Текст книги "В погоне за солнцем (СИ)"

Автор книги: Алиса Элер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)

   – Три, – вежливо поправила Камелия, звонко щелкнув пальцами. В дверь, покачиваясь, влетел... маленький дамский чемоданчик.

   – М-м-м? – невнятно, но весьма угрожающе промычал Нэльвё.

   Чемоданчик верным псом ткнулся в ноги Камелии. Ну, точно дамский – маленький, аккуратный, со скругленными краями. Кокетливый бантик с рюшами элегантно перехватывал верхнюю половину чемоданчика.

   – Что с вами, мастер Нэльвё? – вежливо поинтересовалась Камелия, демонстрируя фантастическую невозмутимость.

   – Что это? – тихим, подозрительно равнодушным голосом спросил он.

   – Чемодан, – смотря на него невинными ясно-лазурными глазами, послушно ответила она.

   – Замечательно. Но почему чемодан?

   – Что?

   – Ну, как. Почему чемодан, а не сундук? Или сразу шкаф?! – взорвался он.

   – А во что я должна была убрать вещи?

   – В сумку!

   – Ее неудобно нести. И одежда мнется.

   – Так разгладьте заклинанием, госпожа маг!

   – Одежда от этого портится.

   Нэльвё замолчал. Глубоко вдохнул, выдохнул... и тихо-тихо начал:

   – Чемоданы придумали для тех, кто путешествует в каретах и экипажах. Мы же с вами едем верхом... л-леди. Как вы его повезете?

   – Слевитирую, – буркнула Камелия. Об этом моменте, она, кажется, не задумалась, но отступать не собиралась из принципа.

   – На ходу? – издевательски спросил thas-Elv'inor. – С удовольствием полюбуюсь на это. Жаль, недолго: боюсь, вы потеряете концентрацию уже секунд через пять.

   – Значит, пристрою перед передней лукой седла и буду придерживать, – ледяным тоном отрезала она.

   Нэльвё хотел ответить очередной издевкой, но вмешался я:

   – Хватит. Мы возьмем сельских лошадок, Нэльвё. Сельских, драконы тебя побери! Какой там галоп? Попросим продать леди самую мирную лошадку – и все!

   Но спорщики униматься не желали. Исчерпав аргументы, они перешли на колкости и язвительные замечания. И я махнул рукой: хотите ссориться – пожалуйста! Только меня не трогайте.

   Я еще раз пробежал взглядом по сумкам, прикидывая, ничего ли мы не забыли. Вроде бы, все в порядке... кстати!

   – А где кошка?

   – Что? – переспросил хмурый Нэльвё, обернувшись.

   – Где твоя кошка? – повторил я. – Как же ее... Риин?

   – Корин согласился за ней присмотреть, – сухо сказал он.

   Я тут же потерял интерес к nieris, уловив Кое-что более интригующее.

   – Ты собираешь вернуться в Торлисс?

   – Может быть, – отрезал thas-Elv'inor, и смерил таким тяжелым взглядом, что я счел за лучшее замолчать.

   Обстановку разрядил кстати вернувшийся Корин. И оптимистично доложил, потрясая полной горстью монет:

   – Два злата мелочью! Ну что, когда отбываете?

   – Прямо сейчас, – Нэльвё забросил на плечо одну из сумок и подхватив чемоданчик. В нем что-то тихонько брякнуло; раздался тихий перестук.

   Камелия надулась под перекрестьем взглядов, но ответила.

   – Там одежда и косметика. Белила, помада, румяна... Я не могу путешествовать, как простая бродяжка.

   Спорить с высокородной не стали. Только Корин тоскливо вздохнул, а я с каменным лицом протянул Камелии руку, помогая подняться.

   – Встаньте ближе, – скомандовал я. – Отлично.

   – Деньги! – напомнил Корин. Произошла небольшая заминка: Нэльвё, увешенному сумками, чемоданами и ножнами, забирать было не сподручно, а мне предстояло разворачивать скомканную структуру заклинания. В итоге деньги ссыпали в протянутые ладони Камелии.

   – Готовы? – спросил я, и, не дожидаясь ответа, просто выбросил руку вперед, одновременно раскрывая сжатую в кулак ладонь. И мое желание, мой приказ, моя мольба выпорхнула сонмом торопливо шелестящих пламенными крылами бабочек. Взвилась вверх, к потолку, заметалась, закружилась вокруг, теряя очертаниями, сливаясь в одно, сплетаясь в кружево...

