Текст книги "Пленница тирана (СИ)"

Автор книги: Анастасия Суворова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)

Китэрия осторожно глянула вниз, и её тут же закружило, в глазах потемнело, и она лишилась чувств. В сознание девушка пришла от того, что сердобольная служанка брызгала ей в лицо водой.

– Не бойся, милая, – попыталась успокоить её женщина, – мы не упадем вниз, если все будем сидеть тихонечко и не дёргаться.

Нэвра перевела ей слова женщины, и Китэрия кивнула, поблагодарив служанку за заботу, а потом отвернулась. Она не хотела, чтобы эта добрая и смелая роглуарка видела, как она – этэри из самого Доли-Яо трясётся от страха при малейшей опасности, нервно теребя спутанные волосы. Её руки, привыкшие искать успокоения в шелковистых прядях, даже будучи в кандалах, накручивали на пальцы локоны, а звон цепей, похоже, раздражал князя.

– К-хе, – басисто прохрипел он, обратив на себя внимание.

Китэрия обернулась, встретив недовольный взгляд, и положила руки на колени.

– Так-то лучше, – проговорил Таймар и, прикрыв глаза, попытался забыться.

По скалистой дороге путники ехали почти до самых сумерек, князь подгонял уставших мужчин, потому как никому не хотелось ночевать над обрывом, но хилый Маруха совсем выбился из сил, и тогда Таймар сменил его, несмотря на то, что служанка его отговаривала.

– Ваше Высочество, – лепетала она, – рана опять начнёт кровить, если вы не останетесь лежать.

– Если я останусь лежать, женщина, – ответил он ей, – вы все сдохните.

Служанка с тоской посмотрела на князя, но спорить не стала, потому что Таймар был прав. Она лишь туже перевязала его рану, чтобы та снова не открылась, но это не особенно помогло, и вскоре вся нижняя часть рубахи у князя уже была в крови. Но он будто и не замечал этого, неустанно работая рычагом туда-сюда, туда-сюда, и ещё до наступления темноты они успели сойти с опасного участка дороги. А перед Китэрией открылся совершенно умопомрачительный вид, которого она в родном доме никогда не увидела бы. Прямая полоска горизонта, где серые пустынные земли встречались с невообразимо прекрасным небом, приковала взгляд девушки, заставив позабыть и о Харухе, и о князе, и даже о ноющем теле.

В её родном светлом и чистом Валамаре она видела завораживающие и невероятно романтические закаты, но они не шли ни в какое сравнение с роглуарским. По тёмному, низкому небу мрачных земель струилось такое количество красок, что девушка чуть было не задохнулась от восторга. Стронциановый, пурпурный, кобальтовый, кадмиевый и глубокий золотой разливались у самой полоски горизонта. Эти цвета были волшебными, но самым чарующим оказалось огромное облако пронзительно зеленого, словно фосфоресцирующего света. Оно было живым, сияющим и таким манящим, что Китэрия попыталась поднять руку, будто думала, что дотянется до этой сказки и ощутит её кристально чистое, околдовывающее сияние, как дуновение чего-то прекрасного и столь необходимого ей сейчас.

– Ледяной омут, – послышался рядом с ней голос Таймара, и Китэрия увидела, что князь с любопытством наблюдает за ней.

– Он прекрасен, – прошептала Китэрия и всё же не сдержалась, заплакала, снова услышав хрипловатый смешок Таймара.

– В моём мире тоже есть красота, – раздалось прямо около её уха. – Но она совсем не такая как в Валамаре, верно? – спросил князь, отрывая от подола её платья тонкую полоску, и, вытирая ею влажные от слез щеки Китэрии.

– Верно, – согласилась девушка, посмотрев на него снизу вверх.

Князь больше не улыбался, его лицо было непроницаемо-серьёзным, он думал, думал сосредоточено, и этэри знала о чём. Принц Дей-Айрака размышлял над тем, какую такую особенную дичь поймал его воин, и как бы так сделать, чтобы он не растерзал её в ближайшее время. А воин тем временем бросал недовольные взгляды в их сторону, и Китэрия буквально кожей ощущала его злость. И всё же Харух молчал, не смея перечить своему князю.

