Текст книги "Те, кого называли богами. Эскиды (СИ)"

Автор книги: Алина Павлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 30 страниц)

   – Зачем?

   Эшора промолчала. Если б она сама знала... Рука сама потянулась к его лицу, пальцы осторожно и ласково убрали с глаз мокрую от пота и крови прядь. Нет, вины за нанесенное увечье она не ощущала. То был бой. А теперь... Девушка утерла лицо рося мокрым полотенцем. Если б она знала, что теперь...

   – Как зовут тебя? – тихо спросил Хранитель, и Эшора вдруг услышала в его голосе приятный мягкий акцент, которого раньше не замечала.

   – Эшора, – девушка стряхнула с пледа, что некогда укрывал рося, осколки битого стекла и, сложив вчетверо, подоткнула его ему под голову.

   – Сильное имя, – рось прикрыл на мгновенье глаза, справляясь с новым приступом.

   – Мне не нравится твоя рана. Первая...

   Они замолчали, не зная, о чем говорить. Но отчего-то Эшора была не в силах просто встать и уйти.

   – Мне тоже, – выдавил из себя Хранитель и тут же зашелся кашлем.

   С затаенной радостью Эшора отметила, что кровь перестала идти ртом. Однако радость испарилась, стоило росю обмякнуть. Ей хотелось плакать, хотелось обнять его, прижать к себе, как родного, поцеловать его полные невыносимой боли глаза.

   Повинуясь внезапному порыву, Эшора вытряхнула себе на ладонь содержимое второго флакона и прижала ее к ране.

   И мир вспыхнул миллиардами сверкающих искр, но черная бездонная пустота поглотила все. Эшора словно зависла в ней. Одинокая. Ни земли, ни воздуха. Лишь всепоглощающая бездна, из глубины которой с нарастающей скоростью неслось сияющее пятно. Оно пухло и увеличивалось в размерах... И вот уже Эшора стояла на широкой, залитой солнцем поляне. Летний полуденный ветерок весело играл в листве. Воспоминания... Ее?.. Нет, не ее... Нет – ее!

   – Лееса, – позвал далекий детский голос. Ее позвал. Почему Лееса? Она – Лееса? Это ее имя?.. И лет ей совсем мало... Девушка опустила глаза – рядом в густой траве, покусывая былинку, развалился белобрысый паренек.

   – Лиалин? – откуда она знает его имя?!

   Мальчишка задрал голову и, прищурив один глаз, посмотрел на нее:

   – Все нормально?

   – А что?

   – Какая-то ты странная, – мальчишка по-взрослому нахмурился, – может, обидел кто? Воспоминания... Ее воспоминания... Разве такое было?..

   Эшора быстро оглянулась: где она? Это совершенно другое место. Широкая ухоженная аллея. Мимо проходят гости Ирия. Сколько их! Ах, да, сегодня же межрасовой консилиум. Наверняка и сенстеки будут... Откуда она это всё знает??? Что она вообще здесь делает?.. Гуляет. Выдалась пара свободных часов между занятиями... Эшора остановилась и осмотрелась. Это её любимое место – весь город, как на ладони. Видно всё: и уходящие в небо витые башни дворцов, и остроконечные крыши домов, и высокие строения лабораторий на тонких опорах, венчающиеся овальным зданием с множеством окон и пикой– антенной в центре. Ей нравилось смотреть на это пестрое смешение культур...

   – Что-то случилось? – мягко спросил кто-то совсем рядом.

   Девушка обернулась и почти уткнулась в высокого подростка с бирюзовыми глазами... Бирюзовыми?! Откуда она... Она – рось? Нет! Она – ки'конка. Это точно! Она родилась и выросла на Ки'ко! А это... Что это?!?!?!

   – Лиалин, – нерешительно обратилась она к подростку.

   – Да? – точно – он! Получается, что они знакомы с самого детства? Но он же – рось! Так кто же тогда она?..

   – Ты чем-то встревожена? – рось поднес к губам её озябшие ладони, стараясь своим дыханием согреть их. – Какая же ты у меня худая. Совсем Лед тебя загонял. Надо будет Ютре сказать...

   – Не вздумай! – Эшора и сама не понимала, что говорит, но была так уверена в своих словах, что решила себе не возражать. – Перун дал понять, что мы поженимся только после того, как один из нас выйдет на Арену...

