Текст книги "Дороги рая"

Автор книги: Андрей Быстров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 28 страниц)

– Костя! – кричала она беззвучно. – Сколько тарелок ставить?

– Шесть, – донесся ответ из соседней комнаты, как со дна моря.

Шесть тарелок она аккуратно поставила на край стола – и вот сбылась её мечта: стол робко, как бы смущенно наклонился и сбросил на пол всё, что на нем стояло. Бокалы, цветы, вазы с фруктами, бутылки с минеральной водой, салатницы – всё полетело куда-то вниз со страшным, противоестественным грохотом. Не было музыки слаще этого грохота... Из него вырос перестук паровозных колёс, и Юля увидела совсем близко лицо Джейсона. Она держала его в ладонях, гладила, целовала Джейсона в губы, тонула в его серо-зелёных глазах.

– Нет, – шепнула она.

Из комнаты вышел Костя.

– Какой хлеб резать? – спросил он деловито.

Но никакого хлеба резать было не нужно – вот он, уже нарезанный белый хлеб на столике в купе поезда, где Юля одна. Очень грязно, пахнет железной дорогой. За окном – станция, очередь к какому-то киоску. Юле захотелось и самой постоять, она легко подпрыгнула и просочилась сквозь стекло. Очередь не увидела её, и Юля сразу поняла, почему: она же прозрачна! То есть прозрачна Юля, а не очередь, хотя люди у киоска тоже как привидения. А Костя? Да вот он.

Они рядом, в постели в квартире друга, где встречались поначалу. На узкой кровати тесно, они занимаются любовью. Шуметь нельзя – услышит соседка, станет преследовать друга язвительными подковырками. Костя сопит всё громче... Пора бы Юле хоть что-то почувствовать, но – ничего. Ах, да, она ведь прозрачна... А Джейсон, Айсинг – и они прозрачные?

Юля шевельнулась, комбинезон зашелестел. Джейсон и Айсинг здесь, в рубке. Уже реальность или продолжается сон-галлюцинация? Ей хотелось дотронуться до своего тела, но она понимала, что в действительности ей хочется совсем другого: чтобы ДЖЕЙСОН дотронулся до неё. Корабль несётся прямо к смерти, отсюда не выбраться, никому не выбраться. Пространство искажено, весь свет Вселенной сжался в сверкающий диск. Но Джейсон может... Что может? Неважно. Он просто есть, и остальное – ерунда.

7

Интенциональное зрение – так называла это принцесса Элис. Но происходящее с Джейсоном сейчас и было и не было похоже на то, что он пережил некогда близ нейтринного облака. Похоже, но другое, совсем другое. Он раскрывал себя во Вселенную, и она раскрывалась ему навстречу, как огромный чёрный апельсин. Он РАСПРОСТРАНЯЛСЯ, сначала вобрав в себя Юлю и Айсинга. Когда Юля в своём кошмаре смотрела на праздничный стол, он ощутил вкус картофельного салата... Потом он спустился к более низким уровням её сознания, миновал в погружении ледяное поле кошмара и очутился на Земле, на её Земле. Там было душно, там перемещались массы людей, жужжание тысяч голосов напоминало зуд остиотов, мелких надоедливых насекомых с планеты Эда. Он улавливал смысл разговоров – еда, страх перед будущим... И что-то особое, принадлежащее Юле, но частично и ему, Джейсону. Он посмотрел на неё. Она лежала в кресле с полузакрытыми глазами, она была жива... И она была ЖИВАЯ.

Другой составляющей Джейсона был Айсинг, уэр Айсинг Эппл, и всё здесь лучилось грустью одинокого существа. Мысленно став и Айсингом, Джейсон получил себя идущим по белой лестнице к террасе, украшенной барельефом на мраморной стене, фамильным гербом Ареанов. Много воздуха, просторные коридоры и залы, распахнутые окна, запах цветущих ретаний.

/До того Джейсон никогда не слышал, как пахнут ретании, как не ел никогда картофельного салата/

Голоса здесь звучали... Как бесконечная музыка, всё новое встречалось улыбками. Быстрые мысли, точные движения, потоки, океаны обаяния. Это был мир уэров, потерянный рай.

Джейсон распространялся дальше, много дальше, за пределы корабля, за пределы своих и чужих ощущений. Он видел поля чудовищной гравитации, он слышал свет, он пил космос. Он устал от необычайных восприятий, но то, что случилось после, не было только необычайным, а лежало за границами мыслимого.