– Останемся на ночлег за теми валунами, – скомандовал Таймар, отодвигаясь от этэри.

Обрадованные тем, что отдых близок Маруха и Харух заработали рычагами шустрее и, уже через четверть часа воины выгружались из тарантаса.

– Маруха, собери хворост и перекати-поле, а ты, Харух, тент на тарантас набрось, – распорядился князь и ушёл в горизонт.

– Наверное, один хочет побыть, – предположила Нэвра, уставившись на Таймара.

– Наверное, – согласилась Китэрия, предвкушая, что скоро тоже сможет размять ноги.

– И как он только терпит их подле себя? – поражалась Нэвра, продолжая смотреть в спину удаляющегося князя.

– Кого? – не сразу поняла Китэрия.

– Людей своих, кого же ещё.

– Мне не кажется, что он их терпит, – начала было Китэрия, а потом задумалась и проговорила, – хотя, возможно, ты и права.

Нэвра повернула голову к сестре, озадаченно посмотрела на неё, а потом спросила:

– Тэри, ты что в этих гадких землях дар свой растеряла, что ли? Даже я вижу, что Таймар Маелрах не похож ни на одного встреченного нами роглуарца.

– Конечно не похож, Нэвра, он же князь, а если точнее принц!

– Полагаешь, дело только в этом?

Китэрия задумалась, тоже обратив взгляд на раскачивающуюся фигуру Таймара, что чернела на мерцающем зелёном фоне Ледяного омута.

– Нет, Нэвра, ты права, тут что-то ещё, но что именно, я пока понять не могу. Его очень трудно «читать», я сначала было подумала, что это из-за раны или из-за того, что я не на родной земле, но с Харухом и Марухой у меня таких проблем не возникает. Их я вижу, пожалуй, даже слишком хорошо, – Китэрия поморщилась, вспомнив, как трясло от злобы и вожделения капитана, когда князь утирал её слёзы восторга.

– Предпочла бы не чувствовать его вовсе? – поняла Нэвра, провожая взглядом кружащего вокруг повозки Харуха, копошащегося с тентом.

– Наверное, это малодушно и видящая не должна так говорить, но да!

– Не кори себя, – попыталась утешить сестру Нэвра. – Даже я бы предпочла не видеть его чудовищной рожи. И как только природа могла создать такое уродство?

– Вероятно, когда он рождался, – подал голос, проснувшийся Сиху, – природа решила отдохнуть.

Все дружно посмотрели на звероподобного Харуха, расправляющего тент, а потом на них сошла темень.

Пленники ещё довольно долго сидели в полной темноте. Они думали, что, когда воины запалят костер, их выпустят погреться, но вот послышался треск горящей травы, хруст ломающихся ящеровых хребтов, которые роглуарцы обгладывали, громко чавкая, а они всё сидели и сидели в своей темнице. И только когда солдаты закончили с вечерней трапезой, откинулся полог и показалась голова смущенного Марухи.

– Я тут это… еды вам принёс, – проговорил он, пододвигая к ним хлеб и мясо.

– Спасибо, – процедил Сиху и попытался взять ящера, но не дотянулся. – Эй… эй, ты, вернись! Это что издёвка такая?! – кричал он вслед удаляющемуся солдату Таймара.

Нэвра протянула вперед ногу и подцепила ею кусок лепешки, но тут до её тонкого слуха донёсся голос служанки, и она замерла, прислушиваясь. Женщина просила князя сжалиться над пленниками и пустить их погреться к костру.

– Они ведь нужны вам живыми, – увещевала мудрая женщина.

– Но не обязательно здоровыми, – отшутился князь.

– Возможно, воительница и жрец крепкие люди, но та девушка с вересковыми волосами не переживёт сегодняшней ночи, если вы не позаботитесь о ней.

В разговор вступил Харух, он говорил очень тихо, но Нэвра поняла, что и капитан упрашивал князя выпустить хотя бы Китэрию.

– Ладно, – сдался Таймар, приведите их.

Сидеть у костра было хорошо, много лучше, чем в тёмной, пропахшей мужским сапогами повозке, к тому же служанка напоила всех горячим травяным настоем. Но блаженная передышка оказалась недолгой. Как только валамарцы покончили с едой, Таймар велел загнать их обратно в повозку, правда, в качестве поблажки разрешил удлинить цепи, чтобы они могли вытянуться и подремать.