   Поженимся?! Она, что, была его невестой?!.. Она готовилась к бою с ки'конами?!?!

   – Тогда пусть это буду я, не-то ты там камня на камне не оставишь, – засмеялся рось.

   Сколько же ему лет? Он ведь Аяса младше....

   С севера, срывая с деревьев желто-красную листву, подул пронизывающий ветер. Эшора затаила дыхание. Листопад... Как давно она не видела листопада... Ах, осень! Как она любила осень...

   Кружась и подрагивая, золотисто-багряный лист слетел с ветки и запутался в белых кудрях рося. Девушка привычным движением скинула лист, словно делала это много раз. Паренёк взглянул на неё и улыбнулся, как улыбаются только от тихого и полного счастья.

   – Я тебя люблю, – полушепотом произнесла она. Слова превратились в белые облачка и поплыли, растворяясь в холодном кристально-прозрачном осеннем воздухе... Зачем она это сказала?.. Разве это правда? Правда? Да! Она его любит... любила... Потому что она-рось. Рось – не ки'конка! И детство её прошло совсем не на Ки'ко, а в Березани! И дралась она не за свой народ, а против него, против Лиалина... С Лиалином! Со своим Лиалином!

   Слёзы сами потекли из глаз... Ладонь, сжимавшую опавший лист, нестерпимо жгло. Девушка с трудом разогнула пальцы... Рана затянулась окончательно, даже шрама не осталось. Эшора медленно опустила с плеча ладонь и машинально прикрыла его разорванным лоскутом туники.

   – Как же, – тихо и недоверчиво пошептал он, протягивая к ней руку, будто желая разогнать видение. – Лееса?

   Эшора торопливо вытирала слёзы. Душа звенела тревожно и радостно, и хотелось вздохнуть полной грудью, словно она очнулась от долгого сна, словно все встало на свои места... Но что-то не давало ей покоя... что-то очень важное... что-то...

   – Я так долго тебя искал! Везде! – Лиалин уткнулся ей в грудь и, словно после долгого тяжелого дня, устало закрыл глаза. – Лееса, – его руки крепко обняли её плечи, а губы покрыли поцелуями шею, лицо, волосы. И она отвечала ему с той же нежностью и лаской, что и много лет назад. Как же она жила без него столько лет? Как забыть смогла? Нежные слова сами срывали с губ и растворялись в теплом летнем воздухе.

– Мы немедленно пойдем к кайсару! Надо всем сообщить о твоем возвращении!

  Его слова словно ушат ледяной воды вернули ее в реальность. Эшора резко отстранилась и посмотрела на Лина своими огромными черными глазами.

   – Не вздумай! – девушка соскочила с кровати как ошпаренная. Быстро собрав разбросанные вещи в рюкзак, в голове царил полный хаос, крепко приправленный необъяснимой тревогой. Внезапно Эшора замерла и, обернувшись, вновь взглянула на Хранителя. Он по-прежнему сидел на кровати, только в глазах его отражался ужас от осознания того, что она намерена вновь исчезнуть из его жизни. Как же оставить его?

– Пожалуйста, – чуть слышно прошептал он. Девушка склонилась над ним и поцеловала.

– Пойми, – так же шепотом ответила она. – Мы не знаем, что произошло! Почему я оказалась на Ки'ко? Почему ничего не помню? Ты помнишь?

Хранитель отрицательно качнул головой.

– Вот, – утвердилась в своих мыслях Эшора. Ласково убрав упавшую на лоб белокурую прядь, она вновь коснулась его губ. – Кому мы можем доверять? Кайсару? Иригану? Хорсу? (О, как легко имена всплывали в памяти!) Эделю?

Заглушив возникшие возражения коротким поцелуем, девушка отстранилась и подняла жало из-под кровати. Да, безусловно, Эделю доверять было можно, но стоило ли так рисковать им?

– Я хочу для начала во всем разобраться. Хочу знать, кто предал нас! – подняв с пола ворох бумаг, она наскоро пролистала страницы и едва заметно улыбнулась – он никогда не переставал искать ее. Она его забыла, но не он её. Улыбка медленно сползла с ее лица, а глаза вспыхнули ревностью. Бросив архивы на стол, Эшора рывком загнала "жало" в потайной карман в рукаве.

