Текст книги "О кошках и мышках или Моё пушистое Величество 3 (СИ)"
Автор книги: Алиса Чернышова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)
..
– Слишком много, слишком ярко и больно, – сказал Гэвин тихо, глядя в пустоту. – Этого постоянно слишком много, и я тону в этом, я просто не знаю… Я должен быть сильным. Я должен всё контролировать. Но у меня ничего не получается, я ничтожество, и теперь он мёртв, и это не важно, ничего не важно, потому что я не хочу… Вообще ничего не хочу. Я…
– Ты наказываешь себя.
– А ты – нет?
И тогда она поцеловала его.
22
*
Я уставился на это безобразия, впав в философскую задумчивость, потому что не совсем понимал, как на это реагировать вообще.
То есть ясно, что, как учитель и воспитатель, я вроде должен вмешаться в творящееся безобразие и призвать наглеца к порядку… Но наглец сам слегка в шоке и честно пытался мою подопечную прогнать прочь.
То есть, к порядку я вроде как должен призвать саму подопечную. И, будь мы дома, сделать бы это пришлось в любом случае, потому что приличия. Но здесь…
– Послушайся моего совета и не лезь, – сказал Ке-Ша, заинтересованно рассматривая их, – здесь у нас лучший способ справиться с искушением. В действии.
Я мрачно покосился на него. Прав он или нет, но…
– Отвернись.
– Эй! Ты же смотришь!
– Я да, я её учитель и должен видеть, когда надо будет вмешаться. А тебе нельзя.
Ке-Ша обиженно пошевелил ушами и отвернулся, пробормотав что-то про “вечно они весь кайф ломают”. Я великодушно сделал вид, что не услышал, и тоже наполовину отвернулся, чтобы наблюдать за происходящим только краем глаза – там эти двое отодвинулись друг от друга, только чтобы снова притянуться.
Хм.
– А с чего ты кстати вмешиваться решил? – Ке-Ша, которому “сломали кайф”, очевидно решил компенсировать отсутствие зрелищ дружеским общением. – Ну пусть развлекутся, тебе-то что?
– Они не пара. Во многих смыслах, – начиная от судьбы и заканчивая банальную логику. – Ты сам сказал, что они станут друг для друга только ядом… По крайней мере, он для неё точно.
– Ну чувак, ты по ходу просто слишком стар для этого дерьма… Любой яд в малых дозах лекарство, слыхал такое?
– Что прости?
– Ты что, не знаешь, что такое подростковые гормоны? Им обоим по восемнадцать, в конце концов! Покажи мне хоть кого-то, кто в этом возрасте влюбляется во что-то толковое?.. Ладно, допустим, иногда бывает, потому что иногда бывает вообще всё. Но в остальном? Позволь ей почувствовать, что она победила, сбросить пар немного, чтобы туман в голове развеялся. Поверь, это прочищает мозги лучше клизмы…
– И стоит порой очень дорого. В моём мире, по крайней мере, одно такое искушение, которому поддаются, может стоить даже жизни. Особенно для женщины.
– О, ты из таких жоп… Ну да, ты в чём-то прав. Но в таких случаях родители обычно выбирают за детей, и я хз, хорошо это или плохо, потому что знаешь, они б в этом возрасте такого навыбирали…
– Кто знает, – дебаты о добровольности и недобровольности браков стоили мне кучи нервов в прошлой жизни, я не готов их повторять прямо здесь.
Так-то да, юная любовь почти всегда глупа, наивна и быстротечна. Но ситуация, когда супруги изначально друг друга не выносят, тоже не вершина сказочного, мягко говоря. Я много раз наблюдал такое, и по моему опыту, в подобных семьях страдают абсолютно все.
Да и концепт “родители знают лучше” тоже сомнительный, на одну Ван-Ван посмотреть.
Кстати, о Ван-Ван: она таки отклеилась от Гэвина, тяжело дышащая и всклокоченная, и теперь явно пыталась собрать себя в кучку.
Они молчали.
Я уже решил, что это мой выход, но собственно “выйти” не успел: на сцене появилось новое действующее лицо.
