Текст книги "Пленница тирана (СИ)"

Автор книги: Анастасия Суворова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц)

Глава 15. Таймар

В светлый город Тысячи колоколов разведчики прибыли ещё до темна, а его переливчатый призыв к службе услышали издалека. Сам воздух, казалось, колыхался от размеренного звона. Священная песнь лилась, как дождь, окутывала, убаюкивала и возносила к каким-то запредельным высотам.

Вопреки собственной воле команда Таймара ощутила чуть ли не нуминозный экстаз от этих волнующих душу звуков. Когда же петляющая дорога расправилась, словно натянутая тетива, и путники смогли насладиться не только звуками града, но и его видом, каждый из них ощутил, помимо трепета, нечто, граничащее с суеверным страхом. Виною тому оказались каменные великаны, что стерегли вход в город. По двое с каждой стороны, – они вырывались в стремительном порыве из скальной глыбы, вознося над головами мечи и копья.

Статуи были столь огромны, что превосходили в размерах даже храм, вырастающий всё из той же скалы, но чуть поодаль. Подойти к нему по суше не было никакой возможности, в полукружье скал разливался бассейн, по которому сновали лодочки, летающие плоты и большие торговые суда. Провожатый служителей Гаянэ устроил «святых людей» и свою повозку на один из таких плотов, и тот доставил их к пирсу прекрасного колокольного города.

Как только путешественники подлетели к вратам, кажущимся калиткой, на фоне грозных хранителей города, колокола сменили лиричную песнь на эпический приветствующий бой и со всех сторон бассейна к ним присоединился трубный глас, доносящийся из дворцовых строений, что раскинулись на побережье.

– Полагаю, вы спешили встретить этэри из самого Доли-Яо? – поинтересовался валамарец, доставивший в город князя и его ватагу. – Поздравляю, вы как раз вовремя, это гимн в их честь.

– О да, добрый человек, благодарим тебя за услугу! Позволь возместить тебе потраченное время, – проговорил Таймар, протягивая пилоту уланы золотой.

– Что вы, что вы! – протестуя, замахал руками валамарец. – Помочь служителям храма – честь для меня!

Набожный человек проводил псевдожрецов через портовые врата прямо к подножью главного храма Прародителя и, получив от них благословение и признательность, удалился.

Наконец, путники смогли оглядеться. Воины, вызвавшие у роглуарцев священный трепет, оказались монахами, и что-то подсказывало Таймару, что, как и статуи в Древе жизни, эти титаны не были творением художников. Когда-то давным-давно в телах могучих исполинов текла кровь, а сердца стучали, как молоты в кузнях, и не было величественнее их никого в сих краях. Но и эти гиганты не избежали гранитных оков.

Таймар смотрел на славных воинов, и его охватывало чувство тоски. В действительности каждый солдат мечтает о монументах в свою честь: от статуй до воздвигнутых городов и империй, но как это, в сущности, жалко.

Нет, Таймару хотелось чего-то большего, неизмеримо большего, но чего именно он пока не понимал. Крутилась в голове некая мысль, но столь неясная и туманная, что порой князь впадал в апатию от невозможности разгадать основную идею, которой он должен подчинить свою азартно-бурливую жизнь.

Его отец, пусть и не без помощи магии, но сумел остановить междоусобные войны, раздирающие Роглуар на части. Предотвратил бессмысленные кровопролития, способствовал развитию наук и искусств в их каменном мире серых земель и алых закатов. А что осталось ему – посланнику самого Вату? Сохранять и приумножать достояния отца? Ему – человеку, чья жизнь связана с кровавой звездой и самым суровым Богом каких только знал его круг?!

Мысли молодого князя часто метались в горячечной агонии, пытаясь отыскать достойную причину существования, стараясь проложить путь полный величия и славы. Часто эти мысли воплощались в реальные деяния. Но чем больше побед он одерживал, тем явственнее ощущал, что старуха Шема была права – сила не всегда дар. В его случае она может быть и проклятьем Богов, некой злой шуткой, откупом за долгие молитвы его родителей.

