Текст книги "Трени-ян (с иллюстрациями) (СИ)"
Автор книги: Андрей Кощиенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 39 страниц)
Ладно. Буду считать, что это был первый блин, вышедший комом. Привыкание к новому месту, новому распорядку, новым требованиям, то, да сё… Уж следующий месяц я точно не буду основанием списка! Ведь у меня же не только одни проколы здесь, но и успехи тоже есть! Китайский язык, например, отлично идёт. По нему, у меня высший балл среди всех изучающих. Причём, даже имею значительный отрыв по очкам от моего ближайшего преследователя. Как-то китайский у меня здесь неожиданно «пошёл», хотя до этого, ещё в институте, пару раз его «ковырнув», я решил, что это слишком сложно для меня, да и преподаватели тогда не особо рекомендовали его к изучению. А тут вдруг – нормально. Конечно, по сравнению с остальными школьниками я уже владею полученной в институте методологией в изучении языков, да и практика изучения не одного иностранного языка тоже сказывается. Уже как-то представляю, на что нужно обратить внимание, на что – особое внимание, а что – потом. Так что по этому предмету у меня всё нормально. Иероглифы запоминаю без проблем, тональности произношения слышу тоже, без напряга. Учительница изумляется моему прогрессу. Я тоже радуюсь, представляя себе размеры китайского музыкального рынка. Вот только смущает то, что китайских песен я не знаю. Единственное, что приходит на ум при попытке «вспомнить что-нибудь на китайском» – это композиция T-ara, «Little apple»[23]23
http://www.youtube.com/watch?v=5OCENVJ1_do
[Закрыть]. И то, не уверен, что я её вспомню. Хотя, судя по тому, как я лихо запоминаю иероглифы, «что-то с памятью моей, стало». Но, стало лучше. Может и вспомню, если сильно захочу…
Ладно, будет день, будет и пища, как говорится. Будет язык – будут и песни. Найдутся, куда они денутся. Особенно, когда появится обещанный голос… А пока, сегодня у меня операция – «Капкан»!
Время действия: понедельник, вечер
Место действия: школа Кирин. По пустому коридору первого этажа, важно и неспешно двигаются директор школы, господин СокГю и заведующий воспитательной частью, господин ДонХё. СокГю совершает свой традиционный вечерний проход по зданию, направляясь к машине, на которой он поедет домой. ДонХё торжественно сопровождает его в этом пути, так как сегодня его очередь среди замов, провожать директора домой. В пути, господин ДонХё развлекает господина директора рассказами о школьной жизни учеников, не давая тому заскучать.
– А чем закончилась история с ЮнМи? – остановившись у стеллажа с ящиками для вещей школьников вопрошает директор, память которого видимо простимулировалась их внешним видом, – Ей по-прежнему кидают мусор в ящик, или эта ситуация разрешилась? Вы решили эту ситуацию?
– Пока нет, господин директор, – чуть лебезя и сгибаясь вперёд, отвечает ДонХё, – но я ей дал пару советов относительно этого. Думаю, она теперь справится.
– Да? – важно произносит директор, разворачиваясь животом к шкафчикам, – Это будет очень хорошо, если она самостоятельно сумеет с этим справиться. Талантливая девочка. Таким в жизни приходится не просто. Давайте посмотрим, господин ДонХё, может она уже – справилась? Где её шкафчик?
– Эээ, вот… – забегая вперёд, указывает рукою ДонХё, – вот этот, господин директор!
– Откройте, ДонХё. Я хочу посмотреть, есть ли там мусор?
– Пожалуйста, господин директор! Вот…
ДонХё распахивает дверцу шкафчика ЮнМи.
Бах!! ПШШШшшшИИИИииии… и!
Оглушительно ударивший по ушам хлопок заканчивается постепенно сходящим на нет зловещим шипением. Из-за открытой дверцы вылетает облако ярко-красных точек, обдав собою и директора, и господина ДонХёна. Последний, в испуге отскакивает в строну, а господин СокГю, зажмурившись, мужественно стоит под струёй краски, некоторое время бьющей наружу из недр шкафчика. Наконец, зловещее шипение смолкает. Наступает не менее зловещая тишина. Постояв, и поняв, что больше ничего не происходит, директор начинает осторожно ощупывать себя спереди, при этом всё так же, не открывая глаз.
