Текст книги "Легенды танкистов - 2"
Автор книги: Андрей Мартьянов
Жанр:
Прочий юмор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 30 страниц)
вооружение чехословацкой армии, уже сформулировано.
Моторы еще ревели, пыль вздымалась над полигоном, а военные уже отправили на фирму
Skoda заказ на сто шестьдесят машин.
Последствия оказались неожиданными.
25 июля 1935 года, Прага
В военном министерстве разгорался скандал.
– Нам известно, что результаты испытаний на полигоне Миловицы были подтасованы,
– заявил во всеуслышание представитель фирмы CKD – главного конкурента Skoda.
– Откуда сведения?
В министерстве даже не слишком активно отрицали данный факт. Подтасованы были
результаты, получил ли кто-то некую сумму ради того, чтобы заказ передали Skoda,
другие причины, – это сейчас не имело значения.
Следовало замять неприятную историю, вот и все. Лишние разговоры никому не нужны.
А уж кто боялся подмочить свою репутацию больше, чем любая кисейная барышня, – так
это военные.
– Из любой ситуации можно найти выход, – подал жирный намек министр обороны
Чехословакии Ян Сыровы.
Никто и не собирался отстаивать правду в голом, так сказать, и неприкрытом ее виде. В
таком виде правда никому и не была нужна. Требовалось иное: хороший
производственный заказ.
– Мы сочтем дело улаженным и справедливо решенным, если заказ на танки будет
поделен между двумя нашими фирмами поровну, – выдвинули требование
представители CKD.
– А что говорят на Skoda?
К удивлению военных, концерн Skoda выразил полное согласие с данным решением —
достойным аналогом соломонова суда.
Восемьдесят танков – заводам Skoda и восемьдесят – CKD. Разве это не прекрасно?
...Еще прекраснее было то, что оба концерна сговорились об этом ходе заранее.
Они понимали, что из двух моделей танков будет избран одна. Мир войны велик – места
хватит для всех...
30 июня 1936 года, полигон Миловицы
Капитан Петр Здражилов рапортовал об окончании тридцатидневных испытаний,
которым подверглись первые пять серийных танков, названных LT vz.35 – «легкие танки
образца 1935 года».
Это был трудный месяц для танкистов Здражилова. Машина постоянно преподносила
неприятные сюрпризы, и первым из них оказалась скорость: вместо заявленных тридцати
четырех километров в час «кавалерийский» или даже «крейсерский» танк давал всего
лишь семнадцать.
– Придирайтесь! – требовал Здражилов от своих людей, и они придирались решительно
ко всему. Список претензий к фирме-разработчику был длиннее руки капитана.
Новый танк – будущая краса и гордость чехословацкой армии – предназначался для
действий в составе кавалерийских частей и совместно с пехотой.
Четырехцилиндровый четырехтактный карбюраторный двигатель жидкостного
охлаждения Skoda мощностью сто двадцать лошадиных сил располагался на корме.
Что танкистам нравилось – что было отмечено и в рапорте, – так толщина брони:
лобовые листы достигали двадцати пяти миллиметров, и это обеспечивало защиту от
бронебойных снарядов пушки «Эрликон».
Механик-водитель располагался справа в передней части корпуса. Перед ним в лобовом
листе подбашенной коробки имелось смотровое окно. Снаружи оно закрывалось броневой
крышкой.
Лючок для наблюдения был и у стрелка-радиста.
Шаровая установка курсового пулемета монтировалась в центре лобового листа.
Телескопический прицел встраивался в прибор наблюдения механика-водителя.
Командирская башенка размещалась на крыше башни, и там предусматривались четыре
смотровых прибора-эпископа. Наличествовал и монокулярный перископический прибор.
Командные сигналы подавались флажками или лампами.
Что вызывало у танкистов нежнейшие чувства – так это вооружение.
– Что ни говорите, панове, а нет ничего приятнее, чем водить танк, который по мощи
вооружения превосходит почти всех своих собратьев в других странах, – этими словами
капитан Здражилов выразил общее мнение.