Кто из ныне живущих видел Богов? Кто знает, что у них на уме? Может, сын императора Дей-Айрака лишь наконечник копья в руке такого вот грозного гиганта, как те, что вынуждены стоять застывшими карикатурами на былое величие? Может, вся его жизнь вращается вокруг одной только цели: колоть в том направлении, куда указывает перст Вату? А может и сам Вату уже давно стоит окаменевшим истуканом в иных мирах. А если и нет, то, что даёт это лично ему – сыну суровых роглуарских земель?

Обуреваемый такими вот удручающими думами, Таймар шёл по улицам славного града Тысячи колоколов. Песнь его стала потихоньку стихать, лишь изредка доносились медные перезвоны и чугунные перекаты, продолжавшие приветствовать почетных гостей духовного центра Муна-Нэмид.

То, что Пирамида Сата и всё, что было с нею связано почиталось здесь особенно рьяно, князь увидел сразу. Во-первых, сам храм Прародителя, что встречал приезжих, по форме походил на пирамиду, впрочем, большинство молелен, так или иначе, походили на неё. Он состоял из семи ярусов, каждый из которых был по диаметру чуть меньше предыдущего. А во-вторых, улицы полнились людьми в таких же одеждах, какие теперь носила команда князя.

Город сильно отличался от вольготного пристанища творцов. Он был строг, лаконичен и брутален в своей грандиозной, основательной архитектуре самых замысловатых геометрических форм. Украшений здесь было значительно меньше, чем в Хрустальном граде и все они без исключения являлись семантическими атрибутами веры. Лишь гирлянды из цветов и курящиеся повсюду благовония перекачивали на степенные улицы целомудренных горожан. Им Таймар порадовался, подумав, что надо бы захватить такие курильни в Роглуар, чтобы отбивать вонь сточных ям в Вайруке.

В сотый раз за эти нескончаемые сутки он почувствовал разрушительное движение корней ирмэ в своей душе. В сотый раз зависть и мысли о несправедливом распределении ресурсов по Пирамиде пронеслись в голове молодого воина. Но князь не привык испытывать жалость к самому себе, а потому, откинул мрачные думы и принялся размышлять о дальнейших действиях.

– Так, парни, нам нужно укрытие на ночь и это точно не должен быть храм.

– С ночлегом, думаю, проблем не будет, – проговорил Дока. – В таком огромном городе должны быть амбары для зерна, там сухо и тепло, к тому же сегодня ночью в них вряд ли кто-то будет наведываться.

– Это почему? – спросил Харух.

– К ним приехали самые почитаемые гости их круга. Как думаешь, яства в их честь уже приготовлены или только сейчас начнётся кутерьма?

– Ну, к приезду князя наверняка, всё будет готово заранее, – предположил Галор.

– Вот, считайте, что к ним сам император заявился. Все необходимое зерно уже подготовили, будьте уверены.

– Осталось найти амбар.

– Тоже не проблема, – проговорил Дока, шурша картой.

– Золотой работник! – похвалил князь, потрепав субтильного парня по плечу. – Что там касательно монет, кстати, Маруха?

– Самые распространенные – это медяки. За один медяк можно купить булку хлеба, за пять курицу, за семь – десять отрезов шерсти. Девки за медяки не продаются. Кто знает, может они здесь и за золото не продаются? Но, если честно, я сомневаюсь. Как без девок? Оружие, кстати, за медяшки тоже не купить, но его и за золото-то не отдают без особой бумажки.

Это князь знал уже и без Марухи, поэтому махнул рукой, мол, продолжай дальше.

– Серебро на деньги здесь пускают редко, не знаю почему, – пожал плечами Маруха.

– Валамарцы из него посуду делают, оно, по их мнению, целебными свойствами обладает, – не отрываясь от карты, сказал Дока. – Я в книге одной читал, – пояснил он свою осведомлённость, когда на него уставилось пять пар глаз.

