Текст книги "Те, кого называли богами. Эскиды (СИ)"

Автор книги: Алина Павлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 30 страниц)

Часть 3. Истоки

Глава 1

Домой Аяс вернулся затемно. Беббиль уже мирно дремала. Эскид мысленно поблагодарил Бога, что старушка не видит, в каком виде он заявился домой. Быстро расстегнув китель, юноша устало потянулся.

   – Хм... Какой-то ты худосочный для Кочевника.

   Обернувшись на голос, эскида увидел лишь темноту. А затем по всей комнате заплясали огоньки, словно заискрились бенгальские свечи. И перед суворовцем возник парень с золотисто-рыжей копной волос и тонким сверкающим обручем, стягивающим его непослушные кудри.

   – И кто мы? – тихо, не желая будить Беббиль, задал вопрос Аяс.

  Но гость не ответил, заворожено разглядывая маленькую серебряную пластинку с вырезанной на ней руной.

   – Откуда он у тебя? – хриплым от волнения голосом незнакомец.

   Машинально спрятав кулон под рубашку, Аяс переключил стреттер на боевой режим. Он его носил, сколько себя помнил.

   – Не твое дело! – взяв незваного гостя на мушку, Аяс громко позвал Ба по имени.

   Старушка в растерянности подскочила на кровати и понукаемая торопливыми приказами внука, засеменила к выходу.

   Заискрившись, вспыхнул и расплавился механизм управления дверей, заблокировав выход. Старушка в недоумении уставилась на дверь, с трудом включаясь в происходящее.

   – Открой немедленно! Тебе нужен я? Получи, но ей уйти дай!

   – Вот уж нет! – возмутилась старушка, потрясая кулаком. – А ну, убирайся из моего дома!!!

   Незнакомец, усмехнувшись, отмахнулся от старушки, как от назойливой мухи. Старые ноги подкосились, и Беббиль рухнула на пол.

   – Ба! – Ася с криком бросился к старушке.

   Тень много большая его владельца накрыла суворовца. Но Аяс даже головы не поднял, пытаясь нащупать несуществующий пульс. Слезы застилали глаза...

   – Видишь, как все просто?

   Сильный удар по затылку, уложил эскида рядом с его Ба.

   Гость бросил последний безразличный взгляд на два распростертых тела и, сорвав с шеи Кочевника цепочку с подвеской, покинул дом старой ки'конки. Искры, что недавно лишь освещали комнату, превратились в языки пламени, жадно лижущие старое дерево мебели и многочисленный тряпичный хлам.

 Стояла глубокая ночь. В небе ярко светили обе луны – Диц и Ак, заливая своим молочным светом морской берег, казавшийся теперь бесконечным. Где-то тревожно брехали драхены. Шиэл проснулся оттого, что откуда-то тянуло дымом. Сонными движениями вытряхнув из волос мокрый песок, он осмотрелся. Закутавшись в куртку Синелло, клубочком свернулась Кита. Райтор растянулся рядом... С острова, со стороны проклятого городища порывом ветра вновь донесло запах горящего дерева. Охваченный дурным предчувствием, эскид, кинулся к мосту, соединяющему остров и материк, забыв разбудить ребят.

   Проклятое городище полыхало. Люди в ужасе метались по периметру от дома к дому, желая помочь друг другу. От чада и дыма было почти черно в глазах. Эскид нутром чуял, что мальчишка где-то здесь:

   – Аяс! – это крик дался ему не дешево, легкие наполнились дымом, заставив зайтись приступом сильнейшего кашля.

   Немощный старик, ковылявший через открытую площадь, не в силах двигаться дальше, уселся верхом на свой скарб.

   – Ужас, ужас...

   Его бесконечное бормотание вывело Шиэла из себя. Кругом все горит, люди мечутся, Аяса нет, а этот дед сидит тут в центре и скулит, как старый драхен.

   – Ты опоздал, – вдруг на удивление спокойно заявил старик и, окинув эскида деловым взглядом, распрямился.