Главным орудием этого танка стала тридцатисемимиллиметровая пушка vz.34UV, которая
представляла собой... противотанковую пушку, переделанную для установки на танк.
Пулеметов было два: в шаровой установке на лобовом листе корпуса и в башне справа от
пушки, оба калибром 7,92 миллиметров.
16 января 1937 года, полигон в Миловицах
Капитан Здражилов прочитал приказ и задумался.
В принципе, он одобрял требования министерства. Пока танк LT vz.38 – прекрасная
мечта грядущего, которая, как предполагается, составит основу чехословацких танковых
войск, – пребывает в стадии вечной разработки, следует выжать из имеющейся модели
как можно больше.
В конце концов, LT vz.35 – хорошая сильная машина. Особенно если довести ее до
«окончательного ума».
Чем и предстоит сейчас заняться: несколько серийных машин должны совершить пробег в
четыре тысячи километров.
Вот и посмотрим, хороша ли ходовая часть национального танка.
Применительно к одному борту она состояла из восьми сдвоенных обрезиненных
опорных катков, сблокированных попарно в две балансирные тележки.
Между передней тележкой и направляющим колесом устанавливался один сдвоенный
каток – это облегчало танку преодоление вертикальных препятствий.
В каждой гусенице – сто одиннадцать траков.
И всем этим тракам предстоит «поцеловаться» с длинными дорогами Чехословакии —
одной из наследниц огромной Австро-Венгрии.
Если в танке LT vz.35 остались еще какие-либо недостатки – конструктивные или
производственные – они будут выявлены в ходе этих пробегов.
– По коням! – хотелось крикнуть капитану.
Но времена кавалеристов отходили в романтическое прошлое – туда же, где ныне
покоилась прекрасная, в золотых шнурах, шубертовских вальсах и прочих излишествах
роскошная, но донельзя архаичная Австро-Венгрия.
1 сентября 1938 года, полигон в Кубинке, Подмосковье
– Вы так уверены в своей ходовой части? – генеральный испытатель боевых машин
Евгений Анатольевич Кульчицкий хитро прищурился, рассматривая представителя
чехословацкой армии.
Майор Петр Петров сохранял бесстрастное выражение лица.
– Мы дважды испытывали эти танки на дальних дистанциях, – ответил он. – Один раз
– четыре тысячи километров, другой – семь тысяч. Если и имелись недостатки, их давно
устранили.
– То есть, ваш танк идеален? – наседал Кульчицкий.
– Да, – сказал Петров. Очень спокойно.
– В таком случае предлагаю пари. Вы утверждаете, что сход гусеницы с катков
невозможен ни при каких обстоятельствах. Я утверждаю, что сделаю это. Спорим на
шампанское.
– Согласен.
– На ванну шампанского?
– Согласен.
– В Советском Союзе очень большие ванны, господин Петров.
– Не имеет значения, – сказал майор Петров. – Я согласен.
Кульчицкий провел целый день, выписывая на танке самые удивительные кульбиты.
Когда уже солнце спускалось к горизонту, ему с огромным трудом удалось потерять
гусеницу, спускаясь с косогора.
– Про ванну – это было серьезно? – осведомился Петров.
– Нет, – сказал Кульчицкий, смеясь. – Думаю, обойдемся распитием из бокалов.
...Когда делегация Чехословакии отбыла, Кульчицкий долго сердился:
– Зачем они приезжали? Шампанским нас угостить?
– Евгений Анатольевич, не кипятись, – пытался успокоить его конструктор Шашмурин.
– Ну, передумали люди...
Чехословацкая сторона действительно передумала продавать Советскому Союзу танки. А
вдруг они скопируют LT vz.35? И начнут производство самого лучшего в мире танка без
лицензии? Этим красным закон не писан... Нет уж. Лучше перестраховаться.
Так и не продали Советам свой замечательный танк!
12 сентября 1938 года, город Хеб, Чехословакия
Факелы осветили черную ночь.
Десятки людей шли на площадь, чеканя шаг.
– Мы не можем дольше терпеть угнетения судетских немцев! – звучал голос оратора,
организатора «Отечественного фронта» – Конрада Генляйна. Он говорил, естественно,
по-немецки. – Мы имеем право присоединиться к нашим братьям в Третьем рейхе! Мы и
наша земля!
