Текст книги "Дороги рая"

Автор книги: Андрей Быстров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 28 страниц)

– Криомитовый, – уточнил Айсинг. – Попробую подключить по-хитрому... Но если ты нас и не увидишь, слышать будешь хорошо.

Тяжёлая криомитовая плита люка скрыла слейдер от глаз Джейсона, и в этот момент он остро возненавидел "Маре Стеллу". Он мог с самого начала настоять на своём, убедить их не ввязываться невесть во что... Он не сделал этого, а теперь уже поздно.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

А В А Н Т Ю Р И С Т Ы

1.

Энтангл-курьер Н-11-647-900

Совершенно Секретно

Срочно

Директору Имперской Службы Безопасности

Алгертайну ван Корнену.

Доводим до сведения информацию о захвате космического корабля А9 123, совершенном группой осужденных преступников при обстоятельствах, свидетельствующих об особой опасности и крайней дерзости таковых. В преступную группу входят бывший гражданин Айсингфорса Айсинг Эппл, бывший пилот Звёздной Гвардии Джейсон Рок и девушка, личность которой в настоящее время устанавливается. Относительно последней существует предположение, что именно она является тщательно законспирированным организатором, вдохновителем и главой преступной группы. Идентификационные материалы по состоянию на данный момент см. в Приложении 1, оперативные доклады и протоколы допросов свидетелей см. в Приложении 2. Ещё раз обращаем внимание на чрезвычайную опасность и дерзость преступной группы.

Комиссар Делани, полиция Лондона (Земля),

Юго-западный округ.

Комиссар Харт, зональное управление поли

тической полиции Эскодиара (Лас-Вегас),

седьмой округ.

Энтангл-курьер Н-23-478-900

Совершенно Секретно

Срочно по каналам Имперской Службы Безопасности

Руководителям всех подразделений правоохранительных структур Империи

Подтвердить получение вне очереди.

В соответствии с информацией, содержащейся в прилагаемых пакетах ЭК Н-11-647-900 под индексами С-01, С-02 и С-03, ПРИКАЗЫВАЮ: 1. Безотлагательно принять меры к задержанию преступной группы, захватившей космический корабль А9 123. 2. При задержании соблюдать бдительность и осторожность. Особо подчёркиваю, что преступники вооружены и очень опасны. 3. Начиная с момента регистрации данной директивы оповестить экипажи всех кораблей, как находящихся в пространстве, так и готовящихся к рейсам. Указать, что при обнаружении А9 123 экипажам кораблей, не относящихся к правоохранительным структурам, не следует предпринимать самостоятельных действий ввиду крайней опасности преступной группы. В таких случаях, а также при любых возникших подозрениях необходимо связаться с Главным Управлением Имперской Службы Безопасности по предписанной процедуре. 4. О проводящихся оперативных мероприятиях регулярно докладывать лично мне.

Директор Имперской Службы Безопасности

Алгертайн ван Корнен,

Главное Управление ИСБ, Адалион.

2.

Коридоры яхты были погружены в полумрак, но не в то красноватое тревожное мерцание, которое создают аварийные лампы. Нет, это был спокойный, уютный, фешенебельный полумрак интимного освещения, неотъемлемая часть окружающей роскоши.

Айсинг Эппл страдал в тесном скафандре, не предназначенном для стрэглов – нижнюю пару рук ему пришлось плотно прижать к туловищу и только так втиснуться в скафандр. Индикаторы показывали нормальное давление воздуха со стандартным содержанием кислорода на борту "Маре Стеллы". Никаких вредных примесей, никаких неидентифицированных микробов или вирусов... Тем не менее, ни одно живое существо не отреагировало на вторжение посторонних, и Айсинг не торопился поднимать забрало герметичного шлема и разрешать Юле делать это. Что-то всё же случилось здесь...

В машинном отделении – видимых разрушений и повреждений нет, приборы отмечают идеальное состояние двигателей, замерших в режиме ожидания. Все слейдеры – в ангарах на своих местах, а значит, по крайней мере на них никто не покидал яхту. В жилых помещениях, салонах, обсерватории не сдвинут ни один предмет, впечатление такое, что никого тут и не было с того самого момента, когда бригада обслуживания навела на яхте предстартовый безлико-симметричный порядок. Но "Маре Стелла" не могла стартовать автоматически, на кораблях этого класса обязательно требуется хотя бы единственный пилот.