   Шиэл в недоумении обернулся, но ни старика, ни скарба уже не было. Сердце испуганно дрогнуло, но уже иное чувство неудержимо влекло его в другой конец городища. Очертя голову эскид несся к маленькой, охваченной огнем избушке. Выбив дверь ногой, он ворвался внутрь и едва не споткнулся о распростертое тело Аяса. Ухватив его за опаленную куртку, Шиэл выволок мальчишку на улицу и вернулся за его Ба. За спиной с треском и искрами рухнул домишка, заставив эскида инстинктивно пригнуться. Аяс бредил. Звал Беббиль... Оставив старушку на попечение односельчан, эскид взвалил суворовца на спину и задними дворами покинул городище, где как по волшебству прекратились все пожары. Только в лесу он позволил себе отдышаться. Спрятав Аяса под кустами, Шиэл трясущимися от напряжения руками достал из кармана, переданный ему Лиалином медальон. Маленькая серебряная пластина с непонятным символом в центре сверкнула в свете двух лун. Эскид и сам до конца не сознавал, что делал, когда надевал руну тайны на шею Аяса. Что-то неведомое подсказывало, что ему делать.

   Серая тень скользнула по потолку и предстала перед Ютрой, обратившись прекрасной женщиной.

   – Я была в мире-между-мирами. Звезда Кочевника погасла, – Дивия нежно и виновато коснулась ладони Хранителя Хранителей.

   Ютра даже не взглянул на нее. На душе было такая тяжесть, словно горы Рипейские обушились на нее.

   – Это был он? Почему мы не смогли его найти сами?

   Дивия молча положила перед ним потертую временем, но все еще изящную пластину с рунами морока и защиты. Порванная цепочка выскользнула из рук и упала на пол. Ютра поднял на Повелительницу полный недоумения взгляд.

   – Овсень сорвал ее с шеи Кочевника. Понимаешь? Значит, кто-то из наших знал о нем! Знал и защищал! А это, между прочим, работа Сварога! Ручная! Старинная! И абы кому он такие дары не делает! Так что это либо кто-то из Старших, как мы с тобой, либо... Лиалин.

   Ютра задумчиво коснулся священного медальона и вдруг, разозлившись, обратил его в серебристую пыль. Как мог Хранитель защищать Кочевника?

   – Это был тот ребенок? Про него говорил эскид?.. Соун, кажется?

   Дивия глубоко вздохнула, осознавая весь ужас сотворенного ими. Но был ли у них другой путь? Она не знала ответа.

   – Овсень утверждает, что сделал все быстро. И он был скорее юношей, чем ребенком. Но это не важно. Главное, что теперь пророчество не сбудется! Слышишь? Если бы мы этого не сделали, Кочевник увел бы его в иной мир! Убил бы его! Теперь же Лиалин в безопасности! Разве не это главное?

Глава 2

    ...Солнце только поднималось над горизонтом, озаряя небо малиновыми разливами. Сиреневые ночные облака стремительно плыли вдаль, спеша очистить небо для нового дня.

   В первых лучах солнца всеми цветами радуги играла утренняя роса, и листва казалась усыпанной бесчисленным множеством самоцветов.

   Прохладный утренний ветер пролетел над проселочной дорогой, спугнув стайку маленьких бабочек, дремавших в траве у обочины.

   Увидев это, мальчишка с радостным визгом, бросился в погоню за ними. Высокая трава лениво раскачивала своими пушистыми кистями. Из-за чего бабочек в ней почти не видно .

   – Вернись! Вымокнешь, придется домой воротаться! – в спокойном глубоком голосе, окрикнувшем ребенка, не было и намека на недовольство.

   Нет, обратно домой мальчишка не хотел. Да и бабочки все попрятались – отсюда не видать. Вымокнув до нитки и продрогнув, он выбрался, наконец, обратно на дорогу.

   – Ну, что ж поделать с тобой, стрекоза ты эдакий? – с шутливой суровостью спросил старшой. – Вон, даже с носа течет! А одежда? Раздевайся быстро!

   Не дожидаясь, пока ребенок примется за себя, крепкие молодые руки стянули с него мокрые насквозь штаны и рубаху и наскоро обтерли трясущееся от холода тельце.

   – Я не хочу воротаться, – отбивая зубами замысловатую дробь, мальчишка виновато зашмыгал носом.

   – На, вот, одень! – старшой протянул снятую с себя льняную рубаху. – Не боись, обратно не вернемся. Я же обещал этот день тебе, – и, столкав мокрую одежду в заплечный мешок, добавил: – На озере просушим.