Сиху, привыкшему к холодным каменным стенам Янизи это удалось, а вот изнеженные тремя валамарскими светилами Китэрия с Нэврой всю ночь стучали зубами, пока в их повозке не показался злой князь и не отдал им свой подбитый мехом плащ, чтобы те укрылись и перестали раздражать его клацаньем.

Наутро Китэрия проснулась больной, а к вечеру поднялся такой жар, что она начала бредить. С этого момента услужливая женщина почти не отходила от неё, постоянно протирая тряпицей взмокший лоб и приговаривая, что скоро всё кончится. Китэрии было так худо, что она действительно мечтала, чтобы всё кончилось, причём раз и навсегда.

Тарантас, который развивал скорость не больше пятнадцати саженей в час, стал их домом на время пути. Тусклые серые дни сменяли вечера, полные умопомрачительных красок и запахов, но Китэрия уже не могла ими наслаждаться, она всё чаще и чаще проваливалась в забытьё. Единственное, что её хоть как-то радовало, так это то, что с наступлением сумерек они останавливались на ночлег, и ей позволяли с часок погреться у костра. Но затем её, как и всех пленных, отправляли в тарантас. Сами же роглуарцы раскладывали шерстяные одеяла прямо на земле, и засыпали вокруг догорающего костра.

На третью ночь, принудительно воздерживающийся Харух, всё же не стерпел и, дождавшись, когда князь заснёт, пробрался в повозку и разбудил Китэрию своими жадными, трясущимися руками, шарящими по её лифу.

– Таймар запретил мне до поры трогать твою щёлку, но не всё остальное, – содрогаясь, шептал Харух, путаясь в собственной шнуровке на штанах.

Китэрия попыталась закричать, но предусмотрительный капитан зажал ей рот, продолжая свободной рукой ковыряться в завязках.

Несчастную девушку выручила Нэвра, которая спала настолько чутко, что проснулась, как только заслышала вялое трепыхание ослабевшей сестры. Недолго думая, она подняла шум и только потом огрела капитана тяжелым обручем кандалов.

На её вопли пришёл Таймар и, увидев нависшего над Китэрией Харуха, впал в такую ярость, что Нэвра уж было подумала, что князь наконец-то прикончит этого похотливого безумца.

– Я сколько раз должен повторять приказы, чтобы они дошли до тебя?! – заорал он, хватая капитана за шиворот и выталкивая из повозки. – Сколько раз?!

Что происходило после того, как мужчины оставили их, девушки могли только гадать, но, судя по хрустким и тупым звукам ударов, которыми князь награждал капитана за неповиновение, – ничего хорошего. Этэри сидели в обнимку. Нэвра пыталась унять дрожь своей сестры, которая впала в исступление. Сиху тоже что-то говорил ей, стараясь утешить, но лилулай не слышала его. Она махала руками, отгоняя призрак отвратительного капитанского лица, что никак не желал отлипать от неё. Через полчаса к ним заглянул Таймар, застав пленницу в состоянии, граничащим с помешательством.

– Что он сделал? – лаконично спросил князь у Китэрии, рыдающей на руках у сестры.

– Ничего хорошего, – ответила за неё Нэвра. – Не видно, разве?

– Что конкретно он с ней сделал? – потребовал князь более развёрнутого ответа.

– Пока только напугал, я даже боюсь представить, что будет, когда…

– Напугал и всё? – недоверчиво переспросил Таймар.

– Ну да, а что этого мало?!

Таймар опалил девушек яростным взглядом, потерев разбитые в кровь костяшки, и, выругавшись, оставил одних.

Всю оставшуюся дорогу капитан не сводил своих хищных, недобрых глаз с обреченной Китэрии, а Таймар не сводил глаз с Харуха. Этэри начала понимать, что стала тем самым колышком, который каменоломы вбивают в упругое тело скалы, дабы оно, набрав влагу, постепенно распёрло её, расколов на части.