– Дальше, синие кругляши, – продолжил вор. – На парочку можно купить бочку шикарного летнего вина. Но по мне, так это бабский напиток, хотя Галору понравился. Дальше золото, один золотой равен восьмистам медякам, а потом уж и валадий, он равен ста золотым.

Таймар достал из-за пазухи крохотный, тоненький кругляшек с отчеканенной пирамидой в центре, и, повертев в руке, запрятал обратно.

– Это не просто сто золотых, Маруха, – это билет в иные миры. Если отцовские ученые разгадают формулу этого сплава, мы сможем строить межкруговые корабли, как это делают этэри.

Воины многозначительно посмотрели на то место, куда князь упрятал мерцающий блик надежды, и двинулись в путь вслед за Докой, который отыскал ближайший к ним амбар, готовый принять шестерых уставших путников.

Амбар оказался не маленьким, но был до краев набит мешками с зерном. Пару тройку тюков солдаты князя вспороли, распихав зерно меж плотно набитых холщёвок, и устроились в образовавшуюся нишу. В углу на лопатах обнаружилась роба: куртка да портки. Потрёпанные, конечно, но зато не привлекающие внимания в отличие от роглуарских кожанок.

– Тебе будет в пору, Галор, – сказал князь, протягивая юноше тряпки. – Переоденься и сходи в ту лавку с хлебами, что мы проходили мимо, когда сюда шли. Купи еды на всех, ничего не кради, плати столько, сколько запросят, в общем, не нарывайся. Ах да, если увидишь приличное шмотьё, в котором здесь все ходят, прикупи на меня и Харуха что-нибудь.

Галор ушёл в сгущающиеся сумерки. Все, кроме Марухи, растянулись на дощатых полах и тут же заснули. Вора князь оставил на стрёме, ему эта работа была в самый раз. Остальным требовался сон.

Стоило Таймару погрузиться в дрёму, как в его видения снова ворвалась загадочная нимфа с вересковыми волосами. Она стояла на фоне закатного неба и любовалась ледяным омутом. Князь уж было подумал, что её лик так и останется для него тайной, как вдруг женщина обернулась. От неожиданности Таймар не заметил ничего, кроме больших миндалевидных глаз цвета спелого винограда, из которого Валамарцы делают свой темный напиток, называемый вином. Он хотел схватить её за руку и притянуть к себе, но девушка растворилась, как растворяется мираж в пустыне.

Каким именно было лицо нимфы, Таймар запомнил довольно смутно. Её черты потонули в ватных барахтаньях сонного разума. Память подкидывала совершенно обычное, без каких-либо особых изысков милое личико, но вот глаза… Словно два выстрела! Они остались в его памяти, как остаются в теле пули, попавшие в цель.

Проснувшись, князь снова не помнил почти ничего конкретного, кроме этих глаз – глаз, ранивших его туда, где полагалось быть сердцу. Но Таймар был солдатом, и потому, отогнав мысли о праздном, вернулся к обдумыванию дальнейших действий.

Галор ходил за провиантом и одёжей с час, солдаты за это время успели восстановить силы и со зверским аппетитом набросились на пироги и вино, что принёс рекрут. Когда все поели, принялись рассматривать оружие, добытое Харухом и Вышибалой в Хрустальном граде.

– Хорошие ножи, – констатировал князь, подбрасывая вверх зерна пшеницы и рассекая их тонким отполированным до блеска лезвием, по которому шла змеевидная вязь.

– И держало отменное, – соглашался Галор, гладя костяную ручку, испещрённую мелкими руническими символами.

– Да, – протянул Дока, рассовывая по карманам звездочки. – Все-то у них со смыслом, везде идея высшая проглядывается, не железки, а произведения искусства, как и говорил Огайра.