   Мгновение перехода – доли секунды, неразличимые для того, кто впервые перемещался так. И ночь заключила нас в объятья...

Глава 4

   Шаг, уклон – так, чтобы дымчато-серый клинок противника, самого страшного из всех, не смог коснуться его тонко отточенным лезвием. Ответный выпад – в меру сдержанный, в меру безумный. Иначе не победить.

   Шаг, уклон, разворот. Удар, новый уклон. И еще один, еще, на пределе сил, на сбитом дыхании, только затем, чтобы вновь ударить. Не в ответ – наперед. Ему не нужно знать, задет его противник или нет, потому что он знает: не задет.

   Потому что его противник, самый страшный из всех – он сам.

   Дорожка из мягких, по-кошачьему плавных шагов. Увлечь его за собой, уйти с линии удара и, вскинув меч, обрушить в едином порыве не силу – черную ненависть, что сжигает сердце.

   Ненависть к себе.

   Тень уходит не за секунду – за мгновение до удара. Как уходит всегда в его бесконечной, нескончаемой погоне.

   Шаг, уклон, разворот, удар, удар, уход, шаг, удар!

   Никогда не догнать – и не победить.

   ...Он мог вдохнуть в тень жизнь, воплотить в таком чуждом ей мире. Мог – но уже давно не делал этого. Потому что обычной тени не сравниться с ним во владении клинком, а его тень... Свою тень, похожую на него, как зыбкое отражение в зеркале, Эрелайн не смел оживить. Потому что она и есть отражение – отражение его мыслей, его чувств... его воспоминаний. Его ненависти.

   А ему еще слишком рано уходить.

   Нет, не так: он не имеет права уходить.

   – Вы закончили, лорд Эрелайн?

   Эрелайн, замерший после последнего удара странной ломаной тенью, выпрямился и, загнав в ножны клинок, обернулся. Губ коснулась слабая, но искренняя улыбка.

   – Рейген! Вы уже вернулись из гарнизона?

   – Только что, – темноволосый и темноглазый Alle-vierry шагнул навстречу, легко придержав дверь. Ответная улыбка коснулась его губ, сдержанная, но не скованная. Как между старыми знакомыми, которые никогда не были особенно близки. – Я сразу направился к вам.

   Улыбка, озарившая его лицо в первые мгновения, ушла, и открылась прежде незаметная усталость, выдававшая человека, только что вернувшегося с дороги. Черты болезненно заострились, уголки губ нервно опущены, дорожный плащ истерзан ветром, с капюшона и потемневших волос срываются холодные капли, шаги оставляют на гранитном полу грязь – в Холмах разыгралась буря, несмотря на то, что до месяца Первых Гроз осталось еще четыре дня.

   – Вам, наверное, непросто было меня отыскать: я никого не предупредил о своих планах, а сопровождение гвардейцев счел излишним.

   – В Драконьих Когтях вас несложно найти. Вы либо в кабинете, либо... – Рейген поднял взгляд, как бы обводя им гулкую пустоту зала, – здесь.

   – Не думал, что настолько предсказуем. Даже немного досадно, – усмехнулся Эрелайн. И почти сразу оборвал себя более важным вопросом: – Что говорят в крепости? О чем доносят дозорные?

   Лорд-командующий разом помрачнел, будто кто-то стер с его лица любой намек на улыбку.

   – Стычки происходят все чаще, и все чаще Сумеречных видят в Холмах. Не думаю, что совпадение. Считать так было бы слишком самонадеянно.

   – Вы правы. Самонадеянно, – голос Эрелайна заледенел. Жизнь ушла из него, как и из свинцово-серых, потемневших глаз. Впрочем, совсем ненадолго: лорд-хранитель тряхнул головой, и странное оцепенение разбилось стеклянными осколками. К Рейгену он обратился уже другим голосом: – Я надеюсь, вы отдали соответствующие распоряжения?

   – Разумеется. Усилить патрули, вдвое увеличить гарнизон крепостей. Тщательнее искать – и обрушивать тропы через Перевал.

   Эрелайн кивнул в знак того, что лорд-командующий стражей услышан, но не считая нужным что-либо говорить. Взгляд, так и не прояснившийся, скользнул по гранитным стенам, серым и таким тяжелым, что рядом с ними становится нечем дышать, узким окнам, сквозь которые пробивается пасмурный день...

