Текст книги "Трени-ян (с иллюстрациями) (СИ)"
Автор книги: Андрей Кощиенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 39 страниц)
Кощиенко Андрей Геннадьевич
Косплей Сергея Юркина
(книга третья)
Трени-ян
Школа Кирин. Находится почти в самом центре Сеула, но, несмотря на это, владеет территорией весьма впечатляющих масштабов. Школа обустроена по типу студенческого городка, границы которого обнесены высоким забором. Внутри забора располагается главное здание школы, в котором и проходят занятия, два студенческих общежития, спортивный зал с множеством тренажеров и бассейном, а так же гончарная, швейная и художественная мастерские.
Кирин – это одна из лучших школ искусств Кореи, поэтому попасть сюда мечтает почти каждый талантливый человек. Каждый год сюда производится огромный конкурсный отбор среди новоиспечённых выпускников обычных школ. В среднем, возраст поступающих составляет от 17 до 23–25 лет. Учащимся предлагается на выбор большое количество различных факультетов, самыми востребованными среди которых являются факультеты театрального мастерства, кинематографии, режиссёрский, хореографии и музыкальный факультет, который делится внутри себя на классическое и эстрадное отделения, а так же факультет художественного и дизайнерского дела. Ещё в школе есть отделения гончарного дела и керамики, фотографии и писательского дела.
Уже почти две недели минуло со дня общего заселения новичков в общежития Кирин. Отстояли на парковке, перед воротами школы, множество машин: от дорогих и элитных автомобилей, до простеньких бюджетных доходяг. Отсуетились у машин родители учеников, доставая бесконечные чемоданы с вещами и переживая, как же их сокровища будут жить, почти целую неделю, без семейного присмотра? Уже давно отданы ими последние, самые ценные жизненные советы своим чадам, которые слушали, но, при этом нетерпеливо оглядывались на стены общежития, за которыми их ждала новая, интересная жизнь.
Всё это, ежегодно повторяющее действо уже давно прошло, минуло, уже близится к концу вторая неделя нового учебного года, ажиотаж поступления и зачисления спал и школа постепенно втягивается в трудовой ритм.
Но, оказывается, не все ещё ученики прибыли к своему месту учёбы. В одном из залов с амфитеатром из зрительских мест и небольшой полукруглой сценой, происходит представление новичка.
Трени первая
Время действия: конец августа
Место действия: школа Кирин, небольшой зал. На зрительских местах сидят примерно сорок молодых людей, девушек и юношей. У сцены, с полупрозрачной пластиковой папкой с документами в руках, заведующий воспитательной частью, господин Пак ДонХё. Рядом с ним скромно стоит ЮнМи, опустив руки и зажав в левом кулаке правый указательный палец. Стоит, спокойно разглядывая людей в зале.
– Внимание, учащиеся, – говорит ДонХё, обращаясь ко всем, – я собрал вас тут, чтобы сообщить, что на вашем курсе появился новый ученик. Точнее, ученица…
ДонХё немного поворачивается и просит ЮнМи: Пожалуйста, поднимись на сцену.
ЮнМи кивает и, под внимательными взглядами присутствующих пройдя понизу вдоль всей сцены, поднимается на неё по небольшой боковой лесенке из пары ступенек. Выходит на центр, останавливается и смотрит в зал, не испытывая при этом видимого смущения. Из зала с интересом в ответ рассматривают ее, иногда обмениваясь мнениями. Над креслами возникает лёгкий гул голосов.
– Поздоровайся и представься, – предлагает ЮнМи ДонХё.
– Аньёнхасейо![1]1
Аньёнхасейо – официальное «здравствуйте». Дословно – всё ли у вас благополучно? – прим. автора.
[Закрыть] – улыбается ЮнМи и низко кланяется.
– Меня зовут Пак ЮнМи, – выпрямившись, говорит она.
На какой-то миг возникает пауза.
– Пак ЮнМи? – переспрашивает ДонХё, побуждая девушку говорить, – ЮнМи и всё?
– Да, – подтверждает та и кивает, – меня так зовут.
По залу пролетает легкий шепоток[2]2
ЮнМи нарушает правила этикета. Корейцы произносят своё имя в связке с чем-то, показывающим их социальный статус. Например – врач больницы такой-то, или инженер такой-то компании – прим. автора.