Передачу видеокартинки для Джейсона Айсингу наладить так и не удалось, и они постоянно переговаривались. Из-за того, что на яхте до сих пор не было обнаружено ничего внушающего опасения, беспокойство Джейсона лишь возрастало.

– Гравилифты работают, – доложил Айсинг. – Поднимаемся в рубку.

Мягкая и упругая гравитационная волна подхватила Айсинга и Юлю, пронесла сквозь шахту и отпустила. Стиснув рукоятку лоддера, Айсинг нажал кнопку, и панели дверей рубки бесшумно разошлись.

На полу возле пультов, играющих сотнями огоньков, лицом вниз навзничь лежал стрэгл в просторном серебристом комбинезоне, широко раскинув четыре руки. Айсинг бросился к нему, наклонился (сочленения скафандра загремели), перевернул.

– Это девушка, – пробормотал он.

Из продолговатого футляра на запястье его скафандра выдвинулось жало медицинского анализатора, умеющего не только диагностировать, но и оказывать первую помощь. На дисплее высветилось краткое заключение и перечень введенных препаратов – антишоковый коктейль, стимулятор сердечной мышцы, общеукрепляющее.

– Она без сознания, и анализатор не знает, почему, – сказал Айсинг Юле. – Механических травм нет, интоксикации тоже. Будем надеяться, что она скоро очнется.

– Перенесём её к нам?

– Конечно, но сначала закончим осмотр. Сейчас мы всё равно не сможем сделать для неё больше, чем уже сделал анализатор.

– И транк не поможет?

– Сейчас – нет. Позже.

Они быстро обошли отсеки и убедились, что на яхте нет никого, кроме них двоих и девушки, а также нет ни малейших признаков какой-либо аварии. Сервомоторы скафандра, избавляющие от необходимости тратить мышечные усилия, позволили Айсингу без труда нести девушку, а Джейсон тем временем раскидывал силовую сеть между "Крейдом" и "Маре Стеллой". Эта сеть удержит яхту не слишком близко и не слишком далеко.

3.

Трое, маленький экипаж "Крейда", стояли вокруг капсулы транка, куда поместили пострадавшую, едва закончилась активная фаза действия примененных анализатором лекарств. Машина утверждала, что угрозы жизни и здоровью девушки нет, и к ней вот-вот возвратится сознание.

Её веки затрепетали, огромные небесно-голубые глаза распахнулись и с недоумением обвели всех троих. Она приподнялась и задала совершенно естественный вопрос:

– Где я?

Голос девушки звучал, как нежный перезвон цветов-колокольцев с планеты Уатл.

– На космическом корабле, – ответил Джейсон, намеренно не конкретизируя. – Мы нашли вас на дрейфующей яхте...

– О, моя яхта... Что с ней?

– Цела и невредима. Мы не смогли понять, что произошло.

Девушка выбралась из капсулы, пошатнулась и упала бы, не поддержи её Айсинг.

– Кто вы такие? – спросила она.

– А вы? – Айсинг осторожно усадил её на стул.

– Меня зовут Эиау.

– Романтичное имя, – вполголоса заметил Айсинг Эппл. – Похоже на зевок.

Глаза девушки вспыхнули гневом, но тут же она махнула рукой и рассмеялась.

– Да меня так и не зовёт никто. Называют обычно Элис, и мне Элис больше нравится. Я принцесса Дестини, дочь правящего принца Эккера Сола.

Айсинг, который хотел было что-то сказать, вместо того закашлялся и только потом воскликнул:

– О, Ваше Высочество!

– Только не "Ваше Высочество", – поморщилась принцесса. – Зовите меня Элис. Моя яхта, где она?

– В силовой сети нашего корабля, – сообщил Джейсон.

– Вашего корабля? Но всё же, кто вы?

Джейсон и Айсинг переглянулись. Во взгляде Джейсона читался вопрос, выражение лица его друга ясно говорило "Терять нам нечего".