Взяв в плен неведомых им созданий, воины мрачных земель понятия не имели, что с ними делать. Конечно, за исключением Харуха, тот благодаря удивительной твердолобости и выдающейся толстокожести не то, что не ощущал, но даже и не подозревал, со сколь отличными от него существами имеет дело. Даже подглуповатый Маруха держался с этэри по возможности почтительно, где-то в глубине своего никчёмного сознания понимая, что, пленив служителей храма, поступил опрометчиво. И лишь Таймар хоть и не испытывал сожалений (скорее даже наоборот), лучше прочих осознавал значимость новых рабов.

Никто, кроме капитана, не претендовал на жриц Доли-Яо, как на особ женского пола, и это становилось проблемой, потому что вконец обуревший от страсти Харух, совершенно перестал себя контролировать, беспрестанно цепляя Китэрию и раздражая тем самым князя. В конце концов, пленных пришлось пересадить в нос повозки, а на женщин накинуть стянутый с капитана плащ, чтобы тот не соблазнялся их прелестями.

Так Китэрия и Нэвра лишились единственной радости – лицезрения хоть и унылых, но всё же по-своему интересных окраин Дей-Айрака, где вдоль дороги раскинулись невысокие скалы, поросшие мхом и вереском.

К концу пятого дня путники прибыли к заливу, где у князя был свой причал с кораблями и лодками. Отправив механическую повозку обратно в каменоломни и загрузившись в небольшой кораблик, трое роглуарских воинов вместе со своей добычей поплыли к острову. Китэрия ещё не знала, что это за место, но даже издали она чувствовала, как от клочка земли, светящегося вдалеке фонарями, тянет особенной, непонятной ей роглуарской жизнью.

Глава 6. Таймар

Пока ехали к Бычьему острову, Харух всё расспрашивал князя, отчего они не двинулись сразу в столицу, до которой можно было добраться всего дней за десять? Ему не давал покоя вопрос, зачем имея обузу, делать такой крюк, ведь княжеский остров был в стороне от Вайрука?

– Бычий остров ближе столицы, – коротко объяснял князь. – А отличная темница у меня и там есть.

– Но разве ты не хочешь показать пленных отцу?

– А ты? – спросил князь, в упор глядя на капитана и понимая, что ответ будет отрицательным.

Таймара очень настораживала скверная история, произошедшая с капитаном. Конечно, Харух всегда был неуёмным сластолюбцем и мог перемять несколько баб за вечер. Не раз случалось и так, что несчастные не выдерживали его напора и просто отдавали концы прямо в постели. Но он никогда не терял при виде женщины головы. Когда Харух встречал красотку, реагировала лишь его нижняя часть тела, ни мыслей, ни тем более сердца капитана девушки не затрагивали. А как только он утолял свой голод, сразу же забывал о них, становясь лучшим воином в его армии.

Князь терпел недостатки капитана и даже жертвовал ему провинившихся рабынь, но лишь потому, что тот был выдающимся мечником. Теперь же он видел, что злосчастная рабыня, которую его воин привёз домой, повредила ему рассудок. Не имевший дурной привычки перечить Харух, вдруг совсем потерял голову от желания, не осознавая, что в руки ему попалась не просто подстилка с цветными волосами, но удивительное создание из другого мира, способное открыть Роглуару его тайны.

Таймар и сам был не прочь приласкать эту чаровницу, но в отличае от капитна он понимал, что на кону нечто большее, чем плотские радости. К тому же он всерьёз начал подозревать, что Китэрия околдовывает их и делает это намеренно, дабы посеять смуту меж солдатами вражеской армии.

«Если мои догадки верны, – думал князь, разглядывая сидящую в лодке лилулай, – то везти её в город крайне опасно. Такой женщине место в гареме на Бычьем острове, где одни бабы да евнухи».

Прибыв на землю, принадлежавшую ему и только ему, Таймар вдохнул полной грудью манящей запах свободы, яблок и пряного лавандового масла.

– Приведите новеньких в порядок и разместите в темнице верхнего двора, – велел он, набежавшим со всех сторон стражникам. – И да, мужчину не портить, он нужен мне таким как есть.

– Отчего в темницу, князь? – изумился Харух.

– Ну не в своих же покоях ты их оставишь? Забыл, как Нэвра управляется с оружием?