– Господин СокГю… – шёпотом, в ужасе, произносит ДонХё, уже разлепивший свои глаза и видящий, во что превратился его начальник.
– ДонХё, я жив? – спрашивает СокГю, – Что это было, ДонХё?
Директор открывает глаза.
– ДонХё, что с тобой случилось?! – восклицает он, увидев своего подчинённого.
– То же, что и с вами, господин директор… – скорбным голосом отвечает тот.
Оба они, и СокГю и ДонХё сверху и примерно до середины тела покрыты ярко-красной краской.
– Чёрт! – произносит СокГю, оглядев себя, – Мой новый костюм!
(чуть позже)
– Едем домой, ДонХё. Завтра будем разбираться, кто это сделал, хотя это и так понятно. Нужно смыть с себя эту краску! Мы не можем в таком виде появиться перед учениками, а тем более, искать виновных! Поэтому – домой, ДонХё! Домой!
– Слушаюсь, господин директор!
Время действия: следующий день, утро
Место действия: приёмная директора. Секретарша разговаривает по телефону.
– Да, звонили из полицейского участка, спрашивали, работает ли у нас Пак ДонХё… Нет, на него не напали. Его задержали вчера вечером по подозрению во взломе банкомата… Да, конечно-же, ужасная ошибка! Бедняжка всю ночь провёл в полицейском участке… Да, я вас очень прошу, съездите, опознайте его… Да что вы такое говорите, жив он! Просто полицейские хотят чтобы его личность подтвердили… Да… Зайдите перед этим ко мне, нунним, я вам дам справку для полиции… А господина СокГю ещё нет. Задерживается. Наверное, пробки… Спасибо вам, нунним! Справка у меня!
Время действия: этот же день, время ближе к обеду
Место действия: агентство «FAN Entertainment». Господин СанХён звонит в приёмную дирекции школы Кирин.
– Добрый день госпожа ХанБель, – приветствует он секретаршу, – это господин СанХён, президент «FAN Entertainment»…
– Добрый день, господин СанХён, – радуется секретарша, – рада вас снова слышать. Чем могу вам помочь?
– ХанБель, – говорит СанХён, – я договаривался с директором СокГю, что позвоню ему. Но на сотовый он не отвечает. Я начинаю беспокоиться. Президент на месте? Ничего не случилось?
– Ой, господин СанХён, – ойкает секретарша, – даже не знаю… Но вам, как хорошему другу господина директора… Наверное, я могу сказать. Утром, господина СокГю, когда он ехал на работу, его задержала полиция!
– Полиция?! – никак не ожидавший такого известия изумляется СанХён, – Почему, полиция? Вернее, – почему его задержали?
– Господину СокГю предъявлено обвинение во взломе банкомата.
– Во взломе банкомата? Чушь какая!
– И не говорите, господин СанХён, – вздыхает секретарша, – что-то странное в полиции происходит. Вчера, по такому же обвинению задержали нашего заведующего учебной частью, господина Пак ДонХё, сегодня, господина директора… Непонятно…
– Да, непонятно, – озадаченно соглашается в трубку СанХён, – ладно, госпожа ХанБель, – спасибо вам, что вы мне рассказали. Я перезвоню.
– Пожалуйста, господин СанХён, – щебечет в ответ секретарша, – была рада вам помочь. Всего доброго, господин СанХён!
– До свидания, – говорит СанХён и кладёт трубку.
Некоторое время он молча сидит, смотря в правый угол кабинета, затем поворачивает голову и смотрит в левый угол комнаты, потом, смотрит в потолок.
– Чёрт! – в конце-концов чертыхается он, опуская голову, – никак не могу представить, как СокГю и ДонХё вдвоём потрошат банкомат! Зачем им это? Чушь какая-то!
Время действия: этот же день, время ближе к вечеру
Место действия: класс, в котором проходит экстренное заседание педагогического состава. У классной доски, со слегка озадаченным видом стоит ЮнМи.
