Текст книги "Пленница тирана (СИ)"

Автор книги: Анастасия Суворова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц)

– Кто смог выстругать эти статуи в таком месте? – поражаясь, спросил Дока.

– Это не статуи, – коротко пояснил Огайра, многозначительно обводя взглядом дюжины одеревеневших тел с покорно опущенными веками.

Вся группа как-то непроизвольно подобралась, но никто не осмелился поинтересоваться, за что наказали этих несчастных? Хотя по выражению лица мага было ясно, он знает такие подробности происходящего здесь когда-то, о которых не хочется и вспоминать.

Перемещаться вверх, по словам Огайры, безопасней всего было по лианам, что свисали по всему периметру, поэтому к самому столпу ладья причаливать не стала. Это обстоятельство – на удивление Таймара – порадовало солдат, хотя в военных походах с ним, они видели и более зловещие картины.

– Карниз из кроны прикроет нас от зоркого глаза горгуфей, а там мы спрячемся в кустарниках, – пояснил маг.

– А потом?

– Огородами пойдем.

Солдаты закивали и, уцепившись за тонкие, но плотные ветви, начали карабкаться вверх, стараясь не смотреть на печальные лица вмурованных в Древо существ. Когда они поднялись на остров, то по наущению мага, тут же упали лицом вниз и по-пластунски поползли в сторону Гессонита, шурша в ягодных кустах, как стадо кабанов. Им хотелось задрать лица к небу и посмотреть, кто там щебечет над головами, но Огайра подгонял, не давая утолить любопытства. Наконец, кусты закончились, и маг дозволил роглуарским воякам встать на ноги.

– К теплицам, живо! – скомандовал он, и все побежали.

В полупрозрачных строениях, напичканных разного рода растительностью, вся команда тут же взмокла не хуже, чем в парилке.

– Фу, – пробасил Харух, вытирая рукавом застилающий глаза пот. – Нельзя было выбрать более прохладное место?

– Нет, – уронил Огайра, проделывая дыру в одной из стен их укрытия.

– А мне нравится! – воскликнул Галор, сорвав с длинной пахучей ветки ярко-красный плод. – М-м-м-м, вкусно, – с наслаждением сообщил он, слизывая текущий сок с пальцев.

– Не растил, – не трогай! – цыкнул на него Огайра, шлёпнув по рукам.

– Да ладно тебе, – обижено прогнусавил парень, заглядывая в дырку, что проковырял маг. – Ух ты!

– Что там, что?! – загалдели все наперебой.

– Да не орите вы, услышат, – велел Огайра, пропуская воинов князя к смотровому отверстию.

Как только они его обступили, тут же с губ мужчин полетели разного рода ругательства, от которых у мага чуть было уши не скрутило.

– Будь снисходителен, – посоветовал Таймар, проковыривая себе индивидуальный глазок, – они выражают свой восторг, как умеют. – Вот же ж, святые шалавы! – не сдержался и князь, когда сам увидел то, что поразило его воинов.

Отполированные до умопомрачительного блеска красные стены женского храма отражали свет невероятной чистоты и мощи. Будто миллиарды сверхъярких свечей горели в центре комплекса, устремляя ввысь радужно-переливчатый столп.

– Почему его не видно издалека? – в недоумении спросил Таймар. – Этот луч света простирается на многие вёрсты ввысь.

– Все, что творится в долине, сокрыто магией лесов. А свет этот простирается по всей нашей Вселенной. Этот луч и есть Стержень, на который нанизаны все семь кругов, включая и Роглуар. Теперь-то ты понимаешь, что я не лгал тебе? Сохранность долины и её храмов важнее всего в твоём мире.

– Говорит человек, приведший тридцать воинов Вайрука в святая святых, – усмехнулся князь.

– Я дал твоему отцу кровную клятву и вынужден делать то, о чем уже сожалею. Но иного способа переправить такое количество людей в верхний круг нет.

Огайра позвал обомлевших от красот воинов князя и проговорил:

– Обращаюсь к тем, кто переживет сегодняшний день. Защитную магию леса вы преодолели только благодаря тому, что с вами был я. В сам храм без колдовства тоже не проникнуть. Так что не пытайтесь повторить эту эскападу в одиночку, ибо смерть в этом случае станет лучшим, что с вами случится.