Громкие крики катились сквозь ночь, волновалось море факелов.
– Мы помним, как 21 мая в этом самом городе при столкновении с полицией погибли два
судетских немца. За что чехи убили наших братьев? А теперь они объявили мобилизацию,
ввели в Судетскую область войска. Но нас поддерживает Третий рейх и великий фюрер! И
мы не дадим себя в обиду!
2 октября 1938 года, Чешске Крумлов
Маленький средневековый городок был охвачен небывалым волнением.
Повсюду готовились к уличным боям, воздвигались баррикады.
Граждане поспешно вооружались, кто чем мог. В оружии, впрочем, недостатка не было —
Великая война оставила после себя немалое наследство.
«Отечественный фронт» – нацистская организация судетских немцев – собиралась
принять бой. Неравный бой с регулярной армией.
– Они не станут стесняться, – делились впечатлениями жители. – Они используют и
артиллерию, и танки. Так было в Хебе, в Стршибра, в Марианске-Лазне.
– Не отступать! Не поддаваться! – Повсюду нацисты пытались вселять бодрость в
повстанцев.
...Танки пришли. Сокрушая баррикады, стреляя по окнам, по стенам, они штурмовали
тесные улицы старинного города.
Боевики бросали в них бутылки с зажигательной смесью, пытались попасть в смотровые
люки, целясь из пистолетов.
Пехота бежала перед танками, которые поддерживали ее непрерывным пулеметным
огнем.
Вот на вершине последней баррикады еще высится фигура в черном, со свастикой на
рукаве... LT vz.35 выполз из пролома и
остановился. Мгновение жерло пушки смотрело прямо на человека. Затем опустилось.
Повисла долгая, мучительная пауза.
Грянул выстрел, и все заволокло дымом, пылью, обломками.
Баррикада исчезла, исчез и человек. Крумлов был покорен, подмят под гусеницы.
Майор Здражилов связался со штабом армии, чтобы доложить о победе.
– Отходите в Миловицы, – прозвучал приказ.
– Мы победили! – Здражилов все еще был в возбуждении от уличного боя.
– Все это уже не имеет значения. Тридцатого сентября был подписан договор, —
услышал майор. – Судеты отходят к Германии. А вы, майор, сейчас же выводите свои
части в Миловицы. На этом все.
15 марта 1939 года, Миловицы
Раннее утро было разорвано ревом моторов.
На полигон Миловицы въехало несколько грузовиков, и оттуда тотчас же соскочили
немецкие солдаты.
Быстро, дисциплинированно, деловито взялись они за работу.
Германский командир объявил Здражилову:
– Все наличные танки LT vz.35 конфискованы правительством Рейха. Мы должны
осмотреть их, испытать, написать отчет и рапорт и отправить в Германию.
– Ну еще бы, – буркнул Здражилов по-чешски. – Ведь таких танков, как наш, у
Германии нет. Ваши-то послабее будут, а Pz.III хоть и сравнится по защищенности,
вооружен все равно хуже.
– Что вы сказали? – поднял бровь германский офицер.
– Ничего, – ответил чех. – Теперь уже ничего. Что говорить-то!..
1 января 1940 года, расположение Одиннадцатого танкового полка, Падерборн,
Германия
Новые танки наконец были получены. Их назвали Pz.Kpfw.35(t). Последняя буква —
которая в скобках – означала «чешский». Эти славянские названия, meine Herrschaften, —
они ужасно трудны для германского написания!
– Танк этот, конечно, построен славянами, – высказывал свое мнение о новом
приобретении командир полка, – но после надлежащей доводки машины германскими
инженерами и рабочими, он прекрасно послужит Третьему рейху!
Список пожеланий был составлен, и переоборудование чехословацкого танка LT vz.35
началось: он получил радиостанцию, пятого члена экипажа – заряжающего, новое
магнето – германского производства «Бош», установили светомаскировочную фару,
принятые в Вермахте габаритные и конвойные фонари; разместили канистры с топливом в
кормовой части танка.