Таймара укололо это восхищение чужой работой, но он вынужден был признать, что умник прав. Оружие отменное, и при этом красоты неописуемой. Себе князь отобрал кинжал с тонким лезвием из черной стали. Ручка была из того же металла, но украшена камнями такой чистоты, какой Таймар и представить раньше не мог. Их голубое свечение завораживало, он даже подумал было, что они заколдованные.

Рассовав по карманам, голенищам и поясам накраденное, роглуарцы принялись рассматривать оставшийся арсенал. Маленькие медные шарики размером с перепелиное яйцо брали осторожно, старясь не трясти. К свинцовым продолговатым колбочкам тоже отнеслись с предельной щепетильностью, пока Таймар не предположил, что это пули.

– Какие ж это пули, князь? – удивился Маруха, – пули круглые.

– Это башка твоя слишком круглая, – проговорил Таймар, вертя в руке конусообразные железяки. – Наши инженеры совсем недавно стали изготавливать огнестрел в таких масштабах, как сейчас, потому и пули всё ещё круглые, но правильнее делать их именно таким. У конуса скорость движения больше, а если сделать на корпусе засечки, то она на лету еще и вворачиваться будет, а не просто втыкаться, как игла. Нарезной пулей такой формы можно и броню вдребезги разнести. Надо будет подкинуть эту идею нашим военным инженерам. – На, Вышибала, займись этим, – велел князь, ссыпая драгоценные железяки в крупную ладонь любителя огнестрела. – Но прежде поспи часок. Маруха подежурит на воротах, Галор тоже отдохнет, предварительно обмотав для страховки, каждый взрывающийся шарик в ещё один слой тряпицы, а мы с тобой, Харух, отправимся на особое задание, – обратился князь к командиру.

Конечно, он хотел бы взять с собой Доку, потому как в этом непростом деле его смекалка и наблюдательность пригодились бы ему больше, чем тупая сила Харуха. Но умник всё ещё не оправился после погони, – ушибы, которые он получил в тайных лазах мирного града, налились фиолетовым, и шататься по городу с таким живописным другом было бы довольно опрометчиво. Так или иначе, а план у Таймара имелся и без Доки, и довольно стройный.

Ещё по пути в их новое укрытие он приметил улочку, что отличалась мрачной нелюдимостью и почти осязаемой угрозой. В воздухе витали запахи жжёных волос и тошнотворный, до боли знакомый Таймару смрад разлагающегося мяса. Конечно, и там курились благовония, призванные заглушать эту вонь, но они не справлялись со своей задачей. Сладковатый, удушливый запах, что слышался в плохо освещенном переулке, князь научился распознавать с детства, когда наведывался к Шеме в дни жертвы или гадания на крови. Несомненно, в этом святом городе, как и везде имеются артели колдунов, но не все они высшие или просто способные чародеи, наверняка встретятся и шептуны, которые не прочь подзаработать грязным заказиком.

Облачившись в традиционные одежды горожан: узкие, непристойно обтягивающие ляжки и голени шорсы и балахонистого вида рубахи, походящие на беспорядочно-ассимитричный кусок материи, подвязанный на поясе, князь и капитан вышли в ночь.

Город не спал, но служителей храмов на улицах стало меньше. Повсюду бродили милующиеся парочки, медленно и не очень разъезжали немногочисленные уланы, а к пирсу то и дело приставали лодки да корабли. Видимо, город наводняли паломники, жаждущие увидеть этэри из самого Доли-Яо, в то время как Таймар шёл запомнившимся ему маршрутом в злачный квартал, где намеревался отыскать шептуна.

К тому времени, когда они добрались до нужного места, большая часть салунов, а точнее почти все были закрыты. Свет горел лишь в нескольких лачугах, и у одной из них князь заметил девчушку лет четырнадцати. Она стояла на деревянной скамеечке и тянулась к погасшему фонарю, чтобы поджечь фитиль. Таймар отметил, что вид у неё довольно неряшливый по сравнению с остальными девочками этого края. Да и ламповыми фонарями тут пользовались немногие. У всех прочих горели прозрачные кристаллы, и свет их был в разы ярче огня.