– Что может быть хуже смерти? – спросил Галор.

– Хуже смерти может быть только мужское бессилие, – вставил Симаш, и пьяные солдаты заржали.

– Если ты будешь пить так же, как сейчас, – это с тобой произойдет неминуемо, – брезгливо заметил Огайра. – Но, поверь, есть кое-что пострашнее. Вечное заточение души в лабиринтах Орина, вот чего я не пожелал бы и самому заклятому врагу.

– Из любых лабиринтов можно сделать ноги, – похвастался вихливатый солдат, кажется вор, которого Харух повсюду за собой таскал.

– Отставить шуточки! – рявкнул князь, и все притихли, ощутив, наконец, как чугунный пресс ответственности давит на них.

– Значит, я повторяю для тех, кто остаётся в храме, – продолжил Огайра. – За пределы большого зала, что сразу после двора не соваться, ничего не воровать и не крушить, женщин не оскорблять и руками не лапать. Лишь громко кричать, привлекая к себе внимание и делать вид, будто пришли полюбоваться жрицами. Кто нарушит инструкцию, будет отправлен в нижний круг и это не преувеличение.

Воины притихли, а Таймару показалось, что действие огненной воды с каждым словом Огайры слабеет всё больше. Его сильные и бесшабашные люди были простыми солдатами. Любили драки, выпивку и сочных баб. Самое прекрасное, что они видели в своей жизни – это парадные залы его замка, да сиськи мадам Каравэй из столичного борделя. Страшились его воины лишь поражения в бою и бессилия в постели. Их не пугала ни военная мясорубка, ни голод, ни холод. Но этот проклятый маг заставил какие-то тайные, им самим неведомые струны дрогнуть, жалобно так, тоскливо, с надрывом и детским суеверным ужасом.

Таймар наблюдал, как его люди плавились под синим взглядом мага, плавились и, как пить дать, уже жалели, что пошли в этот поход. Огайра же, вполне удовлетворившись реакцией, собрал в кучу отобранную им десятку и подтолкнул к Таймару.

– На территории храма моя магия почти не имеет силы, поэтому я буду использовать ресурсы самого комплекса и один артефакт из круга Архангелов. Его мощь настолько велика, что, скорее всего, сможет обойти роглуарские защиты.

– Что значит, «скорее всего»?! – возмутился Таймар.

– Храмовый комплекс каждого круга защищен его собственной магией. Сила её пропорциональна количеству маны, нисходящей на круг. В Валамаре пройти эту защиту у меня не вышло бы. Но у вас «небесного огня» меньше, поэтому я отважился рискнуть.

– Рискнуть?! – прошипел Таймар, борясь с желанием схватить пройдоху за лацканы его накидки. – Хочешь сказать, всё может и провалиться?!

– А ты думал, если я маг, то даю на всё стопроцентную гарантию? Силой меня наделяет мана, текущая в венах вместо крови, она же первоисточник всего в нашей Пирамиде. А сейчас я пытаюсь обойти преграды первоисточника с его же помощью. Как впрочем, и всегда, если быть честным.

– Абсурд какой-то, – вырвалось у Таймара.

– Когда-нибудь ты поймешь, что девяносто девять процентов всего, что происходит в твоей жизни – абсурд. А пока держись подле меня и делай всё, что я прикажу.

Только теперь принц Дей-Айрака начал понимать, насколько невероятной и опасной была авантюра его отца. Ведь если сам маг, в способностях которого люди не сомневались, мог лишь гадать об исходе мероприятия, на что смел рассчитывать обычный воин? У князя пересохло в горле от одной только мысли, что они попадутся в руки жрецов, с которыми даже сражаться не могут, потому что грех, видите ли.

– Есть сомнения, князь? – спросил Огайра, углядев во взгляде воина смятение.

– Никаких, – твердо заверил Таймар и махнул рукой, чтобы маг начинал.