[Закрыть].
– Ээ… ЮнМи, – несколько озадаченно произносит ДонХё, – дело в том, что в самом начале учебного года все вновь поступившие ученики поднимались на эту сцену и рассказывали о себе. Ты приступила к учёбе с опозданием, но тебе тоже следует пройти эту процедуру знакомства. Поэтому, не стесняйся и расскажи нам всем о себе.
– Что именно рассказать, сонсен-ним? – вежливо улыбается со сцены ЮнМи.
– Всё, что ты сочтёшь важным и нужным рассказать твоим будущим сокурсникам о себе. Вот, к примеру…
ДонХё заглянул в лист бумаги, который он вытащил из папки, – в какой школе ты училась прихода в Кирин? В твоей анкете, в графе, почему-то стоит прочерк…
ДонХё поднял голову от бумаги и вопросительно уставился на девушку.
– Я не училась, сонсен-ним, – снова улыбается ЮнМи.
– Как не училась? – не понимает тот, – Почему?
– Мммм… я решила заняться эстрадой, сонсен-ним. Школа мне мешала. Я её бросила.
Присутствующее в зале, все как один, потрясённо выдыхают на эти слова.
– Бросила школу?! – не верит своим ушам ДонХё, – И твоя семья была не против этого?!
– Почему? – удивляется ЮнМи, и на мгновение задумывается, словно припоминая былое, – Мама и онни были очень даже против, сонсен-ним.
– И… и что? – заинтересованно спрашивает тот, а зал напряжённо замирает, ожидая ответа.
– Я стою перед вами, сонсен-ним, – просто отвечает ЮнМи, чуть поведя плечом и как бы говоря этим движением – «зачем спрашивать очевидное»?
Зал выдыхает и принимается энергично обмениваться мнениями, бросая на ЮнМи оценивающие взгляды.
– Вижу, – слегка недовольно произносит ДонХё, поняв, что показал себя не с лучшей стороны своим вопросом и спрашивает, – а как же ты оказалась в школе Кирин, если бросила учёбу?
– Меня убедили, что мне будет полезно здесь поучиться, – просто отвечает ЮнМи, не уточняя, кто именно этот «убедитель».
Тональность голосов в зале меняется на недовольную.
– Угу, – просто говорит ДонХё и, не задавая больше вопросов по обсуждаемой теме, переходит к следующему пункту в анкете ЮнМи.
– Ты написала, – говорит он, смотря в неё, – что профессионально умеешь играть на синтезаторе. Где ты этому научилась?
– Я… Я самоучка, сонбе-ним. Я купила самоучитель и училась играть по нему дома.
(удивление в зале и чуть слышное хихиканье)
– Вот как? И сколько времени ты училась? – озадачивается ДонХё.
– Четыре… Нет, пять… Почти пять месяцев, сонсен-ним! – подсчитав в уме, в ответ лучезарно улыбается ЮнМи.
(удивлённо-недоумевающий гул голосов в зале)
– И ты научилась за пять месяцев играть на синтезаторе? – не верит ДонХё.
– Ээээ… Да, сонсен-ним! – уверенно встряхивает головой в подтверждение своим словам ЮнМи.
– Ммм, скажи… Тебя не смущает тот факт, что зачастую, люди, отучившись несколько лет под руководством опытных педагогов, не могут называть себя профессионалами? – недовольно спрашивает ДонХё, – А ты утверждаешь, что за пять неполных месяца, по самоучителю, стала настоящим музыкантом? Как такое может быть?
– Я думаю, сонсен-ним, что всё зависит от количества таланта у человека, – снова на мгновение задумавшись, отвечает ЮнМи, – Кого-то можно учить всю жизнь, а он так никем и не станет. А кому-то достаточно один раз показать…
– То есть, ты талантлива? – спрашивает ДонХё.
– Вне всякого сомнения, сонбе-ним! – вновь подтверждающе кивает ЮнМи и улыбается.
(неодобрительный гул голосов в зале)
– Хорошо… Я пока ничего не могу сказать о величине твоего таланта, – так же, с ноткой неодобрения в голосе произносит ДонХё, – но мне кажется, что воспитание твоё оставляет желать лучшего. Такое понятие, как скромность – тебе известно?