– Нет, не забыл, – хмуро ответил капитан. – Но может хотя бы…

– Китэрия ещё опасней, – перебил солдата Таймар. – Эта барышня тебе все мозги набекрень свернула, а хер узлом завязала. Ты мой лучший воин, Харух, я неспроста сделал тебя капитаном, но порой, ты меня просто убиваешь своей непроходимой тупостью. Она не просто женщина, – она этэри, обслуживающая Пирамиду. Все эти существа наделены особым даром. В детстве я отчего-то представлял себе их сообщество, как некое воинское братство, и Нэвра подтверждает эту теорию. Даже библиотекарь и старик сражались лучше, чем Маруха или Галор. И только Китэрия уступает нам в искусстве боя. А это значит, что у нее какой-то иной, очень ценный и, возможно, редкий дар, иначе её братья и сёстры по вере не сражались бы за неё так отчаянно. К тому же она знает несметное количество секретов про Валамар. Эти пленные – лучшие трофеи, что мы могли доставить в наш круг, а ты так бездарно хочешь ими воспользоваться.

– Но почему нельзя использовать её как языка днём и как бабу по ночам? – продолжал недоумевать Харух.

– Да потому, что она девственница, дубина! – не выдержал Таймар. – Так просто тайны своей родины она не раскроет. Мне нужны рычаги давления на неё и лучший из них – это ты. Ни для кого не секрет, что бабы боятся тебя, как смерча.

– Подумаешь, пару тройку рабынь уходил, – буркнул Харух. – С кем не бывает?

Таймар не стал спорить с капитаном, тем более, что тот действительно был не одинок в своих пороках.

– Поумерь свой пыл, Харух, по крайней мере, пока я не закончу с допросами, – проговорил князь, удаляясь в свой замок.

Допросы Таймар намеревался начать в этот же вечер. Ему не терпелось узнать, что за тайны скрываются в этой фарфоровой головке с неотразимым личиком, поэтому наскоро приведя себя в порядок после длительного путешествия, он перекусил и отправился в подземелье, где лучшие каменщики его империи отстроили казематы для особо строптивых.

В сыром, пропахшем плесенью и болью подвале он обнаружил всю троицу. Новые рабы жались в дальний угол маленькой камеры и глядели на него исподлобья. Таймар окинул взглядом грязных, затравленных этэри, которые на враждебных землях уже начинали терять свой былой лоск хладнокровного величия.

– Я же велел привести пленных в порядок! – гаркнул он на тюремщика.

– Д-д-да, мой князь, но эта девушка, – он показал трясущимся пальцем на ощерившуюся Нэвру, – даже будучи в кандалах, она умудрилась убить двух конвоиров.

Таймар расхохотался, глядя на скалящую зубы воительницу, закрывающую собой Китэрию. Он смотрел на Нэвру с восхищением, поражаясь её преображению. Ещё пять дней назад девчонка истерила, оказавшись невольной свидетельницей насилия над сестрой. Теперь же, сидя в каменной темнице, повязанная по рукам и ногам, словно дикая кошка, она показывала своё истинное лицо, и Таймару оно нравилось. Его привлекали светящиеся в темноте кошачьи глаза, чуть заостренные клыки, которые она, уже не стесняясь, демонстрировала каждому, кто хотел прикоснуться к лилулай, но главное, – его заводила ярость этэри. Эта ярость будто большой мыльный пузырь надувалась вокруг загнанной в угол воительницы, переливаясь десятками разных красок, которые князю были хорошо знакомы с детства.

– Поразительные создания, – проговорил он, вглядываясь в Нэвру. – Как чувствует себя муэ Китэрия? – поинтересовался он у девушки.

Та лишь зашипела ему в ответ.

– Вот тебе и светлые создания, – проговорил он ухмыляясь. – Скажешь, роглуарский воздух отравляет твоё сердце? А может вы просто-напросто, ничем не отличаетесь от нас, а, божьи люди?

Нэвра снова зашипела.

– Я рассчитывал на более конструктивную беседу, – изрёк Таймар, тяжело вздыхая. – Рассадить их по разным камерам, и если помыть и переодеть нет никакой возможности, значит оборудуйте их клетки таким образом, чтобы они могли сделать это сами. Не хватало еще чёрную хворь развести. Выполняйте, – отдал он приказание и удалился.