Он УВИДЕЛ Тёмную Стену. Она раскинулась перед ним как гигантская структура из чёрных исполинских шаров, тяжёлых погасших звёзд, связанных воедино трепещущими силовыми жгутами. Джейсон видел то, чего изначально не видел ни один человек, что человеку запрещено видеть... И не только видел он ПОНИМАЛ. Его истерзанный мозг открылся Знанию, хлынувшему из космической глубины. Он понимал, и понимание приносило ужас.

Тёмная Стена была совсем не тем, чем представлялась учёным Адалиона после их поверхностных, как теперь знал Джейсон, исследований. А вслед за ними ошибся и старый нейр – ошибся много сильнее, чем мог допускать. Его способ проникновения, основанный на свойствах высокоэнергетического вакуума, был правильным... Но недостаточным. Так можно было приблизиться к стене и даже углубиться в неё, но не пройти. А хуже всего другое. Стена не отпустит корабль, не отбросит его назад. Она поглотит и уничтожит его. Элементы не воссоединятся, нигде, никогда.

Сердце Джейсона бешено колотилось. Но вслед за ужасом, вслед за осознанием неизбежности конца пришло осознание спокойного могущества. То, что неспособны сделать механизмы, сделает он, Джейсон.

Теперь это было уже не интенциональное зрение, а воля, действие, интенция в чистом виде. Джейсон ВЗЯЛ корабль; он СТАЛ кораблём. Он вёл корабль – самого себя – сквозь Тёмную Стену, по волнам разрывающей гравитации, вопреки обречённости, вопреки бессилию машин и эмпирического знания.

Боль захлёстывала мозг Джейсона, зелёный огонь буйно плясал перед его внутренним взором. Глаза наливались горячей густой кровью... Джейсон ослеп, он перестал слышать.

Первым звуком, вырвавшим его из небытия, стал громкий щелчок, за которым последовал равномерный гул. Пол слегка завибрировал – это автоматически включались двигатели на холостом ходу после завершения работы установки Дээна.

Джейсон ПРОШЁЛ Тёмную Стену. Он привёл корабль на другую сторону.

Слепота покидала его, очертания рубки начинали вырисовываться перед глазами. Со слепотой уходила и боль, а с ней – память. Джейсон стремительно забывал, КАК ИМЕННО он смог провести корабль... И никакими словами не сумел бы рассказать об этом кому-то другому. Но он знал две вещи: он знал, что СДЕЛАЛ это, и более того – знал, что ОН СМОЖЕТ СДЕЛАТЬ ЭТО ВНОВЬ.

Юля и Айсинг мирно дышали в креслах, глаза их были закрыты. Спят? Что они чувствовали в бесконечно долгие моменты перехода? Тогда Джейсон мог узнать это и непосредственно – он был ими, но ему было не до них. А теперь он снова стал просто Джейсоном Роком, собой и только собой.

Расстегнув пряжку ремня, он встал и подошёл к Юле. Она открыла глаза, прекрасные синие глаза... И он увидел в них то, что быть может, всегда искал в межзвёздных скитаниях. Почему, почему раньше он не находил в Юле ЭТОГО? Или раньше ЭТОГО и не было?

– Где мы? – выдохнула она. – Кажется, я заснула... Я всё ещё вакуум или уже женщина?

– Заснула, и хорошо, – сказал Джейсон с нежностью. – Не волнуйся, всё кончилось.

– Но где мы?

– По другую сторону Стены.

8

Ничего не кончилось. Вопреки оптимистическому заверению Джейсона, всё лишь начиналось.

Экраны показывали чёрную ночь – ни единого проблеска, ни одной звезды.

– Бланты навигации в норме, – доложил Айсинг. – Они работают, но... Не знают, что им делать. Ничего же не видно.

– Попробуй активное зондирование пространства, – посоветовал Джейсон, занятый проверкой двигателей. Ему не удавалось включить защитное поле, и это его тревожило.

– Пробую... Ох, Джонг! Прямо перед нами огромная планета... Нет, учитывая расстояние, она ПОД нами, Джей! Мы падаем на неё!

– Ещё не падаем, – сказал Джейсон. – Попытаемся выйти на орбиту. Даю полную тягу на оси, включаю режим гравитационной стабилизации.

