Текст книги "Пленница тирана (СИ)"

Автор книги: Анастасия Суворова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)

Глава 16. Таймар

Выйдя из покоев отца, Таймар не мешкая направился в башню Страха. По дороге ему повстречалась Алия, которая несла своей подопечной обед. Женщина, служившая ему верой и правдой ни один год, сразу распознала во взгляде своего господина тревогу. Она сделала неуверенную попытку оказать князю помощь, и была немало удивлена, поняв, что это в её силах. Таймар пытался восстановить хронологию событий, так как память опять сыграла с ним злую шутку, запечатав сюжетную канву вчерашнего вечера в недоступные для него чертоги разума. Встреча со служанкой его пленницы была как нельзя кстати.

– Заходил ли я вчера вечером к этэри? – спросил он Алию, не таясь, ведь она как никто другой знала, что её господин порой бывает не в меру забывчив.

– Заходил, – не стала скрывать служанка.

– Как прошёл мой визит? – как можно небрежней спросил Таймар, но женщина всё равно поняла, что её князь обеспокоен. Он переживает за свою чужеземную красавицу, которой мог навредить, потому что был вчера не в самом добром расположении духа.

– Я не знаю, мой князь, – склонив голову, ответила Алия. – Вы выслали меня, как только пришли и остались с валамаркой наедине.

– Надолго?

Алия пожала плечами, еле сдерживая слезы обиды, ведь о ней он никогда так не беспокоился и вряд ли уже будет. Таймар хоть и не был видящим, как Китэрия, но всё же от него не укрылась тоска во взгляде его бывшей наложницы.

– Ладно, Алия, отнеси этэри обед, доложи о том, что я приду, и ступай в город, развлекись, – он бросил на её поднос пару монет и направился в свои покои, чтобы принять холодную ванну.

Князь надеялся, что прохлада ослабит действие чёрного зерна, как это уже бывало, но в этот раз результат оказался неудовлетворительным. Окоченев, но так и не придя в норму, Таймар решил, что врач усилил концентрацию препарата, а это означало, что его действие пройдёт не скоро.

«Что ж, в столь заторможённом состоянии я вряд ли причиню этэри серьёзный вред», – рассудил Таймар и отправился в её темницу.

Китэрия сидела за тарелкой с едой, к которой даже не притронулась. Ни слова не говоря, князь придвинул табурет, устроился напротив своей новой рабыни и принялся не таясь разглядывать её.

Смотреть на неё было приятно, даже приятнее чем вдыхать аромат цветущих лугов, скакать на диком жеребце или держать в руках совершенное оружие. Но Таймару этого было мало. Его разум, всё ещё находящийся во власти чёрного зерна, не смог дать ни единой подсказки, и князь оставался в неведении, что же произошло меж ним и Китэрией в их последнюю встречу. Единственной зацепкой и зацепкой не из приятных, были заплаканные глаза девушки.

Князь смотрел в них, как смотрят в окно, за которым вот-вот должна разыграться некая сцена, но шли минуты, а никакого действия не происходило. Он лишь острее ощущал, как её взгляд проникает в самую глубь его разума. При этом красивое, хоть и слегка припухшее от слёз лицо этэри, оставалось непроницаемым, но Таймар знал, что за этой хрупкой ширмой спрятано много тайн и обид, в том числе и на него.

Опасаясь, что во время последнего визита оборвал своим поведением некие тончайшие струны её души, он встал, желая осмотреть лилулай. Неспешно подойдя к ней, князь откинул её неубранные волосы назад, провел тыльной стороной руки по затянувшемуся шраму и вдохнул её запах непохожий ни на что в его мире, но столь чарующий, что его закружило в омуте ассоциаций. Он тут же вспомнил Валамар, с его просторами, красками, обилием света и тепла. Несомненно, она пахла как всё самое прекрасное в лучезарном краю роскоши. Она пахла изобилием, но в то же время от неё исходил и аромат женщины.