– Смелость – города берёт! – бодро отвечает на это ЮнМи, – А скромность – стоит под стенами, сонсен-ним. Ждёт, когда её пригласят. Могут ведь и забыть…
(вновь неодобрительный гул голосов в зале)
– Нда? Хорошо, здесь оценят твои способности, – покачав головой, обещает ДонХё.
– Спасибо, сонсен-ним! – кланяется ему ЮнМи.
– Дальше, – говорит ДонХё, вновь обращаясь к анкете, – Ты написала, что владеешь иностранными языками – английским, немецким, японским, французским и… итальянским… Это действительно так?
(явное удивление в зале)
– Да, сонсен-ним. Там всё верно написано, – кивнув, подтверждает ЮнМи.
– Ты училась в специальной школе? В какой школе ты училась? Точнее, какую именно школу ты бросила?
– Школа «Bu Pyeong» для девочек.
– Это школа с углублённым изучением иностранных языков?
– Это обычная школа, сонсен-ним.
– И как же ты смогла выучить столько языков?
– Я просто захотела их знать, сонсен-ним. Поэтому и выучила.
– Хм, все эти языки… Скажи, а ты случайно, тоже, не за полгода их выучила? По самоучителю?
– Да, сонсен-ним!
(Смех в зале. ДонХё озадаченно смотрит на радостно улыбающуюся ЮнМи).
– Ладно, – с ворчливыми интонациями в голосе говорит он, спустя пару мгновений, – будем считать, что знакомство закончено…
– Кто-то хочет задать вопрос новенькой? – обращается он к залу.
Какой-то парень поднимает руку. ДонХё разрешающе ему кивает.
– Скажи о себе в двух словах, – просит парень ЮнМи.
Девушка на несколько мгновений задумывается.
– Скромная, великолепная, – широко улыбнувшись, отвечает она.
Присутствующие в зале разражаются громким смехом.
…
(несколько позже, разговоры на выходе из зала, обмен впечатлениями)
– Задавака!
– Да, я тоже не люблю, когда задирают нос. Только появилась, а уже что-то строит из себя!
Время действия: день
Место действия: школа Кирин
Немножко прошёлся по территории, составил первое впечатление, стою сейчас перед планом школы, изучаю. Честно говоря, я ожидал большего от знаменитой школы. Какие-то здания, странные… Точнее – стрёмные. Напоминают чем-то старый пивзавод, на котором мне раз довелось побывать со своим классом на экскурсии. Лимонада тогда, помню, надулись, не знали, потом куда бежать. Так вот, там были такие же старые, сложенные из красного кирпича сараи, построенные в начале века каким-то предприимчивым купцом. И здесь такие же «фигвамы» схожей архитектуры и из такого же красного кирпича, такого же тёмного оттенка. Сдаётся мне, что в эпоху Чосон тут пиво гнали, а нынче – под студентов приспособили. Уж больно смахивает всё снаружи на производственный комплекс!
План школы
Внутри – получше, но тоже, некая смесь авангарда со стариной. На мой взгляд – чересчур наверчено. Какой-то гигантский саксофон от пола до потолка. А если упадёт? Прибьёт ведь!
И ещё девиз или слоган на транспаранте под потолком: «Мы не делаем из камней алмазы, но мы можем огранить алмаз в брильянт!» Понятно, что имел в виду СанХён, когда сказал – «хочу, чтобы вы её огранили». Школа претендует на звание мастерской – гранильни талантов.
Претендует-то претендует, но еда мне тут не понравилась. И в буфетах и в столовой. Всё корейское, острое, а я уже как-то привык питаться, следуя советам диетолога – минимум перца и квашенного. С тех пор на лице кожа явно стала чище и живот не бурлит. Как теперь мне тут выживать с такой едой – непонятно…
С комнатой мне повезло больше. Такая девчачья комнатейка с двумя кроватями. Небольшая, но уютная. Есть ванная комната с раковиной, душем и туалетом. Кондиционер. В общем, жить можно.
Соседка моя, моя одногодка. Следуя старинным корейским обычаям, самым первым делом мы выяснили, – кто из нас старше? Она старше на месяц, плюс учится в школе уже второй год и поэтому у неё есть бонус – «старожил».