– Хорошо, – Джейсон глубоко вздохнул. – Ваше Высочество... Элис, перед вами преступники, разыскиваемые полицейскими двух планет, а может, и Службой Безопасности Адалиона. Вы на захваченном нами корабле с Земли.

Все трое с тревогой ожидали реакции принцессы на это откровенное заявление. И реакция последовала, да такая, что повергла их не то чтобы в изумление, но прямо-таки в шок. Элис радостно и светло улыбнулась.

– Слава космосу и звёздам! – провозгласила она. – Мне по-настоящему повезло, если вы не шутите.

– Какие там шутки, – буркнул Джейсон. – Но, Ваше Высочество...

– Элис!

– Элис, объясните нам, почему вы так обрадовались встрече с преступниками?

– Отлично, давайте поговорим... Но я страшно голодна и не отказалась бы от глотка спиртного.

Как кстати "Баллантайн", мелькнуло у Джейсона.

– А прежде всего, – продолжала принцесса, – где именно мы находимся?

– Мы в линейном пространстве, – сказал Айсинг Эппл, – и никуда не движемся относительно локальной координатной сетки. Мы почти там, где наткнулись на вашу яхту... Ближайшие системы – ваша родная Дестини, до неё около сорока световых лет, и немного дальше в другую сторону Кридл, примерно в шестидесяти.

– Разрыв корда Р-два шесть где-то близко, да?

Айсинг кивнул.

– Да, если мне не изменяет память. Вы шли этим кордом?

– Нет, но я там, где и рассчитывала. Первый этап моего путешествия.

– Но если вы не шли кордом Р-два шесть, тогда...

– Тогда представьтесь, – потребовала Её Высочество, – как подобает представляться принцессе.

– О, тысячи нижайших извинений! Перед вами уэр Айсинг Эппл, приговоренный к пожизненному изгнанию с Айсингфорса, пилот Звёздной Гвардии Джейсон Рок, высланный с Земли на Лембург, и его сообщница Юля. Нас только трое на борту.

Принцесса по очереди удостоила всех троих благосклонным полупоклоном.

– Теперь накормите меня, – распорядилась она.

При этом она посмотрела на Юлю так, словно та являлась её служанкой, и столько истинно королевского достоинства было в повороте головы Элис, в сопровождавшем её слова жесте, что пропали всякие сомнения: она принцесса. Молча (впрочем, отнюдь не сбитая с толку, не на ту напали!) Юля направилась в кают-компанию, а следом Джейсон и Айсинг эскортировали гостью.

По дороге их встретил Чак, со скуки бесцельно слонявшийся по коридорам.

– Какой забавный зверёк! – Элис присела на корточки и погладила Чака. – Это кот, правда? Домашний зверек с Земли? Я никогда не видела их воочию, только в фильмах. Кажется, кроме Земли, они нигде не сумели прижиться. На Дестини они почти не известны, ведь у нас мало кого интересуют земные фильмы, а уж вникать в подробности... Но я любопытна! Итак, я не ошиблась, это кот?

– Да, кот, – подтвердил Джейсон. – Мастер Чак Берри.

– Подружимся, мастер Чак? – полувопросительно сказала принцесса, выпрямляясь.

– Умммм, – неопределенность реплики Чака должна была означать "Подумаем, присмотримся".

После придирчивой инспекции запасов капитана Крига в кают-компании сервировали стол; в роли главного украшения выступал "Баллантайн", вызвавший оживленный обмен мнениями. Какая сцена, подумала Юля, принцесса в плену у пиратов...

Со всей возможной непринужденностью Джейсон и Айсинг рассказывали Её Высочеству о событиях, приведших их на борт "Крейда". Принцесса слушала внимательно, то хмурилась, то смеялась.

– Теперь я совсем убедилась, что с вами мне повезло, – резюмировала она. – Я попала в такой переплёт...

– В какой же, Элис? – нетерпение Айсинга окрасило его флаш в азартный оранжевый цвет.

– Всё дело в конфликте между системами Кридла и Дестини...

– Обе населены стрэглами, – вставил Джейсон для Юли.