– О, я тебя везде ищу! Мне сказали, что ты убежала с тренировки, и я решил тебя украсть. У меня появились новые комментарии к тезисам. Что скажешь?
Я скажу, что это самый идиотский повод, который только можно придумать. Но, правда, кто бы меня спрашивал?
Орди между тем подошёл чуть ближе, отыгрывая совершенную невинность, и похлопал глазами из-за неуловимо изменивших форму (и теперь вполне удачно подчёркивающих эти самые глаза) очков.
– О, господин Фронн… Слышал о вашем брате. Позвольте выразить от имени моей семьи глубочайшие соболезнования. Такая трагедия…
– Кто ты такой?
– О, позвольте представиться: Адан Найделл.
Гэвина перекосило.
– Пошёл ты. Ты и твои родители, вы все можете пойти и дружно сдохнуть за углом!
Орди сочувствующе улыбнулся.
Воздух сгустился, наполнившись тяжёлым шёпотом.
– Да, я понимаю, это сложное время, – вздохнул он.
Ментальное давление усилилось.
– Твою… Что он бля такое?! – прошептал Ке-Ша. – Он же…
Логичная реакция: представители офисов намного чувствительней к ментальному фону.
– Не лезь, – предупредил я сухо.
Орди выглядел скромным и ужасно сочувствующим, но я успел немного узнать это существо и понимал цену его маске.
Интересно, он начал считать Ван-Ван своей? Я ни секунды не поверю в то, что он пришёл сюда случайно.
– О, Адан… – Ван-Ван нервно облизнула губы. – Извини, мы тут разговаривали…
– Да, я так и понял, – улыбка кошака не дрогнула. – Это так мило, что ты пришла поддержать своего соученика… Особенно учитывая обстоятельства. Некоторые вещи, их нужно сказать вслух, чтобы стало немного легче. Так что ты правильно сделала, что пришла поговорить.
Ван-Ван покраснела; она отлично держала маску, где это касалось других вещей, но в делах любовных всё ещё была мучительно очевидна.
– Слушай, ты… – Гэвина Орди явно раздражал, мягко говоря. Он сжимал и разжимал кулаки, явно мечтая впечатать их в чей-нибудь нос. – Как вышло, что твои родители были единственными, кто выжил? Как у тебя хватило наглости после этого сюда прийти?
Шёпот стал громче.
– Это на самом деле очень интересно, – сказал Орди. – И мои родители хотели поговорить с тобой об этом. Почему духи были в такой ярости? Почему твой брат был избран показательной целью?
Гэвина перекосило.
– Потому что они все, все до единого – проклятые монстры, достойные уничтожения! Все эти слёзы о том, что мы сожгли их древо? Так я бы сжёг его ещё раз! Я бы всё это повторил, но позаботился, чтобы ни один из них не вылез из-под проклятого пепла!
Глаза Ван-Ван расширились.
– О, Гэвин…
– Помолчи! Я знаю, что я говорю!
Улыбка Орди стала шире.
– Ваши слова скорее… неосторожны, и я бы не стал повторять их там, где представители императорской семьи могут услышать. Они всё же лично извинились перед уничтоженными духами, разожгли благовония во имя их памяти. Ваши слова могут быть восприняты неправильно.
– О, мне плевать, кто там и что как воспринимает! – ощерился Гэвин. – Все эти политические реверансы на самом деле – просто чушь и ложь. Мы знаем, что они – спятившие хищные твари, которые только то и делают, что притворяются хорошими и надевают слезливые маски: ах, нас угнетают, ах, нас убили… Херня это всё! Они сами нарвались, они опасны для людей, в этом вся проблема, а не в том, что мы недостаточно целуем их в задницу! Им никогда не будет достаточно, понятно? Никогда! Именно потому они должны сидеть под печатями и слушаться нас! Потому что, если всё будет наоборот, они не остановятся ни перед чем, чтобы добраться до наших глоток!
Ван-Ван молчала, бледная и как будто растерянная.
Чего она ожидала, интересно? Что взгляды, которые Гэвину прививали с детства, изменятся после того, как она его поцелует? Так следовало ожидать, что после того, что случилось в лесу, его взгляды станут только экстремальнее.
Надо же ему, в конце концов, винить кого-то, кроме себя?