На его счастье Огайре удалось обеспечить проход на территорию красного храма с помощью волшебного артефакта. Его магия действительно поражала. Предметом, способным обходить магические кордоны и открывать врата в другие измерения, оказался камень в перстне мага, который тот носил на безымянном пальце правой руки всё то время, что Таймар его знал. Кристалл обладал свойством пропускать энергию одного измерения сквозь другое, образуя коридор перемещения, поэтому его не остановила магия Каовельи.

Огайра произнес какое-то заклинание и камень, походивший на лик луны в полночном небе, приобрел вдруг невероятную глубину, в нем словно бы отразилась вся бесконечность Вселенной. А потом, из этого немыслимого углубления полился свет и был он шокирующее ослепительным и манящим. Таймару даже пригрезилось, будто он слышит пение, – чистое, звонкое, доносящееся как бы с того света. Если б он верил в Сирен, наверняка принял бы этот хор за их голоса. Но князь никогда не видел Сирен, а на веру ничего не принимал, потому и решил, что это последнее чудо техники из шестого круга, которое он обязательно должен попытаться изучить по возвращении домой.

Пением высших существ воины наслаждались недолго, кристалл сделал своё дело, соединив точку, где располагались солдаты с внутренним двором Гессонита, и все увидели, что он пустует.

– Отличный момент, просто удача! – воскликнул Огайра и подтолкнул мешкающих вояк к пространственному коридору.

Первыми за священные стены храма Огайра впустил двадцатку подпивших любителей женских прелестей. Как только они прошли, маг уставился в кристалл и стал ждать, когда на их вопли сбегутся жрицы.

Ожидать пришлось недолго, – переполох начался, как только воительницы, охраняющие двери внутри храма, выбежали во двор и увидели незваных гостей.

Огайра наложил новое заклятье, и кольцо открыло им коридор прямиком в золотой грот.

– Держи меня за руку, князь, и не отпускай, – предупредил маг, – у тебя шансов пройти испытание золотыми водами много меньше, чем у тех, кто идет за тобой.

Таймар не стал спорить. Он стиснул тонкую кисть мага, пропустил вперед своих людей и шагнул следом вместе с Огайрай.

Князь готовился к нестерпимой боли или ещё каким-то немыслимым пыткам, но то, что происходило с ним в гроте, не шло с его догадками ни в какое сравнение. Воображение Таймара просто не могло и представить такого испытания. Поначалу он даже решил, будто вода обладает наркотическими свойствами, и их эффект мгновенный, но когда осознал, что все происходящее так же реально, как корона на голове его отца, чуть было не обезумел.

Воды, в которых он и его воины оказались, походили на расплавленное золото, они вибрировали, создавая на поверхности невероятно сложные геометрические узоры, – объёмные и живые, будто чья-то невидимая рука лепила их с невероятной скоростью. Узоры постоянно сменяли друг друга, образуя всё новые и новые хитросплетения. Но самым удивительным было то, что тела всех погруженных в грот людей, включая мага, тоже сделались подвижны и текучи, словно бы утратили былую плотность.

С ужасом Таймар наблюдал, как его люди разжижаются в этом танцующем водоёме, как вибрируют и меняют свою конфигурацию вместе с водой, как сливаются с нею в одно целое, теряя уже и свой облик и даже способность осознавать происходящее. И лишь один Огайра продолжал контролировать ситуацию. Он сумел поднять руку над поверхностью воды и, заговорив свой камень, настроиться на измерения Валамара.

– Возьмитесь за руки. Все! – приказал он. – Образуйте замкнутый круг!

Семеро из десяти услышали его и попытались сделать то, о чём он просил, но лишь четверым это удалось. Князь видел, с каким трудом они поднимают руки, как тянутся друг к другу, как раскрывают плавящиеся рты, зовя капитана, который не слышал их голосов. Харух страдал больше прочих, ему было в разы тяжелее, чем Таймару. Но вот князь заметил, как ловкая рука Доки взметнулась, отделяясь от золотых вод, и схватила капитана за шиворот. Таймар уже почти лишился способности хоть что-то понимать, и всё же где-то на периферии своего сознания он углядел волшебную нить, связывающую его, Огайру и пятерых солдат. А потом каким-то совершенно невозможным усилием воли, он ухватил почти развоплотившегося Харуха и замкнул круг.