Таймар безошибочно угадал во всём облике дитя и её дома некую обречённость и отдалённость ото всего, что их окружало. Дом стоял особняком, на краю улицы, кончающейся обрывом в бассейн, его обдували ветра, а фундамент подтачивали воды. Свет горел лишь в одном окне на первом этаже, где болталась старая, поблёкшая вывеска.

Таймар подошел к девчонке.

– Приветствую вас, муэ, – галантно обратился он к испугавшейся крошке. – Не будете ли вы столь любезны и не скажете ли, принимает ваш батюшка посетителей в столь поздний час?

Бросив кроткий взгляд на чужестранца, девчонка испуганно кивнула. В отличие от беспечного Илия маленькая жительница не самого безопасного квартала сразу углядела в ночном госте приезжего и, возможно, даже догадалась, откуда именно тот прибыл.

– Так проводи нас к своему батюшке, – велел князь, снова улыбнувшись, но на этот раз одними губами.

Юное создание, вблизи оказавшееся обворожительным, смиренно открыло двери и тоненьким голоском позвало:

– Папа.

От этого, чуть ли не детского писка у Таймара резануло в ушах, но на него откликнулся другой голос, прокуренный, не молодой и он князю уже понравился больше. Видно было, что хозяин дома не без пороков.

– Доброй ночи тебе, хозяин, – ласково проговорил князь, проходя внутрь и прикрывая за собой двери. – У меня мало времени, поэтому я сразу перейду к делу.

Неряшливого вида колдун смерил гостей мутным взглядом старческих глаз и кивнул.

– Можешь ли ты за весьма щедрое вознаграждение заговорить для меня воду.

– Смотря на что, – отозвался старик.

– Как бы тебе объяснить, – начал Таймар. – Мне нужно из чана обычной воды сделать яд…

– Грызунов травить? – уточнил он.

– Нет, кое-кого покрупнее.

Шептун был не глуп и тут же догадался, зачем гостю понадобился яд.

– Нет, нет, нет, – затараторил он, размахивая руками, словно хотел отогнать злых духов, кружащих подле него. – Исключено, мэй, это незаконно и потом, ни один колдун и даже шептун не возьмется за столь гнусное дело добровольно.

– Жаль, – проговорил Таймар, оборачиваясь к юной красавице, которая только-только начала входить в нужный возраст. – Столь совершенная красота не должна страдать. Но так уж сложилось, что мой друг страсть как любит девочек помоложе, вот прям таких, как твоя дочурка. Или может она внучка тебе?

– Не трогайте Оми, вы ведь не звери?! – воскликнул дед, подрываясь с места.

Таймар положил свою ладонь ему на плечо и заставил сесть.

– Не тронем, старик, если выполнишь мой заказ, за который я напоминаю, тебя ждёт щедрая плата, – князь выложил на прилавок три золотых. – Лачугу свою в порядок приведешь, Оми приоденешь.

Стиснув зубы, старик замотал головой, даже не взглянув на деньги.

Таймар обернулся и кивнул Харуху, сам же вновь уставился на старика, но краем глаза поглядывал на отражение в витрине. В нем было видно, как капитан, сорвал с девчонки юбки и блузу, как обнажились розовые ореолы только наметившихся грудей и белые бедра непомерно длинных ног.

– Не надо, прошу вас, не надо! – завопила девчонка, но Харух тут же закрыл ей ладонью рот, а коленом развел худенькие ноги, придвигаясь вплотную к ним.

Ополоумевший дед завыл от ужаса и попытался кинуться на помощь к Оми, но князь преградил ему путь.

– Он не тронет твою девочку, шептун, если ты выполнишь заказ.

Растерянный, захлебывающийся слезами старик, тряс своей плешивой головой и пытался произнести заклинание, но князь приставил к его горлу кинжал, а Харуху велел уходить.