   – С вашего позволения, я... – начал Рейген. Скрипнули сапоги, выдавая его шаг.

   – Кэррой.

   – Прошу прошения? – в голосе лорда-командующего отчетливо звучало удивление.

   – Вы не узнали ничего нового о Кэррое?

   Эрелайн обернулся. И, скользнув по напряженной позе Рейгена, встретившись с его взглядом, уже не спросил – утвердил:

   – Узнали.

   – Один из стражей перевала, – медленно начал aelvis, тщательно подбирая слова, – сказал, что видел на Жемчужных Берегах Зарерожденного, – и, предвосхищая вопрос, продолжил: – Лица разглядеть не удалось. Нельзя утверждать со всей уверенностью, что страж не ошибся: наблюдение велось со слишком большом расстояния, а иных подтверждений нет.

   – Подобраться ближе он не смог?

   Голос лорда звучал ровно, безразлично, ничем не выдавая звенящего в нем самом напряжения.

   – Нет, но пытался. Слишком велик был риск оказаться замеченными.

   – Зарерожденный среди Сумеречных... – повторил Эрелайн и отвернулся: он не был уверен в том, что его лицо не выражает никаких чувств. – Сумеречные никогда не идут на сделки и компромиссы, и никогда не берут пленных. Как и мы.

   – Я не хотел говорить вам то, что может оказаться заведомо ложным. – сухо ответил Рейген. – Если бы сообщение подтвердилось...

   – Позвольте мне самому решать, что является заведомо ложным, и в каких сообщениях я нуждаюсь.

   Сказано это было с улыбкой, но все равно прозвучало слишком жестоко. Эрелайн продолжил, сменив не тон голоса – тон речи:

   – Из всех бессмертных, полагаю, только Кэррою есть, что им предложить. Поэтому, пожалуйста: сообщайте мне все, что станет известно.

   По напряженной, звенящей тишине, воцарившейся в комнате, можно было сказать, что Рейген не согласен и собирался возразить – но не успел.

   Тихо скрипнула дверь, и в пустующем молчаливом зале заиграл переливами приятный женский голос:

   – Лорд Эрелайн! Вас ждет Внимающая.

   – Спасибо, Висения, – бросил бессмертный, не оборачиваясь – слишком хорошо знал свою гостью. И, не меняя тона, продолжил прерванный разговор: – Будьте любезны – назовите Адрину или Сэйне имя того стража, что видел... Зарерожденного. И...

   Эрелайн осекся на полуфразе. И, замолчав, медленно обернулся.

   – Что вы сказали? "Ждет"? На одной из башен, чтобы передать слова с ветром, или?..

   – Миринэ эс Ллиэн ждет вас в Малом зале.

   Висении не нужно было придерживать дверь: хватило одного лишь зеленого взгляда со вспыхивающими в нем золотистыми искорками, чтобы она мягко притворилась, не потревожив ничей покой.

   Взгляда цвета змеиного золота.

   – Случилось что-то срочное? И если да, то почему Лес желает встречи не с лордом-правителем, а со мной?

   – Внимающая не сочла возможным отвечать на мой вопрос, но передала вам это, – Висения, оставшаяся стоять у порога, протянула ему сложенный вдвое листок, прежде сжимаемый в отведенной руке и незаметный среди зелено-золотых складок платья.

   Эрелайн нахмурился. И, подхватив небрежно сброшенный на пол сюртук, направился к ней.

   Перестук шагов закружил по залу, дробясь и множась капризным эхо. Расстояние, разделявших их прежде, сокращалось, пока не обернулось длиной вытянутой руки.

   Эрелайн принял письмо Shie-thany. Тихо зашелестела бумага, когда он развернул сложенный лист. Взгляд скользнул не по строчке даже – по одному-единственному слову, выведенному изящным почерком.

   Одному-единственному, но достаточному для того, чтобы потребовать срочную аудиенцию – и получить ее.

   "A'shes-tairy".

   Сумеречные.

   Эрелайн сложил листок, как прежде, пополам, хотя больше всего хотелось смять его.

   Значит, Сумеречные. Учащаются приграничные стычки, Лес Тысячи Шепотов, всегда стоящий в стороне, просит срочной встречи.