Во всем теле князя вдруг запульсировала вскипающая кровь. Дыхание сбилось, а по телу прошлась судорога, словно некий незримый барабанщик вторгся в него, будоража тело и душу.

Поначалу Таймар отшатнулся, решив, что это очередное колдовство. Но непростительная красота валамарки уже отуманила его разум, и сопротивляться ей не было никакой возможности. Князь снова приблизился к этэри, которая обратилась вдруг в статую. Отрешённую, но всё такую же благоуханную и тёплую, как и её дом.

Он положил свои широкие ладони на её мерно вздымающиеся плечи и медленно опустил бретель пеньюара.

Белоснежная как рассыпчатый снег кожа покрытая розовыми спиралевидными татуировками обожгла его, но он уже плохо владел собой, а потому продолжил неспешное изучение своей новой собственности. За первой бретелькой последовала вторая, оголив ослепительный торс чужестранки.

В полумраке кельи девушка светилась тусклым жемчужным светом, напоминая каждой клеточкой своего колдовского тела, что она не человек, а более совершенное и изысканное создание. И тут князя закружил умопомрачительный водоворот чувств, захотелось всецело обладать этим совершенством. Его словно примагничивало к ней. И когда князь прижался к сахарному телу Китэрии, неотвратимая волна одержимости накрыла его с головой.

От неё исходил такой сладостный ток, что Таймар, прикрыв глаза, забылся, утопая в вересковых волосах. Он ласкал её обнаженную спину, дурея от желания и какой-то щемящей тоски. А этэри продолжала стоять недвижимым изваянием, и только мягкость её восхитительного тела говорила в эту минуту, что в руках Таймара не статуя, а живая, дышащая, чувствующая и до опасного притягательная женщина, которую он ввёл в оцепенение.

Эта её недвижимость и нежданная покорность совершенно раскрепостили князя. Он приподнял свою добычу, сделав пару шагов, отделяющих их от узкой постели и, уложив на меха, скрыл под своим могучим телом.

Таймар хотел видеть её лицо, хотел смотреть в глаза незнакомки, что всецело завладела его чувствами и волей, когда она станет по-настоящему его. Но Китэрия закрыла свои восхитительные очи. Лишь её высокая упругая грудь поднималась всё чаще, хотя князь и догадывался, что вовсе не от желания, завладевшего им самим.

– Посмотри на меня, – потребовал он, сдавленным, утробным голосом, но этэри не откликнулась, продолжая изображать статуэтку.

В эту минуту внутренний зверь Таймара спал и не хотел причинять девушке боль, он лишь жаждал её покорности. Но маленькая ведьма и так сейчас была в его власти. Её хрупкое, налитое теплом и совершенно особенным чужестранным соком тело принадлежало ему, дышало для него и грело только его одного, несмотря на то, что Китэрия изо всех сил старалась показать, что ей чужды человеческие страсти.

Прежде Таймар не обратил бы на отчуждённость лежащей под ним рабыни ни малейшего внимания. Он просто взял бы то, что его по праву победителя, не задумываясь даже, угодно ли это его собственности. Но сегодня всё было иначе, потому что под его колотящимся, словно таран в ворота сердцем, трепыхалось загнанной в клетку птахой, сердечко неведомого существа, нимфы, сирены, богини… И хоть Таймар пребывал в чаду вожделения, он понимал, что это особенный момент и особенная женщина. А ещё он осознавал, что не был для неё победителем, потому что на этой белой коже алели знаки её клана, но не клеймо рабыни, и взять её как обычную наложницу он не мог. Но мог заставить желать его! Это Таймар умел, потому что, в сущности, ценил женские прелести и умел быть не только грубым владельцем, но и ласковым хозяином.

Таймар решил подарить этой снежной принцессе наслаждение, которого её святоши не могли и представить. Чтобы она на собственном опыте прочувствовала, что роглуарцы живут не только страхом и болью, но и несказанными удовольствиями, которые дарят друг другу в редкие часы уединения.