День начался интересно. Сначала ЧуЫн, которая, как проснётся, сразу хватается за свой сотовый телефон, чтобы зайти на общий чат Кирин и «пропалить» ещё до начала уроков все новости, сообщила мне, что этой ночью в школе кого-то убили.
Честно говоря, я опешил с такого известия. Корея, вроде же, как бы страна с низким уровнем преступности? А тут – убийство! Причём, в школе! Маньяк? Может, пришла пора – «курлы-курлы!», отсюда быстро делать?
Тут ЧунЫн, читавшая всё это время чат, пока я соображал – «что бы это значило?» сообщила, что убийство произошло в коридоре, там, где стоят индивидуальные шкафчики школьников. Там до сих пор на полу целая лужа крови.
После этого уточнения, до меня дошло, что, скорее всего, речь идёт о моей сработавшей ловушке, а «кровь на полу», это краска, с чьих-то пьяных, или, скорее всего, сонных глаз, принятая за кровь.
Моё настроение, от того, что-кто-то попался в первый же день, и все мои расчёты оказались верными, хорошо так скакнуло вверх, что я, даже с удовольствием, побежал вместе с ЧуЫн смотреть на «место происшествия» ожидая найти там «крашенную морду» любителя проникновения в чужие шкафчики.
«Место происшествия» порадовало своим антуражем. Здоровенная красная лужа на полу и подтёки краски из шкафчика, смотрелись весьма впечатляюще. Я вообще-то никогда в жизни не видел целой лужи крови, и утверждать, что краска выглядела именно так, как настоящая кровь, не берусь. Кровь ведь на воздухе должна темнеть, а тут – яркий такой цвет, но, девчонки, которые прибегали смотреть, искренне ахали и ужасались. Так что, нормально всё было. Особенно зловеще смотрелись багровые подтёки из-под низа дверцы моего шкафчика, уже опечатанного кем-то белой бумажкой с подписью. Настолько зловеще, что я соизволил пошутить, сообщив оказавшимся рядом слушательницам, что в нём, внутри, лежит отрубленная голова, из которой всё ещё вытекает кровь. Поэтому, ящик и опечатан. Ждут приезда полиции. Девчонки после этого с визгом разбежались, ЧуЫн убежала тоже с ними, а я, оставшись в одиночестве, взялся озираться по сторонам, надеясь увидеть кого-нибудь, крашенного. Но, никого такого не было. Помня, что по законам жанра преступник должен вернуться на место своего преступления, я решил чуток подождать, благо у меня было ещё немного времени. Ожидая, начал внимательнее разглядывать лужу на полу и заметил две цепочки следов, выходящих из неё наружу и быстро исчезающих в направлении выхода из школы. К моему удивлению, отпечатки больше походили на следы мужских ботинок, чем на девчачьи следики.
Это показалось мне странным. Я стопроцентно был уверен, что мусор в моём шкафчике – проделки каких-то девчонок или девчонки, но, никак не парней. Пока я таращился на следы, соображая – «что бы это значило?», время вышло и пришлось идти на занятия, на которых все ученики, несмотря на запрет, активно пользовались сотовыми, получая и передавая дальше свежие сплетни. На перемене, от ЧуЫн я узнал, что господина ДонХё арестовали. И он всю ночь провёл в полиции.
«Всё чудесатее и чудесатее» – подумал я, услышав эту новость, – «это за что же его так»?
А на следующей перемене, озираясь и шёпотом на ухо, мне сказали, что якобы и господин директор, тоже того… в тюрьме! Вместе с господином ДонХё…
«Его-то за что?» – совсем уж озадачился я, услыхав про директора, – «с виду – приличный кореец…»
Пока я «переваривал» полученную информацию, меня вызвали по общешкольной громкой, призвав явиться к своему шкафчику. Пошёл, пришёл. У шкафчика, кроме директора по безопасности, его помощников и зевак, меня ждали двое полицейских и собака. Здоровенная, такая, овчарка без намордника, которая весьма и весьма мною заинтересовалась. Подошла, и начала внимательно меня обнюхивать.
– Отвали! – сказал я ей, когда она совсем обнаглела и начала мордой лезть ко мне под юбку, – иди, вон, краску нюхай!