   Рубаха, еще теплая, со слабым запахом полыни, была столь велика, что волочилась по дороге. Подобрав рукава, паренек, задрав вверх голову, озабоченно пробормотал:

   – Замерзнешь ведь...

   Старшой вдруг рассмеялся и, взлохматив братишке волосы, уже серьезно добавил:

   – Закаляюсь я.

   Его зычный чистый смех эхом пронесся над дорогой. Те же крепкие руки оторвали его от земли и усадили на широкие плечи, спрятав босые холодные пятки себе подмышки. Там, впереди уж виднелась синяя сверкающая гладь лесного озера. Качаясь в такт шагам старшого, мальчишка крепко держался за брата. Это было чудесно, и всё же щемящее чувство тревоги захлестывала его...

   Кто-то отчаянно тряс его за плечо. Лиалин нехотя открыл глаза и едва не подскочил на кровати: лохматый и в мятой пижаме, с безумными глазами над ним склонился Эдельвейрик.

   – Ты чего? – Лин выпустил в воздух светич, желая разогнать темноту.

   – Я чего? Это ты чего? Так стонал, что я в своей комнате тебя услышал! Кошмары?

   Лиалин выбрался из-под простыни, давая возможность брату присесть рядом. Голова еще плыла ото сна. Нет, это был не кошмар. Похлопав Эделя по плечу, Лин зевнул:

   – Да нет. Ничего такого. Просто сон...

   Эдельвейрик недоверчиво покачал головой, но настаивать не стал.

   – Тогда до утра, – и, погасив светич, вышел из комнаты брата.

   – До утра, – уже самому себе ответил Лин и рухнул на подушку. Сон как рукой сняло.

   В окно светили яркие звезды, а плеск воды умиротворял. Заложив руки за голову, Хранитель еще долго перебирал в памяти эпизоды сна, пока не понял, что больше уснуть не получится. Накинув на плечи плащ, Лин выскользнул из дома.

Свежий ночной воздух завораживал своей чистотой и прохладой. Лиалин вздохнул полной грудью и счастливо заулыбался. Сверху накрапывал мелкий дождь. Сняв тяжелые бутсы, Хранитель блаженно зашлепал босыми ногами по мокрой земле и мелким лужам.

   Он шел по пустынной тропе, ловил ртом редкие капли дождя и был до глупого счастлив.

В свете двух лун деревья бросали на землю диковинные тени. Где-то закричала ночная птица. Заиграл в листве теплый ветер. Мысли то появлялись, то исчезали, ничего не неся с собой.

Ириган уже ждал его и, судя по голосу, был явно недоволен, что Лин так сильно задержался... Лиалину же так не хотелось сегодня встречаться с ним... Хотелось растянуться прямо на мокрой траве и, уткнувшись взглядом в черное бархатное небо, ни о чем не думать... А воздух... весь словно напоен ароматом Леесы...

   Шлёпающие позади шаги оторвали его от фантазий и вернули на реальность. Хранитель обернулся и вздрогнул: над ним возвышался шир – огромное волосатое существо с длинными руками невероятной силы. Лин нутром почуял недоброе – ширы обитали только в скалистых болотистых местах с затхлым воздухом, сами они никогда сюда бы не вышли...

   Лиалин медленно отступил на шаг – шир не шелохнулся, продолжая тупо смотреть на Хранителя. Может, ошибся? - мелькнуло в голове - Может случайно забрёл? Может и случайно, Лиалин спрятал руку за спину, начиная формировать в ладони светич – подстраховаться не помешает никогда... Хранитель продолжал медленно отступать. Шир угрожающе зарычал и бросился на него. Яркая вспышка светича на мгновение высветила каждый листочек в роще, и Хранитель понял – шир здесь не случайно: в кустах, за деревьями притаилось с десяток другой нечисти. Рядом хрипел ослеплённый шир. В воздухе завоняло палёной шерстью. Кто-то как тисками, обхватил плечи Хранителя и попытался повалить на землю. Лиалин резко выдохнул и выскользнул из этих «объятий». Развернувшись, он дал нападающему поддых и, обхватив его за шею, перекинул через себя. Сзади болезненно крякнули. Лин быстро обернулся и, увидев, что его противник придавил своим не дюжим весом гаденького худющего сотоварища, коротко усмехнулся.