Он не торопясь, касался её тела разгоряченными губами и запускал в шелковистые волосы пальцы, окутывая ореолом страсти. Таймар хотел исследовать её обнаженный торс, но он не привык к столь долгим ухаживаниям, собственное нетерпение толкало его вперёд.

Князь поднял голову, чтобы вновь взглянуть на лицо этэри. Оно больше не было бесстрастным. Чуть припухшие от его поцелуев губы Китэрии дрожали, а по щекам телки тонкие, влажные ручейки слёз.

– Открой глаза, – вновь потребовал князь, задыхаясь от желания и злобы.

На этот раз этэри послушалась его. Она распахнула свои драгоценные очи, и на Таймара излилась тонна страха и мольбы. Божественное существо в разы превосходящее его, умоляло своего обладателя пощадить. Её взгляд буквально кричал, – «всё что угодно только не это!».

В первое мгновение князь чуть было не подавился негодованием, но тут виноградные губы Китэрии разомкнулись, и она чуть слышно произнесла:

– Пожалуйста.

Друзья, я ищу новые площадки для публикации своих работ. Если история вам нравиться и вы не хотите ее потерять, добавляйтесь в друзья в контакте. Я не уверена, что в связи с сегодняшними положениями дел, у меня будет возможность и дальше публиковаться здесь. Пишите в письме, что вы мои читатели.

Это было то мгновение, в которое Таймару почудилось, будто сотни трубачей возвещают о его поражении. Перед ним лежало самое невероятное создание, доселе встречаемое им. Лежал ключ к вратам Валамара. А он собирался использовать это существо также бездарно, как и её прежний хозяин.

Подобно тысяче воронов запертых в клетке и рвущихся наружу, билось его отчаянное желание. Никогда в жизни он не испытывал ничего подобного, ведь прежнее вожделение, утоляемое также быстро, как и просто, ни шло ни в какое сравнение с этим клекочущим вулканическим биением изводившим и тело и разум. И все же эта минута прозрения, в которую Таймар понял, что овладев ею, погубит ту хрупкую связь, что всё же образовалась меж ними, спасла их обоих.

Бросив воспалённый взгляд на плачущую красавицу, он встал с постели и вышел вон. На лестнице, облокотившись о перила, стояла печальная Алия. Женщина подняла на своего господина взгляд, в котором читались лишь безграничная преданность и готовность выполнить любую его прихоть. Она согласна была подчиняться ему беспрекословно, как делала всегда, ибо она не мечтала ни о чём кроме этого. Таймар видел, что в её глазах горит тот же огонь желания, что и в его собственных.

Повинуясь внезапному порыву, он схватил её за руку и развернул лицом к стене, запрокидывая ворох юбок. Услужливая наложница простила своему господину и грубость, и жёсткий напор. Она ликовала, торжествовала и наслаждалась мигом блаженства, который, впрочем, был не таким уж и кратким. Князь терзал свою рабыню, как давно не охотящийся коршун.

Поначалу ошалевшая от счастья Алия, уже не только стонала под неистовым напором своего владыки, но и кричала в голос. На шум сбежались служанки. Но завидя, что Таймар вновь бесчинствует как буйный зверь, попрятались по своим комнатам в надежде, что их минует участь несчастной Алии.

Ещё долго башню Страха разрывали вопли рабыни, дождавшейся внимания своего князя. И возможно, желание Алии сгубило бы её, не пожелай Таймар взглянуть на её лицо. А случилось это от того, что в пылу охватившего его безумия, он вдруг перестал понимать, что вообще происходит. Тот эпизод, в котором он покинул комнату этэри и налетел на поджидавшую служанку, выпал из его памяти. Князь был абсолютно убеждён, что горячее тело, бьющееся под ним в судорогах, принадлежит чужестранке. Когда же он увидел широко распахнутые глаза Алии, нисколько не похожие на очи Китэрии, то в ужасе отшатнулся, толкнув обессилевшую женщину.