– Вот как, – улыбка Орди не дрогнула ни на йоту. – Я понимаю вас. И всё же… Что, по вашему мнению, могло значить то послание?
– Какое тебе дело?!
– Мы с родителями проводим расследование от имени Академии, как я и сказал… И всё же, за что, по вашему мнению, лесные духи могут мстить вашей семье?
Глаза Гэвина забегали туда-сюда.
– Откуда я знаю! – рявкнул он. – Они всё ещё ненавидят нас за то якобы предательство, скорее всего! Они ведут себя так, как будто у нашего предка был какой-то другой выбор, кроме как подчиниться императору!
– О. Ну да, если так подумать, не подчиниться было бы сложно…
– Ты тупой? Они не прекратили бы убивать! Ни те, ни другие, но духи стали той самой проблемой, которую надо было решить, чтобы этот город не залили кислотой и не заморозили сверху! Или у тебя есть какие-то иллюзии насчёт того, что с нами сделали бы, посчитай нас император их союзниками?
..На удивление честный ответ. И скорее всего довольно точный: когда начинаются такого рода времена, вариантов зачастую не так-то много…
Но Орди было не так уж просто сбить с толку.
– То есть, вы думаете, это связано с теми давними событиями… Это интересно. Почему именно сейчас? Я не могу не задаваться вопросом: не сделали ли вы чего-то, что могло спровоцировать такую реакцию?
– Что, например? Ты говоришь так, как будто этим тварям хоть когда-то нужен был повод!
– Не знаю, вы мне скажите, – Орди моргнул. – Вы не убивали недавно лесных духов, я надеюсь?
Он задал этот вопрос лёгким тоном, как будто подчёркивая, что это шутка.
Гэвин юмора не оценил.
– Чушь!!! – он вскинулся, тон его голоса изменился.
Забавно знать, что мальчик в итоге оказался совершенно отвратительным лгуном.
Судя по предовольному выражению на лице Орди, тот подумал примерно о том же… И, что ещё лучше, Ван-Ван застыла, настороженно глядя на свою великую любовь.
Значит, она тоже заметила.
– Хорошо, – ответил Орди мягко, – это всё, что я хотел бы знать. Вани, ты идёшь?
– Она останется.
Ван-Ван растерянно заморгала.
До этого разговора, я уверен, она бы попыталась остаться. Но Орди постарался и вытянул на свет многое. И теперь она растерялась.
– Что за?.. – спросил Ке-Ша слабым голосом.
Я ждал.
Я могу многое дать своей ученице, но не способен принять за неё основные решения. Даже когда очень, очень хочется. И по идее совершенно неважно, с кем она пойдёт или останется, это мелочь… Но на самом деле это может быть на удивление большим решением, определяющим будущее.
Не то чтобы я был уверен, что Орди намного лучше Гэвина, если совсем уж честно. Но одно я могу засчитать ему сразу (и эта мелочь, возможно, во многом важнее всего на свете) – он спрашивает её и слышит, видит и хотя бы пытается понимать.
От Гэвина понимания стоит ждать только на поприще того, кто как сломан. И, если в юности я и верил, что у людей для совместного счастья должны совпадать травмы, то теперь я верю вот во что: люди должны стать друг для друга тем золотом, что заполнит трещины, а не кислотой, которая станет их углублять и пестовать.
– Мы договорились, что встретимся после тренировки, – напомнил Орди печально, глядя на Ван-Ван во все глаза. – Я ждал…
– Она никуда не пойдёт, я сказал! Она остаётся здесь, со мной!
…
И тут я возблагодарил всех подряд, что не вмешался, потому что увидел его – момент, когда Ван-Ван уставилась на Гэвина с узнаванием.
– О, – пробормотал Ке-Ша, который это скорее всего не увидел даже, а почуял. – Теперь ты его узнаешь, да?
И я догадывался даже, что именно она может узнать – девочка, которая была пленницей в собственном доме… Я поймал её взгляд и постарался, чтобы в них отразился тот самый главный вопрос, который иногда должна задать себе влюблённая женщина.
Ну и? Что ты сделаешь? Хочешь ли ты действительно любить не человека, а свою травму? Хочешь ли ты, чтобы весь этот побег, все эти жертвы привели к тому, что ты добровольно вернулась к началу?