Он мог проделать все это и молча, но ему хотелось успокоить Юлю. Двигатели взвыли, как обиженные коты.

– Не получается, – проговорил Джейсон спустя полминуты. – Не успеем, придётся садиться.

– Но куда, в этот мрак?! А если там океан, вулканы, лава, мало ли что...

– Айс, мне всегда это нравилось в тебе.

– Что?

– Умение удивительно своевременно задавать вопросы.

Корабль слегка покачивало, и если не считать этого, он опускался ровно. Айсинг лихорадочно колотил по клавишам блантов.

– Планета раз в восемь больше Адалиона, – бормотал он, – а сила тяжести почти такая же... Странно. Может быть, плотность... Да нет, видимо, дело в другом, а в чём – непонятно.

– Можешь провести сканирование поверхности? – спросил Джейсон.

– Нет, сканеры молчат... Что же это, планета-призрак? Она есть, и её нет.

От сильного толчка снизу корабль вздрогнул и накренился.

– Вот мы и убедились, что она есть, – прокомментировал событие Джейсон. – Прибыли.

– Смотрите! – закричал Айсинг, указывая на экран.

У этой планеты не было солнца... Но на ней не было и темноты. Красноватый сумрак стелился над скалистой равниной, позволяя хорошо различить детали пейзажа. Правда, различать было особенно нечего: пустыня, угрюмые скалы-обелиски в клочьях мерцающего тумана.

Скалы казались зыбкими, они будто постоянно колебались, но это могло быть оптическим обманом из-за неверного света. А вот "Леннон" дрожал и раскачивался по-настоящему... Юля ухватилась за спинку кресла.

– Что это... Землетрясение?

– Что бы это ни было, – пробурчал Айсинг, – я почувствую себя лучше, только когда мы уберёмся отсюда. Джей, мы можем сразу взлететь?

Джейсон открыл рот, но не издал ни звука и замер наподобие статуи: из-за ближайшей скалы появился неописуемый монстр, мало уступающий в размерах "Леннону". Именно неописуемый, потому что описать его словами не взялся бы никто из троих, да и напомнил он всем разное. Юле – гротескную помесь паука, краба и скорпиона, Джейсону – кровожадного сталпа с Лембурга, Айсингу – творение мастеров спецэффектов из популярного некогда на Айсингфорсе медиафильма "Завоеватель".

На бронированном лбу чудовища торчали роговые выросты, под ними сверкали восемь фасетчатых, как у насекомого, глаз. Над мощным панцирем гигант агрессивно поднял четыре клешни, каждая не меньше слейдера. Монстр выглядел неповоротливым, но только выглядел: на многочисленных членистых лапах он передвигался очень быстро... И он бежал к "Леннону". Джейсон машинально потянулся к сенсору защитного поля... Не сработало, как и раньше.

– Их тут полно! – Айсинг поочерёдно взглянул на все экраны. – Они вокруг нас!

Действительно, одинаковые чудовища окружали "Леннона" со всех сторон, такие же зыбкие как скалы. Страшный удар клешнёй в корпус чуть не опрокинул корабль, сбил Юлю с ног. Она больно ушиблась, забралась в кресло и пристегнулась.

– Стреляй, Джейсон, стреляй! – кричал Айсинг. – Они разнесут корабль!

Бросившись к пульту, Джейсон опустил ствол крашера и выстрелил, потом ещё раз, и снова. Айсинга поразило, что Джейсон даже не пытался прицелиться. Раз за разом он бил из крашера в одну точку, было там чудовище или нет.

– Механизм заело? – Айсинг подскочил к Джейсону, а тот опять выпалил в прежнем направлении. Громыхнул взрыв, один из монстров исчез в огненном шаре.

– Первый! – восторженно заорал Айсинг.

– И последний, – Джейсон скрестил руки на груди.

– Что?

– Посмотри.

На экранах больше не было ни одного чудовища, словно выстрел Джейсона смёл их всех.

– Куда же они делись? – недоумевал Айсинг. – Испугались и разбежались? Ну и проворство...

– Никуда они не делись, – произнёс Джейсон устало. – Тут было только одно чудовище.

– Ну да... А остальные нам пригрезились.

– Почти так.

Корабль трясся и раскачивался всё сильнее. Айсинг решил, что самое время перейти к более актуальной теме.