Не удержавшись на скользких каменных ступенях, она полетела вниз, разбивая голову в кровь. Но её князь этого даже не заметил, он стоял, вцепившись в перила и старался унять набат в своей груди. Князя лихорадило, колотило так, что зуб на зуб не попадал, и по всему телу ядовитой лавой растекалось бешенство. Он буквально физически ощущал, как его глаза заволакивает яростно-красная пелена. А потом он вспомнил её… Влажный молящий взгляд и дрожащие искусанные ми губы.

Одним махом он дернул дверь, сорвав засов, на который закрыл этэри и ворвался внутрь.

Лилулай сидела на полу, подобрав колени к подбородку, и затравленно взирала на него снизу вверх, путая дрожащие пальцы в своих волшебных волосах.

Страх, которым пропахла вся её келья, словно бальзам усладил вскипевшее сердце князя. Он резко поднял её с холодного пола, бегло осмотрел и, не найдя следов увечья, взял на руки и отнес на топчан. Этэри сжалась, словно пружина, как только её тело коснулось гладких мехов, но Таймар не намерен был мучить её. Он взял вязаную накидку и, накрыв ею своё сокровище, ушёл, так и не сказав ни слова.

Лишь затворив за собою дверь и пройдя пару ступеней, Таймар заметил бесчувственное тело Алии, валяющееся на лестнице.

– Твою же мать! – выругался он, вдарив кулаком по перилам.

Осознав, что вновь причинил своей наложнице боль, а возможно и убил её, князь спустился и, взяв обмякшую женщину на руки, поторопился в каморку ведьмы. Он надеялся, что та сможет исправить его очередную ошибку.

– Что, касатик, опять шалим? – спросила Шема, провожая взглядом князя, вносящего Алию.

Тот ничего не ответил, лишь смахнул со скамьи тряпьё, положив на неё рабыню.

– Сделай, что сможешь? – попросил он и удалился.

Глава 17. Китэрия

Китэрия лежала в постели, натянув покрывало до самого подбородка и тихонько всхлипывала. Её терзали мысли о том, что она смалодушничала, не выдержала испытания и теперь не скоро узнает, что за тайну хранит сердце Таймара.

Поначалу, когда он лишь изучающе разглядывал её, она и не предполагала, что всё зайдет так далеко. Но как только князь потерял над собой контроль, позволив себе то, о чём грезил уже не раз, у этэри появился превосходный шанс «считать» его.

Находящийся во власти своих желаний, он ослабил все защиты, и видящая смогла преодолеть тот рубеж, за который князь её никогда не пускал. Чувствительный молодой человек, уходил каждый раз, как только ей удавалось заглянуть за ширму его парадного облика. Стоило ей нащупать хоть что-то личное, как он замыкался, возводя такую непробиваемую стену, что даже Китэрии с её даром, сложно было разглядеть что-то конкретное. До сегодняшнего дня она довольствовалась лишь смазанными контурами чувств без каких-либо деталей, да догадками о его мыслях. И вот настал момент его слабости, во время которого этэри открылось много больше, чем она смогла вынести.

Таймар действительно не был простым смертным, в нём текла сила верхних кругов. Но она была трансформирована в некую субстанцию, властвующую над князем. Сердце наследника Дей-Айрака словно неисправная шарманка пыталось воспроизводить сразу две мелодии. Они спорили, накладываясь друг на друга и, образуя безобразную какофонию, а несчастный князь сходил от этой полиритмии с ума.

Китэрия чувствовала, что молодой мужчина борется, с внедрившимся в него солистом, который упорно навязывал свою партию. Но также она видела и то, что именно этот серый кукловод, тайком ото всех дергающий князя за струны его души, дарует невероятную мощь, заставляющую всех трепетать пред ним.