– Если она еще раз коснется тебя, я ее убью! – заметив искорки заплясавшие в бирюзе, она недобро качнула головой и поцеловала его уверенно, почти властно. Затем выпрямилась и закинула рюкзак на плечо. – Не ищи меня. Это может быть опасно. Я сама найду тебя, как только во всем разберусь.

В кармане шевельнулся медальон Олеси.

   Хранитель медленно разжал пальцы, выпуская руки девушки. Эшора в прощальном порыве прикоснулась к его повзрослевшему лицу, к необычным даже для росей снежно-белым волосам. А все-таки никто не пришел. Словно вымер госпиталь...

– Мне пора.

   Мутное сиреневое облачко охватило Эшору за талию и вспыхнуло. Когда дымка рассеялась, оказалось, что она стоит в домике под ардрой. При виде её Олеся встала с кресла и сделала шаг навстречу.

   – Ах ты – старая дрянь!!!! – выхватив кинжал, девушка бросилась к старушке.– Ты все знала! Про меня и про него! И все равно позволила мне идти! Как ты могла!

   – Ты для чего пришла ко мне? – старуха перехватила руку с кинжалом и сжала её с неестественной для столь преклонного возраста силой, – Тебя привел сюда не страх за свой народ и друзей, а интерес. С того поединка ты потеряла покой! Ведь так? Он снился тебе каждую ночь! Ведь так? При каждом воспоминании о вашем мимолетном прикосновении тебя пробивала дрожь, а из груди рвалось сердце. Ведь так?! – Ее голос звучал все выше и выше, и Эшоре, казалось, что этот голос звучит всюду. – Разве я не дала тебе ответ на твои вопросы? Разве я не указала тебе верную дорогу?

   – Ты дала мне яд для него! – Эшора высвободила руку и стала незаметно пятиться к двери.

   – Я дала тебе и противоядие! У всякого есть два пути! У всякого есть выбор! Какой сделала ты?

   – Я доверилась тебе! Я едва не убила его! Понимаешь?! Я! ЕДВА! НЕ! УБИЛА! ЕГО!!!

   Старуха опасно сузила глаза. Дверь стремительно захлопнулась. Щелкнул замок. Эшора изо всей силы дернула за кольцо.

   – Но очевидно не убила.

   Очертания двери поплыли, словно смытая краска, растворяясь и исчезая у самого пола. Девушка в ужасе отпрянула от двери и резко обернулась.

   – Выпусти меня немедленно!

   – Это всё – что ты хочешь? Уйти? У тебя ведь так много вопросов! Не так ли? Иначе ты не бросила бы его там! Помоги мне! И я помогу тебе!

   Их лица были так близко, что они чувствовали дыхание друг друга. Эшора в ярости сжимала и разжимала кулаки. Все, каждое слово, слетевшее с языка этой старухи, только разжигало в ней ярость. И всё же что-то в ее голосе заставляло девушку удерживать себя в руках.

   – Какая помощь тебе нужна, ведьма? – Эшора забрала протянутый старухой "жало". – Что ты хочешь за ответы на мои вопросы?

   – Всему свое время.– Олеся полезла в карман передника.– Твоя подруга уже ушла домой. Не стоит этому удивляться. Я умею уговаривать. Пока тебе надо просто успокоиться. Ни с кем не разговаривай! Не меняй свои привычки! Мы еще увидимся. А сейчас тебе пора. Если задержишься, тебя будут искать. Ни к чему нам лишняя шумиха. Ведь так? Медальон не снимай! Он твоя защита и подмога!

   Опять тот же красный порошок и невнятное бормотание...