После этого, ЧуЫн, так зовут мою соседку, сразу меня спросила: – А ты и правда бросила школу?
– Скорее это было нашим взаимовыгодным соглашением, – подумав над формулировкой ответа, ответил я, – между школой и мной. Я не хотела видеть её, она не огорчилась от того, что больше не сможет видеть меня…
– В общем, как-то так… – закончил я «напускать туману».
– Понятно, – кивнула ЧуЫн, пред этим задумчиво посмотрев на меня.
Не знаю, что именно она там поняла, может, решила, что у меня были проблемы в общении со сверстниками? Вполне возможно. Ладно, посмотрим, как будут развиваться дальше наши отношения. Пока вижу, что от моего появления, радости она не испытывает. А с чего ей радоваться? Вдруг взяли и подселили, по корейским понятиям, не пойми кого… Это ж кем нужно быть, чтобы бросить школу?! Понятное дело, что девочка опасается. На её месте, я бы тоже бы задумался над вопросом – «может, переехать куда?». К нормальным людям…
А всё из-за этого дурацкого представления меня ученикам! Заставили вылезти на сцену и рассказать о себе. Вот интересные люди, ну что может такого интересного рассказать о себе школьница? «Здравствуйте, я девочка, я учусь в школе?!» – так, что ли? А что ещё? Перечислить любимые конфеты, печенья и киногероев? Кому это интересно? В общем, не став проявлять активность в нахваливании себя, любимого, я пассивно делегировал вести разговор господину заведующему, тем более, что ему, похоже, это было интересно, а сам стал отвечать на его вопросы.
Весело получилось. Загодя я решил, не распространятся в школе о том, что я «головой стукнутый», поэтому, немного скорректировал свою биографию. В результате вышло, что не «Bu Pyeong» меня выкинули, а я их бросил. Ну и всё остальное к этому подтянулось. С Коргом, там, и с пятью языками за пять месяцев… Легко легло в общую канву повествования, так сказать.
Имея единичный неудачный опыт похода в корейскую школу, я достаточно долго размышлял над вопросом – «как мне себя вести»? Да, я уже несколько пообтёрся за последнее время, но «терся» я среди работающих взрослых, там одни правила, а тут одногодки, тут другое. С мальчиками – понятно. Уже дружил, знаю, чем это заканчивается. Больше не буду. Но и очень слабо представляю себя с девочками, изображая из себя девочку. О чём с ними говорить? О мальчиках? О нарядах? О косметике? Не, в общих чертах я, конечно, догадываюсь о чём спич вести, но там же нужно подробности знать! Дьявол, как говорится, скрывается в мелочах. Спалюсь, однозначно. Лучше сразу выстроить перед собой барьер, чтобы не лезли, чем потом прийти к тому же, но после череды позорных провалов. Короче, я решил примерить на себя образ пацанки-хулиганки, в котором я буду чувствовать себя комфортно, и который объяснит если не все, то большинство моих странностей окружающим.
Процесс начался неплохо. Корейские тинэйджеры ужаснулись, когда я со знанием дела ткнул в их самую болевую точку, сказав, что бросил школу. Никто не подходит, смотрят издали, наверное, думают, что заразный. Второй день ем один – изгойничаю. Точнее, не ем, а занимаюсь поиском съедобных кусков и их выковыриванием. Понятно, что неделю все уже давно перезнакомились, а я только появился, поэтому со мной знакомиться не спешат, приглядываются, я же, навязывать им своё общество не спешу. Мне и так хорошо. Никто над ухом не трындит, перед глазами не мелькает. Можно спокойно поесть, подумать о своём. Всё так, как когда я работал переводчиком. Я там тоже в одиночестве обедал.
Единственный минус такого существования – спросить особо не у кого, чего и как тут делать? Но, думаю, не пропаду. Есть же тут у них деканат или что-то похожее? Спрошу там. Потом, куратор группы на меня испугано таращится, видно просто млеет внутри от осознания того, кого ему в группу подкинули. Если что, пойду к нему, это его обязанность, на вопросы новичков отвечать. Проживу! Разберусь вот только, где в каких корпусах, какие занятия проходят и проживу. Пока же мне кажется, что на этом «пивзаводе» как-то всё сумбурно организовано. То тут, то там, то беги туда, то беги отсюда. Может, это развивает способности ориентации на местности? Возможно. Корейцы – народ не простой…
С президентом «FAN Entertainment» мы договорились до следующего. Он оплачивает год моей учёбы в Кирин. А там видно будет. Президент СанХёну, похоже, далеко в будущее заглядывать не стал, решив ограничится этим сроком.
