Текст книги "Пленница тирана (СИ)"

Автор книги: Анастасия Суворова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)

Глава 13. Таймар

Очнулся Таймар в родовом склепе. Зачем он сюда пришёл не помнил, но точно знал, что неспроста. Он никогда не приходил к гробнице с пеплом матери без особой нужды и раз явился сюда вчера ночью, значит, опять впал в буйство. Но поскольку приступ агрессии прошёл, в столь угрюмом месте ему делать было нечего. Князь небрежно отряхнулся от пыли и, выйдя в новый день, побрёл домой.

В свою башню он шёл не таясь, ощущая взгляды не на шутку встревоженных придворных и челяди. Стоило им увидеть приближение Таймара, они ретировались, прежде чем князь заметит их присутствие. Все знали, что уйти, если тебя уже увидел сын императора – это оскорбление, а не уйти – подставиться под удар. Для Таймара было очевидно, что вчерашний вечер не прошёл без эксцессов. Оставалось только узнать, что же стряслось.

Он поймал первого попавшегося человека, даже не разобравшись в его сословии, и напрямую спросил:

– Чего поджилки трясутся?

Тот не зная, что и ответить задрожал, а потом намочил портки, проблеяв что-то неразборчивое.

– Я бы хотел услышать более точный отчёт о вчерашних происшествиях, – начиная злиться, проговорил Таймар.

– Ка-капитан, – прозаикался несчастный. – Вчера погиб капитан Харух.

– Несчастный случай? – не особо веря в такую возможность, решил уточнить князь.

Обделавшийся замотал головой.

– Кто его убил?

– В-в-в-в, – кряхтел пойманный мужчина, не в силах закончить слово, будто бы оно застряло, как застревает в трясине колесо.

– За что я его убил? – поинтересовался Таймар с деланной небрежностью.

– Бунт, он учинил бунт, пробравшись в особый сектор.

И тут у Таймара оживились в памяти тюремные сцены расправы, лозунги совсем свихнувшегося от вожделения Харуха и безликая толпа, что сопровождала капитана, а потом унесла ноги столь стремительно, что князь успел нагнать лишь двоих.

Не обращая более внимания на обмочившегося лорда, Таймар заторопился в башню Страха. Мужчина рассказал ему о Харухе, вздумавшем идти против воли своего господина, но князь был абсолютно уверен, что стряслось что-то ещё, прежде чем он отправился в гости к матушке. Он опасался, что после особого сектора мог наведаться к Китэрии. Но до её темницы ему добраться не довелось.

Не меньше придворных тревожился отец Таймара, который вернулся в замок Дей как раз в момент казни Харуха. Император разыскивал сына уже несколько часов к ряду. На его беду он не знал, о пристрастии Таймара хаживать в семейный склеп, ища там уединения и материнского совета, который князь каждый раз ждал как благословение, но ни разу так и не получил. Деорак нашел своего любимого сына у стен башни и потребовал, чтобы тот немедленно поднялся в его кабинет.

– Опять за старое взялся? – упрекнул он его, но наткнулся на холодную стену отчужденности.

У князя не было сейчас желания отчитываться за провал операции или выяснять отношения с отцом. И дело было вовсе не в том, что он опасался навредить ему. Нет, Таймар просто не мог прийти в себя, заводясь от одной мысли о том, что он вчера мог сотворить со своей самой ценной заложницей из Валамара. Но император продолжал наседать на сына.

– Не хочешь объяснить мне, что у тебя там в твоих особых камерах стряслось? Я не лез в твои дела до поры до времени. Ты хотел собственный остров. Пожалуйста! Ты настоял на личном секторе в тюрьме. Ладно. Но эта ситуация касается не только тебя! Это нарушение устава, прописанного мною же! Как я теперь должен с тобой обойтись?

– Остров я отвоевал в честном бою, – ледяным тоном процедил Таймар, сверля отца пристальным взглядом. – Особый сектор не велик и в нём пленные, доставленные в столицу мною лично. Что же касается казни Харуха, так он заслужил её, учинив заговор.

– Казнь осуществляется после вынесения приговора! – прокричал Деорак. – Мы цивилизованная страна, и хоть у нас диктатура, но закон одинаков для всех! Если сын будет нарушать указы, писанные его отцом, а отец в свою очередь станет спускать ему это с рук, то эти указы потеряют значимость.

– Все знают, что строгость роглуарских законов, компенсируется необязательностью их исполнения.