   Мелкая пузатая тварь вцепилась в ногу Хранителя. Сильным пинком Лин сшиб её с себя. Тварь противно взвизгнула, и изо всех щелей, как по команде, полезла нечисть: грязные, мокрые, жирные, костлявые, мелкие, огромные, клыкастые, бородатые. Волосатые, прыщавые....

   Это было так похоже на ночной кошмар, что на несколько секунд Лиалин просто оцепенел. Откуда в его владениях столько нечисти? Откуда её вообще столько?! Лин оглянулся – сердце билось так, что начали болеть барабанные перепонки – одному с ними не справиться! Мозг напряженно работал, бешено ища выход. Ириган! Где-то рядом уже должно быть поместье брата! Расчищая себе дорогу светичами и стараясь не смотреть под ноги, Лиалин перепрыгивал через опалённые тела неожиданных врагов, пробиваясь к свободной дороге. Только бы Ириган был дома! Только бы дома!

   Петляя между деревьями, как заяц, Лин подсознательно старался держаться зарослей, чтобы даже случайно не выскочить на большак... Среди деревьев мелькнула остроконечная крыша уединенного Замка Хранителя Вечерних Сумерек, а вскоре показался и каменные стены. В верхнем окошке правой башни горел свет, высвечивая склонившуюся над столом фигуру брата. Лиалин облегченно вздохнул и обхватил руками ствол древней сосны. Прижавшись лбам к прохладной коре, он пытался отдышаться. Горло и лёгкие нестерпимо жгло, от переизбытка кислорода кружилась голова. Совсем рядом что-то гулко било на весь лес. Лин прислушался и ...на него напал вдруг приступ истерического смеха. Сердце! Это же его сердце!

   Хранитель оттолкнулся от дерева и шатающейся походкой направился к замку. Теперь торопиться было некуда: от Иригана даже Чакоса старался держаться подальше, не то, что нечисть какая-то...

   Огромные волосатые руки схватили Лиалина за ноги и повалили на землю. Удар был настолько силён, что на какое-то мгновение Хранитель просто отключился. Сознание вернулось стремительным звенящим вихрем. Лин набрал в лёгкие воздуха и едва не задохнулся от зловония, изрыгавшегося из разверзнутой над ним клыкастой пасти шира.

   – Ириган! – что было сил закричал Лиалин, но крик заглушила чья-то склизкая холодная рука.

   Лиалин попытался вырваться, но шир крепко прижимал его к земле, пока более мелкие и пронырливые твари связывали Хранителя. Лиалину не хватало воздуха, он задыхался. Чья-то ладонь упорно и зло зажимала ему рот и нос. Лёгкие сдавливало... Заглянув в распахнутые бирюзовые глаза, шир глухим шлепком послал перестаравшегося помощника в кусты шиповника. Воздух ворвался в лёгкие. Лин хрипло вздохнул и закашлялся.

   – Ир... – мощный удар наотмашь заставил его замолчать. Сознание быстро мутнело. Где-то уже далеко причитала и поскуливала застрявшая в терновнике тварь: кто-то его вроде бы вытаскивал... Где-то всё ещё горело окно... Где-то... Последнее, что Лин почувствовал – это как шир оторвал его от земли и взвалил на плечи. Хранитель провалился в чёрную пустоту.

   В себя Лиалин приходил медленно. Голова раскалывались на части. Тело занемело и ужасно болело. Хранитель поднял голову и вздрогнул от боли: в мозг будто разом впились сотни раскаленных игл. Боль утихала медленно, нехотя. Лин осторожно открыл глаза и осмотрелся. Помещение было каменным с высоким потолком и... очень-очень древним. Старинная символика в виде человечков и животных, сложный искусный орнамент, высеченный на стенах, наделяли это место особой энергетикой. И Лин готов был поклясться, что некогда эти развалины принадлежали светлым росям... Даже наверняка Целителям...

   С потолка одиноко в лужицу падали капли. Глухую непроницаемую темноту время от времени рассеивал тусклый свет небольшого эншара. В нос бил отчетливый запах рыбы и фруктов. Лин поднял к проплывающему в очередной раз эншару стянутые в запястьях руки и осмотрел захваты: сталит. Такие просто так не разобьешь. Хранитель откинулся на холодную стену и расслабился, стараясь ни о чем не думать. Если выбраться не можешь, то уж лучше ждать удобного момента и набираться сил. Скорее всего, это очередная выходка Чакосы...