– Ладно, про монстров потом расскажешь. Надо взлетать... Как я понял, с защитным полем плохо?

– Плохо. Или что-то разладилось, или его тут вообще невозможно развернуть.

– Без него сели, без него и взлетим. Как-нибудь проскочим, опасных астероидов я поблизости не обнаружил, и атмосфера не слишком плотная. Чего ты ждёшь? Пока вернутся эти уроды или под нами обрушится скала? Взлетай!

– Нет, – сказал Джейсон.

– Как нет? – Айсинг посерел, потом стал фиолетовым. – И двигатели... Что с двигателями, Джей?

– С двигателями всё в порядке... Просто нам не нужно никуда улетать отсюда.

– Что?! Очень мило. Нас трясёт, как у Джонга на коленях, вот-вот явятся наши симпатичные приятели, и может быть, с подкреплением, а ты говоришь – не нужно улетать с этой планеты?

– Но мы вовсе не на планете, Айс.

– А где же мы? – Айсинг крутанул кресло и с размаху плюхнулся в него. – Вот экран, раскрой глаза! Равнина, скалы, горизонт.

– Тем не менее, Айс, мы на внутренней поверхности Тёмной Стены. Или, лучше, Тёмной Сферы, хотя она не то и не другое...

– Понимаю, в пространстве проще вообразить сферу, нежели стену. Но как мы можем быть на её поверхности? Стена или Сфера – энергетическое образование, от этого отталкивались мы с Дээном. А тут... Планета. Размеры, масса, сила тяжести... Форма! Если я помню что-то из начального курса астрономии, планета – это нечто более или менее похожее на шар. Что мы и имеем.

– Забудь о начальном курсе, Айс, тут все константы пространства опрокинуты. Если хочешь, так и быть, мы на планете... Но на планете, как бы размазанной по внутренней поверхности Тёмной Сферы.

– Размазанной? Отлично! Но почему бы и в таком случае отсюда не улететь?

– Потому что мы снова попадём сюда же. Больше некуда.

Айсинг начал переливаться оттенками зелёного цвета.

– Получается, Джей, что всё напрасно? Мы пробивались за эту джонгову Стену, чтобы увидеть... Вот это? Только это, и больше здесь ничего нет?

– Здесь – нет. Но возможно, есть дальше.

– Где дальше? Джей, умоляю...

– Айс, подойди к этой проблеме как учёный, – Джейсон улыбнулся. – Ты видишь скалы, их положение несколько неопределенно, так? Монстр, напавший на нас, был только один, а мы видели многих, так? Идет просадка корабля, ты заметил? Неужели ты не в силах догадаться об очевидном?

С десяток секунд Айсинг растерянно смотрел на Джейсона, и вдруг хлопнул себя по лбу.

– Конечно, Джей! Как я сразу не сообразил... Мы находимся в мире с очень высокой квантовой постоянной, около единицы... Вот откуда эта тряска!

– Ну, разумеется.

– И значит...

– Уважаемые учёные, – сказала Юля, которой не нравились ни таинственные покачивания и рывки корабля, ни непонятные разговоры. – Будьте так любезны, снизойдите до невежды... Хотя бы в одном: мы в опасности?

Зигзагом подойдя к девушке по шаткому полу, Джейсон слегка приобнял её за плечи.

– Не в большей, чем в космическом полёте... Ну, за друзей нашего монстра я, само собой, не могу поручится, но...

– Тогда рассказывай, чтобы и я поняла, – потребовала Юля.

Джейсон сел в кресло напротив неё.

– У тебя есть хоть какие-нибудь представления о квантовой механике?

– Полузабытые, – Юля пожала плечами. – Когда-то в институте, для общего развития... Ну, и я читала популярные книжки...

– Этого достаточно. Нас в академии тоже квантовой механикой не перегружали, но тут всё так просто, что хватит и элементарных знаний. Итак, тебе известно, что положение и скорость любого тела – величины до некоторой степени неопределенные, и чем точнее определена одна, тем более расплывчата другая, правильно?

– Да, – неуверенно сказала Юля, вспоминая соответствующие главы из научно-популярных изданий.

– Но в нашем мире эта неопределенность практически незаметна, потому что квантовая постоянная очень низка...

– Двадцать семь нулей после запятой, – вставил Айсинг.