– Да, – кивнула Элис, – и отношения издавна были напряжёнными, что создавало массу проблем. Мой отец, Эккер Сол, приложил немало миротворческих усилий, и вот наконец его пригласили на Кридл... Полуофициальный визит доброй воли. Президент Кридла... Номинально президент, а фактически полновластный диктатор планеты... Он встретил отца хорошо, и лучшему художнику Кридла даже приказал написать портрет Эккера Сола, а это высокая честь. Вот с того злосчастного портрета всё и началось...

Опрокинув рюмочку виски, Элис продолжила повествование.

– У отца было мало времени, и он смог уделить художнику всего два часа для позирования. Поэтому художник сделал только эскизы – лицо и общие контуры фигуры, а остальное – фон, обстановку, мундир, ордена – намеревался дописать потом, после отбытия отца с Кридла. Ну, и дописал... Портрет запаковали и специальным курьерским кораблём отправили на Дестини, в подарок отцу. На представление портрета собралась вся знать, сливки общества... В нашем столичном дворце, в Сентарии.

Принцесса задумалась, она перекатывала в пальцах маленькую пустую рюмку.

– Что было дальше? – голос Айсинга вернул её в кают-компанию.

– Дальше? Вот что... У вас есть майндер?

– Разумеется.

– Я хочу сделать запись, показать вам подробно все события – и те, в которых сама участвовала, и те, о которых знаю понаслышке или могу догадываться – эти последние, конечно, в моей реконструкции, но думаю, не слишком отклонюсь от истины. У вас найдется каюта, где я могла бы уединиться и сосредоточиться?

– Каюта капитана Крига, – решил Джейсон. – Я вас провожу.

4.

К майндеру подключили сразу три комплекта электродов, чтобы запись принцессы одновременно смотрели все. Джейсон помог Юле укрепить электроды на висках.

– Айс, ты готов? – спросил он.

– Да.

– Включаю.

Свет в глазах Юли начал меркнуть, будто в театре гасили люстру перед поднятием занавеса. Темнота заполнилась множеством голосов, и осветилась декорация будущего спектакля – большой зал с колоннами, картинами, оттоманками, ливрейными лакеями и прочей атрибутикой придворной жизни. Юля удивилась было, насколько это похоже на костюмный исторический фильм по роману Дюма, но тут ей припомнилось одно замечание Джейсона. Когда ты смотришь запись на майндере, говорил он, некоторые детали твой мозг приспосабливает к устоявшимся, привычным для него представлениям. Так что скорее всего, догадалась Юля, передо мной не дворец правящего принца Дестини как он есть, а во многом проекция вколоченного с детства стереотипа.

Весёлые, возбужденные, красочно разодетые стрэглы танцевали под странную тягучую музыку, переговаривались и пересмеивались, брали с подносов бокалы с искристыми напитками, фланировали по зеркальному паркету. Принцесса Элис в длинном вечернем платье цвета морской волны (цвет надежды у них, вспомнила Юля) беседовала с высоким широкоплечим стрэглом в белом костюме. Юля знала, что это сам принц Эккер – большинство элементов базовой информации майндер отпечатывал в подсознании.

Протрубили герольды. Распорядитель, одетый во что-то вроде расшитого белыми лилиями фрака, поднялся на возвышение у дальней стены и поднял руку, призывая к тишине.

– Внимание! Внимание! Настаёт минута, ради которой собралось сегодня столь изысканное общество. Парадный портрет принца Эккера Сола работы знаменитого Фейона, подарок президента Кридла Раша Холдо в знак мира между нашими планетами!

Грянули аплодисменты, распорядитель жестом приказал внести портрет. Распахнулись двери, двое служителей церемониальным шагом пронесли затянутую в белую бумагу картину по залу и поставили на особую треногу, напоминающую мольберт. Торжественный момент близился. Согласно этикету, кроме самого художника и президента Холдо, портрета ещё никто не видел, только Эккер Сол имел право сорвать бумагу и представить миру творение великого Фейона.