Овчарище озадаченно посмотрела на меня своими выпуклыми глазами, но, почему-то послушалась. Оглянулась через плечо на своих полицейских, потом посмотрела на меня, фыркнула и почапала к ним, стуча по полу когтями, вызвав у них удивление своим поступком.
– Это твой шкафчик? – спрашивает меня один из полицейских, похоже старший, указывая стилусом в руке на мой шкафчик.
– Да, господин офицер, – не отпираюсь я.
– Как тебя зовут? – спрашивает он, держа в левой руке планшет, а в правой стилус и собираясь записывать.
– Я Пак ЮнМи, – представляюсь я, – ученица выпускного класса школы Кирин.
– ЮнМи-ян, ответь мне, пожалуйста, на несколько вопросов…
– Простите, господин офицер, – невежливо перебиваю я его, – но я не буду этого делать.
– Не будешь? – удивлённо поднимает голову от своего планшета полицейский, – Почему?
Все присутствующие, тоже, удивлённо смотрят на меня.
– Всё, что сказано мною, может быть обращено против меня, – говорю я, стараясь произносить слова с той интонацией, с которой их говорят в фильмах американские копы, арестовывая преступников, – а поскольку я несовершеннолетняя, то я буду давать показания только в присутствии своего адвоката или родителей!
Пауза. Все таращатся на меня, видно соображая – «то это такое она только что сейчас сказала?».
– В качестве опекуна несовершеннолетнего имеет право выступать учитель, – внимательно смотря на меня, говорит полицейский, – тут присутствует директор по безопасности школы. Он может выступить в роли твоего опекуна.
Полицейский смотрит на директора по безопасности. Тот, под его взглядом, делает вид, что он как бы тут, но его как бы нет. И не спешит подтверждать только что прозвучавшие слова. Не рвётся изображать из себя моего опекуна.
Чуть наклонив голову к плечу, оглядываю критическим взглядом мнущегося мужика. Похоже, что-то говорить полиции, не согласовав предварительно позицию с руководством школы, он не хочет. Но, и супротив представителей власти идти ему, похоже, тоже желания нет. Сложная ситуация. Пожалуй, нужно помочь человеку. ЮнМи девочка, ей скидка. Надеюсь, директор – он это оценит?
– У меня есть сомнения в вашей легитимности исполнять роль моего опекуна, сонсен-ним, – говорю я, поворачиваясь к директору по безопасности и непрозрачно намекаю, – думаю, что из всех преподавателей в школе, моим опекуном может выступать только её директор – господин СокГю. И всё. Про остальных преподавателей мне нужно сначала будет узнать в комиссии по правам несовершеннолетних.
– Комиссии несовершеннолетних? – приподняв брови, удивлённо переспрашивает меня полицейский.
– Да, – отвечаю я и с простодушным видом поясняю, – они ведь защищают права несовершеннолетних?
– То есть, давать показания ты отказываешься? – подводит черту под нашим разговором полицейский.
– Не отказываюсь, но без доверенных лиц говорить с представителями власти – не буду, сонсен-ним, – наклоняя голову, вежливо отвечаю я.
– Хорошо, – после нескольких секунд задумчивого созерцания меня, говорит полицейский и пожимает плечами, – значит, тебя вместе с мамой пригласят в полицейский участок.
Я тоже пожимаю в ответ плечами – мол, как скажите. Надо, значит надо.
Закончив разговаривать со мною, полицейский отворачивается от меня и переключается на директора по безопасности. Вдвоём с ним они подходят и открывают мой опечатанный шкафчик, заглядывают внутрь, начинают что-то негромко и неслышно для меня обсуждать, иногда кивая друг другу. Наклонившись вбок и издали, из-за их спин заглянув внутрь своего шкафчика, вижу развёрнутый «розочкой» край «Химическая ловушка с выбросом краски – «Катапульта» – так называлась эта штуковина в каталоге, по которому я её покупал. Действие – одноразовое, площадь поражения – два на два метра, расстояние от ловушки до объекта воздействия – максимально два метра, краситель – «родамин», стойкость на коже человека – пять дней, с одежды краска – не смывается, привод на срабатывание – от батареи гальванических элементов напряжением три вольта… А главное – «… безопасен при попадании на слизистые оболочки глаз. Одобрено министерством здравоохранения по запросу министерства внутренних дел…». То есть, глаза не вытекут, если этот самый «родамин» в них попадёт. Зачем такое надо? Я же не садист…
«Катапульта»
Отлично бахнуло! – думаю я об увиденном разорванном корпусе, – Вообще-то, в шкафчик, я две «Катапульты» рядышком «зарядил», продублировав для надёжности все цепи питания и управления. Судя по размеру пятна краски на полу, сработали обе. Разве я не молодец?