Глава 5. Китэрия

В последнее время Китэрия плохо спала. Её чуть ли не каждую ночь мучали кошмары. В интимное пространство её сновидений, не спросясь, ворвался демонического вида мужчина. Огромный, жуткий, излучающий пламенную силу, вводившую девушку в состояние паники. По ночам ей казалось, будто он выжигает её, иссушает. Китэрия всегда представлялась себе огромным, почти бескрайним океаном тёмных вод, но этот ночной гость был сильнее её, он был всеми солнцами их круга одновременно, и его огненная мощь испаряла несчастную. Она просыпалась вся в липком поту и с дрожащими руками. Она плакала во сне, а иной раз и кричала. При этом лица незнакомца девушка не видела. Ей и хотелось взглянуть своему мучителю в глаза и было одновременно боязно. А вдруг он ещё страшнее нежели рисует её воображение, а вдруг он настоящий монстр.

Первые дни, Китэрия старалась не обращать на кошмары внимания, но, когда ночной мучитель явился в третий раз, она пожаловать Нэвре.

– Это невыносимо, сестра, – говорила девушка после утренней молитвы в храме Пироп. – Он мучает меня, а я даже не знаю, что это за демон.

– Я бы на твоём месте сходила к прорицателю, – пожала плечами Нэвра. – Ты же знаешь, повторяющиеся сны не сулят ничего хорошего. Обычно, это говорит о связывании двух судеб, но если он тебя так пугает, то скорее всего подобный тандем тебе не понравится.

– А если он напророчит мне что-то жуткое? А если об этом узнает Ерика?

Нэвра снова пожала плечами. Воительница, приставленная ат-этэри к лилулай, была не многословна, но Китэрия умудрилась и с этой холодной девушкой найти общий язык. Совсем недавно они стали по-настоящему родными сёстрами, виху уже не смотрела на Китэрию, как на объект, который ей доверили охранять, – она стала видеть в ней подругу, она стала звать её Тэ́ри. Так лилулай называли лишь самые близкие сёстры и сама Ерика.

– Нет, Нэвра, – плаксиво говорила Китэрия, – Я не могу рассказать об этом никому в Доли-Яо, потому что сплетни о моих снах тут же дойдут до ушей ат-этэри, и она не возьмёт меня в поездку.

– У тебя странная расстановка ценностей.

– Я понимаю, это выглядит немного безрассудно, но ты должна понять, – возбуждённо заговорила девушка. – Я ведь никогда не была за пределами Тедьюри. Ерика никуда меня не пускает! Я даже на уборку урожая не хожу. Это, в конце концов, несправедливо!

– Хочешь научиться дёргать батат из земли? – посмеялась над ней воительница, выходя из храма и направляясь в сторону розовой аллеи.

– Да причём тут батат?! – вспылила Китэрия. – Все же знают, что эти общественные работы проводятся для того, чтобы мы познакомились с послушниками синего храма. Ты сама ходила на подобные мероприятия.

– Ну ходила, – плечи Нэвры снова чуть вздёрнулись.

– А я нет! – воскликнула лилулай. – Я никуда не ходила. И вот, наконец, я уговорила Ерику взять меня с собой на сигул. Она обещала, что я увижу самую большую библиотеку этэри, которая спрятана в катакомбах Янизи.

– Ну да, – кисло заметила Нэвра, – ради пергаментных страниц можно и жизнью рискнуть.

– Не начинай…

– Я твой телохранитель, лилулай.

– Да-да, – поникла Китэрия, поняв, что до действительно близких отношений с виху ещё далеко. – Вот только непонятно, зачем мне телохранитель, если я сижу в Доли-Яо.

– О-о! Так ты обо мне заботишься? Думаешь, как бы я не зачахла тут без настоящего драйва?

– Нет, Нэвра, я не то хотела сказать…

– Ты избалованная и не знающая жизни девочка, Тэ́ри. Ты прекрасна в своей невинности, но, я боюсь, именно это и станет твоей самой большой проблемой. Сходи к прорицателю, пока ещё есть время, – посоветовала Нэвра и, ускорив шаг, оторвалась от Китэрии, оставив её одну средь розовых кустов с их удушливым ароматом.