– Спасибо, – кивнул Джейсон. – А здесь квантовая постоянная – от неё и зависит соотношение неопределенностей – напротив, высока, близка к единице. И квантовые эффекты проявляются во всей красе. Вот, например, эти скалы. Они в самом деле зыбкие, а не размываются совсем только благодаря большой массе. Ясно, что и под нами такая же скала.

– А монстры?

– Один монстр! С ним ещё проще. Масса сравнительно невелика, вот он и размазался вокруг корабля.

– Ага... Потому-то ты и не целился.

– Конечно! Как можно целиться в зверя, который и там, и здесь, и вокруг, и лишь отчасти там, а отчасти в другом месте? Спасла плотность огня – чем больше выстрелов, тем больше вероятность попадания. Кстати, именно из-за квантовых эффектов первый же удар его клешни едва не опрокинул корабль. Квант действия здесь очень велик.

– Джей, – вмешался Айсинг как-то ревниво, – я с самого начала видел ровно столько, сколько и ты... Но ты додумался, а я нет. Что-то ведь навело тебя на мысль?

Джейсон не затруднился бы ответить на этот вопрос в двух словах, но подробности... Как он мог растолковать Айсингу то, что и для него самого во многом оставалось тайной? Поэтому он ограничился не совсем внятным ответом.

– Может быть... Так сложилось, что я больше твоего узнал о Тёмной Стене.

– Во время перехода?

– Да.

– И это было твоё... Особое зрение?

– Наверное. Айс, я не готов к разговору на эту тему.

Юлю сейчас больше интересовало другое.

– Что с нами будет, Джей?

– Проверим на практике одно из любопытных следствий квантовой теории. Оно гласит, что невозможно удержать тело на поверхности, если оно обладает достаточной энергией. Наш "Леннон", полагаю, обладает энергией вполне достаточной.

– Мы... Провалимся сквозь планету?

– Да, если тебе хочется именовать это планетой. Сквозь оболочку внутренней поверхности Тёмной Сферы.

– И значит, вывалимся назад, в наш мир? – Юля назвала Вселенную Айсинга и Джейсона "нашим миром", не отделяя себя от неё, но там, куда они попали, это было естественно.

– Ничего подобного. Юля, здесь понятия внутреннего и внешнего не просто меняются местами, они приобретают совершенно иной смысл. Если я ни в чём не ошибся – а я думаю, что я прав – "Леннон" провалится к центру Тёмной Сферы. Представь себе, что мы у ворот... И мы войдём.

Серия мощных толчков будто подтвердила его слова. Корабль просел на полкорпуса, теперь наружные камеры едва возвышались над пустыней и показывали её уже с высоты примерно человеческого роста. Затем снова тряхнуло. Экраны погасли. "Леннон" падал, как скоростной лифт.

9

Космос был полон звезд – великолепных, сверкающих, словно только вчера созданных. Эти новые звезды, складывающиеся в рисунки незнакомых созвездий, парадоксальным образом вызывали у Джейсона (да и не у него одного) тёплое чувство ВОЗВРАЩЕНИЯ ДОМОЙ. Это были чужие звезды – но они БЫЛИ, а в мрачном квантовом мире их НЕ БЫЛО.

– Целая Вселенная за Тёмной Стеной, – мечтательно сказала Юля и тут же поправилась, – внутри Тёмной Сферы... Безграничная, как и наша – здесь, внутри... В голове не укладывается.

– И тут, в этой Вселенной, – подхватил Джейсон, – есть своя Тёмная Стена или Сфера, а за ней, внутри неё... Догадываешься, что?

– Наш мир?

– Правильно. Айс, как ведут себя бланты навигации? Растерялись без привычных ориентиров?

– Никак они себя не ведут, – озабоченно ответил Айсинг, – молчат. И они, и все другие. Ничего не работает, кроме экранов. Похоже, энергии нет.

Нахмурившись, Джейсон склонился над клавиатурами блантов управления двигателями.

– Джонг! И у меня то же самое. Нельзя даже провести диагностику, потому что и эти приборы мертвы.

– И мы движемся по инерции?

– Сомневаюсь. Взгляни на экран! Корабль разворачивается, инерция тут ни при чём.