Улыбающийся принц взялся за торчащее ушко перфорированной бумажной дорожки, бегущей по краям рамы. Заполыхали блицы репортеров, застрекотали голокамеры всеобщей медиа-сети. Одним элегантным движением принц сорвал белый экран, и тонкая бумага спланировала на пол.

В первые секунды грохот аплодисментов усилился, но почти сразу пошёл на спад. Трубы оркестра взвыли на фальшивой ноте и смолкли, в зале воцарилась мертвая тишина. Не веря глазам, багровый от гнева принц смотрел на портрет. Преобладающими в безмолвии зала цветами стали красный, коричневый и серый, особенно серый...

– Палитру и кисть, – холодно повелел принц.

Перепуганный, весь фиолетовый лакей помчался в художественную мастерскую дворца и вернулся с палитрой. Эккер Сол решительно выбрал ярко-алый цвет и размашистыми мазками написал поперёк портрета два слова.

/Неизвестно, что он там написал на самом деле, но в сознании Юли эти слова отразились как FUCK OFF1/

– Упакуйте и отправьте назад, Рашу Холдо, – отчеканил принц. Немедленно, пока их корабль ещё здесь.

– Уэр Эккер! – взмолился какой-то министр. – Надо ли спешить, возможно недоразумение...

– Выполняйте приказ.

Принц стремительно зашагал к выходу. Элис задержала его у дверей.

– Отец, – тихо молвила она, – ты только что объявил войну Кридлу.

5.

В кабинете президента Раша Холдо стоял художник Фейон и не смел взглянуть на всесильного диктатора. Злополучный, обезображенный оскорбительной надписью портрет был прислонён к стене у окна.

– Я провёл собственное расследование, – президент говорил обычным для него тускло-утомлённым тоном, – и кое-что выяснил. Но я хочу услышать от вас, Фейон, историю этого портрета.

– История очень проста, магнифисент, – робко отозвался художник. – У меня не было времени, чтобы написать с натуры мундир и ордена принца, а работать с голограмм и стереоснимков я, простите, не умею...

– Считаете ниже своего достоинства, – с сарказмом уточнил президент. Голограмма ничем не отличается от натуры, но у вас, гениев, принципы...

– Можно мне продолжать? – не сдержался Фейон.

Диктатор кивнул с улыбкой, от которой становилось страшно.

– У меня есть друг, Лефедр, он коллекционирует наградные знаки, символику, геральдику, монеты и всё такое с разных планет. Я попросил его прислать мне часть коллекции, а именно награды Дестини. Точно такой мундир, как у Эккера Сола, был уже найден. Я разместил на нем награды и приступил к работе.

– При этом вы не удосужились заглянуть в блант за консультацией или хотя бы просмотреть снимки Эккера Сола...

– Вам известно, магнифисент...

– Да, да... Техника убивает искусство, бланты – изобретение Джонга. Весь этот бред я читал в юности в манифестах ваших учителей.

– Я рассудил, что если какого-то ордена у принца нет и я добавлю лишний, ему это только польстит. И потом, вы же одобрили портрет...

– Я не специалист по наградам Дестини!

Президент встал, подошёл к сейфу, открыл его и брезгливо бросил на крышку стола полосу мягкой ткани, куда были прикреплены ордена и медали но не только они... Металл глухо звякнул.

– Вот эти побрякушки вы пририсовали Эккеру...

– Да, магнифисент.

С тяжелым и безнадёжным вздохом Раш Холдо снова сел за стол.

– Фейон, вы отдаете себе отчёт, к чему привело ваше легкомыслие, если не сказать сильнее? Почему вы не попросили Лефедра объяснить вам смысл каждого знака? Как конкретно вы с ним разговаривали?

– По транскодеру... Я сказал, что мне нужны ненадолго награды Дестини...

– И всё? Не трудитесь отвечать, я беседовал с Лефедром! Никаких подробностей – для работы, и только. А Лефедр, зная вашу суеверную скрытность, не стал расспрашивать, для какой. Он приказал слуге отвезти вам эту ленту, – президент указал на стол, – в полной уверенности, что вы сами разберётесь. На этой ленте весь раздел его коллекции, касающийся Дестини, и перед тем, как любезно отправить её вам, он не стал, разумеется, отделять награды от других знаков – а ну как вам и они понадобятся?