Вообще, я президенту прямо сказал, что особо не собираюсь торчать во всяких школах, мой интерес лежит в плоскости зарабатывания денег и славы. Но тот убедил меня, что все айдолы в Корее где-то учатся. Хоть в лыжном институте, хоть в банкозакаточном, но учатся. Айдол без образования подвергается публичному остракизму на телевиденье с последующим разбеганием от него всех его поклонников и выкидыванием его из всяких шоу и передач. На вопрос, как же они умудряются совмещать концертную деятельность с учёбой, СанХён объяснил, что многие университеты смотрят на действующих айдолов сквозь пальцы, позволяя пропадать им по концертам круглогодично. Главное, нужно не зевать отмечаться в контрольных точках учебного процесса и всё. Кирин – одно из таких учебных заведений, где к прогулам звёзд-недоучек относятся снисходительно.
«Мои айдолы – их слава» – вспомнились мне по этому поводу слова президента. В общем, понятное дело. У нас тоже в институте были – спортсмены. Появлялись лишь на зачёты, да на экзамены, а в остальное время непонятно где, спортивную славу институту ковали… Кузнецы…
Короче говоря, подписал я трени-контракт с «FAN Entertainment» сроком на год. Только учиться буду не в агентстве, а в Кирин. Дядю уговаривать особо не пришлось. Услышав про элитную школу, он не стал гнуть пальцы, требуя, чтобы всё было так, как он сказал. А какая ему собственно разница – где я буду школу заканчивать? Главное, что закончу. Думаю, он решил подождать год, а по итогам посмотреть, то ли оставить, мня в покое, то ли дальше, в академию пихать… А по поводу денег на оплату, так их никто и не видел. Никто ниоткуда ни из какого бюджета семьи их не вынимал, кредитов в банке не брал. Они как бы и есть, но их, как бы и нет. Ещё мне думается, что сумма в восемнадцать тысяч баксов, находится несколько за гранью восприятия родных ЮнМи. Ни мама, ни онни, разом такой суммой не оперировали, поэтому у них в голове триггер на неё и не срабатывает… Зато, я теперь примерно представляю стоимость двух песен, тех, что я обменял агентству на год учёбы. Думаю, восемнадцать, нужно минимум на два умножить. Ну не Санта-Клаус же господин СанХён, чтобы хотя бы «по нулям» работать? Тысяч сорок за год, отобьёт… Двадцать тысяч за композицию…
Ладно, считать чужие деньги в чужих карманах – деструктивно. Нужно иметь свои. И карманы и деньги. Мне бы сейчас чуток пообтесаться, чуток наверх вылезти, научиться петь и вот тогда можно будет гнуть свои условия, а не прогибаться под чужие. Пока – не выделываемся, копаем свой огород, готовим к посадке и поливу…
А пойду-ка я, пройдусь вдоль этой убогой аллейки, на которую выходят фасадные стороны конюшен, они же – корпуса учебные! Поищу ещё какую-нибудь точку питания. Выходить на улицу всю неделю нельзя, но жрать то, что тут готовят – совершенно не хочется. Может, есть здесь ещё какая-нибудь забегаловка с чем-нибудь, как-бы европейским?
(несколько позже)
… Интересно, а дырки в заборе тут есть?