   – Вы согласны принять Внимающую, мой лорд? – голос Висении, терпеливо ждущей его ответа, вырвал его из раздумий.

   Коротко поклонившись, Эрелайн подал леди руку с полувопросительным:

   – Пойдемте?

   Висения присела в изящном, легком реверансе и подхватила его под локоть.

   – Я могу быть свободен? – сухой вопрос Рейгена нагнал их в шаге от порога.

   На мгновение остановившись, Эрелайн обернулся и, бросив короткое:

   – Да, разумеется, – толкнул дверь.

***

   ...Коридоры, переходы, галереи – одинаково серые, одинаково сумрачные, нависающие над каждым, кто ступит под их своды – уводили вперед. Свет, едва пробивающийся сквозь окна, казавшиеся молочно-белыми от пыли, не мог разогнать темноту. Даже в ясный день здесь царил скрадывающий шаги полумрак.

   Висения оглянулась через плечо и сбилась с шага. Звонко качнулись тяжелые серьги с такими же по-змеиному золотыми, как ее глаза, топазами. Черный локон выбился из безупречной высокой прически.

   – Прошу прощения, – невыразительно проговорила Висения, но по глазам было видно, как она раздосадована своей оплошностью. Леди нервным жестом убрала локон за ухо и продолжила: – Мне здесь... не нравится.

   – Я не знаю того, кто мог бы сказать, что ему здесь нравится, – с губ Эрелайна сорвался короткий смешок. – Столько крови здесь пролилось, столько здесь убито... эти стены помнят и Век драконов, и черноту Тысячелетней Ночи.

   – А вам? – неожиданно спросила Висения, замедлив шаг и повернувшись к нему. – Почему именно здесь? Что такого есть в старой части замка, что вы предпочитаете его пустые залы остальным Драконьим Когтям?

   Эрелайн не ответил. Тишину нарушал только звук их неспешных шагов и шелест дождя.

   – Вам действительно нужен ответ? – помедлив, негромко спросил он.

   – Да.

   – Одиночество.

   Слово всколыхнуло тишину – и застыло звонко и напряженно, как застывает зима льдистым крошевом, царапая ладони.

   Застыло, пока Эрелайн не счел нужным его нарушить.

   – Наша гостья не сказала ничего, что заслуживало бы моего внимания?

   Молчание треснуло ломким речным льдом – и брызнуло хрустальными осколками. Висения качнула головой. Топазы сверкнули золотом в узком луче, пробившемся сквозь треснувшую кладку.

   – Ничего. Только передала мне письмо.

   – Расскажите, как все случилось? – мягко предложил Эрелайн, уводя разговор с неприятной темы и окончательно разбивая тягостную неловкость. – С самого начала.

   – Нечего рассказывать, – улыбка, скользнувшая по губам aelvis, и вспыхивающие в глазах золотистые искорки выдавали ее лукавство. Или вернее – кокетство? – Внимающая прибыла час назад, шагнув вслед за ворвавшемся в зал ветром. В Тронный! Можете себе представить, лорд, как перепугались наши малютки-fae! Их сейчас отпаивают настоем на травах!

   – Тронного зала? – переспросил Эрелайн, вопросительно приподняв бровь. – Надо же. Будь это thas-Elv'inor, я счел бы появление там издевкой. Но Shie-thany не отличаются склонностью к дурацким шуткам.

   – Я склонна полагать, что в Лесе Тысячи Шепотов не знают о том, что случилось у нас, – заметила Висения, став на мгновение собранной и серьезной, и продолжила с прежней полуулыбкой: – Слушайте же! Леди Миринэ потребовала у малюток встречи с вами. Бедняжки fae перепугались и, не дослушав ее, бросились прочь. Что за переполох они подняли – весь замок на ушах стоял! Такого не было, наверное, с самого Часа драконов!

   Речь Висении лилась легко и казалась то звонкой и прозрачной, как ручей, то завораживающей и вкрадчивой, как самый глубокий омут, и коридоры старого замка становились не такими сумрачно-злыми. Эрелайн не столько вслушивался в то, что говорит aelvis, сколько в сами переливы ее то вкрадчивого, то сильного и высокого голоса.

   – Старый замок заканчивается, – негромко сказал Эрелайн, первым заметив потемневшую от старости дверь. Скрипнули старые петли, когда он толкнул ее, пропуская леди вперед.