Китэрия склонилась к одному из цветков, погладила бархатистую поверхность лепестка, вздохнула и побрела к домику старого прорицателя. Дойдя до него, она остановилась, размышляя, стоит ли преступать порог. Когда ты ещё не знаешь, что тебя ждёт, то можешь надеяться на случайное изменение планиды, можешь думать, что туча, низвергающая ядовитый дождь, пройдёт мимо. Но если старый сморщенный, как печёное яблоко провидец, взглянув на тебя, вдруг удручённо покачает головой, ты уже не сможешь так же гордо смотреть вперёд, ты будешь сжиматься пружиной при каждом раскате грома.

Китэрия не хотела быть скованной пружиной, она боялась того, что её надежды, вот-вот готовые обласкать обещанием исполнения, провалятся в бездну ночных кошмаров. Лилулай отказываясь верить в серьезность своих видений, какими бы пугающими они не были, а потому развернулась у самого порога и ушла прочь.

– Бойся человека с рубиновой слезой на теле, – проскрипел ей в спину пожилой голос, и девушка вздрогнула, обернулась, но предсказателя уже не было, лишь выдувало из отрытой балконной двери занавеску. Она пузырилась и колыхалась, похожая на взволнованную воду. Она напомнила этэри о ней самой в час сна.

Утром следующего дня Китэрия вместе с Рокуто Нами, Ерикой, Нэврой и другими членами делегации сидела в вимане и слушала звук заводящихся двигателей. Лилулай часто слышала их с другой стороны, со стороны улицы, когда провожала обожаемую наставницу в дальние поездки, и вот сегодня этэри впервые наслаждалась этим утробным, почти звериным урчанием в салоне, обитом красным бархатом. Настроение её было необыкновенным: волнительным, как от предстоящих событий, так и от предсказания. И всё же Китэрия с замиранием сердца представляла себе первый город, в котором должна была остановиться делегация. Эту остановку лилулай ждала не меньше, чем возможность оказаться в сокровищницах Янизи, ведь в Хрустальном граде был один из самых больших и помпезных храмов Авадитты – её покровительницы.

Глава 6. Таймар

Таймар не знал, спас ли он своего верного командующего, вытащив из пленительных золотых вод, или же обрёк на более страшные пытки, потому как сам он, оказавшись в Валамаре, испытывал поистине адские муки. Всё его тело словно выворачивало наизнанку, в голове, казалось, тысяча рабочих прорубает шахту, его тошнило и знобило. К тому же он определённо не мог понять, лежит ли на земле или парит в воздухе, потому как все органы восприятия давали осечки. Глаза Таймар открыть не решался, три палящих светила ослепляли его. Единственное, что он мог знать наверняка, так это то, что его людям так же скверно сейчас, как и ему.

Где-то неподалеку стонал Галор, самый юный член его экспедиции, чуть дальше слышались завывания Марухи, и совсем рядом матерился Харух. Остальные участники вели себя подозрительно тихо, и Таймар уже решил было, что они погибли. Но тут он почувствовал некое странное движение, будто колыхался сам воздух, но не от того, что дул ветер. Пространство, в котором они все находились, имело иную плотность. Таймар ощутил себя мухой, угодившей в кисель и в это же мгновение услышал голос Огайры.

– Что развалились, солдатики?

Таймар прикрыл глаза рукою и разлепил одно веко. В этот момент Огайра, уже стоявший на ногах, ухватил руками что-то невидимое и тряхнул, как отряхивают плащ. Князь и остальные переместившиеся, действительно парившие до этого в невесомости, с грохотом упали наземь.

Огайра оценивающе поглядел на бравых воинов столичной армии Дей-Айрака и, судя по ухмылке, остался ими доволен.

– Поздравляю, – проговорил он, продолжая улыбаться. – Шестеро из десяти, – больше, чем я предполагал. Харуху особенно повезло, ведь он даже не слышал моего зова.

– Да я вообще не помню, как все было, – пробасил командующий, ползая на карачках в попытках подняться.