«Славянский» танк послужил Вермахту: в Польше, во Франции... Послужил и в России,
где подмосковные и ленинградские снега приняли его в свои гостеприимные объятья.
57. Пятибашенный красавец
28 октября 1933 года, Харьков
В помещении партийного комитета Харьковского паровозостроительного завода им.
Коминтерна было накурено, хотя находились там всего три человека: приезжий из
Москвы, секретарь парторганизации и секретарь комсомольской ячейки завода.
Портреты Ленина и Сталина благосклонно взирали на собеседников со стены.
Московский гость – корреспондент газеты «Правда» Михаил Кольцов – делал пометки
в растрепанном блокноте. Он писал по корреспондентской привычке карандашом —
авторучка может предать, карандаш – в худшем случае сломается, но его нетрудно
очинить снова.
– В этом году впервые на Первомайском параде в Москве и Киеве прошли новые
советские сверхтяжелые пятибашенные танки, – начал Кольцов. – И сейчас, когда три
дня назад вышло постановление правительства СССР...
– Да, – кивнул секретарь парторганизации, – нашему заводу поручено приступить к
серийному производству этих танков. Уже к 1 января 1934 года нам предстоит изготовить
шесть таких танков.
– Расскажите подробнее об этом танке, – попросил корреспондент. – В зарубежной
печати ходят слухи, что «Советы», мол, скопировали его у англичан.
– В какой еще зарубежной печати? – нахмурился комсомольский вожак.
– В буржуазной, – сказал Кольцов. – Которую нам приходится регулярно читать,
чтобы быть наготове и вовремя давать отпор недругам Республики. Там утверждают, что
Советы создали свой сверхтяжелый танк под влиянием британского Independent, – он
уверенно произнес английское название, – что является, несомненно, клеветой. Комиссия
товарища Гинзбурга, которая находилась в Англии с заданием изучить их военную
технику и совершить закупки, этой машиной вообще не интересовалась.
– Советские инженеры в состоянии самостоятельно разработать подобный проект, —
согласился секретарь парторганизации. – Мы тесно работаем с Опытно-конструкторским
машиностроительным отделом товарища Барыкова, который, собственно, и создавал
«наш» танк.
– Ситуация, как представляется, такова, – снова заговорил Кольцов. – С одной
стороны, армии необходимы легкие, мобильные танки. С другой – нельзя упускать из
виду и тяжелые, многобашенные. У них другие возможности и другие задачи. В первую
очередь «сухопутный дредноут» – это танк резерва Главного командования,
предназначенный для прорыва особо сильных и заблаговременных укрепленных
оборонительных полос.
– Грамотно излагаете, – кивнул секретарь.
– При подготовки статьи я уже имел беседу с товарищем Барыковым и с
непосредственным разработчиком товарищем Цейцем, – объяснил журналист. – Но мне
интересно также мнение производственников.
– Вам, конечно, уже известно, что масса танка составляет сорок две тонны, – заговорил
комсомольский секретарь.– Толщина брони от тридцати до сорока миллиметров.
Двигатель мощностью в пятьсот лошадиных сил позволяет танку развивать скорость – в
идеале – до двадцати восьми километров в час. Опорные катки сгруппированы попарно в
три тележки на борт, – он сделал жест, как бы показывая – как выглядят опорные катки.
– Андрей, товарищ корреспондент все это знает, – остановил комсомольца старший
товарищ. – Он интересуется производственными аспектами.
– Я знаю, что опытный танк дорабатывали, поскольку были обнаружены недостатки в
силовой установке, а конструкция трансмиссии и пневматических приводов управления
оказалась слишком сложной для массового производства, – Кольцов полистал
истрепанный блокнот и подчеркнул карандашом какой-то абзац. – Кроме того, была
произведена унификация ряда деталей со средним танком Т-28.
– На нашем заводе для серийного производства принята вторая модификация танка Т-35,
– сказал партийный секретарь. – Т-35А. Ходовая часть удлинена на одну тележку,
малые пулеметные башни имеют несколько другую конструкцию, средние башни с
сорокапятимиллиметровыми пушками увеличены. Форма корпуса также немного другая.