– И девчонку с собой забери, – приказал он. – Да накинь на неё что-нибудь, она ж как лампа в ночи голыми ляжками светит.

Харух тихонечко ударил свою заложницу рукоятью кинжала по голове, и та обмякла, после чего он завернул её в охапку юбок, закинул на плечо и понес в укрытие.

Шептун, не страшась быть зарезанным, метнулся вперед, но князь быстро его перехватил и, усадив на рабочее место, заговорил:

– Я отдам твою крошку своему человеку и, скорее всего, она умрёт самой страшной для девы смертью, если ты не согласишься выполнить мою просьбу, старик, – проговорил Таймар уставшим голосом и, расслабившись, сел рядом с шептуном.

Безразличный тон ночного гостя и его показная отрешённость сделали своё дело. До старика дошло, насколько бесцеремонные и не ценящие чужих жизней люди к нему пожаловали.

– Какой именно яд тебе нужен? – обреченно проговорил дед.

– Смертельный, шептун, смертельный.

– Ты понимаешь, что ответственность за души всех пострадавших возьмёшь на себя?

– Понимаю, понимаю, – отмахнулся Таймар, радуясь, что так быстро склонил старика к сотрудничеству.

– Я заговорю для тебя воду, но отдам только когда получу назад Оми.

– Нет-нет, старик, Оми останется с моим человеком до тех пор, пока я не проверю действие воды. И учти, если ты меня обманешь, она умрет от переизбытка неприятных ощущений.

Старик сглотнул и принялся копошиться в склянках. От волнения несколько из них он разбил, и по полу подбежали разноцветные ручейки; красный, синий, оранжевый. Таймар глядел на эти подтёки и думал, можно ли быть уверенным, что шептун сделает ему настоящий яд? Ведь как он уже успел догадаться, жизнь этэри в этом краю святош явно ценится выше, чем честь одной замарашки. А старик, доживший до столь преклонного возраста, не мог быть совсем тупицей и явно сложил одно с другим, поняв, что головорезы неспроста явились в его город, в день прибытия этэри.

Но страх шептуна был столь ощутимым, что князь чувствовал его, даже не глядя на старика. Страх – это то чувство, которое воин научился различать ещё с младых ногтей. Он чувствовал его, когда проходил мимо конюшен и псарни, когда дрался на тренировочных боях с пацанами старше себя вдвое, когда служанка стелила ему новые простыни и приносила ужин. В Роглуаре он чувствовал его почти всюду и сейчас безошибочно распознал этот кисловатый душок. Дед боялся за своё дитя настолько, что не раздумывая, бросился на нож лишь бы защитить кровиночку, и, если бы не ловкие руки Таймара умер бы, истекая кровью.

По словам отца, целомудрие женщины в Валамаре чтилось так же, как и честь мужчины, и надругательство над нею было просто немыслимым. Таймар не знал, как поведёт себя оскорбленный шептун, когда тот уйдет из его лачуги, поэтому размышлял, не забрать ли и его с собой.

– Я догадываюсь, о чем ты думаешь, мэй, – проговорил вдруг старик, прервав ход княжеских мыслей. – Не советую этого делать. У меня не так мало клиентов, как тебе может показаться, и все они знают, что я слишком стар, чтобы уйти далеко от дома. Да и пропажу Оми заметят. Ты умный человек, хоть и жестокий и не станешь делать то, чего можно и не делать. Страдания моей малышки не принесут тебе никакой выгоды.

– Ошибаешься, старик, мои люди не видели красивых баб уже несколько дней, а верным псам иногда нужно бросать кость. Но если ты будешь нем как рыба и не расскажешь никому о моем визите, я верну твою внучку уже к вечеру завтрашнего дня, целую и невредимую. И да, не советую настраивать против меня своих братьев по цеху, потому что я единственная заслонка меж оголодавшими мужланами и юной Оми.