   Девушка набрала полную грудь воздуха, но так и не чихнула, испуганно оглядываясь по сторонам. Она в своей комнате?! Эшора еще повернулась вокруг своей оси. Точно. Девушка поспешно закрыла дверь на замок. На негнущихся ногах она добралась до кровати, раздеваясь как во сне. Непослушные пальцы почти не держали платье, зацеплявшиеся то за руки, то за плечи, то за волосы. Наконец, назойливая тряпка была снята и брошена на металлическую спинку стула. Тихо брякнув, на пол, устланный только тонким блеклым половиком, упал медальон старушки. Эшора задумчиво взглянула на непростое украшение... На ощупь она вытащила из-под подушки прямую короткую ночнушку. Теперь она отлично вспомнила кто такая эта Олеся... Не торопясь, девушка подняла медальон и немного подумав, повесила его обратно на шею. Кое-как засунув свинцовое тело в легкую ночную сорочку, она забралась под тонкое теплое одеяло и включила триас. В комнате вспыхнула малиновая вечерняя заря, зашумела полными водами третья по величине река на планете. Изредка то там, то здесь кричали горластые птицы... Как все не случайно... Теперь Эшора вспомнила и свое детство и свою юность, словно этого провала в памяти никогда и не было. Стало отчетливо ясно, отчего она никак не могла найти взаимопонимания со своими «родителями». Фальшивые воспоминания казались такими реальными... почти неотличимыми от настоящих. И все случившиеся сегодня превратилось бы мираж, если б не Лиалин. Должна быть причина! Объяснение, соответствующие логике событий. Из зеркала над умывальником на нее смотрела девочка из прошлого, с глазами полными ужаса. Стоп! Девушка затянула волосы узлом на затылке и ополоснула лицо ледяной водой. Той девочки давным-давно нет. Да и появилась она лишь раз, в их последний день с Лиалином. Эшоре на миг даже показалось, что она слышит шум леса и реки... и его голос. Они играли в прятки. Нет. Не вдвоем. Их было много, человек десять. Но внезапно все исчезли, и стало тихо. Будто лес застыл. И в этой тишине прозвучал его голос. Он звал ее, просил раскрыться, говорил, что с Лином беда... Она была слишком молода, чтобы почуять подвох. Сбросив маску невидимости, она выбежала к реке. Там, в зарослях осоки с разбитой головой лежал ее Лин. Эшора хорошо запомнила тот ужас, что охватил ее при виде его крови. Такое могли сделать только сайрийцы... Она накрыла себя и его защитным куполом, но в этот момент появился он! Она почти дотащила бесчувственного Лина до берега, когда он протянул руки, словно желал помочь. Она инстинктивно сняла защитное поле и... « Забирай», – вместо слов ободрения услышала она. Мощный удар сзади сбил ее с ног, погружая во мрак беспамятства на долгие года.

Легким касанием, девушка отключила льющуюся воду, промокнула лицо мягким полотенцем и еще раз посмотрела в зеркало. Нет! Она уже давно не та девочка. Теперь Ки'ко – ее родина, ее дом, ее жизнь... без него... без смысла. Вот что всегда не давало ей покоя все эти годы!

Она вернется домой, к нему! Сразу, как только выяснит, почему и как она оказалась здесь. А сейчас пора спать... По плечу на подушку скользнул холодный старинный медальон. Пальцы до белизны костяшек сжали подушку, заменив ей крик. Из крошечного пятачка колонки лилась тихая успокаивающая мелодия, но Эшора ее не слышала...

     Светало. Над горной грядой уже разлился оранжевый рассвет. Где-то совсем рядом лениво перелаивались драхены. Утренний воздух веял прохладой и свежестью. Ночью шел дождь, и на редкой траве теперь сверкали крошечные капельки росы.

   Эшора, перевернувшись на спину, задумчиво смотрела, как на стеклянный купол крыши размеренно капает вода. Пора было вставать.

   Перепрыгивая через ступеньки, девушка спустилась в столовую, где Кадора успешно изображала мать, занимаясь сервировкой стола к завтраку. Выглядела она какой-то непривычно рассеянной. Услышав приближающиеся шаги, женщина подняла взгляд, но, увидев дочь, даже не улыбнулась. Эшоре бросилось в глаза, как сильно дрожали у нее руки.

   – Нам надо поговорить, – девушка шагнула ей навстречу.

   Женщина инстинктивно шарахнулась от нее, едва не опрокинув стул, стоявший позади.

   – Ты проснулась? Уже?

   Эшора отступила обратно, начиная осознавать, что Кадора до ужаса ее боится:

   – Во всех смыслах.

   – Откуда у тебя велин? – женщина нащупала на столе столовый нож и вцепилась в него, как в спасение.

  Почти физическая обида захлестнула Эшору: и эту женщину она много лет звала матерью, а до этого – другом. Качнув указательным пальцем, она заставила нож выскочить из трясущихся рук. Силы было хоть отбавляй. Березань наполнила до краев давно осушенный колодец.