Именно эта машина была утверждена для серийного производства. Которым, в общем, мы
здесь и занимаемся.
– А это правда, что один танк Т-35 обходится в 525 тысяч рублей и что на эту же сумму
можно построить девять легких танков БТ-5? – спросил Кольцов.
– Вы в школе хорошо учились? Вот вы и подсчитывайте, – улыбнулся партийный
секретарь. – Так, товарищ, а теперь – что конкретно вы напишете в газету?
– Расскажу о гигантах, которые защитят нашу страну от любого врага, – ответил
Кольцов, закрывая блокнот. – Я принесу вам статью на согласование, товарищ.
Разумеется, любые сведения, которые могут помочь врагу в сборе данных о нашей стране,
будут оттуда удалены. Но пусть знают: многобашенные тяжелые танки встанут на пути
любого, кто посягнет на нашу Советскую Родину.
12 декабря 1935 года, Харьков
Танкисты выстроились, чтобы выслушать приказ.
– Товарищи! – медленно, упирая на каждое слово, говорил командир пятого тяжелого
танкового полка Резерва Главного Командования. – Наш полк развернут в пятую
отдельную тяжелую танковую бригаду. Организационно она состоит теперь из трех
линейных танковых батальонов, одного учебного батальона, а также батальона боевого
обеспечения.
Он помолчал, затем чуть отошел в сторону и уступил место человеку в кожаной куртке
полувоенного образца.
– Товарищи, я Ходырев, инженер Харьковского паровозостроительного завода. Мы с
моими товарищами строили этот танк. Я буду возглавлять специальных курсы, где вы
научитесь работе на сверхтяжелом сухопутном дредноуте, освоите стрельбы, вождение...
Танк впечатлял даже видавших виды танкистов. Когда они «встретились» со своей
машиной впервые, то не могли сдержать изумления: зримое воплощение военной мощи
надвигалось на них, грозя пушками, сверкая броней.
Занятия начались, как и положено, с теоретического ознакомления по наглядным
пособиям. Внизу каждого стоял приложенный наискось фиолетовый штамп
«СЕКРЕТНО».
– Как видите, – показывал указкой товарищ Ходырев своим «студентам», – корпус
танка имеет четыре внутренние перегородки. Таким образом, танк разделен на пять
отделений. Отделение передних башен с постом управления механика водителя – раз.
Отделение главной башни – два. Далее – отделение задних башен, моторное и
трансмиссионное отделения.
Указка переместилась наверх изображения.
– На крыше отделения передних башен установлены малая и средняя башни. В первой
размещается пулеметчик, во второй – наводчик и заряжающий.
Легкий стук указки по картону.
– Перед малой башней внутри корпуса находится рабочее место механика-водителя. Для
посадки предусмотрен в крыше двустворчатый люк – вот здесь.
Ходырев выдвинул следующий картон, где место механика-водителя было изображено
подробнее.
– Два рычага управления бортовыми фрикционами и тормозами установлены по бокам
сиденья водителя. С правой стороны расположен кулисный механизм коробки передач.
Здесь мы видим три педали: главного фрикциона, акселератора и запасную педаль – для
механического стартера, на случай, если он будет установлен взамен электростартера. Для
наблюдения слева от водителя в бортовом листе предусмотрена щель, а впереди, в
лобовом наклонном листе – люк со смотровым прибором.
Новый лист.
– Главная башня, товарищи. В отделении главной башни – рабочие места трех членов
экипажа: командира, наводчика, радиста и моториста. Под верхним настилом пола
корпуса и на его бортах размещены укладки снарядов и пулеметных дисков, а также
инструменты, запасные части, запасной пулемет, приборы дымопуска.
– Насчет рации, – подал голос один из слушателей, радист. – Подробно можно?
– О рации будет отдельный курс, – кивнул инженер, – но уже сейчас могу сказать
коротко: это наверняка хорошо знакомая вам рация 71-ТК-1.