Ближе к ночи наказ Таймара был выполнен, и когда он уже собирался отходить ко сну, ему доложили о том, что начальник казематов просит принять его.

– Впустите, – разрешил князь.

В покои зашел седовласый мужчина, повидавший на своем посту немало странностей и уже давно привыкший ничему не удивляться. Но сейчас на его обветренном лице лежала тень недоумения и некоего нуменозного, раболепного страха. Таймар насторожился.

– Что стряслось? – спросил он его.

– Мой князь, – неуверенно начал мужчина, – я… Мне… По-моему…. Не кажется ли вам, что я должен знать, кого охраняют мои люди?

– Что, славная Нэвра умертвила ещё несколько надзирателей?

– Не в этом дело, хотя, конечно, и в этом тоже, просто девушка с цветными волосами она… Она очень плоха. У неё серьёзное увечье и оно кровоточит, но её кровь… – начальник казематов, прикрыл ладонью рот, будто боялся рассыпать лишние, ненужные слова.

– Голубая, – спокойно подсказал князь.

Мужчина судорожно сглотнул и закивал, пуча глаза.

– Девушку с цветными волосами зовут Китэрия. Она в сознании?

– Д-да.

– Хорошо. Как думаешь, она сможет убежать?

– Какой там, она передвигаться-то самостоятельно не может.

Таймар с силой вдарил по краю столешницы, сам поразившись, что эта весть настолько разозлила его.

– Освободить одну из комнат в доме на мосту, и приготовить её для раненой пленницы, приставив к ней служанку и моего личного лекаря.

Начальник казематов замешкался, уставившись на князя немигающим взглядом.

– Что стоим?! – завопил Таймар. – Живо исполнять! Через полчаса проверю.

Когда за князем прислали человека с докладом о том, что дом на мосту обустроен под госпиталь, а Китэрия перемещена в лучшую комнату, он отправился проверить насколько плачевно её состояние.

Дом на мосту был одним из излюбленных мест князя. Здесь жили самые обворожительные из его наложниц. В нем всегда царил таинственный полумрак, в котором клубились дымные лампадки с вересковым маслом, ручьями тёк пряный хрог, а розовотелые красавицы, изнемогающие от тоски по его крепким рукам, шуршали в гостиной дорогими шелками, заманивая его в свои объятья. Теперь же каменные стены, увешанные трофейными рогами и звериными головами, освещали десятки ламп. По коридорам носилась челядь с кувшинами для воды, а в воздухе пахло не страстью, а отчаянием и мукой. Все служащие понимали, что если загадочная рабыня отдаст Богам душу, то князь скормит и их никчемные душонки, но уже не демиургам, а демонам.

Пройдя быстрым шагом гостиную, он поднялся на второй этаж, к спальням. В крайней, самой просторной и дорого обставленной он нашел раненую. Вокруг её кровати суетились две немолодые женщины и врач.

– Грейте чаил, грейте. И нитку с иглой в нем промойте, безмозглые курицы, – срывал свой гнев на подручных не на шутку встревоженный мужчина.

Он нависал над стонущей этэри и пытался что-то втолковать ей, но девушка отмахивалась от него.

Таймар приблизился к ложу больной.

– Нет, нет, – умоляла Китэрия, – не надо меня колоть иголками, просто раздобудьте корень геропонуса, можно ещё немного варашки… да, да и плесень, вам нужна плесень, Нэвра сделает из неё обеззараживатель.

– Но, моя дорогая, я понятия не имею, что такое геропонус и варашка. Плесени у нас, конечно, хоть отбавляй, но разве же она вам поможет?

– Нэвра, она найдет всё что надо, позовите Нэвру, – стояла на своем Китэрия.

– Она бредит, мой князь, – опуская руки, проговорил врач. – Состояние её ухудшается, не знаю, что с кровью, но она плохо сворачивается.