Правда, правда хочешь? Потому что, если да…
– Я пойду с Аданом.
Вот и умница.
23
Я оставил свою подопечную с Орди, потому что начинал верить – кошак не навредит ей, по крайней мере, специально. Теперь, когда Ван-Ван могла без проблем позвать меня, этого было достаточно для относительного спокойствия.
Особенно сейчас, когда на повестке дня были дела поважнее.
Так что я уединился в нашей комнате, за щитами и границами, настроился на неглубокую медитацию и позвал:
– Бордо? Ты меня слышишь?
– Ну наконец-то! – я едва не потерял концентрацию от этого вопля. – Ты какой бездны так долго телился? Шийни тебе прямым текстом сказала, что я остаюсь здесь и у меня есть информация! Без неё я не мог полностью материализоваться в реальности, но я ждал, что у тебя хватит ума меня позвать!..
– Прости, ты прав, – что тут ещё скажешь? – Слишком много всего случилось, знаешь ли.
– Теряешь хватку, мой Император.
– Скоро уже ничей Император. И… да, я теряю хватку. Веришь или нет, но для меня эта ночь была очень, очень длинной.
– ..Случаются такие ночи, – Бордо вздохнул. – ..Она была бы рада, знаешь?
– Что я пойду за ней?
– Что ты прошёл инициацию. Насчёт пойдёшь или не пойдёшь, тут скажу тебе честно: я не знаю, насколько она будет рада. Сам факт того, что ты последуешь за ней, не гарантирует вам большой и вечной, ты ведь понимаешь? Она любила тебя, но люди меняются, и чувства тоже.
– Некоторые говорят, что мол, если любовь прошла со временем, то и не любовь это была вовсе, – вспомнил я со смешком один из перлов Ван-Ван.
– Чушь, и ты сам это понимаешь, надеюсь, – хмыкнул Бордо. – Любовь – это вдох и мгновение, она всегда про “сейчас” и никогда про завтра, какими бы обещаниями ни принято было кормить влюблённых на завтрак, обед и ужин…
То, насколько Бордо был взволнован, позабавило меня. Почему они все принимают меня за идиота, способного помчаться куда-то за призрачной любовью?..
Ладно, риторический вопрос.
Так-то вся моя биография как бы намекает.
– Ты не должен мне ничего доказывать, – заметил я, – я знаю, что делаю.
– Хорошо, – вздохнул Бордо, – если ты так говоришь… Слушай, судьба блуждающих магов – непростая штука. Ко многим из них приходит могущество, но есть и обратная сторона.
– Как и у всего.
– Да. Но всё же, взвесь это решение очень хорошо. Тебе от рождения досталась прекрасная судьба! На зависть всем. Герой мира, великий бессмертный правитель, тот, кто очаровывает и побеждает. Если ты вернёшься в родной мир, она останется с тобой; если откажешься сейчас, то она будет навсегда для тебя потеряна.
– И я должен от этого страдать? После всего, через что я прошёл?
– Путь Героя – проходить через становление, – Бордо нервно пошевелил лапами. – Испытания тоже часть пути. Но герой… по крайней мере, герой вроде тебя… Он бессмертен, он побеждает, что бы ни случилось, и удача всегда на его стороне, даже на дне неудачи. Герой – тот, с кем случается всё, но при этом ничего не случается. Такова его роль в истории.
– Потому что все мы – рабы историй…
– Именно. И ты должен понимать, что роль странствующего мага совершенно другая. Он – наблюдатель и катализатор, событие и летописец. И он играет по совершенно другим правилам.
– Бордо…
– Просто не забывай подумать об этом.
– Хорошо, – не то чтобы я считал, что там есть о чём думать. – Но знаешь, мне кажется, иногда для каждого из нас наступает этап, когда мы перестаём быть главными героями и становимся… Кем-то ещё. Кем именно, вопрос только для нас самих, конечно, потому что есть варианты. множество вариантов, на самом деле. Но я могу только пожалеть тех, кто навсегда остаётся героем своего мира и никогда не выходит за границы. Я не понимал этого раньше, но теперь знаю: это грустная судьба.