– Дока вытащил тебя в последний момент, а князь подхватил, замкнув круг, – пояснил маг.

Харух посмотрел на своих спасителей и кивнул в знак благодарности.

– А что с нашими товарищами? – спросил он у мага.

– Их вы больше не увидите, они растворились в золотых водах. Не самая жалкая участь.

Шесть пар глаз уставились на мага с немым укором, но никто не осмелился выказать вслух своё недовольство.

– Так, ну хватит ползать, – прикрикнул Огайра, подходя к каждому по очереди и поднимая на ноги. – Вы должны двигаться, иначе так и не адаптируетесь. К трём светилам придётся привыкнуть, к тому ж они не так ярки, как одно ваше. Озноб и тошнота со временем пройдут, головные боли вряд ли, а с остальным помогу справиться я.

– Где мы? – прохрипел Таймар, оглядывая широкую степь, поросшую диковинным цветами и травами.

– Земли близ долины Нувэй, – пояснил Огайра. – Кроме мустангов, рысей и мелких зверушек тут почти никого нет. Самое подходящее место для прибытия инкогнито.

– Сколько отсюда до храма, в котором нам помогут с этим? – Таймар похлопал по набедренной суме, там покоился драгоценный для Дей-Айрака камень.

– День пути.

– А поближе нельзя было нас высадить? – возмутился князь.

– Слишком людно, вас могли заметить.

Спорить с магом было глупо. Он, несомненно, прав – выдавать своё происхождение в круге, куда их никто не приглашал, это всё равно, что прыгать из окна самой высокой башни Вайрука.

Четверть пути отряд из шести человек и мага двигался по бескрайнему полю. Никогда в своей жизни Таймар не видел подобных пейзажей. Необъятность и беспредельность, чистота и первобытная нетронутость завораживали и в то же время угнетали князя этой своебытностью. В Роглуаре каждый клочок земли и всякая дышащая тварь являлись чьей-то собственностью. Нельзя было встретить никому не принадлежащее великолепие, а тут они шли уже несколько часов по нескончаемым просторам, где разгуливали свободные и прекрасные животные. Князь видел, как из высокой травы выныривают пегие и рыжие головы мустангов, каким-то невероятным, нечеловеческим чутьём слышал их запах и сгорал от желания догнать и обуздать это чудо природы.

Харух, шедший в ногу с Таймаром, заметил его лихорадочный блеск в глазах.

– Поохотимся, князь? – предложил он и встретил оскал хищника, готового при первой возможности наброситься на добычу.

Заметил перемены в лице Таймара и Огайра.

– Советую не делать глупостей в чужом мире, где вы уязвимее пауков в банке, – проговорил он раздражённо.

– Предлагаешь и дальше тащиться пешком? – удивился Харух. – Зачем, если есть на чём добраться до места?

Огайра лишь головой покачал, но встретив непонимание в глазах роглуарцев, пояснил.

– Здесь вам не третий круг рабов. Это у вас кони – роскошь, а тут свободное животное. Чтобы обуздать степную кобылу, вам потребуется не один час, а может, и не один день. К тому же в храм с ними не сунешься, привлечёте лишнее внимание.

– Портал ты тоже поэтому не используешь? – спросил Таймар.

Огайра кивнул и вопросительно взглянул на команду: «идём дальше?»

– Идём, – проговорил Таймар голосом человека, у которого выдрали изо рта кусок сочной телятины.

Через пару часов пути они заслышали голоса; кто-то пел и пел настолько проникновенно и жалобно, что у юного Галора чуть было слезы на глазах не навернулись.

– Кто это поёт? – спросил он, обращаясь к Огайре. Но маг не ответил юноше, он нахмурился и, замедлив шаг, стал вслушиваться в доносящиеся мелодичные переливы.

– Жрицы прощаются со своей сестрой, – трагичного сообщил он.

– Это похороны?

– Да, в нувэйских полях хоронят магов и жрецов, поэтому тут никто не селится. Это земли святых людей, мы почти подошли к храму, он за священной рощей.

– Это не может не радовать, – облегчённо проговорил Таймар, изжарившийся под валамарскими светилами в своём кожаном костюме.