Поймать неуловимого шептуна, поселившегося в груди великого князя, этэри удалось лишь благодаря своей мнимой покорности, усыпившей бдительность Таймара. Она не знала, сколько сможет продержаться, ведь даже направив всё внимание в пучины княжеской души, она продолжала ощущать прикосновения его властных рук и горящих губ. Она чувствовала его неуёмное сердцебиение и напрягшуюся плоть.

И всё же, несмотря на то, что он трогал её не спросясь, Китэрию поразила трепетность, с которой завоеватель обращался со своей собственностью. Пытаясь разобраться в неясном и таком противоречивом слепке его души, лилулай с изумлением поняла, что князь надеется доставить ей удовольствие, не догадываясь, конечно, что она в этот момент на грани распада, потому как боится его больше чем кары Богов.

Этот страшный, могучий и взрывной мужчина как мог обуздывал бурлящее в нём желание, лишь бы не спугнуть птицу, что и так уже была загнана в клетку. Лишь бы победить её, если не силой, то лаской. И это поражало Китэрию не меньше, чем тайна, спрятанная на дне его каменного сердца. Когда же он, увидев её слезы, смог сдержать всех демонов страсти, что обуревали как его тело, так и сердце, Китэрия по-настоящему устрашилась. Ни разу в своей жизни она не встречала человека со столько несокрушимой волей. Таймар мог сравниться с Ерикой или даже Рокуто-Нами. Но они были ат-этэри, к тому же вряд ли испытывали столь безудержные страсти. А вот принц Дей-Айрака этэри не был и, несмотря на то, что в нём текла сила высших кругов, он оставался человеком – человеком сохранившем самое ценное, что только может быть у юной этэри.

Когда Таймар поднялся с её постели и вышел вон, девушка чуть было не лишилась чувств. Она потратила все свои силы на ощупывания его души и на блуждания по чертогам его мечущегося в агонии разума. За это короткое свидание с князем мрачных земель молодая и неискушённая видящая получила больше опыта, чем могла снести. Она натянула покрывало на голову, будто это могло оградить её от надвигающегося мира и, закрыв глаза, провалилась в забытье.

К реальности её вернул крик, донёсшийся из-за деверей. Кричала её служанка, и насколько этэри могла понять не от наслаждения. На трясущихся ногах девушка подошла к дверям и попыталась открыть их, но ей ничего не удалось. Тогда она принялась колотить в них своими маленькими кулачками, потом стала звать князя и умолять пощадить бедняжку. Но никто не откликнулся.

До слуха Китэрии ещё долго доносились вопли и стоны несчастной Алии, которая приняла на себя гнев князя. Китэрия плакала, понимая, что оккупант княжеского сердца, прочно занявший там весьма знаковое место, всё же взял над Таймаром верх, превратив его в ненасытного коршуна. Но потом крики смолкли, а ещё через несколько минут в дверь ворвался не человек, но зверь. Он бросил на неё воспалённый безумием взгляд, шумно втянул воздух и будто бы опьянел от него.

Этэри ощутила, что ударная волна, бьющая от князя фонтаном, немного поутихла – это завладевший им зверь, сдался, отступив на второй план. Теперь география её жилища, была наполнена пульсацией человеческих переживаний, и оказались они столь противоречивы, что Китэрия даже растерялась, не поняв, как в одном мужчине вообще возможен такой калейдоскоп чувств. Ненависть, испуг, надежда, вожделение, отчаяние и ярость закручивались внутри таймаровой души смерчем, грозя засосать его в такие пучины, из которых не выбраться и аллигатору. А чуть погодя, князь подошёл к ней и закрутил в свой стремительно ускоряющийся водоворот страстей. Он поднял Китэрию на ноги, осмотрел беглым взглядом, выдыхая ей в лицо весь коктейль раздирающих его переживаний, а потом опять потащил на кровать.

Но каково же было удивление этэри, когда завидев её неподдельный испуг, он вдруг подобрал с пола плед и, накрыв её им, снова ушёл.