Время действия: день
Место действия: школа Кирин
Сижу на скамеечке, есть хочу. Чтобы отвлечься от чувства голода, вникаю в книжечку – расписание обязательных занятий и список дополнительных факультативов, которыми я могу себя нагрузить. Сегодня мне сказали, что ЮнМи у меня – жирная! Это следует из цифр в медицинских картах, что я притащил с собою в школу после обследования. При росте в сто шестьдесят четыре сантиметра, её вес составляет, подумать только, – аж шестьдесят три килограмма! Мне надо худеть… Через месяц – контрольное взвешивание на котором я должен показать прогресс. Думаю, проблем у меня с этим не будет, ибо с такой едой – это запросто! Силы б только были бы, чтоб ноги таскать…
В принципе, один килограмм – это не много, но, как меня заверили, это первый, «щадящий» этап. Чтобы дать организму втянуться. Дальше будет хуже. Мой нормальный вес, как мне сказали – пятьдесят пять килограмм. Ну, в общем, где-то так, как в интернете об этом и писали. Если не сброшу – начислят штрафные баллы. Тут вся система обучения построена на системе подсчёта баллов. За каждое занятие начисляются баллы, большие, маленькие, плюсовые, минусовые, всякие. Потом они все суммируются, и получается – итог за период. Периодов тут несколько: за месяц, за полугодие и за год. А на первом этаже школьного корпуса есть здоровенная доска, на которой написаны имена учащихся и под ними, в клеточках – итоги. Сразу видно ху из ху. И тот, кто «не ху», получает мотивацию стараться, чтобы догнать небожителей, а тем, кто сверху, небожителям, стимул – не почивать на лаврах, а продолжать грести дальше, чтобы их не догнали. Классическая капиталистическая потогонная система. У Карнеги есть поучительный рассказик на эту тему, как какой-то ушлый хозяин сталелитейного завода рисовал на полу мелом циферки у мартеновской печи, обозначая ими количество плавок, сделанных за предыдущую смену. Глупые рабочие новой смены радостно рвались из штанов, стараясь переплюнуть предшественников, и в итоге увеличили количество плавок чуть ли не в пять раз, ну и соответственно приток денег в кошелёк хозяина, тоже увеличили…
Моя графа на доске пока пуста. Заменили только слова в самой верхней строке столбца. Имя заменили. Меня взяли на место одной девочки, прошедшей конкурс, но угодившей перед началом учебного года в автомобильную аварию. Не знаю подробностей, но, похоже, там дело серьёзное, раз ей пришлось отказаться от учёбы в Кирин. Как там, у Омара Хайяма сказано?
Беспощадна судьба, наши планы круша.
Час настанет – и тело покинет душа.
Не спеши, посиди на траве, под которой
Скоро будешь лежать, никуда не спеша…
Печально всё это, как и учебный план, который я держу в руках. Сначала, с утра, с восьми часов и до пяти дня, общеобразовательные предметы, как и во всякой школе. Корейский язык, география (не понимаю, кому она нужна?), мои любимые физика с математикой, химия (мне что, лавры Менделеева спать спокойно не дают?), и до кучи, чтобы жизнь мёдом не казалась, литература. Наверное, корейская. А какая тут может быть ещё? Ещё есть ханча (китайская иероглифика), история, ведение домашней экономики и уроки компьютерной грамотности. Пфф… Домашняя экономика, как я понимаю, предмет исключительно для женщин? Ну-ну, посмотрим…
Всё это весело с шутками и прибаутками значит, длится до пяти часов, потом короткий перекусон и начинается специализация. «Хореография»… Три раза в неделю. Теория и практика по три часа (я им что, балерина, столько танцевать?)… «Вокал»… Тоже по три раза в неделю, тоже по три часа, тоже, теория и практика… Но это нужно. «Музыка»… «Музыка» – это что? Что именно имеется в виду? Два раза по два часа… Ладно, посмотрим на занятиях, что это такое, вживую, как говорится… Дополнительные занятия по иностранным языкам – английский, японский, китайский. По два часа по три раза в неделю. «Физическая подготовка»… А что, разве танцев недостаточно? Три часа танцев в день – куда ж больше? Что, потом ещё и кросс бегать? Выжившие, в конце, на финишной – получают белые тапочки победителя? Я точно – не добегу. Закопают, нафиг, по дороге…
А между всем этим есть ещё вкрапления каких-то специальных лекций, которыми я смогу себя развлечь, если у меня вдруг возникнет такое желание… «Методы диеты»… «Медитативные практики»… «Борьба с курением» (на кой мне это надо?)… «Нравственное воспитание»… (что за хрень?) Может, это, про сэкс? Слышал, что айдолов специально учат как нужно себя вести себя в этом плане… На верное, это как раз об этом. Если так, то тогда ладно, про «сэкас» будет интересно послушать. Интересно вообще и интересно в частности, в которой про него девчонкам рассказывают (старый я извращенец, хе-хе)…
Так, это была обязательная часть спецпрограммы. Дальше пошли допзанятия на выбор… Как я понимаю, это для тех уникумов, у кого ещё есть силы просто стоять на ногах… «Школа актёрского мастерства»… «Школа кино и телевиденья»… «Продюсирование»… «Лепка»… «Рисование»… «Классическая музыка»… «Корейское традиционное искусство»… «Балет»…
Не, балет мне не нужен, а вот на актёрское мастерство, продюсирование, кино и телевиденье – я бы с удовольствием бы походил! Запросто обменяю их на математику с физикой! Блин, всё самое интересное, как обычно – в конце и мелким шрифтом!