Таймар подошёл к мечущейся в постели девушке и вгляделся в её влажные глаза. Если бы чужая боль могла стать ядом, она непременно отравила бы сейчас князя. На Таймара смотрела не обезумевшая, но отчаявшаяся женщина, чьи речи и мольбы о помощи здесь никто не слышал, а точнее плохо понимал. Высшим слогом, на котором изъяснялись валамарцы, в Роглуаре владели лишь отпрыски Деорака, жалкая горстка из знати да опытные врачи и то не слишком хорошо. Чудо, что среди его рабынь имелась бывшая жена посла, скверно, но всё же говорившая на высшем слоге, иначе пришлось бы приставить к пленнице лекаря вместо служанки.

– Она не бредит, – проговорил князь, отстраняя лекаря и присаживаясь на край постели. – Что такое варашка, какое-то растение или уже готовое снадобье? – спросил он, обращаясь к девушке настолько мягко, насколько мог.

– Цветок, белый цветок с желтой сердцевиной, их полным-полно в полях, из него делают отвар. А геропонус это кустарник с ярко-синими цветами, его в смешанных лесах можно отыскать, у ваших травниц наверняка есть. Он нужен, чтобы восстановить силы.

– Я разочарую тебя, в Дей-Айраке очень мало лесов, а поля, усеянные варашкой, я в своей жизни видел лишь раз – в долине Нувэй.

– Это же сорняк, неприхотливый сорняк, он должен у вас расти, – отчаявшись, простонала этэри.

– У нас и понятия-то такого нет – сорняк, – усмехнувшись, проговорил Таймар. – С тех пор, как демоны обесплодили большую часть наших земель, низвергнув на них лаву с трех вулканов, любая травинка в Роглуаре – ценность.

– Мне жаль, – печально прошептала Китэрия, и Таймар отчего-то поверил в эту её печаль.

– Позволь моим лекарям сделать то, что они могут, и не требуй от них большего. Они тебя не поймут.

– Зачем ты пытаешься сохранить мне жизнь?

– Я думал, это очевидно.

– Чтобы вытянуть из меня всё, что я знаю о Валамаре, а потом отдать тому громиле со звериным лицом?

– Ты его собственность, и он волен делать с тобой всё, что пожелает. То, что я не позволяю ему трогать тебя, нарушает «воинское слово». У нас есть определенные законы, и даже я не смогу защищать тебя от Харуха вечно, – против собственной воли разоткровенничался Таймар.

– Ты не похож на раба законов, – прошептала Китэрия, прищурившись, словно всматриваясь в зернистый узор таймаровой сущности и разбирая его на составляющие.

Князь поежился, вновь ощутив стыдливое и такое непривычное для себя ощущение душевной наготы. Он – мужчина, никогда прежде не позволявший ни одной женщине такой вольности как прямой, изучающий взгляд, уже дважды терял перед чужестранкой покой. А всё от того, что она умела проникнуть сквозь покровы, защищающие его внутренний мир от посторонних глаз. Он хотел было уйти, отложив допрос до завтра, но тут Китэрия встрепенулась и, приподнявшись на локтях, потянулась к нему.

– Ты чувствуешь, – потрясенно проговорила она, – ты всё чувствуешь! Это поразительно, – этэри улыбнулась, словно нашла на его лице решение некой сложнейшей задачи, мучавшей её все эти дни.

– Похоже, ты всё-таки бредишь, – отстраняясь, проговорил Таймар.

– Ты знаешь, что нет, – продолжая улыбаться, отозвалась Китэрия, снова кладя голову на подушки.

Ещё секунду назад князь хотел сорваться с места и бежать от этой женщины со всепроникающим взглядом. Но вот она положила свою прекрасную голову на шкуры и, прикрыв глаза, прошептала:

– Спрашивай.

– Что спрашивать?

– Задай вопросы, что мучают тебя.

– И ты ответишь на них?

– Да, но не все ответы будут тебе понятны.

От такой неслыханной щедрости у Таймара вылетел из головы весь стройный план допроса, который он продумывал в пути. И вместо того, чтобы задать действительно важные вопросы, он спросил:

– Что именно я чувствую?

– Всё.

– Не понял.

– Я предупреждала.

– Не играй со мной, – прорычал Таймар, жестом выпроваживая посторонних.