   Долго ждать не пришлось. Устало покряхтывая, из темноты вышел старик с обнаженной головой и опоясанный белой шерстяной повязкой. Лиалин поймал себя на том, что отчего-то не может оторвать взгляда от его босых ног. Он был определенно не свой.

   – Та-ак, – протянул чужак, подойдя к Хранителю и посветив ему в лицо. От яркого света Лин зажмурился и отвернулся. – Уже пришел в себя? Молодец, крепкий мальчик!

   Старик убрал свет и вновь удалился в темноту. Лиалин растерянно моргал глазами, стараясь разогнать малиновые пятна, хаотически мелькающие перед ним, когда вновь услышал голос старика:

   – Он очнулся, Правитель. Можно начинать.

   В ту же секунду зал озарил свет десятков факелов. Лиалин поднял глаза и увидел полководца с Каранту, облаченного в броню и мантию, свисающую с левого плеча. Варкула?!

   Правитель восседал на высоком черном троне, держа в правой руке длинный шест, на конце которого горел огонь.

   – Бред какой-то! – Хранитель встряхнул головой и тут же пожалел об этом, больно ударившись затылком.

   Варкула театрально щелкнул пальцами, и захваты исчезли. К кистям рук и ступням стала медленно приливать кровь. Лиалин осторожно потер запястья, умело восстанавливая кровообращение. Ватные пальцы быстро приобретали чувствительность.

   – Пользуешься своим даром, – с непонятным Лиалину удовлетворением произнес сайрийский правитель, поднимаясь с трона.

   Хранитель не ответил, словно и не услышал, продолжая заниматься самоврачеванием.

   – Похвально. Вот только зачем? – голос сайрийца раздался совсем близко, и Лину пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы сохранить безразличный вид, – Поднять его.

   Несколько рук (если это вообще были руки) тут же подхватили рося и поставили на ноги, старательно поддерживая. Варкула, не спеша, с откровенным любопытством разглядывал Хранителя.

   – И впрямь похож на Зорю, – Правитель больно сжал подбородок Лиалина и вздернул к свету. – Какой молодой... и какой вредоносный...

   Лин дернулся, пытаясь освободиться. Варкула усмехнулся и расцепил пальцы.

   – Лучше отпустите меня! – с тихой угрозой в голосе произнес Хранитель. – Убить без последствий для себя вы все равно не сможете. Какой бы быстрой не была моя смерть, я все же успею передать свой дар приемнику!

   – Ты так думаешь? – перебил его сайрийец.

   Лиалина развернули. Крада! Внутри что-то оборвалось. Алтарь когда-то был хорошо позолочен, что и теперь довольно приметно, четырехугольный, внутри полый и покоился на четырёх длиннобородых человеческих фигурках. Хранитель сразу узнал этот заговоренный багровый металл, аналога которому так и не смогли найти роси.

   Жертвенник создал народ, с которым поколение Святовида и Дивии воевало ещё задолго до рождения второго поколения Повелителей, и вложил в него невероятную, способную уничтожить даже самого могучего рося, не выпустив его дара за свои пределы, силу. Их предки смогли отбить его, но не уничтожить. Специально для Крады они выстроили храм и приставили для охраны Повелителя Кродо. Однако во времена Великих Битв жертвенник был утерян, а Повелитель бесследно исчез.

   – За что? – едва слышно выдохнул Лиалин.

   – За что? – изумился Правитель. – За это!