Стоп! А где тут в программе… про сон написано? Не вижу… Тут жешь ещё и домашние задания ведь будут задавать? А когда их делать? Тссс… Учебный план явно перегружен и требует корректировки… Блин! Кажется я – «попал». Надул меня СанХён! Надо было деньгами брать…
Время действия: воскресенье
Место действия: дом мамы ЮнМи, маленькая кухня. СунОк, сидя за столом, с удовольствием наблюдает как её тонсен «метёт» со стола еду, вырвавшись из-за школьных стен.
– Мама лучше готовит? – с улыбкой спрашивает СунОк.
– Спрашшшиваешь, – шипит в ответ ЮнМи с набитым ртом.
– То-то, – с довольным видом говорит СунОк, – мама наша лучше всех готовит!
ЮнМи кивает с набитым ртом.
– Сегодня у нас гости, – чуть погодя говорит СунОк.
– Какие? – накладывая себе ещё салата, бросает на неё заинтересованный взгляд ЮнМи.
– Мама пригласила знакомых и соседей отметить твоё поступление в Кирин. Так что, готовься.
– К чему? – распахивает глаза ЮнМи.
– Люди будут спрашивать. Тебе нужно будет рассказать что-нибудь интересное про школу. Поняла?
ЮнМи озадачивается и вопросительно смотрит на сестру. Та кивает в ответ, мол, да, так и есть. Поняв, что это, правда, ЮнМи вздыхает.
– Мне ещё эссе писать…
– Какое эссе?
…
– Да преподаватель задал, – говорю я, – по общественным работам.
– А на какую тему? Расскажи! – просит СунОк.
Рассказываю.
Предмет «Нравственное воспитание» оказался довольно странной штукой. И совсем не про секс, как я предполагал. Это выяснилось сразу, буквально с первых минут, первого урока.
– ЮнМи-ян, – обратился ко мне преподаватель, как к новичку, – ты пропустила первое вводное занятие. Ты знаешь, о чём я просил всех прочитать? Знаешь, о чём мы будем сегодня говорить?
– О сексе? – с надеждой в голосе предположил я.
Сидевшие вокруг меня за партами девчонки и парни захихикали и заулыбались.
– Почему – о сексе? – удивился преподаватель.
– Но, ведь ваш предмет называется – «нравственное воспитание», сонсен-ним, – пояснил я, чувствуя по смешкам в классе, что, похоже, я ошибся в своих предположениях, – а это значит, про секс…
Хихиканье в классе, после моего объяснения, усилилось.
– А что ты знаешь про секс, ЮнМи-ян? – с интересом смотря на меня, спросил препод, видно решив узнать глубину моих познаний в этом вопросе.
– Ну, что я вам могу сказать, сонсен-ним? – ответил на это я, поднимаясь из-за парты, – Судя по тому количеству упоминаний о нем, где только можно, могу с уверенностью предположить, что он существует…
Учитель на это улыбнулся, а вокруг начали откровенно начали ржать.
– Но, думаю, – постаравшись сделать как можно более серьёзное лицо и продолжая косить под «святую наивность», продолжил я, – что это очень скучное занятие, сонсен-ним…
– Да-а? – удивился учитель, не обращая внимания на царящее в классе веселье и озадаченно спросил, – Почему?