   – Я не сделаю тебе ничего дурного. Мне просто нужны ответы.

   У женщины вдруг ноги подкосились. Ухватившись за край стола, она едва успела сесть на стул. Несколько глотков теплой воды, из протянутого Эшорой стакана, помогли ей вновь начать дышать. И Кадора вдруг разрыдалась.

   – Когда все начиналось, я и предположить не могла, чем это обернется. Казалось, все так просто. Забрать ребенка, стереть ему память. Нет обид, нет тоски, нет горя утраченной родины. Всем хорошо. Все довольны. И Иса так старалась...

   Девушка внимательно слушала, стараясь не реагировать на истерику и вникать лишь в главное.

   – Что значит стереть воспоминания? Причем здесь Иса? Она же сайрийка! Жена Варкулы! Каким боком...

   – Это было общее дело. В имя общего блага. Понимаешь? Есть пророчество... страшное... оно касается вас с Лиалином. Может ли хоть кто-то желать, чтобы мир, от самого его основания прахом пошел? Нет! Мы лишь разошлись во мнении, как именно не дать пророчеству исполниться. Варкула предложил убить мальчика, пока тот еще не успел вырасти. Перун этого позволить не мог. По весьма понятным причинам! Было решено принести в жертву тебя. И вот тут началось самое интересное. На Совете появилась Лада. Она была в бешенстве. Даже Перун в тот момент убоялся ее. Она привела за собой Ису – Повелительницу снов, в момент раскола ушедшую за Варкулой тысячи лет назад. Именно она вложила тебе новые воспоминания. И не только тебе. Всем. Всем, кто мог когда-либо соприкасаться с тобой, родись ты на Ки'ко. Ты бодрствуешь уже седьмой год! И всё так хорошо шло...

   – Что? – девушка пыталась унять головокружение, но ощущение, что она проваливается в черную бездну лишь усиливалось. – Если я здесь живу лишь семь лет, то где я была раньше?

   Кадра удрученно качнула головой:

      – Ты спала. Мы будим тебя через каждые пятьдесят лет. Дарим тебе новые воспоминания, новую жизнь. На целых двадцать лет. А потом ты засыпаешь вновь.

   Девушка не могла поверить в услышанное.

   – Зачем? За что?

   – Индра предоставил тебе убежище. Лада защиту. Разве это хуже смерти? Ты прожила уже так много человеческих жизней. Ты была врачом и учителем и исследователем, теперь ты воин. Многие бы отдали что угодно, за такую возможность!

   – Я не многие! Почему вы просто не дали один раз мне дожить свою жизнь до конца?

   – Мы бы и рады. Но ты не стареешь, а твои сверстники превращаются в стариков. Твоя молодость начинает бросаться в глаза. И мы вновь призываем Ису. И все начинается заново. Сон. Пробуждение. Жизнь. И снова сон...

   – Почему не усыпили меня навсегда! – девушка отвернулась к окну, смотреть на приемную мать стало просто невыносимо.

   – Вечный сон... Мы пробовали. Ты медленно умирала. И тогда с Хранителем начиналось твориться что-то невообразимое. Его захлестывали кошмары, начинался бред наяву, словно он сходил с ума, а потом как и ты входил в беспамятство. Пробуждение было для вас обоих подобно глотку воздуха. Эта ваша связь связала нам руки. Но знаешь, это твоя лучшая жизнь. Мне бы хотелось дать тебе дожить ее до конца.

   Усмешка скользнула по губам Эшоры. К пальцам прилила энергия.

   – Даже не надейся, что я дам себя усыпить вновь!

   – Ты ведь нашла его? Снова нашла? Я по глазам вижу. Ты и раньше находила его... Но у тебя еще ни разу не получалось до него добраться... Мы всегда успевали вовремя. Кто тебе помогает? Я должна знать, прежде чем...

   – Прежде чем я убью тебя? – девушка сформировала светич. – Я ухожу. И останавливать себя не позволю!

   Эшора развернулась к выходу и столкнулась с незнакомой женщиной. Прекрасной... светлой... Длинные черные волосы подобно сияющему шелку ниспадали до самого пола. Незнакомка ласково коснулась ее лба. Эшора не успела ничего сказать, рухнув от этого прикосновения как подкошенная, но Иса поняла по ее глазам, что девушка все же узнала ее.