Вижу одновременно обращённые на меня взгляды полицейских и директора по безопасности. Похоже, надо отсюда сваливать, а то, как пить дать, расспросы начнутся – откуда, да почему? Ветром надуло! И овчарка, вон, тоже пялится… Глаз не сводит. Чем я ей так понравился? Неужто, собака, сердцем чует? Валим!
Время действия: этот же день, позже
Место действия: кабинет директора по безопасности. В кабинете присутствуют его хозяин и ЮнМи.
– ЮнМи, признайся, – из-за своего стола спрашивает стоящую посреди кабинета ЮнМи директор по безопасности, – это ты сделала?
– Что именно я сделала, господин директор? – с невинным видом спрашивает ЮнМи, вопросительно приподнимая брови.
– Установила в своём шкафчике бомбу с краской!
– Прошу меня простить, господин директор, но могу ли я узнать, на основании чего вы сделали такой вывод?
– У тебя есть мотив, – оценивающе смотря на спокойно выглядящую девушку, объясняет директор, – ты хотела наказать тех, кто кидал в твой шкафчик мусор, поэтому, ты купила «химическую ловушку» и установила её в своём шкафчике. Только, в результате твоего безответственного шага, пострадали не твои хейтеры, а директор школы господин СокГю и его заместитель, господин ДонХё!
– Кто?! – искренне изумляется ЮнМи, распахивая глаза, – Что, правда?!
– А как ты думаешь, почему их задержала полиция? А потому, что их лица были испачканы краской! Это специальная сигнальная краска, которая устанавливается в банкоматы и пачкает взломщиков при попытке их открыть!
– Пфф… – надув щёки неспешно выдыхает с ошарашенным видом ЮнМи и, судя по её виду, стремительно обдумывая возникшую ситуацию.
– Я жду твоего признания, – внимательно наблюдая за её лицом, требует директор.
– Я этого не делала, – отрицательно качает головою ЮнМи, – вы исходите из ошибочных предположений, господин директор. Почему вы не рассматриваете вариант, что целью этого хулиганского поступка была я? Ведь это же мой шкафчик в который уже кидали мусор. Могли теперь поставить банку с краской.
Директор по безопасности задумывается.
– Зачем им так делать? – спрашивает он, – Это уже более серьёзный поступок, чем просто мусор.
– Сложно сказать, почему ненормальные люди поступают так, а не иначе, – пожимает в ответ плечами ЮнМи, – Я вполне успешна в школе, господин директор и не обращаю внимания на потуги недоброжелателей. Возможно, это вызвало у них всплеск агрессии.
ЮнМи спокойно смотрит на оппонента. Оппонент смотрит на неё.
– Значит, не ты? – спрашивает директор, беря со своего стола пульт дистанционного управления, – Здесь, – не ты?
Вытянув руку с пультом в сторону видеомагнитофона, директор включает воспроизведение записи. На большом мониторе под потолком появляется изображение. Видно, как какая-то девушка с сумкой на плече идёт по коридору, опустив голову вниз. Подходит к стойке со шкафчиками, открывает дверку и, повернувшись спиною к камере, что-то делает.
– Похожа на тебя, – констатирует директор, остановив воспроизведение и поворачиваясь к ЮнМи.
– Запись – невысокого качества, – поворачиваясь к нему от экрана, спокойно отвечает ЮнМи и перечисляет дальше, – лицо объекта скрыто длинным козырьком кепки, одежда не имеет никаких уникальных меток, по которым её можно идентифицировать. По внешнему виду, одежда, в которую одета злоумышленница, похожа на спортивную форму, которая есть у каждой девушки в школе. Каким образом вы определили, что здесь я, господин директор?