   – Едва ли есть слова, способные описать мою радость. Но дальше! Миледи Элрин, наконец, догадалась позвать меня... Я немедленно бросилась в Тронный зал, на встречу с Внимающей... Леди Миринэ сказала, что намерена встретиться с вами, и будет ждать столько, сколько потребуется, хотя я предупредила ее, что... нет, вы только представьте!..

   Переходы и галереи сменяли друг друга – по-прежнему серые, гранитные, но от их стен уже не веяло полузабытой болью. Окна здесь были шире, потолки – выше, лестницы – прямее и ровнее, и дышалось легче.

   Когда в конце коридора замаячила окованные железом двустворчатые двери, Эрелайн негромко сказал, оборвав леди-распорядительницу двора на полуслове:

   – Пришли.

***

   ...Вот уже век миновал с тех пор, как впервые за тысячелетнюю историю разрозненные дома объединились под общими знаменами и избрали верховного правителя над собой.

   Вот уже век миновал с тех пор, как Арьеннес, прежде не подчинявшийся никому, обрел владыку и стал драгоценнейшим из алмазов в короне правителя Зеленых Холмов.

   Вот уже век миновал с тех пор, как резные каменные троны, тысячелетиями венчавшие сердца замков, преданы забвению. В опустевших залах, просторных и светлых, теперь гремят балы и учат искусству танца: тех, что танцуются с оружием в руках – и рука об руку. Но окна и стены, и тонкостанные колонны, устремленные ввысь, все еще помнят былое величие. Порой среди них мелькают девы в длинных платьях; тени прежних лордов, ушедших за порог. Льются рекой непонятные, едва слышные, будто бы бесконечно далекие разговоры, звенит, доносимый ветром, нездешний смех, раздаются за спиной тяжелые шаги. И музыка, торжественная и радостная, закручивается меж колонн – и уходит в холодные небеса, в высокие окна...

   Эрелайн сбился с шагу, когда Висения неожиданно остановилась в нескольких шагах от расшитого серебром гобелена, за которым скрывалась дверь в Малый зал, и потянула лорда назад.

   – Что-то не так? – Эрелайн обернулся, не считая нужным скрывать удивление.

   – Вы пойдете один? – пытливо заглядывая ему в глаза, спросила Висения.

   – "Один"? Почему один? – нахмурился он. – С вами.

   – Вы не собираетесь взять с собой гвардейцев?

   – Зачем? Если кому-то что-то и угрожает, так это леди эс Ллиэн. Она бессильно будет вырваться из Драконьих Когтей, если я захочу удержать ее здесь. Что мне может сделать пришедшая с ветром?

   – Вы слишком легкомысленны, – больше, чем безразличия, в голосе Висении было только негодования.

   – Не думаю.

   Улыбка, нарисованная на лице aelvis, не ушла. Только в глазах, искристых и зелено-золотых, поселилась тень неудовольствия.

   Висения отвернулась, вскинув подбородок и отпустив его локоть. Тяжелый край гобелена приподнялся, будто кто-то потянул за него невидимой рукой, и aelvis первой шагнула в Малый зал, толкнув дубовую дверь.

***

   Гулкую пустоту Малого зала нарушил их шаг: звонкий, дробный перестук каблучков спешащей Висении и размеренный, неторопливый – Эрелайна.

   Леди эс Ллиэ, стоявшая у окна, обернулась. Подол платья тончайшей ткани – такой тонкой, что если бы не несколько юбок, оно казалось бы полупрозрачным – невозможной сини пробежал по полу пенным прибоем, захлестнувшись вокруг нее.

   – Приветствую вас, Внимающая, – Эрелайн коротко поклонился, соблюдая придворный церемониал и отдавая дань уважения гостье.

   – Лорд-хранитель, – Shie-thany ответила сдержанным поклоном.

   – Присаживайтесь.

   Эрелайн приглашающе кивнул, подходя к стульям из потемневшего от времени дуба, стоящим вокруг стола, отполированного тысячью случайных прикосновений.

   Малый зал был тенью зала Тронного. Его стены помнили многое, слишком многое. Тайны ушедших лет, приемы высочайших гостей, советы, где вершились судьбы aelvis... Здесь заключались перемирия и развязывались войны; здесь решалось, кто достоин жить, а кого уведет за собой белокосая госпожа. Здесь начался раздор между домом Пляшущих теней и Лунного света, и здесь же закончился спустя седину веков.