– Но что же это за ДРУГИЕ знаки? – несчастный художник немало отдал бы за то, чтобы упасть в кресло.

– Другие? – президент усмехнулся. – Тут меня просветили, да поздно... Видите ли, на Дестини многие малопочтенные профессии не запрещены, но их представители обязаны носить эти знаки постоянно. Так гарантируется, что их не спутают с приличными гражданами. Например, торговцы лёгкими наркотиками, ростовщики, букмекеры тотализаторов.... У каждого – свой знак. В коллекции Лефедра таких знаков было только два. Вот эти... Очень эффектны, да? Обоими вы наградили Эккера Сола.

Не выдержав испытующего взгляда президента, художник начал заикаться.

– И... Чт-то же они оз-значают? Кем пред... Предстал Эк-кер Сол?

Секунды ироничного молчания предшествовали ответу диктатора Кридла.

– В общем, ничего драматического. Сутенёром и содержателем публичного дома.

6.

Директору Имперской Службы Безопасности Алгертайну ван Корнену предстояла труднейшая миссия – любой ценой сгладить конфликт между Кридлом и Дестини, любой ценой предотвратить войну. Перед отбытием директора на Кридл Император Корнелиус инструктировал его лично.

– Селианский договор, – говорил Император, постукивая золотой ложечкой по краю чашки с крепчайшей заваркой корня идлиса, – связывает мне руки. Я не могу попросту послать миротворческие силы в сектор и развести драчунов по углам ринга. Между тем мы не можем допустить и войны. Аналитики утверждают – и я с ними согласен – что победа Кридла практически предрешена. Уверен, что это понимает и Эккер, но вы знаете уэров, Алгертайн. Кодекс чести превыше всего.

– Это так, домини, – подтвердил ван Корнен. – У стрэглов есть поговорка: "Три меча чести в трёх руках уэра, и лишь в четвёртой – ветвь смирения".

– Будь у них по две руки, как у нас, они, возможно, были бы менее вспыльчивыми, – заметил Император. – Но вернёмся к нашей проблеме. Победа Кридла означает полный контроль Раша Холдо над сектором и ресурсами системы Дестини, а это – недопустимое усиление Кридла. Такой ход событий угрожает стабильности Империи. Я не хочу иметь под боком потенциально опасного противника, но я получу его, если Раш Холдо объединит системы под своей властью. Кто поручится, что он станет тогда считаться с каким-то Императором Корнелиусом?

– Никто, – сказал ван Корнен. – Он не станет.

– Следовательно, у нас один выход – не допустить войны, восстановить равновесие в секторе.

– Полагаю, домини, – ван Корнен бережно взвешивал слова, – что мы могли бы предоставить Холдо и Солу множество политических и экономических доводов в пользу сохранения мира... Но этого явно недостаточно.

– Недостаточно, Алгертайн. Именно поэтому мне нужны вы, непревзойденный дипломат и тонкий знаток психологии стрэглов.

– Благодарю за столь высокую оценку... Но право, мне жилось бы спокойнее, если бы я более тускло выглядел в ваших глазах, домини.

– Дело не только и не столько в моём мнении о вас, – произнёс Император тепло, – сколько в том, что вы – мой друг, и я могу на вас положиться.

Сейчас, полулёжа в удобном кресле дипломатического слейдера, идущего на снижение над столицей Кридла, Алгертайн ван Корнен вспоминал этот разговор. В его распоряжении находилась подробная информация о происшедшем, составленная главным образом из донесений шпионов, но также почерпнутая из открытых источников. На корабле директор ИСБ занимался в основном тем, что гулял по коридорам и оранжереям, извлекая то один, то другой факт из хранилищ своей феноменальной памяти и по-разному складывая головоломку. Всегда неплохо запастись несколькими вариантами, если приходится иметь дело со стрэглами, и не просто со стрэглами, а с уэрами.