Лапы паука застыли.
– Ты очень изменился, маленький принц.
– Просто вырос. Слушай, Бордо… Это всё интересно, но леди Шийни оставила тебя здесь не без причины…
– Чтобы я присмотрел за тобой, идиотом!
– ..и это тоже, конечно. Но она говорила, что ты в курсе истории Адана Найделла. Это довольно важно для текущей игры. Когда ты расскажешь, то можешь последовать за Шийни, я справлюсь сам, а она… В новом мире ей понадобится верный друг.
– Ты не понимаешь, да? Конечно, не понимаешь… Мне не вернуться к леди Шийни, Кан. Я остался позади, и значит, я больше не один из пауков Королевы. Это не проблема, я присоединился к ним добровольно и добровольно же ушёл.
– Погоди, но что теперь будет с тобой?
– Пока не уверен. Я останусь пауком, пока ты здесь, а потом… Стану чем-то ещё. Возможно, одним из фамилиаров. Потому что, несмотря на все ошибки и конфликты, эта их Академия – великое начинание и большой шанс для многих. А то, что у них по ходу дела многое идёт по известному адресу… Ну так оно и бывает с великими начинаниями. Только в сказках и отредактированных исторических книгах с ними всё выходит чисто и правильно.
– Ты прав.
– Ну ещё бы я был неправ – столько лет наблюдать этот цирк из первых рядов… Так вот, твоё пушистое уже-не-величество, слушай, что я тебе расскажу про Адана Найделла. Для начала – преамбула: это история о разности культур и магических традиций. А также о глупости и опасности надежд.
– Нечто подобное я и предполагал.
– Думаю, ты более ли менее знаком с началом истории: у супружеской пары родился ребёнок с покорёженным духом. Судя по всему, результат проклятия, наложенного на женщину в процессе одного из экзорцизмов ещё во времена обучения… Магия в целом не всегда сочетается с материнством или отцовством, но демонология… В нашем с тобой прошлом мире мастерам-демонологам запрещено иметь родных детей в принципе и приёмных до тех пор, пока они не оставят практику на пару десятилетий. И у этого запрета есть хорошие причины, кто бы там что мне об этом ни говорил. Демонолог рискует своим разумом и духом, это его право; но дети этого не выбирают.
– Да, это правда. Но дети никогда не выбирают, давай честно. Им в любом случае приходится жить с теми рисками, которые выбрали их родители.
– Тоже верно… В любом случае, в этом мире подобных ограничений нет. Местным “не рекомендуют”, но на этом всё. Для этих двоих очень важно было иметь собственного ребёнка. Так бывает. Тут надо признать ещё вот что: они не виноваты в том, что проклятие на них упало. Это была хитрая дрянь, которую невозможно отследить, пока она не активизировалась. Автором проклятия, кстати, был болтливый мотылёк из внешнего круга Бездны Безумия. Тварь прорвалась сюда, довела несколько человек до смерти, натянула человеческую кожу и вовсю развлекалась, пока Лора, тогда ещё не Найделл, не остановила это. Она единственная заметила неладное, и, если бы не она, с большой долей вероятности мотылёк свил бы гнездо, и это унесло бы сотни, если не тысячи жизней… Что очень впечатляет, учитывая её возраст в то время. Но проклятие осталось с ней, неопределённое никем. И заплатил за это, к сожалению, Адан Найделл. Его дух был почти полностью уничтожен, без возможности восстановления; тело с мёртвым разумом, вот что это было. Но мало какие родители просто так поверят в этот факт.
Справедливо.
– Они испробовали всё, что только может прийти в голову, и кое-что из того, что прийти туда совсем не может. Все специалисты-лекари, к которым они обращались, в один голос говорили одно и то же: ничего тут нельзя сделать. Единственное, что они предлагали – смириться и не надеяться. Но именно это порой бывает сложнее всего.
– Да.
– Они искали годами. И однажды, изучая библиотеку одного из сожжённых храмов Лесного Царя, они нашли манускрипт. Руководство для лекарей, как поступить в подобной ситуации. Там описывался способ, как восстановить дух больного, использовав дух иного существа… И вот тут начались проблемы с пониманием и интерпретацией.