Многие закивали, когда он это произнес. Ходырев чуть улыбнулся:
– Следовательно, вам известно, что она обеспечивает дальность связи телефоном на ходу
до пятнадцати километров, на стоянке – до тридцати километров, а весит восемьдесят
килограммов.
– Для такого танка это пушинка, – заметил слушатель, и многие рассмеялись.
Когда веселье улеглось, инженер продолжил:
– Возвращаемся к главной башне. По конструкции она идентична главной башне танка
Т-28. В крыше башни два люка и три круглых отверстия для перископических приборов.
В задней стенке кормовой ниши прорезана вертикальная щель, закрытая заслонкой – для
установки кормового пулемета.
Несколько человек записывали в выданные тетради, не подлежащие выносу из кабинета,
но большинство просто смотрели. Знали: все познается на практике.
Ходырев дал время на усвоение, затем перешел к следующему разделу:
– Средние башни по конструкции такие же, как у БТ-5. В крыше – люк, круглое
отверстие для перископического прицела, в правой стенке предусмотрено отверстие для
стрельбы из личного оружия, выше – смотровая щель. В лобовом листе амбразура для
спаренной установки пушки и пулемета.
Сиденья для двух членов экипажа – наводчика и заряжающего – подвесные. Башня
оборудована ручным поворотным механизмом.
Малые башни конструктивно идентичны малым башням танка Т-28… – продолжал
инженер, разворачивая все новые плакаты. Он видел, что слушатели его – люди
опытные, уже освоившие другие модели танков, поэтому схватывают на лету. – Тяжелый
танк, товарищи, – это как целая танковая рота, если хотите, только на двух гусеницах.
Непривычно такое слышать? А ведь, если разобраться, так оно и есть. Средний танк – это
взвод, а тяжелый – рота. И командир у легкого танка потому и называется —
помкомвзвод, у среднего – комвзвод, а у тяжелого – комроты.
22 июня 1941 года, район дислоцирования 34-й танковой дивизии, юго-западнее г.Львов
– Тревога!
В полночь, в первые минуты 22 июня, прозвучал резкий сигнал. Люди вскакивали с коек,
быстро одевались, в темноте бежали к машинам.
Танки заправили и вывели на полигон, где началась загрузка боекомплекта.
Дивизия выступила на рассвете и двинулась на запад.
24 июня 1941 года, район Садовой Вишни
Замкомполка майор Шорин был красен от гнева.
Огромные танки, гроза и мощь Красной Армии, ломались, застревали, отказывали один за
другим.
Они не успевали за быстроходными, более легкими «собратьями».
Один завяз в болоте, и мощи двигателя не хватило на то, чтобы освободить гиганта.
Второй с поломанным коленвалом оказался бесполезным. Два дня провозились танкисты,
снимая с него вооружение и оптику и, чуть не плача, оставили пустую «коробку».
Третий – со сломанной коробкой перемены передач...
– Взорвать! – приказал Шорин. – Врагу не оставим ничего! Приказ пришел —
отставших не ждать! А то мечемся тут, никуда не успеваем.
– На чем боеприпасы везти? – спросил командир второго танка, старший лейтенант
Абрамцев.
– Закопаем к чертовой матери, на горбу не дотянем, – ответил Шорин. – Тягачей тоже
нет.
Остальные танки двинулись вперед, но потери продолжались.
29 июня 1941 года, район Львова
– По одному на мост, по одному, и не быстрее пятнадцати километров в час! —
передавал по рации майор Шорин.
Немцы били по мосту.
Танк Т-35 пошел, как было приказано, – медленно.
Шорин щурился в бинокль до слез в глазах. Знал, что «запоет» ему «главный танкист»
Дмитрий Павлов, если еще несколько грозных Т-35 будут потеряны.
Не знал только, что «главного танкиста» Павлова менее через месяц расстреляют:
широкомасштабная война с немцами, вторгшимися сразу по всему фронту, – это не
партизанщина в Испании. Павлов не совладал со своими танками – и поплатился.
– Бьют-то как, сволочи, – бормотал Шорин. – Огнем, огнем их, поддерживайте же, где
артиллерия?..
Следующий выстрел попал в Т-35.
Танк рухнул с моста.