Как только врач с помощницами удалились, Китэрия продолжила:

– Я не встретила пока в Роглуаре ни одного человека, который имел бы такую же высокую сенситивность как у тебя. Никто из здешних людей не чувствует моего взгляда. Но от тебя сложно что-либо утаить, ведь чтобы видеть, ты используешь не только глаза, и это странно. Здесь в Роглуаре странно, – пояснила она.

– Не понимаю, – повторился Таймар.

– Конечно, не понимаешь, ведь тебе кажется, что я говорю о вполне естественных вещах. Но дело в том, что они естественны лишь для тебя. Прочие роглуарцы лишены твоего чуткого виденья, оттого-то они и смотрят на тебя, как на Высшего, – Китэрия усмехнулась.

– Что тебя так развеселило? – зло выплюнул князь.

– Я представляла нижний мир совсем не таким, каким он явился мне, через тебя. Мне казалось, что каждый круг сам по себе. Вот Валамар – мой дом, а где-то там есть Роглуар. И нас ничего не связывает, кроме Стержня Пирамиды. Но в действительности не существует отдельно взятых миров. Есть лишь один Мир, состоящий из многих кругов. Каждую плоскость можно представить, как отдельную, но лишь представить. Я знаю, что жители Роглуара воспринимают верхние миры как просто более благоприятные для жизни пространства. А то, что они достались именно нам, вы считаете высшей несправедливостью. Как воины, вы убеждены, что должны отвоевать лучшие земли. Но завоевать высший мир нельзя, в него можно только перейти. Ты сейчас не поверишь мне, посчитаешь это уловкой, но это правда, и рано или поздно ты поймёшь это, Таймар Маелрах – князь Бычьего острова и принц Дей-Айрака. Многие великие мужи пытались захватить Валамар, но никто так и не смог обосноваться в нём.

– Не мудрено, – со злобой процедил Таймар, – Я видел, как ваши колдуны изничтожают нас. От моих лучших людей даже мокрого места не осталось. Они исчезли с лица земли, будто их никогда и не было!

– Скорее всего, они действительно исчезли с лица земли, но только нашей, а не вашей.

– Поясни, – подобравшись, потребовал Таймар.

– Мы не убиваем демонов, а лишь изгоняем.

– В смысле?

– Возвращаем туда, откуда они пришли, – объяснила этэри, а тише добавила, – по возможности.

– Хочешь сказать, твой этот маг в золотых одеждах не убил Вышибалу, Галора и Доку, а домой вернул, в Роглуар?

– Скорее всего.

– Но, почему?! – в недоумении воскликнул Таймар, который просто не мог поверить в этакое сумасбродство. Он ненавидел старика за то, что тот сотворил с его воинами, но и понимал. Ведь разве мог тот поступить иначе, будучи хозяином своих земель. – Почему? – повторил князь свой вопрос, глядя на девушку, что так и продолжала отстранённо смотреть в потолок.

– Из гуманизма, – проговорила она тихо-тихо. – Если ты попадешь в пятое измерение, оно покажется тебе раем, и ты захочешь остаться в нём. Но законы высших кругов, как, впрочем, и низших не ведомы простым смертным, поэтому они часто нарушаются. Любое существо, попадая в вышестоящий круг, неизбежно приносит разрушения и часто даже не со зла, а по неведению. Мы не наказываем низших за невежество, ибо оно есть часть их мира. Но и вносить в наши дома хаос позволить не можем, поэтому и возвращаем вас туда, откуда вы приходите.

– Намекаешь на то, что моё появление в Валамаре так же страшно, как явление демона Хесура в Роглуаре?

– Ну, – протянула Китэрия, – Хесуар – демонический мир, а мы с вами все-таки люди. Я думаю, что ангелам мы кажемся демонами, – улыбнувшись, предположила этэри.

– Даже вы – валамарцы?

– Мы – люди, – поправила Китэрия. – Если ты внимательно изучал устройство нашей Пирамиды, то помнишь, что в ней первые два круга – демонические, следующие два – человеческие, потом ангельские, тоже парные и только последний круг – круг демиургов, рожденных нашим Богом Сатом не парный. Думаю, это неспроста, наверное, устроителям казалось, что переход из демонов в люди, а из людей в ангелы, слишком резок, от того они и сотворили парные круги. Получается, что Валамар – старший брат Роглуара.