– Шутки шутить вздумал!? – пробасил Деорак, схватив сына за ворот и, втащив в стоявший рядом с его башней паланкин.

Опомниться князь не успел, в палантине сидел лекарь, которого Деорак всегда имел при себе в те дни, когда кровавая звезда подходила к чертогу Вату. Он уже держал наготове платок с успокаивающим раствором, и как только голова Таймара показалась в поле его зрения, сделал быстрый и с годами отработанный прием, усыпляющий князя.

Глава 14. Деорак

Очнулся Таймар в покоях своего отца. Голова гудела, мысли путались, и страшно хотелось пить. Деорак протянул ему стакан воды, и князь осушил его одним глотком, потребовав ещё.

Пытаясь сформулировать главные вопросы, император наблюдал, как заторможенный сын пьёт воду. Он знал, что действие препарата будет недолгим, после чего Таймар замкнётся в немой обиде, как бывало уже не раз. Деорак был благодарен Вату за то, что он подарил ему такого сына, но вот кровавую звезду со временем стал проклинать, опасаясь, что когда-нибудь его отпрыск совершит нечто такое, чего уже ни покрыть, ни исправить будет нельзя.

Ещё сутки назад он был страшно горд за своего мальчика, узнав, что ему удалось заполучить в Валамаре лучшие трофеи из возможных. А узнал он это благодаря тому, что в Роглуар пожаловала сама Ерика. Ат-этэри утверждала, что на их земли было совершено вторжение, и будто бы она абсолютно уверена, что пришельцами являлись именно роглуарцы, к тому же знатного происхождения. Ат-этэри требовала вернуть её соплеменников и виману, что угнали расхитители, а также украденные из библиотеки книги. Но ни сам Деорак, ни кньзья многочисленных княжеств империи не взял на себя ответственность за содеянное Таймаром, утверждая, что никому из них не под силу пройти границы, к тому же продержаться в верхнем круге столь долгое время. Ерике посоветовали искать мага, потому как лишь ему под силу провернуть столь отчаянную акцию, оставшись в живых.

Конечно Деорак знал, что этэри не оставят без внимания нанесённое им оскорбление, но также он знал и то, что эти святоши не пойдут на нижний круг войной из-за парочки своих соплеменников. Валамарские неженки слишком бережно себя несут, и не станут подвергать сотни жизней опасности, ради возмездия.

«И всё же с этэри надо быть начеку, кто знает, какие скрытые манипуляции они могут сотворить в нашем круге, – думал император. – Сейчас бы сидеть тише воды ниже травы, а Таймар как назло пребывает не в самой лучшей форме». Деорак оглядел молодого князя, постепенно приходящего в себя.

У него была припасена для сына одна малоприятная весть, и имелось много вопросов. Его интересовали города, в которых довелось ему побывать, храмы, библиотеки, последние технические новинки и оружие. Но более всего Деорака волновало, удалось ли ему заразить любимчика Вату своей одержимостью? Станет ли Таймар помогать ему не только как сын, но и как человек, разделяющий его взгляды? Пойдет ли он на Валамар с мечом, дабы утвердить его – императорскую власть в лучшем мире? Вседержитель хотел бы говорить и говорить с сыном о верхнем круге до самой ночи, но сейчас у всех них были проблемы понасущней, да и князь был так плох, что вряд ли поддержал бы беседу.

– Как прошла экспедиция? – начал император с наиболее главных вопросов. Почему Орден до сих пор не получил от тебя артефакт?

– Он затонул в Кохарском море при возвращении, – князь скривился. – Я пытался снарядить экспедицию, но моих полномочий для этого оказалось недостаточно, – с упреком проговорил он, подняв на отца помутневшие от препарата глаза.

– Что значит утонул? – приподнимаясь в кресле, прогудел император.

– То и значит, – Таймар снова скривился. – Я раздобыл в верхнем круге корабль, способный бороздить просторы Бескрайнего океана и на нём возвратился домой. Но приземление прошло не так удачно, как хотелось бы. Корабль на дне моря, там же и артефакт. Достану его, верну камень.

– То есть чудо Валамарской техники ты утопил, – разочарованно подытожил Деорак. – Да ещё и артефакт вместе с ним!

Эти слова оскорбили князя, распалив в глубине его глаз, пламя ненависти.

– Ты учил меня управлять межпространственными кораблями? – процедил он, сминая в руке серебряный кубок и расплёскивая остатки воды на постель.

Император знал, что сын любит его и чтит, но в дни кровавой звезды он уже встречал и упреки, и этот взгляд, так что ничуть не удивился, а лишь попытался разрядить напряженный момент.