Президент Раш Холдо принял ван Корнена без лишнего официоза – визит, хотя и не окруженный формально завесой строгой тайны, был не протокольным мероприятием. После малозначащего обмена заверениями во взаимном уважении и преданности диктатор Кридла уселся за маленький столик и жестом пригласил имперского эмиссара в кресло напротив. Тем самым он подчеркнул, что в переговорах они – равноправные партнёры, и ван Корнену это не понравилось. Он представлял Императора, президенту Холдо следовало держаться скромнее.

– Итак, дорогой ван Корнен... – вопрошающе начал президент, и эта неуверенная интонация была его второй ошибкой. Директор ИСБ понял, что во внезапно изменившихся обстоятельствах Раш Холдо ориентируется плохо, готовых решений у него нет. Этим надо воспользоваться.

– Для вас не секрет, магнифисент, – сказал ван Корнен с непроницаемым лицом, – что Император крайне обеспокоен обстановкой в секторе.

– Согласно Селианскому договору, – быстро ответил Холдо, взаимоотношения систем Кридла и Дестини не входят в имперские прерогативы, вплоть до вопросов войны и мира.

– Да, это так, потому я и здесь. Селианские договорённости хранят мир в границах Империи, хрупкий силовой баланс. Но представьте себе, что будет, если начнётся локальная война...

– Император готов нарушить соглашение? – спросил Холдо почти высокомерно, что ван Корнен правильно истолковал как ещё одно доказательство отсутствия твёрдой позиции.

– Разумеется, нет. Император верен Селианскому договору, но события могут выйти из-под его контроля. Война – это не только миллионы жертв, это миллионы, если позволительно так выразиться, побочных эффектов.

– Например, появление в секторе Звёздной Гвардии?

– Повторяю, Император верен Селианскому договору. – Ван Корнен ничего не прибавил к сказанному, предоставляя Рашу Холдо самостоятельно домысливать недостающее.

Грузно поднявшись, президент подошёл к окну, за которым пылало в небе голубое солнце Кридла.

– Я не объявлял войны, – негромко произнёс он, – я не задумывал её, не готовился к ней. Структура моих сил сугубо оборонительная, но мне и этого хватит, чтобы наказать Эккера Сола.

– Так ли уж виноват Эккер Сол?

– Да, он виноват! От всего сердца я сделал ему подарок, какого до сих пор удостоился только Император. Эккер Сол оскорбил мои чувства и чувства народа Кридла, оскорбил из-за пустякового недоразумения. Вместо того, чтобы разобраться и дать Фейону возможность исправить ошибку, он... Но он горько пожалеет.

– Исправить ошибку? – директор ИСБ пожал плечами. – После того, как портрет в прямой трансляции видели все на Дестини, после того, как Эккер Сол стал посмешищем? Не кажется ли вам, что тут есть и ваша вина, магнифисент? Вы ведь могли хотя бы сравнить портрет со снимком Эккера Сола в парадной форме и приказать художнику переделать его!

– Да мне и в голову не пришло, что...

– Посмотрите на ситуацию с другой стороны, – предложил ван Корнен, посмотрите на неё так, как она видится с Адалиона и других крупных политических и военных (он подчеркнул "и военных") центров Империи. Никто не поверит, что происшествие с портретом – недоразумение. Его назовут провокацией, а вас – коварным интриганом, захватчиком. Да, вы разобьете дестинийские войска, вы подчините сектор. Всё это бесспорно, однако общая политическая обстановка изменится не в вашу пользу. Обеспечив тактический успех, вы потерпите стратегическое поражение и вдобавок поставите галактику на грань невыгодной для вас конфронтации.

Президент некоторое время стоял у окна в задумчивости.

– Я не хотел этой войны, – наконец сказал он.

– Её можно избежать.

– Как?

– Эккер Сол понимает, что вы сильнее его, но гордость не позволит ему теперь просить о мире. А если инициатива будет исходить от вас... У вас есть шанс проявить великодушие и тем расположить к себе правительства Галактики, добиться в дальнейшем более ощутимых выгод, чем от этой нелепой войны. Честно говоря, выгод от неё для вас я вообще не вижу... Но Эккеру Солу, и не ему одному не обязательно знать о содержании нашей с вами беседы. Какие условия вы поставили бы ему в обмен на сохранение мира?