Глава 18. Таймар

Оставив покалеченную Алию на поруки Шеме, Таймар вышел из ведьминого подвала и направился прямиком к отцу. Его всего трясло от перевозбуждения и злости на проклятую звезду, которая опять одержала над ним верх. Князь решил, что хорошо бы держаться от слабых женщин как можно дальше. Не то чтобы его терзало чувство вины, но легкие уколы всё же щемили ему сердце, ведь это были его рабыни, а к своему имуществу Таймар старался относиться бережно.

Он рассудил, что лучшим решением будет немедленно отправиться в экспедицию за виманой и потерянным артефактом.

Несмотря на то, что эскапады райманцев неожиданно прекратились, да и о рекогносцировках его люди больше не докладывали, князь понимал – это не навсегда. Он догадывался, что временный покой – заслуга Деорака, это он своей болтовнёй усмирил воинственный нрав соседей. В чём в чём, а в мастерстве вести приговоры его отец был неподражаем. Но князь был убеждён, что никакие обещания и соглашения не заставят райманцев закопать топор войны достаточно глубоко. На это оказался способен лишь валамарский артефакт. И если до экскурсии по верхнему кругу Таймара раздражала зависимость от манипуляций высших, то сейчас он был готов воспользоваться их технологиями, а всё оттого, что князем овладело желание постигнуть пределы собственного мира, попытаться улучшить его, преобразовать, пусть и с помощью достижений большого брата. Но заниматься реорганизацией своих земель, когда тебе в бок тычут копьём, по меньшей мере неудобно, оттого князь и хотел достать артефакт не меньше чем саму виману.

Пробудившийся в нём исследователь, стал постепенно затмевать крикливого воина. Шёпот разума, пока ещё довольно тихий, но ощутимый, требовал новых свершений, вот только не на полях брани, а в неких других сферах. Каких? Таймар пока не знал, понимал только, что как боец он достиг вершины и значит должен наметить новую цель, в которой стать победителем в разы сложнее.

Когда он явился в отцовскую часть замка, то долго не мог отыскать императора, пока ему не повстречался его камердинер и не шепнул, что Его Величество в библиотеке. Таймар хоть и не был страстным поклонником чтения, но отцовское хранилище книг любил, как любят казну, а может даже и больше. В отличие от монет и каменей, хранящихся в подвалах замка Дей, эти выставлялись напоказ сокровища, приносили его империи намного больше пользы, чем блестящие побрякушки.

Здесь хранились книги по медицине, градостроительству, военному делу и даже чертежи различных технических приспособлений, привезенные отцом из Валамара. Благодаря этим чертежам, он когда-то соорудил водонапорную башню, обслуживающую его подвесные сады, и облегчил работу рудников, построив им колейные трассы для перегона тележек с рудой. Да много чего дельного смастерили инженеры Дей-Айрака благодаря знаниям, почерпнутым в этих свитках. А теперь к ним прибавилось ещё три книги, те самые, что Дока украл в Янизи. Вот за изучением этих манускриптов Таймар и застал императора.

– Как успехи? – поинтересовался он, заглядывая через плечо отца.

– Никак, – недовольно буркнул тот, хлопнув книгой. – Если это и высший слог, то не тот на котором валамарцы изъясняются сейчас. Возможно это древнее наречие или вообще не человеческий язык, а жреческий.

– Я верю в тебя, отец, ты и не такие ребусы разгадывал, – проговорил Таймар, усаживаясь напротив Деорака.

– Ты же пришёл не о книгах говорить, верно? – догадался император.

– Нет, не о книгах.

– Вот и правильно, ты ведь ещё не поведал мне главного. Я послал в Валамар именно тебя, для того, чтобы разузнать, как в него проникнуть. И судя по тому, что ты вернулся самостоятельно, хоть и с потерями, – Деорак еле сдержал недовольную гримасу, уже начавшую искажать его лицо, – ты это выяснил.

– Всё сложно, – отозвался Таймар. – Я знаю два способа. Первый доступен лишь магу, и вряд ли нам удастся его повторить, так что вся надежда на виману. Я очень надеюсь, достать её. Но даже с ней остаётся одна существенная проблема…

– Какая?