– Мы снарядим отряд ныряльщиков, и твои усилия не пропадут, обещаю, – проговорил он как можно мягче, хотя на самом деле хотел отходить сына палкой по хребтине.

Стремительно разгорающиеся костры в глазах Таймара, стали постепенно затухать, и Деорак решился задать следующий вопрос:

– А что книги?

– Откуда ты знаешь о книгах?

– Ерика, она наведалась в наш круг. Думаю, ты и сам знаешь по какому вопросу.

– Догадываюсь, – коротко ответил Таймар, – Чем нам грозит её визит?

– Пока всё обошлось, никто в Дей-Айраке не взял ответственность за твой дебош. Но ты же там был и, судя по всему, повидал даже больше моего, так что должен понимать, что на открытое противостояние они не пойдут, а вот какую-нибудь подлянку, которую мы и не сразу заметим, учинить могут.

– Уже учинили, – вздыхая, проговорил князь, решив, что покушение Огайры, спланировано валамарцами.

– Что ты имеешь в виду? – испуганно спросил император.

– Твой драгоценный Огайра, которому ты доверял больше, чем следует, сначала помог мне и всем кто со мною прибыл, видимо, чтобы избавиться от метки, а после, явился на Бычий остров и попытался меня убить.

– Не может быть, – только и выдохнул Деорак.

– Спроси у Шемы, чего ей стоило откачать меня. Она утверждает, будто на мне с самого рождения стояла некая магическая защита, не дававшая погибнуть даже в самых чудовищных обстоятельствах. Теперь же она повреждена, и я стал уязвим. Что ты об этом знаешь?

– Про защиту не знаю ничего, – растерянно проговорил император. – Но, скорее всего, ведьма права. Ты и впрямь, словно в броне родился. Я помню десятки историй только из твоего детства, которые унесли бы жизнь любого, но ты всегда выкарабкивался, даже когда был смертельно ранен.

Таймар обречённо вздохнул. Он всё ещё надеялся, что старуха ошиблась и его невероятная способность выходить сухим из воды – натренированное годами умение, а не чудо-щит. Но если и сам отец считает это предположение не беспочвенным…

Угнетаемый грузом последних откровений, он испытывал непреодолимое желание уединиться, разузнав прежде, не натворил ли чего в палатах Китэрии. Поэтому встал и, пошатываясь, побрел к дверям.

– Не рановато ли ты собрался уходить? – осторожно проговорил Деорак. – Я ещё многое хотел с тобой обсудить.

– Не сейчас, – бросил князь, чувствуя, что не может больше находиться под пристальным взглядом императора.

Но и Деорак отпускать своего заносчивого сына не собирался, по крайней мере, пока действовал препарат.

– Ты так и не ответил, что с книгами.

– Часть уцелела, хоть и выглядят после извлечения из моря не лучшим образом, но прочесть их некому. Я не знаю, на каком языке они написаны, и подозреваю, что никто в нашем круге не сможет разобраться в этом вопросе.

– А как же твои пленные этэри? – начал Деорак вкрадчиво. – Говорят, вы с Харухом повздорили как раз из-за одной из них. Где она кстати?

– Повздорили?! – возмутился князь – Этот кретин вообще не соображал, что к нам в руки попались не обычные мокрощёлки, а существа иного порядка! Создания, благодаря которым можно получить невиданные знания. Одна из них шла на контакт, но как назло пленил её именно капитан. Я пытался донести до него, что этэри слишком ценны, чтобы пользовать их как простых рабынь, но он ничего и слушать не хотел. Зачем ты вообще придумал этот идиотский кодекс?! – в сердцах вскричал Таймар. – Из-за него одни только проблемы.

Деорак понимающе посмотрел на сына, всегда поражавшего его способностью грамотно расставлять приоритеты. Конечно, он сознавал, что Таймар в отчаянии от того, что убил не просто выдающегося капитана, с которым одержал с десяток побед, но и верного друга, а всё из-за девки. Но выходило, что его мальчик был прав в своём решении, потому что интересы империи выше личных привязанностей. Оставалось только понять, как быть с кодексом, ведь Таймар действительно нарушил его?