   Его ладони легли на виски Хранителя и слегка сжали его голову. Лиалин поднял непонимающие глаза на Варкулу и едва не задохнулся. Его словно схватили за тунику и со всей силы потащили против мощного течения. Течения Времени! В голове вспыхнуло видение: человек в столбе слепящего света-пламени, а вокруг лишь руины и изувеченные тела... Столб долго разбухал и, вдруг, взорвался всеуничтожающим пламенем в небо, разливаясь по нему смертоносным прибоем. Лиалин завороженным взглядом следил за этой губительной красотой. Свет слился с ещё шестью такими "столбами". Ликующая белая вспышка отметила их соединение, заливая своими бликами поверхность незнакомой, но прекрасной планеты. Бурлящая слепящая пена разливалась по миру, выжигая дотла леса и города, оставляя после себя лишь выжженные склоны гор. Энергетический бурлящий поток действовал безжалостно: взрывая пещеры, где могли укрыться несчастные беглецы, уничтожая даже камни, где они могли найти себе прибежище, иссушая озёра, что могли дать им шанс на выживание... И Лиалин содрогнулся: оплавленные скалы, дымящиеся головешки только что сине-зеленых дебрей, черные развалины городов и пепел... и стоны тех, кто ещё был жив... Великая тоска наполнила все его естество, словно сама планета плакала над этим горем, умирая в том огне. А пламя уже рвалось за её пределы, протягивая свои гибельные щупальца к иным мирам...

   Усилием воли Хранитель спустился на планету и прикоснулся к горячему пеплу. Лишь заметив обугленные человеческие останки, он понял, что это за пепел. Всё было таким реальным... Слишком реальным! Горячий пепел жег пальцы, жег сердце, жег душу. Слезы сами собой потекли по щекам.

   – Как же это... – прошептал он, поднимая к вершине разрушенной башни глаза, желая увидеть того, кто уничтожил на этой планете саму Жизнь. Мир пошатнулся и ушел из-под ног. На вершине башни он увидел... самого себя! Нет! Это невозможно! Невозможно! Это не могу быть я!

   Варкула убрал свои ладони и приказал отпустить Хранителя. Лин упал на колени и разрыдался, как плакала бы уничтоженная им планета, если бы только смогла. Правитель равнодушным взглядом смотрел на эти слезы. Ему было всё равно, что чувствовал этот белокурый мальчишка. Он не видел человека, он видел лишь воина Десницы Сварога, благодаря которому роси уничтожили его народ.

   – Здесь всё началось когда-то, здесь всё и закончится, – спокойно произнес Правитель, обходя Хранителя, и жестом приказывая его поднять.

   Вои крепкими руками взяли его под мышки и поставили на ноги.

   – Скоро рассвет, – напомнил старик – Хранитель жертвенника. – Надо поспешать.

   – Приступайте! – приказал Варкула.

   Вои потащили было Хранителя к Краде, но Лин вырвался и побежал к просвету в стене. Я ещё этого не совершил! Не совершил! Мне не за что отвечать! – билось в голове. Пальцы ухватились за острый выступ. Вниз посыпалась каменная пыль. С ловкостью кошки он вскарабкался по разбитому уступу. Кричащие внизу вои, холодный всепроникающий взгляд Тёмного Правителя и невероятная жажда жизни всё быстрее и быстрее гнали его вперед, придавая сил. Кто-то схватил-таки его за низ туники и рванул вниз. Затрещала рвущаяся ткань, и преследователь с грохотом полетел вниз утаскивая за собой других воев. Лин протиснулся в узкий проем и выпал уже снаружи. Приземлившись в гору песка спиной, Хранитель вскочил на ноги и, не оглядываясь, побежал, как никогда в жизни не бегал. Однако вскоре он понял, отчего Варкула не торопился его догонять, едва успев затормозить на краю обрыва. В лицо ударил холодный ветер, отгоняя его прочь от края. А вокруг намного кард вниз – пустота. Он находился на одиноком каменистом плато посреди бескрайней пустыни, так напоминающие пустыни Аликоса. Сзади уже слышались крики погони. Лиалин обернулся и шумно выдохнул. Огромная башня с арками и колоннами была вырезана прямо в скале. Даже в таком положении он не мог оторвать от этой диковинки взгляда. Витые колонны переходили друг в друга арками, образуя сложные ярусы, часть которых под действием времени и ветров развалилась. Чей-то крик вывел его из стопора. Вовремя увернувшись от хватающих рук, он бросился обратно к крепости. Какая-то часть мозга твердила о бессмысленности этого поступка, но ноги сами несли его обратно. Лин уперся руками в стену, понимая, что больше бежать ему некуда. Прижавшись лбом к холодной стене, он отдышался и, тихо прочитав Последнюю Молитву, повернулся к преследователям лицом, приготовившись к бою. Ищущие неизвестно что на стене пальцы наткнулись на разбитые древние письмена, и Хранителя словно пронзило само Время. Он ещё слышал удивленные крики воев и злобный от бессилия рев Варкулы, но это всё уже было далеко, как за пеленой. Мир вокруг плыл, будто его задували все ветра Стрибы, внезапно сорвавшиеся с цепей. Закладывало уши, рот, дыхание, не хватало сил противиться их напору. Лиалин не понимал, что происходит, но остановить это был не в силах...