– В каждом круге свой частотный диапазон и чтобы находиться в нем, нужно ему соответствовать, а этого можно добиться лишь искусственным путём. Так что думай теперь, какой смысл захватывать верхний круг, если мы там просто не выживем.

– Совсем? – сокрушённо прошептал Деорак.

– Совсем, – подтвердил Таймар.

– Должен быть способ, – растерянно забормотал император, не желая расставаться с мечтой всей жизни. – Ведь я же там был и прекрасно себя чувствовал.

– Перед тем как погрузить тебя на корабль, этэри поработали с твоим виталом, будь уверен.

– Но я ничего не заметил… Хотя нет, у меня на спине был начертан какой-то символ, я о нём только по возвращении домой узнал.

– Это очень обнадёживает, отец, значит тот рискованный способ, которым пользовались мы не единственный. Придумывай как повысить витал искусственно, а я пока решу, как виману достать. Но знаешь, даже если у нас не получиться захватить сам Валамар, чтобы обосноваться в нём, мы сможем вывести оттуда всё самое ценное, над чем когда-либо работали и работают сейчас этэри.

– Как?

– Ограбим самую передовую лабораторию в Валамаре – храм Янизи.

– Но это совсем не то, о чём я грезил всю жизнь!

– Грёзы – не двигают горы, их двигают действия. Ищи способы повысить витал раз и навсегда, тогда и будем говорить о захвате Муна-Нэмид. А пока продолжим делать то, что можем с тем, что имеем, там где мы есть.

– Нет, нет… Это какой-то бред, я же, я…

– Приди в себя, отец! – разозлился Таймар. – Это всего лишь одна из задач, которую нужно решить. Найдём выход, будет тебе поход на Валамар, а я пока займусь насущными вопросами. Собери нужных людей на сигул, я хочу отправиться за виманой.

– Что с твоей защитой, Шеме удалось её восстановить?

– На это нет времени.

– Я не отпущу тебя в Кохару без защиты…

– Я не спрашивал у тебя разрешения, – процедил Таймар, чувствуя, как злость снова закручивается вокруг него тугим лассо. – Только помощи. Но даже если ты откажешь мне, я всё равно поеду за ней. Не уверен, что я вытащу её целиком и вообще вытащу, но, по крайней мере, заберу другие оставшиеся в ней трофеи и найду потерянный артефакт. Или он тебе уже не нужен? – князь нахмурился, заподозрив, что отец что-то не договаривает.

– Нужен, – поспешно заверил тот. – Конечно, нужен. Я на время занял райманцев мыслями о некоем выгодном предложении… – глаза Деорака подозрительно забегали от пристального взгляда князя. – Но не уверен, что они его примут, – поспешно добавил он. – Но если примут, нам может, и артефакт не понадобится. Хотя нет, лучше бы он всё же был, уж больно не спокойный народ эти дикари.

– Что за предложение? – чувствуя подвох, осведомился князь.

– Придёт время, узнаешь, – чересчур резко бросил император, чем оскорбил сына.

– Тебе не кажется, отец, что скрывать от командующего твоими армиями условия перемирия – это как-то невежливо, – злобно прорычал Таймар, кладя на стол сжатые кулаки.

Деорак посмотрел на сына исподлобья. Таймар знал, что в эту минуту отец хочет вдарить ему по лбу со всего маху и не делает этого лишь потому, что он его самый острый меч в империи. Неповиновения Деорак не терпел так же, как и Таймар, вот только император не был рождён под звездой, которая с каждой минутой имела над князем всё больше и больше власти.

Не дожидаясь, когда ярость взорвётся в нём ослепительной вспышкой, Таймар встал и покинул библиотеку, крикнув на ходу:

– Я выезжаю завтра после полудня, если ты готов помочь, то знаешь где меня искать.

