времена, когда эти
танки казались неуязвимыми для итальянского оружия.
Задыхаясь и кашляя, он сам наводит орудие.
Скорость, с которой мчится английский танк, кажется просто захватывающей.
– Огонь! – На миг майор ослеплен, но затем он видит, как англичанин остановился.
Медленно – как показалось Лукке – опустилось орудие «Матильды».
Затем английский танк вздрогнул, и его окутало дымом. Второй «Земовенте» довершил
начатое Луккой.
На огромном пространстве сошлись железные машины. То тут, то там они превращаются
в гигантские дымящие факелы.
К вечеру стало понятно, что англичане отходят. Это был первый успех самоходок
«Земовенте».
21 июня 1942 года, Тобрук
Занятая англичанами крепость Тобрук наконец пала.
Танковые дивизии «Литторио» и «Ариете», удерживая позиции на юге от города, то и
дело сталкиваются с небольшими подразделениями англичан: то были защитники
Тобрука, вырвавшиеся из железного тевтонского кольца.
В небе кружат английские самолеты.
«Земовенте» почти не видны – их скрывает песок. Английские танки идут прямо на
позиции итальянских самоходок: один, потом второй оказываются под перекрестным
огнем итальянцев.
– Меняем позицию! – приходит приказ генерала Балдассаре.
«Земовенте» движутся по пустыне, затем останавливаются, снова ждут. Впереди идет бой.
Неожиданно возвращаются английские самолеты – это бомбардировщики.
– Где прикрытие? Где наша авиация? – сердится майор Лукка. – Вечно их нет, когда
они нужны.
«Крылья родины» традиционно запаздывают...
Спустя несколько минут приходит неподтвержденное сообщение: во время бомбежки
погиб генерал Балдассаре.
Вечером сообщение подтверждается. Но это не останавливает сражение.
– Огонь! Огонь!..
«Земовенте» атакуют рассыпавшиеся по пустыне английские танки.