Центральное место на главном экране заняла изумительно красивая планета, спутник близкой звезды. "Как опаловая жемчужина, – промелькнуло у Юли, – если такие бывают...". Корабль с неработающими двигателями направлялся к планете, наращивая ускорение.

– Может быть, гравитационные аномалии... – нерешительно предположил Айсинг.

Джейсон не согласился.

– Гравитация утащит корабль куда угодно, но не развернёт по курсу. Поля не действуют настолько избирательно.

Планета приближалась. Она была ещё слишком далеко, чтобы стали видны подробности, но на правом и левом экранах вспыхнули её увеличенные изображения. Оптика "Леннона" не могла дать такого разрешения ни при каких условиях, к тому же манипулировать с ней никто и не пытался. И выглядела планета на экранах так, как будто некоторые детали прорисовывались, для лучшего восприятия, средствами медиаграфики.

Островок света в густой непобедимой тьме космоса, перед которой бессильны сами звёзды... Под желудком у Юли точно закипела газированная вода, и в неё окунулось сердце. Айсинг не мог остановиться ни на каком цвете и неуверенно менял оттенки.

На планете были материки (поверхность их напоминала крупный яркий ковровый узор) и сине-голубые океаны. Нежнейшая голубоватая дымка слетала с воды на сушу, а с зелёных и жёлтых полей к берегам океана тёк оранжевый туман. Розовые облака светились над полюсами, и планета дышала, как живая.

– Она прекрасна, – шепнула Юля, самой себе.

Айсинг услышал её.

– Если разбиваться, так на прекрасной планете...

И его тоже кто-то услышал. Изображение планеты на левом экране отдалилось настолько, что в масштабе стал виден схематичный контур "Леннона". От него к материку побежала зелёная дорожка, потом планета снова приблизилась, и анимацией была показана благополучная посадка корабля.

– Нас успокаивают, – проговорил Джейсон. – Обещают мягкую посадку.

– Это может оказаться ловушкой, – хмуро обронил Айсинг.

– Ловушкой? Мы всецело в их власти, в каком-то силовом луче. Мы беспомощны – так зачем ещё ловушки?

– И всё-таки давай проверим лоддеры.

Взяв один из лоддеров, Айсинг установил регулятор на самую малую мощность, экономный режим ближнего боя, и направил ствол в стену – слабый импульс не причинил бы ей вреда.... Выстрела не последовало.

– Вот так, – Айсинг отложил бесполезное оружие. – Убежден, что с крашерами то же самое.

– Если ты собирался воевать, тебе не мешало подумать и о том, как вызвать на подмогу имперский флот.

Айсинг молча отошёл к дальнему креслу и сел.

10

Корабль совершил посадку на большом поле у реки – не просто мягкую, а мягчайшую, словно гигантская невидимая рука опустила его бережно, как хрупкую игрушку. Экраны отключились, и где-то под потолком рубки прозвучал голос – богатого, насыщенного тембра.

– Добро пожаловать на планету Майди. Не пугайтесь, если что-то покажется вам непонятным. Всё устроено идеально для вашего отдыха и наибольшего удовольствия.

– Эй, послушайте.... – Айсинг осёкся, некое чутьё подсказало ему, что разъяснений не будет.

– Для отдыха, – эхом повторил Джейсон за бесплотным голосом. – Вот что нам нужно, и уж конечно, не активный отдых. Часов двенадцать доброго сна, а ещё лучше – хорошенько расслабиться в транке....

– Не надейся, – сказал Айсинг. – Почему транк должен работать, когда всё остальное...

– А я думаю, что транк работает. Отключено только то, в чем мы по мнению наших гостеприимных хозяев сейчас не нуждаемся. Работали ведь экраны.

– Гм... Пойдём посмотрим.

Стоило всем троим выйти в коридор, как они окунулись в волны благоухающих цветочных ароматов.

– Это идет снаружи! – Айсинг был недалёк от отчаяния. – Уверен, что люки открыты настежь, а мы не провели ни анализ состава атмосферы, ни тесты на безвредность микроорганизмов...

– Ты становишься брюзгой почище Дээна, – улыбнулся Джейсон. – Было сказано, что наши хозяева позаботились обо всём.... Какие у нас основания им не доверять?

– А доверять?

– По-моему, они могли давно с нами разделаться, если бы хотели.

Айсинг фыркнул, чем выразил предельную степень сомнения.

– Кстати, – добавил Джейсон, – анализаторы наши точно не работают.