Еще одна потеря. Экипаж – десять человек и сорок две тонны брони.
30 июня 1941 года, район Равы-Русской
Все Т-35 потеряны. Закопаны, взорваны, подбиты, затоплены, застряли, пропали без
вести. Все до единого...
18 августа 1941 года, район Львова
Унтер-офицер Хайнц Лемке ругался на чем свет стоит.
Захватили какого-то русского монстра о пяти головах, подремонтировали и собираются
отправить в Фатерлянд. Как бы в подарок фюреру. Трофей, Donnerwetter!
А «трофей» этот – ползучий кошмар. Управление – сложнейшее, переключение рычагов
и педалей тяжелое, руки-ноги отрывает.
Да еще с железной дорогой проблемы: не списывается русский танк в европейский
железнодорожный габарит. Как тащить его? Как на платформу грузить?
А доставить необходимо, таков приказ... На полигоне в Куммерсдорфе уже ждут, готовы к
испытаниям. Необходимо же понять, каким оружием намерен сражаться противник.
30 апреля 1945 года, на подступах к Берлину
Бронированная огневая точка немцев упорно вела огонь по наступающим советским
частям.
Стреляли сразу из пушек и пулеметов.
– Хорошо как закопались, гляди ты, – с оттенком иронического восхищения произнес
гвардии младший лейтенант Карасев. – Сколько там у них башен, пять, что ли? Вишь,
какую кракозябру приспособили! А давайте, ребята, рванем по ним фауст-патроном!
Григорий, трофейные еще остались?
– А то, товарищ гвардии младший лейтенант! – с готовностью произнес сержант
Григорий Григорьев.
...И подбили трофейный советский танк Т-35, захваченный немцами в сорок первом,
трофейным немецким фауст-патроном, который русские захватили в сорок пятом.
Реванш состоялся.
58. Гибель гигантов
17 декабря 1916 года, Париж
– Мы никогда не разобьем тевтонов, если не предпримем соответствующие меры!
В Генеральном штабе французской армии уже второй час шло обсуждение новой военной
машины, которая должна будет переломить ход войны.
Танки поддержки – «Сен-Шамон», «Шнейдер» – вызвали разочарование на фронте.
– Да что они могут? – Бывший командующий французской армией, а ныне военный
советник правительства Франции маршал Жоффр не скрывал своих чувств. Тевтон
должен быть разбит, уничтожен, изгнан с Французской земли! – Нам нужен боевой
трактор, способный смести любую преграду, любые укрепления противника. Иначе мы
так и будем топтаться на месте.
– Похоже, господа, – подытожил начальник штаба, – у нас остается только один путь:
искать помощи у британцев. Думаю, они согласятся поделиться с нами своими тяжелыми
танками Mk.V. Нам нужно хотя бы семьдесят машин.
– А что мы можем предложить им взамен? – Начальник штаба выглядел озабоченным.
Ему постоянно казалось, что сейчас речь зайдет о финансировании, и посыплются крайне
неприятные вопросы.
– Попробуем обменять на аналогичное количество наших танков «Рено». Британцы,
конечно, известны своей скупостью...
– Итак, господа, – Жоффр тяжело оперся о стол и подался вперед, – предлагаю в
данном вопросе такое предварительное решение: с одной стороны, начать переговоры с
англичанами об обмене, с другой – приступить к разработке собственного тяжелого
танка.
1 февраля 1919 года, город Ла Сейн, недалеко от Тулона, завод фирмы FCM
Скоро начнется грандиозное наступление на Западном фронте. Танки прорыва
необходимы как можно скорее – и в больших количествах.
На заводе работали в три смены. Первоначальный заказ на семьсот танков сократили —
до трехсот машин. Но и это немало.
Каждый танк весил около семидесяти тонн. Самая толстая броня – сорок пять
миллиметров – находилась в лобовой части машины. 75-миллиметровая пушка
размещалась во вращающейся башне с сектором обстрела в 320 градусов.
Остальные сорок градусов оставались в «глухой зоне»: там находился бронированный
кожух, защищающий систему выхлопа.