– Могу себе только представить, – для меня действительно многие вещи встали на место.
– В понимании Найделлов, ритуал должен был исцелить дух сына ценой уничтожения другого духа. В понимании авторов, магия ритуала должна была либо заменить одну душу на другую, либо слить их воедино – в зависимости от того, насколько обе души повреждены. И совместимы.
– Погоди… Получается, ритуал ищет того духа…
– Которому не выжить самостоятельно, да. Ну и имеющего максимальную совместимость с больным – далеко не все души можно совместить, в конце концов, это большая редкость и тонкая наука. Подойдут лишь те, что изначально рождены от одного истока, связаны перерождениями или общими энергиями, являются частью некогда расколовшейся сущности… В общем, длинная история. И Найделлы сами до конца не поняли, насколько им в конечном итоге повезло.
– Они нашли полностью совместимого, не так ли? – о, я вижу потрясающую иронию этой ситуации.
– Да. Своим желанием принести в жертву тварь из Бездны Безумия (око за око, ты понимаешь), они выиграли лотерею: оказалось, что именно там на грани смерти было новорожденное существо, разделившее с Аданом Найделлом осколок духа. Его притянуло сюда, и две неполноценные сущности стали одной полноценной. Проблема, как ты понимаешь, в разности интерпретаций.
– Они не поняли, что произошло.
– Разумеется нет. С их точки зрения ритуал был ложью – хотя они и обманули себя сами, не осознавая разницы традиций и менталитетов. Они посчитали, что тварь, призванная, чтобы стать жертвой в ритуале, вместо того заняла место их сына. Как ты понимаешь, они не пришли в восторг.
Я устало моргнул и посмотрел за окно. Там, над лесом вдалеке, бушевала метель.
..Почему самые ужасные вещи порой случаются из-за недопониманий, разниц интерпретаций и необдуманных решений? Почему у того самого зла всегда на самом деле такое грустное, измождённое лицо?
– И тогда они решили использовать его, как своего ручного демона.
– Да. Решение пришло не сразу, возможно. Сначала они пытались обернуть ритуал вспять. Долго. Проблема в том, что это невозможно, как ни бейся; такие вещи делаются раз и навсегда… И тогда они решили использовать его по назначению, в их понимании. Проблема только в том, что ритуал сработал, и очень хорошо: пусть Адан Найделл за счёт уникального объединения душ и имеет способности своего альтерэго из Бездны Безумия, в первую очередь…
– Он человек, – какой же пиздец.
– Да. С человеческой психикой, реакциями, способностью чувствовать боль… Но в их глазах он навсегда остался демоном и чудовищем.
Я вздохнул и обернул хвостом лапы.
– Ну, это в полной мере объясняет, почему тела его родителей нынче бегают по Академии взад-вперёд, подчиняясь Адану, как кукловоду. Проблема только в том, что мальчишка заигрывается всё больше, а гаремный кошак…
– Кто?..
– ..Ректор хочет повесить на него всё подряд. Он планирует раскрыть художества Найделлов, включая их игры с Бездной Безумия, и тот факт, что они притащили Улыбающегося Кота в Академию, и заодно то, что именно Орди убил тех стражей…
– Орди не убивал тех стражей.
– Дли милейшего Бонни это неудобный факт, потому он не планирует вносить это уточнение.
Бордо переступил с лапы на лапу.
– Да, эти уж мне неудобные факты… Что ты будешь делать?
– Хотел бы я знать… Посмотрю, что мальчишка будет делать дальше. Но я не готов осуждать его за то, что его заставили сделать, равно как и за то, что он сделал с Найделлами. Он может быть настоящим Аданом, но это уже не важно. Для них он был демоном в кругу, они для него – мучителями по другую сторону ограничительных линий. Грустная сказка о незнании и неприятии, конец. Вопрос теперь только в том, насколько хорошим учеником он был для них, и сумеет ли он остановиться. Если нет… то мне ничего не останется, кроме как вручить его Бонни в качестве идеального громоотвода.
– Но ты не хочешь этого делать.