   Здесь первый из владык теней принял на себя долг хранителя – и здесь лорд Излома Полуночи, Этвор вьер Лиин, стал лордом-правителем Зеленых Холмов.

   – Спасибо, но это излишне, – мягко улыбнулась леди Миринэ. И, отвернувшись, проведя пальцами по граниту, продолжила, но совсем не тем, чем должна была: – Я не могла понять, почему вы так сумрачны и печальны, пока не побывала здесь. Почему вы не оставили его? Почему не отстроили, как другие, вместо угрюмого черного замка Часа драконов залитый светом дворец? Разве может крепость, чьи стены пропитаны смертью и опалены черным пламенем, быть чьим-то домом?

   – Может, если не знать другого, – слишком сухо, чтобы действительно быть безразличным, сказал Эрелайн.– Мы остались, чтобы помнить. Потому что кто-то должен помнить, – и, не желая продолжать разговор, оборвал его: – Но это не касается темы нашего сегодняшнего разговора. С чем вы прибыли?

   – Прошу прощения, – Внимающая отняла пальцы от гранитных стен и обернулась. – Я позволила себе задуматься.

   – Я вас слушаю, – напомнил Эрелайн, не желая тратить принадлежащее им обоим время на извинения.

   Она склонила голову, лишь обозначив поклон, и начала:

   – В Лесу Тысячи Шепотов видели A'shes-tairy.

   – Простите? – Эрелайну показалось, что он ослышался – настолько невозможным было то, о чем говорила Shie-thany.

   – A'shes-tairy видели в Лесу Тысячи Шепотов, – так же спокойно и сдержанно, без тени улыбки, повторила леди эс Ллиэ. – Ошибки не могло быть. Мы полагаем, что они пересекли горный хребет и пришли с севера, но их цель остается неясной.

   – Невозможно.

   – Боюсь, что это так, – сухо сказала Миринэ. – Прежде мы тоже думали, что это невозможно.

   – Слишком много вопросов, – Эрелайн сцепил руки за спиной, нервно пройдя по комнате. – Как, зачем, для чего... – лорд остановился, сбившись с шага, и резко повернулся к ней: – Как Завеса пропустила их?

   – Этого нам неизвестно.

   – Сбой?

   – Не обнаружен.

   – Полагаю, вы понимаете, что это значит?

   – Более чем,– пришедшая с ветром казалась спокойнее, чем он сам. Но это впечатление было обманчивым. – В Лесу Тысячи Шепотов есть тот, кто предан Сумеречным. Тот, кто пригласил их. – Она улыбнулась, и в ее сдержанной улыбке Эрелайну на мгновение открылась грусть. – Другого не дано. Поэтому мы пришли к вам.

   – Вот что, – лорд поджал губы и тем же нервным шагом прошел по комнате, вернувшись туда, где его ждала не вмешивающаяся в беседу Висения. – Расскажите мне все. С самого начала. Когда это началось, что удалось узнать? Есть ли что-то, что вы нашли, и о чем я должен знать?

   – Первого Сумеречного в Лесу заметили полгода назад, – помедлив, начала Миринэ. Голос ее был ровным и каким-то пустым, странно скованным, ненастоящим. Словно она не желала испытывать ничего и запрещала себе об этом думать. – Но тому, кто рассказал о них, отказались верить: воспоминания были слишком зыбки, чтобы служить доказательством. Второй появился месяц назад, и тот, кто его видел, приметил лишь смутную тень среди ветвей. Мы решили, что это один из Отрекшихся: они порой спускаются из Atris Oerfen к подножию гор. Решили – и ошиблись. Третьего дня посол Отрекшихся и его сопровождение, отправившись на охоту в северные владения, столкнулись с отрядом Сумеречных.

   – Чем закончилось... столкновение? – напряжение звенело в голосе Эрелайна натянутой струной.– И сколько A'shes-tairy было в отряде?

   – Десятеро. Как обычно, – сухо сказала Миринэ и, выждав несколько мгновений, продолжила: – Отряд уничтожен. Восьмеро убиты, один ушел. Настигнуть его не удалось, как не удалось обнаружить и следы. Мы потеряли троих Shie-thany и четверых thas-Elv'inor. Лорд посол жив, но ранен.

   – Девять. Вы назвали только девять.