Покинув отца, Таймар направился в особый сектор. Клокочущая в нём сила и злость требовали выхода, и князь решил, что настал час потолковать со святыми людьми по душам, вытряхнув, наконец, хоть какую-то полезную информацию из их драгоценных голов. Или хотя бы вытащить Нэвру в заготовленное для тренировок место и как следует взбодриться.

Князь шёл по коридорам особого сектора, и чувствовал, как его угнетают здесь сами стены, напоминающие о бунте капитана и его бесславной кончине. Он разбивал тишину коридоров своей тяжёлой поступью и думал, мог ли обойтись с Харухом как-то иначе? Мог ли уладить назревшую, словно фурункул проблему иным способом? Но не находил ответа, всё глубже загоняя себя в тупик.

– Приветствую, князь! Хорк Ягер. Несу пост с полудня, – скороговоркой доложил смотровой, отвлекая Таймара от мыслей о капитане.

– Вольно, – бросил князь, вытянувшемуся по струночке дежурному. – Как поживают мои валамарские друзья? – хищно улыбнувшись, справился он.

– Так это… Поживают… Князь… – глотая слова, проговорил смотровой.

– Я хочу их видеть.

– То есть его? – переспросил дежурный.

– Нет, обоих.

– Так ведь это… Мой князь, тут такое дело… Она же… – мямлил перепуганный парень.

– Что ещё?! – взревел Таймар, врываясь в огороженный тяжёлой решёткой коридор, где располагались специальные камеры.

– Нэвра… Она… – продолжал лепетать дежурный, следуя за своим князем.

– Где она! – вскричал Таймар, обнаружив камеру воительницы пустой.

– Сбежала! – на одном дыхании выпалил смотровой. – В тот вечер когда, когда…

– Когда я убил капитана? – понял князь, чувствуя, что парню грозит реальная опасность.

– Д-да-а, – закивал он головой.

– Приведи того, кто дежурил в тот вечер.

– Так его это… У-убили. Наверное, те, кто с капитаном был, чтобы он их не опознал. Убили и сбежали, а вслед за ними и Нэвра.

– Тогда и ты беги, – прорычал князь, чувствуя, что ещё мгновение и он точно выпотрошит кого-нибудь, просто чтобы сбросить пар.

Заставлять повторять дважды Ягера не пришлось, как только он увидел, как глаза Таймара наливаются кровью, утёк словно вода через дуршлаг.

Бросив воспалённый взгляд на припавшего к решётке Сиху, князь рванулся к нему и, схватив за лацканы, впечатал в железные прутья с такой силой, что у жреца чуть было не треснул череп.

– Надеешься, что она поможет и тебе бежать? – процедил он. – Не надейся.

Жрец ничего не ответил, лишь смиренно опустил глаза. Да и не мог он ответить, ведь Таймар продолжал держать его, вжимая в решётку.

Как князь сумел остановиться и не пришибить единственного оставшегося в особом секторе валамарца, он не знал. Видимо, этого человека хранили его Боги. Таймар вышел из подвалов замка и, кипя от злости, направился в казармы.

Весть о том, что он потерял одну из самых опасных пленниц, чуть было не уничтожила последние крупицы княжеского самообладания. Ворвавшись в казармы смерчем, он принялся рвать и метать, учинил допрос с пристрастием, на котором выяснил, что среди сочувствующих капитану были в основном солдаты средней руки, и лишь два сотника. Но в день смерти Харуха именно их и настигла стрела расплаты, пущенная князем в порыве мщения.

– Если я не получу имена остальных людей к завтрашнему дню, – прохрипел Таймар, вытирая с лица кровь измученных в пытках солдат, – всех на рудники сошлю.

Воины не роптали, они знали, что оскорблений их князь не прощает, а расплачиваться за дерзость не преуспевших товарищей, им не хотелось, поэтому уже к ночи Таймару прислали список с десятью именами.

– Арестовать и разослать глашатаев с вестью о казни, – велел Таймар, злясь, что поход за виманой придется отложить.