– Как ты смогла сразу всё это заметить? – прищуривается на неё директор.
– Я наблюдательна, сонсен-ним, – отвечает ЮнМи.
– Или… заранее всё обдумала, как это будет выглядеть на записи с камеры! – предлагает другой вариант ответа директор.
ЮнМи смотрит на директора, директор смотрит на ЮнМи.
– Ваше предположение неверно, сонсен-им, – вновь говорит ЮнМи, – и это очень просто доказать. Достаточно сравнить предыдущие записи, на которых мне вываливают мусор в шкафчик, и эту, последнюю. Сразу будет понятно, – тот же самый этот хейтер, или нет.
Директор задумывается.
– Угу, – понимающе кивает он, – но, если на записи будет другой человек, ты скажешь – что это, другой хейтер. Ведь так?
– Мне никем не запрещено – иметь больше, чем одного недоброжелателя, – отвечает ЮнМи и спрашивает, – но, ведь у вас же есть эти предыдущие записи, сонсен-ним? На которых совершают преступление против моей личности, нанося мне моральный вред и, тем самым, снижая мои показатели в учёбе из-за возникших личностных переживаний?
Сонсен-ним на секунду замерев, смотрит на ЮнМи. ЮнМи, не опуская взгляд, с вопросом смотрит ему в глаза.
– Видишь ли, ЮнМи, – кладя перед собою на стол переплетённые в пальцах руки, неспешно отвечает ей директор, – школа Кирин, это не только место, где обучают искусствам. В Кирин, готовят звёзд эстрады. Но, чтобы стать звездою, одного таланта в умении петь или танцевать – недостаточно. Звезда должна ещё иметь устойчивую нервную систему, способную выдержать психологические перегрузки, которым подвергается публичный человек. Поэтому, обучение в школе строится таким образом, что все её ученики подвергаются некому, скажем так, эмоциональному давлению. По окончанию учёбы, каждый выпускник, кроме экзаменационных оценок получает ещё и свой психологический портрет, составленный школьными психологами на основании наблюдений за годы учёбы…
Сонсен-ним вопросительно смотрит на ЮнМи, ожидая реакции на свои слова.
– То есть, это было… испытание для меня? – подумав, спрашивает та.
– Да, – кивает директор, – санкционированное школьным психологом, который, как и обо всех, собирает информацию о тебе. Я знаю, чья ты трени. И в администрации школы, не все, но тоже знают. У тебя есть хорошие задатки, которые, можно развить. Поэтому, к тебе особое внимание. Уверяю, что ситуация с мусором находилась под полным контролем и никакой настоящей травли допущено не было бы. Психолог просто хотел посмотреть на твою реакцию. Если хочешь, можешь поговорить об этом с директором СокГю, когда он выйдет из больницы…
– Из больницы?! А что с ним?
– Он сильно пострадал…
– Но ведь краска – безопасная для глаз! Как он мог пострадать?
– Откуда ты знаешь? – подавшись вперёд, с огромным интересом спрашивает у ЮнМи директор.
– Но… но… – на мгновение теряется та, и тут же находится, – а вы сами об этом сказали, сонсен-ним! Вы ведь сказали, что эта краска применяется в банкоматах! Значит, должна быть безопасна для здоровья людей. В нашей полиции ведь не садисты же служат?
– И всё-таки это ты сделала! – делает вывод директор, несильно хлопает по столу директор смотря на ЮнМи.
Та в ответ поджимает губки, ничего не возражая.
– Первый раз в жизни вижу такую девочку-агдан, – задумчиво говорит сонсен-ним и качает головой.
– Хорошо, будем считать, что наш разговор с тобою закончен. Прошу, в школе о нём никому не рассказывать. Ты меня поняла?
ЮнМи молча кивает.
– Вернётся директор СокГю, будем решать, что с тобою делать. А пока, иди на занятия!
– Спасибо, сонсен-ним, – благодарит, кланяясь ЮнМи и спрашивает, – а что случилось с господином директором?
Сонсен-ним несколько мгновений думает – говорить или не говорить?
– Информация не для распространения, – приняв решение сказать, предупреждает он ЮнМи, – господин директор попал в больницу потому, что у него воспалилась кожа на лице. Он сильно натёр её, когда пытался стереть краску…
У ЮнМи на лице выражение – И кто бы мог подумать?