* * *

   В дверь быстро стучали и повизгивали от нетерпения от нетерпения. Наскаралим перевернулся на другой бок и заткнул уши руками. Однако посетитель не успокаивался и не уходил, а это дотошное повизгивание начинало злить.

   – Прочь! – заорал он. – Я сплю!

   – Хранитель Ночного Мрака! У тебя такой могучий голос! – в тоненьком голоске было столько подобострастия, что Наскаралима покоробило. – Ты спишь, но Повелитель зовет тебя!

   Хранитель понял, просыпаться придется всё равно. Не хотелось ни вставать, ни одеваться, но появиться перед тем, кто за дверью, кто бы там ни был, без полного облачения он позволить не мог. Закинув наскоро постель, Хранитель распахнул дверь. На пороге стояла худенькая женщина коричневом рваном платье с всклокоченными волосами, в которых запутались перья и сухие ветки.

   – Кикимора?! – в его голосе звучало неподдельное удивление. – Когда это вы стали посланниками Чакосы?

   – А я не только от Повелителя Чакосы. – её глаза странно блестели, а отрывистое хихиканье заставило Хранителя внутренне напрячься. – Сегодня особенная ночь! Сегодня я и мой сестры вестницы Повелителей.

   Кикимора напыщенно присела в поклоне, и схватила руку Хранителя:

   – Пошли, пошли, – суетливо торопила она, льстиво поглаживая его ладонь. – Все собираются в Великом Храме.

   – Н-да? – хмыкнул Наскаралим, отдергивая руку.

   Кикимора трусливо сжалась, ожидая тычка, но его не последовало. Кикимора расслабилась. Хранитель окинул свой двор внимательным взглядом: не засада ли. Пожалуй, всё в порядке. И, вложив в ножны за спиной старинный видавший виды меч, вышел на крыльцо. На дворе ещё стояла ночь, лишь на востоке небо стало чуть светлеть. До рассвета ещё часа два...

   – Пошли, – приказал он кикиморе, и та, подскакивая и улюлюкая, помчалась вперед.

   Повелители собрались в Грозовых Владениях Перуна, что было странно само по себе. Наскаралим поймал сползающий с головы глубокий капюшон и накинул его обратно, почти полностью скрыв свое лицо под черной как ночь тканью. Пространство вокруг каменного круглого возвышения – коло было до отказа заполнено Повелителями. Они шептались, вздыхали и ждали... ждали, когда на коло поднимутся Кайсар и Дашуба. В толпе мелькнул розовый балахон Эделя. Наскаралим сбросил тяжелый ненужный капюшон и, подобрав длинные полы, стал продираться к брату. Его очень заинтересовал тот факт, что на этом Собрании кроме них других Хранителей не было. Эделя он нашел в стороне от Повелителей, почти в темноте, что-то записывающим в маленькую книжку.

   – Что происходит? – тихо осведомился он у младшего брата.

   Эдель не сразу прореагировал на его вопрос. Лишь убрав свои записи в глубокий карман, скрытый среди многочисленных складок балахона, он поднял на Наса встревоженный взгляд.

   – Почем я знаю? Просто сказали прийти. Ириган тоже здесь.

   При упоминании второго сына их отца Наса буквально покоробило от нахлынувшей неприязни. Он хотел спросить у брата, видел ли тот Лиалина, но Эдель уже отвернулся в другую сторону. Позади ощутилось заметное движение. Наскаралим обернулся, и душу закрались тревога: на коло поднимались шестеро Целителей. Лиалина не было ни среди них, ни в толпе Повелителей.

   Вперед вышел Дашуба. Над росями повисла тревожная тишина, и лишь редкие вздохи да треск факелов иногда нарушали её.