   – Как быстро она проснулась в этот раз... Хорошо, что Индра вовремя позвал меня. Предчувствие вновь не обмануло его.

   Повелительница грустно улыбнулась и с нежностью дотронулась до лица спящей Леесы.

   – Их связь так крепка... Боюсь, вскоре нам все же придется искать иной способ сдерживать её.

   Кадора молчала. Слезы медленно высыхали на постаревшем лице.

   – Погрузить ее снова в анабиоз? Пусть эскиды думают, что она покончила с собой, – Иса хотела уже приняться за работу, но Кадора жестом попросила ее остановиться.

   – Давай дадим девочке прожить эту жизнь! В ней есть друзья. Сотри из её из памяти только Лиалина, и все, чего коснулся его образ.

   Повелительница недоверчиво взглянула на женщину:

   – Ты становишься мягкой. Может пора тебя заменить?

   От этих слов, Кадора вздернула голову, бросив колючий холодный взгляд на Ису:

   – Я потратила на это дело не одну сотню лет своей жизни! Даже не смей заикаться об этом! Я хочу понять: кто ей помогает! Усыпив ее, мы вновь спугнем нашего врага! А мне игра в прятки надоела! Среди нас рось! Разве не понятно? Надо предупредить Перуна!

Женщина с силой дернула цепочку, срывая с шеи девушки медальон с велином и демонстративно показывая его Повелительнице. Извинившись взглядом, Иса сделала то, для чего ее вновь призвали. Но в этот раз Кадора не стала наблюдать за процессом. И все же покидая столовую, она заметила, как в уголках глаз девушки дрожали прощальные слезы.

На Сайрийи занимался рассвет. Бесконечно долгий... Через двое суток настанет смертное пекло и придется вновь уйти на долгие месяцы под землю. Конечно, основная масса народа переброшена на темную сторону планеты, однако сам Варкула решил остаться здесь. Он чувствовал: что-то грядет... Закрыв глаза и сосредоточившись, Повелитель попытался заглянуть в будущее. Резкая головная боль... туман... небо... звезды... звездолет... люди... много людей... ки'коны... Варкула резко пришел в себя. Трясущейся рукой он стер с лица испарину. Видения давались все труднее и становились все менее информативными. Ки'коны... причем здесь ки'коны...

Глава 8

Хранитель вышагивал по извилистой узкой тропинке, под ногами хрустел речной песок и галька. Вдоль тропки тянулась широкая полоса пестрых полевых цветов, настолько аккуратная, словно за ней кто-то старательно ухаживал. Лиалину почему-то пришло в голову, что, не смотря на всю педантичность брата, Эдель вряд ли стал бы утруждать себя уходом за обычной поляной.

   В нескольких шагах дальше, тропа исчезала в густых зарослях ивняка. Хранитель остановился. Продираться сквозь заросли не было никакого желания. И вообще здесь было что-то не так. Насколько Лиалин помнил – замок Хранителя Предрассветного Тумана никогда не был окружен никакими деревьями. Его и издали было хорошо видать!

   Из ивняка выскользнула полуобнаженная девушка с длинными зелеными волосами. Бледная кожа на фоне сочной зелени казалась еще бледнее, а глаза – два омута! Берегиня?!

   – К брату пришел? – спросила она, и в воздухе зазвенели серебряные колокольчики. – Мы давно ждем тебя.

   Лиалин не ответил, с интересом наблюдая, как девушка вытянула из волос длинную водоросль и ловко вплела её в платье-сетку, что было на ней.

   – Какой молчун, – берегиня вновь рассмеялась и, схватив его за руку, потащила за собой. Хранитель едва поспевал за девушкой, то и дело запинаясь о корни и молодые деревца, но её цепкие пальцы ни разу не выпустили его запястья.

   – Эдель не успел прибраться, – в оправдание произнесла она, когда Лиалин в очередной раз едва не улетел, зацепившись ногой за поваленное дерево.

   В голове не укладывалось, как она умудряется так ловко нырять между деревьями. Ивы словно расступалась перед ней... и отводили всю свою деревянную душу на нем!