– Нет, после всего, что я сегодня узнал, я точно не хочу, чтобы он расплачивался за всё подряд. Я попытаюсь его вытащить, Бордо. Я верю, что шанс на это ещё есть.
24
– Тир-и, мне срочно нужна твоя помощь!!! – завопил я во всю глотку.
Просто потому что не смог удержаться.
Понятно, что мы ещё увидимся не раз, но кто его знает, когда? Я буду крутиться, как кот за хвостом, но межмировые путешествия порой бывают штукой непростой… Да и, честно говоря, мой драгоценный кузен заслужил пару лет самостоятельного правления. Просто чтобы насладиться, так сказать, наконец-то обретённой властью. Кто я такой, чтобы это прерывать? Так-то там такое веселье начнется, когда о моём вознесении будет объявлено в массы, что – у-у-у.
И я не то чтобы мелочный, но немного всё-таки да.
То есть я не злюсь на него по-настоящему. Я заслужил свою отставку, он заслужил свою месть, всё честно; я буду счастлив в момент, когда мы встретимся, наконец, в полной мере на равных, оба – маги одного уровня и похожих рамок.
Но при этом вполне уверен, что не я один должен платить за старые грехи и обещания. Потому Тир-и, со всеми теми клятвами, которые он дал на пороге инициации, может теперь наслаждаться последствиями.
По мере сил.
– Меня уже не вдохновляет твоё мечтательное выражение лица. Что ты задумал, твоё бывшее величество? Давай, порадуй меня, что ли, – Тир-и, сияя жётлыми глазами, явился на подоконнике во всём своем крысино-королевском великолепии. Я улыбнулся тому, как быстро шорох крысиных лап в стенах стал для меня успокаивающим звуком.
– Ничего такого! Просто рад тебя видеть. Как раз думал сообщить, что первые пару лет точно не буду мешать тебе наслаждаться абсолютной властью. Даже заглядывать не буду! Оцени мою щедрость!
Судя по тому, как его перекосило, он оценил.
– Ты мог бы вернуться и лично разобраться с гаремом, – заметил он кисло.
– Нет, дорогой мой кузен, так это не работает! Ты теперь у руля, тебе теперь и с гаремом разбираться.
– Это твой гарем!
– Теперь, официально, моего нерождённого сына… Вот уж не повезло бедняге с наследием, но я постараюсь компенсировать, как смогу… А неофициально – твой. Потому что моя первая супруга, которая нынче там всем заправляет, всех поубивает, если ты не вмешаешься. А некоторые из них теперь, когда меня нет, попытаются поубивать её. И друг друга. Гарем – очень весёлая штука!.. А ты сдуру пообещал мне, что они все будут в порядке, так что… Развлекайся, братишка!
– ..Могу я прибить хотя бы кого-то, кто раньше сбежал? – спросил он мечтательно.
Я закатил глаза.
– Я не буду комментировать это только в силу того, что “кого-то” ты не тронешь точно, мы оба знаем… Кстати, если уж мы заговорили о “ком-то”, то почему она сбежала, я имею в виду, на самом деле? Тогда у меня были свои догадки, вытекающие из её объяснения, но теперь я решил их пересмотреть. Узнала о твоих планах насчёт меня?
Выражение лица Тир-и в тот момент стало забавным.
– Да, если коротко. Я… возможно, предложил ей роль матери твоего наследника.
– Идиотский выбор.
– Знаю…
– Жаль, что я не видел этой сцены.
– Слушай, при всём уважении, не тебе здесь осуждать меня за запутанные отношения с женщинами. А то ведь и я могу начать припоминать…
– Ладно-ладно!
– ..причём в порядке нумерации, и список явно не поместится в одном свитке…
– Эй!..
– Кстати о твоих женщинах.
– Неет… Я не слышу тебя!
– Да. Это серьёзно. Мне надо решить, что делать с Дворцом Паука. Ты не упоминал ничего подобного в нашу прошлую встречу.
Ох.
С чисто практической точки зрения, это всего лишь дворец, камни и отделка, но…
– А что ты думаешь по этому поводу? Есть идеи?
– Мейлин хочет сделать его своей летней резиденцией.
– Нет, – прозвучало, пожалуй, чуть резче, чем хотелось бы.