– Проблемы были без него, мой мальчик, – ответил он. – Солдаты люди простые, все они сражаются либо из страха пойти против системы, либо ради денег. Но на что они тратят всё заработанное? На баб и выпивку, – сам себе ответил Деорак. – Учредив кодекс, я сократил их статью расходов, к тому же предотвратил лишнее кровопролитие. Ты не представляешь, что раньше творилось в казармах, если среди пленных оказывались действительно красивые женщины! Когда я со своей первой армией захватил Райман, такое началось, – император прикрыл глаза и покачал головой. – Мои лучшие воины перегрызлись, споря, кто первым оприходует красоток! В итоге всех симпатичных матрон отымела солдатня, потому что высшие чины были на это уже не способны. В первый же день я потерял двух сотников, пятерых гвардейцев и с дюжину простых солдат, а все из-за этих разборок, – размашисто жестикулируя, вещал Деорак. – Так-то, мой мальчик. Кодекс – это дисциплина. И тебе придется объяснить солдатам, почему ты казнил Харуха как собаку, в тот момент, когда он отстаивал своё право на добычу.

– Объяснять тут нечего, – отрезал князь. – Этэри – не женщина, а значит, кодекс на неё не распространяется.

– Ловко, – похвалил сына Деорак, искренне надеясь, что ему удасться протолкнуть эту мысль в ряды недовольных, ведь во времена, когда тебе угрожает внешний враг, нельзя допускать разлада в собственной армии. Всем известно, что сплочённые народы не победить, чего не скажешь о разобщённых.

Деорак внимательно посмотрел на посеревшее лицо Таймара, на впалые глаза всё ещё пугающие лихорадочным огнём, готовым вспыхнуть в любой момент. Император любил своего сына безмерно, как снаряд любит катапульту, которая способна даровать ей возможность разить врагов. Таймар был для стареющего императора тараном, что сносит препятствия, мешающие его мечте сбыться.

Понимал ли князь, что отец видит в нём лишь оружие? Скорее всего, нет, как не осознавал этого и сам Деорак. Но разве могло в императорских семьях быть как-то иначе? Сыны и дочери – это всегда средства для манипуляций в монарших кланах. И чем решительнее правитель, тем изощрённее он подходит к выбору роли для своих чад.

Роль Таймара была очевидной, вот только весть о том, что он стал уязвим, совсем не порадовала императора. В отличие от самого князя он не сомневался в предположениях Шемы насчёт магического щита, потому что и сам подумывал об этом, дивясь сверхъестественной везучести и живучести князя. Но если маг, освободившийся от кровной клятвы, пошёл в открытое наступление, лишив Таймара дарованного ему преимущества, значит, он не может посылать его на ответственные задания, пока не решит вопрос с его бронёй. А как решить этот вопрос, когда единственный кто мог помочь, вдруг стал врагом, Деорак не знал, как не знал он и причину, по которой Огайра пошёл на столь радикальный шаг.

«Как бы сейчас пригодилась помощь Вольгера Грута», – думал император, вспоминая старинного знакомого, исчезнувшего из его жизни сразу после рождения Таймара.

События, произошедшие за последние дни, не позволяли отсиживаться в стенах Вайрука, но по иронии судьбы двигатель имперской военной машины пребывал не в лучшем состоянии, и Деораку ничего не оставалось, как просто оставить сына в покое, дав ему возможность прийти в себя, а своим верным шептунам и прочим знахарям отыскать способ, позволяющий восстановить прежнюю неуязвимость Таймара.

Глава 15. Китэрия

Уже пятый день Китэрия жила в замке Дей, заточенная в княжеской башне, умело замаскированной под обычное жилище. Но несмотря на то, что решётки на узких окнах Алия старательно завешивала гардинами, а дверь с дюжиной затворов прятала за ширму, этэри так ни разу и не забылась, каждую минуту помня о том, что она пленница и чья-то собственность.

Как разумное существо может стать чьей-либо собственностью, девушка так и не поняла, хотя и пыталась вникнуть в это извращённое представление о власти. Помогало ей в этом частое присутствие Алии, жившей с ней в одних комнатах (спасибо, что хоть в раздельных). Женщина не умела сдерживать своих переживаний, и горестные чувства владели ею безраздельно, безусловно нанося непоправимый вред. Но прочих эмоций служанка почти не знала, а если и ведала когда-то, то все они были так или иначе связаны с Таймаром. А поскольку сейчас она лишилась радостей любви, что он когда-то дарил, то увядала так же быстро, как срезанный цветок.