Возле шлюзовой камеры экипаж "Леннона" убедился, что люки распахнуты, но наружу никто выглядывать не стал, сначала – транк. Он работал, и по субъективным ощущениям каждого (даже Айсинга, почти истощившего внутренние ресурсы уэра) – лучше, чем обычно. Сон не заменил бы этих восстановительных сеансов.

– Теперь, – произнес Джейсон, – мы можем выйти

– Не в этом, – остановила его Юля, похлопав по рукаву своего комбинезона.

– Что?

– Не в этой одежде! Если мы кого-нибудь встретим, зачем так.... Одинаковыми, как роботы. Пусть каждый наденет то, что ему нравится.

Тут не стал возражать и скептичный Айсинг, обрадовавшйся возможности облачиться во флаш. Юля надела жёлтое платьице, Джейсон – коричневую куртку, старую, а не купленную в Хелиоре Она, впрочем, неплохо сочеталась с адалионским подобием джинсов.

– Вот, – сказал Айсинг, с удовлетворенным видом оглаживая флаш. – Не зря я настаивал, чтобы нам вернули "Леннона". Мой флаш... И мой лессиановый ковёр! Теперь-то я найду Лейти, когда мы возвратимся. И у меня будет что ей подарить!

Возле открытого люка их подхватил теплый, упругий воздушный поток, перенёс плавно к берегу реки. Солнце планеты Майди клонилась к закату, золотая дорожка бежала по волнам под ласковым ветерком. Тихо шелестели голубоватые листья тонких высоких деревьев, цветы выглядывали из желтоватой травы, распространяя умиротворяющий сладковатый запах. Юля вспомнила о цветке-мужчине хаззи-хио, едва не убившем её. Но разве позволено жить чему-то столь же злому на этой мирной планете?

Они шли вдоль берега к усыпанному красными цветами холму, вдыхали необычные запахи, слышали будто чьи-то далёкие голоса... Но это была иллюзия. Не голоса, а мысли-эмоции носились в воздухе. Простые мысли, пронизанные чьей-то любовью. Юля чувствовала эту планету, она была давно голодна по ней... По тому, что она найдёт здесь.

За холмом к огромным красным цветам прибавились и другие: синие чаши на коротких мохнатых стеблях, цветы как павлиньи перья, прижавшиеся к траве пурпурные бутоны. Юля запоминала каждый запах отдельно, она точно знакомилась со светским обществом... Самые красивые и ароматные оранжевые цветы, почему-то решила она, назывались ванелиями. Было ли это внушено ей, или поймано в мысленных перекличках над Майди, или просто придумано ванелии... Их сети опутали поле, подбираясь к деревьям. Издали не было заметно стеблей, только цветы – оранжевые до желтизны в лучах закатного солнца.

Юля смеялась, подбегала к резвящимся на равнине за холмом ручьям, срывала разноцветные плоды с деревьев, пробовала на вкус. Никто не останавливал её. "Всё устроено идеально для вашего отдыха и наибольшего удовольствия"... Их могли и обмануть, но тогда пробуй не пробуй – один Джонг.

Деревья, как и цветы, баловали разнообразием. От могучих, с гигантской кроной, туго набитой кожистыми листьями, до маленьких, простирающих ветви горизонтальными уступами и свешивающих к ручьям острую тёмно-вишнёвую листву... Было тепло этим чудесным вечером, и ветерок уносил прочь любые, даже ещё и не возникшие тревоги. Слишком красиво, слишком идеально.

Айсинг не преминул обратить на это внимание.

– Здесь как будто всё искусственное, – сказал он. – Сладкое до приторности.... И в этом может таиться опасность.

– В тихом омуте черти водятся? – поддела его Юля.

– Где... Кто водится?

– Там, где слишком красиво, сидит Джонг, – перевела Юля поговорку на понятный Айсингу язык.

– Вот именно... И мы забираемся всё дальше, но куда? Не пора ли возвращаться на корабль? Скоро ночь, и я... Что-то скверно себя чувствую. Болит голова, резь в глазах...

– Тогда вернёмся, – забеспокоился Джейсон. – Может быть, какой-то местный фактор на тебя подействовал. У меня ничего такого нет, а у тебя, Юля?

– Я чувствую себя птицей! Только взлететь...