   – Десятый взят под стражу Отрекшимися, – слова Внимающей звучали по-прежнему ровно, но на какую-то долю мгновения за тонким ледком спокойствия открылась черная бездна.

   – Надо полагать, для допроса? – нахмурился Эрелайн, невольно забарабанив по столу. Пленных не брали ни Сумеречные, ни Зарерожденные – кроме, разве что, случаев, когда получить сведения иным образом не представлялось возможным. Как, например, сейчас. – Что-то уже стало известно?

   – Без понятия, – по губам Shie-thany скользнула странная полуулыбка, придав ей на этот раз не очарование, а хлесткость и ироничность. По изменившемуся, полнящемуся обертонами голосу можно было сказать, что произнесла она это с удовольствием.

   – Будьте любезны, проясните свою позицию.

   Теперь заледенел уже голос Эрелайна. Дробь, неосознанно отбиваемая им в такт раздумьям, оборвалась.

   – Леди Кайлирия не сочла необходимым поделиться с нами результатами допроса. Есть основания полгать, что A'shes-tairy вывезен в Eneid ri-Vie.

   – Вы обвиняете Верховную Жрицу, Eneid ri-Vie и Отрекшихся в сокрытии сведений – или в измене?

   – Я ни в чем не обвиняю Отрекшихся и их госпожу. Пока не обвиняю, – жестко сказала Миринэ, подчеркивая шаткость этого "пока". – Я сама умею играть словами, и прекрасно вижу, когда кто-то занимается тем же. A'shes-tairy подступаются к Лесу и его сердцу, нис-Эвелону, а Отрекшиеся, из-за которых мы вынуждены были вмешаться, теперь пытаются разыграть обманном полученную карту за нашей спиной! В Лесу Тысячи Шепотов не должна проливаться кровь бессмертных. Ваш замок, лорд-хранитель, пришел из Часа драконов, а Лес – из времен, когда никто не считал дни и годы, потому что в этом еще не было необходимости. Лес помнит aelvis юных и безмятежных, когда мы не знали вражды, и пламя Тысячелетней Ночи не разделило нас. Ему невыносимо видеть, чувствовать нашу ненависть и нашу смерть. Его боль вплетается в песнь мироздания, искажая ее, порождая диссонансы. Этого мы не можем допустить.

   – Что вы хотите от меня? – спокойно спросил Эрелайн, дослушав ее речь, одновременно звонкую и страстную, переполненную силой и чувствами.

   – Поговорите с Кайлирией и потребуйте от нее ответа.

   – Вы думаете, мне она сочтет необходимым ответить, раз отказала вам? Я не лорд-правитель и не вы. У меня нет ни вашего влияния, ни права говорить от имени Холмов.

   – Ошибаетесь. Есть. Вам она не посмеет отказать, потому что вы единственный, против кого она не посмеет идти. К тому же все то, что касается Сумеречных, находится под вашей ответственностью и не касается лорда-правителя.

   – И если начнутся военные действия, власть перейдет к лорду Эрелайну, – продолжила невысказанную мысль Внимающей Висения. – Разумная стратегия. Вы умеете правильно выбирать союзников.

   В голосе ее, впрочем, не было и тени довольства.

   – Разумная, – легко согласилась Shie-thany. – Но не стратегия, а тактика. Мы не играем в ваши придворные игры и не замышляем переворотов. Не нужно ждать от нас подвохов.

   Золотистые искорки, вспыхивающие во взгляде леди-распорядительницы, говорили о том, что она думает о Слышащих и их "тактике", но высказаться она не успела.

   -Хорошо, – неожиданно согласился Эрелайн. Обе спорщицы, уже скрестившие взгляды, вздрогнули. – Я выполню вашу просьбу. Да, совсем забыл: вы начали собственное расследование? И по вопросу столкновения, и по вопросу возможной измены.

   – Разумеется.

   – Буду премного благодарен, если вы будете держать меня в курсе.

   – Как вам угодно, – Миринэ склонила голову в поклоне.

   – Это все, что вы хотели сказать?

   – Да. То есть, нет. То есть... – леди эс Ллиэ, перебив саму себя, закусила губу.

   – Есть – или...

   – Есть, – поколебавшись, решилась Внимающая, на мгновение прикрыв глаза. – Но я хотела бы поговорить с вами наедине. Всего пара минут, лорд. Пара минут.