– Господина СокГю арестовали в больнице, когда он приехал туда за помощью. А господина ДонХё задержали, когда он возвращался вечером домой на метро. Кто-то из пассажиров сообщил в полицию о человеке с красным лицом…
Сонсен-ним осуждающе смотрит на ЮнМи. Та стоит и, поджав губы, смотрит в сторону и вниз. Однако раскаянья в её позе мало. Скорее – больше упрямства.
– Хорошо, – помолчав, говорит она, – спасибо, господин директор. Я пойду?
– Иди.
Повернувшись, ЮнМи идёт к двери кабинета.
Сонсен-ним, качая головой, смотрит ей вслед.
Время действия: этот же день, поздний вечер
Место действия: комната ЮнМи
Сижу на кровати, подвернув под себя ноги. На коленях держу старенький ноут ЮнМи, читаю, что пишут в школьном чате о происшествии с краской. Узнал у ЧуЫн где всё это находится в сети, нашёл, зарегистрировался под красивым итальянским именем – Basso, вот, сижу, «курю форум». Все пишут, что это я установил «бомбу» на которой «подорвались» такие уважаемые люди и что мне теперь однозначно конец – отчислят из школы. Вот выпишется директор из больнички – и отчислят.
Написал в чат, что это не ЮнМи поставила «бомбу», а ей её поставили. Был жёстко высмеян, за такую глупость и в конце мне задали вопрос – «Ты что, на её стороне?». Понял, что снисходительности и сочувствия мне тут не найти, решил немножко «поторолить» публику. Кинул, для затравки срача, якобы свежую новость о том, что тут не всё так однозначно, как видится. Что директор СокГю вместе с ДонХё на самом деле – действительно пытались вскрыть банкомат, и их на самом деле – облило краской. Настоящей. А в школе – это всё для отвода глаз сделано. Чтобы спасти репутацию школы и директора. В чате аж замолкли секунды на две, от такого кощунства. После чего меня просто «растоптало стадо слонов спасающихся от пожара в джунглях». Как я понял, директор школы, да ещё такой, школы, по корейским понятиям не может грабить банкоматы, чтобы там не случилось. Вплоть до прилёта инопланетян.
«А может человеку скучно стало?» – пишу я в чат, – «Может, он с детства мечтал грабить банки, но родители не разрешали, а тут подвернулся шанс осуществить мечту детства?»
О! О! Пошли очень возмущённые отклики общественности… А вот и очень-очень, возмущённые отклики пошли. Ладно, надо с этим заканчивать. Дразнить, это, конечно интересно, но народ уже начал задавать друг другу вопросы – «кто может писать такие глупости?» Пора уходить по-английски, не прощаясь. Догадаются ещё, кто может такую хрень писать, отличную от общего мнения. Побьют… Да и про людей хватит слухи распускать. Это не культурно, пусть я на них и зол. Вот что их понесло исследовать мой шкафчик? Не сиделось им на попе ровно! Свербело! Ну и получили… Эх… Невезуха какая-то сплошняком! Теперь ещё СанХёну придётся объяснять, зачем я покрасил директора школы. Если бы я покрасил какую-нибудь школьницу, это одно, а директор – совсем другое! Можно ничего, впрочем, ему и не говорить. Тупо отпираться до последнего, как я делал это у директора по безопасности, и всё. Но там не очень вышло. «Спалился» когда сказал про безопасность краски. Эх, когда я врать прекращу? Ой, чёрт! Ещё и про директора сплетню запустить попытался. Сплетня это сколько к карме? Минус пятьдесят? Или, может, ВСЕ СТО?!
Время действия: следующий день, вторая половина дня
Место действия: один из коридоров школы Кирин
Иду по коридору в столовую, с намерением откушать, перед следующими занятиями. Думаю сразу над тремя вопросами. Первым, самым сложным является вопрос – идти на занятия к ДжуБону, или не идти? Он меня выгнал, могу не ходить. Но! Занятия прописаны в учебном плане, значит, идти нужно… Нужно идти, чтобы он меня опять выгнал! Чтобы у меня не было прогула! Ну и жизнь, мдаасс… Как там у Юрия Антонова?