Китэрия же, вынужденная наблюдать её угасание, страдала от невероятной тоски. Она постоянно тяготилась разлитыми в пространстве их жилища чувствами зависти, вожделения, страха, безысходности, злобы, а порой и ненависти. Но помимо всего этого было в Але, как и в других людях, встреченных ею на Бычьем острове, и ещё кое-что, а именно некое рабское клеймо. Все, с кем этэри, так или иначе, пришлось повидаться в Роглуаре, несли на себе эту метку. У кого-то она была еле видна, некоторые маскировали её под высокомерием или же мнимым могуществом, но у прочих, коих было немало, она алела словно яркая вывеска, так и говоря – плени моего обладателя, ибо он раб по своим убеждениям.

Китэрия терялась, не зная, как ей относиться к холопству, которое являлось здесь нормой. И в то же время она вынуждена была признать, что и сама являлась теперь не чем иным, как собственностью капитана, который рано или поздно явится, чтобы получить своё.

Для себя лилулай решила, что этого никогда не случится. По крайней мере, дух её в этом учувствовать не будет. А тело, что тело – это лишь инструмент, через который она истинная взаимодействует с этим грубым материальным миром, оно не вечно и ей об этом известно уже давно. За такими вот мыслями её и застал Таймар, который наведывался за всё это время лишь единожды и совсем не походил на себя прежнего.

Князь вошёл в её келью, как и в прошлый раз – не стучась. Без лишних слов сел рядом, нетерпеливым жестом выпроводил Алию и уставился на свою пленницу столь измождённым взглядом, что она уж было подумала, будто хозяин башни при смерти.

Поначалу ничего особенного не происходило, но спустя несколько ударов сердца с Китэрией случилось то, что она испытала в их последнюю встречу. Ей вдруг стало казаться, будто перед нею сидит не молодой воин Роглуара, а кто-то совсем иной. Девушку вдруг затрясло, да так словно через неё прошла молния. Она испытывала невероятное напряжение, в глазах начинало темнеть, а Таймар просто сидел и смотрел на неё немигающим тусклым взглядом. А потом, вдруг неожиданно встал и пошёл к выходу, но у самого порога развернулся, чтобы сказать:

– Твой прежний господин мертв, теперь я твой безраздельный хозяин.

Когда за закрытой дверью лязгнул последний замок, смысл его слов окончательно дошёл до Китэрии, и она впала в ступор. Ей бы порадоваться избавлению от посягательств на неё зверя в человеческом обличии, который звался тут капитаном, но мысль, о том, что теперь её хозяином стал самый опасный человек этого круга, просто раздавила этэри. Лилулай упала на пол и зарыдала, не в силах больше выносить давления сжимающихся тисков обстоятельств.

Она плакала несколько часов к ряду, пока не вернулась Алия. У её служанки глаза тоже были на мокром месте и этэри отчего-то подумала, что Таймар вновь причинил ей боль, как это уже бывало.

– Кто обидел тебя, Алия? – участливо спросила она служанку.

– Судьба, – коротко бросила та и ушла в свою каморку.

Оставшись одна, Китэрия попыталась возродить в памяти жуткое лицо князя, его мёртвый потусторонний взгляд, неестественно потемневшие глаза, которые в первую встречу показались ей необыкновенными, потому что были ярче малахита. Прежде его взгляд мог быть острым, жалящим, унижающим, распинающим и даже ласкающим, но никак не потусторонним. Когда этэри задыхалась от накатывающих энергетических потоков, идущих от Таймара, ей чудилось, что за помутневшим фасадом его когда-то удивительных глаз, скрывается некий наблюдатель.

В первую минуту она подумала о подселении, ведь это было самое простое объяснение. Вот и Алия рассказывала, что её господин бывает одержим. А раз он одержим, то очень могло так случиться, что и не Таймар вовсе приходил в её покои, а какой-нибудь демон или элементалий. Но потом Китэрия вспомнила, каким он был до того, как вернулся в столицу, и поняла, что дело тут в чём-то другом. Если бы в князя действительно был кто-то подселён, он выдал бы себя хоть раз за дни их совместных странствий. Но в библиотеке Янизи, в вимане, в Кохаре, в каменоломнях, в пустошах и в особенности на Бычьем острове был человек. Необыкновенный, ужасающий, возможно, самый опасный в этом круге, но человек! Но в Вайрук вернулся кто-то иной и этот кто-то лишь частично походил на уже известного ей Таймара – принца Дей-Айрака.

За размышлениями о том, к кому же в руки она перешла, Китэрия просидела всю ночь. Она была так поглощена своими думами, что даже не заметила, как из смежной каморки вышла Алия.

– Опять не спишь? – безучастно, только чтобы показать свое присутствие, спросила служанка.