   Эрелайн обернулся к Висении. Под его взглядом леди-распорядительница, уже готовая разразиться гневной тирадой, развернулась, чтобы покинуть Малый зал. Во вспыхивающих в глазах золотистых искорках, в болезненно-прямой спине и в каждом безупречно выверенном жесте читалось ее недовольство и уже сказанное прежде: "Я вас предупреждала".

   – О чем вы хотели переговорить? – обратился к Внимающей Эрелайн, когда дверь Малого зала закрылась.

   Почувствовав его взгляд, леди эс Ллиэ, отвернувшись, отошла к распахнутому окну. Холодный ветер, идущий с гор, вплеснул ее легкое, как пенную волну, платье; всколыхнул темно-каштановые пряди. Эрелайн не торопил ее, дожидаясь, когда aelvis начнет разговор сама. И не ошибся.

   – У северных предгорий мы встречаем fae, отравленных сладостью безумия, – сухо сказала она, не оборачиваясь. – Полагаю, и вы встречали их – изменённых, сломленных, лишенных себя – у Сумеречного перевала.

   – Верно. Встречал, – односложно ответил Эрелайн, не торопя разговор – и не торопясь делать выводы.

   – Так не должно быть. Мы не знаем и не должны знать безумия. Но fae сходят с ума, и это происходит все чаще: за последние двадцать лет – больше, чем за все предыдущие столетия.

   – Мир меняется, и не всегда к лучшему.

   – Это не мир меняется, – в голосе Внимающей впервые за их разговор промелькнуло подобие улыбки. Только улыбка эта отчаянно горчила полынью. – Это просыпаются драконы.

   Тишина зазвенела в Малом зале, и напряженного ожидания в ней было больше, чем беззвучия.

   – Вы говорите от имени Совета? – когда пауза затянулась настолько, что, казалось, ее не нарушат, негромко спросил Эрелайн.

   – Я доношу его точку зрения.

   – Но нет от имени Совета?

   – Совет, – помедлив, начала Миринэ, обманчиво ровным голосом, – не считает возможным высказывать свои предположения, не имея к тому достаточных оснований.

   – Так это предположение – или все же уверенность?

   – Уверенность. Но у нас нет достаточных доказательств. Fae, помрачненные безумием, напряжение на Жемчужных Берегах, мелодия мироздания, полнящаяся диссонансами...

   – Этому могут быть и другие объяснение, – не противореча, только замечая, сказал Эрелайн. – Смотрящие в ночь – страшнее любого безумия. Но их проклятье преследует нас дольше. Гораздо дольше.

   – Нет. Не могут, – Внимающая покачала головой.– Драконы просыпаются – и проснутся.

   – Пусть так, – согласился он, уйдя от спора. – Ответьте на другое: зачем вы мне это говорите? Впрочем, нет, не нужно, глупый вопрос. Лучше скажите: что мы можем сделать?

   – Ничего.

   Эрелайн вздрогнул от сорвавшегося с ее губ слова – настолько неожиданным оно было.

   – Прошу прощения?

   Внимающая обернулась, и во взгляде ее потемневших глаз нельзя было прочитать, о чем она думает.

   – Ничего. Во всяком случае, мы не знаем, что делать. Прежде, в Час драконов, сказители отдавали свои жизни, одну за другой, чтобы увести драконов за край севера и погрузить в сон. Тысячи жизней, тысячи имен, каждое из которых записано в скрижали скорби. А сейчас... Мы ищем уже много лет, но не можем найти ни одного из elli-e Taelis.

   – Вы искали в Холмах?

   – И в Холмах – в том числе, – Shie-thany нервно прошлась по залу. – Я не знаю. Не представляю, что нужно делать. Мы бы хотели ошибиться. Хотели – но не можем. Драконы должны проснуться.

   – Я представляю не больше чем вы, – медленно начал Эрелайн, подбирая слова, – но у нас еще есть время. Я потребую поднять архивы – от Часа драконов, осталось очень мало, но кое-что все же есть – и продолжу ваши поиски, но в Холмах. Если что-то изменится или станет вам ясно – связывайтесь со мной напрямую не медля. Я обязуюсь в том же. – И добавил, с незлой усмешкой: – Полагаю, Совет был против вашего решения рассказать обо всем мне. Передайте, что я готов оказать поддержку Лесу Тысячи Шепотов. Прошлые обязательства, данные мной, остаются в силе. Если это все, то до встречи, леди эс Ллиэ.