   Ветки больно хлестали по лицу, плечам, не давая раскрыть глаз. Единственным его путеводителем была эта берегиня. Как же ему хотелось, чтоб она хоть чуть-чуть убавила свою прыть, раз уж не отпускает!

   Когда они вышли на поляну, Лиалин не сразу поверил, что – всё, прибыли! Ещё несколько секунд он стоял с зажмуренными глазами, боясь, что это всего лишь передышка. Но нет...

   Лин осторожно прикоснулся к ноющей и зудящей скуле и поморщился. Впрочем, болела не только она. Хранитель опустился в траву и расслабился.

   – Какой же ты неуклюжий!– засмеялась берегиня.

   – На фоне тебя – бесспорно, – вежливо улыбнулся в ответ Лин, испытывая острое желание придушить эту хохотушку. Хоть чуть-чуть! Но берегиня уже упорхнула, скрывшись в тереме, возвышающемся над лесным озером. Лиалин с изумлением уставился на это строение. Где старый одинокий замок, так любимый его братом? Вместо него над мирной водной гладью парил почти игрушечный домик в два этажа, высеченный из застывшей морской волны. Яркие полуденные лучи играли на бирюзовых башенках, проникая в самое сердце застывшей волны, отражаясь от нее неровными водяными бликами.

   Хранитель свел последнюю ссадину и поднялся на ноги. Из домика послышался серебристый смех. Видимо Эдельвейрик что-то сказал берегине, потому, что она быстро защебетала ему в ответ и зеленой птицей выпорхнула из дома. Немного погодя на крыльце, изваянном из морской пены, показался и сам Эдель. И Лиалин только тогда осознал, насколько давно не видел брата. Эдель сильно изменился. Вместо традиционных розовых одежд, так им любимых, на брате была бледно-розовая, почти белая рубаха на выпуск и темные штаны. Этот стиль отчего-то напомнил Лиалину тёмных хранителей. Розовые непослушные вихры стянула тонкая атласная лента. Лин нерешительно ступил на деревянный мостик, соединяющий берег с теремом. С моста упала сухая ветка, пустив по воде круги. Крупные белые и красные водяные лилии мерно закачались на побежавших волнах.

   – Наконец-то! – Хранитель Предрассветного Тумана распахнул объятия и, крепко обняв брата, повел его в дом. – Как же я рад тебя видеть, Лиалин!

   От налетевшего ветерка зазвенела хрусталем гирлянда над входом. В доме не было ни ковров, ни оружия, ни разбросанных вещей. Стены украшали десятки цветущих, пушистых и ползучих цветов, среди которых проглядывали знакомые панно. Повсюду царила идеальная чистота. Лин недоверчиво покосился на брата, но промолчал. Они поднялись по винтовой лестнице на второй этаж, в личные покои Хранителя.

   – Чувствуй себя как дома, – Эдель широким жестом обвел комнату и довольно улыбнулся: – Нравится?

   Лиалин сел в удобное кожаное кресло и осмотрелся: старые гербарии на стенах – их они вместе собирали ещё в детстве, коллекция холодного оружия на дальней стене, стеллажи с книгами, рабочий стол с ворохом бумаг – Эдель как обычно набрал работы из внешнего мира на дом.

   – Ещё бы. У тебя стало, – Лин замолчал, подбирая правильное слово, – уютно.

   – Это всё Руана, – Эдель гордо раздулся.

   – Кто? – машинально переспросил Лиалин, в глубине сознания уже догадываясь, о ком идёт речь.

   – Руана. Моя супружница, – Эдель задумчиво взглянул на брата и указал на тонкое витиеватое золотое колечко, плотно обхватившее его безымянный палец.

   – Ты женат?! – Лиалин едва не вывалился из кресла. – Когда успел?! На берегине?! Пока я в мире-между-мирами гнил, ты роман закрутил?

   – Я не крутил романы! Так вышло само, – опешил Эдель. Такой реакции от брата он не ожидал никак. – И не ты один гнил там!

  Лиалин медленно выдохнул, выпуская пар.

   – Прости меня, брат. Что тебе подарить?

   Эдель безразлично пожал плечами:

   – Разве это важно? Ты жив и ты со мной. Несколько дней назад я и мечтать об этом не смел.

Лиалин внимательно и серьезно посмотрел на брата:

– Ты самый близкий мне человек. Я знаю, что жизнью тебе обязан. Как же вы познакомились?