– То, что мы почти на месте, конечно, хорошо, – подал голос Дока. – Но минорные ноты в песне подсказывают мне, что время для прошений не самое удачное.

– М-м-м-м, – Огайра обернулся к низкорослому парню и посмотрел на него так, будто впервые увидел. – В твоей команде, князь, есть и сообразительные вояки?

– Я большой ценитель разнообразных человеческих талантов.

– Дока прав, – задумчиво проговорил Огайра. – Время совсем неподходящее, и по-хорошему нам вообще лучше сейчас не соваться к жрицам.

– Ну уж нет! – заявил Таймар, останавливаясь и вперяя в мага гневный взгляд. – Я столько часов тащился по жаре не для того, чтобы отступать. Люди мрут каждый день, когда-нибудь и мы отойдём к Богам. Похороны – не повод оставлять нужды паствы без внимания. Фу-у-у, – он подул на непослушную прядь, прилипшую к взмокшему лбу.

– Эти жрицы тебе ничего не должны, Таймар. Ты не валамарец.

– Как и ты теперь, – поддел князь мага и тут же встретил поток ультрамариновой ненависти, изливающийся из вспыхнувших глаз Огайры.

– Шутить изволишь? – прошипел он, делая шаг к Таймару и заглядывая тому прямо в глаза.

– Да уж какие тут шутки, Огайра, – не дрогнув, проговорил князь. – Ты теперь тоже роглуарец. Но я не корю тебя за нелюбовь к новому дому. Наверное, его не просто полюбить, если ты вырос в таком великолепии, – Таймар окинул взглядом священную рощу, к которой они почти подошли. – Вот только другого у тебя пока нет, поэтому просто помоги мне спасти то, что в нём ценно.

Огайра ещё с минуту стоял подле князя, пытаясь заморозить его своим холодным взглядом, и по правде сказать, Таймару было далеко не просто выдержать его незримое давление. Но он сдюжил, более того, не моргнув, проводил мага, когда тот отвернулся от него и молча пошёл в сторону рощи. Вся команда, так же не проронив ни слова, последовала за проводником.

Пока шли по узким тропкам, голоса поющих жриц становились всё отчетливее, и князь смог даже разобрать знакомые слова. Впервые в жизни он слышал валамарский не из уст отца или брата, а от самих носителей языка. На мгновение Таймар дрогнул, поняв, что иностранная слабость речи, выдаст его с потрохами. Даром стихийного обретения нужных навыков князь не обладал, а потому в очередной раз проклял отца за то, что он не позволил ему взять в команду Истана, владевшего высшим слогом почти в совершенстве. Он, видите ли, мог впасть в религиозный экстаз и сорвать планы по добыче трофеев.

– Эй, Огайра, – позвал князь, нагоняя мага.

Тот резко обернулся и, приложив палец к губам, велел помалкивать. Спорить князь не стал, тем более, что ему и самому не хотелось раскрывать рта при жрицах. Их белые туники уже мелькали в просветах деревьев, и Таймар подобрался, готовясь к встрече с чудом.

Нимфоподобные девы в белых одеждах потрясли всю команду.

– Красотки, – прошептали в один голос Вышибала и Галор.

– Богини, – вторил им Маруха.

– Умопомрачительные создания, – согласился Дока, и лишь князь с Харухом отмалчивались, наблюдая издалека, как вереница жриц идёт к огромному плоскому камню в самом центре рощи.

Огайра подал знак остановиться, и все замерли, стараясь не шуметь. Процессия в это время дошла до места, и князь увидел, что две женщины, одетые как воительницы, но во всё белое несут тело, обмотанное в саван.

«Сильные дамы», – подумал он, когда не особенно высокие и коренастые жрицы с лёгкостью подняли усопшую и уложили её на хворостяную подушку, украшенную белыми цветами. Потом они достали кинжалы и высекли искру прямо на ритуальном камне, хворостяная подложка и высохшая трава тут же воспламенились.

Пока жрицы проводили этот нехитрый церемониал, Таймар смотрел без особого интереса, потому что в Роглуаре значимых людей хоронили так же. Но вот когда огонь задался и провожающие, выстроившись в два круга, принялись петь и плясать, он немного удивился.