Жизнь играет с нами в прятки,
Да и нет, слова загадки,
Это жизнь,
Наша жизнь…
Жизнь, впрочем, как бы, не совсем моя, но… я её живу и идти к ДжуБону совсем не хочу. Ладно, даю команду своему подсознанию найти лучшее решение. Подсознание – думай! Ты умное, вечером спрошу, что ты придумало. Я на тебя надеюсь.
Вторая мысль, которая второй день крутится в голове – а не купить ли мне нормальный сотовый телефон? А то, когда я достаю и открываю крышку своего мелкого несчастья, доставшегося мне по наследству от ЮнМи, народ вокруг, видя сий «обмылок» снисходительно улыбается. Эти улыбки начинают потихоньку доставать…
Корейцы, я смотрю, вообще слегка помешаны на сотовых. Постоянно он у них в руках, постоянно они что-то с ним делают – набирают тексты, тычут стилусами… Как свободная минутка – сотовый сразу у них в руках. А телефоны тут продаются классные, с яркими большими экранами с насыщенной цветопередачей. Но, не три копейки стоят. Вот и встаёт вопрос – а на кой он мне? У корейцев семьи большие, они всегда в каком-то коллективе, группе крутятся. А мне куда звонить? Маме и онни? Для этого и старого телефона хватит. Да и не так уж часто я звоню. Как навигатор? Не так уж часто я где-то брожу. А теперь так вообще, всю неделю за ворота школы выходить нельзя. Единственно, для чего можно приобрести дейвайс, чтобы от него была хоть какая-то польза, это набирать в нём тексты – песен, книг. И ещё найти программу для нотной записи. Что бы стилусом натыкивать на линейку нотные знаки, а потом бы телефон генерил бы уже готовые ноты в каком-нибудь доступном для компьютера или принтера, формате. Но сначала нужно найти подобную программку, посмотреть её функционал, а потом уже решать – стоит брать для этого телефон, или, нет…
Ну и третья мысль, над которой я думаю, это мысль по поводу обещанных песен учителю музыки. Повспоминав, я остановился на творчестве Эрени Корали, она же – Льдинка. Вещи под гитару, можно с них бонусных и баллов набрать в счёт обучения и под свой голос, которого нет. Сделал достаточно успешный, как мне кажется, перевод двух её песен – «Холодное железо» и «Спина к спине!»[24]24
http://www.youtube.com/watch?v=qpprP9AO3_0
[Закрыть], но, вчера, читая школьный чат наткнулся на фразу о себе – «словно со звезды упала!». Чем-то меня она задела. И всплыло у меня вдруг в памяти – «Песня космодесантника». Раз меня всё одно отсюда выгонят, то, почему бы не уйти – красиво? Ну, пусть не красиво, это красивым не назовёшь, но, хотя бы как космодесантник – с «шумом пылью и гамом»? Пусть помнят, перебирая разбитые черепки…
– Здравствуй, ЮнМи!
Раздавшийся рядом голос возвращает меня из размышлений в обычный мир. Поворачиваюсь на голос. Молодая девушка в голубой полицейской форме. Смотрю. Узнаю. Это же моя кураторша из отдела по борьбе с несовершеннолетними! Точнее, наоборот, по их защите.
Ну, всё, хана! – думаю я, глядя на неё, – Приплыли! Сейчас все узнают про суд и про то, что я стою на контроле… Пфф…
Вежливо здороваюсь и вопросительно смотрю на полицмэншу, ничего хорошего не ожидая от будущего разговора.
– Вот уж не думала, что ты поступишь учиться в такую школу, – приветливо улыбаясь, говорит кураторша и, повернув голову, окидывает взглядом пространство, показывая им – куда.
Я тоже смотрю в сторону окна, куда смотрит она. На начинающие потихоньку уже надоедать сараи из красного кирпича, называемые – «корпуса учебные».
– Пути господни неисповедимы, госпожа лейтенант, – пожав плечами, философски говорю я, продолжая смотреть на здания, – никто не знает, что с нами будет завтра…
Поворачиваю голову. Госпожа лейтенант с удивлением смотрит на меня.