Раш Холдо снова задумался.

– Во-первых, публичные извинения за оскорбление... Во-вторых, принцесса Эиау должна стать женой моего сына...

– Отличный политический ход, – одобрил ван Корнен. – Ничто не укрепляет мир лучше династических браков, к тому же для Эккера это не условие, а честь. Но как к этому отнесется ваш сын?

– Он мечтает о ней.

– Ага, хорошо...

– И третье – контрибуция. Небольшая сумма, скажем, миллион флойдов наличными, приблизительная стоимость одного хорошего корабля или двух неплохих. Много для частного лица, ничто для государства, символические деньги.

– Что касается второго и третьего пунктов, – проговорил ван Корнен размеренно, – я не предвижу затруднений. Но первое может поставить под удар всё. Мы ведь согласились, что есть и доля вашей вины в происшедшем. Публичные извинения равносильны для Эккера потере лица, он никогда не пойдёт на это. Что, если вместо первого условия совершить обмен дружескими письмами, где будут объяснения и сожаления с обеих сторон? Я отправился бы на Дестини с таким письмом от вас, и это значительно облегчило бы мою миссию.

– Хорошо.... Я продиктую письмо. Вы правы, ставить первое условие бессмысленно.

За спиной президента Алгертайн ван Корден тонко улыбнулся.

– Я знал вас как великолепного полководца и талантливого администратора, – произнёс он, – а сейчас вы проявили себя как выдающийся государственный деятель. Вы не просто переиграли Эккера Сола, вы приняли мудрое и дальновидное политическое решение.

– Вы льстец... – диктатор обернулся и немного удивленно посмотрел на имперского эмиссара.

– Нисколько. Лесть – это признание за кем-то несвойственных ему качеств, не так ли? А я всего лишь объективен.

7.

Закончив читать послание Раша Холдо, принц Эккер поднял взгляд на директора ИСБ.

– Мирные инициативы, – пробормотал он. – С чего бы вдруг?

– Но президент Холдо все объяснил в своём письме. История с портретом была досадным недоразумением, он не хотел и не хочет войны.

– Я не могу пойти на попятную, – вздохнул принц. – Кодекс чести уэра...

– О да, кодекс, – подхватил ван Корнен. – Кодекс, во имя которого вы готовы пожертвовать миллионами ваших подданных в заведомо проигранных сражениях.

– Что вы знаете о нашем кодексе чести?! Вы не стрэгл... Поймите, мне эта война не нужна, я не в силах победить! Но за велеречивыми излияниями Раша Холдо кроется только одно. Он согласен сохранить мир? О, да! Но он потребует от меня публичных извинений, прекрасно зная, что этому не бывать. Значит – война... Вот цена его бумажки. Потом он скажет Адалиону: я предлагал им мир, а они упёрлись... Да и так ли неизбежно моё поражение? Для победы сил мало, но оборонять Дестини мы станем до конца...

Ван Корнен терпеливо выслушал и заговорил.

– Мне известна стойкость воинов Дестини. Другой вопрос – разумно ли затевать войну, чтобы после неё вернуться к прежнему положению, ослабив обе системы... Но я не намерен апеллировать к благоразумию, я привёз вам конкретное известие. Раш Холдо НЕ ТРЕБУЕТ публичных извинений.

В совершенном изумлении принц Эккер стал сначала бежевым, потом серым.

– Как... Почему?!

– Потому что и сам побаивается дестинийских войск. Да, он силён, но он не может игнорировать несгибаемость духа и тактическую изобретательность дестинийцев. Поэтому он и настоял на моём посредничестве в мирных переговорах. Он просит лишь о двух вещах, и я думаю, следовало бы пойти ему навстречу. Всегда нужно давать противнику возможность сохранить лицо.

– А чего он хочет? – насторожился принц.

– Первое – символический подарок в знак дружбы, миллион флойдов наличными.

– Какой пустяк! Почему не больше?

– Не знаю, но догадываюсь. По-моему он боится вас рассердить, а миллион флойдов рассматривает... Ну, как своеобразную контрибуцию, что ли. Да пусть потешит самолюбие, это же не публичные извинения.