– Это очень просто понять, – делая «троллий вброс», объяснил я ему своё виденье вопроса, – Возьмём в качестве примера пару молодых людей, у которых, до их встречи, секса в жизни не было. Они встретились, он у них появился. Если бы это занятие было очень интересным, то они бы продолжали им заниматься друг с другом и дальше. Но, как говорит нам беспристрастная статистика, меньше чем через год пара расстанется и побежит искать себе новые половинки. Исходя из этого, сонсен-ним, несложно сделать вывод, что секс – занятие не особо интересное и быстро приедающееся. Любовь, про которую все много слышали, но мало кто видел, – вот интересное занятие. Говорят, ей можно заниматься всю жизнь.
После моих слов о любви класс перестал ржать, а преподаватель – задумался.
– Зрелое размышление, сделанное на основе личного наблюдения. Молодец! – похвалил меня преподаватель…
Вопрос любви, как и другие подобные интересные вопросы, мы обсудим на наших последующих занятиях, – продолжил урок сонсен-ним, – а сегодня я просил вас подготовиться к обсуждению темы – развитие ценностно-смысловой сферы личности, посредством сообщения ей духовно-нравственных и базовых национальных ценностей…
Короче говоря, как я понял из дальнейшего, вначале нас будут учить помогать людям. Благотворительности, одним словом. Поскольку айдолы – люди публичные, то они должны и это уметь. Идея учить такому показалась мне поначалу странной, но потом, после обдумывания, я решил – «почему бы и нет? Если всякое действие человека имеет духовную составляющую – желание сделать, и практическую составляющую – само действие, то, может, нам расскажут про вторую, практическую часть благотворительности? Когда, сколько, как, кому? А то все больше упирают в веление сердца, но ведь есть же присказка, что голодному нужно дарить удочку и учить ловить рыбу, а не давать ему тупо деньги каждый раз, когда он проголодается. Может, как раз нас и научат различать – кому деньги давать, а кому – удочку?»
Но вот что-то как-то у нашего молодого препода – «не зашло». Чё-то он мямлил, мямлил, цитируя ничего не говорящие мне всякие конфуцианские тезисы и цитаты, народ вокруг старательно записывал, а сути я в этом так и не видел. Кончилось дело тем, что в конце-концов сонбе выставился на меня одного, не пишущего, вопросительно приподняв брови.
Имея опыт из прошлой жизни, и зная, что когда препод на тебя вот так вот вопросительно смотрит, то молчать нельзя, нужно показывать, что ты не просто так сидишь, балду гоняешь, а мыслишь, впитывая сказанное учителем, я поднял руку.
– Сонсен-ним, можно вопрос? – спросил я.
Сонсен-ним почему-то удивился, впрочем, как и все окружающие, повернувшись ко мне из-за столов.
– Сонсен-ним, скажите, а кому правильнее жертвовать, – спросил я, решив поболтать с ним «за жизнь», так, как порой болтали мы с преподами в нашем институте, – детям или старикам?
После моего вопроса, мне показалось, что в окрестностях крепко озадачились все, включая и учителя.
– Объясни подробнее свою мысль, – попросил он, – я хочу понять, в чём суть твоего вопроса.
– Понимаете, сонсен-ним, – неторопливо я начал объяснять свои «непонятки», – говоря о благотворительности, мы должны иметь в виду не нечто общее, оторванное от жизни желание добра, а действия и поступки конкретного человека. А у конкретного человека ресурсы ограниченны всегда, он ведь не бог. Он может отдать только часть того, что имеет. Поскольку ресурс ограничен, то возникает естественное желание получить максимум от его использования. И вот тогда возникает вопрос. Есть, например, – ребёнок и старик. Помочь можно только одному из них. Кому будет правильнее помочь?
– А ты как сама думаешь? – заинтересованно спросил меня преподаватель.
– С логической точки зрения, помогать нужно ребёнку, – сказал я, – для государства выгоднее, чтобы он вырос. Он будет работать, платить налоги. В стране будут рабочие руки, которые могут помогать тем же старикам. Но с точки зрения справедливости, это несправедливо по отношению к пожилым людям. Они проработали всю жизнь, и у них нет впереди столько времени как у детей. Они уже ничего не могут сделать, и им остаётся только умереть. Это приводит меня, сонсен-ним, к философской дилемме, на которую я не нахожу ответа. Как быть?