Прекрасные девы с ангельскими голосами пели свою похоронную песню, а жрицы-воительницы во внутреннем кругу исполняли замысловатый танец, походящий на блуждания в лабиринте. И делали они это настолько проникновенно, что мужчины, затаившиеся в тени рощи, не могли оторвать от церемонии глаз.

– Кого это они хоронили с такими почестями? – полюбопытствовал в полголоса Маруха.

– Младшую жрицу, – тихо пояснил Огайра

– Я думал, по меньшей мере годи, – влез в разговор Вышибала.

– Провожай они главную жрицу, церемония была бы пышней. Пришли б музыканты и не двадцать монахинь, а жрецы из всех храмов, а ещё костёр полыхал бы до небес.

– Что за странный обычай – добро на умерших переводить? – задумчиво проговорил Маруха.

– Ты родился бесславным вором, – отозвался Галор, – и не знаешь, почему для высокородных проводы в мир теней так важны.

– А ты можно подумать знаешь? – огрызнулся Маруха.

– Костёр жгут, чтобы Боги заметили, что в их чертоги направляется большой человек! – чуть громче нужного воскликнул юноша и тут же получил подзатыльник от Харуха.

– Так тебя в чертоги Богов и пустили, ага, – посмеялся над восторженным простофилей вор.

– Не веришь?! – зашептал он. – У мага тогда спроси. Уж он-то наверняка знает, зачем так тратиться. Скажи ему, Огайра. Скажи, зачем древесину расходовать и атрибуты власти или воинской доблести в погребальный костёр класть.

– Про атрибуты и я тебе скажу, – хмыкнул Дока. – Их кладут для того, чтобы Орин знал, кем ты умер и пропустил через лабиринт.

– Боюсь, что это не совсем так, – сжалившись над невежами, зашептал Огайра, продолжая смотреть не на собеседников, а на жриц. – Костёр жгут действительно для подтверждения статуса и атрибуты кладут в него тоже для этого. Вот только они не гарантируют проход через лабиринт.

– А что гарантирует? – осведомился Дока.

– Обретённые при жизни права, – маг, наконец, обернулся к умнику. – Мало делать вид, что ты тот, кем кажешься, нужно соответствовать занимаемому положению. В лабиринтах Орина много закрытых дверей, они символизируют промахи и не отданные при жизни долги. Если ты был бесправным идиотом, то тебе нечем будет расплатиться за их отворение.

– Мы что же расплачиваемся правами? – изумился Галор.

– А чем же ещё. Живи по совести и закрытых дверей в чертоге Орина будет мало. Выйдешь оттуда почти с той же «казной», какую накопил при жизни и в следующей, родишься уже значимой фигурой, ну или просто везучим, – едва заметно улыбнулся маг.

– А если моей «казны» не хватит, чтобы расплатиться за промахи, я что же, не смогу попасть в чертог своего Бога? Так и застряну в лабиринтах? – испугался юнец.

– Выход есть, – обнадёжил его Огайра. – Чтобы не застрять у Орина и не стать его бесплотным рабом, исполняющим всякую грязную работу в наших кругах, ты можешь выторговать у него кое-какие права в займы. Много, конечно, он тебе не даст, но из своих владений выпустит.

– Но следующая жизнь у тебя будет не сахар, – добавил Дока. – Скорее всего, ты родишься бесправным рабом.

– Или же твои долги перейдут на потомков, – не обрадовал маг.

– Но это же не справедливо! Разве дети должны платить за провинности отцов?! – продолжал сокрушаться наивный Галор.

Таймар повернул голову к дискутирующим, тоже заинтересовавшись вопросом долгов.

– Нет, не должны, но они платят, потому что больше некому, – разочаровал его Огайра.

– Бред какой-то! – буркнул князь.

– Это не бред, Таймар, это законы сохранения энергии. Боги тратят свои силы на то, чтобы сплести канву из человеческих судеб, и если находится вдруг невежа, нарушающий их планы, то кто, спрашивается, должен платить за повторное проделывание той же работы?