..Я не должен удивляться, наверное.
Мейлин всегда хотела именно этот дворец. И я никогда не хотел, чтобы он ей достался… Особенно сейчас.
– Я так и подумал, – глаза Тир-и мягко мерцали в темноте. – Какова твоя воля на этот счёт?
– Попроси придворных предсказателей наплести что-нибудь на тему лежащего на дворце проклятия. Например, что он построен в честь того, чему не дано сбыться в этом мире… Что вы общем-то даже правда. Но вообще можешь подойти к этому с творческой стороны, я в тебя верю. Главное, чтобы почтенной императрице запретили там жить ради её блага и благоденствия наследного принца: такого рода запрет она не посмеет преступить публично.
– Как скажешь. Ты оставишь его просто стоять?
– Не знаю… Думаю, передам сыну, когда тот станет императором. Если станет, конечно.
– Если?
– Брось, за много лет всякое может случиться. Кто-то может взбунтоваться, например, и даже ты не способен остановить всех, Серый Советник… Но да, если станет, я подарю ему этот дворец с благословением вместе. И просто буду надеяться, что он сможет быть счастлив в этом дворце.
– Хм… Да будет же по воле твоей.
– Отлично. Теперь, когда мы так мило поболтали, у меня есть для тебя поручение.
– Ты же помнишь, что я больше не твой подчинённый?
– Ты откажешься мне помочь?
– Нет, но…
– Вот именно. Так вот, я хотел попросить, чтобы ты покопался в биографии моей подопечной. Очень глубоко, так, как только ты можешь. Основные вопросы, которые волнуют меня – что случилось с её родителями и старшей сестрой, где её бывший жених сейчас и что с ним… И её учитель. Вот что самое главное: я хочу знать, кто был её учителем и где он сейчас.
– Совсем немного незначительной информации… Ты ведь понимаешь, что это не мой мир?
– Судя по тому, что я видел, тут есть свой Крысиный Король. Я прав?
– Да. Но он – фомор с мерзким характером и сомнительной внешностью (ты его видел, так? родиться из ночного кошмара – сложная судьба), которому я уже должен услугу. Расскажи мне, почему мне стоит ещё глубже влезть в долги?
– Никаких объективных причин, кроме моей просьбы.
Лит-Тир вздохнул.
– Даже в общих чертах не объяснишь?
– Первый учитель Ван-Ван может стать ключом от некоторых моих проблем. Вероятность не очень высока, но она есть. Говоря же о её родителях… Скажем, я хочу больше узнать о людях, которые изменили мой взгляд на мою собственную судьбу… По крайней мере, были первыми на этом поприще.
– Они настолько ужасны?
– По шкале от ночного кошмара на всю жизнь до тетушки Шо? Пожалуй, где-то посредине. Но знаешь, они всё же родные родители, и в их случае не было ни империи, чтобы делить, ни родных детей, чтобы пропихнуть на нужные должности. Именно этот факт, наверное, шокирует меня больше всего: по каким поводам люди порой бывают жестоки…
– А брось. Сколько бытовых убийств в год расследует министерство правосудия? И какие только поводы они не видят каждый день! В самых последних, о которых я читал перед сном, фигурировали громкий храп и неправильно заваренный чай…
– Очаровательные вещи ты читаешь на ночь.
– Издержки должности. В моей работе надо держать кончики пальцев на пульсе самых курьёзных случаев, брат мой, ибо всё, что необъяснимо, может таить в себе скрытый мотив. Но да, по этой же причине отчёты о самых странных мотивах тоже порой попадают на мой стол…
– В любом случае, я хочу знать больше о людях, благодаря которым я признал, наконец, что мои родители не так уж и плохи.
Тир-и хмыкнул.
– Я узнаю, конечно, но подозреваю, что это просто возраст.
– Намекаешь на мою старость?
– Намекаю, что ты перешёл в стадию три. Ну ту самую, которая, по теории менталистики, “принятие и понимание”.
– Я её давно прошёл, ты ведь заметил?
– Ну, если ты так говоришь. Слово “любовь” давно перестало вызывать у тебя перекашивание рожи, не подскажешь?..
Я отмахнулся от этой ехидной крысиной задницы.