«Выхлопную трубу» пришлось вынести наверх, поскольку двигатель установили
ровнехонько в центре корпуса.
Но что не покроет пушка – дополнят пулеметы: один в башне на корме, один в передней
части корпуса, два по бортам, под главной башней.
Конструкторы немало намучились с размерами танка. От разработчиков требовали почти
невозможного: с одной стороны, танк должен вписываться в габариты железнодорожных
платформ, с другой – преодолевать широкие рвы – до четырех метров...
Кое-что позаимствовали у английских коллег. В частности – ходовую часть: она была
многоколесной, гусеницы полностью охватывали корпус.
Двигателей установили два: если один выйдет из строя, другой потянет машину. Правда, в
этом случае она вряд ли обгонит пешехода.
Потрясающее зрелище – боевой трактор, покидающий ворота завода!.. Этот – уже
десятый.
Каждый получил личное имя – как и положено «сухопутному линкору».
«Пуату», «Прованс», «Пикардия», «Эльзас», «Бретань», «Турень», «Анжу», «Нормандия»,
«Шампань», «Берри».
Вся Франция выступила против гуннов! Каждая провинция ощетинилась пулеметами!
Смысл «послания» должен быть Германии ясен.
14 апреля 1938 года, Москва, академия им.Фрунзе
Товарищ Калиниченко вошел в класс, прихрамывая. С четырнадцатого года в строю,
прошедший империалистическую, гражданскую, теперь он передавал опыт новым
красным командирам.
– Товарищи, кто такой командир танка? – с этого товарищ Калиниченко всегда начинал
свой курс. – Это фактически командир взвода, а если танк большой – то даже роты.
Сегодня мы знакомимся с тяжелым танком – созданием военной мысли французских
конструкторов.
Мы в нашей академии располагаем точной копией такого танка. Правда, эта модель
меньше реальной. Настоящий танк FCM2C – десять метров длиной. Наш покороче... Зато
вы сможете ознакомиться со всеми его особенностями.
Я предвижу некоторые ваши вопросы. Например: для чего нам изучать эту заведомо
устаревшую технику?
Отвечу. Машины такого типа до сих пор находятся на вооружении. Фактически это —
единственный тяжелый танк прорыва Франции. Конечно, теперь, с появлением новой
противотанковой артиллерии эта броня уже не выдерживает. С бортов и кормы танк
беззащитен. Однако лоб – держит!
При весе в семьдесят и более тонн этот танк жрет, простите за выражение, – слушатели
немного расслабились, улыбнулись, – очень много топлива. Почти тринадцать литров на
километр пути. По пересеченной местности – и того больше.
Вопросы?
Он метнул в аудиторию быстрый взгляд.
Поднялась одна рука.
– Сколько всего этих танков существует?
– Хороший вопрос, – Калиниченко кивнул. – По нашим данным, около десяти. Что
интересно, именно эта машина вдохновила и других конструкторов на создание подобных
же танков. В Англии создал пятибашенный «Индепендент», в Германии – двухбашенные
«Гросстракторы», а у нас – Т-35. Именно поэтому мы изучаем FCM. Мы должны знать о
машинах возможного противника все.
– Разве Франция наш противник?
– Товарищи. – Калиниченко выдержал паузу, желая, чтобы каждое его слово было
воспринято как можно более серьезно. – У Советской России много врагов.
Противником может стать любая страна, где у власти стоит класс буржуазии.
7 октября 1939 года, Брийи, северо-восточнее Вердена
Полковник Фурне заложил руки за спину.
Хозяйство ему досталось непростое. Десять старых танков времен Первой мировой.
Застоялись «лошадки», что и говорить!
Слишком долго использовались они только для маневров – продемонстрировать мощь,
которая никого уже не могла устрашить.
Когда немцы начали войну, «сухопутные дредноуты» собрали в 51 танковый батальон и
перебросили в Брийи.
Фурне поморщился, вспоминая этот переход. Старые моторы задыхались, как будто у них
была астма. Два танка вышли из строя – теперь придется их ремонтировать.
Часть исправных машин Фурне отправил на полигон – следует напомнить людям о том,