   – Братья, когда вчера ночью мы спокойно спали в своих Владениях, уверенные в полной безопасности, сайрийцы похитили одного из Десницы Сварога – Хранителя Лиалина.

   Нас слышал, как судорожно вздохнул Эдель, и нахмурился. Стало ясно, отчего Повелители позвали их.

   Дивия, нервно покусывая ноготь на мизинце, подняла на Кайсара свои темно-зеленые от снедавшей её тревоги глаза.

   – Что делать будем? – тихо спросила Леля, испуганно вцепившись в плечо Лады.

   – Надо проследить его биоток, – громко возгласил Лед, потрясая тяжелым копьем, – и отправить за ним кого-нибудь... Да хоть меня! С Немизой!

   – Это невозможно, – уверенно возразила прекрасная как отблески утренней росы Лада, – Во-первых, Немиза давно отошел от мира. Он даже не явился на собрание. Во-вторых, его биоток уже пытались проследить. Ничего нет! Хранитель словно сквозь землю провалился.

   Повелители недоуменно переглянулись. Это было что-то новенькое...

– А Немиза сможет найти его, – настаивал Повелитель Лед. – Лиалин носит перстень с таралом, который ему при рождении был подарен Немизой. Так вот Хранитель этот перстень не снимает, а Немиза свой камушек увидит где угодно. От него не укрыться.

      Повелители молчали, пораженные этой вестью.

   – А если отправить к нему на велинах группу Хранителей и волотов? – Овсень зябко поежился, одергивая золотую рубаху. – Пусть найдут Повелителя и все узнают у него о Лиалине. Если все в действительности так, то ждать нечего. Если я помню, то Немиза удалился на Аликос? Так теперь называют погибший Ирий?

– К Немизе отправимся мы со Стрибой! – Лед погладил седую бороду, предвкушая долгожданную встречу.

   Ледяной тяжелый голос прокатился над Повелителями, заставив их обернуться и расступиться, пропуская вперед Хранителя Ночного Мрака.

   – Я желаю отправиться на Аликос!

   Перун поравнялся с темным Хранителем, обдав его сизым туманом. Кайсар пытался понять причину просьбы Наскаралима, но отчего-то ему казалось, что не просьба это, а требование.

   – Я тоже отправлюсь с ним! – из-за спин Повелителей выступил юный Хранитель Предрассветного Тумана.

   – И я, – выступил из темноты Ириган. Старшие братья встретились взглядами, и всем присутствующим показалось, что в Грозовых Владениях резко возросла температура. Ненависть и презрение проскользнуло в них, и снова лишь холод и равнодушие.

   – Да будет так, – сдался Кайсар, отпуская братьев на задание.

* * *

   Лиалин по-прежнему находился на плато, только воев и след простыл. Хранитель осторожно оттолкнулся от стены и сделал несколько неуверенных шагов к краю. Какая тишина! Вечерние лучи светила озаряли низлежащую долину, покрытую ковром бурной голубовато-бирюзовой растительности. Вдалеке справа темным пятном, уходящим за горизонт, расстилался лес, а совсем рядом сверкала вечерним золотом небольшая речушка. Лиалин стоял на краю каменистого с редкой растительностью плато, не в силах оторвать своего взгляда от этой красоты. Ему было тихо и спокойно, словно святая благодать этого места проникла в самые глубины его запутавшейся души. Сердце защемило от ощущения собственной нужности – это место ждало его, звало его... Лиалин прислушался к тихому шепоту ветра и улыбнулся, узнавая его речь... Земля содрогнулась. Хранитель едва сумел удержаться от падения, широко расставив ноги, и поднял глаза, словно искал чего-то в темнеющей дали, душу сжало темное предчувствие... И будто отвечая на его немой вопрос, из-за горизонта появилась непонятная черная масса, движущаяся на плато с непостижимой для живого скоростью. Земля дрожала всё сильнее. Воздух гудел, стонал. И сквозь этот стон всё сильнее прорывался храп и топот тысячи копыт. Боевое рычание, крики и тьма наполнили пространство. Лиалин стоял на краю сияющей мишенью и даже не думал прятаться. Сердце билось всё сильнее, но мозг с почти равнодушным спокойствием вспоминал легенду о Битве Целителей. Быльем поросло... Быльем поросло... – с тупым упрямством твердила память, не давая нормально соображать.