– Не сплю, – отозвалась этэри, подняв на женщину утомлённый взгляд. – А тебе удалось вздремнуть?

– К чему эта наигранная заботливость? – грубо выдала Алия. – Я ведь всего лишь челядь, какое тебе дело до моего сна?!

– Зря ты так, – вздохнув, проговорила Китэрия. – Я же вижу, что ты страдаешь. Просто хотела поддержать тебя хоть как-то, помочь как могу…

– Помочь ты мне можешь разве что своей кончиной, – откровенно заявила Алия. – Хотя нет! Может, ты знаешь заклинание, с помощью которого мы могли бы обменяться телами?

Этэри видела, что её служанка говорит это не всерьёз, просто она дошла до последнего рубежа отчаяния, когда перестаёшь бояться чего-либо, потому что самое страшное с тобой уже произошло. И было это вовсе не насилие со стороны князя, а его равнодушие.

Возможно, несчастная женщина надеялась, что перебравшись в столицу, она ещё сгодится Таймару как наложница, но судя по всему, чаяния её умерли вместе с Харухом, что стоял меж её господином и Китэрией. А это могло означать лишь одно; скоро неприязнь служанки перерастёт в ненависть, которая будет отравлять их обеих как токсичные отходы, которыми дышала промышленная зона Вайрука.

Алия ушла за завтраком для своей подопечной, но отсутствовала так долго, что Китэрия начала было подумывать, что она решила заморить её голодом, прекрасно зная, этэри не станет жаловаться князю.

За время её отсутствия Китэрия о многом успела передумать; о своём доме, о заточённых где-то в подвалах Вайрука Сиху с Нэврой и снова о странной перемене Таймара. Конечно, это могло быть лишь временное явление. Но как только лилулай вспоминала последнюю встречу, на которой князь ясно дал понять, что церемонии окончены, она вынуждена была признать, что он действительно не был тем, за кого себя выдавал. Вероятнее всего, Таймар и сам не подозревал, кем на самом деле являлся, как не представляли этого и его подданные. Этэри вообще начала всерьёз сомневаться, что такой человек мог быть сыном Роглуара.

Но для того чтобы подтвердить свои подозрения ей нужно было ещё раз увидеть князя, и он не заставил себя ждать. Алия принесла завтрак уже ближе к обеду, но помимо еды она принесла и весть о том, что Таймар желает видеть свою рабыню и уже направляется сюда.

Несмотря на то, что Китэрия хотела постигнуть суть сложной личности своего мучителя, у неё началась паника, ведь от князя её некому было защитить. Если он вознамерится получить то, в чем отказал Харуху, запретить это ему, никто не осмелится. И всё же, не смотря на пожирающий её страх, необходимо было разобраться в хитросплетениях княжеской души. Этэри чувствовала, что за этой тайной кроется некий ключ, способный расшифровать многие события последних лет, происходящих не только в Роглуаре, но и в Валамаре.

Она просидела за оставленном на маленьком столике подносом, так и не притронувшись к еде до самого появления Таймара. Завтрак совсем простыл, но лилулай сейчас не ощущала голода, она пыталась собраться с душевными силами, чтобы на этот раз выдержать ту волну ядерной мощи, что исходила теперь от князя.

Как и в прошлый раз, он открыл дверь своими ключами, выпроводил Алию и придвинув табурет, сел напротив своей новой рабыни.

Напрягшаяся, словно тетива Китэрия, чувствовала, как он силится, что-то отыскать в её облике. Что именно Таймар старался узреть, она не знала, но ведь и князь этого не ведал. Он лишь смотрел на неё, не отводя внимательных глаз. Брови его хмурились, рука непроизвольно гладила тяжёлый, выдающийся вперёд подбородок, а нога отстукивала нервный ритм. Этэри чувствовала, как от Таймара волнами исходит надежда, опасение и тревога. Он искал в ней подтверждение или опровержение одному ему известного чего-то, но не находил и это начинало его злить.

Китэрия уже знала, что его гнев не сулит ей ничего хорошего, и в то же время она понимала – этот гнев был его собственный. Перед ней сейчас сидел не демон в княжеском обличии, а Таймар Маелрах собственной персоной. Глаза его не были затуманены той неистовой силой, что сочилась из него в прошлый раз, и всё же князь по-прежнему был иным, словно бы его значимость возросла в разы, словно бы он стал ещё весомее. Перед этэри сидел не вполне человек, точнее не тот человек, которого сумел бы породить такой убогий круг как этот.