– Возвращаемся, – принял решение Джейсон. – Довольно для первого дня. Айсингу необходим транк.

– Да ладно, – проворчал Айсинг, – пройдет.

11

Не прошло. Вечером транк лишь сгладил симптомы, но не снял их, а утром Айсингу стало хуже. Он жаловался на тянущие боли в руках и спине, красные круги перед глазами, частые полуобморочные состояния. Попытался встать и не смог... Встревоженный чуть ли не до паники, Джейсон дотащил его до транка, уложил в капсулу. Диагностическая машина категорически заявила, что признаков каких-либо заболеваний не видит, а стало быть, не может и начать лечение.

Айсинг лежал на спине в капсуле транка, машины, бессильной ему помочь. Взгляд его трогательных грустных глаз, в которых застыл испуг, останавливался то на Юле, то на Джейсоне. Он молча умолял... Юля отвернулась, чтобы Айсинг не видел, как она плачет.

В коридоре послышались шаги. Джейсон и Юля синхронно вздрогнули, Айсинг привстал и тут же вновь упал на подушку.

Вошёл высокий, статный, седой человек, одетый подобно Марку Крассу из давнего американского фильма о Спартаке. Его проницательные карие глаза спокойно оглядели всех троих.

– Я Дхарм Арт, Верховный Наблюдатель планеты Майди, – представился он Юле и Джейсону (этот голос приветствовал их вчера). – Ваш друг заболел. Как только я узнал об этом, сразу прибыл на помощь.

– Так что же вы стоите? – сердито крикнула Юля. – Помогайте!

Дхарм Арт подошёл к Айсингу, положил ладонь на его лоб, сосредоточился, прикрыл глаза. Дыхание Айсинга стало ровнее. Дхарм Арт монотонно заговорил.

– На Майди принято посылать друг другу свои чувства, добрые чувства любви и дружбы. Для этого служит телепатическая кэмми-волна. Вы двое... Для вас волна безопасна, но ваш друг принадлежит к иной расе. Кэмми-ритм его мозга вошёл с волной в резонанс. Я не мог этого предусмотреть... Но теперь всё хорошо, я установил защиту. После глубокого сна ваш друг полностью поправится и больше не заболеет.

Он убрал ладонь со лба Айсинга и выпрямился. Айсинг спал.

– Всё хорошо, – подтвердил Дхарм Арт. – Простите, что не встретил вас по прибытии, но мне хотелось, чтобы вы сначала осмотрелись и полюбили нашу планету. Она понравилась вам?

– Понравилась, – сказала Юля. – Но Айсинг...

– Айсинг – так зовут вашего друга? Он выздоравливает.

– Его зовут Айсинг Эппл. Я Юля, а это Джейсон Рок.

– Мое имя вам уже известно, – поклонился Верховный Наблюдатель. – Для вас приготовлена прекрасная вилла у моря. Как только Айсинг Эппл проснётся...

– Море далеко отсюда, как мы видели на экранах, – прервал Джейсон. Надо взлетать и садиться вновь, а двигатели нашего корабля...

– Не надо, – Дхарм Арт величественно улыбнулся. – Существуют телепорты.

– Телепорты? Вы хотите сказать, что овладели телепортацией... Способом мгновенного перемещения материальных тел в пространстве?

– Овладели, – с этим словом улыбка Арта превратилась в пренебрежительную усмешку. – Конечно же, нет! Не только возиться с техникой, но и говорить о ней – дурной тон. Телепорты существуют – и всё.

– Как это? – не понял Джейсон.

– Как растут цветы и деревья, как день сменяет ночь, как идёт дождь.

– Но ведь кто-то изобрёл телепорты! Кто-то построил их...

– Вы так навязчивы, – поморщился Дхарм Арт. – Это невежливо... Откуда-то возникли звёзды, планеты, галактики. Никто не знает, откуда. Можно об этом рассуждать, строить гипотезы. Но зачем?

– Вы начисто лишены любопытства? Должно быть, поэтому вы даже не спросили, откуда мы прилетели к вам...

– Мы ЧРЕЗВЫЧАЙНО любопытны, – раздраженно подчеркнул задетый Дхарм Арт. – И мы заняты обсуждением и решением важнейших вопросов, в чем вы вскоре убедитесь. Что касается того, откуда вы прибыли.... А какая разница? Вы – наши гости, и этого довольно.