Старик ничего не стал отвечать, но по затравленному взгляду Таймар понял, что убедил его. По крайней мере, часов семь – восемь у него есть, это он знал из курса старухи Шемы, которая подробно рассказывала ему о тонкостях своего ремесла. Если бы не её нудные часовые лекции о гадании на крови и прочем шаманстве, князь совершил бы самый опрометчивый поступок – прирезал бы шептуна по окончании его работы. Но Шема учила оставлять жизнь колдуну, что делает заговор, потому как после его смерти, он ослабевает или же вовсе рассеивается. Конечно, в случае с кеем это вряд ли могло произойти, но с магией шептунов такое приключалось сплошь и рядом. Многие стратеги погорели на этом в своё время, многие, но не Таймар, предпочитающий договариваться или же упекать строптивых кудесников за решетку.

Правда, до сегодняшнего дня Таймар имел дело лишь с роглуарскими мастерами, которые не отличались щепетильностью и, если видели деньги, делали любую работу. Этот старик мог и за помощью обратиться, поэтому, получив свой заказ и расплатившись, как и обещал, князь поторопился убраться из опасного переулка.

Он шел настолько быстро, насколько мог и засветло добрался до амбара. Ещё издали он заслышал какую-то возню. Предвкушая самое скверное, Таймар чуть не ворвался в заставленное мешками помещение, где разыгрывался цирковой номер. Обнаженная пленница каким-то невероятным образом умудрилась вскарабкаться под самый потолок и, забившись в щель между досками и зерном, выглядывала загнанным зверёнышем, шипя на прыгающих, словно дикие псы мужчин, которые целились метнуть в неё ножи.

– Отставить этот балаган! – шикнул князь на распоясавшихся мужчин. – Вы что тут устроили, кретины?!

– Укусила меня, мерзавка, когда я её приласкать хотел, представляешь, князь?! А потом шасть и по мешкам, как кошка вскарабкалась, – пожаловался Харух, демонстрируя болтающуюся мочку уха. – Вот мелкая дрянь! – погрозил он девчонке кулаком. – Ну я до тебя доберусь.

– Вы в своем уме, недоумки озабоченные?! Вас же за версту слышно. А ты, Харух, глухой, что ль, я ж при тебе обещал шептуну девку не трогать?

– Что ж я зря её уволок, что ль?

– Если б ты её не увел, старик не выполнил бы заказ.

– Но ведь она наш трофей, разве нет? – озадаченно спросил капитан. – Ты что её, в самом деле трогать не собирался?

– Трофеем девица может стать только в Роглуаре, а тут она заложница. В Валамаре принуждение женщин к близости карается смертной казнью. Сомневаюсь, что она стоит того. Вернемся домой, хоть полдеревни своей уходи, а здесь будь сдержаннее. А ты не шикай, – гаркнул он на жмущуюся под потолком девчонку. – Подумаешь, потерся об тебя мужик. Что, убыло, что ли? Будешь привлекать внимание, придется тебя прирезать и в мешки вон попрятать, чтобы не нашли до поры.

Оценив перспективы, девчонка тут же затихла.

– Пришёл в себя? – обратился князь к развалившемуся на мешках Доке, который не принимал участие во всеобщем балагане.

– Пришёл, – отозвался тот, потягиваясь и сменяя Галора, стоящего на шухере.

– Хорошо, – протянул Таймар, просчитывая в голове ходы. – Убираться отсюда надо и как можно скорее, потому как девку эту будут искать.

– Если вы похитили её из квартала, где работают колдуны, у нас и, правда, очень мало времени, – согласился Дока.

В действительности причин для того, чтобы начать форсировать события у князя было минимум две, и главной являлось даже не опасение колдовской артели, а нестерпимые мигрени и головокружения. Таймар чувствовал, что это место отвергает его, будто бы выталкивая из своих пределов, как нечто инородное. Заканчивалось действие золотой воды Каовельи.