  Хохотнув в кулак, сдерживая смех, Эдель качнул головой:

– Я как-нибудь потом тебе расскажу.

   Лиалин подошел к распахнутому окну и подставил свое лицо теплому речному ветру.

   – Я рад за тебя, – сцепив пальцы волосах, он закрыл глаза и добавил едва слышно: – Как я устал. Как хочу, чтоб всё закончилось.

Эдель встал рядом:

– Хочешь сделать по своему – сделай это по-тихому.

Лиалин в изумлении уставился на своего обычно кроткого брата:

– Ты меня подталкиваешь к своеволию?? Ты??

Хранитель Предрассветного Тумана обнял брата за плечи, и они рассмеялись, понимая друг друга.

   "Лунный свет лился через распахнутое окно, превращаясь в изящное прозрачное существо, протягивающее к нему свои тонкие руки, словно манило к себе. Лиалин выбросил вверх светич, желая лучше разглядеть гостью. Внезапно осознав, кто стоит перед ним, Хранитель вскочил с кровати, но стоило голубоватому свету коснуться незнакомки, как внезапно все погасло. В это же мгновение холодные пальцы коснулись его висков.

   – Жива? – на выдохе спросило существо.

   – Зоря? – неуверенно позвал он гостью по имени. – Жива... она жива?.. Ты?..

   Он так и не решился закончить свой вопрос. Какая бы сила не вернула ее из Нави, он уже был ее благодарен. Однако призрак не разделял его радости. Опустив на Хранителя свои темные безликие глаза, девушка тяжело вздохнула вновь:

   – Жива...

   – Жива? – Лиалин вдруг понял, что речь идет совсем не о его возлюбленной: не вопрос это, а имя! – Жива?! Что с ней?

   Но Зоря не ответила. Вместо этого она лишь сильнее сжала виски юноши, все громче и громе повторяя имя третьей из Десницы Сварога"

   Сон закончился внезапно, почти физически выбросив Хранителя из своей реальности. Дрожащей рукой он хотел было утереть холодный пот со лба, но вместо этого, как очнувшись от морока, в спешном порядке призвал Зорца. Пустота! Велин не слышал его ослабленный болезнью зов. Не хватало концентрации... Некогда!..

   – Эдель! – что было сил закричал Лин.

   Эдель, дремавший возле, подскочил на ноги. Энергия прилила к ладоням, мгновенно сформировав светичи. После учиненного сайрийцами погрома, Лиалина оставлять в госпитале было уже нельзя, и потому Эделю разрешили временно забрать брата к себе, тем более что состояние у Хранителя Дневного Света оказалось на редкость прекрасное.

   – Здесь я! Здесь! – крепко сжав ладонь младшего брата, Эдель запустил светич в факел, освещая им комнату.

   – Что-то страшное должно случиться! С Живой! Эдель, ты обязан предупредить ее! Немедленно!

   Эдель смотрел в безумные от ночного видения глаза брата, лихорадочно соображая, как он сможет это сделать. Ведь из них двоих, только Лин имел доступ во владения Повелителей. Хотя нет! Эдель стремительно накинул плащ и вызвал велина. Среча оставила для него вход открытым!

   Жива прикоснулась миниатюрным диском с рифленой поверхностью к замку, закрывая высокие пластиковые двери огромной оранжереи, и взглянула на витиеватый кулончик-часы. Последнее время она стала часто задерживаться на работе допоздна. И хоть Дашуба с Хорсом и просили ее не ходить одной и призывать велина, но ей все чаще хотелось прогуляться пешком, отдохнуть от работы, от клиентов, от себя. Да будь она даже трижды воином Десницы Сварога, все равно не позволила бы контролировать свою жизнь.

   Дорожка петляла между деревьями и выходила на городскую улицу, где днем гудели вендвайдеры, теперь было тихо. Повелительница привычным усталым жестом собрала густые золотистые волосы в строгий валик и убрала папку с документами подмышку. В Березань возвращаться смысла не имело. Хорошо, что она все же купила на Ирии квартиру. Здесь, по крайней мере, она не подчинялась никому и ничему, кроме Закона, единого для всех рас, пребывавших на этой планете, что давало значительно большую степень свободы, нежели в Березани.